Текст книги "Погребенные тайны (в сокращении)"

Автор книги: Джозеф Файндер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

6

Когда я высадил Дороти возле ее дома и нашел место на парковке возле моего, в деловом центре, было уже почти девять вечера. Место нашлось только в нескольких кварталах. Я прошел по переулку к дому и поднялся на пятый этаж, к черному ходу.

Мой лофт представлял собой большое, просторное помещение с пятнадцатифутовыми потолками. Спальня была в алькове, а ванная – в другом конце квартиры. Неудобный дизайн. В другом алькове размещалась кухня с разными суперсовременными приспособлениями, которыми я никогда не пользовался, исключая разве что холодильник. Там были чугунные опорные стойки и открытые кирпичные стены. Удобно и не тесно. Никакого лишнего хлама.

Я направился прямиком в ванную, разделся и заскочил под душ. Стоял и чувствовал, как горячая вода хлещет по спине. И никак не мог выкинуть из головы лицо несчастной Алексы Маркус. Что она имела в виду, когда цитировала «Погребенного заживо»? Может, ее заперли в каком-нибудь подземном бункере или подвале.

Я закрыл воду, потянулся за полотенцем и тут услышал какой-то звук. Будто что-то щелкнуло или треснуло. А может, показалось.

Я еще немного послушал и стал вытираться.

И снова услышал тот же звук. Определенно не показалось. Из глубины квартиры. Щелк, щелк, щелк…

Я бросил полотенце на пол и тихонько приоткрыл дверь ванной. Прислушался повнимательнее.

Явно в квартире, ближе к парадному входу.

Оружие все было далеко. Полуавтоматический пистолет «зиг-зауэр П-250» – под кроватью. Но в спальню можно пройти только мимо грабителей. Я мысленно обругал эту идиотскую планировку – надо же было сделать ванную так далеко от спальни! Другое оружие – девятимиллиметровый «смит-вессон» – в сейфе под кухонным полом. Ближе к ним, чем ко мне.

Недавно перестеленный деревянный пол был твердый, шелковисто-гладкий и не скрипел под ногами. Босиком я сделал несколько неслышных шагов к комнате.

Двое в черных камуфляжных куртках. Один – здоровенный, мускулистый, со лбом неандертальца и черным ежиком. Он сидел за моим столом и что-то делал с моей клавиатурой, хотя и был совершенно не похож на спеца по компьютерам. Другой был маленький, с короткими, мышиного цвета волосами и землистым лицом. Он сидел на полу прямо перед огромным телевизором с плоским экраном. Держал в руке мой кабельный модем и что-то ковырял в нем отверткой.

Оба они были в резиновых перчатках, в джинсах и темных куртках. Любому, кто когда-нибудь работал под прикрытием, такая одежда бросается в глаза, как электронный рекламный биллборд на Таймс-сквер. В такой куртке можно незаметно пронести что угодно, там есть потайные карманы и для пистолетов, и для боеприпасов.

Я понятия не имел, кто они такие и что здесь делают, но сразу понял, что они вооружены. А я нет. Даже не одет.

Я, впрочем, не испугался. Только разозлился, в бешенство пришел от такой наглости этих двоих, вломившихся ко мне в дом. Я хотел знать, кто их послал и зачем.

Задним ходом я отступил обратно в ванную и постоял там немного, капая водой на пол, прикидывая варианты действий, размышляя.

Они как-то вошли сюда так, что не сработала сигнализация. Сумели обмануть мою систему охраны, а это непросто. Явно рассчитывали, что меня не будет дома. Не видели и не слышали, как я вошел через черный ход. Не слышали душа с другого конца квартиры – в таких старых домах вода в трубах журчит постоянно.

Это было мое единственное преимущество – они не знали, что я здесь.

Найти бы что-нибудь поувесистее. С первого взгляда я не заметил ничего подходящего. Зубная щетка, паста, стаканчик, ополаскиватель для рта. Полотенца.

