Текст книги "Сексуальный зверь (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
– О, ты отвратителен.
Он удерживает меня на расстоянии вытянутой руки и проходится вниз глазами, намеренно задерживаясь на моей груди перед тем, как остановить свой взгляд, на моем голом животе.
– Ты черт побери прекратишь пялиться на меня?
Он улыбается, и ямочка появляется у него на подбородке, он выглядит таким съедобным.
– Если ты не хочешь, чтобы мужчины пялились на тебя, зачем ты надела такое платье?
– Ты идиот, знаешь ли? – огрызаюсь я.
– Ты реально, бл*дь, чертовски горячая.
У меня расширяются глаза.
– Ты серьезно? – задыхаюсь я.
– Мои яйца уже ноет.
– Не верю.
– Какие звуки ты издаешь, когда кончаешь?
– Что? – я уже начинаю брызгать слюной. Это уж слишком. Это просто возмутительно. Он флиртует со мной, а наверху его ждет женщина. Какая наглая сволочь. – Как ты смеешь?
Он медленно улыбается. Самая медленная улыбка, которую я видела впервые за всю свою жизнь.
– Если ты мне не скажешь, то я подумаю, что ты хотела бы, чтобы я выяснил это.
Моя ладонь яростно взлетает вверх, его рука как бы нехотя ловит ее. Зажав мою руку, он подносит ее к губам. Я пытаюсь вырваться от него, но моя рука словно зажата в тиски, она вообще не двигается в его хватки. Дыхание становится каким-то рваным, губы начинают дрожать.
Он улыбается, его глаза черные и пугающе непостижимые.
– Ты хочешь посопротивляться, дикая кошечка? Дай мне свой адрес, я зайду позже.
Мою грудь распирает от ярости, кровь бешено стучит то ли от ярости, то ли от похоти. Я чувствую, что готова просто взорваться. Не знаю, почему этот мужчина может ввести меня в такое состояние, всего лишь подняв брови. Я отрицательно качаю головой.
– Я не могу решить, то ли ты глупый, то ли совсем не пробиваемый. Читай по губам. Я. Не. Хочу. Тебя.
– Боже, какая маленькая лгунья. Твое восхитительное тело говорит совсем другое, – он проводит мозолистыми пальцами по оголенной коже моей руки. И хотя со стороны это не слишком интимный и не сексуальный жест, но стоит ему это проделать, как мое тело начинает дрожать. Я задерживаю дыхание. Он доходит до запястья, берет руку и подносит ее к носу.
– Ты никогда не меняла свои духи, не так ли? – спрашивает он тихо, а в глазах словно горят черные костры.
Мое дыхание превращается в свист. Он заметил! Я не скажу ему, что именно эти духи были последним подарком моего отца. Я только вернулась тем днем с верховой езды, и отец протянул мне коробку, сказав: «Цветок не должен пахнуть ослом».
– Тебе походит этот запах, – говорит он, глядя на меня, словно напивается запахом. Я тупо смотрю на него. На самом деле я высокая, но даже в сапогах на шпильках, он заставляет меня чувствовать себя крошечной.
Музыка меняется. Звучит Крис Айзек с сексуальным гимном «Wicked Game».
– Они играют нашу песню, Лейла, – говорит он протяжно с хрипотцой.
– У нас нет песни, – отвечаю я еле слышно.
В его глазах видится смех. Он наклоняет голову, и я дергаюсь.
– Кто тебе это сказал? – бормочет он мне на ухо, и я чувствую его горячее дыхание и запах мяты.
Он начинает кружить меня, и я неожиданно оказываюсь на краю танцпола. Чувственный вокал Айзека заполняет пространство, у меня внутри что-то плавиться. Пульсирующие тела вокруг нас словно пропадают, и мы оказываемся будто бы внутри сексуального черно-белого Херб Ритц видео. Место мечты, где все происходит в замедленном темпе, и я нахожусь рядом с самым потрясающим мужчиной на земле.
