Текст книги "Сексуальный зверь (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– О, мой великий, большой герой, мое сердце, моя любовь, ты – не твой отец. Ты никогда им не станешь. Я даже не секунды не сомневаюсь, что ты сможешь бить нашего Томми. Ни одной секунды. Твой отец был монстром, но я знаю, что ты не такой.
Он опускает взгляд на руки.
– Я не буду его так любить, как стоит, если ты не будешь жить. Если ты умрешь, я пойду за тобой.
Я сажусь на корточки перед ним.
– Послушай меня. Я не планирую умирать. Я на самом деле думаю, что у меня все получится. Получается же у других. Я все утро рылась в интернете вместе с ма. Я вычитала, что люди борются с раковыми опухолями всевозможными методами.
Он внимательно смотрит мне в глаза, да он очень сильно хочет поверить, но боится так рисковать. Он хочет все же пойти по пути наименьшего сопротивления.
– Рак – это не микроб, который можно подцепить в грязной воде или еще где-нибудь. Это разрастающаяся ткань в моем собственном организме. Даже если они вырежут все, и я буду жить точно так же, как жила до этого, мой организм может произвести ее опять.
– Я чувствую себя таким бл*дь беспомощным.
Я мягко улыбаюсь.
– Ну, ты на самом деле не так уж и беспомощен, как тебе кажется.
Он с удивлением смотрит на меня.
– Возможно тебе покажется это смешным, но… помнишь я просила тебя, чтобы ты оставил свой наркобизнес? Кажется, теперь мне необходимо, чтобы ты вернулся к нему. Мне нужно, чтобы ты снабжал меня марихуаной.
Его глаза расширяются и становятся как блюдца.
– Мне нужны свежие листья и почки. И мне нужно их очень много.
Он хмурится.
– Для чего?
– Видишь ли лист марихуаны имеет сильные лекарственные вещества – антиоксидантные, противовоспалительные и нейропротекторные, но он содержит также противораковые питательные вещества, называемых каннабиноиды, которые способны на многие чудеса, но самая захватывающая вещь – они способны нормализовать клеточные связи в организме. Они устраняют разрыв в нейропередаче в центральную нервную систему и головной мозг действует в двух направлениях от передачи информации к положительной обратной связи. Поэтому для людей вроде меня, чьи системы дала сбой из-за раковых клеток, восстановление положительной обратной связи возможно именно таким образом.
– Ты собираешься все время быть под кайфом?
Я отрицательно качаю головой.
– Нет, необходима специальная термическая обработка, чтобы выделить другие вещества и превратить в наркотик. Я собираюсь же делать сок из сырых листьев марихуаны, употреблять почки в салаты и ростки.
– Я очень хочу поверить, что конопля вылечит тебя, но должен признаться, это звучит очень уж надуманно.
– Во-первых, марихуана или конопля – это только один ингредиент в целом ряде мер, которые я собираюсь предпринять. Раковые клетки растут в кислотной среде. Значит, мне нужно будет удерживать щелочную среду. И я не собираюсь больше употреблять ГМО и пестициды, а перейду на вегетарианское питание, исключив стресс и так далее. Вот, взгляни на это, – я открываю сумку, роюсь в бумагах, нахожу нужную статью и отдаю ему. Он с нетерпением просматривает страницу.
– Проверим, – говорю я. – Хотя правительственные органы власти постоянно отрицают, что марихуана имеет какие-либо положительные вещества, на которое правительство выдает патенты с октября 2003 года. 26 методов использования каннабиноидов в качестве антиоксидантного и нейропротекторного средства. – Я показываю пальцем на строку. – Посмотри, патент США за номером 6630507?
Он смотрит на меня, почти поверив, но не до конца.
Я хватаю его за руки.
– Ты должен мне поверить. У меня все получится.
Он тяжело вздыхает.
– Даже люди, страдающие последней стадией рака, смогли победить его, – говорю я.
– Хорошо, Лейла. Согласен. Я достану тебе марихуану, – он не отрывает от меня глаз. – И я присоединюсь к твоей новой диете.
– О, мой дорогой. Тебе не обязательно, поскольку ты возненавидишь ее. Мой рацион, как правило, будет состоять из трав – люцерна, ростки, кефир и много еще ужасных вещей.
– Что, черт возьми, за кефир?
