Текст книги "Оковы страсти"

Автор книги: Джозефина Кэрсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Они с минуту постояли молча. На фоне неясного шума океана его притворные объятия вызывали в ней, как ни странно, чувство беспокойства и смутное желание. Она с трудом подавила их в себе.

Он взял ее руки в свои и стал игриво переплетать свои пальцы с ее пальцами. Со стороны может показаться, что мы нежная парочка, смущенно подумала Линда. Но чем дольше они так стояли, тем сильнее путались ее мысли и тем острее она ощущала опасность.

– Прекратите, – с раздражением прошептала она. – Переходите к делу. Для чего это все нужно?

– Дело в том, – низким голосом сказал он, – что Бадави почти готов подписать со мной контракт. Почти. Но сначала он хочет поговорить с вами одной.

Она с тревогой взглянула на него. Свет от фонаря смутно играл на его лице.

– Со мной? Зачем?

– Не знаю. Возможно, он хочет расспросить вас о нашем браке. Вам придется давать ему быстрые и убедительные ответы.

Ее ужаснула такая перспектива. Фейсал Бадави, как и Грэг, был очень хитрым. Какую ловушку он может уготовить ей?

– Но я… – ее голос угас.

– Я хотел предупредить вас. – Он сжал ей руки. – И узнать, нет ли у вас каких вопросов. Может, вы хотите снова пройтись по нашему прошлому?

Ее пальцы невольно сжали его руку, она задумалась.

– Нет, думаю, я все запомнила.

– Надеюсь, что это так. Это нужно нам обоим.

Она вырвала одну руку, вторую он продолжал удерживать. Так они и стояли, молча глядя друг на друга. У нее было настороженное выражение лица, у него – насмешливое.

– Если все получится, – нерешительно сказала она, – тогда все закончится для нас с Томми? Вы оставите нам кота? Никаких условий, кроме как пожить немного на вилле?

– Нет. Больше никаких условий. Кроме тех, что иногда, для дела, мне нужен будет кот. А вам придется ухаживать за ним, чтобы он был жив и здоров.

– А вы, – сказала она, – совсем уйдете из нашей жизни?

Он разглядывал ее какое-то время? В неясном свете совершенно нельзя было понять выражение его лица.

– Я уйду из вашей жизни. Навсегда.

Навсегда! Слово прозвучало для нее, как похоронный звон.

– Пока вы с Бадави будете беседовать, я отвезу Томми в дельфинарий. Дельфины приучены играть с детьми. Особенно с больными. Это своего рода терапия. Я думаю, что малышу будет полезно. Он столько всего перенес.

Она напрягла мышцы и попыталась вырваться из его рук.

– Нет!

Он продолжал крепко держать ее.

– Что случилось? Почему вы не хотите, чтобы ваш ребенок получил удовольствие? Я не могу понять вас, Линда.

– Не нужно, – повторила она, качая головой. – Держитесь от него подальше. Можете использовать меня, а его оставьте в покое.

– Не вырывайтесь. Я не хочу, чтобы Бадави подумал, что мы деремся. – Он положил ей на плечи руки и стал слегка поглаживать своими большими пальцами ее ключицы. – Что плохого, если Томми немного развлечется? Ему не хватает смеха, а он так любит смеяться.

Она посмотрела на него ничего не видящими от слез глазами.

– Он же начинает любить вас, – выпалила она и тут же была готова откусить себе язык за то, что сказала это.

– Что?

– Вы что, слепой? Или совсем бесчувственный? Он же считает вас самым чудесным человеком на свете, который может все – даже достать луну с неба. Это же жестоко – сначала приучать его обожать себя, а потом взять и исчезнуть. Поэтому, прошу вас, держитесь от него подальше.

Он беззаботно пожал плечами.

– Ну, мы же будем видеться иногда. И потом есть кот. И я буду наезжать сюда время от времени. У нас же с вами бизнес.

– Бизнес, – презрительно выговорила она. – Вы безнадежны. Вы ничего не понимаете. Повторяю, держитесь от него подальше. У него и так достаточно утрат. Не хватало ему еще печалиться и о вас.

Грэг нагнулся и заглянул ей в глаза.

