Текст книги "Сексуальный зверь (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
– Ты заказывал принцессу? – шепотом спрашиваю я.
– Да. А ты заказывала томящегося от любви мужа?
– Мужа, – повторяю я. Слово такое легкое, я прямо чувствую его на языке, как крылья бабочки. И я чувствую, как мне нравится это слово, приносящее спокойствие всему телу, словно я всегда должна была быть миссис Билли Джо Пилкингтон.
29.
Лейла
После моей абсолютной, осуществления предела всех желаний, сказочной свадьбы, Би Джей увозит меня в Тоскану в наш медовый месяц. Мы останавливаемся в великолепном палаццо в лесном массиве Маремма. Четыре ленивых пропитанных страстью дня мы ничего не делаем, только насыщаемся друг другом. Потом как-то просыпаемся на рассвете и едем в невероятно красивую и дикую сельскую местность.
Би Джей отчаянный водитель, также как и я и это опьяняет. Мы останавливаемся, оба раскрасневшиеся и возбужденные. Кругом чистый свежий утренний воздух, срываем друг с друга одежду и начинаем заниматься сексом прямо на природе. В конце, я пораженно смотрю на появившихся зрителей – пару красивых косуль, одетые в рыжеватые «летние пальто» и смотрящих на нас с любопытством. Мы замираем, Би Джей все еще находится глубоко внутри меня, и остается так, пока они галопом не уносятся прочь.
– Разве они не красивы? – шепчу я.
– С тобой все красиво, – говорит он.
Каждый день мы узнаем что-то новое друг о друге. Теперь я знаю, что Би Джей не завтракает. Он выпивает восемь сырых яиц, смешанных с бананом и молоком. И он узнал, что мне нравится теплая выпечка, которую пекут женщины в деревни. И что я с большим удовольствием запиваю ее охлажденным, сырым козьем молоком.
Дни, когда слишком жарко что-либо делать, мы лениво плаваем, уничтожая бесчисленное эскимо у бассейна. Вечером мы едим пиццу на тонком тесте, приготовленную в традиционной дровяной печи, барбекю или рыбу, которую купили на открытом рынке. Би Джей как-то делает нам пасту с pomodoro и стейком. Я обнаруживаю, что он не плохой повар.
– Тебя мама научила? – спрашиваю я.
– Нет, это рецепт Берти.
Сегодня вечером он пригласил меня в знаменитый ресторан в нескольких милях от нашего палаццо. Парень, чистящий бассейн, говорит, что если я не пробовала фирменное блюдо кабана с белыми грибами Il Cinghiale Nero, значит еще не жила.
Я лежу в розовой мраморной ванне с высокими потолками, он подхватывает меня и несет в нашу огромную спальню, по дороге с меня по-прежнему капает мыльная пена. Бросает на кровать и опускается верху, вероятно у него свой собственный способ вытереть меня, без привлечения полотенца, но с его стороны потребуются определенные усилия, кроме того все простыни становятся влажными. Когда довольная и насытившаяся, я лежу на спине, он хватает меня за лодыжку и подносит ее ко рту.
– Удивительно, насколько ты загорела за четыре дня.
Я смотрю в его любовью опьяненные глаза.
– Подожди говорить, когда ты увидишь меня в конце недели.
Он откидывается на подушки, глаза полуприкрыты и наблюдает, как я одеваю сексуальное, красное платье, доходящее до колена, со смелым декольте, а также экзотические сандалии с ремешками, украшенные бирюзовыми камнями, расчесываю волосы, наношу немного туши и блеска для губ, дотрагиваюсь духами до пульса.
– Иди сюда, – говорит он.
Я скрещиваю руки на груди.
– Нет, я не позволю тебе испортить мой наряд. Ты сможешь это сделать, только после того, как покормишь.
Он молниеносно вдруг подскакивает кверху, заставляя меня с криком выскользнуть из комнаты и мчаться по длинному коридору, увешенному золочеными панно и картинами написанными маслом, скорее вниз по парадной мраморной лестнице. Я стою внизу, смеясь и тяжело дыша, глядя вверх, готовая рвануть дальше, если потребуется, но он останавливается, облокотившись на перила.
– Будет адская плата, если ты оставишь ее на потом, – кричит он.
– Это угроза?
Он ухмыляется.
– Считай, что приглашение.
