Текст книги "Украденный поцелуй (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Мы садимся напротив друг друга, но не так близко, как я надеялась, располагаясь напротив длинного стола. Когда официант уходит с нашим заказом, я слегка пинаю ноги Бренда под столом.
– Ты обещал, – жалуюсь я.
Его улыбка наводит меня на размышления.
– О, не волнуйся. Я отвезу тебя куда-нибудь после ресторана. – Блеск в его глазах и обещания более чем достаточно, чтобы я смогла получить удовольствие от ужина.
Официанты приносят какие-то блюда, покрытые мягким кремом в виде перьев. Я беру на себя смелость постучать пальцем по носу Бренда. Его улыбка освещает всю комнату. Прежде чем она успевает исчезнуть, я поднимаюсь в вертикальное положение.
Я выхожу из-за стола под предлогом, что мне нужно в дамскую комнату. Обхожу стол и наклоняюсь, как будто хочу прошептать ему что-то на ухо, на секунду дотрагиваясь губами до его кончика носа, а потом убегаю.
Его смех сопровождает меня, пока я иду в дамскую комнату.
Глава сорок шестая
Бренд
Здесь нет охранников, постоянно наблюдающих за ней, и Лилиана полностью осознает это.
У меня на лице все еще расплывается улыбка, пока я следую за ней в сторону туалетов, ее бархатное платье с глубоким разрезом обтягивает каждый изгиб ее прекрасного тела, она исчезает из виду.
Потом я опускаю взгляд на свою руку. Зажата в кулак. Неужели ее сердце, действительно, принадлежит мне? Тогда почему я чувствую беспокойство? Она в ту ночь с Пьером могла бы сбежать от меня. Я не отвожу глаз от коридора, ведущего в женский туалет, жду... слишком боюсь, что она может выставить меня полным дураком. Как и тогда в нашем детстве.
Тикают секунды, потом минуты.
Я ожидаю появления Лилианы с болезненным страхом... каждый, кто появляется из темноты коридора, приносит надежду в мое сердце, пока не выясняется, что это не она.
Я перевожу взгляд на окно, на вид холмов над лазурным берегом. Не могу сказать, зачем я привел ее сюда. Глупая идея. Ей всего-то нужно, выйти через парадную дверь, проскользнуть в метро, ближайшая станция находится примерно в пятидесяти метрах от этого ресторана. Я представляю, как она в данный момент насмехается надо мной. Но при этом вспоминаю нас в постели. Насколько теплая и мягкая у нее кожа. Внезапно я больше не могу себя мучить и выносить этого ожидания. Я не могу ее отпустить. Просто не могу, но рядом со мной возникает официант, интересуясь, все ли в порядке. Не обращая на него внимания, я делаю шаг вперед. У меня пересохло во рту. Я опять просчитался и оказался дураком.
А потом я вижу, как она выходит из дверей и идет ко мне.
У меня открывается рот, я сильно выдыхаю. Она, нахмурившись, подходит.
– В чем дело? Ты выглядишь бледным.
Я отрицательно качаю головой.
– Ничего, все хорошо.
Я молча наблюдаю, как Лилиана опускается передо мной в кресло за столиком с натянутой улыбкой на лице.
– Ты уверен, что все в порядке?
Я беру стакан с ирландским виски и опрокидываю его за один глоток.
Она вернулась. Она вернулась ко мне.
К нам подбегают официанты с заказанными блюдами, начинается неповторимая суета вокруг нашего столика, пока они устанавливают тарелки, при этом называя все деликатесы.
– Приятного аппетита, – говорю я.
Она нервно заправляет волосы за уши и берет вилку.
– Мы возвращаемся завтра, – опять говорю я.
Повисает тишина, слышен только звон столовых приборов на заднем плане и низкий гул голосов других пар в ресторане.
Она кладет вилку, поднимает бокал с вином и делает большой глоток.
– Хорошо. И какими мы будем, когда вернемся?
– Не знаю, Лилиана.
– Тогда, что будет, когда мы вернемся?
Пока она не спросила, я пребывал в нерешительности. Но посмотрев на нее, я невольно озвучиваю свой ответ:
– Не знаю, что будет, но я не могу отпустить тебя.
В ее глазах появляются слезы.
– Ты должен позволить мне вернуться к отцу, чтобы я смогла поговорить с ним. Это единственный способ, чтобы у нас все получилось.
