Текст книги "Погребенные тайны (в сокращении)"
Автор книги: Джозеф Файндер
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
12
Ненавижу больницы.
Увы, мне все же пришлось провести пару дней в больнице «Бет Исраэль» в Бостоне, куда мои друзья из ФБР любезно доставили меня на вертолете из Нью-Хэмпшира. Врач сказал, что у меня напряженный пневмотракс в результате тупой травмы. Назначил кучу рентгеновских снимков, вставил мне плевральную дренажную трубку, промыл и забинтовал рану на ноге и сделал укол против столбняка. Через три дня меня выпустили.
Диана ждала меня, чтобы отвезти домой.
– Я хочу повидать Алексу. Она еще в больнице?
– Да нет, она выписалась гораздо быстрее тебя. Ее лечили от обезвоживания. Проверили, с ней все хорошо.
– Сомневаюсь. Она дома?
– Да. В Манчестере. Не знаю уж, рада она этому или нет. – По дороге на Массачусетс-авеню Диана спросила: – Хочешь, приготовлю тебе ужин сегодня? Отпразднуем.
– Замечательно. А что празднуем?
Она поджала губы.
– Например, то, что ты спас этой девушке жизнь?
– Там целая команда работала…
– Опять ты за свое. За всеми признаешь заслуги, кроме самого себя. Со мной можно без этого.
Я был так вымотан, что не стал спорить.
– Давай устроим ужин у меня, – сказала она. – Не хочу быть первым человеком, который включил твою плиту.
Волны с громким плеском бились о камни внизу, ветер завывал. Небо, мрачно-серое, казалось тяжелым. В будке охранника никого не было. Я оставил машину на круговой дорожке, поднялся на крыльцо и позвонил. Через минуту дверь открылась.
– Никеле, – сказал Маркус и улыбнулся, но улыбка была невеселая. Вид у него был усталый и подавленный.
Я прошел за ним в гостиную.
– Так и не заговорила? – спросил я.
Маркус тяжело вздохнул и опустился в кресло.
– Она и из комнаты почти не выходит. Все спит да спит.
– После такого ей надо бы с кем-то поговорить.
– Знаю, Ник. Знаю. Может быть, потом захочет. Тебя она, кажется, всегда слушала. Ты-то как, Никеле, лучше?
– Совершенно здоров, – сказал я. – А вы все правильно делаете.
Он вопросительно посмотрел на меня.
– Встречаетесь с ФБР.
– А-а. Ну, это только потому, что Шеки пообещал мне сделку.
– Отдайте Гордону Снайдеру то, что ему нужно, – сказал я, – и ФБР будет на вашей стороне. Они могут оказать серьезное давление на прокуратуру.
– Но что это значит? Меня посадят в тюрьму?
– Может быть, удастся открутиться, – сказал я. – Зависит от того, что вы можете им предложить. О «Меркурии» придется рассказать.
– Шеки говорит, мне не о чем беспокоиться, если я буду делать так, как он скажет.
– До сих пор вам это сильно помогло? – спросил я.
Он растерялся и долго не мог найти слов.
Наконец я прервал молчание:
– А где Белинда?
– Из-за нее-то я и просил тебя приехать, – сказал Маркус. – Она сбежала.
Он протянул мне светло-голубую карточку с подписью вверху: «Белинда Маркус». На ней было написано:
Милый!
Я считаю, так будет лучше. Когда-нибудь потом поговорим.
Я очень рада, что Алекса вернулась домой.
Я тебя очень любила.
Белинда
– Она сказала, что хочет встретиться с подругой в городе, а утром я нашел вот это. Что это значит?
Это значило – ее предупредили, что ФБР уже подбирается к ней. Хотя, честно говоря, доказать причастность Анны Афанасьевой к какому-то серьезному преступлению было бы нелегко.
– Иногда только в трудное время и увидишь, каков человек на самом деле.
Маркус покачал головой.
– Ник, мне нужно, чтобы ты ее нашел.
– Не думаю, что она хочет, чтобы ее нашли.
– Что ты хочешь этим сказать? Она моя жена. Она меня любит!
– Наверное, ваши деньги любила сильнее.
– Она уже несколько месяцев знала, что я банкрот. Это ничего не изменило.
– Ну, Маркус, банкрот ведь банкроту рознь, правда?
Долгая пауза.
Затем он отвернулся.
– Бросьте, Маршалл. Неужели вы правда думаете, что можно спрятать сорок пять миллионов долларов в офшоре и никто об этом не узнает? В наше время это не так просто.
