Текст книги "Вакансия для слепого чтеца (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Ле Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

38.
Лара

Этим вечером Кит был неусидчивым. Он все время проверял волков, даже во время еды, отрываясь от жареного цыпленка, которого я приготовила, вскакивал и вылетал на крыльцо, я чувствовала его беспокойство. Потом вдруг он замирал, словно прислушивался к звукам за дверью.

Мы занимались любовью, но сегодня он был совсем другим. Он с такой силой врезался в меня, словно им управляли демоны. Хотя он был все тем же, тоже тело, но его член жил своей жизнью и был совсем другим. Позже он извинился, что был слишком груб и возможно причинил мне боль.

– Нет, мне не было больно. Я наслаждалась этим, – ответила я ему.

Он снова занялся со мной сексом, на этот раз нежно, сдерживаясь, позволяя мне первой достичь оргазма, а потом только отпустил себя. Я заснула в его объятиях.

А проснулась от холода. Его не было рядом. Я натянула одежду и спустилась вниз. Он сидел на морозе, на старом, высоком стуле на террасе в окружении волков. Я тут же поняла, что стая скорбит и он вместе с ними. И мне показалось, что они сплотились в своей скорби, я почти почувствовала себя чужаком.

– Что ты делаешь? – прошептала я, стоя у открытой двери.

– Я не мог заснуть, – ответил он.

– Ты простудишься.

Я услышала, как он встал и направился ко мне. Он коснулся руками моего лица, они были такие холодные, что напоминали ледышки.

– Ты замерз, – беспокойно произнесла я.

– Я привык к холоду. – Он заключил меня в объятия своими огромными руками.

Я поежилась.

– Хочешь, я сделаю тебе чашку горячего шоколада? Я захватила с собой зефир.

– О, Лара. Не знаю, что я такое совершил в своей жизни, что заслужил тебя, но я каждый день благодарю Бога за это.

Я улыбнулась ему в ответ.

– Это значит «да»?

– Конечно, да.

– Сядь у костра и подожди меня. Я быстро, – сказала я, но он не пошел к костру, а последовал за мной на кухню и опустился на стул за столом.

Я положила в кастрюлю четыре столовые ложки какао-порошка и столько же сахара.

– Завтра мне придется вернуться к себе, – сообщила я. – Я должна закончить русалку.

– Хорошо. Я заеду за тобой после завтра.

– Спасибо, – ответила я, добавив щепотку соли и две столовые ложки молока. Я поставила кастрюлю на слабый огонь и начала помешивать. Внимательно прислушиваясь к звукам венчик, именно по этим звукам я могла точно сказать, когда растворится сахар. Я вылила остатки молока и быстро составила кастрюлю с плиты.

– Я достану кружки, – произнес Кит.

Я налила густую горячую жидкость в кружки.

– Ты хочешь добавить зефир или спиртное в какао? – с интересом спросила я.

– Спиртное? – переспросил он.

Я достала бутылку бурбона из шкафа и передала ему. Я услышала, как он льет бурбон себе в кружку, причем не мало, я разорвала пакет с зефирками и бросила горсть себе в кружку с горячим какао. Потом мы отправились в гостиную, где и пили наше горячее какао у камина.

– У тебя есть предположения, что кто-то может возражать, что ты сейчас со мной? – вдруг спросил он.

– Все, я думаю, – медленно произнесла я. Я не могла сказать ему правду. Хотя и ненавидела это признавать, но шериф Брэдли оказался прав. Если бы я все ему рассказала, то все могло стать намного хуже. Мне необходимо было первой самой поговорить с Сойером.

Я почувствовала, как он передвинулся и наклонился ко мне вперед.

– Нет, я имею ввиду того, кто может сильно рассердится, узнав, что ты со мной. Кто-то, кто хочет взять реванш. Но он трусоват, если не сказать сильнее. Мужчина. Мужчина, который что-то чувствует к тебе.

Я наклонилась к своей кружке, чтобы он не видел выражения моего лица.

