Погребенные тайны (в сокращении)

Текст добавлен: 20 марта 2017, 06:30

Текст книги "Погребенные тайны (в сокращении)"

Автор книги: Джозеф Файндер

Жанр:

Триллеры

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Назад к карточке книги

12

Ненавижу больницы.

Увы, мне все же пришлось провести пару дней в больнице «Бет Исраэль» в Бостоне, куда мои друзья из ФБР любезно доставили меня на вертолете из Нью-Хэмпшира. Врач сказал, что у меня напряженный пневмотракс в результате тупой травмы. Назначил кучу рентгеновских снимков, вставил мне плевральную дренажную трубку, промыл и забинтовал рану на ноге и сделал укол против столбняка. Через три дня меня выпустили.

Диана ждала меня, чтобы отвезти домой.

– Я хочу повидать Алексу. Она еще в больнице?

– Да нет, она выписалась гораздо быстрее тебя. Ее лечили от обезвоживания. Проверили, с ней все хорошо.

– Сомневаюсь. Она дома?

– Да. В Манчестере. Не знаю уж, рада она этому или нет. – По дороге на Массачусетс-авеню Диана спросила: – Хочешь, приготовлю тебе ужин сегодня? Отпразднуем.

– Замечательно. А что празднуем?

Она поджала губы.

– Например, то, что ты спас этой девушке жизнь?

– Там целая команда работала…

– Опять ты за свое. За всеми признаешь заслуги, кроме самого себя. Со мной можно без этого.

Я был так вымотан, что не стал спорить.

– Давай устроим ужин у меня, – сказала она. – Не хочу быть первым человеком, который включил твою плиту.

Волны с громким плеском бились о камни внизу, ветер завывал. Небо, мрачно-серое, казалось тяжелым. В будке охранника никого не было. Я оставил машину на круговой дорожке, поднялся на крыльцо и позвонил. Через минуту дверь открылась.

– Никеле, – сказал Маркус и улыбнулся, но улыбка была невеселая. Вид у него был усталый и подавленный.

Я прошел за ним в гостиную.

– Так и не заговорила? – спросил я.

Маркус тяжело вздохнул и опустился в кресло.

– Она и из комнаты почти не выходит. Все спит да спит.

– После такого ей надо бы с кем-то поговорить.

– Знаю, Ник. Знаю. Может быть, потом захочет. Тебя она, кажется, всегда слушала. Ты-то как, Никеле, лучше?

– Совершенно здоров, – сказал я. – А вы все правильно делаете.

Он вопросительно посмотрел на меня.

– Встречаетесь с ФБР.

– А-а. Ну, это только потому, что Шеки пообещал мне сделку.

– Отдайте Гордону Снайдеру то, что ему нужно, – сказал я, – и ФБР будет на вашей стороне. Они могут оказать серьезное давление на прокуратуру.

– Но что это значит? Меня посадят в тюрьму?

– Может быть, удастся открутиться, – сказал я. – Зависит от того, что вы можете им предложить. О «Меркурии» придется рассказать.

– Шеки говорит, мне не о чем беспокоиться, если я буду делать так, как он скажет.

– До сих пор вам это сильно помогло? – спросил я.

Он растерялся и долго не мог найти слов.

Наконец я прервал молчание:

– А где Белинда?

– Из-за нее-то я и просил тебя приехать, – сказал Маркус. – Она сбежала.

Он протянул мне светло-голубую карточку с подписью вверху: «Белинда Маркус». На ней было написано:

Милый!

Я считаю, так будет лучше. Когда-нибудь потом поговорим.

Я очень рада, что Алекса вернулась домой.

Я тебя очень любила.

Белинда

– Она сказала, что хочет встретиться с подругой в городе, а утром я нашел вот это. Что это значит?

Это значило – ее предупредили, что ФБР уже подбирается к ней. Хотя, честно говоря, доказать причастность Анны Афанасьевой к какому-то серьезному преступлению было бы нелегко.

– Иногда только в трудное время и увидишь, каков человек на самом деле.

Маркус покачал головой.

– Ник, мне нужно, чтобы ты ее нашел.

– Не думаю, что она хочет, чтобы ее нашли.

– Что ты хочешь этим сказать? Она моя жена. Она меня любит!

– Наверное, ваши деньги любила сильнее.

– Она уже несколько месяцев знала, что я банкрот. Это ничего не изменило.

– Ну, Маркус, банкрот ведь банкроту рознь, правда?

