Текст книги "Случай для психиатра. Легкая добыча. Одержимость кровью"

Автор книги: Джозефина Белл

Соавторы: Стенли Эллин,Рамона Стюарт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Пригляделись повнимательнее к алиби Мидоусов. Оба выглядели правдоподобно, но скоро убедились, что ни одно из них нельзя счесть неопровержимым. Френсис ездила на машине в церковь, но домой вернулась только к ланчу. Заявила, что возвращалась окольным путем, ибо стояла такая хорошая погода… Удивительно, но муж сделал точно то же самое, выйдя из клуба. Это оставляло каждому из них очень мало времени, чтобы инсценировать несчастный случай у моста, и в результате инспектор Фрост был менее склонен их подозревать, чем если бы алиби было безупречным. Единственная удовлетворительная информация исходила от парня с одной из ферм, который уверенно заявил, что около часу, направляясь в бар «Хин энд Чикен», заметил предостерегающий плакат, прислоненный к живой изгороди при въезде на дорожку, и поместил его обратно на место. Тогда он подумал, что это работа мальчишек, потому и никому не сказал. Домой он ушел еще до приезда полиции и обо всей истории услышал только вечером, когда опять зашел в бар. Прошло несколько дней, прежде чем он собрался позвонить.

Инспектор Браун безуспешно пытался отыскать Торна. По словам хозяйки, в то воскресенье его целый день не было дома, но около пяти он вернулся в грязнющих сапогах и брюках. Она подала ему чай в мастерскую, а потом ушла к сестре смотреть телевизор. Вернувшись, сразу легла спать. Утром Торна не было, постель осталась нетронута, но все вещи на месте. И с того времени она его не видела.

Никто его не видел. Никто из знакомых не мог ничего сообщить. Собственно, ничто не указывало на какую-то связь с Лесли Куком, за исключением того давнего соперничества за симпатию юной Френсис Клементс. Инспектор считал, что все это лишено смысла. Известно, что художники часто бывают несколько эксцентричны.

Не могла инспектору помочь и больница. Лечащий врач мисс Траб сообщил, что, несмотря на запрет, ей время от времени удается незаметно исчезать. В воскресенье, о котором идет речь, ее тоже не было допоздна, во всяком случае, не было ее в здании, где она живет. Но она ведь пребывала тут добровольно и может уйти когда угодно. Просто большинство пациентов, как правило, добровольно подчиняются их щадящей дисциплине. Мисс Траб наверняка не опасна для окружающих. Они не собирались объявлять ее недееспособной.

– Она же уголовница, – буркнул инспектор Фрост сержанту Уиллису. – Эти психиатры всегда на стороне преступников.

Большего успеха добился в Конингтоне инспектор Митчел. Ему удалось склонить управление здравоохранения к детальной проверке старых архивов, и всплыли два важных факта. Акушерка, которая принимала роды, указала фамилию матери не Траб, а Клементс. Идя по этому следу, Митчел открыл, что одна из патронажных сестер управления была в свое время дружна с этой акушеркой и позднее возобновила с ней контакты. По счастливому совпадению она все еще работала в здешнем округе.

– Переписку мы возобновили гораздо позднее, – пояснила она. – Уже после суда. Помню, что защитник мисс Траб меня даже спрашивал, не знаю ли я, где ее найти. Тогда я еще не знала, та не писала до конца войны. Вы, видимо, слышали, что она вышла замуж в Канаде. Но с той поры пишет мне регулярно.

Хочет на следующий год ко мне приехать, когда я выйду на пенсию.

– Так вы можете мне дать ее адрес?

– Разумеется.

Митчел пояснил, для чего ему нужен адрес, и добавил, что его удивляет, почему защита не вызвала ее как свидетельницу во время процесса.

– Потому, что я лично никогда не имела отношения к этому делу. Во всем виновата эта путаница с фамилиями. Патронажная сестра получает карту с фамилией – в данном случае «Клементс» – и идет навестить мать. Меня туда не направляли. А был ли ребенок под опекой няньки?

Проверили другие документы. Нигде больше фамилия «Клементс» не фигурировала. И Траб тоже. Митчел понял, почему патронажная сестра не появилась в суде. Мисс Траб действительно как нарочно сделала все, что могла, чтобы понести кару.