– Возможно, стоит все предоставить шерифу Брэдли, чтобы он сам провел расследование.

Кит поднялся и несколько раз прошелся по кухне.

– Он ничего не сделает, Лара. Его задача поддерживать не закон и порядок. Его реальная цель состоит в том, чтобы защищать богатых в этом городе. Он их бойцовая собака.

– Но он не может просто взять и ничего не сделать. Он обязан произвести расследование.

– Да, я видел его поддельное расследование ранее. Я точно знаю, чем кончится его расследование. Ничем.

– По крайней мере, дай ему шанс, – сказала, ненавидя, как прозвучало мое жалкое предложение.

– Я не могу сидеть сложа руки, пока по моей округе бродит человек, который может стрелять в волков, когда ему заблагорассудится. Он может прямо сию минуту находится там, Лара. Просто выжидая удобный момент, чтобы выпустить стрелу.

Я почувствовала себя такой виноватой. Если бы не я, Чепи не была бы мертва. Даже сейчас я не могла рассказать ему всего, поскольку боялась, что он слетит с катушек и, в конечном итоге, окажется за решеткой. Все в этом городе ожидали с его стороны единственного промаха.

Он подошел ко мне и присел на корточки передо мной. Осторожно он взял меня за запястья и убрал мои руки с лица.

– Ты что-то знаешь, не так ли?

– Я не могу пока тебе все рассказать, – прошептала я. – Пожалуйста, не проси меня рассказать тебе.

– Ты кого-то защищаешь? – спросил он и в его голосе послышался шок.

– Да. Я защищаю тебя, – крикнула я.

– Меня? Это не твоя забота защищать меня, Лара. Я нахожусь здесь, чтобы защитить тебя.

– Если ты приблизишься к нему, все будет только хуже. Позволь мне сначала поговорить с ним.

– Что? – взорвался он. – Ни в коем случае. Скорее льдом покроется ад прежде, чем я позволю своей женщине находиться в одной комнате с ублюдком-трусом, который может быть рядом со мной только на расстоянии шестидесяти ярдов с арбалетом.

– Я не буду с ним разговаривать, – тут же ответила я. – Я поговорю с другим, кого он уважает. Против кого он никогда осмелится пойти.

– Лара, я не знаю, о чем ты думаешь, но это решение для меня не годится. Ты должна мне доверять. Я не дурак. И я не потеряю над собой контроль. Я не хочу никому причинить вред, но мне необходимо, чтобы ты сказала мне правду, чтобы я смог разобраться в ситуации. Мои волки прячутся на своей территории, пока этому маньяку разрешено свободно по ней разгуливать.

– Все не так просто.

– Нет?

Я отрицательно покачала головой.

– Объясни мне. – Мне показалось, что он готов был взорваться.

– Он влюблен в меня, но женится на другой женщине из-за денег. Он предполагает, что я никому не нужна, и что через два года он сделает кучу денег в результате связей ее отца, и тогда сможет развестись и жениться на мне.

– Бл*ть, он настоящий больной кусок дерьма, – сплюнул Кит.

– Итак, я не хочу портить с ним отношения, потому что потом все будет только хуже. Я хочу предупредить его, чтобы он держался от нас подальше, потому что я с тобой, а он женится. Думаю, я смогу его убедить, что люблю тебя, а он будет с ней, у меня с ним точно нет никакого будущего.

– Ты этого не сделаешь. Он опасен и… – Кит внезапно замолчал на полуслове и замер. – Кто-то приближается сюда. Оставайся здесь. Не двигайся, – велел он, и я услышала, как он ринулся вверх по лестнице за своим оружием. Затем, к моему удивлению, он вдруг остановился на секунду, развернулся и направился ко мне. Он встал передо мной, и вся его злость и напряжение словно покинули его.

В мгновение ока он стал обессиленным.

– Что? – прошептала я, очень сильно испугавшись, я так не пугалась никогда в своей жизни.