И тут мой взгляд упал на электробритву. Витой шнур у нее фута два длиной. А если растянуть во всю длину, пожалуй, и все шесть. Я натянул штаны, вытащил вилку бритвы из розетки и тихонько, крадучись прошел в гостиную.

Сначала нужно было вырубить мускулистого. Компьютерщик вряд ли всерьез опасен. Уберу с дороги Неандертальца, а там посмотрим, что мне Гигабайт расскажет интересного.

Я медленно приближался. Несколько секунд – и я уже стоял в десяти футах от незваных гостей, спрятавшись за колонной. Держа бритву в правой руке, а вилку провода в левой, я отвел правую руку назад и растянул шнур, как рогатку. И с силой швырнул бритву в голову мускулистому.

Она ударила с громким стуком. Громила вскрикнул, покачнулся на стуле и рухнул на пол. Я рванул шнур, и бритва отлетела обратно ко мне.

Тем временем компьютерщик уже поднимался на ноги. Но главное, чтобы тот, здоровенный, не очухался. Я бросился на него и врезал коленом в солнечное сплетение. Он задохнулся, но сумел крепко садануть мне в челюсть. Я ударил его в лицо изо всех сил. Что-то хрустнуло. Он взвыл, корчась от боли. Нос сломан, может, и пара зубов в придачу.

Периферическим зрением я заметил, что тощий компьютерщик вытягивает из-за пазухи что-то похожее на оружие.

Бритву я уже выронил, поэтому схватил со стола тяжелый диспенсер для скотча и швырнул в него. Парень уклонился, его задело по плечу. Оружие было у него в правой руке – теперь я видел, что это черный пистолет с толстым продолговатым стволом. Электрошокер.

Электрошокеры служат для того, чтобы обездвижить, а не убить, но, поверьте на слово, лучше под них не подставляться. Ток напряжением пятьдесят тысяч вольт и силой несколько ампер проходит сквозь тело, парализует, отключает центральную нервную систему.

Целился он профессионально. Я отскочил в сторону, кто-то схватил меня за ногу, и я споткнулся. Здоровяк уже пришел в себя.

Тощий парень улыбнулся. Я услышал щелчок электрошокера. Схватил со стола большой черный фонарик и бросил, целясь ему по коленям. Он дернулся в сторону, но фонарик ударил по ногам прямо под коленными чашечками, и я с удовлетворением услышал хруст.

Я попытался выхватить у него шокер, но в руке у меня осталась только черная матерчатая сумка, висевшая у парня на плече. Он извернулся и выстрелил.

Боль была невероятная. Каждый мускул натягивался все сильнее и сильнее. Я уже не владел своим телом. Оно окаменело, и я рухнул на пол.

Когда я смог пошевелиться – минуты через две, а то и позже, – обоих уже не было. В погоню бросаться поздно, даже если бы я и был в состоянии бежать. А я не был. Я осторожно поднялся и оглядел разгромленную комнату, закипая от злости и размышляя, кто же послал этих людей ко мне с незаконным обыском.

Я собрал все, что второпях побросали в квартире незваные гости, включая черную матерчатую сумку с инструментами и мой раскуроченный кабельный модем. И еще кое-что: маленький белый приборчик, вставленный одним концом в USB-порт на задней панели моего компьютера, а другим присоединенный к кабелю клавиатуры. Цвет был подобран в точности. Если специально не искать, ни за что не заметишь.

Я не спец по компьютерам, но эта маленькая штучка называется «кейлоггер». В ней стоит миниатюрный USB-диск, на который записывается каждое нажатие клавиш.

В корпусе кабельного модема я обнаружил маленький черный предмет, оказавшийся флеш-накопителем. У меня было такое чувство, что он там лишний. Я позвонил Дороти.

– Они знали, что ты поехал к Маркусу, – сказала она. – Думали, тебя не будет дома.