– Живые организмы, который добавляются в молоко или сметану, создавая продукт на пробиотиках.
Он содрогается от одной только мысли.
Я смеюсь.
– Эй. Я не хочу, чтобы ты соблюдал мою диету. Мне необходимо, чтобы ты хорошо питался и был счастлив. Когда ты счастлив, я тоже чувствую себя счастливой. А когда я чувствую себя счастливой, мое тело тоже счастливо.
– Ты будешь отдельно готовить для себя?
– Зачем? Моя еда по любому в основном будет в сыром виде.
– Но тебя будут смущать запахи от моей еды.
– Ну и что?
Он медленно кивает.
– Нет. Я хочу сесть с тобой на диету.
– Это никак мне не поможет, поэтому не имеет никакого значения.
– Зато для меня это будет иметь значение. Мы будем есть одну и ту же пищу, или же я не буду вообще есть.
– Хорошо, – у меня наворачиваются слезы.
37.
Би Джей
Сегодня утром я наблюдаю за ее галочками на нашем календаре, который содержит священную информацию: 60 дней. Она разворачивается ко мне все светящаяся и полная надежд. Я отправляюсь на работу, звоню ей несколько раз. Все хорошо, но когда в семь часов вечера, я возвращаюсь домой, она лежит в постели.
Я спешу к ней.
– Что случилось?
– Ничего страшного. Всего лишь почувствовала боль.
– Где болит?
– Это нормально. Даже Лили испытывала такие приступы. Не волнуйся, с ребенком все в порядке, – успокаивает она.
Она путает мою слепую ярость со страхом.
– Не беспокойся, дорогой. Вероятно, будет еще много таких дней.
– Что бл*ть с тобой не так? – реву я. – Как ты можешь такое делать с собой?
Опешив от моего гнева, она пытается начать по новой мне объяснять свою безумную позицию.
– Дорогой мой, – говорит она. – Со мной все в порядке. Правда. Я всего лишь прилегла, чтобы облегчить нагрузку на матку.
– Конечно. Очевидно, что ты не желаешь отправиться в больницу и выслушать настоящее мнение врача.
Она смущается.
– Нет, не хочу.
– Отлично, – бросаю я и в полном отчаянии убираюсь из дома. Я слышу, как она окликает меня, но какой смысл? Она просто будет взрывать мне мозг своим бредом.
Я сажусь в машину, запускаю двигатель и не разбирая пути еду. В конце концов, я очухиваюсь у одного из клубов Доминика. Парковщик прыгает в мою машину и по рации сообщает сотрудникам на ресепшен о моем прибытии, меня встречают с широкими улыбками, и, конечно, для меня вход свободный. Симпатичная девушка приподнимает занавес и вводит в VIP-зону. Метрдеотель подходит ко мне с широченной улыбкой.
– Мы давно вас не видели, – говорит она тихо. – У нас есть очень хорошая девушка блондинка, которая может присоединиться к вам. Анастасия, русская, с красивым телом.
Я киваю, и она ведет меня к диванам. Сейчас еще рано и почти никого нет. Танцует с длинными темными волосами девушка на сцене, чем-то напоминающая мне Лейлу. Я быстро отворачиваюсь.
Я сижу на диване, приходит официантка.
– Все, как обычно? – спрашивает она.
– Нет. Принеси мне бутылку рома.
– Конечно.
Блондинка, очевидно Анастасия, дефелирует ко мне. У нее своеобразная красота, ее можно описать, как стильная девушка кролика Роджера. Она останавливается напротив моего столика, встав в позу, чтобы показать во всей красе свое тело.
– Привет, большой парень, – говорит она с придыханием.
– Привет.
– Желаете танец?
– Конечно, – отвечаю я и кладу двадцать фунтов на стол, подтолкнув к ней.
Она улыбается и засовывает их под подвязку, начинает танцевать. Поначалу держится на расстоянии, но потом приближается все ближе и ближе, пока ее грудь, волосы, дыхание, как бы случайно не касаются меня. Она точно отрабатывает свои пять минут.
– Не хочешь купить мне выпить?
– Почему бы нет? – я делаю сигнал официантке.
– Бокал шампанского, – говорит она и поворачивается ко мне.
– Итак, у тебя есть свой клуб?
Я киваю.