Он опустился на колени передо мной, и я протянула дрожащую руку к его лицу. Его глаза были закрыты, я чувствовала его сожаление и печаль. Я услышала автомобиль, подъезжающий к дому.

– Кто-то приехал? – спросила я дрожащим голосом.

– О, Лара. Я никогда не мог предположить, что тебе станет все известно.

39.
Лара

https://www.youtube.com/watch?v=L3wKzyIN1yk

– Известно? – ахнула я.

Он, кряхтя, лбом упирался мне в грудь, но у меня было такое ощущение, что что-то было совсем неправильным, ужасно неправильным, я отчетливо это чувствовала. Это ощущение украло у меня дыхание и вызвало мурашки на коже. Я сидела прямо, как статуя, с руками, вцепившимися в край стола, знакомый шепот огня лизал дрова в камине, громко отдаваясь в странной тишине.

Затем послышались голоса мужчин. Они остановились перед дверью. Выжидая. Но чего? Кита? Кто они такие и почему он не выходит к ним?

Я прикоснулась к его лицу.

– Что происходит Кит? – умоляюще спросила я, но в голосе слышалась паника.

– Мне надо идти, – сказал он.

– Идти? Куда?

– Я не могу оставить тебя здесь, у себя в доме, пока этот сукин сын разгуливает вокруг, поэтому я должен отвезти тебя назад домой.

– Кит, сначала скажи мне, какого черта, здесь происходит? Ты пугаешь меня. Кто эти люди?

Раздался настойчивый стук в дверь.

– Я все объясню, когда вернусь через два, максимум три дня.

Я схватила его за рубашку.

– Нет, я не могу ждать. Ты должен сказать мне сейчас.

Стук повторился, но громче.

– Кит, – послышалось из-за двери.

– Отпусти меня, чтобы я смог открыть эту чертову дверь, – попросил он.

Я отпустила его рубашку, и он рванул к входной двери. Дверь беззвучно распахнулась на хорошо смазанных петлях, мужчины вполголоса о чем-то заговорили. Я напряглась, пытаясь услышать хоть что-то, но… Тогда я встала и направилась в коридор.

– Отвезти ее домой? Какого хрена? Она же увидит нас, мужик!

– Она слепая, – ответил Кит.

– Сколько по времени отсюда до города?

– Полчаса.

– Ты не можешь оставить ее здесь?

– Ни в коем случае. У вас есть три варианта. Я отвезу ее домой сам и встречусь с вами здесь, мы подбрасываем ее до дома и начинаем двигаться оттуда, или я не еду вообще.

Мужчина вздохнул.

– Я должен позвонить, но думаю будет легче, если мы подбросим ее.

Дверь закрылась. Я услышала шаги. Потом услышала, как Кит побежал вверх по лестнице, перескакивая через две или три ступеньки.

Полностью растерянная и оцепеневшая, я направилась в гостиную. Не раздумывая, опустилась в кресло у камина. Бугристое сидение впивалось мне в попу, и я невольно вспомнила первый раз, когда пришла к нему. Как изменилась моя жизнь с тех пор! У меня так колотилось сердце, я пыталась понять, прокручивая услышанный разговор в коридоре. Кем был этот человек? И куда они собирались? Почему так важно, чтобы я его не видела?

Как бы то ни было, они собирались отвезти меня домой. Я встала и направилась к лестнице, поднимаясь наверх в спальню.

– Одевайся, – резко произнес он, как только я вошла. – Мы высадим тебя у дома.

Да, это был Кит, но он совсем был не похож на моего Кита. Этот человек был жестким и решительным, в его голосе слышались стальные нотки, я различила их тогда в первый раз, когда он говорил со мной по телефону. Именно так он разговаривал со всеми, но не со мной. Он никогда не был таким со мной.

Я стояла, пребывая в шоке. Он казался мне чужим, незнакомым. Мне хотелось заплакать. Я услышала его шаги, направляющиеся прямиком ко мне.

