Текст книги "Красота в темноте (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Ле Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

20
София

https://www.youtube.com/watch?v=ZNr2XyEawig Не разбивай мне сердце.

Невозможно описать мое разочарование, когда я закончив свой урок, открываю дверь в коридор и вижу Лену, разговаривающую с Фионой. Она поворачивается ко мне и тут же видит мое разочарование. Я знаю, что всю неделю уговаривала себя, что не хочу иметь с ним никаких отношений, но все бестолку, похоже я все же разобью себе сердце. Но когда он не появляется, мое сердце итак уже разбито.

Оставшуюся часть недели я занимаюсь обычными делами – гуляю, общаюсь, ем, но все мое существо ждет четверга. Я жду момента, когда у меня закончатся уроки, и я выйду в коридор и увижу Джека, пришедшего после работы, и приглашающего меня присоединиться к нему перекусить в ресторанчике его друга.

Наступает четверг. Я надеваю черный верх, синие джинсы, черные сапоги и пальто оверсайз. Сейчас это модно. Лена спокойно носит такое же, не знаю получится ли у меня также.

Но Лори в этот раз не пришла ко мне на урок, и для меня это плохое предзнаменование. Мой урок заканчивается, ученики расходятся, я надеваю пальто, собираю вещи и иду в сторону двери.

Впервые мне кажется путь в сторону двери бесконечным.

Я берусь за ручку, и мое сердце словно камень сжимается в груди. Я пытаюсь себя успокоить, говоря, что совсем не важно придет он или нет. Это не конец света. Возможно, для меня это будет своего рода благословением. Потому что наши отношения неправильные с самого начала. Поднимаю руку и толкаю дверь. Она медленно открывается, и я выхожу в коридор.

О. Мой. Бог.

Он здесь. Разговаривает с Леной. Смеется над ее словами. Как только я открываю дверь, он поднимает голову и смотрит прямо мне в глаза. И улыбается. Он как-то изменился. У меня подгибаются колени. Его глаза оглядывают меня с ног до головы. Я так счастлива, что сердце готово выскочить из груди.

Его взгляд ни на минуту не оставляет меня, пока я иду к ним.

– Привет, – тихо говорит он.

Я даже не могу произнести и слова, только улыбаюсь глупой, счастливой, сумасшедшей улыбкой.

– Ты голодна? – спрашивает он.

Я киваю, все еще слишком ошеломлена, чтобы открыть рот.

Вдруг моя сестра начинает шептать мне на ухо:

– Я с Гаем возвращаюсь в замок, а завтра к ланчу приедет за тобой Роберт и заберет тебя из апартаментов, хорошо?

Пару секунд я даже не понимаю, о чем она говорит, поэтому с удивлением просто пялюсь на нее. А потом до меня, наконец-то доходит. Это будет моя первая ночь, которую я проведу самостоятельно. Как любая другая женщина на свидании с мужчиной. Она хочет, чтобы у меня был выбор. Я могу попрощаться с ним у двери или пригласить его на чашку кофе.

Сестра удерживает мой взгляд, в ее глазах присутствует решительность. Боже, я так люблю ее, что мне хочется заплакать, вспомнив, что я доставляю ей столько беспокойства. Я улыбаюсь ей. Стараясь, чтобы моя улыбка казалась уверенной и беззаботной. «Со мной все будет хорошо», – как бы заявляет моя улыбка. Она медленно улыбается мне в ответ.

«Я люблю тебя», – произносит она одними губами мне по-русски.

Я отвечаю ей тем же.

Потом она обращается к Джеку:

– Ну, мне пора. Ты же позаботишься о моей Софии, не так ли? – с дрожью в голосе спрашивает она.

– Готово поклясться всей своей жизнью, – отвечает Джек.

Она кивает. И под действием сильных эмоций, разворачивается и направляется на выход. Я смотрю, как за ней закрывается входная дверь.

– Ей не стоит беспокоиться. Я никогда не причиню тебе вреда, – тихо говорит Джек.

Я перевожу глаза на него. Он смотрит на меня серьезно и напряженно. Он понятия не имеет, как я надеюсь молясь, чтобы это оказалось правдой.

– Ну же, – говорит он, осторожно положив руку мне на спину и направляя меня в сторону двери. Когда мы выходим на улицу, когда машина разворачивается, я вижу Лену, сидящую на заднем сиденье, задумчиво смотрящую прямо перед собой.