– Ну, тогда это значит, что за нами не следили.

– Прямую слежку ты бы заметил, Ник. Они не дураки. Вставь этот кейлоггер обратно в порт USB.

Я вставил.

– Сумеешь открыть его текстовый файл?

– Сумею, если скажешь, где он.

Она объяснила, я открыл окно на своем компьютере и прочитал ей длинный ряд цифр. Затем вытащил его из порта USB и вставил туда штучку из кабельного модема. И повторил все снова, прочитав новые цифры.

– Погоди-ка, – сказала Дороти.

Я стал ждать. Те места, куда вошли зубчики шокера, на правом плече и слева на пояснице, еще немного болели.

– Ха! – сказала она. – Ого, смотри-ка как интересно. Серийные номера, которые ты мне только что прочитал, относятся к оборудованию, принадлежащему органам правопорядка. Те, кто вломился к тебе в дом, работают в государственных структурах.

– Или, во всяком случае, пользуются государственным оборудованием, – заметил я. – Сами они могут к этим структурам и не принадлежать.

Однако теперь я уже примерно догадывался, кто мог их послать.

Еще до того, как я появился в бостонском отделении ФБР, Гордон Снайдер уже знал, о чем я хочу с ним поговорить, и знал, что я работаю на Маршалла Маркуса, главного фигуранта масштабного расследования. А я, как человек Маркуса, мог быть сообщником. И следовательно, тоже фигурантом.

Снайдер прямо сказал мне, что ФБР прослушивает маркусовские телефоны. Таким образом, он знал, что я поехал в Манчестер. Знал, что меня не будет дома, что можно спокойно засылать своих парней для незаконного обыска.

Я вспомнил Дианино предостережение: «Если он решит, что ты работаешь против него, препятствуешь его расследованию, он тебя в порошок сотрет».

– Ты сможешь достать видеозаписи с моих домашних камер? Хочу посмотреть, как они попали в дом.

Когда я переехал в эту квартиру, я нанял охранную фирму, чтобы они поставили мне над дверью цифровые камеры видеонаблюдения. Все они реагировали на движение и передавали записи по Интернету в мой офис. Записи с видеокамер сохранялись в офисной сети.

Дороти сказала, что перезвонит. В ожидании я пока посмотрел, не осталось ли в квартире еще каких-нибудь следов снайдеровской команды. Дороти перезвонила и сказала:

– Увы, ответа не нашла. Загляни в свой компьютер.

Я подошел к столу и увидел на экране что-то похожее на фотографии моих лестничных площадок и дверей – с парадного и с черного хода. Потом я разглядел, что это видео с двух камер. Она каким-то образом перебросила их удаленно на мой компьютер.

– Как ты это делаешь? – спросил я.

– Хороший фокусник никогда не выдает свои секреты. – Курсор задвигался, обвел первые два окошка.

– На этих двух никакого движения не зафиксировано, забудь о них. – Два окошка пропали. – А теперь смотри.

Оставшиеся окна развернулись почти на весь монитор.

– Они вошли в твою квартиру в восемь двадцать две. Значит, отматываем на восемь двадцать одну минуту и… тридцать секунд. – Через несколько кадров на обоих видео вдруг что-то вспыхнуло красным, и ничего не стало видно.

– Лазерная указка, – сказал я.

– Именно.

Через минуту красное облако исчезло, и изображение появилось снова.

– Значит, мы так и не знаем, как они вошли, – сказал я. – Но, судя по этому видео, они знали, где камеры.

– Почему?

– Нельзя вывести из строя камеры, если не знаешь, где они расположены. А между тем обе камеры скрытые. Одна на дымовом датчике, другая на окошке вентиляции. На дымовом датчике – тут ничего оригинального. А вот окошко вентиляции – это довольно необычно. Чтобы с первого раза ее заметить, нужно быть серьезным специалистом.

– И о чем это, по-твоему, говорит?

