Текст книги "Погребенные тайны (в сокращении)"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Палец Даррила нажал на курок. Громкий хлопок приглушенного выстрела. Едва заметная вспышка пламени из ствола.

Крики наврозовского сына заглушила клейкая лента. Правая рука у него дернулась, на плече показалась дырка и струйка крови. Большое красное пятно расплылось по белой материи. Рука Аркадия Наврозова дергалась взад-вперед от явной и нестерпимой боли, стул под ним ходил ходуном, и тут я отключил видео.

– Итак, – сказал я, – скажите своему посреднику, что операция окончена.

Несколько секунд он не мигая смотрел на меня. Затем взял свой мобильный телефон, нажал на одну-единственную кнопку и поднес его к уху. Через несколько секунд он заговорил по-русски, быстро и негромко.

Нажал другую кнопку, закончив звонок. Сказал:

– Готово.

– И сколько времени пройдет после его звонка, прежде чем Алексу освободят?

– Он должен сделать это лично.

– Вы хотите сказать – ликвидировать исполнителя.

– Необходимая предосторожность, – сказал Наврозов.

– Но ему еще нужно доехать туда из Мэна?

– Это займет минут тридцать, не больше. Итак. Мы в расчете.

– Только после того, как я поговорю с Алексой.

– На это нужно время. Моему сыну необходима медицинская помощь.

– Чем раньше ее освободят, тем раньше помогут вашему сыну.

Он вздохнул.

– Хорошо. Наше дело закончено. Маркус получит свою дочь, а я получу сына.

– На самом деле нет, дело не закончено.

Он прищурился.

– Еще несколько вопросов по поводу Анны Афанасьевой.

Он втянул в себя воздух. Я понял, что попал в цель.

– Кто ее научил так паршиво имитировать акцент?

Роман Наврозов достал из нагрудного кармана плоскую черную коробочку с золотым орлом на крышке, вынул из нее черную сигарету с золотым фильтром и сунул в рот. Взял спичку, зажег, затянулся и выпустил струю дыма.

– Анна Ивановна на самом деле совсем неплохая актриса, – сказал он. – Но ей следовало бы получше изучить в Джорджии местный выговор.

У меня не было причин не верить рассказу Маршалла Маркуса о том, как он познакомился с женщиной, называвшей себя Белиндой Джексон. В конце концов, он был жертвой. Когда он встретился с ней в «Ритц-Карлтоне», он наверняка знал, что она из эскорта. Не знал только, что она работает на Романа Наврозова.

Мой детектив проверил дату, когда она поступила на работу в агентство эскорт-услуг, и подтвердил мои инстинктивные подозрения. Потом ему удалось раскопать кое-что поинтереснее. Женщина, взявшая себе имя Белинда Джексон, бросившая школу актерского мастерства в Линкольн-парке, поступала туда под своим настоящим именем: Анна Ивановна Афанасьева. Она выросла в Вудбайне, Нью-Джерси, и была дочерью русских эмигрантов. Это были в принципе все известные мне факты. Остальное – догадки.

– Полагаю, вы снабдили Анну полным досье на Маршалла Маркуса, – сказал я.

Наврозов расхохотался.

– Вы в самом деле думаете, что такой красавице, как Аня, нужно какое-то досье, чтобы покорить сердце старого дурака? У большинства мужчин очень простые потребности.

– Ваши потребности тоже были простыми, – сказал я. – Номера его счетов и пароли, организация фонда, самые уязвимые места.

Он презрительно хмыкнул – я принял это за отрицание.

– Слушайте, мне известно, как развивалась ваша карьера. Как вы тайно захватили под свой контроль второй по величине российский банк, а затем с его помощью подмяли под себя алюминиевую индустрию. Это было блестяще.

Он моргнул, кивнул, стараясь не показывать, какое удовольствие доставили ему мои слова. Однако люди такого склада необычайно падки на лесть. Я видел, что это сработало.

– То, как вы обокрали «Маркус капитал менеджмент», было просто великолепно. Вы просто-напросто купили «Банко транснасиональ де Панама». Их брокера-дилера. Это… гениально.

Обманная стратегия – дело хитрое. Тут не нужно по настоящему обманывать человека. Нужно помочь ему утвердиться в уже имеющихся заблуждениях.