Информация из Канады пришла очень быстро и была абсолютно однозначной. Акушерка помнила тот случай, поскольку он казался ей довольно таинственным. Обе девушки, видимо, были из хорошей и порядочной семьи. Большое впечатление произвела на нее самоотверженность старшей сестры. Незамужнюю мать звали Френсис Клементс, но и она, и ее сестра Элен приняли странную фамилию Траб.

Глава 15

Известия из Канады вызвали у Рэя и Мевис скорее удивленный испуг, чем удовлетворение. Оглядываясь на события последних двух месяцев, они отдавали себе отчет в том, что сумели сделать. Гораздо легче и привычнее было бы вычеркнуть мисс Траб из своей жизни, признать ошибкой тот риск, которому они подверглись, и избегать подобного впредь. Вместо того они стали на ее сторону с энтузиазмом, которого никто от них не ожидал. Углубились в обстоятельное исследование ее прошлого, пробили стену, которой она себя оградила, выкапывали из-под земли все, что было напрочь забыто с момента ее ареста. Они все это сделали и только потому, что были любознательны и заинтересованны, и потому, что упорно отстаивали мнение, которое создалось у них о квартирантке.

– Что теперь будет? – спросила Мевис.

– Прежде всего вновь вызови мать. Сейчас кто-то охвачен паникой, полиция наступает ему на пятки, так что не будем рисковать.

– Но ведь теперь все будет идти без нас.

– Я не уверен. И этот некто тоже не может знать наверняка.

И миссис Форд вернулась на Сэндфилдс-авеню, двадцать шесть, к радости Мевис. Джой начала ползать, и нужно было непрерывно за ней следить, чтобы чего не натворила.

Миссис Форд выслушала рассказ о последних событиях с удивительным спокойствием.

– Странно, что полиция проинформировала вас о результатах расследования, – заметила она.

– Они и не думали этого делать. Просто тот тип из Скотланд-Ярда, Митчел, сообщил мистеру Уоррингтон-Риву, что отыскал акушерку, мы, разумеется, ей тут же дали телеграмму и получили тот ответ, на который рассчитывали, что миссис Мидоус была матерью того ребенка.

Миссис Форд на миг задумалась.

– Могу понять, – наконец сказала она, – что Френсис обманула сестру и всучила ей ребенка, поскольку собиралась выйти за мистера Мидоуса. Но она должна было задумать это задолго до того.

– Ее считали легкомысленной, – ответила Мевис. – А легкомыслие не сочетается с хладнокровно разработанным, полным множества обманов планом. Возьмем, к примеру, метрику. Это требовало немалого куража. И это тоже нужно было задумать задолго до рождения ребенка.

– Задолго, если кто-то знал, что не будет акушерки, способной разоблачить обман, – дополнил Рэй. – Кураж – не то слово. Это было просто безумием.

– Она должна была быть очень уверенной в Элен, – грустно заметила Мевис. – Бедная мисс Траб.

– Она ее избаловала, – заявила миссис Форд, – Френсис из тех, кто увидев палец хватают сразу за руку.

Мевис согласно кивнула.

– Ей кто-нибудь сказал?

– Кому? Миссис Мидоус?

– Да нет! Мисс Траб.

Рэй отрицательно покачал головой.

– Не думаю. Зачем?

– Ей могло бы полегчать.

– Не понимаю, каким образом.

– Ведь тайна наконец вышла на свет, какой бы это ни принесло результат.

– А какое это имеет значение теперь, когда мистера Кука нет в живых? – спросила миссис Форд. – Ведь шантажистом был он? И, может быть, отцом ребенка.

На миг это остудило их пыл, но Мевис продолжала утверждать, что нужно ехать в клинику, несмотря на сомнения, которые испытывал по этому поводу Рэй.

– Даже если это не поможет, – заявила она на следующее утро матери, – во всяком случае, не повредит.

Медсестра сообщила Мевис, что у мисс Траб был приступ и несколько дней она лежала, но теперь чувствует себя уже лучше. Поскольку, по мнению Мевис, мисс Траб отнюдь не была больна, она спросила, что за приступ. Медсестра как-то странно на нее посмотрела.

– Ее душевного заболевания, конечно.