Долгая пауза.

Затем он отвернулся.

– Бросьте, Маршалл. Неужели вы правда думаете, что можно спрятать сорок пять миллионов долларов в офшоре и никто об этом не узнает? В наше время это не так просто.

Маркус покраснел.

– Ну, ладно, есть небольшая заначка, – сказал он. – Деньги, которые я не собирался трогать. Деньги, которые мне понадобятся, если я когда-нибудь вернусь в игру. – Тон у него был обиженный, даже раздраженный. – Слушай, я не собираюсь извиняться за то, что у меня есть деньги.

– Извиняться? За что же вам извиняться?

– Вот именно. – Он не заметил моей иронии.

– Я хочу сказать, вы с самого начала были очень последовательны – врали мне все время. Еще тогда, когда Алексу похитили в первый раз, сказали, будто понятия не имеете, кто за этим стоит. А вы ведь знали, что это люди Дэвида Шехтера стараются вас запугать. Чтобы вы сделали все, что вам скажут.

Он немного поколебался.

– Слушай, если ты про деньги, то не беспокойся. Я заплачу по твоим счетам сполна.

Я рассмеялся.

– Как я уже сказал, Маркус, банкрот банкроту рознь. Сегодня, в девять часов утра, вас обобрали уже действительно до нитки. Позвоните в «Ройал Кэйман бэнк энд траст». Все сорок пять миллионов сняты сегодня утром.

– Их нет? Как такое могло случиться снова?

– Ну, – сказал я, – может быть, это было не самое мудрое решение – вкладывать их на имя Белинды.

Дэвид Шехтер захотел встретиться со мной, пока к нему в кабинет не явились люди из ФБР. Сказал, что дело срочное.

– Я хотел извиниться перед вами. – Он уселся за свой антикварный столик.

– За что?

– Я слишком резко среагировал. Я первый это признаю. Нужно было больше доверять вам с самого начала. Вы настоящий американский герой. – Он уставился на меня с видом глубочайшего восхищения.

– Вы преувеличиваете, – сказал я. – Извинения приняты.

– Вы лучше, чем кто-то другой, способны понять, что нашу национальную безопасность ни в коем случае нельзя ставить под угрозу.

– Безусловно, – сказал я.

– Я уже объяснил Маркусу, как важно не разглашать ФБР ничего, связанного с «Меркурием», если это не имеет отношения к расследованию.

– Зачем же скрывать это от ФБР?

– Ник, вы же знаете, как работают в Вашингтоне. Если когда-нибудь выплывет, что из секретного военного бюджета пропали десять миллиардов долларов, потому что их отдали в руки частного инвестора, – господи, эти акулы никого в покое не оставят. Вы же были солдатом. Представляете, какой ущерб нанесет национальной безопасности такое разоблачение?

– Не вполне.

– Вы не понимаете, какой это будет громкий скандал?

– Ну, еще бы. Скандал будет громкий, разумеется. Многим будет интересно узнать, как же вы украли все эти деньги у Пентагона.

Я наконец-то выяснил правду в гостиничном номере «Мандарина».

– Вы должны понимать, – сказал мне Роман Наврозов, – каково мне стоять в стороне с миллиардами долларов, которые можно было бы вложить в американскую экономику, но правительство США блокирует все мои сделки. Между тем Америка готова продаваться любой стране мира, включая своих же злейших врагов.

– Мне кажется, это некоторое преувеличение, – сказал я.

– Десятью процентами всей Америки владеет Саудовская Аравия. И посмотрите, что после этого случилось с вашим Всемирным торговым центром. Коммунистический Китай владеет большей частью ваших казначейских облигаций. Некоторые из крупнейших фирм-подрядчиков вашего министерства обороны принадлежат иностранным корпорациям. А когда я пытаюсь купить энергетическую компанию, ваше правительство мне отказывает. Какие-то безымянные бюрократы из министерства финансов заявляют, что это может нанести ущерб вашей национальной безопасности.

– И вы решили заполучить документы «Меркурия» как средство влияния? Чтобы заставить правительство США одобрить ваши сделки? В этих документах должно быть что-то такое, что многие влиятельные люди хотели бы сохранить в секрете.

Он улыбнулся.

– Послушаем, – сказал я.

И вот теперь я откинулся на спинку хрупкого старинного кресла.