Роман Наврозов жил в вечной паранойе и подозрениях. Поэтому он безоговорочно поверил в постановочное видео, сделанное мной и Даррилом заранее с помощью одного нашего приятеля – тот согласился надеть смирительную рубашку, под которой была хлопушка и презерватив, наполненный кровью. Роман Наврозов принял это все за чистую монету. В конце концов, ему случалось поступать и хуже с женами и детьми своих противников. Такая жестокость была ему не в диковинку.

Но то, что я пытался сделать сейчас – вытянуть из него информацию, притворившись, что и так знаю больше, чем знал на самом деле, – это была уже куда более рискованная игра. В любой момент могла случиться осечка, какое-то мое случайное слово могло подсказать ему, что я просто-напросто лгу.

Несколько секунд он внимательно смотрел на меня.

– Ну… – сказал он. Вот она – та самая горделивая улыбка, на которую я надеялся.

Вообще-то это и правда было в своем роде гениально, в каком-то извращенном смысле. Если хочешь прибрать к рукам чей-то хеджевый фонд – достаточно купить банк, который контролирует его портфолио. Разумеется, с большинством обычных хеджевых фондов, работающих с крупными инвестиционными банками США, такой номер не пройдет. Но фонд Маркуса был как раз необычным.

– А теперь скажите мне вот что, – сказал я. – Зачем вам понадобилось похищать дочь Маршалла?

– Это был жест отчаяния. Потому что первоначальный план с треском провалился. – Он набрал полные легкие дыма, выдохнул.

– Вам нужны документы по «Меркурию», – сказал я.

– Разумеется.

Это было понятно. Роман Наврозов был бизнесменом, а некоторые бизнесмены на самом высоком уровне имеют дело с наиболее ценными ресурсами. А есть ли более редкий ресурс, чем самые сокровенные и мрачные тайны секретных служб единственной оставшейся в мире сверхдержавы?

– Значит, вы планировали продать документы секретного бюджета российскому правительству?

– Секретного бюджета? Вы считаете, что «Меркурий» имеет отношение к американскому секретному военному бюджету?

– В этих документах содержатся данные о наших сверхсекретных операциях.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Вам так сказали? Этак, вы, пожалуй, скажете, что и в Санта-Клауса верите.

У него зазвонил телефон. Он взглянул на экран:

– Посредник.

10

Кирилл Александрович Чужой вел машину по длинной грунтовой дороге.

Мокрые дела ему были не по душе, однако Роман Наврозов на редкость хорошо платил, и, когда ему нужно было спрятать концы в воду, Чужой брался за работу, какой бы она ни была. Даже в Бостон ездил, чтобы убрать какого-то мелкого наркоторговца под самым носом у ФБР!

А вот про Исполнителя – зэка, как мысленно называл его Чужой, бывшего заключенного из Копейска, – ходили слухи, что он как раз любит убивать и даже предпочитает растянуть удовольствие. В их работе такая пугающая склонность к садизму была не редкостью. Возможно, даже необходимостью. Такому можно было поручить что угодно.

Чужому рядом с ним всегда было очень не по себе. Исполнитель, с этой его бритой головой и немигающими глазами нелепой татуировки, поглядывал на всех остальных сверху вниз. Ему никогда не придет в голову, будто старый отставной агент КГБ способен на то, что намеревался сделать Чужой. Элемент неожиданности был единственным преимуществом против этого бессердечного чудовища.

Показалась заросшая высокой травой лужайка, больше напоминавшая джунгли. На ней стоял маленький, аккуратненький домик, обшитый досками. Чужой припарковал свой «ауди» и подошел к двери. Начинался дождь.

На Чужом был все тот же костюм в рубчик, в котором он ездил в Бостон. Длинные седые волосы спадали на воротник рубашки. Верный «Макаров» 380-го калибра был спрятан в потайной кобуре на пояснице.

Выкрашенная зеленой краской дверь распахнулась, и в темноте смутно показалось лицо. Бритая голова, пристальный взгляд, глубокий шрам на лбу. Чужой уже и забыл, как жутко выглядит этот человек.

Зэк ничего не сказал. Бросил на него мрачный взгляд, развернулся, и Чужой шагнул за ним в полутемную комнату.

