Текст книги "Ты не знаешь меня (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
32.
Таша Эванофф
https://www.youtube.com/watch?v=xwtdhWltSIg
Потеряв свою веру
На следующий день я несколько раз звоню Ною, но его телефон не отвечает в течение дня и даже ночью. Я стараюсь не волноваться и не думать ни о чем плохом. Возможно, у него села батарея. Может, он потерял свой телефон. Но сердце говорит, что это не так. Он никогда не стал бы выключать телефон на целый день. Никогда. И тем более не сейчас.
Я с американским акцентом называю таксисту его клуб Matrix, изображая из себя жену Александра Маленкова, Далию. Менеджеру я заявляю, что мне необходимо поговорить с Ноем, но он говорит, что ничего не слышал от него со вчерашнего вечера. И ему кажется это странным, потому что Ной не говорил, что собирается куда-то уехать и все в таком духе.
– Я скажу ему, чтобы он вам позвонил, как только появится, – говорит он мне.
– Нет. Не надо, – быстро отвечаю я. – Я позвоню ему сама завтра.
Я сижу дома в своей спальне, раздумывая. Я думаю об открывающихся передо мной перспективах. Я тщательно продумываю все свои шаги. Я дотошно изучаю положительный сценарий и отрицательный. Я перечисляю все, что планирую совершить, а потом составлю список, что может пойти не так при каждом моем шаге. Потом я думаю о том, что может пойти не так, когда я все же осуществлю свой план.
В восемь вечера я иду ужинать и веду себя вполне нормально. После ужина я отправляюсь в комнату ба и рассказываю ей все, что хочу сделать. Шаг за шагом. Она молча меня выслушивает. Когда я заканчиваю, она с нежностью кладет руку мне на голову. Я понимаю, этот жест – ее благословение. Я беру ее руку и целую.
Позднее, когда все укладываются спать, баба приходит ко мне в комнату, а я убегаю из дома, взобравшись по стене. Я называю водителю такси адрес Ноя. Подъезжая к его дому, я вижу, что в окнах не горит свет. Я не показываю вида. Я уже догадывалась об этом, поэтому у меня есть план. Но я чувствую озноб, проходящий по коже. Я стараюсь не думать, что могло с ним случиться. Я готова пойти на риск, я просто хочу сдаться, а потом можно и умереть.
Автомобиль останавливается. Водитель оборачивается и смотрит на меня.
У меня желудок сводит от судороги.
– Я передумала. Отвезите меня в «Рысаки».
«Рысаки» – это клуб Дмитрия Семенова. Русский стрип-клуб, расположенный на окраине города.
Сейчас, Таша. Пути назад нет.
Я понимаю, что мне придется пройти все до самого конца. В ночное время таксист доставляет меня к клубу почти со свистом, остановившись у яркого красно-золотого тента.
– Прибыли, дорогуша, – говорит он мне.
Я чувствую, что сердце начинает стучать сильнее, совершаю глубокий вдох и выхожу из машины. Я расплачиваюсь с водителем и благодарю его. Плотно укутавшись в пальто, видно интуитивный оборонительный жест, я поворачиваюсь лицом к неоновым огням клуба. Сделав шаг вперед, я отдаю себе полный отчет в том, что собираюсь сделать. Итак, вперед! Подняв свой подбородок и придав своей походке уверенности, я поднимаюсь по ступенькам ко входу. Три вышибала в черных костюмах наблюдают за мной с различным выражением на лице – плотоядно, заинтересованно и невыразительно.
Я была остановлена большой ладонью невыразительного, который преградил мне путь.
– Стриптизерши в другую дверь, – говорит он с ярко выраженным русским акцентом, показывая в сторону серой двери сбоку.
Мимо меня проходит явно состоятельный русский в замшевом пальто, у которого на каждой руке висит по блондинке, перед которым он почтительно открывает дверь.
– Я не танцую.
Плотоядно улыбающийся выходит чуть-чуть вперед.
– А зачем пришла? – спрашивает он. Он явно англичанин.
– Я пришла, чтобы увидеться с Дмитрием Семеновым.
Плотоядный парень хихикает.
– Извини, дорогуша. Даже если ты отсосешь мой член, ты не сможешь увидеться с ним.