Утверждение было настолько неопределенным, что Мевис решила больше ни о чем не спрашивать.

– Могу я ее видеть?

– Разумеется.

Через несколько минут в комнату вошла мисс Траб под опекой другой медсестры, которая тут же вышла, закрыв за собой двери.

Мевис подумала, что мисс Траб ничуть не изменилась – разве только глаза… Раньше, на Сэндфилдс-авеню, она всегда смотрела прямо в глаза. А сейчас ее взгляд на миг замер на лице Мевис, потом скользнул в сторону, вернулся снова, так что наконец мисс Траб подошла к окну и осталась там, спиной к комнате, молчаливая и неподвижная.

– Мисс Траб, – заговорила Мевис, встревоженная ее поведением. – Я… я надеюсь, что не помешала вам своим визитом…

– Разумеется, нет, – ответила та бесцветным, голосом.

– Мы о вас беспокоимся…

– Я прекрасно себя чувствую.

– Мне сказали, что… что у вас был приступ. Значит, вы болели.

– Простуда с небольшой лихорадкой. Теперь уже лучше.

Мевис начала сомневаться, правильно ли она поступила, приходя сюда. Нужно ли пересказывать столь нервирующие новости мисс Траб в ее нынешнем состоянии?

Пока она так сидела, расстроенная, не зная, что делать дальше, мисс Траб села рядом. Любезно улыбнулась, глядя на Мевис с прежней симпатией и пониманием.

– Вы ведь пришли не для того, чтобы справиться о моем здоровье. Или не только поэтому. Что вы собирались мне сказать?

Мевис не колебалась.

– Мы знаем, что ребенок был не ваш. Вы говорили правду. Это был ребенок вашей сестры. Мы нашли в Канаде акушерку.

Лицо мисс Траб побледнело и застыло. Она прикрыла глаза. В тишине слышалось лишь ее тяжелое дыхание.

– Я должна была вам это сказать! – крикнула Мевис, вскакивая с кресла и обнимая согбенные плечи собеседницы, – Вы должны знать, что ее нашли.

– Кто нашел? – шепнула мисс Траб.

– Полиция. Они сказали мистеру Риву, тот дал телеграмму, получил ответ и сообщил нам.

– Они… – мисс Траб едва могла говорить, – Френсис! Что с Френсис?

Такая сторона нового оборота дела не пришла в голову ни Рэю, ни Мевис.

– Не знаю, – протянула она. – Разве что ее теперь допросят, шантажировал ли Лесли Кук ее по этому поводу. Они сами в этом полностью уверены. Ведь это правда?

 – Да.

– Вы знаете, что его нет в живых? Что его убили?

– Да, – повторила Мисс Траб.

– Здесь была полиция?

– Нет. Во всяком случае, не у меня.

Некоторое время они сидели молча, глядя друг на друга. Потом мисс Траб взяла в ладони руку Мевис и заговорила:

– Я обещала матери, что всегда буду опекать Френсис. И когда она в феврале мне сказала, что в конце июля или августе ждет ребенка, я не знала, как мне сдержать свой обет. Отец наш был суров и старомоден. Он бы от нее отрекся. Лесли отказался бы на ней жениться.

– Почему она не избавилась от ребенка?

Мисс Траб была шокирована.

– Ужасная мысль! Знаю, часто так делают, но я боялась, что она может умереть или будет искалечена на всю жизнь. Ведь в то время ни один порядочный врач ей бы не помог, не так ли?

Вместо ответа Мевис спросила:

– Вы знали, что отец – Лесли?

– О да. Она мне сказала. И я пыталась усовестить его, но безуспешно. И тогда мы вдвоем поехали в Конингтон. Вы уже знаете, что там произошло.

– Да. Здорово она вас отблагодарила!

Мисс Траб вздохнула.

– Полагаю, это он ее подговорил. Френсис – натура слабохарактерная, была растеряна и беспомощна. Не думаю, что она была способна придумать такой план. Он знал нас обоих очень хорошо. Ужасный человек!

– Это она была ужасной! – возмущенно воскликнула Мевис. – И вдобавок вы еще забрали ребенка!

Судорога боли пролетела по бледному лицу мисс Траб.