Я усмехаюсь.
– В таком случае, я принимаю вызов.
Он кивает и исчезает в коридоре.
* * *
Чистильщик бассейна оказался полностью прав. Это самое лучшее блюдо, которое мне когда-либо довелось съесть. Мы заказываем десерт и у нас начинается размолвка.
Я поворачиваюсь к Би Джею после того, как любезно сделала заказ официанту, он хмурится.
– Что? – спрашиваю я.
– Перестань, бл*дь, флиртовать с официантом, или я запихну ему мельницу для перца в зад.
– Ты шутишь?
– А похоже, что я шучу?
– Я и не думала флиртовать с ним.
– Нет?
– Нет, – горячо говорю я.
– Значит черт побери, встряхнуть волосами и говорить “si, si, sei troppo gentile” это нормально? – спрашивает он, меняя свой голос на насмешливый фальцет и явно подражая мне.
– Это обычная вежливость, – отвечая я, немного раздражаясь.
– Тебе бы понравилось, если я бы такое проделывал с официанткой?
– Я не против. Давай. Не в чем себе не отказывай, – отвечаю я.
Удивление отражается у него на лице.
– Правильно. Просто помни, что ты начала это первая.
Он оглядывается вокруг и выбирает самую привлекательную официантку в ресторане, просто приподнимает бровь. Она подходит к нему, он улыбается и спрашивает, не могла бы она принести бутылку самого лучшего шампанского.
Она быстро уходит, он приятно улыбается мне. Я решила на это не реагировать, поэтому также улыбаюсь ему в ответ.
Она возвращается, при этом полностью меня игнорируя, он нагло начинает заигрывать и смеяться с ней. У меня начинает закипать кровь. Да, правда, я флиртовала с официантом, но слегка. Он же напротив почти раздевает ее глазами.
Сначала я стараюсь изо всех сил не показывать, что злюсь. Я говорю себе, успокаивая, что он специально это делает, на самом деле он ее не хочет. Просто таким образом он пытается меня наказать. Я быстро рассматриваю идею – может мне стоит позвать официанта назад и тоже начать с ним флиртовать. И посмотреть, кто же первым не выдержит. Но я не хочу флиртовать с другими мужчинами в свой медовый месяц.
Я могла бы и дальше сидеть с застывшей улыбкой, если бы эта шлюха-официантка не бросила на меня мимолетный жалеющий и торжествующий взгляд, говоривший: «Эй ты дура. Неужели ты не видишь, что твой мужчина делает? Он же полностью уже трахает меня?»
Чувствуя себя униженной, я поднимаюсь. У меня нет ключей от машины, но это не важно. Я бы все равно не смогла справиться с мощным Maserati, которую он арендовал, особенно на незнакомых дорогах. Черт с ним, я предпочту в конце концов пройти пять миль пешком, чтобы вернуться в палаццо, чем остаться здесь хотя бы еще на секунду. Они оба поворачиваются ко мне. И она, кажется, очень даже рада, что я ухожу.
– Куда-то собралась, малышка? – мурлычет Би Джей.
– Никуда, тебя это не касается, – отвечаю я также любовно в ответ и выхожу из ресторана.
У входа я на мгновение останавливаюсь. Я так зла, что хочу закричать, да как он смеет так себя вести в наш медовый месяц. Я быстро начинаю идти в том направлении, откуда мы приехали. К счастью, у меня на ногах сандалии. Должно быть я прошла 20 ярдов, когда слышу за спиной двигатель Maserati.
– Куда-нибудь подбросить?
– Что? Ты не взял с собой ту продажную задницу? – раздраженно интересуюсь я.
– Ну и ну, посмотрите, кто же здесь ревнует? – он закатывается глубоким смехом.
Меня раздражает его смех, если честно.
– Потому что существует разница между тем, что делала я, и чем занимался ты! Я была вежлива, а ты трахал ее глазами.
Он смеется, и смех, похож на дымчатый шелк.
– Нам потребуется вечность, чтобы добраться до палаццо такими темпами.
Сегодня синоптики обещали грозу, но я не готова на ливень, который начинается с крупных капель теплого дождя, пахнущего пылью. Пару капель падают мне на волосы.
– Залезай внутрь, Лейла, – говорит Би Джей шелковым голосом.