– Я не могу рисковать. Теперь ты моя. Я никогда не признаю его власти над собой.
– Прошу тебя. Ты должен отпустить меня к моей семье. Мой отец очень любит меня. Он хочет, чтобы я была счастлива.
– Ага, так же захочет, как тогда, когда уволил моего отца из-за того, что я поцеловал тебя? – Без эмоционально спрашиваю я.
Глава сорок седьмая
Лилиана
Бренд не ведет меня в другое место, где обещал довести меня до оргазма прямо под столом. Вместо этого мы возвращаемся в наш фермерский домик, усаживаемся за кухонный стол. И пока я буду жива, я никогда не забуду эту ночь. От кухонного освещения на потолке его лицо кажется осунувшимся, глаза потускнели. Мы пьем виски прямо из бутылки и разговариваем.
Ах, сколько мы разговариваем.
Нам столько нужно всего друг другу сказать и рассказать. Нам столько нужно узнать друг о друге за все эти годы. Иногда в наших глазах появляются слезы. Я ему сообщаю, что серые питбули просто очаровательны, а он мне рассказывает о жестокости мужчин в огромных величественных домах. У меня начинают трястись руки от ярости, сердце разрывается от гордости и боли по тому темноволосому гордому мальчику, который поцеловал меня тогда. Как эти мужчины могли так поступать с ребенком? Когда он начинает о них говорить, мой гнев возвращается.
– Я как-то видел одного из них в газетах. Лорд Хетерингтон был уважаемым членом Палаты лордов и очень известным судьей, который считал, что возраст вступления в брак следует сократить. Я слышал, как он долго плакал и хныкал, как гребаный трус, прежде чем умереть.
Я не виню его за казнь судьи. Я бы сама сделала то же самое. Такие люди не должны существовать. Кто знает, сколько еще мальчиков вот так изнасилуют или убьют?
Я делаю глоток из бутылки, он делает глоток за глотком из той же бутылке. К тому времени, когда мы допиваем вторую бутылку, он уже сильно пьян. Мне хочется сообщить ему, что я его люблю, но слова застревают в горле. Любовь кажется таким обыденным словом. Я имею в виду, что люблю мороженое, но те чувства, которые я чувствую к Бренду, похожи на океан – широкий, глубокий, бесконечный, непостижимый. После всего, что случилось между нами, я готова пойти за ним хоть на край света, отдать за него свою жизнь.
Я вижу, как его движения становятся заторможенными, речь невнятной, а голова начинает клониться вниз.
– Может, пойдем спать? – Спрашиваю я.
Он смотрит на меня снизу-вверх.
– Я не отпущу тебя, Лилиана.
– Я знаю. Я и не хочу, чтобы ты меня отпускал.
– Я говорю это, чтобы ты знала. Я скорее умру, чем отпущу тебя, мать твою.
– Никто не должен умирать, – твердо заявляю я.
Он смотрит на меня грустными и потерянными глазами.
– Боюсь, ты не очень хорошо знаешь своего отца. Думаю, скорее всего, тебе придется выбирать между ним и мной.
Я резко поднимаюсь, деревянный стул падает на пол из плитки.
– Не говори так. Мой отец никогда не причинит мне боль. Если он обидит тебя, то обидит и меня. И я точно знаю, что ты никогда не сможешь сделать ему больно, потому что, если ты причинишь ему боль, то считай причинишь и мне.
– Между нами собралось слишком много нерешенных проблем. Слишком много ненависти.
– Прости меня, – говорю я. – Прости моего отца, а главное, прости самого себя. Это единственный способ, когда мы сможем двигаться вперед, если простим друг друга.
– Пока я тебя не похитил, я мог во всем винить тебя. Вообразив, что виновата только ты, но теперь… когда я обнажил свою рану. Это я во всем виноват, я именно та болезнь, которая поразила мою душу. С самого начала была только моя вина. Я был причиной всех тех трагедий. – Он делает паузу, прежде чем закричать от боли. – Я не могу себя простить.
– И до каких пор? – С остервенением спрашиваю я. – До каких пор ты будешь себя винить? Пока что-то не случится со мной или с моим отцом? Или, пока с тобой что-то не случится, и тогда ты оглянешься назад, сожалея о том, что был таким дураком, не позволяя себе быть счастливым, все это время лелея свою вину. Как ты думаешь, как чувствуют себя твои родители, наблюдая за тобой от туда?