Маркус покраснел.
– Ну, ладно, есть небольшая заначка, – сказал он. – Деньги, которые я не собирался трогать. Деньги, которые мне понадобятся, если я когда-нибудь вернусь в игру. – Тон у него был обиженный, даже раздраженный. – Слушай, я не собираюсь извиняться за то, что у меня есть деньги.
– Извиняться? За что же вам извиняться?
– Вот именно. – Он не заметил моей иронии.
– Я хочу сказать, вы с самого начала были очень последовательны – врали мне все время. Еще тогда, когда Алексу похитили в первый раз, сказали, будто понятия не имеете, кто за этим стоит. А вы ведь знали, что это люди Дэвида Шехтера стараются вас запугать. Чтобы вы сделали все, что вам скажут.
Он немного поколебался.
– Слушай, если ты про деньги, то не беспокойся. Я заплачу по твоим счетам сполна.
Я рассмеялся.
– Как я уже сказал, Маркус, банкрот банкроту рознь. Сегодня, в девять часов утра, вас обобрали уже действительно до нитки. Позвоните в «Ройал Кэйман бэнк энд траст». Все сорок пять миллионов сняты сегодня утром.
– Их нет? Как такое могло случиться снова?
– Ну, – сказал я, – может быть, это было не самое мудрое решение – вкладывать их на имя Белинды.
Дэвид Шехтер захотел встретиться со мной, пока к нему в кабинет не явились люди из ФБР. Сказал, что дело срочное.
– Я хотел извиниться перед вами. – Он уселся за свой антикварный столик.
– За что?
– Я слишком резко среагировал. Я первый это признаю. Нужно было больше доверять вам с самого начала. Вы настоящий американский герой. – Он уставился на меня с видом глубочайшего восхищения.
– Вы преувеличиваете, – сказал я. – Извинения приняты.
– Вы лучше, чем кто-то другой, способны понять, что нашу национальную безопасность ни в коем случае нельзя ставить под угрозу.
– Безусловно, – сказал я.
– Я уже объяснил Маркусу, как важно не разглашать ФБР ничего, связанного с «Меркурием», если это не имеет отношения к расследованию.
– Зачем же скрывать это от ФБР?
– Ник, вы же знаете, как работают в Вашингтоне. Если когда-нибудь выплывет, что из секретного военного бюджета пропали десять миллиардов долларов, потому что их отдали в руки частного инвестора, – господи, эти акулы никого в покое не оставят. Вы же были солдатом. Представляете, какой ущерб нанесет национальной безопасности такое разоблачение?
– Не вполне.
– Вы не понимаете, какой это будет громкий скандал?
– Ну, еще бы. Скандал будет громкий, разумеется. Многим будет интересно узнать, как же вы украли все эти деньги у Пентагона.
Я наконец-то выяснил правду в гостиничном номере «Мандарина».
– Вы должны понимать, – сказал мне Роман Наврозов, – каково мне стоять в стороне с миллиардами долларов, которые можно было бы вложить в американскую экономику, но правительство США блокирует все мои сделки. Между тем Америка готова продаваться любой стране мира, включая своих же злейших врагов.
– Мне кажется, это некоторое преувеличение, – сказал я.
– Десятью процентами всей Америки владеет Саудовская Аравия. И посмотрите, что после этого случилось с вашим Всемирным торговым центром. Коммунистический Китай владеет большей частью ваших казначейских облигаций. Некоторые из крупнейших фирм-подрядчиков вашего министерства обороны принадлежат иностранным корпорациям. А когда я пытаюсь купить энергетическую компанию, ваше правительство мне отказывает. Какие-то безымянные бюрократы из министерства финансов заявляют, что это может нанести ущерб вашей национальной безопасности.
– И вы решили заполучить документы «Меркурия» как средство влияния? Чтобы заставить правительство США одобрить ваши сделки? В этих документах должно быть что-то такое, что многие влиятельные люди хотели бы сохранить в секрете.
Он улыбнулся.
– Послушаем, – сказал я.
И вот теперь я откинулся на спинку хрупкого старинного кресла.
– Сделать из «смазочного фонда» хеджевый и переводить секретные платежи некоторым из влиятельнейших лиц Америки тридцать лет подряд. Это гениально. – Я многозначительно посмотрел на стену его кабинета, увешанную фотографиями – Дэвид Шехтер с улыбкой пожимает руки бывшим министрам обороны и госсекретарям, четырем бывшим вице-президентам и даже некоторым президентам. – Но в чем смысл?