– Боже мой, я отдаю вашему сыну кота стоимостью в пятьдесят тысяч долларов. Веду себя порядочно по отношению к нему, развлекаю его. Разрешаю вам жить здесь бесплатно. Что еще вы можете требовать от меня?

– Проводите меня обратно в мою комнату, – холодно проговорила она.

Он внимательно всмотрелся в ее лицо. В его глазах не было ни теплоты, ни сочувствия.

– С радостью, – сказал он, беря ее за руку. – Но раз и навсегда запомните: я не создан быть отчимом. Даже не мечтайте об этом. Бесполезно. Я не гожусь для этого.

– Отчимом? – У нее вспыхнуло лицо. Неужели он подумал, что она намекает на то, что он должен всерьез жениться на ней? Унижение, смешанное с гневом, закипело у нее в груди. – Отчимом? Кто вас просит быть отчимом? Вы даже червяку не годитесь в отчимы…

Между тем он быстро увлекал ее обратно к дверям гостиной, крепко взяв за локоть.

– Успокойтесь, – предупредил он. – Бадави смотрит на нас. Я вижу, как он там двигается. Держите себя в руках.

Как только они перешагнули порог гостиной, она вырвала свою руку.

– Вы невыносимы, – сказала она, растирая локоть, как бы пытаясь стереть память о его прикосновении. – Вы просто невыносимы.

Он постоял, глядя на нее. Его лицо, словно маска, белело в полумраке комнаты.

– Правильно, – сказал он своим низким сорванным голосом. – Я невыносим. И всегда был и буду таким. И мне нравится быть таким. Никогда не забывайте об этом.

Он повернулся и ушел, оставив ее одну стоять в темноте.

Когда на следующее утро Бадави пригласил Линду встретиться с ним в саду, ей пришлось оставить Томми на попечение недовольной миссис Фултон.

Бадави прогуливался взад и вперед по дорожке, ведущей к берегу океана. Он был в ослепительно белом костюме и галстуке – на сей раз в виде карпа.

– О, очаровательная миссис Хьюстон, – сказал он. – Не могли бы вы прогуляться со мной по саду?

– С удовольствием. – Она тоже была во всем белом, и это несколько угнетало ее, так как ей предстояло лгать, будучи облаченной в цвет чистоты и непорочности.

Бадави остановился, сорвал розовый цветок мальвы и протянул его Линде.

– В знак восхищения вашей красотой, – сказал он. – Есть ли какие-нибудь новости об очаровательной миссис Голдман? Надеюсь, ей уже лучше?

Линда начала нервно вертеть в руке цветок.

– С ней все будет прекрасно, просто прекрасно.

Бадави подкрутил кончики усов.

– Миссис Голдман чрезвычайно очаровательная женщина. Как вы думаете, почему столь привлекательная женщина, как она, не вышла снова замуж? Может, она была несчастлива в первом браке и не желает больше испытывать судьбу?

– Она… она была очень счастлива со своим мужем, – запинаясь ответила Линда, не понимая, куда клонит ее собеседник.

– Такую женщину, как она, стоит и подождать. Ради такой женщины я мог бы продлить свой визит и на месяцы, если потребуется. – Бадави взглянул на нее сбоку. – Или у нее уже кто-то есть?

Мысль о том, что этот человек может остаться здесь на неопределенное время, привела Линду в панику.

– Она… она недавно встретила… какого-то красивого и умного мужчину. Врача на пенсии. Его зовут Артур. Они когда-то знали друг друга и вот снова увиделись. Видимо, это судьба.

– Ах, вот что, – вздохнул он. – Судьба. Я понимаю.

Он остановился и пододвинул своей спутнице плетеный стул.

– Садитесь, пожалуйста. Мне тоже нужно присесть – я так огорчен.

– Мне очень жаль. Но я уверена, что вы еще встретите кого-нибудь. Вам есть что предложить женщине, мистер Бадави.

Он сел, положил руки на трость и угрюмо уставился в сад.

– Но где же я найду такую очаровательную, как миссис Голдман? Она – Овен, а мой астролог сказала, что моя следующая любовь тоже будет Овен. О горе мне. – Внезапно он повеселел. – Но кто знает? Может, этот Артур не так уж и хорош. Может, он вообще Козерог какой-нибудь? А это Овну не подходит. Тогда я вернусь. Или я слишком много беру на себя?