Я надменно смотрю на него, так сделал бы мой отец.
Я даже не собираюсь реагировать на его слова, просто приказываю:
– Скажи ему, Таша Эванофф хочет с ним встретиться.
– Меня не волнует, даже если ты Королева Англии, ты не пройдешь, котенок.
– Ты сказала Эванофф? – вдруг вступает в разговор вышибала с невыразительным лицом.
– Да.
Вышибала, который смеется над своей собственной шуткой, резко замолкает.
– Ты дочь Никиты Эванофф? – недоверчиво спрашивает он.
– Точно.
– У тебя случайно нет удостоверения личности, чтобы ты смогла это доказать?
Я передаю ему свои водительские права.
Он разглядывает их несколько секунд.
– Я оставлю их у себя не на долго.
– Конечно, – холодно отвечаю я.
Он тут же отцепляет красную веревку и отходит в сторону.
– Сожалею о поведении моего коллеги, мисс Эванофф, – говорит он по-русски. – Он не знал, кто вы и не собирался причинить вам вред. Он англичанин.
– Конечно, – любезно отвечаю я.
– Может, вы хотели бы выпить, пока я сообщу боссу, что вы хотите встретиться с ним.
– Благодарю вас, нет, – говорю я.
Пока я следую за невыразительным лицом, слышу как грубый хвастун задает вопрос: «Кто, черт возьми, такой Никита Эванофф?»
Я не слышу его ответа.
– Пожалуйста, подождите здесь, – говорит вышибала и исчезает в темной двери.
Я оглядываюсь вокруг. Раньше я никогда не была в стрип-клубе. Есть что-то грустное, отчаявшееся в отношении между женщинами и мужчинами здесь. Они как бы двигаются навстречу друг другу, как магниты, но во главе всего стоят деньги. Я наблюдаю за женщиной на шесте.
– Пройдите сюда, пожалуйста, – говорит вышибала мне над ухом.
Я следую за ним, и мы идем в тишине по темному коридору, звуки наших шагов отдаются по деревянному полу, создавая жуткое впечатление. Я чувствую, как от страха у меня перехватывает дыхание. В конце коридора мы поднимаемся по лестнице. Дверь открывается в большую комнату, которая по своему убранству напоминает французский дворец. Поразительное различие с самим клубом.
– Извиняюсь, но мне придется вас обыскать, – вежливо говорит он.
Я поднимаю вверх руки, а он проходится вниз по моему телу, по груди и по талии, двигаясь вниз к моим бедрам. Он останавливается на коленях. Он отнесся к своему заданию очень профессионально, но я чувствую себя словно замороженной, как лед.
– Все в порядке, – говорит он, открывая двойные двери, и мы входим в большую, богатую комнату.
Дмитрий Семенов сидит на длинном диване с двумя блондинками топлесс в стрингах. Они выглядят испуганными. Я думаю, что они из Украины или России. Он небрежно ласкает грудь одной из них, наблюдая за мной своими маленькими, любопытными глазками.
– Заходи, садись, Таша, – радушно приглашает он.
Затем совершенно жестко приказывает вышибале, который привел меня сюда, убираться.
У меня от удивления приподнимаются брови, он улыбается в ответ. Хитрой, ужасной улыбкой. Дрожь проходит по позвоночнику от его улыбки. Я слышала об этом человеке, что он совершенно безжалостный монстр. Но я в курсе, что кроме меня, никто так сильно ненавидит моего отца, как он, и я пришла встретиться с ним, потому что право самое древнее изречение:
«Враг моего врага – мой друг».
– Что я могу сделать для любимой и единственной дочери Никиты? – спрашивает он словно чавкая. Он с трудом скрывает свою радость, что я пришла за каким-то делом, чтобы встретиться с ним. Он отдает себе отчет, зачем может прийти дочь его врага.
– Я не хочу с тобой говорить в присутствии посторонних, – тихо отвечаю я.
Он хлопает по груди блондинку, которую только что ласкал.
– Ты слышала, что она сказала. Чего ты ждешь? – Обе женщины вскакивают и буквально выбегают из комнаты.
Он поднимает стакан с янтарной жидкостью и делает глоток.
– Итак, теперь только ты и я. Говори.
– Мне нужно нанять на день двух сильных мужчин, способных держать язык за зубами.