Его глаза темнеют, лицо внезапно становится ледяным.
– Не говори о них.
– Хорошо, прости, – тут же отвечаю я. Я не хочу отталкивать его от себя.
Он моментально становится таким измученным и бледным.
– Нет, тебе не за что извиняться. Это не твоя вина. Пойдем спать, Принцесса.
Мы, шатаясь, поднимаемся по лестнице. В окно светит полная луна, его спальня наполнена голубым светом из-за снега, окутывающим землю. Он падает на кровать, и я начинаю раздевать его.
– Мы будем трахаться? – спрашивает он.
Я хихикаю.
– Мне кажется, что нет.
– Почему нет? Разве ты не хочешь?
– Гм... у тебя скорее всего возникнут проблемы, чтобы поднять свой член.
– У меня никогда не было с этим проблем, Принцесса. По крайней мере, когда дело касается тебя, – отвечает он, но веки у него уже закрываются. Я осторожно снимаю с него рубашку и брюки. И когда я окончательно его раздеваю, обращаю внимание на татуировку, которую видела раньше. Нож с замысловатой резной ручкой, но раньше я не разглядела букв на лезвии – Лилиана.
Я провожу пальцами по буквам своего имени. У него кожа шелковистая и теплая. Слезы начинают застилать мне глаза. О, сколько он настрадался за свою жизнь из-за одного неосторожного поступка. У меня сон, как рукой сняло, поэтому придвигаю стул и сажусь рядом. Я никогда не видела более беспокойный сон, чем у него. Он постоянно ворочается, словно во сне не может найти себе места, дыхание прерывистое, словно сражается с драконами, либо просто испытывает боль. Он постоянно хмурится, а иногда издает какие-то звуки. Даже зовет меня.
Мое сердце сжимается, глядя на него, мне не хочется его будить, но я не могу испытывать больше эту пытку, просто сидеть и смотреть. Поднявшись со стула, я забираюсь в постель. И прижимаюсь лицом к его спине, положив руку ему на грудь в область сердца, голову в изгиб его шеи.
И именно тогда слышу, как он первый раз глубоко вздыхает. Проходят минуты, он погружается в глубокий сон. Сон без беспокойства, перестает дергаться, дыхание становится ровным, он только один раз переворачивается на другой бок, чтобы притянуть меня к себе. И его действия вызывают у меня уверенность, он успокоился, почувствовав мое присутствие.
Он обхватывает меня рукой, и я, как ребенок, кладу голову ему на грудь. Так мы и засыпаем. Я просыпаюсь через несколько часов, Бренд отодвигается от меня. Я открываю глаза, он оглядывает комнату, все еще дезориентированный ото сна.
– В чем дело? – Шепотом спрашиваю я.
– Даже не знаю. Но думаю, что что-то не так.
– Да, нет все в порядке. Ничего не случилось, – говорю я, и в этот момент внизу что-то с грохотом падает на пол.
Глава сорок восемь
Лилиана
https://www.youtube.com/watch?v=pL0bxewHbjo
Теперь мы свободны
Я замираю, Бренд тут же вылезает из кровати и начинает надевать штаны. Глаза поблескивают и смотрят настороженно. Его мобильный начинает вибрировать. Он моментально хватает его. В мертвой тишине я слышу голос Марка, тот говорит быстро и напряженно.
– На нас напали. Иден здесь.
– Сколько их? – Рявкает Бренд, вынимая пистолет.
– Не знаю, но Халид убит, – говорит Марк.
– Иду, – говорит он и отключается. Он поворачивается ко мне. Я так потрясена, что не могу пошевелиться. – Оставайся здесь. Что бы ни случилось, не выходи.
Я сажусь.
– Нет, подожди, Бренд.
– Я серьезно, Лилиана. Это касается только меня и твоего отца. Не выходи. – Он выходит за дверь, и я в ступоре смотрю на его голую спину. В дверях он оборачивается. Затем произносит слова, которые вызывают у меня дрожь. – Я люблю тебя, Лилиана. Я всегда любил и всегда буду любить. Если я больше никогда тебя не увижу, помни об этом.