– Если мне потребуется работа, я могу прийти к тебе?
– Нет. Я не занимаюсь этой частью бизнеса.
– Конечно. Ты слишком занят.
Я понимаю, что у меня нет настроения разговаривать, поэтому прохожусь взглядом по ее телу. Она воспринимает это как приглашение.
– Не хочешь пройти в VIP-комнату?
– Да, – отвечаю я.
Мы идем в VIP-комнату, подруга кролика Роджера и я, но внутри у меня все мертвое.
Лейла
Мне снится, что я истекаю кровью, кровь просто хлещет из меня. Я стараюсь остановить ее прижав руку, но она начинает просачиваться сквозь пальцы. Чувствую, как мое тело становится все светлее и легче, и я парю над ним. Я смотрю на себя вниз, на свой труп. Мне хочется протянуть руку и прикоснуться к нему. Во сне я думаю; «Это так я буду выглядеть, когда умру», затем резко просыпаюсь. Смотрю на часы. Почти полночь, Би Джея нет дома. Я звоню ему, но телефон не отвечает. Я оставляю сообщение и звоню его менеджеру, он не видел его этой ночью. Я обзваниваю все места, где он может быть еще. Нет никто его не видел, тогда я звоню Джеку.
– Я тебе не помешала? – тихо спрашиваю я.
– Нет. Что случилось? – с беспокойством спрашивает Джек, в фоновом режиме я слышу звуки музыки.
– Я не могу найти Би Джея. Он не у тебя?
Я слышу облегчение в его голосе.
– Нет, его здесь нет.
– Я беспокоюсь о нем. Мы... мы поспорили, и он уехал.
Воцаряется минута молчания. Затем Джек отвечает спокойно и по-деловому.
– Я так понимаю, ты уже обзвонила все его рестораны и клубы?
– Да, – отвечаю я, держа телефон обеими руками.
– Мне кажется, я знаю, где он. Не волнуйся. Все будет хорошо. Я напишу тебе чуть позже. Отдыхай, хорошо?
Джек Иден
Я отключаюсь и смотрю на телефон.
– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает Лили.
Я поворачиваюсь на ее такой любимый голос. Господи, я не представляю, что должен чувствовать Би Джей. Если бы это случилось с Лили, я бы... я подхожу к ней и целую.
– Лейла звонила, она волнуется за Би Джея, но я знаю, где его можно найти. Не могу сказать, сколько это займет времени, так что не жди меня.
– Я тебя все равно дождусь.
Я улыбаюсь.
– Одень что-нибудь особенное.
– Не сомневайся.
– Ладно, я пошел.
– Поцелуй его за меня, – говорит Лили.
– Он тебе всегда нравился, не так ли?
– Да, я никогда не забуду, что он спас тебе жизнь.
Я молчу, но тут же появляются воспоминания.
Дороги фактически свободны и у меня уходит меньше часа, чтобы доехать до побережья, раньше здесь находилась пещера с контрабандой. Я знаю, что много лет назад Би Джей ходил туда. Однажды я наткнулся на него, когда мы еще были врагами, но он был очень пьян, поэтому предложил мне выпить. Мы распили бутылку, но он был таким пьяным, что мне кажется у него даже не осталось никаких воспоминаний о той ночи. Даже если они у него и есть, он никогда не говорил об этом.
Как только я сворачиваю с трассы на грунтовую дорогу, вижу его машину. Я останавливаюсь и пишу смс-ку Лейле.
Нашел его. Все хорошо. Проверю, как он доберется до дома.
Моя бедная сестра должно быть сидела рядом с телефоном, словно ястреб, потому что мгновенно приходит ответ:
Спасибо от всего сердца. ХХХХ
Я достаю фонарь из бардачка автомобиля и отправляюсь ко входу в пещеру. Здесь темно и сухо, ботинки проваливаются в мягкий песок. Через некоторое время, мягкий песок сменяется галькой, и я слышу звук капающей воды. Через несколько метров я оказываюсь перед водой, которая затопила когда-то пещеру. Снимаю ботинки, носки, закручиваю штаны, и пробираюсь через воду.