– Колин никогда меня не любил, – спокойно ответила она. – Я долго не могла в это поверить, но теперь убедилась. Френсис была красивее меня. Я надеялась, что он будет мне доверять и дождется объяснений. Когда он поверил в самое худшее, я была поражена и разочарована. А когда он на ней женился, стало еще хуже, но одновременно это сделало невозможным ее разоблачение. Видите, я все еще его любила, как я могла разрушить его счастье?

Глаза Мевис наполнились слезами. Мисс Траб ласково погладила ее по руке.

– Я была рада, что у меня есть Том, – продолжала она. – Знала, что уже никогда никого не полюблю, что не выйду замуж и не заведу собственных детей. Видимо, я столь же старомодна, как и мой отец.

– И вы взяли на себя вину за его смерть, – сознательно взорвалась Мевис, – зная, что это сделала ваша сестра?

Мисс Траб понурила голову.

– Она приходила ко мне за несколько дней до того, как он… как он умер. Сказала, что она в отчаянии. Лесли вымогал у нее деньги, угрожая, что все расскажет Колину. Шантажировал ее со дня рождения ребенка. Вначале она платила, чтобы он не говорил отцу, который лишил бы ее наследства, как меня. Тогда могла платить, потому что в армии получала неплохо. Но когда вышла за Колина, ситуация ухудшилась. Сказала, что пришла ко мне, потому что отец умер и она унаследует все, но нужно время, пока завещание вступит в силу, а Лесли ждать не хочет. Я ей сказала, что лучше признаться Колину и покончить с этим раз и навсегда. Или идти в полицию. Я даже сказала, что могу сама поговорить с Колином, чтобы защитить ее от шантажиста. Втолковывала ей, что она теперь богата и что его угрозы – это блеф. Подождет он денег, шантажисты всегда лгут. Она очень на меня разозлилась и ушла. Том погиб через три дня.

– Она убила собственного ребенка, – протянула Мевис.

– Это была моя вина, – сказала мисс Траб, чувствуя, как ее вновь охватывает прежнее отчаяние, после стольких лет заключения, сомнений, мук. – Я толкнула ее на это. И должна была понести кару. Все считали меня виновной. Даже если бы я заговорила, ничего бы против нее доказать не могли, но жизнь ее была бы разрушена, и жизнь Колина тоже, и их детей. Не могла я говорить, понимаете?

– Не было там вашей вины, – старалась успокоить ее Мевис. – Но я пришла вас предупредить, поскольку полиция хочет найти убийцу Лесли, и если это была Френсис, то…

– Нет, – заявила мисс Траб, – это не Френсис.

– Откуда вы знаете?

Лицо мисс Траб приобрело вдруг какое-то странное отрешенное выражение. Мевис была потрясена и поражена.

– Откуда вы знаете? – громко и настойчиво повторила она.

– Вы им скажите, пусть расспросят Раймонда Торна. Я видела его вечером в воскресенье, когда вам так не повезло в Тилби. Скажите им, пусть спросят у него.

Она уставилась в пространство, понурая и замкнувшаяся в себе.

– Но… Но откуда вы знаете о нашей аварии? Кто вам сказал?

– Это было в газетах. Мне приносят газеты.

– Но тогда вы должны знать и о том, что мистер Торн исчез.

– Исчез?!

– Может быть, вы не сориентировались. Его фамилию не сообщали. Написали только «человек, который мог бы помочь следствию».

– Раймонд исчез? – Мисс Траб вернулась в нормальное состояние, но взгляд ее стал неспокоен. – Боже мой! Боже мой, что же такого я могла сказать?

Через три дня мальчик, возвращавшийся с приятелями из школы через Уимблдонские болота, нашел Раймонда Торна.

На ходу они перебрасывались мячом, который, отлетев от рук самого младшего, укатился в кусты, росшие в стороне от тропинки. Тот кинулся за ним и тут же примчался обратно, громко плача от испуга.

Тело Раймонда Торна представляло жутковатое зрелище. Наполовину прикрытое опавшими листьями, оно было в состоянии далеко зашедшего разложения.

Старший из мальчиков вошел в кусты и вернулся с позеленевшим лицом. Младший дрожал и плакал. Но они не растерялись. Правда, ни один из них не согласился остаться сторожить в наступавших сумерках, но они детально пометили место и все вместе отправились в полицию. Тело забрали и отвезли в морг.

