Текст книги "Его собственность (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Ее мать вздыхает.
– Я молю Бога, чтобы я дожила до вашей свадьбы.
Лана чувствует, как пустота наполняет ее тело. Это неважно, яростно говорит она себе. А что, если ее мать будет разочарована? Все, что имеет значение – это ее мать, которая должна излечиться. Она забудет об этом в какой-то момент, и выйдет замуж за кого-то другого, кто не будет считать ее настолько недостойной, что ее можно только прятать, как маленький грязный секрет. За кого-то, с прекрасным сердце, как у Джека.
Да, за кого-то, похожего на Джека.
14.
Лана покидает свой дом и несется мимо двери Билли, через два пролета этажей вниз, и нажимает на дверной звонок матери Джека. Пока она ждет, когда ей откроют, она видит через решетку Толстую Мэри, жарившуюся в неполной тени до красноты. Толстая Мэри – крупная женщина, живет в угловой квартире на первом этаже и загорает топлесс в своем саду, хотя за этим процессом и наблюдают все другие квартиры в доме, но ее это мало заботит. Каждую пятницу она начесывает волосы, делая их объемными, натягивает на себя узкое платье, надевает высокие шпильки, и идет в ирландский паб на Килбурн Хай Стрит, чтобы найти себе парня и привести домой. Словно по часам, они робко выскальзывают из ее двери до ланча в субботу. Все маленькие мальчишки, мчавшиеся на велосипедах, всегда кричат ей: «Эй, Мэри, как твоя мэри?» (mary – женские половые органы). Ее пухлое лицо остается без эмоций, и она показывает им средний палец.
Лицо матери Джека возникает в кухонном окне.
– О, привет, дорогая, – с улыбкой говорит она, прежде чем открыть дверь. Она имеет те же красивые глаза, окаймленные густыми черными ресницами, как и у Джека.
– Привет, Фиона. Мама прислала вам немного пирога.
– Как прекрасно. Как она сегодня себя чувствует?
– Сегодня хороший день.
– Хорошо. Не хочешь зайти, дорогая?
– Нет, я должна бежать.
– Побежишь, потом.
– Увидимся позже, – отвечает Лана и поворачивается, чтобы уйти.
– Лана?
Она оборачивается.
– Да?
Фиона колеблется, и Лана поправляет свою сумку повыше на плече, делая два шага к ней. – Что случилось?
– Я... гм... слышала ...ты...эх...нашла себе......парня. Богатого бойфренда, – говорит она озабоченно.
Лана переступает с ноги на ногу.
– Я только недавно встретила его, Фиона. Я бы не называла его пока моим парнем. Может ничего не получиться.
Фиона смотрит застенчиво и опускает свое лицо, глядя в пол. Очевидно, у нее была надежда, что это всего лишь слухи и больше ничего, ее голос звучит совсем тихо:
– Тебе следует быть осторожной, не так ли, моя дорогая? Я бы не сказала ничего вообще, но ты всегда была такая невинная. И я подумала, что даже, если вмешиваюсь не в свое дело, и ты будешь думать, что я старая назойливая кумушка, я все равно должна кое-что сказать, – она делает глубокий вдох. – Ты знаешь, я всегда говорила, что ты самая прекрасная девушка в этом доме, если не во всем Килбурне, и тебе следовало было стать моделью, но богатые люди – жадные. Одной никогда не достаточно для них.
Лана кладет рюкзак на бетонный пол и, подавшись вперед, обнимает женщину.
– Благодарю вас за заботу, Фиона. Я не знаю, как бы я справлялась все эти годы, если бы не Джек, Билли и вы.
Фиона обнимает ее крепко.
– Ах, дитя, ты для меня, как дочь. То, что ты сделала для Джека, я никогда не благодарила тебя.
Лана отстраняется от Фионы.
– Что я сделала для Джека? Это я должна благодарить Джека. Он заботился обо мне и сражался в за меня, начиная с того дня, как я прибыла сюда.