На этот раз я открываю дверь и сажусь, но полна решимости заставить его страдать, за то унижение, которое он заставил меня испытать в ресторане. Я не собираюсь с ним разговаривать.
30.
Би Джей
Я бросаю на нее косой взгляд. В ресторане она казалась такой забавной, когда делала вид, что ее это совершенно не волнует, а на самом деле изнутри вся дымилась от ярости, и сейчас от нее исходят ощутимые волны «не смей дотрагиваться до меня». Это напоминает мне о том, какая она есть на самом деле. Ощущать ее ярость внутри машины и запах грозы, бушующей снаружи – сексуально, как ад.
Мне необходимо трахнуть свою жену.
Через потоки дождя я вдруг вижу впереди лес. Вот она настоящая свобода, существующая на протяжении веков – жить, дышать и удивляться этому нескончаемому волшебству. Иногда нужно отпустить оковы жизни и найти единение с природой. Чувствуя пьянящее безрассудство, от которого явно мой член управляет автомобилем, я разворачиваюсь на скорости на автомагистрали и направляюсь вниз по извилистой проселочной дороге. Мне даже не стоит поворачивать голову в сторону Лейлы, поскольку я и так чувствую, как она разъяренно прищурилась, глядя на меня.
– Почему, черт возьми, ты съехал с трассы? – сердито спрашивает она.
– Потому что я всегда хотел сделать кое-что, – отвечаю я.
Она смотрит на струи дождя, стекающие по лобовому стеклу, дворники с трудом успевают очищать воду.
– Ну, что бы это ни было, на меня не рассчитывай. Я не выйду в такой дождь. – говорит она своим самым лучшим тоном Снежной Королевы.
Возбуждение еще больше стучит у меня по венам, но я ничего не отвечаю. Молча выхожу из машины и останавливаюсь напротив ее окна.
Я стою снаружи и смотрю на Лейлу, по ее жестам и выражению лица, она явно считает меня буйно помешенным психом.
– Льет как из ведра, – кричит она мне через стекло, голос кажется приглушенным.
Я стираю стекающую воду с лица. Да, и как это я, бл*ть, не заметил, что такой потоп.
– Если ты не выйдешь, я вытащу тебя оттуда.
Ее рот открывается в непроизвольную О, глаза вспыхивают еще большим гневом. Я слишком хорошо знаю этот взгляд. Она собирается черт побери заблокировать дверь и прежде чем успевает среагировать, я открываю ее. Я хватаю и вытаскиваю ее наружу, сопротивляющуюся изо всех сил, как дикая кошка.
– Какого черта на тебя нашло? – кричит она мне в лицо.
Ее ярость неприкрытое блаженство для меня на фоне грозы, кровь стучит и вскипает только для нее. Я отпускаю ее.
И она делает шаг назад. Я вижу, как ее платье становится прозрачным и облепляет тело, она не надела лифчик. Грудь вздымается, соски встали и торчат. Боже! Моя жена такая красивая. Иногда я даже не могу поверить, что она моя. Член начинает дергаться, желая освободиться, как будто заряженная ракета, настигшая свою цель.
Ее рот раскрывается, и я понимаю, что она собирается мне сказать.
– Если ты думаешь, что я буду заниматься здесь сексом, в этой глуши, после того, что ты отмочил в ресторане, тебе лучше об этом и не мечтать.
Я начинаю смеяться.
– Что смешного черт побери?
– Ты, детка.
– У тебя больное чувство юмора. Давай заставь свою беременную жену до смерти замерзнуть под этим дождем, – кричит она.
– Ты не замерзнешь. В душную жаркую ночь такой дождь то, что надо, – я хватаю ее за руки и притягиваю к себе. – Мы, – рычу ей на ухо, – будем трахаться так, как никогда раньше.
– Ты должно быть шутишь! – струи дождя стекают по ее лицу, попадая в ее великолепный рот.
– Я не шучу, когда дело касается, чтобы трахнуть жену.
– Я не собираюсь кататься в грязи под лавиной воды, льющейся с небес, – огрызается она.
– Почему бы и нет? Что может быть лучше? Вокруг никого нет на мили кругом. Это будет горячо и страстно. Дождь, льющийся сверху на нас, это сексуально.
– Откровенно говоря, ты не заслуживает этого. Как ты смел флиртовать в открытую передо мной? Я была унижена, – с остервенением выплевывает она мне.