А потом он исчезает за дверью. Я вскакиваю с кровати и бегу к двери как раз в тот момент, когда он запирает ее на замок. Вместо того, чтобы начать колотить по двери, я бегу к окну. Рядом с окном растет раскидистое дерево и веткой царапает стекло, похоже, что эта ветка может выдержать мой вес. Не думая о последствиях и не глядя вниз, я вылезаю из окна и забираюсь на ветку. У меня изо рта вырывается облачко пара на холодном воздухе.
На улице очень холодно, но я, как маленькая обезьянка, быстро спускаюсь по дереву и бегу к входной, широко распахнутой, двери. Я вхожу в коридор и вижу отца. Он наставил пистолет на Бренда, а Бренд направил свой пистолет на моего отца.
О, Господи Иисусе.
– Прикажи своим людям отступить, – говорит отец. – Мы здесь не для того, чтобы создавать проблемы, я хочу вернуть свою дочь. – Он смотрит на него с яростью, жестко. Я никогда не видела его таким. Я не узнаю своего отца. Моя прабабушка по материнской линии была китаянкой, и она часто учила меня пословицам, когда я была совсем маленькой. Одна из них гласила: люди полны тайн – прежде, чем узнать человека нужно с ним пуд соли съесть. И в этот момент я вдруг понимаю, что совершенно не знаю своего отца, вернее, не знаю его с этой стороны.
Бренд смеется ему в ответ.
– Ты хочешь сказать, что пришел сюда не ради мести. Что ты не хочешь увидеть меня мертвым. Я похитил твою дочь. Я сделал посмешищем великого Джека Идена.
Я вбегаю в комнату.
– Папа, – кричу я.
Отец поворачивается ко мне, и я вижу вспышку чего-то знакомого в его глазах. Я всю жизнь видела этот взгляд отца с любовью.
– Убирайся отсюда, Лилиана, – говорит он.
– Нет, – отвечаю я, продвигаясь вглубь комнаты. – Я не ребенок. Я тоже хочу участвовать в ваших разборках.
– Выйди отсюда, Лилиана, – говорит Бренд.
– Нет. – Я делаю еще один шаг поближе к Бренду. Я знаю, что Бренд не выстрелит в моего отца, но я заметила в глазах отца, что он почти готов убить Бренда.
– Лилиана, – зовет отец, его голос звучит резко. – Это приказ и не подлежит обсуждению. Уйди отсюда. Сейчас же. Это дело касается только меня и Бренда.
– Нет, папа, это касается не только тебя. Это касается и меня тоже. Бренд – сын садовника Джона, папа. Помнишь его? Из-за меня ты его уволил. Здесь есть моя вина. Всего лишь один невинный поцелуй. Мне не следовало жаловаться тебе. Я все только усложнила. И из-за этого потом с Брендом стали происходить просто ужасные вещи, и мы в этом виноваты, папа.
Мой отец держит Бренда на мушке.
– Папа, если ты причинишь Бренду боль, я больше не смогу нормально жить. Я всегда буду чувствовать себя виноватой. Ты этого хочешь? Пожалуйста, папа. Я простила его за свое похищение. Ты тоже должен его простить. Он не плохо со мной обращался. Он не был жестоким. Он просто совершил ошибку так же, как и я. Посмотри на меня, папа.
И прежде, чем мой отец успевает ответить, происходит странная вещь, один из людей Бренда врывается в комнату с пистолетом в руке. Он с разбегу врезается в кухонный стол и невольно нажимает на курок, вылетает пуля. По идеи, пуля должна была всего лишь проделать дыру в потолке, но она отскочила от металлической трубки на люстре, поэтому срикошетила мне прямиком в живот.
Ощущение от ранения, будто тебе в плоть воткнули раскаленную добела кочергу. Боль адская. Я ору, от удара падая на пол.
А потом передо мной начинает все двигаться в замедленном темпе. В комнату вбегают другие мужчины. Начинается паника и замешательство, как в сюрреалистическом фильме. Бренд тут же забывает о моем отце, отбрасывает пистолет в сторону и бежит ко мне. Он в шоке, его лицо белое как полотно. Он поднимает мою верхнюю часть тела и кладет к себе на колени. Он так потрясен, что не может даже ничего сказать. Папа стоит от меня по другую руку. Он сразу же звонит по телефону, вызывая вертолет, который поджидает у фермерского домика. Он раздает указания, затем связывается с лучшим хирургом в Лондоне, которого, по-видимому, захватил с собой на своем частном самолете, чтобы тот был наготове. Он даже уже знает, в какую больницу меня отвезут.