– Вам всегда будут рады в этом доме, мистер Бадави, – сказала Линда, горячо надеясь в глубине души, что Артур, кем бы он ни был – Козерогом или еще кем-нибудь, – в этот момент уже делает предложение Сарре.

– Жизнь в браке – единственно настоящая жизнь, – грустно размышлял Бадави, не глядя на нее. – А вам она подходит? Вы счастливы со своим мужем?

Она глубоко вдохнула и постаралась найти ответ, который не был бы ложью:

– Да, мы счастливы насколько это возможно.

– Я это вижу. Мне редко приходилось наблюдать столь сильное физическое влечение между людьми. Я ощущаю какую-то магнитную бурю между вами. Очень сильную бурю.

Она снова нервно втянула в себя воздух.

– Да, именно магнетизм, – сказала она. В этом тоже не было лжи, и она с беспокойством посмотрела вниз на плиты, которыми был вымощен сад.

– Вы простите меня, если я скажу, что ваш Грэг несколько эксцентричен? Слишком независим? Что он человек, который все делает по-своему.

– Эксцентричен? – Она поиграла цветком. – Немного. Независим? Да, и очень.

Бадави продолжал смотреть куда-то в сад.

– Как вы полагаете, почему такой независимый человек вдруг столь внезапно решил жениться? Что было в вас такого, миссис Хьюстон, что заставило его изменить себе?

О, Боже Праведный, подумала Линда, он что-то заподозрил! Он расставил ей ловушку, и она тут же в нее попалась.

Бадави резко повернулся к ней, внимательно следя за ее реакцией.

– Да, – медленно повторил он, – что в вас есть такого, что заставило его из всех женщин выбрать именно вас?

Линда тщетно старалась не покраснеть.

– Такие вещи никто не может объяснить. – Она сделала беспомощный жест рукой. – Вы согласны?

– Не согласен, – наседал Бадави. Его взгляд стал еще настойчивей. – Такие вещи можно объяснить. И очень легко.

Сейчас что-то произойдет, подумала она в отчаянии. Сейчас он скажет мне, что игра окончена и что мы так низко пали, что не достойны даже презрения.

– Я могу объяснить вам это, – сказала Бадави, как бы проникая ей в душу своим пронзительным взглядом. Он прищурил глаза и глубокомысленно покачал головой. – Он женился на вас по одной причине. Главной причине.

Она чуть не вздрогнула.

– И какой же?

– Он женился на вас из-за вашей силы, – торжествующе сказал он. – Да, да! Это правда, что вы молоды, умны, красивы, очаровательны и так далее. Но главным вашим достоинством является ваша сила. Я вижу, как вы излучаете ее всякий раз, когда около вас ваш сын. Ваша любовь, миссис Хьюстон, это крепость, которой хочется завладеть.

Внезапно черные точки закружились у нее перед глазами, словно рой пчел. Неужели я упаду в обморок от радости? – подумала она.

– Но я должен предупредить вас, – наклонился к ней Бадави. – Нельзя быть слишком сильной. Нельзя слишком оберегать и охранять ребенка. Этим можно навредить ему. Но от этого есть одно средство. И оно в ваших руках.

– В моих? – Линда с трудом сглотнула.

Он хитровато опустил одну из своих седых бровей.

– Вы должны немедленно завести еще одного ребенка. Да! И не смотрите на меня так удивленно, миссис Хьюстон. У вас есть один красивый ребенок, почему бы не родить еще одного? И еще одного? Вы с мужем молоды, обеспечены, без ума друг от друга. У вас есть этот чудесный дом. Заполните его детьми! Эх, мои деньги ничто по сравнению с тем сокровищем, которым для меня являются мои дети.

У Линды запылали щеки, а черные точки продолжали свою дурацкую пляску у нее перед глазами.

Он сжал ей руку.

– Кто знает? – подмигнул он. – Может, вы уже зачали ребенка и даже не подозреваете об этом? А? Я вот что вам скажу – я собираюсь передать вашему мужу свой бизнес, а вы должны мне пообещать, что, когда у вас с ним родится сын, то вы назовете его в мою честь – Фейсал Фингал Вафа Мохаммед Бадави Хьюстон. Не правда ли, это имя хорошо звучит?