– Куда мы едем? – спрашиваю я, направляясь к машине Джека.

– Увидишь, – загадочно отвечает он.

Он привозит нас на ту же улицу, что и первый раз, и мы идем вдоль домов по тротуару. Он не берет меня за руку, но для всех очевидно, что мы вместе, я обращаю внимание на женщин, которые проходят мимо нас. Они оценивающе разглядывают его, а потом переводят взгляд на меня. Через какое-то время я начинаю светиться гордостью от радости. Я до конца не верю, что такой красавчик Джек, может захотеть со мной куда-то пойти.

Мы проходим мимо ресторанчика с гамбургерами его друга. Я бросаю взгляд в окно и вижу, что там никого нет. Официантка сидит на столе и смеется, пока Падди что-то оживленно рассказывает ей, жестикулируя всеми своими длинными конечностями. Мы идем дальше, пока Джек не останавливается перед «МакДональдс».

Я смеюсь.

– Что правда?

– Да. Я готов отравиться вместе с тобой, – говорит он и толкает от себя дверь.

Здесь не многолюдно, только две молодые девушки-матери с колясками сидят за одним столиком и еще один стол занят школьниками.

Они машут Джеку, он улыбается и кивает им. Мы подходим к стойке и встаем в конец самой короткой очереди. Перед нами один человек. Я краем глаза кошусь на него, он рассматривает меню и у него сейчас взгляд «я-не-верю-что-делаю-это». На самом деле, он выглядит очень сексуально, и я невольно хихикаю. Человек за кассой перечисляет заказ перед тем, как клиент оплачивает, я тыкаю Джека в живот. Словно я тыкнула в поленницу дров!

– Последний шанс отступить, – поддразниваю я его.

Он улыбается мне.

– Не волнуйся по поводу меня. По крайней мере, я умру счастливым.

Как идиотка я тут же сильно краснею, оттенок красно расползается по щекам и шеи.

Его глаза мерцают от удовольствия.

– Что я могу вам предложить? – спрашивает кассир.

Как ни странно, я делаю два шага, встав у прилавка.

Кассир смотрит на нас скучающим взглядом.

– Что я могу вам предложить сегодня?

– Чизбургер, чикен Макнаггетс, большую фри, Макфлури с печеньем и клубничный молочный коктейль.

– А вы, сэр?

– Биг Тейсти, средний картофель фри, салат и колу, – говорит он.

Наш заказ укладывают на два лотка, и мы направляемся к столику в углу.

Я тут же с радостью рассматриваю все в пакетах. Теперь, когда кто-нибудь заведет речь о «МакДональдсе» я буду в курсе, что они имеют ввиду.

21
Джек

Я наблюдаю, как она, словно маленький ребенок, осматривает все пакеты перед собой, и мне хочется выследить и убить тех, кто причинял ей столько боли. Как кто-то мог решить причинить столько боли и так покалечить невинную и уязвимую душу? Я понимаю, почему ее сестра и Гай с такой одержимостью охраняют и защищают ее.

Ее изящные ручки сначала достают маленькие коробочки с соусами. Она заказала три разных. Она открывает их и ставит в ряд на стол. Затем открывает коробку с куриными наггетсами.

– Бон аппетит, – ласково говорю я с любопытством посматривая, каким образом все, что она заказала поместиться в ней, в ее настолько хрупком теле.

– И тебе, – отвечает она. Улыбаясь она берет первый наггетс, макает его в соус и аккуратно откусывает, и в эту секунду мой член становится каменным. Для меня это что-то новенькое. Я никогда не реагировал таким образом ни на кого раньше. Черт. Елозя на своем стуле, я наблюдаю, как она снимает упаковку с бургера.

– Ты не собираешься есть? – спрашивает она.

Я откусываю свой гамбургер. Для пластмассовой еды он на вкус неплох.

Она обмакивает картошку в кетчуп и быстро кладет ее в рот. Затем она вытаскивает соломинку из упаковки и втыкает в стакан с молочным коктейлем. Она сосет через соломинку. Потом еще раз. Я смотрю, как ее полные губы оставляют соломинку, облизав их языком. Она напоминает мне женщину, у которой имеется определенная миссия, она открывает мороженое и погружает в него пластиковую ложку. Облизывает ложку. Черт, эта еда просто адски на меня влияет. Я нахожусь в отчаяние, мне необходимо отправиться в туалет, чтобы получить освобождение.