Голос Исаака скользит по коже: «В какую коварную игру ты играешь, что заставляешь меня так чувствовать». У меня такое ощущение, будто бы Би Джей поет это мне. Его руки крепко обволакивают мое тело, мы прекрасно дополняем друг друга, не отводя глаз. Полностью потерявшись в мире грез, который он создал, я обхватываю его мощную шею. Выпирающие мускулы двигаются у меня под пальцами, я дотрагиваюсь до его волос.
«Я никогда не мечтал, что полюблю такую как ты».
Я кладу голову ему на грудь и слышу устойчивый сильный стук его сердца. Он весь мачо, даже его сердцебиение. Я закрываю глаза. Его намерения такие очаровательные и беззастенчиво грубые. Я не хочу признаваться сама себе, но какая-то часть меня жаждет его.
«Нет яяяяяяя не хочу влюбляться... в тебя».
Удерживая за талию, он поднимает меня вверх. Я не кричу и не визжу, поскольку мои братья проделывали со мной такое тысячу раз. Мое горло оказывается на уровне его рта, и он целует, я запрокидываю голову назад и содрогаюсь от исходящего жара. Он поднимает меня еще выше. Я упираюсь ладонями в его накаченные огромные плечи и смотрю на него сверху вниз. Он смотрит на меня, его глаза черные и жаждущие. Он медленно вертит меня вокруг. Наши взгляды блокируют друг друга. Затем он наклоняет голову и облизывает мой пупок, как животное. Этот похотливый жест заставляет меня задохнуться.
Вокруг нас музыка начинает медленно сходить на нет.
Исаак поет: «В этом мире нет любви».
– Я попробовал тебя, и ты съедобна, и я желаю тебе сожрать, – рычит он мне на ухо, опуская на пол. Как только мои ноги касаются пола, колени подгибаются. Это не танец. Это соблазнение, такого у меня никогда не было. Примитивное, не завуалированное, неотразимое.
Ошалевшая от его завораживающей похоти и загипнотизированная его глазами, я молча смотрю в его суровое лицо. Соблазнение – это обещание наслаждения и освобождения. Я жду. Наверное, я жду, что он доставит мне его. Его голова пикирует вниз, и рот захватывает мои губы. Он целуется как бандит, обворовывающий бандит. Я не замечаю ничего. Поцелуй длится и длится, и я не хочу, чтобы он заканчивался. Сколько я стою в кругу его рук, пока его рот хищнически поглощает мой, не знаю.
Жар и огонь охватывают низ моего живота.
Все мое тело парит в море ощущений. Я никогда не испытывала ничего подобного. Обхватив меня за спину, он все ближе прижимает меня к себе, будто хочет слиться со мной в единое целое. Он хочет полностью подмять и подчинить меня себе.
Такое впечатление, что внутри нас присутствует что-то такое, борющиеся и пытающееся поглотить другого. Мои бедра вжимаются в его ощутимую твердость, я жажду его. Тяга к нему, как лихорадка. Он прерывает поцелуй, я нахожусь полностью в таком сумбуре, что в состоянии только тупо моргать, смотря на него.
Начинает звучать Fall Out Boy’s Centuries, и Патрик Стамп кричит: «Remember me ... for centuries».
Он отпускает меня, смотрит внимательно прищурившись. Как всегда, ощущение опасности, чего-то запретного витает вокруг него.
– Встретимся завтра, – говорит он, его голос звучит настойчиво.
Его обжигающий поцелуй до сих пор чувствуется у меня на губах, его запах остался у меня на коже, словно прикосновение. Никто никогда меня так не целовал.
– Я не могу. Я возвращаюсь в Лондон завтра вечером.
– По ужинаем в понедельник.
– Поужинаем, – тупо повторяю я.
– В Pigeon’s Pie.
Pigeon’s Pie – один из его пабов. Я смущаюсь.
– Ты можешь прийти с Риа, – убеждает он.
Я отрицательно качаю головой и делаю шаг назад.
– Нет, – шепчу я. Я не хочу быть девушкой подруги, которую он собирается трахнуть и потом выкинуть на обочину. Это убьет меня.
– Я буду ждать, – говорит он.
Я разворачиваюсь и скрываюсь в толпе.
За пультом ди-джей кричит:
– Проявите хоть подобие чертового сострадания. Поднимите руки вверх, начинает играть моя самая любимая песня на всем белом свете. Вы со мной?