Как только я выхожу на гальку, одеваю носки и ботинки и иду еще десять минут по извилистому туннелю, который выходит на крутой обрыв к морю, где и сидит Би Джей. Он такой огромный в темноте, что похож на глыбу. Рядом с ним стоит светящаяся лампа. Я выключаю свой фонарик. Глаза останавливаются на блестящем, от лунного света, море, которое похоже на черную маслянистую массу, отражающую небо и звезды.
Я вижу, что он босиком. Должно быть, даже не захотел нести свои ботинки. Я сажусь на край рядом с ним, свесив ноги. Он держит в руках бутылку рома.
– Лейла беспокоится о тебе, – говорю я.
Он передает мне бутылку, я делаю глоток и возвращаю ему. Он делает большой глоток и зажимает бутылку между ног.
– Забавно, не так ли? Было время, когда я так желал, хотя бы на мгновение побыть с ней. Теперь, я, бл*дь, осуществил свое желание, так что мне грех жаловаться.
Я беру бутылку рома и делаю огромный глоток.
Он поворачивается ко мне.
– Если продолжишь в том же духе, то не сможешь отвезти меня к ней. Ты же ради этого и приехал, не так ли?
– Точно, она позвонила и попросила тебя найти.
– А то, что Лейла хочет, Лейла всегда получает, – с горечью говорит он.
Я хмурюсь.
– Поначалу я тоже хотел, чтобы она прервала беременность, но сейчас я понимаю, что она сделала выбор. И это ее право. Я не могу заставить ее. Она хочет сделать все правильно, чем потом сможет гордиться. Я даже не осознавал, что моя маленькая сестра может быть такой героиней.
Он делает еще один глоток и смотрит на меня замутненными глазами.
– Да, знаю. Я хочу поддержать нашу маленькую героиню и все такое, но не могу. Видишь ли, я всю жизнь хотел только ее. Я даже не могу вспомнить, чтобы я чего-то хотел так сильно. Всю свою жизнь, я ждал ее. А теперь она хочет, чтобы я дал ей свое согласие, чтобы она рисковала своей жизнью ради ребенка, который имеет высокую вероятность самопроизвольного выкидыша. Как, черт возьми, я могу согласиться на это?
– А что будет, если ты не поддержишь ее и... кое-что случится?
Он издает звук, рык перемешанный с глубокой болью.
– Кое-что? Понятно, что.
Я молчу, потому что тут невозможно ничего сказать.
– Задам тебе вопрос. А если бы на ее месте была Лили?
Я хватаю бутылку и начинаю производить глотки с такой скоростью, что закашливаюсь. Би Джей хлопает меня по спине.
– Ну, это явно не ответ на вопрос.
Я поднимаю на него глаза.
– Сначала я бы подумал, вытащить этого ребенка чуть ли не собственными руками из нее, чем позволить Лили убить себя. Но ребенок – это чудо, Би Джей. И если бы Лили захотела его выносить, несмотря на то, что это бы меня убивало, я бы поддержал ее. Я сделал бы все, что требовалось, чтобы она получила от меня самую лучшую поддержку, на какую я вообще способен. Я бы имел бы лучших в мире врачей на подхвате за несколько недель до начала родов, чтобы они смогли вытащить этого ребенка из нее.
– Ах да, страдания неизбежны. Муки совести по усмотрению. Улыбаться и молча страдать, да?
– Вы должны разделить твое дерьмо вместе, мужик. Ты необходим Лейле сейчас, как никогда раньше.
– Никогда в жизни я не мог предположить, что окажусь в такой ситуации. Я чувствую себя мамонтом, умирающим от сотен копий, воткнутых в мою плоть.
– Пошли. Давай возвращаться.
Он встает покачиваясь, прежде чем прислониться к стене пещеры, затем поворачивается, чтобы войти в пещеру.
– Би Джей, – зову я.
Он поворачивается ко мне лицом, выглядя ошарашенным и пьяным. Сейчас он совершенно не похож на великого бойца, я еще ни разу не сталкивался с ним таким. Тогда я думал, что он может спокойно прожить и без Лейлы. Я был неправ насчет него – он искренне любит мою сестру.
– Прости, что заставил тебя пройти обряд обручения, – говорю я.
– Я совершил его не ради тебя.
Он поднимает лампу и заходит в темный проход. Вздохнув, я следую за ним.
38.