– Садись. – Зэк указал на кресло с высокой спинкой.

– Девчонка здесь? – спросил Чужой.

– Нет. – Зэк остался стоять. – Зачем эта встреча?

– Операцию прекратили. Девчонку нужно немедленно отпустить. – Чужой вытащил из кармана пачку бумаг. – Я прослежу за тем, чтобы деньги за работу сразу же перевели тебе на счет. Тебе нужно только подписать вот эти бумаги. Кроме того, получишь еще сто тысяч долларов сверху, как только девчонку передадут по назначению.

– Но прекратить – не значит закончить, – сказал зэк. – Выкуп что, не заплатили? Или договор изменился?

Чужой пожал плечами.

– Мое дело – передать.

Зэк подошел ближе.

– А знаешь, у девчонки папаша-то – миллиардер. Можем затребовать такой выкуп, что нам на всю жизнь хватит.

– У папаши уже нет ничего.

– Такие без ничего не остаются.

При внезапном порыве ветра в маленькое окошко хлестнули струи дождя.

Зэк дружески приобнял Чужого за плечи.

– Подумай, сколько мы с тобой поднять можем. – Его рука незаметно скользнула вниз по спине Чужого и нащупала пистолет. – В прошлый раз ты без оружия приезжал.

– Оружие для защиты.

– А вот это знаешь что такое? – спросил зэк.

Чужой видел, как сверкнуло стальное лезвие, мелькнула толстая черная рукоятка. Еще бы ему не знать, что это такое. Самым спокойным тоном, на какой только был способен, он проговорил:

– Я всегда готов обсудить новые перспективы дела.

Он почувствовал, как кончик лезвия уперся ему в бок.

Левая рука зэка скользнула опять вверх по спине Чужого, к левому плечу. Чужой вдруг почувствовал резкую боль, и его левая рука безжизненно повисла.

– Я знаю, что требования Клиента о выкупе никто не удовлетворил, – сказал зэк. – И знаю, что вы договорились меня убрать.

Чужой открыл рот, чтобы возразить, но лезвие вонзилось глубже, затем вышло. Боль была жгучая.

– Ты, наверное, догадываешься, где я держу девчонку, – сказал зэк.

Чужой поколебался, не желая признаваться, что после их последней встречи приставил к нему слежку. Приказал ехать за ним поодаль, на глаза не показываться. Шпион держался на таком расстоянии, что в конце концов сам потерял из вида свою цель. Но неужели зэк заметил слежку?

Однако Чужой лишь примерно знал, где находится могила. Не знал, как называется город. Округ – да. Так это несколько сот миль. И что толку? Все равно что ничего.

Пока он нашелся что ответить, зэк заговорил сам:

– Такой опытный человек, как ты, мог бы нанять соглядатая получше.

Чужой снова почувствовал укол лезвия, и боль пронзила его от макушки до пят. В отчаянии он вскрикнул:

– Чего ты хочешь?

– Одолжишь мне свой телефон? Мне нужно позвонить.

– Включите громкую связь, – сказал я Наврозову.

Сейчас решалось все. Этим звонком нам должны были или сообщить, что похищение успешно отменено, или…

Наврозов резко ответил по-русски:

– Да?

Я услышал нечто странное, нечто неожиданное. Крик.

И спокойный мужской голос, говоривший по-русски.

На заднем фоне слышались всхлипы, быстрая речь, будто человек умолял о чем-то. Я посмотрел на Наврозова и спросил:

– Кто это?

Всхлипы на заднем фоне вдруг стали громче, перешли в тонкий вопль, от которого у меня волосы на затылке встали дыбом. Затем поток слов. Наврозов слушал с ошеломленным видом.

– Кто это? – повторил я.

В трубке снова послышался спокойный голос.

– С вами кто-то еще? – сказал он по-английски. – Скажите мистеру Наврозову, что его человек уже не явится к нему с докладом. Всего хорошего.

Связь прервалась.

У меня засосало под ложечкой. Я понял, что случилось самое худшее. И Наврозов тоже понял. Швырнул телефон через всю комнату.

– Кто это был? – спросил я.

– В том-то и дело – я же работаю с посредниками! – воскликнул он. – Я не знаю, кто это!

– Тогда – где он?

– Я же сказал, где-то в Нью-Хэмпшире!