– Да, – согласилась совершенно ошеломленная Линда.

Это имя продолжало звучать у нее в голове, как какая-то бессмысленная мантра, как музыка какого-то прекрасного и абсолютного безумия.

– Пребывание в вашем доме доставило мне огромное удовольствие, миссис Хьюстон.

Он взял ее руку и поцеловал. При этом его усы пощекотали ей пальцы. И посмотрел на нее с надеждой в глазах.

– Я скоро уеду и, возможно, больше не увижу вас. Но в случае, если очаровательная миссис Голдман снова появится у вас, скажите ей, что Бадави – ее покорный слуга и наипреданнейший обожатель. Какой бы мы могли быть парой! Почти такой же пылкой, как вы с мистером Хьюстоном.

11

– Грэг! – закричал Томми, когда тот вечером появился в дверях их комнаты. – Мы идем посмотреть на Муча. Мама беспокоится, что он стал слишком далеко ходить от дома. Хочешь пойти с нами?

Грэг приподнял мальчика и посадил к себе на плечи.

– Не могу. Я уезжаю, но провожу вас до сада. Я хочу поговорить с твоей мамой. О'кей?

Томми сразу погрустнел.

– Уезжаешь? А куда?

– Далеко. В Монреаль, Израиль, Берлин. Ты когда-нибудь слышал о таких местах?

– Да, – сказал Томми голосом, полным разочарования. Бозо вспрыгнул на спинку одного из зеленых кресел и замяукал, требуя к себе внимания. Что бы ни происходило вокруг, он всегда хотел принять участие в этом.

Грэг улыбнулся, глядя на него.

– А, старина Бозо, клоунская мордашка. Ты тоже хочешь прокатиться до сада? Можешь сесть мне на голову.

Мальчик засмеялся.

– Он не сможет усидеть у тебя на голове. Он же станет падать и сразу вцепится в тебя своими когтями.

– Ой, как страшно, – Грэг смешно изобразил испуг. – Ты, пожалуй, прав. Пусть лучше идет за нами. Пошли, Бозо. Ты сможешь отогнать Муча, если он появится здесь. Мама, вы тоже пошли.

Линда нехотя последовала за Грэгом, шагавшим с Томми на плечах, и Бозо, бегущим у его ног.

Грэг был босым, в обтрепанных сильнее, чем обычно, шортах и в одной из своих кричащих гавайских рубах. На этот раз она была розовой с рисунком из желтых ананасов.

Он шел впереди, и она не могла не отметить, какими широкими были у него спина и плечи, какой уверенной была его походка. Спускаясь по лестнице, он напевал песенку о пиратском корабле с черными парусами и золотыми поручнями под названием «Сникерсни».

Бозо прыгал по ступенькам сзади него как бы в такт мелодии. Линда медленно спускалась, держась за перила рукой. Неужели он не слышал ничего из того, что она говорила ему прошлой ночью? Вот он идет, словно бессовестный волшебник, заколдовавший Томми. И Томми, бедный, ничего не ведающий Томми, прямо сияет от восторга, что этот человек снова уделил ему кроху своего внимания.

Грэг дошел до гостиной, весело напевая и забавно пританцовывая, отчего Томми заливался громким смехом. Этот смех подтолкнул Грэга на более смелый танец. Миссис Фултон, которая в это время вносила в комнату вазу с цветами, остановилась пораженная.

– Добрый вечер, миссис Фултон, – сказал Грэг с подчеркнутой вежливостью. – Не обращайте на нас внимания. Мы исполняем танец «Сникерсни». Все пираты его танцуют.

Он продолжил свое хриплое пение, протанцевал один раз вокруг экономки и вышел на патио. Бозо же остался в гостиной, с подозрением разглядывая миссис Фултон. Затем поднял свой пятнистый нос, что-то унюхал и бросился к двери.

– Ну и ну, – проворчала миссис Фултон. – Никогда не встречала такого странного человека. И кот-то у него странный. А уж эти рубахи!