– Сделать из «смазочного фонда» хеджевый и переводить секретные платежи некоторым из влиятельнейших лиц Америки тридцать лет подряд. Это гениально. – Я многозначительно посмотрел на стену его кабинета, увешанную фотографиями – Дэвид Шехтер с улыбкой пожимает руки бывшим министрам обороны и госсекретарям, четырем бывшим вице-президентам и даже некоторым президентам. – Но в чем смысл?

– Вы даже не догадываетесь, правда? – Он помолчал. – Вы, по молодости, наверное, уже не помните, что были времена, когда на государственную службу шли лучшие, умнейшие люди, чтобы служить правому делу.

– Настоящий Камелот?

– А теперь куда идут лучшие выпускники колледжей? В юридические школы да инвестиционные банки. Туда, где деньги. Генеральный директор «Меррилл Линч» положил в карман сто миллионов долларов за то, что довел эту компанию до краха. Человек, который чуть не разорил «Хоум депо», нажил двести миллионов и еще десять получил просто за то, что убрался оттуда. А государственный служащий, который в числе других управляет гигантским предприятием под названием США, не может себе позволить оплатить детям колледж?

– Замечательно, – сказал я. – Пожалуй, я еще ни разу не слышал такого замечательного оправдания взяточничеству.

– Взяточничеству? – повторил Шехтер, весь красный. – А почему бы не назвать это политикой сохранения кадров? Цель «Меркурия» – чтобы лучшим и умнейшим людям не приходилось расплачиваться за свой патриотизм. Да, Ник, мы перераспределяли средства, чтобы наши лучшие государственные служащие никогда не знали нужды в деньгах. Чтобы они вели достойную жизнь на службе стране. Это имеет самое прямое отношение к государственной безопасности, черт возьми. Это награда героям, государственным людям и патриотам – а не каким-нибудь банкирам и торгашам, готовым продать родину за две сотых доли процента по облигациям.

– Ну что ж, – мягко сказал я, – вы убедительно высказали свою точку зрения. И я уверен, у вас будет возможность высказать ее еще раз перед судом присяжных.

– Я буду отрицать все до последнего слова.

– Не стоит, – сказал я. Встал и открыл дверь в его кабинет. Там стояли Гордон Снайдер и Диана Мэдиган, а между ними – Маршалл Маркус. Сзади – шестеро ребят в форменных куртках ФБР. – Маршалл согласился сотрудничать.

Шехтер покачал головой:

– Сукин сын, – выдвинул ящик стола, и один из фэбээровцев крикнул:

– Не двигаться!

Но Шехтер достал из ящика не пистолет, а мятные конфетки. Бросил одну в рот. Проглотил.

– Джентльмены, – сказал он с блаженной улыбкой. – Входите, прошу вас.

Но не поднялся из-за стола, что было на него непохоже.

– Простите, Дэвид, – сказал Маркус.

Я обернулся и увидел, что Шехтер смотрит на меня неподвижным взглядом. На губах у него была пена. Я почувствовал запах миндаля.

Я закричал:

– Есть у кого-нибудь аптечка?

Два агента ФБР бросились к нему. Один пощупал пульс, на руке и на шее. Покачал головой.

Дэвид Шехтер любил похвастаться, что у него все и всегда предусмотрено заранее. Пожалуй, он был прав.

В начале осени я повез Диану прокатиться. Она хотела посмотреть на осеннюю листву в Новой Англии. Конкретного маршрута не назвала. Я предложил Нью-Хэмпшир – там листья желтеют раньше.

Никто из нас не вспоминал вслух о том, как мы в последний раз ездили в Нью-Хэмпшир вместе.

Когда мы были уже в пути, я сказал:

– У меня кое-что для тебя есть. Загляни в бардачок.

Она в недоумении посмотрела на меня, открыла бардачок и вытащила маленькую коробочку, кое-как завернутую в подарочную бумагу.

– Ты просто Марта Стюарт, – пошутила она.

– В этом я не силен, – сказал я. – Очевидно.

Диана сорвала упаковку и ахнула.

– Не может быть, – проговорила она, разглядывая черный восьмиугольный флакончик духов. – Где ты умудрился раздобыть «Nombre Noir»? Да еще целую унцию? Запечатанный флакон?

– Я тебе еще несколько лет назад хотел подарить, – сказал я.

Она поцеловала меня.

– Я уж думала, у меня никогда больше таких не будет. В последний раз, когда я смотрела на eBay, флакончик в пол-унции стоил больше семисот долларов. Где ты их раздобыл?