– Не дальше чем в тридцати минутах езды от границы с Мэном, так? Это нам известно. Но вы знаете хоть, он где-то на севере штата, или на юге, или еще где? Не догадываетесь?

Он не ответил – я видел, что он не знает. Видел, что сейчас он испытывает то, что ему редко приходилось испытывать в своей жизни: горечь поражения.

– Погодите, – сказал он хрипло. – Кое-что у меня есть. Фотография. Посредник сумел тайком сфотографировать исполнителя. Для подстраховки.

– Лицо?

Он кивнул.

– Но имени я не знаю. Лица этого человека нет в ваших полицейских базах данных. Найти его будет нелегко.

– Мне нужна фотография, – сказал я. – И еще одно. Я хочу знать, что же все-таки означает «Меркурий».

Он рассказал.

Через полчаса, еще не опомнившись от потрясения, я шел по улице к машине.

Почти ровно в шесть утра грузовой самолет «Федерал экспресс» сел в Бостоне. Мне срочно нужно было поспать. Если я не хочу упустить последнюю надежду найти Алексу Маркус, прежде всего мне понадобится нормально отдохнувший мозг.

Телефон зазвонил, когда я парковал «дефендер».

Это был Толя Василенко.

– Насчет фотографии, которую ты мне прислал, – сказал он. – Я тебе очень не завидую. Хуже и не придумаешь. Помнишь то зверское убийство целой семьи в Коннектикуте?

– Так это тот, выживший? Тот, что сбежал?

– Так мне сказали.

– Имя?

– Мы еще не обсудили цену.

– Сколько ты хочешь? – устало спросил я.

– Мне не денег надо. Скажем так, обмен информацией.

Он выложил мне свои требования, и я согласился, не раздумывая ни секунды. Тогда он сказал:

– Владимир Владимирович Жуков.

Я несколько раз повторил мысленно это имя, стараясь связать его со словесным портретом, который прислал мне по электронной почте Евгений, начальник наврозовской службы охраны: крепкий мужчина с бритой головой и свирепым выражением лица.

– Что еще ты о нем знаешь? Особенно о прошлом, о семье?

– Ты что, в психоаналитики решил податься?

– Чем больше я знаю о его личной жизни, тем легче будет с ним справиться.

– Когда он служил в Чечне, в армии, он получил взыскание за излишнее рвение в «зачистках».

– За это его и посадили?

– Нет-нет. Его приговорили к пяти годам за кражу. Он работал на строительстве нефтепровода в Томске и, насколько известно, «позаимствовал» там экскаватор для личных нужд.

– Это как Аль-Капоне посадили за неуплату налогов.

– Это единственное, что ему смогли предъявить. Томская полиция не смогла доказать его причастность к гораздо более тяжкому преступлению, хотя они и были уверены, что это его рук дело. Для того-то ему и понадобился экскаватор. На заброшенном участке земли за городом начали стройку и, когда копали котлован под фундамент, нашли три трупа. Муж и жена и их сын-подросток. Полицейская экспертиза показала, что в легких полно земли. Заживо похоронили.

– Для этого Жукову и понадобился экскаватор.

– Похоже на то. Но доказать ничего не удалось. Видишь ли, он очень, очень хорошо знает свое дело. Но если тебе нужна психология – когда Жуков был еще мальчишкой, его отец погиб на шахте, в аварии.

– Тоже погребен заживо?

– Не совсем. Кто-то из шахтеров случайно прорубился в заброшенный ствол шахты, а там скопилась вода, и туннели затопило. Тридцать семь шахтеров утонуло.

– Сколько лет тогда было Жукову?

– Лет девять-десять. Его мать, Евдокия, Дуся, как ее все зовут, еще много лет назад рассказывала нашему сотруднику – мол, сын все жаловался, что так своими глазами и не увидел, как это было. Говорит, тогда она впервые поняла, что Владимир не такой, как другие мальчики.

– Он ведь не ради денег старается?

– Конечно, от денег он тоже не откажется, но нет, думаю, он выбирает такую работу, потому что она предоставляет ему редкую возможность.

– Возможность?

– Посмотреть, как кто-то тонет у него на глазах.

Как ни хотелось мне спать, поговорить с Дианой Мэдиган было важнее – нужно было рассказать ей обо всем, что я узнал.