Как это ни удивительно, но Линда почувствовала себя уязвленной. Ей захотелось почему-то заступиться за Грэга. Она подобрала с пола Бозо и прижала его к груди.

– Это настоящие гавайские рубашки, – сказала она. – Очень ценные коллекционные вещи.

Почему я защищаю его? Линда с испугом поняла, что у нее вдруг сжало горло. Ей хотелось, чтобы ее сын был счастлив, а именно Грэг делал его совершенно, счастливым. И если он уедет, то Томми будет ужасно тосковать о нем. И она поняла, что несмотря ни на что, ей тоже будет не хватать Грэга.

От охвативших ее противоречивых чувств у нее заболело в груди. Прижав еще крепче к себе Бозо, она вышла на патио.

Грэг спустил Томми на землю.

– Муч бродил где-то здесь после обеда, но сейчас я его не вижу. Сходи и попроси у миссис Фултон сардин. Потом вы с мамой покормите его.

– Грэг! – В зеленых глазах Томми снова появилось беспокойство. – Ты, правда, уезжаешь?

– Да, дружок, правда.

– А почему?

– Мне нужно поработать, старик. Есть пара певцов, с которыми я хотел бы познакомиться поближе. И вообще сейчас появилось много интересной музыки в мире. А это как раз то, чем я занимаюсь.

– Грэг!

– Да?

– Ты скоро приедешь обратно?

Грэг посмотрел на мальчика, помолчал, потом покачал головой.

– Нет, не скоро.

Лицо Томми стало печальным, у него задрожали губы.

– А когда я снова тебя увижу?

– Кто знает? Но мы будем видеться, иногда. Я буду приезжать сюда время от времени. И может быть, мы снова сходим к дельфинам.

Внезапно глаза у Томми заблестели.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал.

У Линды разрывалось сердце. Ребенку хотелось плакать, но он боялся, что его друг увидит эти слезы. Он стоял такой маленький, страдающий от борющихся в нем чувств.

Линда быстро сунула ему в руки котенка и повернула его в сторону дома.

– Иди и попроси у миссис Фултон ведерко с сардинами, – твердо сказала она. – Прямо сейчас. И не забудь сказать ей «пожалуйста» и «спасибо». Торопись. Ну, бегом!

Томми посмотрел на нее, потом на Грэга. Без слов, с глазами полными слез, он побежал к дому.

Линда тяжело сглотнула – она знала, что сейчас он изо всех сил старается сдержаться и, если ему повезет, то он не расплачется на виду у всех. Она сжала кулаки и повернулась к Грэгу.

– Полюбуйтесь. Вот то, о чем я вам говорила. Надеюсь, вы счастливы теперь.

Он запустил руку в свои непослушные волосы.

– О, черт! Ничего, он справится с этим. Через неделю он все забудет.

Она бросила на него негодующий взгляд, которым хотела сказать ему, что он бесчувственный чурбан, не понимающий, о чем говорит. Его лицо окаменело.

– Можете не смотреть на меня так, – сказал он, возмущаясь. – Все уже позади. Разве не этого вы хотели? Бадави уехал час назад. Мы с ним заполнили и подписали все контракты. Я получил что хотел. А значит, и вы. Примите мои поздравления – теперь вы опекун самого дорогого в этом полушарии кота.

– Можете себя поздравить, – холодно сказала она. – Ведь вы считаете, что вам так удачно удалось провернуть это дельце. А я не горжусь своим поступком. Мне стыдно, что я использовала мистера Бадави. Впрочем, меня тоже использовали. И теперь из-за вас мой ребенок весь в слезах. Я просто видеть вас не могу!

Он посмотрел на нее в угасающем свете дня. Взгляд его светлых глаз был сердитым и настороженным.

– Послушайте, – начал он. – Вам не придется часто видеть меня. Я постараюсь, как можно реже приезжать сюда. Может быть, я дам объявление о продаже этого дома. Понять не могу, почему мне захотелось его приобрести. Я не умею жить постоянно на одном месте. Это была, конечно, глупая идея.

Странная боль в ее груди стала непереносимой. Казалось, ее сердце, которое все время пыталось куда-то убежать, вдруг споткнулось и упало.