– Они где-то достали схему. И мой пароль.

– Может быть, в той охранной фирме, которая тебе их ставила.

– Вероятно. А может быть, из моих собственных файлов в офисе.

– Невозможно, – сказала Дороти. – Я бы заметила следы взлома, Ник.

– Скажем так. Они не только знали в точности, где у меня камеры, но и сумели вывести систему из строя. А значит, знали код.

– От охранной фирмы.

– Там кода не знают.

– А кто знает?

– Только я.

– У тебя что, код нигде не записан?

– Только в моем личном файле в офисе. В моем компьютере. Хранится на нашем сервере.

– Ох, – сказала она. – Значит, кто-то пробрался в нашу сеть.

– Или произошла утечка, – сказал я. Раздался звонок по другой линии. Я посмотрел – это была Диана. – Подожди, я отвечу. – И я переключился.

– Ник, – сказала Диана, и в ее голосе слышалось сдержанное волнение. – Я только что говорила с телефонной компанией. Похоже, мы нашли девушку. Ее телефон запеленговали.

– Где она? – спросил я.

– В Леминстере.

– Час езды. – Я глянул на часы. – А может, и меньше, уже почти ночь. Они назвали точное место?

– Они прислали мне координаты по электронной почте, в градусах и минутах. Подожди десять минут.

– Ложись спать. Я сам.

– Формально запрос подавала я. Я не имею права передавать информацию кому-либо, кроме сотрудников ФБР.

– Ладно, – сказал я. – Я поведу. А ты показывай дорогу.

Я быстро собрал все необходимое, включая «смит-вессон» и портативный GPS-навигатор, Garmin еТrех.

По дороге я рассказал Диане о том, что произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз: о записи камеры наблюдения в отеле «Грейбар», о парне, который подсыпал Алексе что-то в вино и увез ее. О ее «подруге» Тейлор Армстронг, которая по какой-то непонятной мне причине помогла похитителю. О видеопослании. О признании Маркуса, что он занял деньги у опасных людей в последней отчаянной попытке спасти свой фонд и их тоже потерял.

Диана нахмурилась.

– Дай-ка я проверю данные по телефону. – Она начала просматривать что-то на своем «блэкберри». – Последний исходящий звонок зафиксирован в Леминстере в два тридцать семь ночи.

– Почти сутки назад, – сказал я. – А продолжительность?

Она еще что-то полистала.

– Около десяти секунд.

Я слышал, как она снова пролистала сообщения в телефоне и сказала:

– Последний набранный номер – 911. Но, похоже, она не дозвонилась. Звонок зафиксирован, но, видимо, прервался.

– Потрясающе. Она ведь наверняка была не в себе, под наркотиками, и все же нашла в себе силы позвонить и вызвать помощь. А ей кто за это время звонил?

– Несколько входящих, с трех ночи примерно до полудня. Два городских телефона, из Манчестера-у-моря.

– Ее отец.

– Один мобильный – опять Маркус. Потом еще один мобильный, зарегистрирован на Тейлор Армстронг.

– Значит, Тейлор пыталась ей звонить. Любопытно. Если она пыталась дозвониться до Алексы, это может означать, что она все-таки беспокоилась за подругу. А значит, вероятно, не знала, что с ней случилось.

– Или почувствовала себя виноватой и хотела убедиться, что с Алексой все в порядке.

– Да, – сказал я.

Какое-то время мы молчали. Пошел дождь. Я включил дворники. Почувствовал, что Диана смотрит на меня.

– Что? – спросил я.

– Почему у тебя воротник в крови?

Я рассказал о вторжении в мою квартиру. Поделился своей теорией, что за этим стоит Гордон Снайдер. Когда я закончил, она сказала:

– Это не ФБР. Они так не работают. Если бы Снайдер захотел просмотреть твою электронную почту, он бы сделал это удаленно.

Я немного подумал.

– Может быть, ты и права.