Шесть утра. Она встает рано. И вместо того, чтобы ехать домой, я сделал крюк на пять минут. В ее квартире горел свет.

– Как насчет кофе? – осторожно спросила она.

– Кажется, я уже прошел точку невозврата, – сказал я. – Еще немного кофеина, и я впаду в кому.

Я сел на диван, она – в кресло напротив. Она была в белой футболке, в трикотажных брюках и босиком.

Я рассказал ей все, что мог, из того, что только что узнал. Это было не самое связное изложение, но основные факты я передать сумел.

– Я велел Дороти проверить все возможные места в Нью-Хэмпшире, где сдают в аренду экскаваторы, но она сможет что-то узнать не раньше, чем часов в девять-десять, когда рабочий день начнется.

– Ясно, – сказала она. – А я тут пока просмотрела материалы дела по убийству в Коннектикуте.

– Уже? Но как ты узнала…

Она грустно улыбнулась.

– Нико, тебе надо поспать. Срочно. Ты же сам мне вчера рассказывал. – Она подошла ко мне. – Если ты не дашь отдохнуть своему мозгу и всему организму, может случиться какая-нибудь осечка.

– На этот счет не волнуйся, – ответил я. – У меня осечек не бывает.

– Вот и видно, что у тебя недосып, – рассмеялась она.

Я сам не понял, как мои губы оказались прижаты к ее губам. Потом я поцеловал ее в шею.

– Диана…

Она закрыла мне рот поцелуем и обвила ноги мне вокруг пояса.

– Я понимаю, что так, как раньше, у нас не будет, – сказала она.

– Я думал, это попытка начать все заново.

Она улыбнулась, потянулась ко мне, и я долго не выпускал ее из объятий.

Зазвонил мой телефон, я взглянул на экран. Маршалл Маркус.

– Ник, – прошептал он, – мне только что пришло сообщение.

Телефон пискнул – звонок по другой линии. Дороти.

– Не вешайте трубку. – Я переключился на Дороти.

– Ник, Маркус только что получил электронное письмо от похитителя.

– Я знаю. Он на другой линии. Только что мне сказал.

– Дело плохо, – сказала она. – У тебя там компьютер близко?

Я поколебался.

– Не мой, но есть.

– Я тебе сейчас по почте кое-что пришлю.

Диана принесла свой ноутбук, и я зашел в почту. А пока переключился на Маркуса.

– Погодите, Маршалл. Я как раз открываю.

Правила меняются. Теперь требование очень простое чтобы спасти вашу дочь. Пятьсот миллионов $ вы должны перевести на счет указанный внизу до закрытия банков в 5 часов 17.00 Бостонское время сегодня.

Торговаться не смысленно. Это предложение окончательное.

Если $$$ получены к 5 часов 17.00 Бостонское время сегодня вашу дочь Алексу отпустят. Вам сообщат ее местонахождение и сможете там ее забрать.

Если $$$ не получены у вас будет одна последняя возможность смотреть вашу дочь по Интернет.

Вы будете смотреть когда гроб затопить водой.

Вы будете смотреть последние минуты жизни вашей дочери.

Ниже стояло название и адрес банка в Белизе, банковские реквизиты и номер счета.

– Ники, – проговорил Маршалл Маркус. – Прошу тебя, Ники, помоги. Пятьсот миллионов долларов? У меня больше нет таких денег, спасибо этим ублюдкам, и они отлично это знают.

– Подождите пока, – сказал я. – Может быть, найдем способ все устроить.

– Как?

Но я молча повесил трубку, наклонился к Диане и поцеловал ее.

– Позвони мне, как только узнаешь что-нибудь, – сказала она.

Через полчаса я уже был в офисе и разговаривал по телефону с достопочтенным Оливером Линдо, министром национальной безопасности Белиза.

Когда я работал в конторе «Стоддард и партнеры» в Вашингтоне, я помог ему выпутаться из крупной неприятности, в которой фигурировала яхта, завод по производству рома, одна из его бывших жен и множество недовольных кубинцев.

– Вы знаете кого-нибудь в «Белиз банк энд траст лимитед»?

– Сомнительный банк, друг мой. Если вы решаете, куда поместить деньги… ну, в таком случае я мог бы рекомендовать… правда, это не такой разговор, чтобы вести его по мобильному телефону.