На нем были тяжелые ботинки, не такие, как обычно. Они даже пахли по-другому, смесью сандалового дерева, металла и чего-то еще, мне не хотелось до них дотрагиваться. Его одежда шуршала совсем по-другому, такого звука я тоже не слышала раньше. И когда он находился в паре шагов от меня, я протянула руку и прикоснулась к нему.

Ткань была шероховатой, грубой. Моя рука остановилась напротив его сердца, самое мое любимое место в этом мире, но здесь ткань была еще грубее. Нашивка? Я потянула ее на себя. Послышался треск липучек.

– Что происходит, Кит? – У меня так сильно колотилось сердце, что я чувствовала его всем телом, с ног до головы.

– Дорогая, одевайся. Пожалуйста, – сказал он в голосе звучало сожаление.

– Что это такое? – потребовала я, протягивая ему нашивку. – Это личный знак?

Кит молчал.

– Да.

– Ты в форме?

– Да.

– Почему ты в форме? – Я была искренне смущена. Он никогда не говорил мне об этом. Если бы его голос не был наполнен сожалением... я могла бы подумать, что он одет в свою военную форму, как в старые добрые времена.

Но это было не так, и я знала это.

– Присядь на минутку, – сказал он, взяв мою свободную руку и потянув меня к кровати. Я неохотно подошла, опустившись на сложенные одеяла и идеально заправленные простыни. Мой мозг стал обрабатывать эту информацию. Он застелил постель. Какого черта? Зачем застилать постель, если он торопится? Наверное, по той же причине, по которой люди беспокоятся, чтобы на них было надето чистое нижнее белье, когда с ними происходит несчастный случай? Мой разум вошел в ступор.

– Что происходит? – я взяла его за руки, желая услышать все, что он мне скажет и даже то, что не сможет сказать. Мне было страшно, не знаю почему, но мне было очень страшно.

Кит вздохнул.

– Я собирался тебе все объяснить, но не было подходящего момента, – сказал он. – После того, что ты рассказала мне про своего брата и отца, я понял, что мне стоит подождать. Потом мы сблизились, и мне не хотелось все испортить. – Он откашлялся. – Я знал, если расскажу тебе, все полетит к чертям.

– Скажи мне, Кит, – прошептала я. – Неизвестность убивает меня.

Он сделал паузу на несколько минут. Потом снова заговорил, в его голосе слышалась горечь.

– Я в форме, потому что я работаю под прикрытием, Лара, – произнес он.

Я не могла вздохнуть. Мне не хватало воздуха. Я встала, и такое простое движение встряхнуло меня. Я смогла сделать глубокий вдох, не веря словам Кита.

Потом опять плюхнулась на кровать, как болванчик.

– Повтори, что ты сказал. – Я надеялась, что ослышалась.

– Я тот, кого называют в этом деле, Лара, офицер, переодетый в гражданскую одежду.

40.
Лара

– Офицер, переодетый в гражданскую одежду? – повторила я. На самом деле я чувствовала головокружение от растерянности, словно вся моя жизнь перевернулась. – Ради бога, Кит, перестань говорить чертовыми загадками. Какого черта ты, переодетый офицер? – набросилась я на него.

– Это тот, кто создает у всех впечатление, что он обычный гражданин или такая же овца, как и все, но на самом деле, работает под прикрытием. Мы осуществляем операции, которые поручает нам правительство, но не афишируем их.

– Ты не можешь, – ахнула я. Я запустила обе руки себе в волосы. Вся моя жизнь напоминала странный, невероятный кошмар. Во-первых, Сойер сказал мне, что он был тайно в меня влюблен, шериф Брэдли сказал, что Сойер даже не способен убить муху, которая сидит у него на носу, но он пришел и убил невинного волка, теперь Кит говорил мне, что он, на самом деле, чертовый офицер, работающий под прикрытием.

Как такое могло со мной случиться? Я никогда в своей жизни не хотела связываться с военными, в итоге я получаю своего мужчину из отряда «Дельта» или морских котиков, или как там его отряд называется.