Би Джей
Я наблюдаю, как она убегает в этих сумасшедших сапогах, которые заставляют меня захотеть облизать ее милые маленькие торчащие пальчики принцессы. Держу пари, ее пальчики пахнут цветами.
– Ты можешь убежать маленькие Сапфировые Глаза, но не можешь скрыться от меня.
Я никогда не был таким до ужаса открытым и веселым. Такое ощущение, что вся кровь отлила у меня от головы и направилась к х*ю. Сквозь толпу я замечаю своего управляющего клуба и подхожу к нему.
– Привет Би Джей, – он вежливо здоровается.
Я киваю. Он действительно хорош в своем деле, но я продолжаю удерживать дистанцию между нами, давая понять, что мы не друзья. Он всего лишь работает на меня, и я его босс. Эту отметку никто никогда не перешагнет.
– Девушка в красном берете, в белых замшевых сапогах и белом платье, празднует с Риа день рождения. Найди ее и не спускай с нее глаз, следи как ястреб. Убери любого, кто попытается с ней заговорить.
Он смотрит на меня выпучивав глаза, поскольку никогда раньше не получал таких инструкций.
– Понял? – спрашиваю немного более агрессивно, чем хотел.
– Да, да, все понял, – быстро отвечает он, подняв вверх руки, как бы защищаясь.
– Хорошо. Видел женщину, с которой я пришел?
– Да, – признается он с опаской.
– Вызови для нее такси, когда она будет готова уйти.
– Хорошо, – говорит он с облегчением улыбнувшись.
– Чтобы не было никаких проблем у красного берета, можешь мне звонить на мобильный в любое время.
– Понял.
– Хорошо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи и спасибо, Би Джей.
Я оборачиваюсь.
– О, и еще одна вещь, проводи красный берет и посади в такси, ты отвечаешь за нее.
13.
Лейла
Я просыпаюсь, когда по краям штор виднеется полоска света. Смотрю на часы у постели и с удивлением обнаруживаю, что почти одиннадцать. Должно быть, я устала намного больше, чем предполагала. Странно, что не пришла мама и не разбудила. Я же сказала ей, что хочу помочь приготовить воскресный обед. Я потягиваюсь в роскошной, прохладной своей детской кровати. И вспоминаю, что произошло вчера, моя рука тянется к губам.
Он поцеловал меня!
Улыбка появляются у меня на губах. Я сажусь и беру мишку, сидящего на полке над кроватью, залезаю назад под теплое одеяло, крепко обнимая своего медведя. Его зовут Грейстоун и он со мной почти 20 лет, но выглядит очень ухоженным, в общем выглядит исключительным для своего возраста и пахнет лавандой. Раз в месяц мама открывает застежку у него на шеи и запихивает пакетики сушеной лаванды. Когда я была маленькой, я всегда разговаривала с ним, и при этом искренне верила, что он отвечает мне.
– Никому не говори, Грейстоун, – шепчу я в сладко пахнущую головку. – Но это было чертовски горячо, я никогда не испытывала такого. У меня даже закружилась голова.
Грейстоун молчит.
Я тихо вздыхаю.
– Знаю, все знаю. Он дал совершенно ясно понять, что ему нужен только секс, но что из этого?
Вчера вечером я была слегка навеселе и убедила себя, что не хочу быть еще одной зарубкой на его кровати, но в новом свете дня, почему бы и нет? Это что-то новое и авантюрное для меня. Кроме того, между нами всегда присутствовало что-то. Почему бы не пойти на это и просто не дать всему перегореть. Я же не буду в опасности, это всего лишь природный зов тела. Я же не собираюсь влюбляться в него или что-то в этом духе, он мне не очень даже нравится.
Я вспоминаю танец, поцелуй, как он облизнул мой пупок, словно помечая свою территорию. Я касаюсь пупка и чувствую немедленную реакцию между ног. Мокрая! Такого никогда не происходило с Лупо и вообще ни с кем.
