Текст книги "Еретик"

Автор книги: Джозеф Нассис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

Их разбудили перед рассветом, как только поступило сообщение о новом нападении – на этот раз в Огайо. Менее чем через двадцать минут команда «Эхо» уже была в воздухе и летела к месту трагедии. В аэропорт их привез новобранец, который доставил сообщение, а там уже ждал самолет «Гольфстрим IV», принадлежавший ордену и предоставленный команде по распоряжению настоятеля. Согласно традициям ордена, самолет был оборудован только самым необходимым. Здесь отсутствовали кожаные кресла, мини-бары и телевизор. Штора отгораживала салон от небольшого кабинета в хвосте.

Райли занял место рядом с пилотом. Дункан разместился в середине общего салона вместе с Ником Ольсеном, который положил на колени ноутбук и продолжал заниматься обработкой и поиском данных. До сих пор он и слова не сказал новому товарищу по команде, и Дункан удивился, когда Ольсен вдруг откинулся на спинку сиденья и обратился к нему со словами:

– Ну, так что у тебя за история?

Дункан поднял глаза от журнала, который лениво перелистывал, и покосился через проход на своего соседа.

– Какая история?

Ольсен был старше Дункана всего на несколько лет, но держался с уверенностью человека, немало повидавшего на своем веку и много испытавшего. Его рыжие волосы были подстрижены совсем коротко, по-военному, и аккуратная бородка обрамляла узкое лицо.

– Ну, ты понимаешь, откуда родом, почему присоединился к нашей организации? – небрежно произнес Ольсен, но Дункан почувствовал, что вопрос вызван не только досужим любопытством.

– Да рассказывать особенно нечего, – ответил Дункан. – Родился и вырос в Джорджии. Закончил школу, затем – колледж; изучал религию, потом какое-то время работал миссионером. Ну а затем меня пригласили вступить в орден.

– Миссионером, говоришь? Где?

– В основном в Юго-Восточной Азии – Таиланд, Лаос; примерно около полугода провел в континентальном Китае.

«И, надеюсь, ноги моей больше не будет в этой стране», – мрачно подумал Дункан про себя. События, что привели его в орден, были до сих пор свежи в памяти.

Должно быть, Ник уловил некоторую неловкость в этом ответе, а потому не стал настаивать на продолжении.

– И как долго ты состоишь в ордене? – спросил он.

– Десять лет. Три года в обычном отряде, последние семь отвечаю за охрану настоятеля. Я довольно скромно оцениваю пока свои достижения – они ни в какое сравнение не идут с подвигами команды «Эхо». Судя по отчетам, вам частенько доводилось принимать участие в самых отчаянных схватках.

Ник улыбнулся.

– Еще бы, готов поставить на кон свою задницу! Чаще, чем любому другому подразделению. Когда те, кто сидит на самом верху, не в силах уладить проблему, сразу вызывают нас. Пока это новое задание вроде не особо трудное, но гарантирую: придется несладко, иначе бы нас не послали.

– А можно тебя кое о чем спросить?

Ник уже открыл рот, собираясь ответить, но тут его ноутбук просигналил. Что-то пробормотав себе под нос, он начал быстро и уверенно печатать на клавиатуре.

– Да, валяй, я тебя слушаю, – сказал он Дункану, не отрывая глаз от монитора.

Дункан кивком указал на хвостовой отсек салона и спросил:

– Как тебе с ним работается, а?

Ник перестал печатать и молча уставился на Дункана. Тот заподозрил, что затронул запрещенную тему и переступил некую черту, которую не следовало переступать, но тут Ольсен наконец ответил:

– Ты хочешь знать, на что это похоже, когда работаешь на Еретика, верно?

Дункан слегка поморщился от такой откровенности, однако кивнул.

– Ну, у него вполне определенная репутация…

Ник насмешливо фыркнул.