Нелегко было установить прежде всего причину смерти. Полицейский врач заключил, что бедняга пролежал там не меньше двух недель. Погода стояла дождливая и теплая для ноября. Торн распух и ткани уже распадались.

– Вы можете нам сообщить дату смерти? – спросил инспектор Браун.

– Точно – нет. Около четырнадцати дней.

– Был ли он еще жив в позапрошлое воскресенье?

– Речь идет о том, – уточнил инспектор Митчел, вошедший в морг, – мог ли он убить Лесли Кука?

– Может быть, и мог. Но я просто не знаю.

– А мог Кук его убить?

Врач покачал головой.

– Ваши расспросы не имеют смысла. Могу только сказать, что в то воскресенье он предположительно еще жил. Сейчас могу лишь утверждать, что умер он не от болезни, хотя до полного здоровья ему было далеко. Возможно, его задушили. То, что осталось от легких и гортани, не позволяет сделать точных выводов. Кости гортани не нарушены, но при такой толщине жирового слоя они могли и не пострадать при удушении. Мог принять и какой-то яд. Нужно подождать результаты анализов.

Долго ждать инспектору Брауну не пришлось. На следующий день Рэй прочитал в газетах о смерти Торна и передал полиции информацию, полученную Мевис. Инспектор сообщил об этом Митчелу, а тот поехал в клинику к доктору Бауэру.

– Надеюсь, вы наконец согласитесь сотрудничать с нами, – заметил он, рассказав врачу, что произошло. – Из того, что она рассказывала миссис Холмс, мы по крайней мере знаем, что она виделась с Торном в то воскресенье вечером, уже после смерти Лесли Кука.

– Я очень сожалею, – заметил доктор Бауэр, на миг утратив свое привычное самообладание, – Вы же знаете, она пришла к нам добровольно. А вчера покинула клинику.

– Почему же вы не сообщили об этом? – рявкнул инспектор.

– До сих пор я не имел возможности. А вы прояснили ситуацию.

– Я говорю насчет вчерашнего дня. Вчерашнего. Почему вы не уведомили нас сразу после ее ухода?

– А вы никогда об этом не просили. А если бы и просили, я бы не согласился. Полиция должна сама делать свою работу. Это не психушка для маньяков-преступников, чтобы там не значилось в бумагах мисс Траб. И мое дело лечить пациентов, а не шпионить за ними.

Они неприязненно уставились друг на друга. Инспектор Митчел постарался проглотить слова, которые так и просились на язык.

– Куда она пошла? – резко спросил он. – Какой адрес?

– Она не оставила нового адреса. Сказала, что ее можно будет найти по старому.

– То есть?

– Сэндфилдс-авеню, двадцать шесть, – прочитал доктор на карточке мисс Траб.

– Но ведь это адрес Холмсов! – гневно вскричал инспектор, – Не могла она пойти туда.

– Я не вижу в этом ничего невозможного, – слегка усмехнулся доктор Бауэр. – С медицинской точки зрения мисс Траб ничего не грозит, а теперь, когда те двое мертвы…

Но инспектор был уже в дверях, так что врач не счел нужным закончить фразу.

Глава 16

– У меня для вас сюрприз, – сказал Уоррингтон-Рив.

Рэй ждал. Он быстро понял, что терпение окупается.

– Мисс Траб вернулась на работу в конторе Филпота, – сообщил адвокат.

– Чтоб меня черти взяли! – Это был действительно сюрприз. – Откуда вы знаете?

– Филпот позвонил мне сегодня утром. Не только приступила к работе, но миссис Филпот временно отвела ей комнату в их квартире.

– А… а Скотланд-Ярд? – выдавил ошеломленный Рэй. – Судя по тому, что говорили, получалось, что она исчезла, поскольку сказала Мевис, что встречалась с Торном в тот вечер, когда убили Лесли, и что, возможно, она прикончила обоих.

– Похоже, эту версию пока положили под сукно, разве что Митчел держит что-то за пазухой. Не рассчитываю, что он будет рассказывать, что делает или чего добился. Убийство Кука и смерть Торна – не мое дело. Единственная информация, которой он поделился, касается прошлого – чей это был ребенок.