Она довольно вздыхает.

– Я закончила, – вдруг говорит она.

Я приподнимаю брови.

– Что? Ты только все попробовала.

– Ну, после того, как ты сказал про пластмассовую еду в «МакДональдсе», я порылась в интернете, ты оказался абсолютно прав.

Я отклоняюсь на спинку стула, посмеиваясь.

– Видишь этот чизбургер. Ты никогда не поверишь насколько длинный список химических веществ находится в нем. На самом деле, она покрашена фунгицидом. Мало того, что я ем консерванты, декстрозу, фосфат натрия, но также разнообразные ингредиенты, которые используются для производства огнестойких ковриков для йоги, спичкек и взрывчатых веществах.

Она никогда не перестанет меня удивлять.

– Так зачем ты сюда пришла?

Она пожимает плечами.

– Я хотела попробовать, что я пропустила, теперь знаю.

– Тебе понравилось?

– Ну, не могу сказать, что я ненавижу эту еду, но предпочла бы бургер от твоего друга. – Она прикасается к моей руке, меня обдает жаром.

– Спасибо, что привел меня сюда. Я очень это ценю. Теперь мы могли бы пойти в другое место, пожалуйста?

Я смеюсь. Встав, я притягиваю ее к себе и обхватываю за бедра, близко прижав к своему телу. Она вздыхает и смотрит мне в глаза. Она такая маленькая и хрупкая. Я чувствую, как ее крошечные кости прижимаются к моему телу. Но она чертовски совершенна. Я хочу отвезти ее к себе, накрыть ее своим телом и трахнуть, пока моя сперма не будет вытекать из ее оттраханной киски.

– Черт побери, Джек, найди комнату, – кричит мне один из школьников.

Не волнуйся, малыш, я не собираюсь устраивать здесь игры. Я собираюсь сделать это немного по-другому. Я провожу дорожку пальцем по ее щеке.

– Пойдем, поедим нормальную еду.

В итоге мы оказываемся в итальянском ресторанчике. Он выглядит старомодно в своих красновато-коричневых тонах с желтыми стенами, бутылками «Фраскати» и окораками, подвешенными на стропилах. Я знаю самого владельца. Сальваторе веселый и круглый, как колобок. Иногда он берет свою гитару и поет старинные итальянские песни. Он не очень хороший певец, но его клиенты не возражают. Есть что-то милое в его пении. Пока он поет кажется, будто время повернуло вспять, и мы находимся в тратории в Италии.

Мы сидим, потягивая лучшее вино Gavi de Gavi от Сальваторе, пока ожидаем нашего спагетти вонголе. Сегодня особенное блюдо.

– Так ты выросла в России?

Почти тут же я чувствую, как она вся внутренне сжимается.

– Да, мы выросли в России, – отвечает она.

Я меняю тему, делая себе пометку держаться подальше от ее прошлого, хотя бы какое-то время. Я спрашиваю какую музыку она предпочитает. О, ей нравится классика. Она спрашивает, а что нравится мне. Я говорю, что люблю техно. Она любит шоколадное мороженое. Я нет. Ей не нравится приправа карри, а я не могу жить без нее. Ей нравится River Dance, а мне кажется, что они похожи на дергающихся кукол. Она любит горы. Мне нравятся пляжи. Я люблю смотреть бокс, она не может смотреть ни единый вид спорта, где есть насилие.

Наше спагетти с моллюсками прибывает. Мы окунаем вилки. Я спрашиваю ее, с кем бы она больше всего хотела поужинать, если бы представилась такая возможность.

– Умершим или живым? – интересуется она.

– Не важно.

Она называет принцессу Диану.

– Почему?

– Я хотела бы спросить ее, что, на самом деле, произошло той ночью.

– Ты не веришь в официальную историю?

Она опускает голос до шепота:

– Нет.

Я скрываю улыбку. Моя девушка – сторонник теории заговора.

Она спрашивает меня о том же. Мне не нужно думать.

– С тобой, – говорю я, и именно это и имею в виду. Я бы хотел поужинать с ней и узнать, что она скрывает. Почему она думает, что ее никто не может полюбить.

– Со мной? – спрашивает она.

– Да, с тобой.

Мы смотрим друг на друга. Ее глаза светятся золотом, и в них прячется огромная боль. Потом приходит официант, снова наполняет наши бокалы и уходит.

Я спрашиваю ее о любимом цвете.