– Вот кто я, Лара. И вот, чем я занимаюсь. Я являюсь частью команды спецназа. Я был завербован семь лет назад. Я и мои сослуживцы были выбраны из-за наших навыков, отсутствие семей, нашей лояльности. Когда дело доходит до того, что наше правительство не может открыто разобраться с какой-либо ситуацией, парни приходят и забирают меня.

– На эту работу? – прошептала я.

– Правительство дает работу. Туда и обратно, коротко и ясно, раз и готово. Потом я возвращаюсь сюда и становлюсь обычным парнем, уволившимся из армии и страдающем легкой формой ПТС...

Я почувствовала себя больной.

– Это должно быть шутка.

Его голос был полон сожаления.

– Я бы хотел, но…

– Ты сказал, что был в армии. А не то, что ты по уши в ней! – обвинила я его.

– Я не говорил. Я не говорил, что демобилизовался. Я бы никогда не сделал этого, потому что это было бы ложью... тебе, мой ангел.

– А недосказанность не является ложью, да? – крикнула я.

Мой голос настолько был громким, что эхом разнесся по комнате. Я не могла нормально дышать. Я хотела лечь на кровать, свернуться калачиком и зарыдать, пока не отступила бы боль и ужасные мысли не выветрились из головы. Но я была сильной. Не так ли?

– Хорошо, тогда расскажи мне все сейчас же. Я хочу знать, – потребовала я с силой, даже не узнавая свой голос.

– Я не имею права ничего рассказывать. Тебе не следует знать даже того, что ты уже знаешь. Мы не имеем права никому раскрывать свое истинное лицо, даже членам семьи. Большинство семей тайных агентов считают, что их близкие демобилизованы из армии в результате полученных травм или проблем с психикой.

– Я должна знать, куда вы направляетесь сегодня вечером.

– Я пока не знаю. Меня проинформируют, как только я доберусь до базы.

– А что вы будете делать?

– Даже если бы я знал, я не могу тебе сказать.

– Но задания, на которые тебя посылают, опасные?

– Одним более опасные, другие менее.

– Боже мой! Ты так просто об этом говоришь, ты можешь умереть сегодня вечером, не так ли? – ахнула я.

– Да. – Он очень тихо произнес это слово, но оно ударило мне в самое сердце, словно пуля.

– Я не могу поверить. Нет. Почему это опять происходит именно со мной? Ты так спокойно мне говоришь, что можешь уйти и не вернуться?! Как мой брат и отец? – Мой голос звучал визгливо и истерично, одна мысль меня выводила из себя – он может умереть.

– Что подразумевают эти скрытые операции? Ты делаешь какие-то незаконные вещи?

– Часто, поэтому нам не привыкать.

– Почему?

– Потому что результат оправдывает средства.

– Если ты делаешь что-то противозаконное, значит, ты совершаешь что-то неправильное.

– Существует большая разница между тем, что является законным, а что правильно с моральной точки зрения. Понятие законности меняется со временем. Когда-то считалось законным охотиться на волков. Сейчас это не разрешено. Когда-то было узаконено рабство, покупали и продавали негров. Сейчас это вне закона. Я все делаю правильно. Кто-то должен остановить ужасные вещи, которые происходят в этом мире. Кто-то должен отправится туда и все исправить.

Я плакала, пока он говорил, но все же нашла силы и спросила ровным голосом:

– Почему этим кем-то должен быть ты?

– Если бы все думали о своих близких, то никого бы не осталось, чтобы заняться этой работой.

– Я отдала своей стране своего отца, брата и маму. Ты просишь меня отдать этой стране тебя, мужчину, которого я люблю?

– Мы можем поговорить об этом, когда я вернусь?

– О чем тут говорить? – с горечью спросила я. – Ты не только солдат, ты – часть группы, на долю которой выпадают самые опасные задания. – Я на пару минут замолчала. – Ты убиваешь в этих тайных миссиях?

– Иногда.

Я прикрыла рот руками.

– Кто ты есть на самом деле?