Лейла
Мэдди предлагает встретиться за ланчем в итальянском ресторане по середине пути между нашими рабочими офисами. Я приезжаю первой и пью минеральную воду, когда она входит в ресторан. Она не улыбается, как только ее глаза встречаются с моими, даже когда садится в кресло напротив, то улыбка не озаряет ее лицо.
– Как ты? – спрашивает она.
– Все хорошо, – говорю я, удивленная ее недружелюбием.
– Да? – она сжимает губы, и еле сдерживается, чтобы рассерженно не ответить.
Я стараюсь не реагировать на ее поведение.
– Да. У меня все в порядке. Я не испытываю боли или чего-то еще.
– Правда?
– Да, правда, – отвечаю я, понимая, что она просто нарывается на скандал.
– Ну, тогда ты просто счастливчик, потому что мне больно смотреть на Би Джея, как у него сердце обливается кровью.
Я пребываю в полном изумлении.
Она сердито смотрит на меня.
– Я никогда не думала, что скажу тебе это, но ты очень бессердечная, Лейла. Как ты можешь так поступать с нами? – она прерывисто вздыхает, прежде чем продолжить. – Мы так тебя любим, и ты готова бросить все ради... зародыша. Он же не любит тебя так, как мы. Черт побери, он же даже ничего не чувствует.
У меня такое ощущение, будто внутри я распадаюсь на маленькие осколки. Моя броня ослабела, поскольку каждый день я борюсь, пытаясь сохранить ее, когда единственное, чего мне больше всего хочется – плакать из-за того, что я могу потерять все.
Ничего не видя перед собой, я хватаю пачку хлебных палочек и надрываю ее. Вокруг нас слышатся приглушенные звуки столовых приборов о тарелки, а также разговор и смех, и в фоновом режиме играет музыка.
Не плачь, Лейла. Не делай этого.
Я вытаскиваю палочку и подношу ее ко рту, но все мое тело тут же напрягается и сопротивляется. Одна часть во мне говорит, что она полна консервантов, другая – грустит, даже не собираясь притворяться, чтобы ее съесть. Никто на самом деле не понимает. Не мама, не Джек, не Би Джей, а сейчас даже Мэдди. Слезы жалят глаза. Я не позволяю им упасть, и откладываю хлебную палочку на девственную скатерть, идеально выровняв ее с ножом.
– Бессердечная, – шепотом, устремив глаза на нож, повторяю я.
– Да, жестокая, – повторяет Мэдди чуть ли не с пеной у рта, громко и возмущено, переисполненная своею правотой.
Я поднимаю глаза.
– Я не бессердечная, Мэдди. Ты знаешь, что такое жестокость? Этот мир жесток. Судьба жестока. Бог, который решил, что я в моем чреве должен появиться прогрессирующий рак, именно в тот момент, когда там растет мой ребенок, тоже жесток. И я скажу тебе, что еще может быть жестоким. Предлагать мне убить своего собственного ребенка, тоже будет жестоким.
Мэдди даже не дрогнула.
– Нам всем стоит когда-то принимать тяжелые решения. Наши политики убивают каждый день сотни ни в чем не повинных людей на Ближнем Востоке, называя это – сопутствующим ущербом. Это же зародыш даже не вполне здорового человека, – страстно кричит она.
– И что? Я должна поступить так, потому что так делают другие?
– Нет, – она замолкает на мгновение, чтобы сменить тактику. – Какова же твоя великая любовь к Би Джею по сравнению с этим не рожденным плодом?
– Любовь – это любовь. Ты не понимаешь. Это маленькие и незначительные вещи отображают саму личность человека и называются тестом официантки. Ты всегда можешь составить свое мнение о человеке, как он или она обращается с официанткой, хотя бы потому что официантка не представляет собой никакую ценность, в виде персоны, с которой ты могла бы что-то планировать в бизнесе. Если я говорю, что люблю этого ребенка, это, в конечном счете показывает, насколько я люблю и как отношусь к Би Джею. Чем я готова пожертвовать ради него и нужна ли я ему?
– Я не хочу, чтобы ты умирала, – вдруг всхлипывая говорит она, и ее глаза наполняются слезами.
– Ах, Мэдди, – вздыхаю я, потянувшись к ее холодной и вялой руке. – Я четко поняла, что это не смертный приговор. Я беру на себя просчитанный риск, которому мы подвергаемся каждый день, даже того не подозревая. Я могу попасть под удар молнии, пока сплю в своей постели, или могу быть сбита машиной, пока перехожу улицу, или меня могут застрелить, как в кино, человек, который накачен по самые уши психотропными препаратами.