Я начинаю чувствовать головокружение, поэтому зову отца. Не обращая внимания на Бренда, он садится передо мной на корточки.
– Помощь уже в пути. С тобой все будет хорошо, – спокойно говорит он.
Я чувствую, что у меня кровотечение.
– Неужели я умру?
Бренд крепче прижимает меня к себе.
– Нет, ты не умрешь. Я не позволю тебе умереть.
– Папа, ты же знаешь, я ненавижу видеть, как льется кровь, правда?
Он касается моих волос.
– Не смотри вниз, дорогая. Только не смотри вниз. Все будет хорошо. – Он сжимает губы, и я замечаю белую складку вокруг его губ.
Я смотрю в глаза отцу.
– Если я потеряю сознание, не трогай его, папа. Я люблю его. Я всегда его любила.
Глаза моего отца расширяются от шока.
– Он преступник, Лилиана.
– Он может измениться, – шепчу я. Чувствую, как боль отступает.
– Преступники не меняются, – резко говорит он.
У меня опять кружится голова.
– Папа, помнишь, ты рассказывал мне историю про проститутку и монаха?
Он пристально смотрит на меня.
– Мне казалось, что ты совсем не слушала мои истории.
– Слушала. Я монах или проститутка?
На его глаза наворачиваются слезы.
– Ладно, Лилиана. Хорошо. Будь, по-твоему.
– Я сейчас немного посплю. Не вздумайте выяснять отношения.
– Нет, не закрывай глаз, – резко произносит отец. – Только не закрывай глаз, дорогая.
– Поговори со мной, детка, – говорит Бренд. Я смотрю ему в глаза. И мое зрение по краям становится размытым, но не до конца, потом рядом с Брендом и моим отцом я стараюсь не закрывать глаза, пока мы не прибываем в больницу.
Глава сорок девятая
Бренд
Я чувствую себя полностью сломленным. Я тупо смотрю, как отец Лилианы расхаживает назад и вперед по маленькой приемной, звонит, договаривается, успокаивает семью, разговаривает по поводу ухода и последствий с Лилианой, а я не могу даже пошевелиться. Впервые в жизни я чувствую себя совершенно беспомощным. Я снова с удивлением перевожу взгляд на свои руки. Они все еще дрожат. И в ее крови.
Я знаю, что она справится, но шок, что ее подстрелили, все еще вызывает у меня тошноту. Боже мой, она могла умереть. Боже мой, я мог потерять ее совсем. Я с трудом сглатываю и встаю. Джек Иден тут же поворачивает голову в мою сторону. Мы долго смотрим друг на друга.
– Чего ты хочешь? – Наконец рычу я. Я не отдам ему Лилиану. Ни ему. Никому.
У него жесткое выражение лица.
– У тебя есть кое-что мое. Где оно?
Я сразу понимаю, о чем он говорит – о своем кольце.
– Оно в Англии. У меня в доме.
– Я сейчас пошлю кого-нибудь к тебе домой. Не мог бы ты распорядиться, чтобы его отдали им?
Я медленно киваю.
– Могу.
– Сядь. Давно пора покончить с этим.
Я сразу же начинаю защищаться. Каждая клеточка в моем теле напрягается. Я знаю, что он попытается убедить меня отказаться от Лилианы.
– Что еще?
Он садится.
– Я хочу извиниться.
Догадываясь о его истинных намерениях, я сажусь напротив него и скрещиваю руки на груди.
– Ты?
– Да, мои извинения пришли к тебе с большим запозданием. Тем не менее, на протяжении многих лет я был твоим гарантом, постоянно компенсируя потери, которые создал.
Мои глаза расширяются.
– Что?
Он пожимает плечами.
– Тебе двадцать четыре года, и ты безумно богат. Ты думаешь, что это твоя заслуга? Бизнес, в котором ты крутишься, с него я начал свою карьеру. Я знаю его как свои пять пальцев. Ты никогда не задумывался, почему для тебя все шло, как по маслу, ты так взлетел или решил, что это была чистая удача?