– Позволь дать тебе небольшой совет. Если хочешь стать частью нашей команды, выражайся и действуй напрямую, без обиняков, иначе тебя не поймут. И чем раньше ты этому научишься, тем лучше для тебя, – серьезно, даже строго сказал он. – В нашем подразделении никто не называет Кейда Еретиком. Это дурацкое прозвище дал ему человек, недостойный даже в одной комнате с ним находиться. Сам скоро поймешь, когда столкнешься с таким, что можно увидеть только в ночных кошмарах. И тогда командир первый прикроет тебе задницу.

Ник громко расхохотался, затем несколько смягчил тон.

– Ты не подумай, я вовсе не собираюсь давить на тебя. Даже я вынужден признать, что наша команда… она отличается от остальных. Кейд далеко не всегда следует правилам, а если и следует, то не до последней буковки. Ну и потом, он обладает способностями, которые, честно признаться, меня иногда просто пугают. Но это вовсе не означает, что я не уважаю его или он не заслуживает уважения. И вообще, он лучший из командиров, с кем мне довелось служить. Это факт.

– Так все истории – правда, что ли? – спросил Дункан.

– Зависит от того, какие именно ты имеешь в виду, – с лукавой улыбкой ответил Ольсен.

Из кабинета в хвостовом отсеке самолета Кейд слышал обрывки разговора между сержантом Ольсеном и новым членом команды. И только тут вспомнил, что еще не ознакомился с личным делом Дункана.

Он со вздохом оторвался от сборника актов Апостольского престола, включил свой ноутбук и открыл персональный файл Дункана.

Кейд быстро просмотрел ранние записи – родился и вырос в Джорджии, сын священника, первые годы обучение проходил дома, затем закончил школу при церкви, после этого поступил в Иезуитский университет, где изучал историю религий… Пока ничего необычного в биографии не было, и Кейд решил сфокусировать внимание на настоящем. Он отметил, что Дункан совсем недолго пробыл в семинарии, а затем неожиданно отправился на Восток, где занялся миссионерской деятельностью. Впрочем, и там он тоже пробыл относительно недолго, а вернувшись, вступил в члены ордена. Проявил особое усердие и желание преуспеть на этом поприще, как только был посвящен в рыцари. Послужной список за все десять лет – просто образцовый. Довольно скоро сержант стал отвечать за вопросы безопасности и защиты, а три года тому назад получил нынешний пост.

В отчет и послужной список были включены фотографии, и Кейд не поленился тщательно рассмотреть каждую из них. Он искал подтверждения тому, что сделал правильный выбор; что сила, которую он почувствовал в руках Дункана еще в кабинете настоятеля, свидетельствует об уникальном даре – исцелять своим прикосновением.

Кейд присмотрелся к одной из самых ранних фотографий. Она изрядно истрепалась, изображение поблекло, и при сканировании этот снимок не подновили. Но разглядеть все же можно было. На нем юный Шон Дункан с несчастным видом застыл перед пожилым человеком в костюме. Здесь Дункану было лет десять-одиннадцать, не больше. Мужчина глядел сурово и серьезно, положив Шону руки на плечи. Эта пара стояла перед входом в шатер секты возрожденцев, и часть надписи у входа прикрывали плечо и рука пожилого мужчины.

«Особое представление».

«Сегодня и только сегодня».

«Пастор Патрик Дункан».

«Вера в ис…»

«Ага, а вот это уже кое-что», – подумал Уильямс.

Он распечатал копию снимка, откинулся на спинку кресла и еще долго рассматривал ее, точно надеялся разгадать давным-давно позабытую всеми тайну.

Может быть, у Кейда получится раскрыть ее?

Ольсен разбудил задремавшего Дункана, положив руку на плечо и легонько встряхнув.

– Тебя хочет видеть босс, – сказал Ник и кивнул на шторку, отделявшую хвостовую часть салона.

Ник вернулся на место, а Дункан расстегнул ремень безопасности и пошел по проходу в хвост. Отодвинув в сторону шторку, он заглянул в кабинет.

Свет в отсеке был неяркий, однако Дункан хорошо разглядел простой и функциональный рабочий кабинет. Стандартные самолетные кресла были убраны, как и в передней части салона, и заменены двумя вращающимися стульями; между ними стоял маленький столик, а чуть поодаль, у стенки, – большой рабочий стол. Лампа на столе освещала стопки бумаг, какие-то книги, справочники и длинный черный футляр.