– Я мужчина, который не мог предположить, что он найдет свою женщину. Я тот, кто потерял любую надежду. Я мужчина, который любит тебя.

Если бы эти слова он произнес несколько часов назад, я была бы самой счастливой женщиной на всем свете, но сейчас они звучали фальшиво. Любовь? Это – не любовь. Он обманул меня. Он знал, что я не хочу иметь ничего общего с военным, а он позволил мне влюбиться в него.

– Если что-то с тобой случится в этот раз, и ты не вернешься, я даже не узнаю об этом?

Его молчание было словно нож, всаженный мне в грудь.

– Мне даже никто не сообщит, да? – в недоумении прошептала я.

– Скорее всего, нет. Ты просто прочитаешь в газете, что в автомобильной катастрофе неподалеку отсюда погиб ветеран войны или что-то подобное.

41.
Лара

Я в недоумении отрицательно покачала головой.

– О, Господи! Ты слышишь сам себя? Ты хоть понял, о чем ты просишь меня?

Он молчал, и мне захотелось его встряхнуть от разочарования и ярости.

– Что, если бы это была я? Что, если бы в середине ночи меня вызвали на задание, и существовал бы шанс, причем такой огромный шанс, что ты больше меня не увидишь?

Я услышала, как он прерывисто вздохнул.

– Ответь мне! – закричала я.

– Нет, я не разрешил бы тебе уйти.

– Тогда чего ты просишь от меня? – заплакала я.

– Между нами большая разница. Я не новичок. Я прекрасно обученный солдат. Не так много найдется мужчин, которые лучше, чем я в этом деле. Я хорош в этом, Лара. Вот почему меня завербовали.

– Так вот почему тогда тебя чуть не разнесло на куски?

Он тяжело вздохнул.

– Если мне суждено умереть, Лара, я умру. Я могу незаметно скользить по снегу и упасть, хотя тебя я несу к нашей входной двери весь путь.

– Ты должно быть шутишь? – ахнула я.

– Мне нужно идти, но я вернусь через три дня. Пожалуйста, не пытайся связываться с этим сукиным сыном, пока я не вернусь.

Я автоматически кивнула и услышала лязг металла, я слышала этот звук раньше. И потом я почувствовала запах, мне не хотелось дотрагиваться пальцами до этой вещи, которая пахла так знакомо. Оружейным маслом. Внезапно я все поняла. Я глубоко вздохнула. Вся ситуация ранила меня до глубины души.

– Я пообещала себе, что никогда не буду проходить через то, что пережила моя мать, – сказала я. – Я не рассказывала тебе, что произошло после похорон моего отца, не так ли? Моя мать держалась во время похорон, когда на его гроб положили этот чертовый флаг, и когда отдавали, стреляя в воздух, последние почести отцу, и пока люди в форме говорили, как они жалеют и скорбят. Мы вернулись домой, она продолжала мужественно улыбаться на поминках, но когда все ушли, она рухнула на пол в своей спальне и завыла. Она кричала, выла, рыдала, не переставая и... я... Я... не могла ее успокоить. – В моем голосе плескалась истерика.

– Нет. Нет, Лара. Не надо, – умолял он, крепко обнял меня.

Но я так рыдала, что даже не могла дышать.

– После этого она стала совсем другой. Совсем. Я не хочу этого. Я не могу. Я не хочу переживать это снова. Пожалуйста, не проси меня.

– Лара, давай поговорим об этом позже, прошу тебя. Я все тебе объясню, и ты поймешь меня, почему…

– Нет, – внезапно зарычала я, вырываясь из его объятий, вскакивая с кровати. – Ты не хочешь меня понять. Ты хочешь, чтобы я согласилась с твоей философией «цель оправдывает средства» и простила твою ложь.

– Я никогда не лгал тебе. Ты подумала, что я живу один в глуши, и решила, что больше не имею никакого отношения к армии.

– Если бы я знала, что ты продолжаешь служить под прикрытием, я никогда бы не осталась у тебя во время той снежной бури. Я никогда бы не стала делать то, чем мы занимались, – возбужденно закричала я.