– Но разве это что-то меняет в деле о самом убийстве? Вы всегда говорили, что нет.

– Это всего лишь раскрыло наконец повод для желания Френсис избавиться от ребенка: избавиться от шантажа. Единственный тут прокол – тот факт, что Френсис не было в Конингтоне в ту ночь, когда умер ребенок. Была у себя дома, и есть свидетели. Как я уже говорил вам, это никогда не подвергалось сомнению. С Колином – другое дело.

– Но ведь миссис Огден не узнала его на фотографии!

– К сожалению, нет. Так что на сегодня у нас нет ничего, что подтверждало бы нашу теорию «парня в голубой пижаме».

– Зато она сразу опознала Лесли, правда? То есть сказала, что его лицо когда-то видела.

– Нет. Это еще одно разочарование. Я ошибся с тем старым снимком – случайно это оказалось фото Стивена Кука, а не Лесли. Между ними есть отчетливое семейное сходство. Я о том довоенном снимке на поле для гольфа.

– А не об армейском?

Но Уоррингтон-Рив уже не слушал.

– Гольф! – воскликнул он. – Оба Кука играли в гольф!

Рэй ничего не понимал.

– Что тут общего с миссис Огден? – спросил он. – И вообще, почему она узнала Стивена?

– Дорогой мальчик, подумай немного. Видела она его не один раз. На процессе, перед этим у коронера при установлении причин смерти. Собственно, с самого начала.

– Но вы же спрашивали, не был ли человек на снимке у нее в доме.

– Вероятно, был, в самом начале.

– Чтобы встретиться с Элен? Разве она не сидела в тюрьме?

– Кук был поверенным в делах ее семьи, – ответил Уоррингтон-Рив и задумался. – Интересно, ездил ли он к ней после смерти ее отца. Это весьма правдоподобно, если только ему удалось добыть у Френсис адрес. Да, вполне возможно, – повторил он. – Мог поехать, чтобы деликатно уведомить, что ее лишили наследства. Я его спрошу.

В Скотланд-Ярде инспектор Митчел штудировал рапорт медэксперта о результатах вскрытия тела Раймонда Торна.

– Смерть в результате отравления. Смертельная доза барбитуратов. Нет еще никаких данных, как он их заполучил? Хотя самоубийство кажется весьма неправдоподобным в середине ноября под кустами на болотах.

– Верно, – подтвердил инспектор Браун, переходя к докладу. – Торн никогда не лечился ни у одного врача в нашем районе. Ни одна аптека не готовила ему порошков по какому-нибудь рецепту. Если уж зашла речь об этом, доктор Эверетт, врач мисс Траб, дал ей слабенькие таблетки, содержащие аспирин, кодеин и какой-то препарат брома. Значит, у нее запаса барбитуратов не было. Доктор Бауэр из клиники утверждает, что лекарства пациентам дают только сестры, которые следят, чтобы те их тут же принимали. И в их клинике нельзя создать запас лекарств.

– Так что, видимо, Траб не входит в расчет, если речь идет о Торне. А миссис Мидоус?

– У нее было время, чтобы поехать в Лондон после моего визита к ним на той неделе, – докладывал в свою очередь инспектор Фрост. – У нее было достаточно времени. И она регулярно принимает барбитураты, страдая бессонницей. Но ее лекарства слабые. Нужно проглотить их уйму, чтобы добиться смертельного результата. Не могу себе Представить, как можно было заставить Торна принять все это.

– Он много пил. Если был под хмельком, мог не заметить, что ему подали, а алкоголь усилил реакцию.

– Возможно. А мотивы?

– Когда Торн встретил мисс Траб, он должен был сообщить об этом Куку. В противном случае я не понимаю, как Лесли узнал, где она живет. Торн, возможно, торговал информацией – последнее время он почти не писал картин и его средства были исчерпаны. Если Френсис убила Кука, Торн становился вдвое опаснее и его тоже пришлось устранить.

– Ну ладно, пусть она убила Кука. Но как?

Все помолчали. Потом Митчел спросил:

– А что нового в Уэйфорде?

– Ничего, – ответил Фрост. – В то утро, когда убили Кука, она взяла машину. Поблизости от дорожки никаких следов нет. Колин Мидоус ездил на мотоцикле – тоже нигде нет следов. То, что говорил Холмс, ничего не дает. Все дорожки поблизости от гольф-клуба узкие и грязные, на обочинах живые изгороди заросли ежевикой.