– Вы даже не догадываетесь, правда? – Он помолчал. – Вы, по молодости, наверное, уже не помните, что были времена, когда на государственную службу шли лучшие, умнейшие люди, чтобы служить правому делу.
– Настоящий Камелот?
– А теперь куда идут лучшие выпускники колледжей? В юридические школы да инвестиционные банки. Туда, где деньги. Генеральный директор «Меррилл Линч» положил в карман сто миллионов долларов за то, что довел эту компанию до краха. Человек, который чуть не разорил «Хоум депо», нажил двести миллионов и еще десять получил просто за то, что убрался оттуда. А государственный служащий, который в числе других управляет гигантским предприятием под названием США, не может себе позволить оплатить детям колледж?
– Замечательно, – сказал я. – Пожалуй, я еще ни разу не слышал такого замечательного оправдания взяточничеству.
– Взяточничеству? – повторил Шехтер, весь красный. – А почему бы не назвать это политикой сохранения кадров? Цель «Меркурия» – чтобы лучшим и умнейшим людям не приходилось расплачиваться за свой патриотизм. Да, Ник, мы перераспределяли средства, чтобы наши лучшие государственные служащие никогда не знали нужды в деньгах. Чтобы они вели достойную жизнь на службе стране. Это имеет самое прямое отношение к государственной безопасности, черт возьми. Это награда героям, государственным людям и патриотам – а не каким-нибудь банкирам и торгашам, готовым продать родину за две сотых доли процента по облигациям.
– Ну что ж, – мягко сказал я, – вы убедительно высказали свою точку зрения. И я уверен, у вас будет возможность высказать ее еще раз перед судом присяжных.
– Я буду отрицать все до последнего слова.
– Не стоит, – сказал я. Встал и открыл дверь в его кабинет. Там стояли Гордон Снайдер и Диана Мэдиган, а между ними – Маршалл Маркус. Сзади – шестеро ребят в форменных куртках ФБР. – Маршалл согласился сотрудничать.
Шехтер покачал головой:
– Сукин сын, – выдвинул ящик стола, и один из фэбээровцев крикнул:
– Не двигаться!
Но Шехтер достал из ящика не пистолет, а мятные конфетки. Бросил одну в рот. Проглотил.
– Джентльмены, – сказал он с блаженной улыбкой. – Входите, прошу вас.
Но не поднялся из-за стола, что было на него непохоже.
– Простите, Дэвид, – сказал Маркус.
Я обернулся и увидел, что Шехтер смотрит на меня неподвижным взглядом. На губах у него была пена. Я почувствовал запах миндаля.
Я закричал:
– Есть у кого-нибудь аптечка?
Два агента ФБР бросились к нему. Один пощупал пульс, на руке и на шее. Покачал головой.
Дэвид Шехтер любил похвастаться, что у него все и всегда предусмотрено заранее. Пожалуй, он был прав.
В начале осени я повез Диану прокатиться. Она хотела посмотреть на осеннюю листву в Новой Англии. Конкретного маршрута не назвала. Я предложил Нью-Хэмпшир – там листья желтеют раньше.
Никто из нас не вспоминал вслух о том, как мы в последний раз ездили в Нью-Хэмпшир вместе.
Когда мы были уже в пути, я сказал:
– У меня кое-что для тебя есть. Загляни в бардачок.
Она в недоумении посмотрела на меня, открыла бардачок и вытащила маленькую коробочку, кое-как завернутую в подарочную бумагу.
– Ты просто Марта Стюарт, – пошутила она.
– В этом я не силен, – сказал я. – Очевидно.
Диана сорвала упаковку и ахнула.
– Не может быть, – проговорила она, разглядывая черный восьмиугольный флакончик духов. – Где ты умудрился раздобыть «Nombre Noir»? Да еще целую унцию? Запечатанный флакон?
– Я тебе еще несколько лет назад хотел подарить, – сказал я.
Она поцеловала меня.
– Я уж думала, у меня никогда больше таких не будет. В последний раз, когда я смотрела на eBay, флакончик в пол-унции стоил больше семисот долларов. Где ты их раздобыл?
– Помнишь моего друга из Джорджии, который торгует оружием? Один из его клиентов – шейх из Абу-Даби, а у него есть запас на складе с кондиционером. Но пока он мне их передал, ты уже уехала.