А сам Уильямс отсутствовал.

Из-под двери туалета в задней части этого небольшого помещения просачивалась полоска света. Шон подумал, что Кейд, видимо, вышел на минутку, и из любопытства подошел к рабочему столу.

Книги здесь были, по большей части, древние, написанные красивым каллиграфическим почерком, с изящными иллюстрациями на полях. При первом же взгляде на текст Дункан определил, что они написаны на латыни, и это подтверждало подлинность и почтенный возраст этих томов. Судя по иллюстрациям и нескольким отрывкам из текста, которые он быстро перевел, в каждой из книг речь шла об ангелах и демонах.

А рядом, на столе, лежала папка с его личным делом.

С трудом подавив желание заглянуть туда, Дункан обратил внимание на продолговатый узкий футляр.

Футляр от меча. Дункан сразу понял это, поскольку и у него был такой же; каждый рыцарь получал меч из рук сенешаля во время церемонии посвящения как символ верности клятве, которую давал при вступлении в орден. Футляр Дункана был сделан из простого черного стекловолокна, без всяких излишеств или украшений. У Кейда футляр был обтянут мягкой и тонкой черной кожей и имел три серебряные застежки. На середине крышки Дункан разглядел грубо вытесненное слово на неизвестном языке, составлявшее резкий контраст с изящной отделкой самого футляра.

Дункан покосился на двери туалета, убедился, что свет там еще горит, и поддался искушению. Он наклонился над столом и открыл футляр.

Внутри, на подкладке из гладкого белого шелка, лежал меч Кейда. Само оружие представляло собой классический образец английского длинного рыцарского меча. По всей длине клинка шла выгравированная надпись: «Defensor».

Дункан без труда перевел его с латыни: «Защитник».

Именно это слово украшало меч каждого тамплиера, поскольку оно отражало суть главной миссии и предназначения рыцарей ордена – защищать человечество от злых сил.

Дункан, завороженный красотой оружия и искусством мастера, снова не устоял – протянул руку и осторожно вынул меч из футляра. Затем начал медленно поворачивать его то одним боком, то другим, и при этом в тусклом освещении салона выгравированное на клинке слово искрилось и сверкало.

Только сейчас он заметил кое-что еще.

На противоположной стороне клинка таким же шрифтом было выгравировано еще одно слово: «Ulciscor» – «Месть».

Увидев его, Дункан замер от удивления. Это слово многое говорило о владельце меча. Согласно уставу, рыцарю разрешалось владеть лишь несколькими определенными предметами: к примеру, таким мечом. Его вручали каждому тамплиеру во время церемонии посвящения как символ преданности ордену и его идеалам. Рыцарям полагалось иметь скромное оружие, лишенное любых украшений. За отступление от этого правила предусматривались разнообразные наказания, поскольку считалось, что если рыцарь украшает свое оружие, то грешит гордыней.

Новый командир Дункана, судя по всему, полностью пренебрегал уставом.

«Интересно, сколько еще правил он нарушил?»

Но ответить на этот вопрос Дункан не успел.

– Что, нравится? – послышался из темноты низкий голос.

От неожиданности молодой рыцарь едва не выронил меч из рук. В дверях туалета стоял его начальник и смотрел на него.

Дункан смутился, тихо пробормотал извинение и положил меч обратно в футляр. Кейд отошел от двери и сел на один из стульев, потом взмахом руки в перчатке предложил сесть подчиненному.

– Расскажи мне о своем даре, – произнес он.

Дункан вздрогнул. Он приготовился к тому, что придется объяснять свое чрезмерное любопытство, и никак не ожидал вопроса.

– Что?..

Он не сводил глаз с руки в перчатке. Кейд поднес ее к лицу и снял повязку с глаза.

– Это вылечить можешь? – строго спросил он.

Дункан взглянул.

А потом у него уже не было сил оторвать взгляд. Рана на правой стороне лица Кейда оказалась гораздо страшнее, чем он предполагал. Казалось, кто-то одним рывком выхватил нежную плоть вокруг глазницы, и вся кожа там съежилась и сильно стянулась, а шрамы образовали замысловатый, гротесковый рисунок. Сам глаз уцелел, но представлял собой молочно-белый шар, вставленный в изуродованную глазницу.