– Я…
– Это же кровавый путь, и все же, тебе не пришлось участвовать в большинстве войн за территорию, которые ты явно должен был вести к настоящему времени. И было достаточно раз, когда тебя могли просто подстрелить. Ты никогда не задумывался, почему твой нелегальный бизнес шел, как по маслу?
И открывшаяся правда от его слов начинает доходить до меня. Мой путь был каменистым, да, но не таким кровавым, как следовало бы.
– Какого хрена ты говоришь?
Его следующие слова потрясают меня до глубины души. В голове начинает стучать. Я ошалело смотрю на него.
Он откидывается на спинку стула.
– Я тот человек, с которым ты всегда так стремился познакомиться, Бренд. Я – Виктор Метерлинк.
– Что за...? Ты – Виктор Метерлинк? – Недоверчиво повторяю я. Виктор Метерлинк был легендой и загадкой. Никто никогда с ним не встречался. По слухам, он был бельгийцем, живущим в Монако. Одни говорили, что он толстый, с брюшком, постоянно курит сигары, другие – что в нем шесть футов и шесть дюймов. А еще он был моим боссом. За эти годы он передал мне через посредников множество крупных заказов.
Он кивает.
Я недоверчиво качаю головой.
– Все эти годы я работал на тебя?!
– Да, жизнь – забавная штука. Женившись, я понял, что все должно измениться, но мне всегда нравилась идея управлять подпольной империей. Так гораздо труднее разгадать и до всего докопаться, что и хорошо.
Я пристально смотрю на него. Ирония не ускользает от меня. Все эти годы я ненавидел Джека Идена и работал на него!
– А Лилиана знает?
– Конечно, нет. Никто не знает. – Он придвигается ближе ко мне. – Это секрет, Бренд. Теперь его знаешь ты.
Я чувствую вспышку гордости. Джек доверил мне свой самый большой секрет.
– Почему ты предложил мне это?
Он снова пожимает плечами.
– Я выбрал такой способ извинения перед тобой. Я уволил твоего отца в порыве гнева, но когда остыл, то понял, что поступил неправильно. Особенно, когда до меня дошли новости о смерти твоей матери. Твой отец был хорошим человеком и хорошим садовником, я стал разыскивать его, но он умер в тюрьме ровно через неделю после того, как его посадили. Что еще мне оставалось делать, кроме как не взять на себя роль твоего отца? Помнишь, мое первое предложение, я дал тебе выбор – готов был оплатить твое образование. Это был я. Но ты отказался.
– Да, – я смотрю ему в глаза. – Я хотел быть похожим на тебя.
– Тогда я и взял на себя обязательства наблюдать за тобой, – говорит он, – и привязал тебя к себе. Помнишь Маркуса? Он встретил тебя в Лестере и познакомил с этим миром. Это не было случайностью. Я послал его к тебе. Он воспитывал тебя от моего имени. Однако с этого момента, учитывая, что ты похитил мою дочь, я считаю, что мы квиты. Моя дочь думает, что влюблена в тебя, но посмотрим. Надеюсь, что это увлечение с ее стороны.
В этот момент в палату входит врач, и Джек тут же подходит к нему.
– Как она? – спрашивает он.
Доктор улыбается. Ясно, что они старые друзья, давно друг друга знают.
– С ней все будет хорошо, Джек. – Он поворачивается ко мне. – Ты, Бренд?
Я киваю.
– Она пару раз называла твое имя.
Слезы наполняют мои глаза. Никогда я не был так ошеломлен и смущен, но уроки, которые я извлек из жизни, говорят о том, что все происходит по какой-то причине. Судьба тогда поманила меня Лилианой, искушая. А теперь судьба вернула ее мне. Я бы ради нее все повторил бы с самого начала.
Единственное, чего я хочу в данный момент – обнять мою Лилиану и держать в своих руках до тех пор, пока мы не состаримся, и даже после того, как мы умрем, я хочу, чтобы нас похоронили в одной могиле. Наша плоть будет вместе распадаться также, как и соединившиеся кости.
Глава пятидесятая
Лилиана
Я дотрагиваюсь до руки отца.
– Как ты нашел меня так быстро?
– Быстро? Черт, Лилиана, ты хоть представляешь, что эти полторы недели были чистого ада?