Мэдди всхлюпывает, но при этом внимательно меня слушает.
– Можно подумать, что я беспечна, но это не так. Обещаю тебе, я все продумала. И мое решение основывается на выводе лауреата Нобелевской премии сэра Фрэнка Макфарлейн Бёрнета (Сэр Фрэнк Макфарлейн Бёрнет (англ. Sir Frank Macfarlane Burnet, 3 сентября 1899, Траралгон, Виктория – 31 августа 1985) – австралийский вирусолог. Основные исследования посвящены экологии вирусов, взаимоотношениям вирусов и их «хозяев», механизму размножения вирусов, их изменчивости. Королевская медаль (1947), Премия Альберта Ласкера за фундаментальные медицинские исследования (1952), Медаль Копли (1959), Нобелевская премия по физиологии и медицине (1960), Рыцарь-Командор Ордена Британской империи, Рыцарь Ордена Австралии, Австралиец года (1960)), который сказал, что раковые клетки не являются инородными телами в нашем организме. Это просто дефектные, мутировавшие клетки, производимые сотнями в нашем теле. В нормально работающей иммунной системе они быстро разрушаются естественным путем. Проблема возникает, когда наша иммунная система дает сбой, и не сопротивляется этим больным клеткам. Поэтому опухоль – это не сама проблема, а следствие неспособности иммунной системы нормально работать.
Я делаю глубокий вдох, поскольку это объяснение очень важно для меня самой, а также и для нее.
– Поэтому, я обратила свое внимание на источник самой проблемы. Я собираюсь заставить правильно работать свою иммунную систему, чтобы она была способна делать свою работу самостоятельно, собственно для чего она и предназначена. Я искренне верю, что наше тело обладает своими собственными мощными исцеляющими способностями.
Я слегка поглаживаю руку Мэдди и грустно улыбаюсь.
– Я люблю тебя, Мэдди. Всегда.
Слезы начинают течь у нее из глаз, она даже не пытается их вытирать.
– Кроме того Мэдди, ты меня знаешь, я не сдамся и не позволю никому говорить, что мне лучше не пытаться этого сделать, так как ничего не смогу изменить. Статистика говорит сама за себя. Меньше людей умирают от рака, чем от лечения рака.
– Мне так грустно, что я даже не могла заснуть прошлой ночью, Лейла.
Я закусываю губу, пытаясь придумать, чтобы мне такое сказать, чтобы она почувствовала себя лучше.
– Помнишь, когда мы были детьми и очень симпатичный парень, как его звали? Ах да, Маркус пригласил нас на вечеринку?
Она хмурится.
– Да.
– Помнишь, ты хотела пойти.
– Да.
– А я нет, потому что моя интуиция подсказывала мне, что здесь что-то не так.
– И ты оказалась права, потому что вечеринка поверглась облаве, и все дети попали в большие неприятности, – закончила она медленно.
– Тот же самый инстинкт подсказывает мне сейчас, держаться как можно дальше от врачей.
Мэдди смотрит на меня совершенно другими глазами, постепенно осознавая мои слова.
39.
Лейла
Я с удовольствием смотрю на календарь – уже прошло четыре с половиной месяца, я сделала это, осталось всего лишь 40 дней. Сердцебиение ребенка сильное, моя кожа светится, у меня больше энергии, чем когда-либо.
В такие моменты мне кажется, что все произошедшие случилось не просто так. Я имею ввиду то, что случилось со мной, Джек купил ферму, и теперь вся семья круглый год ест только экологически чистые овощи.
Мама и я так много узнали всего, о чем раньше даже никогда и не задумывались. Мы больше не едим пшеницу или обработанные пищевые продукты, а также продукты с консервантами. Сначала было трудно. Но моя мама – гений кулинарии. Теперь она даже делает мороженое с использованием органических ингредиентов.
Я достаю листья марихуаны, которые замачивала в течение пяти минут в воде, и опускаю в соковыжималку. Пятый раз за день я выпиваю эту смесь, приправленную ложкой органического бикарбоната соды, смешанной с кленовым сиропом. Сегодня Нора выходная, поэтому готовлю я. Сейчас скоро должен вернуться Би Джей.