Кит тоже поднялся на ноги и сделал ко мне шаг. Он был так близко от меня, что я чувствовала тепло и напряжение его тела.

– Лара, из-за чего ты думаешь, я оттолкнул тебя той ночью? Из-за того, что ты рассказала мне о своем отце и брате. Но ты сама пришла ко мне той ночью, у меня не хватило сил противостоять тебе, я не смог тебя опять оттолкнуть. Как я мог? Ты была всем, о чем я когда-либо мог мечтать, всегда хотел иметь.

– Ты сказал, что я могу пожалеть, что спала с тобой, – сказала я ему, мой голос звучал резко и горько. – Ну, ты был прав. Я сожалею об этом. Всем своим сердцем. – Я специально произнесла эти слова, я хотела причинить ему боль, и похоже, мне удалось.

Кит втянул носом воздух и замер, словно я выстрелила в него.

У меня так болело сердце, мне хотелось обхватить его руками за шею и умолять не уходить. Я развернулась и начала двигаться к двери, но пошла немного быстрее, чем обычно, поэтому ударилась об угол стола, споткнулась и упала бы, если бы Кит не подхватил меня.

– Лара...

– Нет, не трогай меня, – закричала я. – Ты беспокоишься, что я ударилась, а тем временем спокойно разрываешь мне сердце в клочья.

Он отпустил меня, словно обжегся. Выпрямив спину, я начала пробираться к своей одежде. Кит находился позади меня.

– Лара, пожалуйста... я знаю, выглядит все очень плохо, и мне жаль, что я не рассказал тебе, но, пожалуйста, дай нам шанс.

У меня внезапно высохли слезы. Я медленно повернулась к нему. Я не слышала в его голосе жалости. Очередной раз он решил, что «цель оправдывает все средства».

– Я не знаю, куда ты собираешься. Я не знаю, что ты будешь делать. Я не смогу так жить.

– Я вернусь через три дня, – сказал он. – И тогда мы поговорим.

Сейчас его голос звучал настолько жалобно, в нормальных обстоятельствах я бы сдалась, но я тут же вспомнила соседей, стучащих в дверь, пока выла и кричала мама, в результате потеряв сознание. Я по-прежнему в кулаке сжимала его нашивку. Я сделала глубокий вдох и дотронулась до его груди. Нащупав липучки, я вернула нашивку с его именем на место.

– Будь осторожен, – тихо произнесла я. – Хотя ты не для меня, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Он не пытался меня остановить, я сделала шаг назад и подошла к стулу, где оставила свою одежду.

– Лара, – произнес он.

Я развернулась к нему лицом.

– Хватит. Пожалуйста. Ты солгал мне. Ты не сказал мне самого важного. Мне казалось, что с тобой и волками я стала частью чего-то особенного. Как я могу опять доверять тебе?

Я слышала, как он с трудом сглотнул, оставаясь на том месте, где стоял. Отвернувшись, я натянула джинсы и надела блузку, стараясь нащупать на стуле свитер. Но на стуле его не оказалось, хотя я клала его именно сюда. Я услышала, как Кит подошел ко мне, поднял его с пола и вложил мне в руку.

Мне захотелось заплакать, но я подавила желание, взяла свитер и натянула его на себя через голову. Затем я вышла из комнаты и спустилась по лестнице, он последовал за мной. Я прошла в прихожую, сняла свое пальто с крючка у двери и надела. Застегнув, я нащупала свою вязанную шапку и шарф, пока он обходил комнаты. Дом как-то затих, слышались только шаги его ботинок.

Мне не хотелось с ним разговаривать, поэтому я открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Джимбо оказался прав – ночью подморозило. Волки исчезли. Кит как-то сказал мне, что волки живут в лесу, когда он куда-то ненадолго уходит и возвращаются, когда он возвращается домой.