– Господи Иисусе… – выдохнул Дункан.

Его руки непроизвольно поднялись и потянулись к исковерканному лицу Кейда, однако он тут же спохватился и резко отдернул их. Шон отвел взгляд, не в силах смотреть больше в глаза командиру. А когда снова обрел дар речи, тихо пробормотал:

– Нет. Нет, я не способен вылечить это.

– Почему? – спросил Кейд.

Он по-прежнему не двигался с места, не прикрывал страшной раны, не стремился убрать лицо в тень.

Дункан отчаянно замотал головой.

– Слишком старая рана. Я могу лечить только свежие ткани, которые еще не окончательно срослись. – Он опустил глаза и смотрел на свои руки с упреком, точно проклиная их за бессилие. А затем, по-прежнему не поднимая глаз, добавил: – Вы уж простите.

– Не стоит извинений, – последовал ответ.

И к удивлению, Дункан уловил в голосе Кейда насмешливые нотки.

После паузы Кейд спокойным голосом произнес:

– Я уже давно привык к этому. Сейчас меня больше интересовала твоя реакция.

– Так вы меня просто испытывали, – заметил Дункан.

– Ну, ясное дело, – кивнул Кейд.

А затем спросил:

– В ордене о твоих способностях знают?

– Ну, думаю, далеко не все, – ответил Дункан. – Однако в личном деле наверняка что-то есть.

– Ты знаешь пределы своих возможностей?

Дункан вспомнил месяцы, проведенные в далеких странах, бесконечную череду больных и раненых с надеждой на лицах, их абсолютную веру в то, что только он сумеет помочь им. И ответил усталым тихим голосом:

– Да, знаю.

– Полагаю, что в самое ближайшее время узнаешь еще больше, – сказал Кейд. – Причем такие вещи, которые лучше и не знать. Ты увидишь то, что, как правило, не встречается обычным людям. Но это наш крест, который мы несем во имя ордена. Надеюсь, ты исполнишь свой долг, невзирая ни на какие обстоятельства. Если оправдаешь наши надежды, заслужишь уважение всего отряда. Ясно тебе?

Дункан кивнул.

– Ты, наверное, много обо мне слышал, – продолжил Кейд. – Много плохого, да и хорошего тоже, я уверен. Не стану комментировать, скажу лишь одно. Ты должен решать сам. Полагаю, так и сделаешь. У меня тоже есть определенный дар, и это понимает далеко не всякий. Иногда я просто вынужден использовать его, а другие считают мои действия необычными, странными, даже опасными. Но я тоже, как и ты, давал клятву верности ордену. Не забывай об этом.

Думаю, тебе уже известно, что команда «Эхо» состоит из четырех отрядов плюс командное подразделение. Первым отрядом командует Мартинес, вторым – Уилсон; Бейкер и Лайонс, соответственно, – третьим и четвертым.

На протяжении нескольких минут Кейд знакомил Дункана с распорядком, принятым в команде, рассказывал о средствах связи, радиосигналах и всем прочем. А потом отправил сержанта обратно в салон, посоветовав немного поспать перед посадкой. Дункан уже выходил из отсека, как вдруг Кейд окликнул его.

– Пока о своих способностях – никому ни слова. Разговор останется между нами. Так будет лучше. Нет смысла напрасно волновать людей, как тебе кажется?

Дункан не понял, почему его способность исцелять больных и раненых должна волновать людей, называвших Еретика своим командиром, однако кивнул в знак согласия.

Кейд улыбнулся и откинулся на спинку стула.

Затем выключил лампу, и его окружила темнота.

Глава 8

Позднее время и равномерный рокот двигателей очень скоро убаюкали Кейда.

И сразу приснился сон.

В реальности события развивались с ужасающей медлительностью.

Во сне сцены сменялись с невероятной быстротой.

Вспышка…

–  Уильямс слушает. Диспетчер, докладывай!