Диана как-то сказала мне, что «Nombre Noir» – одни из лучших духов, какие когда-либо существовали. Но найти их совершенно невозможно. Евросоюз запретил их из-за одного ингредиента, который вызывал у небольшого процента людей повышенную чувствительность к солнцу. Компания отозвала продажи и уничтожила все, что могла уничтожить, до последнего флакона.
Как только Диана сказала, что эти духи невозможно найти, я, разумеется, принялся их разыскивать, чтобы сделать ей подарок.
– Значит, так мне и надо – за то, что уехала, не сказав тебе.
– Да, вот так.
– А кстати, раз уж об этом зашла речь. Мне предлагают работу старшего спецагента в Майами.
– Ого, это серьезно, – сказал я самым приподнятым тоном, какой только мог изобразить. – Поздравляю. Майами – это, наверное, здорово.
– Спасибо.
– От такой работы трудно отказаться.
Неловкое молчание длилось, кажется, целую вечность.
– А что насчет работы у Гордона Снайдера?
Начальство Снайдера осталось не особенно довольно тем, что он без разрешения вставил следящее устройство в мой «блэкберри», а потом утверждал, что кто-то передал ему «конфиденциальную информацию» о местонахождении Маурисио Перрейры – в то самое время, когда я появился в его квартире в Медфорде. Его понизили в должности и перевели на другую работу.
– Да нет, им там нужен специалист по борьбе с организованной преступностью. А можно у тебя спросить кое-что насчет Романа Наврозова?
– Спрашивай.
– Это крушение вертолета в Марбелье? Как-то чересчур кстати вышло, тебе не кажется?
Я пожал плечами. Уговор есть уговор.
– Дай, угадаю. Люди Путина уже несколько лет старались добраться до него, но это было нелегко. И ты заключил сделку с одним из твоих информаторов, бывших кагэбэшников. Своего рода обмен информацией.
После долгой паузы я сказал:
– Бывают на свете и случайности.
– Хм.
Какое-то время мы оба молча смотрели вперед.
– Знаешь, – сказала она, – мне, наверное, не стоило тебе это говорить, но мы собираемся кое-кого арестовать по делу «Меркурия».
– А я уже думал, дойдет до этого или нет. – Шли недели, месяцы, а никого из маркусовских «инвесторов» даже не вызвали на допрос.
Маршалл Маркус был все еще на свободе, так как пошел на сотрудничество с ФБР, и его новые адвокаты еще вели переговоры с Комиссией по ценным бумагам. Множество инвесторов требовали его крови. Тюремный срок его ожидал безусловно.
Но в остальном все шло так, будто ничего и не случилось.
– Это сложно, – сказала Диана. – Речь идет о видных деятелях – высших правительственных чиновниках, государственных деятелях. Тут уж, как говорится, если стрелять, то наверняка.
– Но у вас же и имена есть, и номера счетов…
– Оказалось вдруг, что в Управлении юстиции очень много нервных людей. Они хотят, чтобы все было выяснено до конца, прежде чем поставить точку в таком громком коррупционном деле. Требуют все учетные банковские документы, в том числе офшорных банков, которые ни за что не станут с нами сотрудничать.
– Так кого вы собрались арестовывать?
– Генерала Марка Худа.
Я покосился на нее.
– На каком основании?
– Хищения, мошенничество… Это он руководил нелегальным выводом закрытых фондов из секретного бюджета Пентагона.
Я кивнул.
– Я так и думал.
– Ты вышел на него, да? И тогда он тебя уволил?
– Видимо, так. Хотя я этого тогда и не знал.
Я увидел знак поворота и включил сигнал.
– Куда это мы?
– Ты когда-нибудь видела кампус Академии Филлипса в Эксетере?
– Нет. Зачем бы я… – И, догадавшись, спросила: – Думаешь, она готова тебя увидеть?
– Посмотрим.
Диана осталась ждать в машине.
Девичья команда по хоккею на траве тренировалась на футбольном стадионе в конце кампуса. Несколько девушек сильно выделялись на общем фоне, особенно одна – и, когда она повернулась ко мне лицом, я увидел, что это Алекса.
Женщина-тренер дунула в свисток, крикнула: «Давайте-ка воды попьем!» – и девушки вынули изо рта капы. Громко переговариваясь и визжа, они двинулись толпой к питьевому фонтанчику. Некоторые обнимали Алексу и чему-то смеялись.
Затем Алекса обернулась, словно спиной почувствовала мое присутствие, и взглянула мне в глаза. Что-то коротко сказала подруге и медленно подошла.