– Он никогда не будет говорить об этом, но в год, когда вы приехали сюда, умер его отец. И он стал совсем неуправляемым и угрюмый. Он начал общаться с бандой, которая крала, носила ножи, и пила алкоголь на железных путях. Я боялась за него, боялась, что он превратиться, как и все другие мальчишки этого квартала в безработного, пьяницу и наркомана. Но потом приехала ваша семья, и он вдруг изменился. Он устроился на работу к своему старшему брату, и неожиданно я получила моего заботливого, прекрасного сына назад, и теперь он собирается вырваться из этого ужасного места и стать врачом. – Слезы появляются в ее прекрасных глазах.
– Если я принесла ему пользу, я рада, потому что я даже не знаю, какой моя жизнь была бы без него.
Фиона с гордостью улыбается при мысли, насколько хорош ее сын.
– Я должна идти, но я приду завтра, с коробкой печенья, которое вы никогда не пробовали.
– Оооо.
Лана смеется.
– Больше похоже на Оо-ля-ля... оно французское.
– Пока, милая девушка.
Лана машет рукой, и бежит вверх по лестнице. Ее телефон звонит, и она останавливается, чтобы ответить на него. Это мисс Арнольд, которая сообщает, что она забронировала столик для Ланы и мистера Баррингтона в The Fat Duck, на восемь тридцать. И в конце она напоминает, что Лана должна быть готова к 7.30 вечера.
– Спасибо, – отвечает Лана, нажимая «конец разговора», она думает: «Я был низведена до другой встречи в его ежедневнике».
На полпути вверх по лестнице второго этажа, она слышит, как Кенсингтон Пэриш окликает ее. Она поворачивает голову к боковой решетке и видит, что он стоит в своей спальне, окна которой почти на уровне ее глаз.
– В чем дело, Кенсингтон?
– Эй, Лана, – говорит он. – Ты не спросишь, разрешит ли твой мужчина прокатиться мне на той его машине?
– Вряд ли, – говорит она и продолжает свой бег по лестнице, хотя и слышит вслед его умоляющий крик:
– О! Давай, Лана. Ты даже не просила. Это 0-77. Это сделано на заказ, Лана. Давай... Лана?
Дверь Билли открыта, ее мать, по-видимому, находится на улице, поливая висячие корзины с разноцветными цветами.
– Она в своей спальне, – говорит она, вместо приветствия.
– Спасибо, – благодарит Лана, и торопливо идет по изношенному синему ковру.
Она стучит и входит. Билли опрыскивает свои волосы лаком для волос, от этого стойкого запаха в комнате можно задохнуться.
– Господи, как ты можешь переносить эту вонь?
– Открой окно, если тебя это беспокоит.
Лана открывает окно и делает глубокий вдох, перед тем, как вернуться к химическому запаху, наполнившему комнату. К счастью, Билли закончила свою прическу. Ее белые волосы теперь были облиты лаком, и представляли собой непоколебимую высокую мужской прическу, которая в состоянии пережить даже шквальный ветер. Она смотрит на свое отражение с большим удовольствием. Отвернувшись от зеркала, выключает свой маленький телик, и садиться на кровать. Она хлопает по одеялу рядом с собой. Лана садится и ставит свою сумку на пол.
– Ну, выкладывай. Как это было?
– Ужасно.
– Что? Секс с красавчиком при деньгах был ужасным?
– Мы можем поговорить об этом через минуту? Мне нужно спросить тебя о некоторых более важных вещах в первую очередь.
– Нет проблем.
– Ты все еще согласна на поездку в Штаты с моей мамой, не так ли?
– Конечно. Ты что, издеваешься? У меня никогда не будет еще одного такого шанса, как этот. Все оплачено.
– Хорошо. Я определюсь с билетами, вы уезжаете в среду. И у мамы будет целый день, чтобы восстановиться перед ее назначением в пятницу. Тебе не придется с ней нянчиться все время. Осмотри достопримечательности и делай все вещи, которые обычно делают туристы. Хотя к врачу тебе придется ее сопровождать.