– Но ни у кого из Мидоусов нет удовлетворительного алиби?

– Верно.

– А когда вы были у них, Колина не было дома?

– Нет.

– Но потом он вернулся?

– Не настолько поздно, чтобы не мог еще попасть в Лондон, скажем, в десять вечера.

– И все еще ни следа оружия преступления? – спросил Митчел, чтобы переменить тему, которая зашла в тупик.

– Нет. Несколько раз мы прочесали всю местность, и еще раз обыскали дно реки. Но оно может еще где-то там лежать, в гуще кустов или в воде. Так проще всего от него избавиться.

– Разве что у кого-то хватило ума сообразить, что местность будет обыскана, и забрать этот предмет домой.

– Там было море крови, – заметил Фрост.

– Можно было отмыть ее в реке.

– Мы думали об этом, когда искали следы на берегу. Но не нашли места, достаточно близкого к воде, чтобы можно было наклониться и что-то вымыть, например, палку. Тем более, не одежду и не башмаки, которые наверняка должны быть забрызганы кровью. Особенно старательно искали мы следы крови на земле и следы ног возле тела, но ничего там не было, кроме отпечатков ног Рэя и Мевис Холмс. Если речь идет о возможности смыть кровь, то вода действительно стояла высоко и течение было сильным, но берег слишком крут, за исключением одного места у моста, но и там до воды далеко. Как видите, в обоих случаях вода была недосягаема.

– Вы сказали, там не было следов ног?

– Нет. Я сказал, там не было следов, где была бы заметна кровь. На берегу следов хватало: Холмсов, детворы и прочие, в основном резиновых сапог. Это не исключает ни миссис Мидоус, ни ее мужа. У них обоих такие. А у нее есть пара сапог, которые она носила еще в армии для езды на мотоцикле, и до сих пор ими для этого пользуется.

– Вы осмотрели их обувь? Она была сухой или мокрой?

– Мокрой и грязной. Оба заявили, что каждый день в ней работают в саду.

– Так мы не можем исключить ни одного из Мидоусов.

– И мисс Траб тоже.

– Ну, тут я сомневаюсь, – заметил Митчел, – Не стоит забивать ей голову. Она кажется достаточно уверенной в себе, раз покинула клинику и вернулась на работу. Я написал ей через Холмсов, что не стоит скрываться, чтобы мы не сделали соответствующих выводов, и она на другой день прислала мне свой новый адрес. Так что давайте пока оставим ее в покое.

– И что мы будем делать? – спросил инспектор Браун. – Ждать, пока что-нибудь само свалится нам в руки?

– Нет, мы не будем только ждать, – ответил Митчел. – Прежде всею и впредь будем заниматься последними выплатами, которые получил Лесли., Приписать их Мидоусам не можем, но должны выяснить их происхождение. Предлагай обратиться за помощью к Стивену Куку. Он пытается привести в порядок дела кузена и может там найти что-то такое, что наведет на след. А кроме того, мне кажется, я знаю, где мы найдем предмет, которым был убит Лесли. Если нам повезет, то удастся доказать, что был использован именно он, что приведет нас прямо к той особе, которую мы ищем. Полагаю, как раз этим мы сейчас и займемся.

Разговор этот состоялся в Скотланд-Ярде в пятницу. На следующее утро за завтраком в доме супругов Филпотов мисс Траб сообщила, что намеревается поехать в Уэйфорд навестить сестру.

Филпоты ничего не слышали о последних событиях. Мисс Траб тоже не знала, что ее шеф выступил на ее стороне, и попросту обратилась к нему с просьбой разрешить ей вернуться на работу, поскольку чувствует она себя гораздо лучше. Мистер Филпот согласился и, позвонив жене, предложил, чтобы мисс Траб пока остановилась у них. Никто из них не видел в этом ничего неприличного, хотя часть сотрудников была поражена и дезориентирована. Но мисс Траб любили, пока газеты шумихой вокруг этого дела не возбудили в них сомнений, а поскольку она казалась такой же, как прежде, к концу недели все пришло в норму.