– Синий, – говорит она, улыбаясь, отчего ее глаза начинают светиться по-другому. – А у тебя?

Я улыбаюсь.

– Синий.

– О Боже мой! Не могу поверить. Наконец-то мы совпали хоть в чем-то.

Сальваторе начинает петь, а в ее глазах появляются слезы. Потом нам приносят десерт. Кремовый тирамису. Я наблюдаю, как она ест и чувствую, как у меня сжимается живот. Это моя девочка. Я не остановлюсь, пока окончательно не сделаю ее своей. На всю жизнь. Мы заказываем кофе. Сальваторе приносит рюмки с пламенеющей «Самбукой». Мы дуем на пламя и выпиваем. Она смеется. Ее щеки окрасились в цвет, глаза сияют.

– Еще кофе? – спрашиваю я, с трудом сдерживая свои руки, чтобы не заключить ее в свои объятия.

Она счастливо кивает.

Когда мы встаем, чтобы уйти, она прислоняется ко мне. Я обхватываю ее за тонкую талию и крепко прижимаю. Она смотрит мне в глаза.

– Спасибо. Это был лучший вечер в моей жизни, – шепчет она.

22
София

https://www.youtube.com/watch?v=Z7oPHkqzPqA

Я почти уже готова пригласить Джека подняться со мной наверх. Ну, это будет откровенная ложь, если скажу, что во время нашего свидания не хочу его, мое тело просто жаждет его прикосновений.

Он обнимает меня перед лифтом и с жадностью целует, словно затягивая в зыбучие пески. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы оторваться от его губ и нажать кнопку своего этажа.

Двери лифта закрываются перед ним, моя кожа, тело, кости, кровь все призывают к нему. Но другая моя часть… замороженная… та часть, которая имеет расшатанную психику, но никогда не пьянеет или дуреет от сексуального желания, говорит мне – «Не порть лучшую ночь в своей жизни».

Пусть эта магия разрушится в другой день.

Пусть этот вечер останется для тебя особенным.

Я приезжаю на лифте и вставляю свой ключ в дверь. Здесь несколько странно и пусто без Лены, Гая и Ирины, но я не против побыть одна. Я парю, словно на прекрасном облаке. Я танцую по комнате, включаю свет и музыку, пятую симфонию Бетховена. Напевая и делая вид, будто сама играю на скрипке под льющуюся музыку, потом двигаюсь в сторону ванной комнаты. Готовлюсь ко сну, переодевшись в длинную хлопчатобумажную ночную рубашку и ложусь спать, продолжая мечтать.

Я влюбилась?

Совсем недавно такое было невозможно. Я пялюсь в потолок, полностью запутавшись в своих чувствах. Об этом я читала в книгах, такое всегда происходило с другими людьми. Я же знала только боль. И все же, наверное, я влюбилась. Иначе, какое чувство еще может быть таким совершенным, таким замечательным, таким удивительным? Я засыпаю в своих грезах.

Из глубокого сна меня вырывает звонок в домофон. Я замираю от страха, тут же перевожу взгляд на будильник. Уже почти двенадцать часов. Я закрываю глаза. Не паникуй. Никто, кроме Джека и моей семьи, не знает, что я здесь. Очевидно, кто-то ошибся или может пьяный перепутал номер квартиры. Он сейчас уйдет. Бояться нечего.

В домофон снова звонят. На этот раз настойчивее.

Я нервно прикусываю губы. А что, если это женщина, потерявшая ключи и ее необходимо впустить, чтобы она не мерзла на улице? Несколько секунд я еще раздумываю, звонок опять звонит.

На этот раз я встаю с кровати и быстро иду в коридор. Если это женщина, я ее впущу. Если мужчина, я сделаю вид, что здесь никого нет. Не включая свет в коридоре, я иду к домофону и включаю видео. На секунду мне кажется, что у мен начались галлюцинации. Я все сжалась, но не от страха, а от восхитительного волнения. Внизу стоит Джек. Я нажимаю кнопку ответа.

– Что ты здесь делаешь, Джек? – спрашиваю я, и мой голос как-то странно звучит с придыханием.

– Впусти меня, – требует он, слегка покачиваясь.

– Ты пьян?

– А как ты думаешь? – вопросом на вопрос отвечает он.

– Думаю, что да, – осторожно говорю я.

Волосы спадают ему на лоб, и он дергает головой, пытаясь их поправить и хлопает в ладоши.