– В следующий раз тебе стоит вспомнить, прежде чем делать какие-то знаки другому мужчине.
– Ой! – она от досады топает ногой. – Я не давала повода другому мужчине.
– Ну, в будущем имей в виду, что у нас разные представления о флирте.
– Так ты не собираешься извиняться?
– А ты что думаешь?
– Думаю, должен.
– Я же думаю, нам стоит заняться сексом.
– А одежда? Как мы высушим ее? Как мы поедем в таком состоянии?
Я улыбаюсь.
– Мы включим печку в машине и поедем домой голые, – говорю я ей.
– О Би Джей, это настоящее безумие.
– Нет, это именно то, что тебе необходимо.
Лейла брезгливо смотрит на меня, но меня не обманешь, поскольку я чувствую, как ее тело фактически не сопротивляется. Она хочет заполучить гормоны в свою маленькую киску в этот жуткий ливень.
– Я всегда задумывалась о диком, животном сексе на улице в жару. Хорошо, скорее всего я не представляла дождя, но сейчас он добавляет фантазии.
Слышится раскат грома, и это пугает ее, она прыгает на меня, обхватив ногами за талию. Я пользуюсь этим моментом, и несу ее к капоту автомобиля.
В свете фар она выглядит еще более привлекательной.
Длинные мокрые прилипшие волосы, очертания затвердевших сосков, желающие освободиться от этого мокрого платья. Голая, распластанная, находящаяся подо мной, именно так я ее хочу.
Я ближе придвигаюсь к ней, упираясь жестким петухом в ее лобковую кость, и тяну ее за волосы назад, она выгибается на капоте. Секунду я замираю и окидываю ее тело взглядом, распластанная, капли дождя стучат по ее телу. Поднимающийся пар от капота машины, окутывает ее.
Она выглядит, как настоящее произведение искусства.
Наклонившись вперед к своей Принцессе, я прохожусь жаждущим языком по ее тонкой шее, прослеживая напряженные мышцы. Она отклоняет голову назад и смотрит в небо, глубоко вздыхая. Я понимаю – она готова для меня. Это же капитуляция в чистом виде.
Коленом раздвигаю ее ноги, забираюсь под платье и срываю с нее трусики одним рывком. Этот звук сливается с барабанной дробью дождя о капот машины. Ее тело напрягается от ожидания. Внутри я весь вибрирую и пою от ее трепещущей сладкой, как мед, киски.
Обеими руками я хватаюсь за концы платья и разрываю, оголяя загорелую кожу. На мгновение я отхожу на шаг в полном восторге от ее великолепия – ее обнаженной груди, блестевший под дождем, живота, который только начинает увеличиваться. Я опускаюсь на ее губы, расстегивая джинсы и рывком снимая. Ее мокрые губы – сахар. Ах! Лейла. Лейла. Лейла. Всегда есть только ты.
Как ты можешь ревновать меня к другой женщине?
Я захватываю губами ее правый сосок, лаская языком и дразня, зажимая между пальцами левый. Как только она забеременела, ее соски стали еще более чувствительными. Малейшего прикосновения достаточно, чтобы возбудить ее. Она беспомощно стонет, пока я сосу, слегка прикусывая зубами, лаская языком ее твердые бутоны. Я запускаю пальцы в ее мягкую набухшую киску, играя. Она отвечает мне невольно приподняв голову и выпятив грудь.
Я толкаю ее вниз, на металл машины, раздвигая шире ее бедра, положив левую руку под попку, таким образом я смогу контролировать ее тело. Вставляю два пальца в ее сладенькую киску.
– Да, – стонет она.
Но я не даю ей тут же того, чего она жаждет. Я знаю, она жаждет быстро скользящий мой член внутри. Я не собираюсь торопиться, медленно двигаю пальцами и нажимаю на клитор, чувствую ее разочарование во всем теле.
Она осознанно толкается вперед к моей руке.
Как только она находится на грани оргазма, я останавливаюсь и вытаскиваю пальцы. Смахиваю воду с глаз и опускаюсь на ее возбужденный сосок. Сосу, вставляя пульсирующий член в нее.
– Ох. Мой. Бог. Би Джей! – кричит она, выгибаясь всем телом, как хорошо натянутый лук.