– Послушайте, – продолжал он, тряхнув головой, – самое трудное уже позади. Теперь все, что вам останется сделать, это пожить здесь какое-то время. А когда дом продадут, вы будете жить, как вам нравится.

Линда, опустошенная, прислонилась к садовой стене. Она перестала смотреть на него. Он был слишком красив, даже в этой своей абсурдной рубахе, с босыми ногами и длинными волосами. Все ее чувства безнадежно перемешались. Она покачала головой.

Он усмехнулся.

– Мы же об этом с самого начала договаривались. Как я и говорил, каждый из нас получил то, что хотел.

Она подняла увядший цветок. Это был цветок мальвы, подаренный ей утром Бадави. Еще несколько дней назад жизнь на вилле казалась ей забавным приключением. А теперь такая перспектива угнетала ее.

– Я просто хочу, чтобы все поскорее кончилось. – Она старалась говорить как можно спокойнее, чтобы скрыть, что творилось у нее на душе.

– Вы действительно этого хотите? – спросил он глуховатым голосом. – Это все, что вы хотите? Чтобы все, наконец, кончилось?

Она ничего не ответила, лишь повертела цветком.

– Отвечайте. Почему вы не смотрите на меня?

– Из-за вашей рубашки, – несчастным голосом сказала Линда. – Она слепит мне глаза. Я пойду к Томми. Он, наверное, выплакал все глаза…

– Пусть поплачет один, – нетерпеливо сказал Грэг. – Он не хочет, чтобы кто-то видел. Я знаю – я сам когда-то был ребенком. А сейчас посмотрите мне в лицо, прошу вас.

Она подняла голову, встретилась с ним глазами и тут же поняла, что совершила ошибку, и резко заговорила, пытаясь защититься от той необъяснимой власти, которую он имел над нею.

– Вы и сейчас все еще ребенок. Посмотрите на себя. Вы в таком виде собираетесь лететь в Монреаль? Да вас выбросят из самолета.

– Только не Маркус Шейн. А он как раз летит туда на своем самолете. Ему нравится, как там готовят в одном ресторане, а я заодно послушаю одного парня, который, говорят, великолепно исполняет рок.

Линда с горечью улыбнулась.

– Вы все время молчали о том, что собираетесь лететь в Монреаль, Израиль и еще куда-то. Все всегда решаете такие вопросы в последнюю минуту?

– Я давно собирался в Европу, а что касается Монреаля, то я действительно надумал слетать туда только сейчас. С Бадави все закончилось быстро, и мне теперь не сидится. Хочется двигаться. У меня всегда так.

– Ясно. А я, значит, должна остаться, чтобы сохранять ваш замок.

– На время. Пока есть, что охранять.

– А вы будете мотаться по всему миру и иногда приезжать, когда вам захочется.

– В этом мой бизнес – мотаться по разным местам. А приезжать я буду как можно реже. Вы что-то имеете против этого? Или вы хотите, чтобы я подписал вам и виллу вместе с котом?

– Я ничего не хочу от вас. – Ее глаза гневно засверкали. – Я только хочу, чтобы я могла взять Томми и держаться от вас подальше.

– Вы знаете, в чем ваша проблема? – усмехнулся он. – Вы боитесь. Ваши собственные чувства пугают вас больше, чем…

– Вы перевернули всю мою жизнь, сделали из меня лгунью и обманщицу. Вы использовали меня. Но что еще хуже – вы использовали моего ребенка, который в эту самую минуту плачет из-за вас в этом доме. О появлении таких, как вы, всегда нужно оповещать, точно так, как это делается о приближении урагана. Вы и сами как ураган, мистер Хьюстон. Вы несете разрушение и ничего не испытываете при этом.

Грэг передернул плечами, как бы пытаясь подавить переполнявшие его чувства. Потом вдруг оттянул задние карманы шорт своими большими пальцами, отставил бедро и принял вызывающе развязный вид. Ветер с океана шевелил ему волосы и раздувал его ужасную рубаху. Он с ленивой насмешкой взглянул на нее.

– Господи, сколько же в вас самодовольства. Вы уверены, что ваш муж умер случайно? Может, он пошел на это сознательно? Не мог больше выносить это ваше высокоморальное превосходство?