– Браво. Открой мне, и я передам тебе твой приз, – бубнит он.

Он даже пьяный выглядит потрясающе. Я так сильно хочу, чтобы он дотронулся до меня, но как я могу? У меня достаточно причин, почему мне не следует его впускать. И не последнее место в этом списке занимает моя изуродованная кожа. Мои ужасные уродливые шрамы. Если он только увидит мою спину, он не сможет скрыть отвращения. И это будет конец.

– Мне кажется, тебе стоит пойти домой, Джек, – шепчу я.

– Я не хочу домой, София. Впусти меня. Пожалуйста.

Что-то внутри меня с болью сжимается.

– Я не могу, – чуть ли не плача отвечаю я.

– Мы ничего не будем делать. Я всего лишь хочу поговорить.

Я с трудом выдыхаю, кажется даже с хрипом.

– Поговорить?

– Да. Ты сможешь сделать мне кофе, чтобы я протрезвел, прежде чем поеду домой.

Я глубоко вдыхаю. Я бы не оставила собаку на улице в такую погоду, не говоря уже о Джеке.

– Обещаешь?

– Слово скаута.

Я нажимаю на зуммер и вижу, как он открывает входную дверь. Я включаю свет в коридоре и быстро бегу к зеркалу. Я заплела волосы в косу сбоку, прежде чем отправится спать. Она немного растрепалась. Локоны обрамляют мое лицо. Я быстро заправлю их за уши. Тру глаза, чтобы я не казалась такой сонной, и запахиваю пеньюар. Я не хочу поощрять его к тому, к чему не готова.

Я подпрыгиваю на месте, когда слышу стук в дверь. Вау, он быстро добрался сюда.

Слишком быстро, видно не на лифте. Должно быть, он бежал по лестнице. Я поворачиваю ручку и отступаю на шаг назад.

О боже! Джек на улице на экране домофона – это одно. Джек появившийся в моем коридоре – совсем другое дело.

Прежде чем я могу произнести хоть слово, он делает шаг вперед и хватывает меня в свои объятия. Совершенно неожиданно я льну к его широкой груди. Почти тут же я чувствую, что теряю все свое самообладание. Его тело твердое как камень. О Боже, это именно то, чего я больше всего боялась.

– Ты сказал… что хочешь поговорить… и кофе, – лепечу я.

– На х*й разговоры и кофе, София. Я пришел сюда, чтобы попробовать твою сладость.

Запах алкоголя ударяет мне в нос, но меня это не отталкивает. Я хочу, чтобы этот мужчина оказался внутри меня. Откуда взялось это желание? Я никогда не хотела ни одного мужчину в своей жизни, никогда даже не могла представить, что мне может захотеться, не говоря уже о сексе. Он кладет свою большую мужскую теплую руку мне на спину, другую под мои колени и поднимает меня вверх. Уткнувшись носом в его шею, я чувствую запах его одеколона.

– Сегодня я собираюсь тебя растлить и сделать своей, – рычит он мне на ухо.

Я чувствую его дыхание у себя на волосах, пока он несет меня по коридору к единственной открытой двери – моей спальни. Он кладет меня на кровать. Мое сердце скачет в груди.

Я смотрю на него, он возвышался надо мной. В тусклом свете из коридора его лицо в тени, и мне трудно рассмотреть его выражение. И хотя я не могу его рассмотреть, но его глаза блестят от желания. Я стараюсь запомнить и оставить в памяти этот образ, как самый драгоценный момент, который у меня когда-либо был, прежде чем наша любовная связь закончится.

Я так долго скрывала и откладывала поведать ему всю правду, мне не хотелось увидеть, как эта жгучая страсть в его глазах угаснет, сменившись отвращением. Впервые в жизни я полностью наслаждаюсь вниманием со стороны мужчины, чувством своей значимости и необходимости ему. Но сегодняшней ночью, через несколько минут все закончится.

Он тянется ко мне.

– Сначала мне нужно тебе кое-что сказать, – говорю я. Мой голос до странности спокоен.

– Ты сможешь сказать мне потом, когда я возьму тебя, – отвечает он, обхватывая меня за щиколотки.

– Нет, – настаиваю я. – Это важно. Сначала я должна тебе кое-что рассказать. А потом ты решишь, захочешь ли меня.

Он отпускает свои пальцы, пристально прищуривается на меня.

– Давай, не тяни.