Я пикирую на ее второй сосок и прикусываю. Она снова кричит. Поднимаю голову и смотрю на потоки дождя, обрушивающиеся на нее. Я придвигаюсь ближе и оставляю дорожку из поцелуев на ее напряженной коже, проводя языком по другому соску. Она дрожит от нетерпения.
Приподнимает голову и смотрит мне в глаза, сквозь пелену дождя.
– Ты флиртовала с официантом?
– Нет, – сглатывая тихо произносит она.
Я скольжу руками по ее мокрым бедрам.
– Уверена?
Она кивает.
– Не ври мне, Лейла. Мы не двинемся отсюда, пока ты не скажешь мне правду.
Она облизывает губы.
– Да, я флиртовала, чтобы ты ревновал.
Я сжимаю ее бедра и с силой вбиваюсь налитым кровью членом глубоко в нее.
– Аааа...
– Нравится?
– Да.
– Знаешь, что будет, если ты попробуешь сделать это снова?
Она качает головой.
– Я буду трахать тебя несколько дней напролет, пока ты не будешь до такой степени накачена моей спермой, что она будет выливаться у тебя изо всех щелей. Понятно?
Она кивает.
– Не слышу ответа.
– Да, я все поняла, – бормочет она.
– Хорошо, – говорю я и кусаю ее сосок. Ее рот открывается для крика, но я тут же накидываюсь на него, погружаю свой язык в ее теплоту, лаская ее язык и жестко начинаю сосать, вбиваясь в нее.
Я чувствую, как она начинает дрожать и мышцы сокращаться вокруг моего члена. Я отпускаю ее язык. Она впивается пальцами мне в задницу, неконтролируемые спазмы удовольствия поднимаются из глубины ее тела.
– О Боже, – кричит она, – я кончаю!
Я чувствую, как ее ногти карябают и впиваются мне в задницу, но мне насрать. Не обращая внимания на боль, я слышу только ее крик в экстазе, оргазм струится через ее тело.
Мой член пульсирует, я вхожу по самые яйца в последний раз. Рывками начинаю наполнять ее розовую сладкую киску своей горячей спермой. Крепко обхватив ногами меня за талию, она выдаивает меня.
Ты цвет моей крови
31.
Мама говорит, что должно быть, я родилась под счастливой звездой, поскольку не испытываю никакого недомогания по утрам. Я хотела продолжить работать, пока ребенок еще слишком мал, но моя семья и Би Джей сказали, что этого не потерпят. Какой смысл, если после рождения ребенка ты не будешь работать вообще? Мне кажется, они правы. Но все-таки я бы предпочла, чтобы это было мое самостоятельное решение.
Стою под душем, вода стекает вниз по плечам, брызгая на мои заколотые кверху волосы, струясь по растущему животу. Под струями быстрой воды, мой растущий живот похож на глазное яблоко. Я мысленно представляю крошечные прозрачные пальчики сжимающиеся и разжимающиеся. Природный инстинкт заставляет меня провести рукой по животу, как бы защищая.
Я не перестаю удивляться этому состоянию, когда в тебе растет маленькое существо. Я представляю, как бьется его маленькое сердце, приоткрыв рот, глотая околоплодные воды. На УЗИ они выглядят темным пузырем в желудке. Но чудо, которое заставляет меня улыбаться от одной только мысли, что каждые полчаса или около того, его крошечный мочевой пузырь опорожняется. Мой невоспитанный сын писает прямо в меня!
Интересно, как он будет пахнуть, пока будет расти у меня в животе.
Би Джей хочет назвать его Томми. Я сказала ему совершенно в недвусмысленных выражениях, что только через мой труп. Я хочу, чтобы у моего мальчика было имя Оливер или какое-нибудь классное американское ковбойское имя, типа Сандэнс или Техас Джек. По крайней мере, более правильное будет Чарльз или Филипп.
– Но Томми очень хорошее ирландское имя, – настаивает Би Джей.
Я до безумия люблю своего мужа, но Томми? Тьфу. Нет. Никогда. Как я уже сказала, только через мой труп. Я выхожу из душа и втираю масло какао в живот и бедра, одеваюсь. Би Джей находится сейчас в тренажерном зале. В фоновом режиме у меня последнее время все время играет Lost Frequencies Are You With Me. Мне кажется я слушаю ее постоянно, поэтому не удивлюсь, если мой сын родившись будет напевать эту мелодию.