– Срочное сообщение от твоей жены, Кейд. Просит, чтоб ты позвонил ей по городской линии.

– Будет сделано. Спасибо за сообщение.

Кейд отложил микрофон и обернулся к Джексону.

– Наверное, хочет, чтоб я купил по дороге домой молока и хлеба, – пошутил он.

Его напарник Джексон протянул ему телефон.

Кейд набрал номер. Занято.

Прервал связь, набрал снова.

Опять занято.

Он нахмурился. Его кольнуло тревожное предчувствие. Кейд снова обернулся к Джексону.

– Знаю, что должен подкинуть тебя домой. Но не возражаешь, если сначала заедем ко мне? Ни как не могу дозвониться Габи.

– Ладно. Только это обойдется тебе в два пива, – добродушно ответил Джексон, принимая предложение.

Вспышка…

Света в окнах не было.

В нижней части живота тревожно заныло, дурные предчувствия охватили с новой силой.

Что-то не так…

Кейд припарковал машину прямо за «ауди» жены.

Они вышли из автомобиля, и Кейд повернулся, собираясь что-то сказать напарнику.

Но слова так и застряли в горле.

Джексон вскрикнул и медленно осел на землю. Одновременно Кейд услышал сухой щелчок и в окне гостиной, справа, заметил вспышку. Он тут же понял: напарника подстрелили.

– Беги, Кейд! – послышался крик Габи откуда то из темного дома.

Кейд выхватил пистолет и присел за распахнутой дверцей автомобиля. Он покосился на переднее сиденье: там виднелась прижатая к дверце спина Джексона, который сполз и застыл в неловкой позе.

– Как ты? – спросил Кейд.

– Больно, но рана вроде бы чистая. Пробило навылет. Жизненно важные органы, похоже, не задеты, – пробормотал в ответ напарник. – Сейчас вызову подкрепление.

Но Кейд уже не слушал его. Он резко вскочил на ноги и бросился к двери в дом в надежде, что преступник, засевший внутри, не успеет сориентироваться. Вот он уже на крыльце…

Вспышка…

Кейд оказался внутри.

Грубый смех донесся из кухни, которая находилась за холлом.

Там горел свет, чьи-то двигавшиеся фигуры отбрасывали на пол коридора тени. По ним Кейд понял, что там находятся, как минимум, два человека. Он приблизился и услышал рыдания жены.

Вытянув вперед руку с зажатым в ней пистолетом, Кейд глубоко втянул воздух и вошел в кухню уверенно, но с тревогой в сердце.

Вспышка…

Еретик знал человека, который стоял на кухне, прижав ствол пистолета к виску жены. Не лично, но тем не менее знал. Последние пять часов он провел в участке и смотрел фоторобот преступника, который был объявлен в розыск по подозрению в нескольких убийствах.

И в тоже время Кейд никак не мог сообразить, что делает в его доме Дочестер Слэшер, почему угрожает его жене.

Кейд едва заметно сдвинул руку и прицелился Слэшеру в лоб.

Вспышка…

–  Что тебе надо? – спокойно спросил он.

– Что мне надо? – насмешливо передразнил его бандит.

Волоски на руках Кейда встали дыбом.

Но рука не дрогнула.

– Послушай, – сказал он. – Я отдам тебе все, что хочешь. Даже это, – и он дотронулся до рации, висевшей на поясе. – Ты только скажи. И отпусти женщину. А уж мы как-нибудь с тобой сами договоримся.

– Неужели тебе не интересно, офицер Уильямс?

– Извини, не понял?

– Неужели тебе не любопытно, почему я оказался в вашем доме? Почему пристрелил твоего напарника и взял в заложницы твою жену? – Дочестер тихо захихикал. – Неужели не интересно, почему я собираюсь убить вас обоих?

Глаза Габи испуганно расширились.

Вспышка…

Кейд нажал на спусковой крючок, и пуля вонзилась в лоб Слэшера.

Его так и отбросило от Габи, а палец дернулся и непроизвольно спустил курок.

Грянул выстрел.

Вспышка.