– Круто.
– Ох! Пока не забыла. Я принеслв тебе кое-что.
Она роется в сумке и извлекает банку с ежевичным джемом.
Билли берет ее.
– Роскошный джем? Вау, у меня никогда не было ничего подобного раньше, – она протягивает руку, открывает ящик и достает ложку. Наклонившись, открывает крышку и опускает свою ложку. – Вау, ты поимела ужасный секс, я еду в Америку и ем джем из Harrods. Блестяще! Как долго продлится твой договор?
– Три месяца.
– Ты уверена, что не можешь его увеличить?
– Билли, не будь такой ведьмой.
Она зачерпывает больше джема.
– Теперь мы можем поговорить о твоем ужасном сексе?
– Он ушел, как только узнал, что я ни с кем не была. Я была жалкой, Билл. Я лежала там, словно лимон.
– Что ты имеешь в виду? У вас не было секса?
– Отчасти. Как только он вошел, я в своем роде, задохнулась от шока. Это было так неожиданно, и... ну, больно, и он вытащил в два раза быстрее.
– Что?
Лана прикусила губу.
– Это было так неловко. Он просто остановился и ушел.
– Что ты имеешь в виду ушел?
– Он оделся и ушел.
– И ничего не сказал?
– Он сказал, что это будет лучше сделать в следующий раз.
– Черт побери. Он не кончил?
– Нет, – неуверенно сказала Лана. – Это очень плохо?
– Плохо! Он производит впечатление окончательно мудака. Никто не останавливается на полпути, не имея на то причин, – она продолжает жевать и с нетерпением наклоняется вперед. – Расскажи мне, что случилось до того, как он совершил свой подвиг.
Лана поеживается.
– Ну, он одел меня в белое платьице, белое нижнее белье и чулки.
– Ах. Мой. Бог, – Билли начинает ржать и гоготать, как безумная. – Он хотел шлюху, которую представлял девственницей в своей постели, но когда обнаружил, что у него реальная девственница, психанул и убежал. Это так смешно.
– На самом деле, нет.
Билли молниеносно приходит в себя.
– Извините, да, это не так смешно.
– Билл, ты научишь меня некоторым техникам?
– Я не знаю, чему я могу тебя научить. У меня нет члена, понимаешь?
Она видит очень расстроенное лицо Ланы и широко улыбается.
– Окэй, давайте начнем с прелюдии. Прелюдия до талии очень похожи, верно?
– Верно, – говорит Лана.
– Ухо – это до безобразия возбуждающий орган. Всякие вещи могут произойти, когда ему уделяется особое внимание. Проведи своим пальцем по краю, вот так, – она провела пальцем по краю своего уха. – Иногда ты можешь сначала лизнуть палец, а потом нежно дуть на мокрый ободок. Но наилучшего эффекта можно достичь, если аккуратно покусывать и лизать и так двигаться к мочке уха, а потом неожиданно засунуть свой язык ему в ухо. Если все сделано правильно, то это, должно свести его с ума.
– Правда? – с сомнением спрашивает Лана.
– Ты должна практиковаться на ком-то другом. Я хотела дать тебе попрактиковаться на мне, но я могу начать действительно фантазировать по поводу тебя, и это может стать, слишком фатально для нас.
– Ты серьезно?
– Ты, когда чистишь зубы по утрам, смотришь на себя в зеркало? Ты чертовски потрясающая, Лана. Если бы я встретила тебя в клубе, эх, я бы налетела на твое тело. Как насчет Джека?
– Нет, Джек злится на меня. Он не говорит, но думает, что я поступила не лучше, чем поступают проститутки.
Билли искоса смотрит на Лану.
– Я восхищаюсь тобой за то, что ты сделала.
– Ох, хорошо, но он нет.
– Он просто сумасшедший, потому что он всегда был этим старшим братом, с убийственным защитным комплексом по поводу тебя. Но, правда, в том, что мы все проститутки. Некоторые женщины дают за дорогой ужин, другие – за кольцо на пальце, а третьи – за лучший образ жизни. Ты же сделала это, чтобы спасти свою мать. Я бы сказала, что это гораздо лучше, чем делают остальные из нас.