– Прости, па. Я не хотела причинять тебе боль. Мне казалось, что я придумала вполне правдоподобную историю. Я думала, что смогу ей успокоить маму.
– Правдоподобную? – Фыркает он.
– Не заставляй меня смеяться. Мне больно, когда я смеюсь.
Звонит его мобильник. Он смотрит на него и улыбается.
– Мама только что приземлилась во Франции. Шейн и Дом с ней, и они будут здесь через полчаса.
Я улыбаюсь в ответ.
– Хорошо. Как мама все восприняла?
Он хмурится.
– Ужасно. Я боялся за нее.
– Мне очень жаль.
– Ладно, хорошо. Это не твоя вина. Теперь, когда мы нашли тебя, все будет хорошо.
– Как ты меня нашел?
– Когда речь заходит о преступном мире, ни у кого нет связей лучше, чем у меня. Один из людей Бренда похвастался проститутке, что похитил девушку. Она хотела получить награду, а я – информацию.
– Па, почему ты считаешь, что моя история была неправдоподобной? Ты действовал за моей спиной и устроил мне ту стажировку, и у меня было полное право злиться на тебя и уехать в Испанию.
– Ты назвала меня папой. Ты не называла меня папой с тех пор, как тебе исполнилось пять лет, милая.
– О. – Я прикусываю нижнюю губу. – Папой?
– Ага.
– Как ты думаешь, сможешь ли ты когда-нибудь простить Бренда? Ну, когда-нибудь?
Его лицо остается бесстрастным.
– Возможно. Когда-нибудь.
– У него была ужасная жизнь, па. С ним делали невообразимо ужасные вещи после того, как он ушел от нас. – Я начинаю всхлипывать.
Папа нежно гладит меня по голове.
– Эй, прекрати. Когда-нибудь я его прощу, но на это потребуется время. Он похитил мою дочь. Если бы с тобой что-нибудь случилось... – он замолкает, делает глубокий вдох и заставляет себя улыбнуться. – Поверь мне, будь на его месте кто-нибудь другой, я бы разорвал ему давно уже глотку.
– Я на самом деле его люблю, па.
– Уверена? Не торопитесь с этим. Ты прошла через тяжелое испытание. Тебе может казаться, что ты влюблена в своего похитителя, но со временем все может измениться. Тебе просто нужно немного времени, чтобы прийти в себе, поправиться.
Я протягиваю руку и касаюсь лица отца.
– Папа. Что ты чувствуешь к маме? Как ты думаешь, ты когда-нибудь передумаешь?
– Это совсем другое.
– Нет, не другое. Помнишь, ты мне как-то сказал, что любовь не выбираешь, она сама выбирает тебя. Именно это и случилось с нами двумя. Все эти годы я ждала его, а он ждал меня. Мы идеально подходим друг другу. Вот увидишь.
Глава пятьдесят первая
Бренд
Я вхожу в комнату, и все ее лицо озаряется яркой улыбкой, но меня тошнит. Она выглядит такой чертовски бледной. Она поднимает руку и манит к себе. Я подхожу к краю кровати.
– Прости, Лилиана. Каким-то образом мне удалось снова причинить тебе боль.
– Не говори глупостей. Это не имеет к тебе никакого отношения. Все началось, когда мальчик по имени Пьер сказал мне, что лучший путь к сердцу мужчины – это стать беспомощной. Он предложил сломать руку или ногу. Так что, конечно, я подумала, что лучше воспользоваться его советом и получить пулю в живот.
Я пытаюсь улыбнуться, но не могу.
– Давай, Бренд.
– Этому Пьеру не следует совать нос в чужие дела и лучше бы ему следить за своим языком. И не давать дурацкие советы девушкам других мужчин.
Ее глаза расширяются.
– О, боже мой. Ты только что назвал меня своей девушкой. Думаю, мне это очень нравится.
– Думаешь, тебе это нравится больше, чем жена?
Ее глаза чуть не вылезают из орбит.
– Что? Ты сделаешь из меня честную женщину, Бренд Воган.
Я шаркаю ногами.
– Да, я собираюсь сделать из тебя честную женщину, Лилиана Иден.
Она усмехается.
– И ты купишь мне обручальное кольцо и все такое?
– Гм... у меня уже есть обручальное кольцо для тебя.
Она поднимает брови.
– Неужели? И когда ты его купил?