Я кладу Грейстоуна назад на полку и встаю с постели, решив не думать о Би Джее до завтра, тогда и решу стоит ли идти Pigeon’s Pie. Я открываю дверь спальни и слышу голоса братьев, доносившиеся снизу. Все еще в пижаме, не собираясь заходить даже в ванную комнату, я бегу вниз по лестнице в гостиную. Мама сидит в своем любимом кресле, а трое моих братьев располагаются на длинном диване.
При моем появлении, они все поворачиваются.
– Спящая красавица проснулась, – говорит Шейн.
– Привет, соня, – говорит Джек. Я подхожу к дивану, встаю на подлокотник и падаю всем телом, как срубленное дерево, на своих братьев. Я проделываю такое с самого детства.
– Бац! – кричит Доменик, смеясь.
– Лейла, ты уже не маленькая девочка. Ты уже слишком большая, чтобы делать подобные вещи, которые совершенно не присущи леди, – не одобрительно говорит мама.
– Нет, она не большая, – кидается Шейн на мою защиту.
– Перестаньте ее портить, – ругается мама на него, но голос звучит без осуждения. Тайно, она на самом деле гордится тем, что наша семья так близка друг с другом. Но она мать поэтому и должна периодически ворчать.
– Боже упаси. Она еще ребенок, – лениво говорит Джек, нежно убирая волосы с моего лица.
– Она никогда не будет слишком взрослой для этого, даже когда ей будет 90, – добавляет Доминик, сидящий в середине. С рычанием он набрасывается на меня и начинает щекотать. Вдруг, как по команде они все начинают щекотать меня, их руки везде – под подмышками, на ребрах, на животе. С воплем я пытаюсь вывернуться или уклониться от их рук, но они словно взяли меня в кольцо своими быстрыми руками. Беспомощно я заливаюсь, хватая ртом воздух и уже начинает болеть живот от смеха.
– Я не ходила еще в туалет. Я сейчас описаюсь на вас, – отчаянно брызгая слюной, кричу я.
Это мгновенно помогает, они тут же прекращают, и я изворачиваюсь, соскальзывая на пол, тяжело дыша.
Братья смотрят снисходительно, но мама ругается, я поворачиваюсь к ней.
– Почему ты не разбудила меня, я хотела помочь тебе с обедом.
– Я слышала, что ты вернулась в два часа ночи. Мне хотелось, чтобы ты отдохнула. Ты выглядишь лучше. Все уже почти что сделано. Иди и приведи себя в порядок. Обед через час.
– Спасибо, ма, – благодарю я, и поворачиваюсь к Джеку. – Где Лили?
– Она немного устала, поэтому прилегла в комнате ма.
Я хмурюсь. Мне очень нравится Лили, она настолько деликатная и милая.
– С ней все в порядке, правда ведь?
– Да, в порядке.
Я встаю.
– Ладно, пойду поздороваюсь. Увидимся, ребята, после того как я приведу себя в порядок.
Я бегу вверх по лестнице в комнату матери. Тихо стучусь и спрашиваю:
– Лили, можно к тебе?
– Входи, – тут же отвечает она.
Я открываю дверь, она пытается сесть. Она на восьмом месяце беременности и при ее худенькой комплекции у нее довольно большой живот.
– Не садись, – говорю я ей, и она откидывается на спину.
Я подхожу.
– Можно послушать?
Она улыбается.
Присев рядом на кровать, я прикладываю ухо к животу, и слушаю свою племянницу. Несколько секунд все тихо, потом я отчетливо слышу какой-то шум.
– Что ты слышишь? – спрашивает Лили.
– Мне кажется, она икает, – отвечаю я.
Лили смеется.
– Ты такая же, как твой брат. Он клянется, что слышит ее смех.
Я недоверчиво смотрю на нее.
– Правда?
Она отрицательно качает головой.
– Через околоплодные воды? Очень сомнительно. Но, честно говоря, когда он кладет голову мне на живот, она начинает пихаться и ведет себя очень возбужденно, такое впечатление, что она знает, что ее слушает отец.
Я смотрю на нее с удивлением.
– Надо же, как необычно, правда ведь?
Она тихо хихикает.
– Если думать об этом так.
Я сажусь по-турецки на пол, опираясь локтем на колено и ставлю подбородок на ладонь.