Мы снова замолчали. Я уже чуть было не спросил о том, что случилось с нами раньше в этот день, но тут она резко сказала:

– Почему ее телефон до сих пор не отключен?

– Может, она его где-нибудь спрятала, например, в машине, в которой ее везли.

– Может быть.

Черный «сильверадо» обошел нас без сигнала.

– Я рад, что мы снова встретились, – сказал я. Это у меня вышло немного скованно. – Забавно, что мы, оказывается, оба были в Бостоне уже столько месяцев.

– Я хотела позвонить.

– Ну, это же неинтересно, верно? Пусть парень помучается догадками.

Она немного помолчала.

– Я тебе когда-нибудь рассказывала о своем отце?

– Немного. – Я знал, что он был убит в перестрелке с преступником, но хотел услышать, что она скажет.

– Ты знаешь, что он работал в Службе федеральных маршалов? Я помню, мама всегда жила в вечном страхе – уходит он на работу утром и неизвестно, вернется ли вечером, понимаешь?

– Но ты же сама рискуешь каждый день, – мягко сказал я, не очень понимая, к чему она ведет.

– Ну, это та жизнь, которую я сама себе выбрала. Но без конца волноваться за кого-то еще? Этого я не вынесу, Нико.

– О чем ты?

– О том, что у нас был уговор и я понимала, что не смогу его сдержать. У нас были свободные отношения – без давления, без обязательств, так? Но я почувствовала, что слишком привязываюсь, и поняла, что нам обоим это ничего хорошего не принесет.

Я невольно подумал о том, что все это так и осталось невысказанным между нами, но сказал только:

– Ты ни словом об этом не обмолвилась.

Она пожала плечами и умолкла. Тишину нарушал только шум автострады – приглушенный ритмичный гул.

– Меня не переводили в Сиэтл, – тихо сказала она. – Я сама подала рапорт. Мне нужно было как-то развязаться с этим, я же знала, что пережила моя мать. Мне, наверное, нужно было выйти за какого-нибудь бухгалтера, понимаешь?

Мы оба надолго замолчали.

Теперь мы ехали по 12-му Северному шоссе через Леминстер. На другой стороне улицы мелькали продуктовые магазины. Ресторан «Бикфорд». Ресторан «Френдли». Все закрыто, света нет. Я остановился у обочины и включил аварийную сигнализацию.

Диана подняла голову от навигатора.

– Вот он, – сказала она. – Мы от него не больше, чем в тысяче футов. Вот тут, – ткнула она пальцем. – 482-я Северная.

За рестораном «Френдли» стоял четырехэтажный кирпичный мотель. Перед входом торчал дорожный знак на высоком столбе, и желто-красный логотип был ярко освещен.

Я въехал на парковку мотеля. Там стояло примерно с дюжину машин. «Порше», который я видел на записи с видеокамеры, среди них не было, да я на это и не рассчитывал. Рядом с мотелем, с другой стороны, возвышалось здание камеры хранения. Ничего нам не подходило.

– Черт, – сказал я, – нужны более точные координаты. Ты не можешь позвонить в агентство и попросить еще раз пробить телефон? Хорошо бы координаты GPS в цифровом формате.

Пока она звонила, я прошелся вдоль улицы. Никаких строек, никаких частных домов.

– Есть, – выкрикнула Диана, подбегая ко мне. Она протянула мне навигатор, я взял его в руки. Мигающая стрелка обозначала нас. Точка – Алексин айфон, и он был совсем близко. Я подошел еще ближе к дороге, и мигающая стрелка сдвинулась вместе со мной.

Я перешел дорогу и остановился у замусоренной обочины, возле ограждения. Теперь стрелка и точка почти слились. Я перешагнул через ограждение на крутую насыпь, спускавшуюся к водоотводной канаве, а затем резко идущую вверх. Я спустился вниз и снова взглянул на экран навигатора. Стрелка была точнехонько над точкой. Я посмотрел вверх, затем направо, затем налево.