– Я купил его семь лет назад. Проходил мимо магазина и увидел это кольцо, и оно было точно такого же цвета, как твои глаза, поэтому я решил его купить. Наверное, тогда я говорил себе, что купил это кольцо только потому, что оно красивое, но мое сердце всегда знало, что я надену его тебе на палец.
Она переплетает свои пальцы с моими.
– Знаешь, я почти боюсь проснуться, а это будет всего лишь сон.
– Это не сон, Принцесса.
– Тогда, клянусь, я самый счастливый человек на свете.
– Нет, тебе придется побороться со мной за этот титул. Потому что никого нет счастливее меня. У меня есть женщина моей мечты.
Она, усмехаясь, смотрит на меня.
– Да, я должна согласиться с тобой. Тебе очень, очень повезло, что у тебя есть я. Я не так проста, не так ли?
– Точно. Эй, я хотел тебя кое о чем спросить. Что это за история про монаха и проститутку?
Она похлопала по месту рядом с собой на кровати.
– Присаживайся. Устраивайся поудобнее. Это хорошая история. Я должна предупредить тебя, что в этой истории ты исполняешь роль проститутки.
Я осторожно сажусь рядом с ней, и она начинает свой рассказ.
– В Древней Индии монахам не разрешалось слишком долго бродить по одним и тем же окрестностям. По причине, что они питались за счет того, что им давали люди, они не должны были становиться обузой для бедных крестьян. Единственное время, когда они могли задерживаться на одной местности, было во время сезона муссонов, который длился около трех месяцев. В то время горные перевалы было невозможно перейти, поэтому у них не было выбора, кроме как переждать их у кого-нибудь в доме.
– Перед началом сезона муссонов все монахи собирались в хижине главного монаха и сообщали ему, у кого они собираются остаться. Именно тогда один из монахов объявил, что его пригласила погостить местная проститутка.
– Все остальные монахи были шокированы его новостью. Как может монах оставаться с проституткой в одной комнате? Она плохо на него повлияет. На его пути будет слишком много искушений. Ее жизнь – жизнь безбожницы. Даже главный монах засомневался, что это хорошая идея.
– Но сам монах оставался спокоен. Он сказал, что не понимает, из-за чего весь шум. Он стал монахом, потому что верил, что выбранный им путь – лучший способ жить в этом мире, но если путь проститутки будет лучше, то у него не останется причин быть монахом. В конце концов, главный монах согласился, позволив ему остаться с проституткой на три месяца.
– В течение трех месяцев монах жил с проституткой, которая продолжала заниматься своим ремеслом. К ней приходили мужчины. Она танцевала. Звучала музыка, было вино и прекрасная еда. Все остальные монахи были обеспокоены состоянием монаха.
– Как только три месяца истекли, монах отправился к главному монаху, с ним был новый ученик. Проститутка решила стать монахом.
– Твой отец рассказал тебе эту историю?
– Ммм…
Я киваю.
– Это хорошая история.
– Ты преступник только потому, что не знаешь другого пути, Бренд. Есть лучший путь для нас, и мы найдем его вместе.
Я смотрю на нее с благоговением. На эту удивительную женщину, которая согласилась стать моей женой.
– Что должна сделать женщина, чтобы ее поцеловали?
Я наклоняю голову и целую ее. Она пахнет лекарствами и химией, но в ней по-прежнему чувствуется магия, у меня вспыхивает желание.
– Я люблю тебя, – шепчу я в ее сладкие губы.
– Я люблю тебя намного, намного сильнее, – говорит она, крепче сжимая мне руку. – Даже сейчас, когда я говорю с тобой... мое сердце словно тает. Даже мои ноги чувствуются так, словно они не лежат на матрасе, а я парю... в этом... в этом пузыре удивительного тепла, радости и... магии.
– Ты же знаешь, что это навсегда. Я никогда тебя не отпущу, – говорю я.
– Навеки, – шепчет она в ответ.
ЭПИЛОГ
Джек
Три года спустя
https://www.youtube.com/watch?v=xMtuVP8Mj4o
Я стою у окна и смотрю на снег. Вон оно долгожданное Белое Рождество. В стекле окна я вижу отражение своей семьи. Все собрались. Моя мать, мои братья с семьями, моя жена, мои дети, Бренд, Линди и мой первый внук. В нем есть что-то особенное.