– Если бы у меня были деньги и их нужно было прятать, вы были бы первым человеком, которому бы я позвонил. Но я звоню по другому поводу.

– Не хочешь объяснить мне, как это должно сработать? – спросила Дороти.

– Перед самым закрытием банка в Белизе Владимир Жуков получит уведомление, что пятьсот миллионов долларов переведены на его счет.

– Но это же обман, да? Банк уведомит о несуществующем переводе?

– Разумеется.

– Но смысл-то какой? Если этот Жуков вышел из-под контроля, ему уже не перед кем отчитываться. Совершенно не важно, получит он деньги или не получит. Алексу он не выпустит ни за что.

– Не выпустит, если решит, что можно и не выпускать. Поэтому в последнюю минуту возникнет какое-то недоразумение. Какая-то ошибка в номере банковского счета, так что ему придется перезвонить.

– А отвечать на звонок будешь ты.

Я пожал плечами.

– Я дам ему понять, что пятьсот миллионов он получит только после того, как отпустит Алексу.

Она посмотрела на меня.

– Он просто откажется. Скажет – или по-моему, или никак, и убьет ее.

– Вероятно, ты права.

– Тогда чего я не учла?

– Он не станет убивать ее до пяти часов. Значит, до пяти у меня есть время, чтобы найти Алексу. А теперь я хочу вернуться к твоей идее – определить ее местонахождение по расписанию полетов и помехам спутникового сигнала.

– К чему возвращаться-то? Там тупик. Ты же сам сказал, что ФБР не нашло ничего подходящего в базе данных ФУА?

– Но есть еще военные аэродромы – в Мэне, Вермонте и Нью-Хэмпшире. У них у всех свои расписания.

– И как же нам их получить?

Я протянул ей телефон:

– Старым добрым способом.

Дороти велела Джиллиан составить список всех компаний в Нью-Хэмпшире, которые сдают в аренду экскаваторную технику. Их оказалось почти девятьсот. Даже когда мы оставили в списке только те, что предлагали «технику для земляных работ» и «технику для работы с тяжелыми конструкциями», все равно вышла почти сотня. Оставалось полагаться на редкую удачу.

Тем временем Дороти два часа обзванивала военные аэродромы и операторов службы управления воздушным движением Национальной гвардии. Когда она вошла ко мне в кабинет, улыбаясь от уха до уха, я понял, что она что-то нашла.

– Все до единой помехи видеосигнала в точности совпадают по времени с вылетами с аэродрома Национальной гвардии Пиз.

– Портсмут, Нью-Хэмпшир.

– Нет-нет, – возразила она. – Не все так просто. Похитители могут находиться где угодно в радиусе примерно от пяти до сорока миль.

– А уточнить никак нельзя? Триангуляционную съемку сделать, например?

– Данных не хватает. У меня только и есть, что три помехи на видео примерно через десять секунд после взлета трех «Боингов КС-135».

– Это уже больше чем достаточно, – сказал я. – Ты знаешь направления полета, наверное, и скорость, с которой они взлетают, знаешь, так ведь? Можно определить место с точностью до десяти миль.

Зазвонил мой «блэкберри». Я взглянул на него и увидел, что это Диана.

– Привет, – сказал я. – Ты получила то фото, что я послал.

– Это еще не все, Ник, – сказала она. – Кажется, мы его нашли.

– Вы нашли Жукова?

Голос у Дианы был звонкий от волнения.

– Мы перехватили звонок с его мобильного.

– В Нью-Хэмпшире?

– Чуть западнее Конкорда. Выдвигаемся на север.

– Ты едешь туда с группой захвата?

– Они затребовали все силы поддержки, боевые и небоевые. Я им нужна для наблюдения вне радиуса действия группы захвата. Я не буду на самой линии огня.

– Назови мне точное место.

– Это дом у дороги, за городом. Тебе туда нельзя. Ты же знаешь. Это операция ФБР.

Я сделал медленный вдох.

– Диана, послушай. Я не хочу, чтобы она погибла, когда группа захвата вломится туда со стрельбой и криками. Я хочу, чтобы она осталась жива.

– И они хотят того же. Спасение потерпевших – это всегда наша первоочередная задача.