– Привет, Ник.
– А у тебя здорово получается, знаешь?
– Неплохо получается. Мне нравится. А это главное.
– Ты жестко играешь. Ты смелая. Даже бесстрашная.
Она коротко, нервно рассмеялась.
– Дар страха, да?
– Да. В общем, я хотел поздороваться и убедиться, что все в порядке.
– Ну, в общем, да, в порядке, спасибо. Да, все отлично. Хорошо. Я… – Она нетерпеливо оглянулась на подруг. – Сейчас не совсем подходящее время. Мне надо идти… ничего?
– Конечно.
– Я просто… ну, ты же не специально сюда ехал, чтобы меня повидать? То есть я надеюсь, что нет.
– Нет, вовсе нет. Заехал по дороге.
– Ну, тогда… – она махнула рукой, – тогда я пошла. Спасибо, что зашел. Рада была тебя увидеть.
– Да, – сказал я. – Я тоже рад.
Я понимал: при виде меня в ней сразу просыпались все эти тяжелые и страшные переживания. Я всю жизнь буду ассоциироваться у нее с кошмаром. Она выбрала свой способ исцелиться – постараться забыть. Каждый справляется с бедой как может.
Тренер снова дунула в свисток. Я постоял и посмотрел еще несколько минут. Алекса пронеслась по полю, передала пас другой девушке и побежала вперед. Дальше все происходило так быстро, что трудно было уследить. Как только Алекса вбежала в ударный круг, мяч каким-то образом вдруг снова оказался у нее, и я видел, что девушка-вратарь этого не заметила. Алекса сделала точный бросок и улыбнулась, когда мяч залетел в ворота.
Игра продолжалась.
Шпионы и писатели
Джозеф Файндер хотел быть шпионом. Или, может быть, специалистом по русской истории. И хотя карьера, которую он в конце концов избрал – карьера писателя, – не числилась в его планах, она вмещает в себя обе эти профессии, и не только.
Файндер родился в Чикаго, а ранние годы провел в разъездах по всему миру. Он жил и в Кабуле (Афганистан), где его отец открывал центры обучения английскому языку. Что интересно – английский не был первым языком, на котором заговорил юный Файндер. Его родители весь день были на работе, а он оставался дома с домработницами, которые все говорили на фарси. «Я научился говорить на фарси раньше, чем по-английски», – вспоминает он. Потом семья еще несколько раз переезжала, пока наконец не обосновалась под Олбани, штат Нью-Йорк.
Однажды попав в школе на семинар по русской литературе и истории, Файндер увлекся ими не на шутку. В Йеле он выбрал русистику своей основной специальностью, а затем получил степень магистра в Гарвардском центре по изучению России, где потом преподавал. Как он и мечтал, его пригласили на работу в ЦРУ, но в конце концов он ушел оттуда, чтобы заняться писательством. «Я хотел быть шпионом, сколько себя помню, – говорит Файндер. – Но в реальности это не так интересно, как кажется со стороны. Придумывать вымышленных персонажей куда увлекательнее».
В его первой книге, опубликованной в 1983 году, когда автору было всего 24 года, рассказывалось о том, что Арманд Хаммер, основатель «Оксидентал Петролеум», в 1920–30 годы работал на советскую разведку.
Однако в книге было рассказано далеко не все. И тогда Файндер написал роман – это был единственный способ обнародовать историю Арманда Хаммера целиком. Затем последовали еще три триллера; а в 2004 году Файндер обратился к теме безжалостной коррупции и тайных сговоров корпоративного мира, определившей сюжет «Паранойи». Три последующих романа продолжили эту тему, и все три стали бестселлерами, показывающими бизнес с совершенно неожиданной стороны.
В 2009 году Файндер представляет читателю Ника Хеллера, раскрывающего тайны, которые сильные мира сего предпочли бы не предавать огласке. Этому человеку лучше не становиться поперек дороги, – но к нему стоит обратиться, если вы попали в беду. «Погребенные тайны» – вторая книга серии и, будем надеяться, не последняя!
БИОГРАФИЯ
Родился: 8 октября 1958 года
Место жительства: Бостон, штат Массачусетс
Семья: Жена, дочь и «несчастная Миа, голден ретривер, отбракованная из школы собак-поводырей»
Писатели, оказавшие влияние: Эрик Эмблер, Грэм Грин, Джон ле Карре
Сайт: JosephFinder.com