Начиная с той ночи, когда Джек разыскал его в пещере и отвез домой, он стал совершенно другим. Я помню, как вышла в гостиную, чтобы встретить его, когда только услышала шум подъезжающей машины, и увидела его пьяного и спотыкающегося на пороге. Как только он поднял на меня глаза, взял на руки, словно был совершенно трезвым и сказал:
– Я люблю тебя, Лейла. И я как утес, на который ты всегда можешь положиться.
После этого он был непоколебим в своей поддержке мне. Он делал все от него зависящее, чтобы помочь, заботясь и защищая меня. Хотя иногда, я замечала его взгляд, наполненной тоской. Потом он улыбался почти печально и говорил:
– Иногда мне не вериться, насколько ты прекрасна.
Сегодня я хочу приготовить ему сюрприз. Он ест тоже, что и я, но сегодня я купила ему прекрасный стейк, из коровы, свободно пасущейся на лугах. Ранее я позвонила Берти, и она продиктовала мне свой любимый рецепт.
– Пожалуйста, не забудь положить кусочек сливочного масла в самом конце, от этого мясо будет иметь великолепный насыщенный вкус.
Как только я слышу звук мотора, я нагреваю сковороду и кладу немного масла. Сливаю воду у сваренного картофеля и начинаю толочь. Я кладу мясо на раскаленную сковороду, раздается шипение – потрясающе, в пюре добавляю масло и молоко и слегка перемешиваю, Би Джей входит в дверь.
– Вау! Чем-то очень вкусно пахнет, – говорит Би Джей подходя ко мне и утыкаясь носом мне в шею. – И это даже не принимая во внимание стейк.
Я смеюсь.
– А для кого стейк?
– Это для тебя, – спокойно говорю я.
– Я сказал тебе, мы оба едим одну и ту же еду.
– Только один раз. Я вдарилась во все тяжкие, – я высвобождаюсь из его рук, переворачиваю мясо и добавляю в пюре немного толченого чеснока.
Он наблюдает за мной, скрестив руки на груди.
– Давай. Садись, – он садится за стол, где уже стоит салат и его смесь в стакане, делает маленький глоток. Я кладу кусочек масла на мясо и слегка встряхиваю сковороду, чтобы оно растеклось по поверхности. Мой рот наполняется слюной, я так давно не ела мясо. Я отставлю сковороду с огня в сторону и достаю тарелки. Положив пюре, разрезаю стейк и кладу его рядом, несу тарелку к столу и ставлю перед Би Джеем.
Сажусь рядом.
– Bon appetito.
Он наблюдает за мной, забирает у меня вилку и опускает ее в мой салат из зелени ростков, семян авокадо и помидор, зачерпывая к себе. Затем перекладывает половину мяса на мою тарелку.
Я поднимаю на него глаза, мне очень хочется съесть кусочек и в животе урчит.
– Мне не следует, – говорю я.
– Это всего лишь чуточку, тебе не повредит, кроме того ты получишь дополнительную экстренную помощь витамина С или чего-то другого.
Я улыбаюсь.
– Хорошо, он выращен на подножном натуральном корму, поэтому думаю, что это неплохо.
Мы отрезаем по куску мяса и кладем в рот одновременно, оно просто тает во рту.
– Ум, – говорит Би Джей, – это самый вкусный кусок мяса, который мне когда-либо доводилось пробовать. Без сравнения твоей киски, конечно.
Я заливаюсь смехом, но он прав. Мы медленно смакуем нашу еду, потом идем гулять в лес. В конце лета лес – потрясающий и очень красивый. Сейчас тихо, но в кустах и подлеске можно встретить барсуков, лисиц и оленей. Мы идем по тропинке к поляне, на которой садовник Би Джея сделал беседку из плетистых роз. В это время года розы отдают свой последний цвет. Пространство вокруг них все усыпано опавшими лепестками, и стоит еле уловимый аромат. Мы входим в беседку и садимся.
Здесь так спокойно и тихо, поэтому молчим.
Но существует одна вещь, которую я очень хочу сделать. С тех пор, как мы узнали о раке, Би Джей никогда не касался моего живота. Даже когда мы занимались любовью, он все равно не касался моего живота. Я расстегиваю рубашку снизу и беру его руку, укладывая на свой оголенный живот. Я чувствую его сопротивление, но смотрю на него умоляюще.