– Спасибо, Билл.
– О, есть еще одна вещь, которую ты можешь сделать любовнику банкиру. Ты можешь связать его! Тебе нужна металлическая кровать или, конечно, кровать с балдахином на четырех столбиках. Эта кровать здесь будет бесполезной. Я как-то привязала Летицию к ее кровати, и это было отпадно. Я приказала ей раздеться догола, завязала ей глаза и привязала ее к четырем углам кровати. Она лежала там полная предвкушения, я спокойно сообщила, что собираюсь отправиться в магазин за шоколадом, а ее оставляю в спальне с открытой дверью. Боже, ты бы видела, как она умоляла меня, а затем начала ругать. – Билли радостно смеется.
– Ты бы видела ее, когда она сообщила мне, что ее мать вернется через двадцать минут. Я засунула ей трусики в рот и ушла. Позаботившись о том, чтобы входная дверь закрылась с треском.
У Ланы «отпала челюсть».
– Это своеобразный выбор, который ты сделала. Представляешь, если бы ее мать вернулась и обнаружила ее связанной голой на кровати?
– Нет, я встретила ее мать, ожидая лифт, и она попросила меня передать Летиции, что собирается в парикмахерскую и вернется по крайней мере через час.
– Летиция обиделась на тебя?
– Рассердилась на меня. Она трепетала, как школьный пудинг. Я торчала в Yorkie bar с ее задницей и съела ее потом. Она сказала, что это был лучший оргазм, который она когда-либо имела.
Лана смеется.
– Ох, Билли. Как-то я не думаю, что он позволит мне привязать его к кровати.
– Можно еще попробовать с завязанными глазами. Это повышает ощущения, когда ты не можешь видеть. Ты могла бы предложить поиграть.
Включи таймер, нужно заставить другого кончить, и кто приходит первым, проигрывает. Когда наступит его очередь, сделай ему самый лучший отсос, который он когда-либо имел.
– Окэй, возможно, я попробую.
– Дай мне знать, как все пройдет, хорошо? – говорит Билли с улыбкой.
Лана внимательно смотрит на нее.
– Я должна забежать в агентство по трудоустройству, чтобы они могли вычеркнуть меня из своих списков из-за того, что я предлагала себя не по назначению одному из их клиентов, но прежде чем я уйду, ты знаешь, сколько Блэйк дал мне лишних денег? Я решила, вернее я хочу, чтобы ты взяла половину.
Глаза Билли расширяются. Ей необходимо время, чтобы начать говорить:
– Я возьму на бесплатную поездку, и возьму джем, но я не беру деньги.
– Помнишь, когда мы были детьми, мы говорили, что если бы мы выиграли в лотерею, то поделились бы друг с другом деньгами. Ну... разве это не тоже самое, что выиграть в лотерею?
Билли улыбается Лане.
– Это не лотерея. Кроме того, что я буду делать с деньгами?
– Ты могли бы пойти и сделать себе сиськи.
– Очень заманчиво, но...
– Никаких но. Ты хочешь, чтобы я превратилась в одного из тех людей, которые щедро делятся только тогда, когда не верят, что у них когда-нибудь будут деньги? Ты дала бы мне половину, если бы была на моем месте?
Билли думает и кривит рожицу.
– Честно говоря, я не знаю, что бы я сделала. Я думаю, как и все остальные, я хочу уехать, выкинуть все из головы и весело провести время, но ты всегда была совсем другой. Ты видела необходимость копить, чтобы купить фиалки, когда мы были еще детьми, сесть на автобус, чтобы увидеть картины в Национальной галерее. Вероятно, именно поэтому тянуло к тебе, несмотря на то, что ты носила скучную одежду, и на самом деле читала книги, вместо того, чтобы подождать версии фильма.
– В то время, как ты красила ногти на ногах в свой беличий ярко-красный...