И тут, в желтом свете уличного фонаря, я увидел его. В канаве, в футе от меня. Айфон в розовом резиновом чехле.

Мы не нашли Алексу – мы нашли ее выброшенный телефон.

Но это говорило о том, что и сама она, скорее всего, где-то в радиусе ста миль от Бостона. Мы знаем из видео с камеры наблюдения отеля, что ее похитили. Мы знаем по звонку в 911, что она проезжала через Леминстер, на север от Бостона, меньше чем через час после этого.

Всего четырнадцать часов прошло между ее похищением и временем, когда похитители впервые вышли на контакт с Маршаллом Маркусом. За это время ее нужно было увезти и – если понимать намеки буквально – замуровать в каком-нибудь склепе или подвале. И установить камеры, которые могут передавать изображение через Интернет. Это довольно сложные приготовления, они должны были занять несколько часов. Значит, далеко уехать они не могли. Но это не очень-то существенно сужало круг поисков.

Я высадил Диану у здания ФБР. Было всего шесть утра. Как только появились технические специалисты, она тут же вцепилась в них и затребовала полную информацию о телефоне Алексы.

Когда она вышла, я сидел в «дефендере» и думал, не поехать ли домой и не урвать ли несколько часов сна. Но тут проверил электронную почту…

Там было несколько писем, и вместо имени отправителя стояли какие-то незнакомые цифры. Только через несколько секунд я понял, что письма отправлены автоматически с миниатюрного GPS-трекера, спрятанного в золотой зажигалке Тейлор Армстронг.

Ну, то есть не в ее зажигалке, а в той, которой я ее подменил, когда «нечаянно» уронил на тротуар. Я купил ее в табачном магазине на Парк-сквер – точно такую же, «Дюпон». Классическую и непомерно дорогую. Но это гораздо дешевле, чем нанимать кого-то для слежки.

Миниатюрное следящее устройство вмонтировал в нее мой старый друг по спецназу, имевший собственный бизнес по радиоэлектронным средствам наблюдения. Он вставил нанотрекер GPS в резервуар с газом и запрограммировал так, чтобы он посылал сигналы, когда передвигается больше чем на тысячу футов. Теперь я мог убедиться, что сразу же после нашей маленькой беседы на углу Чарльз-стрит и Бикон-Хилл Тейлор отправилась домой – или ее отвезли домой в лимузине Дэвида Шехтера, – а затем поехала в Медфорд – это в пяти милях на северо-западе. С кем это ей там понадобилось так срочно встретиться?

Я был почти уверен, что знаю ответ.

Через двадцать минут я ехал по Медфорду, по Олдфилд-роуд – приятной улице с красивыми старыми деревьями и обшитыми вагонкой домиками. До кампуса Университета Тафтса идти было недалеко.

Дом, где Тейлор Армстронг вчера вечером провела сорок три минуты, был белым, трехэтажным, деревянным. В половине седьмого утра район был не очень-то оживленным.

Я вышел, быстро огляделся по сторонам, тихо, но уверенно поднялся на крыльцо и увидел пять звонков в ряд с пятью фамилиями напротив. Пять квартир. Пять имен. Шифф, Мердок, Перрейра, О'Коннор и Унгер. Я запомнил их все, вернулся в машину, нажал на своем «блэкберри» кнопку быстрого набора и разбудил Дороти.

Она перезвонила через пять минут:

– Маргарет О’Коннор семьдесят пять лет, вдова, владеет этим домом с 1974 года. Остальные четверо снимают квартиры. Один работает в Международной амнистии. Двое учатся в Университете Тафтса на последнем курсе. Четвертый – тот, кто нам нужен.

– Который?

– Перрейра. Полное имя – Маурисио да Сильва Кордейро-Перрейра. Я нашла его фотографию. Тот самый парень с камеры видеонаблюдения из отеля.