– Как вы смеете говорить такие вещи?! – с негодованием вскричала Линда. – Вы… вы…

Он шагнул к ней и так резко схватил ее за плечи, что она замолкла и только смотрела на него с испуганным удивлением.

– Я всегда говорю то, что хочу. Вы меня, кажется, назвали ураганом, – процедил он сквозь зубы. – Мне это подходит. А теперь попрощаемся, крошка, потому что ураган Грэг уходит из вашей жизни. И навсегда. Завтра же я попрошу агента заняться продажей этого дома по самой низкой цене. Чтобы вы ушли из моей жизни как можно скорее.

– Прекрасно! – Она откинула голову и посмотрела на него так же вызывающе, как и он. – А когда вам понадобится кот, извольте связываться со мной только через ваше рекламное агентство. Я не хочу больше никогда слышать ваш голос.

Он и вправду ураган, подумала она. Он проносится через чужую жизнь, оставляя после себя разруху и смятение. Злость, охватившая ее, вызвала в ней дрожь.

Однако что-то невыразимо печальное было в его суровых глазах и жесткой линии рта.

Линду смутило такое выражение его лица. Странное томление наполнило ее, борясь с ее гневом. На какую-то долю секунды ей самой стало грустно от какой-то невыразимой тоски, готовой вот-вот охватить ее.

Он долго молча смотрел на нее, и только щека его слегка подергивалась.

– Боже мой, – тихо сказал он, наконец, тряхнув головой, как бы желая избавиться от охвативших его чувств. – Вы правы, я тоже не хочу быть около вас.

Несмотря на его слова, у Линды вдруг появилась безумная мысль, что он собирается ее поцеловать. Но он не стал. Он даже отошел от нее.

– Позаботьтесь о малыше и о коте, – сказал он. – Я уезжаю.

И не оборачиваясь, зашагал в сторону гаража.

– Прямо сейчас? Вот так? – обеспокоено крикнула она вслед. – Вы же не взяли с собой ничего. Даже никакой обуви.

Он бросил короткий презрительный взгляд через плечо.

– Я пришлю за ними. А сейчас лишь бы убраться отсюда.

Он исчез за углом дома. Она едва удержалась, чтобы не побежать за ним, остановить его, умолять остаться. Вместо этого она устремилась в дом, зовя Томми.

– Он у себя наверху, – недовольно сказала экономка. – Так ревет – целый фонтан слез. Какой стыд! Что творится!

Линда, не обращая на нее внимания, быстро помчалась вверх по лестнице. Когда она достигла второго этажа, сердце ее глухо и болезненно стучало в груди. Она нетерпеливо распахнула дверь с отчаянным желанием быть сейчас с сыном.

Она увидела его на балконе – он держал Бозо и смотрел куда-то вдаль со второго этажа, сердце ее глухо и болезненно стучало в груди. Она нетерпеливо распахнула дверь с отчаянным желанием быть сейчас с сыном.

– Томми, родной мой, с тобой все в порядке?

Он ничего не ответил. Линда бросилась к нему, упала около него на колени и обняла одной рукой. Он никак не отреагировал на это и только продолжал упорно куда-то смотреть. Он уже не плакал, но был бледен.

– Он уезжает, – глухо сказал Томми. – Даже не попрощался.

Линда проследила за его взглядом. Она увидела, как машина Грэга, промчавшись по аллее, свернула к проходу и затем резко затормозила перед знаком, висевшим при выезде на шоссе. Грэг был взбешен, и это было видно по его езде. Она почувствовала, как напряглось маленькое тельце Томми.

– Вы поссорились, – сказал он обвиняющим тоном. – Поэтому он и уехал?

У Линды сжалось сердце от чувства вины перед ним. Если Томми все это время был на балконе, то он, конечно, видел и слышал всю ее перебранку с Грэгом. Она попыталась вытереть ему лицо, но он отстранился.

– Нет, – сказала она, умоляя про себя Бога, чтобы он помог ей убедить Томми. – Это не имеет отношения ни ко мне, ни к тебе. Он просто…

Томми упрямо вырвался из ее рук, подошел к перилам балкона и вцепился в них. Как загипнотизированный, он следил за машиной, когда та, набрав скорость, помчалась по шоссе.