Звонит телефон, это из клиники.
– Миссис Пилкингтон?
– Да.
– Это клиника Святого Джеймса, сестра Мэри Варенн.
– Привет.
– Доктор Фридман хотел бы встретиться с вами и вашем мужем как можно скорее.
У меня звенит в голове предупреждающий колокольчик. Я прижимаю трубку обеими руками.
– Зачем? – испугано шепчу я.
– Боюсь, я не могу ничего сообщить. Но очень важно присутствие вашего мужа и вас и как можно скорее.
– Что случилось с моим ребенком?
– Извините, миссис Пилкингтон, но я лишь передаю сообщение вашего врача. У него есть всего лишь две свободные записи.
– Давайте мне первую.
– Удобно вам будет подъехать в два часа сегодня?
Я сглатываю с трудом. Сегодня! Они хотят, чтобы я пришла сегодня! Дерьмо! Неужели все так плохо? Я чувствую холод внутри.
– Да. Муж занят весь день. Я могу прийти одна?
– Боюсь, вам необходимо прийти вместе со своим мужем, – настаивает она.
– Хорошо, мы придем вместе, – мой голос звучит испугано и похож на чужой шепот.
– Отлично, я записала вас.
Я не собираюсь сразу же бежать к Би Джею, чтобы рассказать ему. Нет, нет, я не буду пугать его понапрасну. Я чувствую, что защищаю его. Знаю, он такой большой и сильный, но внутри, не показывая никому будет страдать гораздо больше, чем я. Я сильнее, и могу пережить многие эмоции, поэтому не буду показывать ему свой страх. Может быть, это ничего не значит. Или, возможно, какая-то ерунда.
Да, но она говорила так серьезно.
Я дотрагиваюсь до своего живота. Что бы это ни было, мы узнаем. Захожу на кухню и оглядываюсь вокруг – все выглядит так же, и это сбивает с толку. Возможно, я до сих пор в ступоре. Моргаю несколько раз и делаю глубокий вдох. Рука летит ко рту, чтобы скрыть крик, желающий вырваться наружу.
Я подхожу к кухонному островку, у меня появляется отчетливое ощущение невесомости, словно я могу улететь, как воздушный шарик. Я хватаюсь за край гранитной столешницы, и сжимаю ее с такой силой, чтобы удержаться на ногах, костяшки пальцев даже побелели. Я удивленно посматриваю на них. Находясь в таком шоковом состоянии, я совершенно не способна трезво мыслить, в голове полный вакуум. Делаю еще один глубокий вдох и выдыхаю резко с шумом. Это может быть ошибкой. Точно, это ошибка. Ошибки все время происходят. Я цепляюсь за эту мысль, как за спасательный круг.
– Скорее всего ошибка, – шепчу я сама себе.
Иду к телефону и набираю номер Джека, он всегда помогал мне разрешить все мои проблемы. Я слышу сквозь пелену гудки, потом кладу трубку на третьем звонке. Глупо звонить ему сейчас. Я позвоню ему, когда буду уже что-то знать.
– О, Боже!
Они заметили какую-то аномалию на УЗИ? Я хватаюсь за живот. Слезы наворачиваются на глаза, и стекают вниз по щекам.
– Я люблю тебя. Мне плевать, даже если ты родишься инвалидом или еще каким-нибудь. Я здесь с тобой. Ты выбрал меня, и я выбрала тебя. Несмотря ни на что, ты придешь в этот гребанный мир.
И у меня на лице постепенно появляется улыбка.
– Ты войдешь в эту семью, мальчик, – отчаянно говорю я. Странно, каким громким и сильным стал у меня голос. – Ничто. Ничего не лишит тебя рождения. Я буду защищать тебя до последнего вздоха, – обещаю я.
Подхожу к зеркалу и вытираю глаза, улыбаясь своему отражению.
– Ты со мной? – спрашивает мелодичный голос Lost Frequencies.
– Да, я с тобой. Я твоя мать. Я всегда буду с тобой, несмотря ни на что. Давай, пойдем и скажем папе, что ты супер-особенный.
Я иду по коридору и останавливаюсь перед тренажерным залом, мысленно успокаиваюсь. Открываю дверь, Би Джей тут же оборачивается и смотрит на меня. Его лицо тотчас же становится обеспокоенным. Я никогда не прерывала его тренировок. Он ставит гири со стуком на пол.