– Я говорю не о намерениях. Я о методах.

– Ну и что ты предлагаешь?

– Он там один прячется? Или это то самое место, где он закопал Алексу? От этого полностью зависит, как надо действовать.

– Мы не знаем, там она или нет.

– Стоит ему услышать, как ветка хрустнет, или увидеть, как толпа парней в камуфляже выходит из леса, – и он ее убьет. Он уже угрожал затопить могилу, и я не удивлюсь, если он устроил все так, чтобы это можно было сделать на расстоянии.

– Не может такого быть. Она – его единственный козырь.

– Диана, этот парень не действует по обычным правилам. Рассчитывать на это – значит опасно его недооценивать. Он хочет затопить ее могилу или перекрыть ей кислород – и наблюдать за этим на экране компьютера. Он хочет посмотреть, как она будет умирать.

– А зачем тогда требовать выкуп?

– Он рассчитывает получить кучу денег, а потом убить ее. Скажи командиру группы захвата, что я ему пригожусь. Скажи, что только я один знаю все о Владимире Жукове.

Пока я ехал на север по 93-й, начался дождь – сначала несколько капель в виде предупреждения, а затем яростный ливень. Дорогу было почти не видно. Обычно я люблю капризы погоды, но не в этот раз. Казалось, что так отражается охватившее меня волнение. Инстинкт подсказывал, что ничем хорошим это не кончится.

Тогда я включил музыку на полную громкость. К тому времени, как я доехал до границы с Нью-Хэмпширом, я уже несколько приободрился. Тут пришлось выключить звук, чтобы ответить на звонок.

Звонила Диана, чтобы назвать место, где сосредоточилась группа захвата.

– Мы расположились на автостоянке в двух милях от дома, – сказала она. – Ты будешь со мной, в команде наблюдения. Но это значит – на территорию захвата не соваться.

– Годится. Я сейчас где-то милях в тридцати, не больше.

Через сорок пять минут я уже сидел на пассажирском сиденье черного внедорожника. Диана была за рулем. Под форменной курткой у нее был бронежилет третьего класса защиты – незаметная пулезащитная экипировка.

Дождь все хлестал. Мы остановились у края леса, как выражались в группе захвата, на «желтом рубеже» – у самой линии операции. «Зеленый рубеж» обозначал воображаемую черту вокруг дома. «Зеленый рубеж» – значит, игра началась.

Правду сказать, мы были всего лишь наблюдателями. Моя роль была скромной и четко определенной: если они захватят русского живым и он откажется сотрудничать, меня соединят с ним по радио, чтобы я с ним поговорил. Не лично – только по радио.

Мы стали ждать. И все вокруг, кажется, ждали сигнала. Напряжение чувствовалось в воздухе.

Наконец Диана спросила:

– Тебе туда хочется, да?

Я не ответил. Я все обдумывал ситуацию. Что-то тут было не так. Я сказал:

– Можно твой бинокль на минутку?

Она протянула мне бинокль. Я покрутил окуляры, и домик оказался у меня перед глазами. Не фермерский, а скорее охотничий. Трава кругом высокая, буйно разросшаяся – по пояс, пожалуй. Машины рядом не видно, ни легковой, ни грузовой.

Я вернул Диане бинокль.

– Что-то не то.

– Как? Номер телефона был точно его, никаких сомнений.

– Выход всего один, и мы торчим прямо перед ним. За домом заросли. Он бы там не прошел, застрял бы в кустах сразу же. Тут он как в ловушке. Он бы не выбрал такой дом.

– Может быть, выбирал не он, а люди Наврозова.

– Не думаю, что он позволил бы кому-то решать за него. Он не любит ни на кого полагаться.

– Это твое мнение, и оно основано на сведениях из старых кагэбэшных материалов, полученных из третьих рук.

– Я не вижу тут генератора, а ты? Как он в Интернет выходит, черт возьми? И спутниковой тарелки нет. Да и непрофессионально это.

– Что непрофессионально?

– Мобильный телефон. Он не стал бы больше по нему звонить.

– Он же не знает, что у нас есть его номер.

– Этот парень никогда не недооценивает противника. – Я вытащил свой телефон и нажал на номер Дороти в списке быстрого набора.