Линда тоже наблюдала за машиной, кусая себе губы, потому что никак не могла подыскать подходящих слов для сына.

Внезапно на улице появилось какое-то неуклюжее коричневое существо, изо всех сил хлопающее одним крылом. Это был Муч, безуспешно пытающийся взобраться на тротуар. Должно быть, кто-то кормил его на той стороне улицы и теперь он проделывал обратный путь к коттеджам. Машина Грэга мчалась прямо на него.

– Муч! – закричала Линда.

Она невольно вскочила на ноги и притянула к себе Томми, пряча его лицо в своей юбке, чтобы он ничего не видел.

Пеликан, напуганный приближающейся машиной, поспешил обратно, волоча свое бесполезное крыло.

Грэгу пришлось резко свернуть – сначала, чтобы не столкнуться с пеликаном, когда он спокойно шествовал домой, а второй раз, еще более резко, когда тот бросился обратно. Движения птицы и машины слились в какой-то сумасшедший танец.

Машина, едва не задев птицу, перескочила через обочину и с такой силой ударилась о фонарный столб, что ее развернуло и чуть не перекинуло с одного бока на другой.

Линда еще крепче прижала к себе Томми, не давая ему повернуться. Сама же, как зачарованная, не могла оторвать глаз от этой ужасной картины.

Машина, замерев на секунду на двух боковых колесах, с грохотом приняла нормальное положение и тут же с силой врезалась в следующий столб. В это мгновение заглох мотор и из-под капота повалил дым.

– Грэг! – пронзительно закричала Линда, забыв о пеликане. Она смутно отметила про себя, что Муч благополучно добрался до другой стороны улицы и вскоре исчез в кустах.

Ей было видно, что Грэга от удара отбросило в сторону, и теперь он сидел неподвижно, удерживаемый на сиденье только ремнем.

Переднее стекло машины было разбито, асфальт около нее залит бензином и засыпан осколками стекла. Левая рука Грэга, неестественно вывернутая, висела над смятой дверцей машины.

– Грэг! – Вопль вырвался из нее, обжигая ей горло.

Она схватила Томми и бросилась вон из комнаты, а затем вниз по лестнице так быстро, что чуть не упала. Должно быть, Томми все еще держал на руках кота, потому что тот печально выл ей прямо в ухо. Что-то кричал Томми, но все проносилось мимо ее сознания.

Внизу в гостиной стояла удивленная миссис Фултон.

– Я слышала какой-то шум…

– Вот, – сказала Линда, вручив ей Томми прямо в руки. – Держите его и не выпускайте на улицу. Ни под каким предлогом. Вы поняли?

– Мама! – закричал Томми, рванувшись за ней.

Но она, уже ничего не слыша, выскочила из дверей гостиной. Подобрав повыше юбку, чтобы та не путалась у нее в ногах, она побежала через сад, потом через газон, потом по небольшому участку дороги, которая вела на шоссе.

Когда Линда добралась до разбитой машины, вокруг нее уже собралась группа людей. Другие бежали к месту аварии.

– Я врач, я врач, – повторял какой-то седовласый господин, пытающийся, как и она, пробиться сквозь толпу к машине.

Грэг полулежал, обмякнув на сиденье, с закрытыми глазами и с искаженным от боли лицом.

– Мама! Мама! – услышала она крик Томми и увидела, как он бежал по траве прямо к ней.

Сзади него, безнадежно отставая, ковыляла миссис Фултон.

– Мама! – испуганно вскрикнул Томми, узнав машину Грэга.

Он не должен видеть Грэга таким, в панике подумала Линда. Ему нельзя. Иначе все повторится, как с его отцом.

Она повернулась и поспешила к нему навстречу. Быстро подхватила его на руки и спрятала его лицо у себя на плече, пытаясь оградить его от вида раненого человека и искореженного металла разбитой машины.

Томми заплакал, и она тоже. Линда ничем не могла ему помочь, только крепко прижимала его к себе.

Сзади нее раздался голос:

– Кошмар! Он что, умирает? Никогда раньше не видел, как умирают. Какой кошмар!

Она зажмурила глаза и снова начала молиться.