– Хомячный ярко-красный, – поправляет Билли и смеется.
– Как хочешь. Я знаю, что ты живешь на пособие по безработице и не афишируешь этого, и знаю, что ты слишком экономна, так что я открыла счет на мое имя в Abbey и вот карта. Пользуйся ею, как будто она твоя.
15.
Она вдевает серьги-кольца, когда слышит, как его ключ-карта вставляется в дверь. Ее желудок закручивается в узел, она стоит в стороне от туалетного столика и смотрит на свое отражение. Она надела платье Pucci. Этот цвет хорошо смотрится с ее распущенными волосами. Она знает, что никогда не выглядела так прекрасно, но ее сердце колотиться в горле. Она так нервничает, что ее руки становятся липкими.
Она вытирает их и протирает лосьоном. Она скользит в свои прекрасные новые Jimmy Choos и покидает спальню.
Она движется по обшитому панелями коридору и слышит звуки из гостиной. Он стоит у окна и смотрит на освещенный ночной Лондон, и не слышит ее шагов, утопающих в мягких коврах. Только когда ее отражение появляется в стекле, он поворачивается.
Складки на его брюках выглядят очень острыми, и его обувь прекрасно отполирована. Ее глаза двигаются вверх.
На нем темно-синий костюм с мягкой голубой рубашкой с открытым горлом. Ее взгляд путешествует по его смуглой коже, поднимаясь выше к великолепному прямому рту и его глазам, темным, полуприкрытым, полных тайн. Он пристально разглядывает ее. Ее дыхание сбивается. Цветы. Он прислал цветы, которые за ним.
– Спасибо, за цветы. Красивые.
– Подойди сюда, – мягко говорит он, полуприсев на краешек стола. В нем что-то есть такое, но она не может понять. Ей девятнадцать лет, а он – человек мира. Она добровольно направляется к нему. Он ловит ее за талию и прижимает к себе, она зажата между его бедер. Она чувствует тепло, исходящее от его тела.
– Я сожалею, – говорит он. – Я не знал.
Она качает головой.
– Ты не мог знать, это моя вина. Мне следовало предупредить тебя.
– Ты выглядишь очень красивой сегодня.
Она краснеет. Он наблюдает, как ее щеки покрываются румянцем, и проводит своим пальцем по ее нижней губе.
– Ты действительно реальна? – шепчет он.
Она непонимающе смотрит на него. Он хочет сказать ей что-то. Но что? Сказать ей что? Нечего говорить. Они находятся в разных мирах. Это закончится через три месяца. Он чувствует себя дураком. Выражение его глаз меняется.
Рот искривляется. Что-то холодное закрадывается в его глаза.
– Нам лучше идти, а то опоздаем.
Почувствовав изменения в нем, она делает несколько шагов назад. Она не понимает. Горячий и холодный. Возможно, это игра. Но он не будет бить ее. И три месяца она сможет выдержать. Она думает о своей матери и говорит:
– Да, нам не стоит опаздывать.
Трахнуть. Он хочет поцеловать этот рот. Он никуда не хочет идти. Он желает потащить ее за волосы на кровать и трахать так, пока у нее не будет все болеть, и она не станет его умолять, чтобы он остановился. Болезненные ощущения усиливаются, и этой своей реакцией на нее, она его раздражает и злит.
Это противоестественно. Он выпрямляется и предлагает ей свою руку. Его голос звучит агрессивно и отрывисто.
– Приступим? – она прикусывает нижнюю губу. Теперь он злиться на нее. Все бессмысленно. Почему он злиться на нее? В замешательстве, она берет его под руку, и они покидают апартаменты.
Он выезжает из Лондона в Брей. The Fat Duck расположен загородом. Женщины, одетые в дорогие наряды, мужчины – в костюмах. Она никогда не была в таких гламурных местах, но это горькая сладость. Она солгала своей матери. Она находиться с этим мужчиной, как его шлюха. И все это закончится через три месяца. Молодой человек с французским акцентом размещает их в зоне ожидания, предлагая нежные маленькие тарталетки, и два бокала шампанского. Шампанское, говорит он, это комплимент от ресторана. Видимо, Блейк хорошо известен в этом заведении.