– Хеллер, ты где?

– Там, куда нас, похоже, специально заманили, – сказал я. – На запад от Нэшуа.

– Нэшуа? Это милях в сорока южнее траектории полетов. А у меня, кажется, появилась еще одна опорная точка.

– Слушаю.

– Я прочесала Национальный центр криминальной информации, искала все, что имеет отношение к Нью-Хэмпширу, и наткнулась на возможное убийство.

– И?

– Молодого полицейского нашли в машине на дне оврага. Сначала подумали, что он не справился с управлением и слетел с дороги. Но у шефа местной полиции серьезные подозрения, что это убийство – из-за характера травм. По словам коронера, они не похожи на повреждения при аварии. Прежде всего, все внутренние органы грудной полости порваны в клочья.

Сердце у меня забилось учащенно.

– Где это произошло?

– В радиусе траектории полетов. Город Пайн-Ридж, Нью-Хэмпшир. В сорока милях от тебя, как я и сказала.

– Это не то место, – сказал я.

– Почему ты так уверен?

– Его телефон наверняка тут, а самого его тут нет. Это отвлекающий маневр, может быть, даже ловушка. Он знает, что Наврозов хочет его убрать. Может быть, пытается навести людей Наврозова на ложный след, увести подальше от настоящего места.

– Группа захвата вот-вот начнет штурм.

– И это значит, что лучшие люди из ФБР застряли в сорока милях от настоящего места, а он пока доделывает свое дело. В общем, поехали.

– Я не могу просто так уехать. Ты же знаешь.

– Ты им здесь не нужна. Мы только зря время теряем.

Она страдальчески сморщилась, мучаясь сомнениями.

– Пора, – сказал я, открыл дверцу и вышел.

– Ник, погоди.

Я обернулся.

– Не надо, Ник. Не езди один.

Я бросил на нее быстрый взгляд: зеленые глаза, необыкновенные волосы.

– Надо ехать, – сказал я.

И аккуратно закрыл за собой дверцу.

Путь до парковки, в миле отсюда, где остался мой автомобиль, был долгим и тягостным. Пока я добрался до «дефендера», вся одежда на мне промокла насквозь. Я включил печку и поехал на север, к Пайн-Риджу. Сумерки быстро сменялись ночной темнотой.

Минут через пятнадцать после того, как я выехал, позвонила Диана.

– Нашли труп, – сказала она.

– Личность установили? – спросил я.

– Да. Его зовут Кирилл Александрович Чужой. В США по гринкарте, проживал в Ист-Резерфорде, в Нью-Джерси. Родился в Москве. Он значится в платежной ведомости наврозовского холдинга, «Росинвест».

– А в кармане у него вы нашли поддельный телефон «нокия».

– Да. Наверное, жуковский.

– Нет. Скорее всего, его собственный, с жуковской сим-картой в нем. Он знал, что, если вставить сим-карту в чей-нибудь телефон, определится его номер и вы подумаете, что нашли его. И оказался прав. Можешь прислать мне фотографию трупа?

– Погоди, – сказала она. Через минуту снова послышался ее голос: – Наверное, уже дошло.

Я включил удержание звонка, заглянул в почту и открыл фотографию. Тот самый мнимый атташе из бразильского консульства, что убил наркоторговца в кабинете ФБР в Бостоне. Должно быть, это Роман Наврозов послал его позаботиться, чтобы Маурисио Перрейра не разболтал ничего, что могло бы связать его с похищением Алексы.

Снова переключившись на звонок, я сказал Диане:

– Пошли это фото Снайдеру, ладно? Это подтверждает связь Наврозова с убийством в отделении ФБР.

– Поняла. Отправлю.

– Можешь попросить, чтобы всю команду перебросили сюда?

– Куда?

Я назвал ей координаты GPS.

– Это точное место, где он, по-твоему, находится?

– Нет. Это центр Пайн-Риджа. Дороти сейчас сопоставляет список домов со спутниковыми снимками по Google Earth. Что-то вроде упрощенного географического профилирования.

– И что она ищет?

– Участок, достаточно большой и достаточно уединенный. С несколькими путями отхода. Незанятый. Те, что хозяева бросили, идут первыми в списке. Мы все больше вслепую шарим, так что постарайся перебросить сюда группу захвата.