Я уже чувствую слезы на глаза, но я беру себя в руки. Как только я ему все расскажу, он убежит от сюда, как угорелый, но со мной все будет в порядке. Я переживу эту трагедию точно так, как пережила и все остальное.

Маленькими шажками.

Будет о чем вспомнить, да, было очень хорошо.

Приподнявшись, я перебираюсь на руках и заднице к изголовью кровати. Упершись спиной в изголовье, обхватываю себя руками и начинаю:

– Когда я была маленькой, мой отец продал меня торговцам людьми.

Его челюсть отпадает. Даже в темноте я вижу, как его тело замораживается от шока. Он моргает и смотрит на меня с недоумением.

– Они продали меня владельцу борделя в Брюсселе. Там я была на протяжении многих лет, – у меня срывается голос, но я прочищаю горло и продолжаю, – я жила с ним и обслуживала его клиентов. В основном, это были политики. Знаешь, депутаты Европарламента. Они находились в командировке, вдали от своих жен и им нужна была компания.

О Боже, почему я лепечу как полная идиотка? Поверить не могу, что рассказываю ему о людях, которые в большей степени издевались надо мной, обеляя их. Им нужна была компания! Я делаю глубокий вдох. Давай, быстрей. Переходи к делу, София.

– Год назад Гай выкупил меня и привез сюда, чтобы я жила с ним и Леной в Чешире. – Я выдыхаю. – И в тот канун Рождества в прошлом году был мой первый выход в свет.

Он падает на колени. Словно слон, которого смертельно подстрелил охотником с дальнего расстояния. Побежденный, не ожидающий этого выстрела. Я вижу его глаза, они полны ужаса. Ошеломленного ужаса.

Я заставляю себя улыбнуться.

– Если ты хочешь уйти, давай. Я полностью тебя понимаю.

При звуке моего голоса он хватается за голову и начинает ей трясти, как будто пытается прочистить, чтобы переварить услышанное или выбросить из головы то, что услышал. Я молча наблюдаю за ним.

– О, бл*дь, – вдруг ревет он, и в голосе столько ярости, что я подпрыгиваю на кровати. Он разворачивается в сторону и с безумной яростью стукает кулаком по полу. Он продолжает стучать кулаком все сильнее и сильнее, и мне становится страшно за него. Он сознательно хочет себя покалечить.

– Прекрати, – кричу я.

Быстро, как молния, он взбирается на кровать, хватает меня за ногу и тянет к себе, мои ноги оказываются на полу, а я зажата между его коленями. Он сжимает мне плечи.

– И ты боялась сказать мне об этом, потому что думала, что я подожму хвост и сбегу? Какого хрена, София?

Мое сердце начинает учащенно биться, не от страха, а от радости и появившейся надежды. Но есть кое-что похуже.

– Я не знала, что думать. Мне кажется этого вполне достаточно, чтобы заставить любого мужчину убежать, – выдыхаю я.

– Не меня, – огрызается он.

Я вздыхаю. Нет смысла оттягивать неизбежное.

– Есть еще одна вещь, которую я должна тебе показать.

Он отпускает мои руки.

– Давай, – говорит он.

Я снимаю ночнушку и поворачиваюсь к нему спиной.

– Что это за х*йня? – медленно спрашивает он.

Я оглядываюсь через плечо. Он выглядит так, словно собирается упасть в обморок или начать блевать. Я сильнее прижимаю скомканную ночнушку к обнаженной груди.

– Он… заклеймил меня.

– Своим именем? – спрашивает он, как будто не верит, что может услышать положительный ответ.

Я медленно киваю.

Он прячет лицо в руках.

– О. Бл*дь. На х*й. Бл*дь. Куда бы я ни пошел, я не могу. Я просто не могу убежать от жестокости людей. – Его голос звучит хрипло от мучений. Я почти не узнаю его.

Я протягиваю руку к его склоненной голове. Но не могу дотронуться до него. Моя рука замирает буквально в дюйме от его шелковистых волос. Он с такой силой сжал руки, что побелели костяшки, и все его тело бьет дрожь от ярости и боли.

Я вижу, как слезы капают на пол.

Моя боль стала его, и он не может ее пережить. Я ощущаю такую волну любви к мучениям этого мужчины. Он не заслуживает таких страданий. Я осторожно прикасаюсь к его волосам.

И он медленно поднимает голову, как будто видит меня впервые.