Он прищуривается, внимательно разглядывая меня.
– Все мои парни умеют держать язык за зубами. – Затем, чтобы быть уверенным, что он правильно все понял, он интересуется:
– Твой отец знает, что ты пришла ко мне?
Я отрицательно качаю головой.
Он медленно улыбается.
– Какими... навыками они должны обладать?
– Поднимать тяжести. Поднять, транспортировать и полностью избавиться от тяжелого груза.
Его улыбка становится еще шире.
– Знаешь ли, у меня есть свиноферма? Эти жадные твари едят все, что угодно. В России мы привыкли кормить их опилками. Естественно, они будут наслаждаться изменением в своем рационе, также, как и другие. – В его глазах отображается жестокость.
– Во сколько мне это обойдется? – спрашиваю я.
– Для дочери Никиты Эванофф... нисколько, – торжественно заявляет он, и опять начинает радостно смеяться, понимаю, что смотрит в лицо краха своего врага.
33.
Таша Эванофф
https://www.youtube.com/watch?v=W_rZ9rHFwGY
Ты разрушил меня
Баба предлагает моему отцу поужинать вместе с нами, не я. Возможно бы, если бы приглашение исходило от меня, он мог бы что-нибудь заподозрить, но так как оно шло от ба, Баба, которая родила его и любила с тех самых пор, которая ради него готова была пройти по горящим углям, у него и мысли не возникло, что она может пригласить его на «тайную вечерю». Он, видно, предполагал, что она пытается заключить мир между нами.
Чтобы как-то укрепить его желание поужинать с нами, ба сообщает ему, что шеф-повар готовит его любимый shashlik из свинины, маринованный в гранатовом соке.
Он появляется в столовой улыбающийся, уверенный... счастливый. Совершенно не вспоминает о безобидной, невинной собаке, которую приказал зарезать. Для меня это не просто была собака, он был для меня моим ребенком. Он даже не мог себе предположить, насколько сильно я обожала и любила свою собаку. Я с изумлением посматриваю на него. Это мой отец. Невероятно, как ему удалось в свое время полностью промыть мне мозги и заставить принять то, что он сотворил с моей мамой.
Это было также, как любовь, которую он умышленно утаивал от меня, словно наложив на меня заклинание, чтобы единственное, чего я хотела в этой жизни, подчиняться и угождать ему. Или может мое подсознание ассимилировало, и та сцена с моей мамой выглядит лучше, чем я ее тогда поняла. Перейти черту и вышвырнуть из дома мою мать навсегда. А я осталась птицей в золоченой клетке. Я радовалась красочному миру, в котором жила, оставаясь серой изнутри.
Если бы я не набралась смелости и не пришла в офис Ноя той ночью, я все еще находилась бы под его заклинанием. Но я попробовала то, что было за пределами этой клетки. Он пересек черту, убив моего Сергея. Я никогда не прощу его за это.
Отец улыбаясь смотрит на меня.
– Ты хорошо выглядишь, Solnyshko.
– Спасибо, папа, – отвечаю я, опустив глаза.
Он просит нашего официанта принести две бутылки Tsimlansky Black. Баба с одобрением кивает. Сухое красное с приятным ароматом, пахнущее немного лесом, отлично подойдет к слегка поджаренному мясу, пахнущее дымком.
Вино откупорено и налито, дыхание замирает. Отец поднимает бокал и произносит тост:
– За процветание этой семьи.
Я делаю один глоток.
Он смотрит мне в глаза.
– Однажды, ты поймешь меня.
Мы смотрим друг на друга, запертые нашими взглядами. Только мы в этом вихре эмоций и не высказанных слов. Крепкие узы любви, ненависти, страха, верности, долга, обмана удерживают нас вместе, неумолимо закручиваясь вокруг нас словно вихрь. Конечно, он понимает, что я его ребенок, отвернулась от своего отца. Невозможно, чтобы он не догадался, что его кроткая дочь и любящая мать, хотели совершить поцелуй Иуды. Я даже не могу вздохнуть под его взглядом. У меня такое чувство, словно мои легкие сейчас лопнут от нехватки воздуха.