– Его фамилия на входной двери. Значит, Тейлор ее знала. Что их связывает?

– Вот что я узнала. Тридцать два года. Родился в Сан-Паулу, в Бразилии. Богатая семья – то есть действительно куча денег. Папочка работает в ООН в Нью-Йорке. В постоянном представительстве Бразилии. Маурисио вырос в закрытом поселке в Морумби, в окрестностях Сан-Паулу.

– И как же такого богатенького мальчика занесло в скромный домик без лифта в Медфорде?

– Похоже, он несколько лет прохлаждался на последнем курсе в Тафтсе, во Флетчеровской школе права и дипломатии. Но он торгует наркотиками – в основном кокаином и травкой, иногда метамфетамином.

– Вот это уже интересно. Что у тебя есть по этому вопросу?

– Пару лет назад Управление по борьбе с наркотиками и иммиграционная служба проводили совместное расследование по подозрению, что этот парень использует папашину диппочту, чтобы провозить в страну наркотические вещества.

– Папашу это вряд ли обрадовало, – заметил я.

– Я не удивлюсь, если папочка от него отрекся. Его ловили пару раз, но прижать так и не вышло.

– Если у него отец в ООН, на него распространяется дипломатическая неприкосновенность.

– Его нельзя арестовать за наркотики?

– Его даже за убийство нельзя арестовать, – ответил я.

– Вот черт, неправильную я себе жизнь выбрала. Надо было податься в дипломаты. Чего бы я ни отдала за заряженный пистолет и десять минут дипломатической неприкосновенности.

– Вот теперь все сходится, – сказал я. – У Тейлор были в прошлом проблемы с наркотиками, и Маурисио, скорее всего, ее дилер. – Будучи выходцем из такой семьи, он без труда попал в подходящие круги – в среду обеспеченных студентов. И учеников частных школ вроде Тейлор Армстронг.

– Раз папочка от него отрекся, значит, прощай, трастовый фонд, – сказала Дороти. – И дипломатическая неприкосновенность. Ресурсы иссякают, деньги уже не текут рекой, за квартиру платить нечем. Такой парень на все пойдет, чтобы достать денег. Возьмется за самую опасную работу, такую, как похищение девушки из богатой семьи.

– А может, его наняли потому, что он дилер Тейлор, – сказал я.

– Кто нанял?

– Ну, Маурисио у нас из Бразилии. А один из обманутых инвесторов Маркуса – Хуан Карлос Гусман.

– Кто-кто?..

– Колумбийский наркобарон, живет в Бразилии.

– О господи, так эту девушку похитил наркокартель? И ты думаешь, тебе удастся ее освободить?

– С твоей помощью – шанс есть.

– Ник, ни я, ни кто другой ни за что не сможет определить, где снято это видео. Я уже со всеми переговорила, кого только знаю.

– Они пошли на большие сложности, чтобы передать Маркусу требование выкупа.

– Как думаешь, наш приятель еще дома или уже убрался?

– Не знаю. Если дома, значит, он просто курьер – посадил Алексу в машину и передал кому-то другому, – сказал я.

– А если его там нет?

– Обыщу квартиру – посмотрим, что найду. Потом поговорим. – Я отключился.

Наркоторговцы живут в вечной паранойе. Должно быть, он держит пистолет где-то поблизости от кровати – под ней или за спинкой.

Единственный жизнеспособный план – захватить его врасплох.

В бардачке машины я держал целый набор инструментов и теперь достал оттуда старый добрый пистолет-отмычку. К сожалению, они работают далеко не бесшумно.

Я поднялся по боковой лестнице с наружными проходами к квартирам. Остановился на самом верху, бочком сделал несколько шагов вдоль и огляделся.

Маленькое окошко, шторы задернуты, рядом входная дверь. Простой кодовый замок. Какой-то безымянной марки. Это уже легче.