– Пожалуйста.
Выражение его лица смягчается, и он расслабившись, позволяет положить свою руку себе на живот. Глядя на меня его глаза темнеют, мы ни на секунду не отводим взгляда друг от друга. «Толкнись, Томми, толкнись», – молю я про себя. В этом мире не существует никого, только я и Би Джей, и еще… толчок. Сильный. Мы оба чувствуем его. Кто-то еще только что вошел в наш мир. Мы улыбаемся, с удивлением уставившись друг на друга.
– Он говорит «привет», – говорю я.
– О Господи! – бормочет вдруг Би Джей.
– Это наш Томми, – отвечаю я.
– Это наш Томми, – повторяет он прерывающимся от волнения голосом.
Он тянет за низ моей рубашки, прикрывая живот, и аккуратно продевая пуговицы в петли.
– Пойдем, принцесса, нужно отвезти тебя и малыша домой.
40.
Лейла
«Жизнь следует прожить подальше от печали».
Альбер Камю
Осталось всего лишь 20 дней на моем календаре. Сейчас темно, когда я спускаюсь по лестнице виллы, держась за шершавые деревянные перила. Я прохожу через красиво оформленную комнату, в которой сногшибательный витиеватый обеденный стол, гигантские ракушки, свисают с потолка в определенном элегантном порядке на открытые окна. Беззвучно ступая босыми ногами, я раздвигаю двери, находясь на вилле в Тулуме, куда меня привез Би Джей на эти выходные, принадлежащей наркобарону Пабло Эскобару.
– Почему Мексика? – взволнованно спрашиваю я в самолете.
– Это сюрприз, – отвечает он с улыбкой.
И в полночь я понимаю, что он нанял людей, которые развесили на ниточках синие фонарики по всему пляжу, играет группа «Марьячи», а на циновках прямо на песке стоит кувшин с безалкогольным коктейлем.
– Не узнаешь? – спрашивает он.
И его вопрос заставляет меня вспомнить – конечно же, он оживил мою любимую песню, и дополнил ее без алкогольной «Маргаритой», переливающимися синими огнями под мексиканским небом с «Мариачи» в полночь – «Ты со мной?»
Я заплакала.
Сейчас, когда я иду по белому песку, утопая ногами и стою у кромки воды, обхватив живот, говорю:
– Смотри, где мы находимся, Томми, – прохладный утренний ветерок обдувает лицо, убирая волосы. Мне хочется почувствовать, как морская вода будет накатывать на ноги, которые стали невероятно чувствительными. Я до сих пор стою с закрытыми глазами, когда подходит Би Джей и встает рядом со мной. Я поворачиваю к нему голову – брови представляют собой прямую линию, и его лицо испещрено тенями.
– Из окна ты была похожа на русалку, такую красивую, что я боялся прикоснуться к тебе, мне казалось, что ты призрак, – тихо говорит он.
Я улыбаюсь.
– Давай сядем рядом, здесь настолько спокойно.
Мы идем по кромке воды, садимся на белый песок, и молча наблюдаем за восходом солнца. Все стало по-другому, каждую минуту мы стараемся проводить вместе, поскольку стали осознавать – каким драгоценным подарком обладаем – мы все еще живы.
Красный, оранжевый, желтый. Небо становится удивительным калейдоскоп цвета. Рядом с нами на песке лежит брошенная банка кока-колы. Это тоже жизнь. Я поворачиваюсь к Би Джею. Его лицо светится золотисто-красными оттенками.
– Я люблю тебя, Би Джей.
Он наклоняется ко мне, как будто хочет заглянуть глубоко в душу, чтобы понять на самом деле ли это так.
– Что? – спрашиваю я его.
– Я вспомнил ту первую ночь, когда обнаружил тебя в своей спальне.
Я ухмыляюсь.
– Когда ты отшлепал меня?
– Когда ты была такой мокрой?
– Ты никогда не говорил мне об этом. Ты был жестким?
– Как камень.
Я смеюсь.
– Зачем ты пришел в свою комнату?
– Я последовал за тобой. Я видел, как Риа повела тебя наверх, и когда ты долго не возвращалась, я решил, что ты решила заглянуть в мою спальню.