Он отворачивается от меня и тянется за куском черного хлеба. Я медленно выдыхаю, пытаясь держать себя в руках. Я еще раз бросаю взгляд на его раскрасневшееся лицо, нет, он ни о чем не догадывается. Мы для него всего лишь шахматные фигуры на доске. Его самомнение не позволяет ему поверить, что мы в состоянии подхватить свои собственные юбки и двигаться самостоятельно или передвинуть другие фигуры.
Разливают вино и вносят еду. Не только shashlik, но kulebyaka [6]6
пирог с мясом, курицей и сыром
[Закрыть] , блины, оладьи, студень с мясом, паштет из утки с огурцом, два типа ukhas [7]7
суп
[Закрыть] . Каждое блюдо сделано с особой тщательностью и красиво украшено.
Как мне удается, не знаю, но я ем. Баба тоже ест. Потом отец отрывается от еды, чтобы принять телефонный звонок, я тут же бросаю взгляд на ба, и у меня сердце замирает. В это мгновение она выглядит так, будто передумала и не может заставить себя выполнить наш план, но потом она заставляет себя улыбнуться. Я с таким облегчением выдыхаю, понимая, что видя сейчас отца за столом таким очаровательным, она не передумала.
Прибывает десерт, шоколадный мусс самый любимый папин. К нему подается сладкое венгерское вино «Токай», наши бокалы наполняются.
Чем больше вина наливается, тем больше звучит тостов.
Ба обращается к папе:
– Где есть любовь, там нет греха, – говорит она. Мы выпиваем.
Он снова наполняет наши бокалы.
– За любовь, – говорит папа, протягивая свой бокал, чтобы чекнуться со своей матерью.
– За длинную жизнь, – говорю я, и мы опустошаем наши бокалы. Алкоголь обжигает мне горло.
Я наблюдаю за ним, как он ест мусс. Он получает удовольствие и не замечает привкус таблетки, которую я ему подложила, ее мне дал Дмитрий. Я боялась, что он почувствует, но он съел и выпил столько, что его обоняние значительно притупилось. Когда надают кофе, у отца начинает заплетаться язык. Ба просит одного из слуг помочь отвести отца в комнату.
Большинство слуг уже начали расходиться, отправляясь по домам.
Я иду к себе в комнату, переодеваюсь в джинсы, футболку и толстый свитер, на ноги обуваю кроссовки.
10.15 вечера: время действовать. Сейчас из сотрудников только два охранника у входа и, конечно же, рыщут собаки. Менее чем через час, все станции службы безопасности – сзади, спереди и по бокам, будет снова полностью укомплектованы.
10.20 вечера: я выхожу и зову собак. Я привожу их в кладовку, где оставила мясо после нашего обеда. Как только я закрываю собак, разбираюсь с камерой, застопорив ее доской, чтобы она не смогла перемещаться на сто восемьдесят градусов. Скорее всего маловероятно, что мужчины на гауптвахте заметят, что камера перестала вращаться. Если они это обнаружат, мой план провалиться.
Я выжидаю.
10.30: я перебрасываю веревочную лестницу через стену. Мужчины, которых мне предоставил Димитрий, Кири и Васлав, одетые во все черное, молча перелезают через стену. Я убираю веревочную лестницу. Я указываю на палку, удерживающую камеру от движения, и один из них убирает ее. Мы быстро прошмыгнули в темную кухню и убираем веревочную лестницу и палку в черный пакет.
10.34: я веду их в комнату отца и вижу, как они делают инъекцию более сильного успокоительного. Затем они несут его вниз по лестнице. Останавливаются у двери и поджидают меня.
10.40: я подхожу к кладовке и выпускаю собак.
10.45: сначала я вижу собак, потом обоих охранников, затем начинает завывать сигнализация, они с пистолетами наперевес мчатся к задней двери. Сработавшая сигнализация говорит о том, что кто-то попытался пролезть в дом с заднего входа. Может быть в здании злоумышленник.
10.46: Ба вырубает электричество. Весь дом погружается в темноту. Камеры перестают работать. У меня так колотится сердце, как ненормальное, пока я бегу к машине отца, запускаю двигатель и открываю багажник. Двое выносят отца из дома. Они двигаются на удивление быстро и бесшумно, учитывая не малый вес ноши. Они засовывают его в багажник и закрывают. Васлав пытается ключом открыть электрические ворота, которые заклинило без электричества. Он поджидает нас у ворот. О, черт. Я замечаю один носок моего отца на асфальте.