– Помнишь моего друга из Джорджии, который торгует оружием? Один из его клиентов – шейх из Абу-Даби, а у него есть запас на складе с кондиционером. Но пока он мне их передал, ты уже уехала.

Диана как-то сказала мне, что «Nombre Noir» – одни из лучших духов, какие когда-либо существовали. Но найти их совершенно невозможно. Евросоюз запретил их из-за одного ингредиента, который вызывал у небольшого процента людей повышенную чувствительность к солнцу. Компания отозвала продажи и уничтожила все, что могла уничтожить, до последнего флакона.

Как только Диана сказала, что эти духи невозможно найти, я, разумеется, принялся их разыскивать, чтобы сделать ей подарок.

– Значит, так мне и надо – за то, что уехала, не сказав тебе.

– Да, вот так.

– А кстати, раз уж об этом зашла речь. Мне предлагают работу старшего спецагента в Майами.

– Ого, это серьезно, – сказал я самым приподнятым тоном, какой только мог изобразить. – Поздравляю. Майами – это, наверное, здорово.

– Спасибо.

– От такой работы трудно отказаться.

Неловкое молчание длилось, кажется, целую вечность.

– А что насчет работы у Гордона Снайдера?

Начальство Снайдера осталось не особенно довольно тем, что он без разрешения вставил следящее устройство в мой «блэкберри», а потом утверждал, что кто-то передал ему «конфиденциальную информацию» о местонахождении Маурисио Перрейры – в то самое время, когда я появился в его квартире в Медфорде. Его понизили в должности и перевели на другую работу.

– Да нет, им там нужен специалист по борьбе с организованной преступностью. А можно у тебя спросить кое-что насчет Романа Наврозова?

– Спрашивай.

– Это крушение вертолета в Марбелье? Как-то чересчур кстати вышло, тебе не кажется?

Я пожал плечами. Уговор есть уговор.

– Дай, угадаю. Люди Путина уже несколько лет старались добраться до него, но это было нелегко. И ты заключил сделку с одним из твоих информаторов, бывших кагэбэшников. Своего рода обмен информацией.

После долгой паузы я сказал:

– Бывают на свете и случайности.

– Хм.

Какое-то время мы оба молча смотрели вперед.

– Знаешь, – сказала она, – мне, наверное, не стоило тебе это говорить, но мы собираемся кое-кого арестовать по делу «Меркурия».

– А я уже думал, дойдет до этого или нет. – Шли недели, месяцы, а никого из маркусовских «инвесторов» даже не вызвали на допрос.

Маршалл Маркус был все еще на свободе, так как пошел на сотрудничество с ФБР, и его новые адвокаты еще вели переговоры с Комиссией по ценным бумагам. Множество инвесторов требовали его крови. Тюремный срок его ожидал безусловно.

Но в остальном все шло так, будто ничего и не случилось.

– Это сложно, – сказала Диана. – Речь идет о видных деятелях – высших правительственных чиновниках, государственных деятелях. Тут уж, как говорится, если стрелять, то наверняка.

– Но у вас же и имена есть, и номера счетов…

– Оказалось вдруг, что в Управлении юстиции очень много нервных людей. Они хотят, чтобы все было выяснено до конца, прежде чем поставить точку в таком громком коррупционном деле. Требуют все учетные банковские документы, в том числе офшорных банков, которые ни за что не станут с нами сотрудничать.

– Так кого вы собрались арестовывать?

– Генерала Марка Худа.

Я покосился на нее.

– На каком основании?

– Хищения, мошенничество… Это он руководил нелегальным выводом закрытых фондов из секретного бюджета Пентагона.

Я кивнул.

– Я так и думал.

– Ты вышел на него, да? И тогда он тебя уволил?

– Видимо, так. Хотя я этого тогда и не знал.

Я увидел знак поворота и включил сигнал.

– Куда это мы?

– Ты когда-нибудь видела кампус Академии Филлипса в Эксетере?

– Нет. Зачем бы я… – И, догадавшись, спросила: – Думаешь, она готова тебя увидеть?

– Посмотрим.

Диана осталась ждать в машине.

Девичья команда по хоккею на траве тренировалась на футбольном стадионе в конце кампуса. Несколько девушек сильно выделялись на общем фоне, особенно одна – и, когда она повернулась ко мне лицом, я увидел, что это Алекса.