Габи задыхалась, хватала ртом воздух. Зрачки огромные, расширенные от шока. Кейд склонился над ней, обнял крепко прижал к себе. В коридоре послышался голос Джексона, звавший напарника.

–  Я здесь, – крикнул в ответ Кейд. – Мы в порядке.

Вспышка…

Всего секунду назад Слэшер лежал на спине. И вот он уже на ногах и стоит рядом с ними. Не успел Кейд среагировать, как он схватил Габи за голову и резким рывком оттащил от Кейда. А потом прижался лицом к ее лицу.

Чернильная тьма изливалась из раскрытого рта трупа и темным облаком обволакивала лицо Габи. Кейд слышал ее крик и еще странный хлюпающий звук: точно собака лакала воду из миски. Кейд напряг всю силу воли и заставил себя подняться. Прежде всего надо отогнать эту жуткую тварь от жены. И хотя он понимал, что движется с присущей ему быстротой и ловкостью, все происходило как в замедленной съемке, где каждая секунда казалась вечностью. Уголком глаза он увидел руку Джексона – напарник тянулся к оружию. И хотя пистолет находился рядом, ощущение было таким, будто прошло несколько часов.

Вспышка…

Тварь отпустила жену, отшвырнула ее от себя через всю комнату. Лицо Габи было ужасно: страшная маска из разорванных тканей и сгустков крови, вся кожа содрана. Она упала, и Кейд увидел, что глаза у Габи – странно пустые и устремлены в никуда. В туже секунду он понял, что потерял ее навсегда. Рука его потянулась к оружию. Труп, лежавший перед ним, вдруг начала сотрясать крупная дрожь.

Внезапно во лбу твари возникла трещина, начала расползаться от пулевого отверстия, потекла, точно струйка воды, вниз по лицу. Кейд выдернул пистолет из кобуры, а затем с ужасом заметил, как руки трупа вцепились в края длинной раны на лице.

Раздался противный хруст. Мертвец разорвал рану, а вместе с ней – и череп, который развалился на две части и обнажил то, что находилось внутри.

На секунду Кейду показалось, что там мелькнуло лицо с ярко-красными глазами и кровавой пастью. Эту страшную физиономию вдруг искривила злобная ухмылка, и чудовище начало сбрасывать свое прежнее тело, точно ненужную оболочку. Можно было заметить зачатки крыльев, пока тварь силилась высвободиться из останков плоти.

Кейд медленно поднял руку и прицелился. Краем глаза он заметил, что и Джексон сделал то же самое.

Но спустить курок Кейд не успел.

Тварь сделала последнее усилие и рывком высвободилась из прежней оболочки: части тела полетели в разные стороны. В воздухе взвилась длинная когтистая лапа, настигла Кейда и вцепилась в его пистолет мертвой хваткой. А вторая с чудовищной силой ударила по лицу.

Облако чернильной тьмы выплеснулось из-под лапы. Оно стало жечь плоть, точно расплавленная сталь.

Кейд слышал свой крик, но словно со стороны. Его поглотила дикая боль и отчаяние; он чувствовал, как тает плоть на лице и руках.

А находившиеся прямо перед ним глаза чудовища сверкали, и в них читался какой-то нечеловеческий разум и злобное торжество…

Вспышка…

Кейд проснулся.

Он резко выпрямился и почувствовал, как бешено колотится в груди сердце. Казалось, его должны слышать люди, находившиеся в главном отсеке салона. Пот стекал по шее и спине, рубашка намокла и липла к телу.

Пока Кейд пытался привести мысли в порядок, он почувствовал движение в темноте кабинета. Реакция последовала мгновенно: он соскочил с кресла и присел рядом с ним на корточки. Затаился.

– Кейд…

Всего одно слово, произнесенное еле слышным шепотом.

Кейд сразу узнал этот голос. Он принадлежал женщине, которую Кейд любил больше жизни.

– Габи?.. – хриплым шепотом произнес он.

Фигура, появившаяся в темноте, не ответила. Тогда Кейд потянулся к выключателю настольной лампы и нажал его.

Вспыхнул свет. Кейд увидел, что он один.

Та, что приходила к нему, исчезла.