– Они называются amuse-bouches, развлечение для рта.
Объясняет Блейк и наблюдает, как она пробует эти крошечные тарталетки. Грибы и лесные орехи с маслом базилика и муссом из лосося.
– Ну?
– Я думаю, что я никогда ничего более вкусного в своей жизни не пробовала.
Появляется сомелье, чтобы помочь выбрать вино, которое будет прекрасно дополнять ужин, но Блейк точно знает, что хочет.
– Clos du Mesnil 1996 года.
Сомелье, кажется, доволен выбором Блейка. Приносят вино и презентуют Блейку. Он кивает, откупоривают бутылку, и небольшое количество наливают в глубокий бокал, предлагая попробовать. Он взбалтывает его, деликатно улавливает поднимающийся аромат, признавая приемлемым. Бокал Ланы наполняется на пятую часть.
Она поднимает его к губам и пробует. Все предыдущие вино, которое она пила до сих пор кажется, несносной микстурой виноградного сока и уксуса. С многогранным ароматом, который наполняет ее нос, и явно мягким вкусом, вино поистине впечатляюще.
Лана увлеченно изучает меню. Неудивительно, что этот ресторан так знаменит, у него уникальное оригинальное меню. Одни названия блюд, чего стоят: вечеринка чаепития у безумного шляпника с супом «под черепаху», карманные часы и поджаренный сэндвич. Дальше – каша из моллюсок, крабовый бисквит и желе из перепелки, курица с ванильным майонезом, нарезанный укроп и гаспаччо из красной капусты с горчичным мороженым, и что-то еще, что она так и не поняла, подается с дубовым мхом и трюфельным маслом.
Блейк для начала выбирает жареный фуа-гра. Лана внутренне вздыхает, она не ест гусиную печень.
Официант смотрит на нее.
– Спасибо, но я не буду заморачиваться с закуской.
Блэйк заказывает баранину с огурцами.
– Я буду то же самое, – шепчет она.
Официант уходит, и он смотрит на нее странно. Жалостливо.
– Ты может, не умеешь читать?
Она запрокидывает голову назад.
– Конечно, умею. Я квалифицированный секретарь.
– Что я должен был подумать? Джей сказал мне, что ты подписала договор, не читая и это второй раз, когда ты заказываешь тоже самое, что и я, и ты едва ли притрагиваешься к блюду, как в прошлый раз. Почему?
Она решает ответить честно.
– Я не знаю, какой прибор, для какой еды используется.
Он выглядит таким удивленным, откинувшись в кресле, и долго ее разглядывает. Не сводя с нее глаз, он слегка приподнимает руку. Бесшумно возникает официант рядом с ним.
– Леди хотела бы еще раз взглянуть на меню, пожалуйста. И попридержите ранее заказанное.
– Конечно, сэр.
Официант возвращается с меню.
– Не желаете ли взглянуть?
– Нет, – говорит она. – Я знаю, что я хочу. Я бы хотела, суп «под черепаху» для начала и пошированный лосось.
Когда они остались вдвоем, Блэйк сказал:
– Всегда начинай с тех приборов, которые находятся дальше всего от тарелки, и бери их друг за другом. Я помогу тебе.
– Спасибо.
– Ну и чем ты занималась сегодня?
– Ну, меня вычеркнули из списков за сек...неадекватное поведение, поэтому я начала искать другое агентство по найму.
Он хмурится.
– Я не хочу, чтобы ты работала в течении нашего договора.
– Почему?
– Потому что, ты должна быть доступна для меня и днем и ночью. Я, возможно, захочу, поиметь тебя в три часа утра или между встречами днем, – жестко объясняет он, и Лана чувствует сексуальное возбуждение, закружившееся внизу ее живота. – И для тебя это не должно является проблемой.
– Что это должно означать?