Женщина-тренер дунула в свисток, крикнула: «Давайте-ка воды попьем!» – и девушки вынули изо рта капы. Громко переговариваясь и визжа, они двинулись толпой к питьевому фонтанчику. Некоторые обнимали Алексу и чему-то смеялись.

Затем Алекса обернулась, словно спиной почувствовала мое присутствие, и взглянула мне в глаза. Что-то коротко сказала подруге и медленно подошла.

– Привет, Ник.

– А у тебя здорово получается, знаешь?

– Неплохо получается. Мне нравится. А это главное.

– Ты жестко играешь. Ты смелая. Даже бесстрашная.

Она коротко, нервно рассмеялась.

– Дар страха, да?

– Да. В общем, я хотел поздороваться и убедиться, что все в порядке.

– Ну, в общем, да, в порядке, спасибо. Да, все отлично. Хорошо. Я… – Она нетерпеливо оглянулась на подруг. – Сейчас не совсем подходящее время. Мне надо идти… ничего?

– Конечно.

– Я просто… ну, ты же не специально сюда ехал, чтобы меня повидать? То есть я надеюсь, что нет.

– Нет, вовсе нет. Заехал по дороге.

– Ну, тогда… – она махнула рукой, – тогда я пошла. Спасибо, что зашел. Рада была тебя увидеть.

– Да, – сказал я. – Я тоже рад.

Я понимал: при виде меня в ней сразу просыпались все эти тяжелые и страшные переживания. Я всю жизнь буду ассоциироваться у нее с кошмаром. Она выбрала свой способ исцелиться – постараться забыть. Каждый справляется с бедой как может.

Тренер снова дунула в свисток. Я постоял и посмотрел еще несколько минут. Алекса пронеслась по полю, передала пас другой девушке и побежала вперед. Дальше все происходило так быстро, что трудно было уследить. Как только Алекса вбежала в ударный круг, мяч каким-то образом вдруг снова оказался у нее, и я видел, что девушка-вратарь этого не заметила. Алекса сделала точный бросок и улыбнулась, когда мяч залетел в ворота.

Игра продолжалась.

Шпионы и писатели

Джозеф Файндер хотел быть шпионом. Или, может быть, специалистом по русской истории. И хотя карьера, которую он в конце концов избрал – карьера писателя, – не числилась в его планах, она вмещает в себя обе эти профессии, и не только.

Файндер родился в Чикаго, а ранние годы провел в разъездах по всему миру. Он жил и в Кабуле (Афганистан), где его отец открывал центры обучения английскому языку. Что интересно – английский не был первым языком, на котором заговорил юный Файндер. Его родители весь день были на работе, а он оставался дома с домработницами, которые все говорили на фарси. «Я научился говорить на фарси раньше, чем по-английски», – вспоминает он. Потом семья еще несколько раз переезжала, пока наконец не обосновалась под Олбани, штат Нью-Йорк.

Однажды попав в школе на семинар по русской литературе и истории, Файндер увлекся ими не на шутку. В Йеле он выбрал русистику своей основной специальностью, а затем получил степень магистра в Гарвардском центре по изучению России, где потом преподавал. Как он и мечтал, его пригласили на работу в ЦРУ, но в конце концов он ушел оттуда, чтобы заняться писательством. «Я хотел быть шпионом, сколько себя помню, – говорит Файндер. – Но в реальности это не так интересно, как кажется со стороны. Придумывать вымышленных персонажей куда увлекательнее».

В его первой книге, опубликованной в 1983 году, когда автору было всего 24 года, рассказывалось о том, что Арманд Хаммер, основатель «Оксидентал Петролеум», в 1920–30 годы работал на советскую разведку.

Однако в книге было рассказано далеко не все. И тогда Файндер написал роман – это был единственный способ обнародовать историю Арманда Хаммера целиком. Затем последовали еще три триллера; а в 2004 году Файндер обратился к теме безжалостной коррупции и тайных сговоров корпоративного мира, определившей сюжет «Паранойи». Три последующих романа продолжили эту тему, и все три стали бестселлерами, показывающими бизнес с совершенно неожиданной стороны.

В 2009 году Файндер представляет читателю Ника Хеллера, раскрывающего тайны, которые сильные мира сего предпочли бы не предавать огласке. Этому человеку лучше не становиться поперек дороги, – но к нему стоит обратиться, если вы попали в беду. «Погребенные тайны» – вторая книга серии и, будем надеяться, не последняя!