– Носок, – шепчу я, показывая на дорогу.
– Черт, – сипит шепотом Кири. Он выскакивает из машины и бежит поднимать его.
– Быстрее, – говорю я, нервно поглядывая в сторону задней части дома. Вот-вот должны вернуться собаки и охранники.
– Давай быстрее, – с паникой в голосе шепчу я. Я слышу, как собаки появляются из-за дома. Они разорвут Кири на куски, если они доберутся до него. Он почти уже у машины, я нажимаю педаль и начинаю движение вперед. Раз появились собаки, значит сейчас появятся и охранники. Я молюсь про себя, чтобы они не появились раньше.
Кири заскакивает в открытую дверь автомобиля, захлопнув ее на скорости, я проезжаю через ворота. Васлав с лязгом закрывает ворота, собаки кидаются на железную изгородь, ожесточенно с остервенением лая, что даже видна пена у них на пасти. В заднее зеркало я вижу одну из собак, бегущих к тому месту, где лежал носок, она нюхает землю, учуяв след, оставленный Кири.
У меня от нервов так вспотели ладони, что скользят по рулю. Я вытираю их о джинсы, медленно двигаясь по дороге, чтобы Васлав успел запрыгнуть в машину. Проехав квартал, я остановилась и набираю телефон ба.
10.59: – Все в порядке? – спрашиваю я.
– Не беспокойся, детка. Я говорила с охранниками. Видимо, тревога оказалось ложной. По-видимому, произошло перенапряжение в сети и электричество вырубилось. Но сейчас уже все в порядке.
Я вздыхаю с облегчением и дрожащими руками снова запускаю двигатель.
34.
Таша Эванофф
У меня странное, почти сюрреалистическое чувство, что я смогла победить безжалостную систему безопасности главы мафии, хотя ради справедливости к мафиози, нужно сказать, что я имела неоспоримое преимущество. Он ни за что не мог бы предположить, создавая свою непревзойденную систему безопасности, что его предаст его же собственная семья.
Мой отец спит, как младенец, в багажнике автомобиля, готовый принять свой последний путь на этой земле, не чувствуя страха и сожаления. На самом деле, я ничего не чувствую. Даже злости. Мой отец забрал у меня все, что я любила и что мне было дорого. Я не позволяла в данный момент ни на секунду останавливаться на Ное. Потеря его для меня была слишком велика и слишком глубока. Не думаю, что я смогу примириться с этой мыслью, что он исчез также, как и Сергей. Ушел в никуда. Нет, сейчас я не могу об этом думать, только не сейчас, я попытаюсь справиться с этим позже, когда буду в состоянии.
Я направляю все свое внимание на дорогу, мы направляемся к рабочей окраине города, где я была только однажды. Тогда мне было шестнадцать. Я сидела в машине с отцом и внимательно слушала, как он говорил запомнить наизусть этот маршрут. «Это наш безопасный дом. Только ты и я знаем о нем. Даже ба не знает».
– Если когда-нибудь возникнут какие-то проблемы, я хочу, чтобы ты приехала сюда и ждала, пока я не приду за тобой.
Интересный, странный и закрученный поворот судьбы – дом, предназначенный быть безопасным местом для него и меня, в конечном итоге, окажется самым небезопасным местом для него.
Поскольку темно, то все вокруг выглядят несколько по-другому, нежели при свете дня, но один за другим меняются кварталы. Мост. Заправка Shell. Станции метро Vauxhall. Парковка NCP. Железнодорожный переезд. Плакучие ивы на парковке Seven-Eleven. Микрорайон муниципальных домов.
Мужчины молчат. Почти через час я замечаю ряд складских промышленных зданий. Этот район плохо освещен, кажется заброшенным и очень темным. Отец выбрал его именно поэтому, это место трудно найти, если ты не знаешь правильного направления. Оно неизвестно многим. Вид вызывает депрессию, здесь живут бедные люди. Мы проезжаем мимо стаи собак, сгруппировавшихся у каких-то ящиков, нищих, ночующих тут же на открытом воздухе, и группы малолеток, выпивающих и курящих.