Так же было и дома у мистера Филпота. Жена была удивлена, несколько встревожена, но склонна оказать любезность. В субботу утром она уже была явно дружественно настроена.

– Вы можете поехать автобусом «Гринлайн», – заметила она, вставая из-за стола, чтобы найти расписание. – Вероятно, вы захотите позвонить сестре и сообщить, когда вас ждать?

Мисс Траб поблагодарила за расписание, но телефоном не воспользовалась.

Прибыла она в Уэйфорд около часу и съела ланч в маленькой чайной в предместье, поблизости от автостанции. До Даунсайда, дома сестры, дошла пешком и была там в начале третьего. С удовлетворением заметила, что машины нет – видимо, Колин поехал в клуб. Помнила, что он всегда играет в гольф в субботу после ланча.

Когда Элен тихо вошла, миссис Мидоус полулежала на софе в гостиной, читая какой-то журнал. Появление сестры настолько ее потрясло, что не могла двинуться с места и замерла с побелевшим лицом, вытаращив глаза и разинув рот.

Мисс Траб подошла к ней, подняла выпавший из рук журнал и пригляделась к сестре.

– Ну что же, Френсис, – сказала она, – все кончилось и нельзя дальше притворяться.

– Не понимаю, – шепнула миссис Мидоус.

Мисс Траб сделала нетерпеливый жест, и Френсис скорчилась, поднеся руку к горлу.

– О нет, ты прекрасно понимаешь, – сурово бросила мисс Траб.

Она повернулась, придвинула кресло и села.

– Стало известно, что ты была матерью Тома. Они нашли акушерку – сестру Уолтерс – в Канаде. И догадались, что отцом был Лесли.

Миссис Мидоус вскрикнула. Это разъярило ее сестру.

– Нужно было делать, как я тебе говорила с самого начала, – гневно заявила она. – Тебе мало было, что я взяла на себя весь стыд и всю ответственность за Тома? Мало, что отец отвернулся от меня и что я лишилась всех друзей? Мало, что сделала все это для тебя и никогда не разоблачала твоих мерзких обманов и предательств, и жульничества с метрикой? Какое бы имело значение, узнай Колин? Вы были супругами, не так ли? Никто чужой бы ничего не знал. Никто бы не поверил, даже распусти Лесли любую сплетню. Но он и этого не сделал бы. Ты его знала, знала, что он – пустое место.

– Нет, не знала. Это началось еще до того, как Колин сделал мне предложение. И ты сама знаешь, что так было.

– Могла покончить с этим позднее. Я тебе говорила, что делать.

– О да, ты всегда все знала лучше всех! – крикнула Френсис. – Меня уже тошнило от твоих добрых советов! Ты всегда была права, Ты всегда меня поучала. Потому я так и поступала все время. Чтобы хоть немного отыграться. И отыгралась.

– И для этого убила своего сына? – сурово спросила мисс Траб.

У Френсис перехватило дыхание.

– Я его убила? Ты с ума сошла! Как ты смеешь! Как смеешь! – Ее голос сорвался от ярости и страха, – Ты же знаешь, что это не я! Должна знать! Знаешь, что ты сама это сделала!

– Даже сейчас, – с отчаянием произнесла мисс Траб, – даже сейчас ты не хочешь сознаться. Даже сейчас, когда полиция идет за тобой по пятам.

– Но это не я! – завизжала Френсис, вскочив на ноги. – Не я! Не я! И могу доказать это. И докажу! Я была тут, дома, в Уэйфорде. Ты же слышала мои показания. Это тебе пора признаться!

– Все эти годы, – простонала Элен с лицом, залитым слезами, – все это время ты считала меня виновной! И обманщицей! Пусть тебя Господь за это простит!

– А что же еще я могла думать? А что ты обо мне думала!

Мисс Траб закрыла лицо руками. Френсис кинулась к ней.

– Элен! Элен, мне так жаль! Знаю, это подло, то, что я сделала, и что говорила в суде. Но я не была неблагодарной. Поступала плохо, но сожалела об этом. Только я думала, что ты его убила, и это перечеркнуло все, что ты для меня сделала. Я тогда решила, что больше ничего тебе не должна. Ты была ничем не лучше меня. Нет, хуже! Гораздо хуже! Потому я так и вела себя на суде.