И крошечная светодиодная лампочка: охранная сигнализация. Но лампочка не светится. Должно быть, он отключает сигнализацию, когда дома.

Значит, он там. Хорошо. Я действовал быстро. Громкий щелчок. Мне пришлось нажать на курок пистолета-отмычки еще раз десять-одиннадцать. Если только Перрейра не спит мертвым сном, должен был услышать. Наконец я услышал, что замок повернулся, и вошел.

Где-то в другой комнате работал кондиционер. Все шторы были задернуты. Через несколько секунд мои глаза привыкли к темноте. Я пошел на громкий храп, который доносился из-за открытой двери спальни. В лежавшем с открытым ртом и храпевшем, как циркулярная пила, человеке я узнал Лоренцо. Парня с камеры видеонаблюдения в «Кутузке». Того самого, что похитил Алексу. Никаких сомнений.

Я подошел к кровати, на которой лежал под смятой простыней Перрейра. Зажал в левом кулаке край простыни. Быстрым рывком накинул ему на голову и обмотал. Он забился. Но был уже замотан в простыню плотно, как мумия. Правой рукой я схватил его за горло и сдавил.

Он заорал, задрыгал руками и ногами. Я уселся на него сверху и прижал его бьющееся тело коленями к кровати. Боясь, как бы он не потерял сознание, слегка ослабил хватку на горле.

Он охнул и хрипло проговорил:

– O que voce quer?[1]1
  Чего тебе надо? (порт.)


[Закрыть]

Я понятия не имел, что это значит. Не знаю португальского.

– Где она? Говори по-английски, – сказал я.

– Я передал… – он охнул, – груз. Я передал груз!

– Груз? – Дикая злость кипела у меня в крови, искрила, как электропровод под напряжением. Мне стоило огромного усилия не раздавить ему горло.

Он явно думал, что я связан с похитителями. А он и в самом деле просто курьер – его наняли, чтобы он похитил Алексу и передал кому-то другому.

Он думал, что я – один из его нанимателей. Тем лучше.

– Я тебя сейчас отпущу, и ты мне ответишь на несколько вопросов, – сказал я. – Если хоть слово соврешь, я тебе ухо отрежу и пошлю папочке в ООН, пусть на стенку в кабинете повесит.

– Нет! Я все говорить! Чего тебе надо? Я сделать все, как мне говорить! Я отдал вам девчонку и держал язык за зубами.

– Где она?

– Почему ты меня спрашиваешь? Вы мне сказать подцепить телку, подсыпать ей наркотика и привезти ее к вам. Я сделал. И никому не говорил. Все в ажуре.

«Все в ажуре». Ненавижу эту фразу.

– Я бы сказал, у тебя сейчас ничего не в ажуре.

На тумбочке у него лежал сотовый телефон «нокия». Я взял его свободной рукой и сунул в карман.

Потом запустил руку за спинку кровати и нащупал что-то очень похожее на пистолет, примотанный к спинке скотчем. Очень дорогой пистолет. Его я тоже сунул в карман, а затем отпустил горло Перрейры.

– Ладно. – Я слез с него и встал возле кровати. – Вставай.

Он кое-как спустил ноги вниз. Охнул.

– Чего тебе от меня надо, а? Я все отдал… тому парню.

– Какому парню?

– Тому, кто дал мне телефон. Я не знаю никаких имен! Я не могу ничего рассказывать. У этого парня глаза на затылке!

Я хотел спросить, что это значит, но тут услышал громовой топот на лестнице. И он тоже услышал. Лицо у него перекосилось от страха. Потом послышался грохот и звук ломающегося дерева – дверь выбили металлическим тараном.

В комнату ворвались люди в зеленой форме, в зеленых бронежилетах и черных касках из кевлара, в защитных очках, придававших им сходство с какими-то гигантскими насекомыми. На рукавах и на груди нашивки ФБР.

Выражение лица Маурисио изменилось. На нем отразилось облегчение.