– Что случилось?
Я иду к нему, он быстро двумя огромными шагами сокращает расстояние между нами, заключая меня в свои объятия.
– Что случилось? – хмурясь спрашивает он.
Я пытаюсь улыбнуться, но глядя на выражение его лица, не думаю, что у меня получается.
– Звонили из клиники… что-то не так с нашим..., – я делаю глубокий вдох и хотя стараюсь сдержать слезы, глаза все равно наполняются влагой, – малышом.
– Что? – он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, наполненными ужасом.
Я начинаю лепетать очень быстро.
– Все в порядке. Мне кажется, что с ним у меня внутри все в порядке. Он чувствует себя там, как дома. Мы будем его любить так сильно, как не смогут его любить никакие другие родители, правда ведь?
– О чем ты говоришь? – спрашивает он, видно, что он даже побелел под своим загаром, и смотрит на меня, словно видит впервые.
Слезы начинают свободно течь у меня по щекам.
– Что-то не так с нашим ребенком.
– Нет, – рычит он и обнимает меня с такой силой, что мне кажется готов задушить, я издаю писк. Он отпускает меня в ту же секунду. – Прости, я не хотел сделать тебе больно, – бормочет он.
– Нет.
Он смотрит на меня в недоумении.
– Может они ошиблись?
Вы даже не можете себе представить сколько надежды дает мне его безнадежный вопрос. Я крепко обхватываю его руками и прижимаюсь к нему.
– Я думаю то же самое.
Мы держим друг друга в объятиях, не знаю, довольно-таки долго. Мы оба боимся взглянуть в глаза друг другу и боимся перестать притворяться, что это огромная ошибка. В конце концов, я понимаю, что придется это сделать, поскольку во мне живет маленькая жизнь. Я отстраняюсь первой.
– Я посчитала, мы зачали нашего ребенка в нашу первую ночь. Правы они или нет, но у нас будет этот ребенок, правда? Он избрал нас в качестве родителей? тебе всхлипывая спрашиваю я.
Он притягивает меня ближе и со стоном говорит:
– Ох, Лейла. Конечно, будет. Он наш несмотря ни на что.
* * *
В полной тишине мы едем к врачу, пребывая в полном ужасе от того, что ожидает нас в клинике. Медсестра ведет нас к кабинету доктора Фридмана. Мы заходим, держась за руки. Доктор Фридман высокий и в очках. Он поднимает на нас глаза и натянуто улыбается, видно чувствуя себя неловко.
– Мистер и миссис Пилкингтон. Пожалуйста, присаживайтесь, – вежливо говорит он, указывая на синие кресла напротив него, скользнув взглядом по бумагам на столе.
Это сюрреалистичный момент. Я не чувствую страха, поскольку всем своим нутром знаю, чтобы ни случилось буду защищать своего не родившегося ребенка. Я прекрасно понимаю, что происходит, поскольку все чувства напряжены, наверное, поэтому так сильно ощущаю дискомфорт врача. Кроме того, отчетливо чувствую страх Би Джея, который словно сочится через его поры, как нечто живое и осязаемое. Я слышу слабые голоса людей, идущих по коридору. Для них это обычный ничем не отличающийся от других день. Но для меня он с привкусом дезинфекции, которую использует врач, после осмотра пациента.
Я смогу это сделать, усаживаясь, поворачиваю голову к Би Джею, который занимает место рядом со мной. Меня ударяет мысль, что сейчас важно не это, и эта мысль настолько отчетливая. Никто и ничто не сможет поколебать меня в принятом решении. Я обращаю свой взор на врача.
Глаза доктора уставшие. Видно, ему неоднократно приходилось сообщать не радужные новости, и сейчас для него не самая легкая задача. Я чувствую, что ему самому не нравится об этом говорить. Молча, он придвигает ко мне коробку с салфетками.
Я хмурюсь и смотрю на Би Джея, у него открывается и так же молча закрывается рот. Мы совершенно отчетливо понимаем, что что-то пошло не так. Ужасно неправильно. Все видимо намного хуже, гораздо хуже, чем я представляла. О нет.
НЕТ. НЕТ. НЕТ.
Дорогой мой Би Джей, всегда настолько сильный и несгибаемый, но в данный момент, он выглядит так, словно из него выкачали весь воздух. Я беру его за руку и улыбаюсь ему. Он не улыбается мне в ответ.