Я чувствовала, как парни в машине, оценивающе разглядывают меня. Поскольку земля обледенела, я ждала Кита, когда он выйдет из дома. Молча, я позволила ему взять себя за руку и помочь спуститься по ступенькам. Кит открыл заднюю дверь минивена, и я юркнула в теплый салон.

В котором уже находилось двое мужчин, но они молчали, пока Кит меня не представил:

– Это Лара, ребята. Лара, тот, что за рулем Джерри, а мудак, который сидит с ним рядом – Билл. – Кит пытался сделать вид, что ничего ужасного не произошло, но его выдавал голос.

– Спасибо, чувак. Привет, Лара, – добродушно произнес Билли.

– Как ты, Лара? – поинтересовался Джерри.

– Хорошо, спасибо, – прошептала я.

Автомобиль пришел в движение. Я была полностью оцепеневшей, пока мы преодолевали милю за милей. Мне так хотелось заплакать, но я стиснула зубы и заставила себя выпрямиться, подальше отодвинувшись от Кита.

Мы въехали в город, Кит стал давать указания по поводу дороги к моему дому. Автомобиль притормозил напротив подъезда. Я услышала, как Кит открыл дверь и повернулась на звук. Мне не хотелось, чтобы он помогал мне выходить из машины. Я опустила ногу в открытую дверь, и моя нога погрузилась в снег. Кит был тут как тут, взяв меня за руку.

– Я смогу теперь управиться сама. Ты можешь ехать, – с прохладцей произнесла я.

– Нет, я провожу тебя до двери.

– В этом нет необходимости. Спасибо за все.

– Черт побери, Лара. Я провожу тебя до двери и заведу в квартиру. У тебя нет выбора.

Я сглотнула. Я даже не понимала окончательно, что мне делать, поскольку чувствовала себя несчастной. Я положила руку ему на плечо. Мгновенно его твердые мышцы напряглись. Он выдохнул, и на секунду я подумала, что он собирался мне что-то сказать, но всего лишь сделал шаг вперед. К моей двери. Он стоял рядом и ждал, пока я вставляла ключ в замочную скважину и открывала ее.

– Спокойной ночи, любовь моя. Я буду думать о тебе, – прошептал он.

Я ничего не могла с собой поделать, у меня появились слезы.

Он протянул руку и вытер их.

– Я люблю тебя, – произнес он, – до боли.

– Тогда не уходи, – всхлипнула я.

– Это моя работа, Лара.

– Устройся на другую работу, – взмолилась я.

– Здесь я лучший. Я больше ничего не умею делать.

– У меня припасено достаточное количество денег. Мы сможем прожить, продавая мои скульптуры. – Слезы быстро текли у меня по щекам.

– Мы поговорим об этом, когда я вернусь домой.

– Нам не о чем говорить. Ты или со мной, или с армией.

Он наклонил голову и нежно поцеловал меня в лоб. А потом ушел. Я вошла в дом, закрыла дверь и прислушалась – захлопнулись дверцы машины, запустился двигатель, и они уехали в ночь.

Я направилась на кухню. Меня немного штормило, но я была в порядке. Я включила батареи, подошла к чайнику на столешнице и наполнила его свежей водой. По-прежнему не снимая пальто, я заварила чай в кружку.

Затем вошла в гостиную. В квартире было очень холодно, поэтому я включила маленький обогреватель, который имела на случай чрезвычайной ситуации. Я опустилась рядом с ним. Тепло стало согревать мне ноги.

Я дотронулась до циферблата своих наручных часов. Три тридцать пять. Мне следует пойти спать, но не хотелось. Я сделала глоток чая, даже не почувствовав его вкуса.

И в этот момент я почувствовала, что оказалась в Дуранго Фоллс, а также во всем мире, совершенно одна, словно меня все бросили. Я выпила чай и поднялась наверх. Я двигалась медленно, не спеша, как старая уставшая, покинутая всеми женщина. Я не позволяла себе плакать, по крайней мере, впереди для слез у меня было предостаточно времени.

Я уже понимала, что буду долгие годы оплакивать наши отношения.