Дорога плохая, вся в рытвинах и ухабах, я еду медленно, проезжая мимо главного входа в промышленное здание, огибая его с другой стороны. Лучше меньше привлекать к себе внимания. Я с тревогой вглядываюсь в лобовое стекло. Все эти окна в здании выглядят настолько похожими в темноте. Дмитрий сказал транквилизатор будет действовать три часа, прошло уже полтора, я начинаю переживать, что прежде чем мы занесем отца в здание, он уже проснется.
– Вот оно, – объявляю я с облегчением, заметив узкий дверной проем. Я лезу в карман за ключом, который дал мне отец и беру фонарик, который захватила с собой.
Я говорю мужчинам подождать в машине, осветив фарами входную дверь. Тяжелый замок покрыт ржавчиной, и я молюсь про себя, чтобы смогла его открыть. Немного повертев ключом, к счастью, у меня получается. Мне приходится надавить плечом на дверь, чтобы она поддалась, а затем я делаю шаг внутрь. Я свечу фонариком, а правой рукой стараюсь нашарить выключатель.
Да!
Браво папа. Ты оплатил счет.
Свет тускловатый, но нормальный, чтобы я смогла найти дверь в подвал, которую он сказал, была практически звуконепроницаемой. Я заметила ее в дальнем конце склада. Дверь была заперта, но нашла подходящий ключ в своей связке. Внутри пахнет сыростью и затхлостью. Я освещаю помещение фонариком, слева от двери нахожу выключатель. Я нажимаю на него.
Здесь жуткая тишина. Сделав несколько шагов вперед, чуть не кричу от ужаса, когда обо что-то спотыкаюсь, тьфу, крыса. Паутина оседает мне на волосы, вызывая дрожь по всему моему позвоночнику. Очевидно, никто не был здесь в течение длительного времени. Я оглядываю комнату, она такая же, как я ее запомнила. Здесь есть холодильник, шкаф, кровать, стулья, стол. Все, что вам может понадобиться для недельного пребывания.
Я выхожу обратно на улицу и приказываю мужчинам вытащить его. Пока они вытаскивают моего отца из багажника, я забираю рюкзак, который вечером заранее положила в машину.
Я вижу, как безвольно болтаются руки отца, пока один из парней, подхватывает его под подмышки. Затем они проходят с ним через дверь. Оказавшись внутри, они прислоняют его спящего к деревянной балке.
– Что вы хотите с ним сделать? – спрашивает Кири.
– Сюда, – говорю я, направляясь к маленькой лестнице. Я смотрю на них через плечо, как они опускают его на спину на ступеньки и спускаются вместе с ним. Тело отца пересчитывает все ступеньки. Честно говоря, их грубое обращение с ним приводит меня в ужас, и тут я вспоминаю, что, наверное, сама сошла с ума, раз затеяла все это.
– Куда дальше? – спрашивает Кири, стоя рядом с телом моего отца. Его голос звучит громко, эхом отражаясь от стен.
Я снова осматриваю холодную бетонную комнату.
– Усадите его на стул и крепко свяжите. Веревки в рюкзаке, – указываю я.
– Хорошо, мисс Эванофф.
Я смотрю на отца, как он спит на стуле, и вдруг у меня поднимаются нежные чувства к нему. Это мой отец. Что я делаю? Я сжимаю рукой горло и вспоминаю, что он сделал с Сергеем. И с моим Ноем. Это не мой отец. Этот человек-незнакомец. Не обманывай себя, Таша. За этим мирно спящим лицом скрывается сердце злого монстра.
– Вы уверены, что он надежно связан? Руки и ноги? – интересуюсь я.
– Да, он может двигать только головой, так что не подходите слишком близко, – отвечает мне Васлав.
Я покрываюсь гусиной кожей от страха, потом с трудом сглатываю.
– Хорошо, – говорю я им. – Вы можете выйти, я напишу вам, когда придет время.
– Вы будете чувствовать себя в порядке, оставшись одна? – спрашивает Васлав.
Я смотрю непонимающе на него. Я определенно не ожидала беспокойства от одного из хладнокровных убийц Димитрия.
– Да, да, со мной все будет хорошо. Спасибо.
Он кивает.
– Мы будем ждать вашего сообщения, чтобы вернуться и все сделать.