– Что произошло с моим ребенком? – спрашиваю я.
Доктор Фридман откашливается несколько раз. За его спиной я вижу, висящий плакат человеческого тела со всеми артериями, венами, мускулами и нервами.
– С вашим ребенком не случилось ничего плохого, – отвечает он. – Дело касается вас, – говорит он мягко и спокойно, но от его слов комната перед моими глазами начинает дико качаться.
32.
Лейла
– Не легко про это говорить, но УЗИ на 15-й неделе показало, что у вас либо рак эндометримии, либо гиперплазия, которая скорее всего будет быстро прогрессировать в рак. Мне жаль.
Я не ожидала услышать такого, поэтому даже не реагирую на его слова, чувствуя себя опустошенной и оцепеневшей. Проблема во мне? Во мне? Невозможно. Я родилась под счастливой звездой. Я была настолько избалована, так защищена, такой везучей. Это просто невозможно.
– Какого черта ты говоришь? Ты не мог бы выражаться по-английски? – агрессивно вскидывается Би Джей.
Доктор Фридман начинает ерзать в своем кресле. Очевидно, что он не привык к такой грубости, скорее из-за объемов Би Джея и сожаления, доктор не вызывает охрану.
– У вашей жены разрастается ткань в матке, которая окружает ребенка сверху и с боков. Быстрый рост ткани, которой не было заметен на предыдущих УЗИ, а только вчера, заставляет меня сделать вывод, что это злокачественное, быстро прогрессирующее образование. Я собирался вам вчера сообщить об этом, но мне нужно было проконсультироваться и сделать определенные тесты, прежде чем давать такой диагноз.
– Ты хочешь сказать, что у моей жены рак? – не веря спрашивает Би Джей.
– Да.
Би Джей вдруг вскакивает с такой силой, что его стул с грохотом падает на пол. Он хлопает рукой по столу, впившись своими черными глазами в доктора и орет:
– Нет, эта чертова ошибка. Откуда ты знаешь, что твой тест не ошибочный? Сделай снова эти чертовы гребанные тесты.
– Пожалуйста, мистер Пилкингтон, сядьте и успокойтесь. Ваш крик не поможет вашей жене.
Я хватаю Би Джея за руку, он тут же сжимает мою. Я смотрю на него.
– Пожалуйста, Би Джей, – шепчу я, он молча смотрит на меня. – Пожалуйста, – снова прошу я.
Он поднимает стул с пола и садится. Я чувствую, как у него дрожат руки. Он правой рукой охватывает левую, чтобы унять дрожь.
– Лечение рака и гиперплазии в той стадии, которая видна на УЗИ, – продолжает доктор, – немедленное удаление матки и дальше остается только следить за течением болезни.
– Гистерэктомия? – задыхаюсь я.
Доктор мнется нерешительно.
– Боюсь, что так.
– Ты хочешь вырезать у нее матку? – в недоумении переспрашивает Би Джей. – Какого черта! Ей 23 года, ради Бога!
– Простите, – запинаясь отвечает доктор.
Би Джей вдруг бросается вперед к нему.
– Если ты еще раз бл*дь скажешь простите, клянусь я дам тебе повод извиниться за эту ошибку, чисто и просто.
Глаза доктора готовы вылезти из орбит от страха. Он отклоняется на спинку кресла и кладет руки на подлокотники, словно кресло его может как-то спасти.
– Я знаю, что вы очень расстроены, но я лично проверил все результаты, и могу вас заверить, мистер Пилкингтон, что нет никакой ошибки.
Я смотрю на Би Джея и вижу его подавленность, он понимает, что доктор говорит правду. Би Джей привык силой решать любую проблему в своей жизни. Он никогда не сталкивался с другим сценарием, не было ничего, чего бы он не мог победить только своей грубой силы. Но впервые его кулаки бесполезны, и он стал абсолютно беспомощным. И это его ужасно пугает.
– Есть другой способ спасти ребенка? – шепотом спрашиваю я.
– Я очень со…, – доктор останавливается на середине слова и нервно косится на Би Джея. – Боюсь, что нет. Ребенка невозможно спасти, я должен рекомендовать немедленное прекращение беременности.
– Что произойдет, если я ничего не буду делать?