– Расскажи мне про тот день, когда ты узнала, что беременна. Я хочу узнать все – как ты сообщила Джеку об этом и что, он ответил.
Она улыбается от воспоминаний.
– Ну, я догадалась, что беременна, после двух дней задержки, поскольку мой цикл шел, как по маслу. Я купила пару тестов на беременность и оба показали положительный результат. Самое смешное, это было за день до первой годовщины нашего знакомства, поэтому я решила ничего ему не говорить, пока мы не будем отмечать это событие. Мы собирались отправиться в Париж, и я хотела сообщить ему в отеле прежде, чем мы пойдем ужинать.
Она смотрит мечтательно куда-то в даль,.
– Он забронировал номер люкс в Париже. Знаешь, такой невероятно гламурный, из тех, что показывают в фильмах. С высокими позолоченными потолками, отделанный деревом, старинным деревянным полом и огромной причудливо-резной золотой кроватью, с тремя балконами и пальмами в китайских горшках. И там я и сказала ему.
Она делает паузу, ее глаза наполнены слезами.
– Ох, Лили, ты плачешь.
Она качает головой.
– Было очень красиво. Я купила маленькие желтые ботиночки, самые крошечные вязаные пинетки. Они были в белой картонной коробке, и я попросила продавщицу упаковать ее в подарочную бумагу. Я до сих пор помню упаковку – желтая с красными шарами. И прежде чем мы отправились ужинать, я вручила ему этот подарок. «Это тебе», сказала я. Он нахмурился, взяв маленькую коробку, словно это была самая драгоценная вещь в мире. «Мне?» спросил он не доверчиво. Понимаешь, я никогда ничего ему не дарила. Что я могу подарить человеку, у которого есть все?
У нее на лице расплывается улыбка, загадочная улыбка.
– Он открыл коробку. Некоторое время просто смотрел недоверчиво, двумя пальцами вытащил ботиночки и взглянул на меня. Ой, Лейла, ты бы видела выражение его лица. У меня до сих пор бегут мурашки по коже даже сейчас, когда я вспоминаю. Он выглядел таким счастливым, но до конца не верил, ему казалось, что это шутка. «Ты пытаешься таким образом мне сказать, именно то, что я думаю, что ты пытаешься мне сказать?» шепотом спросил он.
Я просто молча кивнула и наблюдала, как он очень аккуратно положил их обратно в коробочку и поставил ее на столик. Затем с безумным радостным возгласом, словно мальчишка, он поднял меня и закружил вокруг, пока у меня окончательно не закружилась голова.
– Ох, Лили, – выдыхаю я. – Какая прекрасная история.
– Это был незабываемый вечер, – говорит она тихо, и довольно поглаживает живот.
– Не знаю, найду ли я такую любовь, как у тебя.
Она смотрит прямо мне в глаза.
– Иногда этот человек находится гораздо ближе, чем тебе кажется.
У меня перед глазами тут же появляется лицо Би Джея. Интересно как такой безразличный и жесткий мужчина отреагирует на новость, что он станет отцом?
– Наступит день, и ты будешь беременна, и когда ты скажешь своему мужчине, что носишь его ребенка, ты будешь точно знать, что я имею в виду. Свет, его глаза начинают светиться особым светом.
Мы замолкаем на несколько минут, видно каждая из нас погружается в свои мысли. Но Лили нарушает молчание.
– Твоя мама сказала, что ты вчера ходила на вечеринку в Laissez-faire.
– Да, – признаюсь я, – на день рождение Риа.
Я подумывала рассказывать ей о Би Джее вкратце, о нашем сексуальном танце, который завораживал меня и поцелуе. Но решаю не делать этого, поскольку собственно рассказывать то и не о чем. И ничего не произойдет, если я не пойду в Pigeon’s Pie.
– Хорошо провела время?
Я радостно киваю.
– Все было великолепно. Музыка отличной, мы танцевали всю ночь, в конце произошла маленькая неувязочка, кто-то подрался, и парень едва не сбил меня с ног, но мне повезло. Управляющий клубом появился, словно из под земли, и увел меня подальше. Он сразу же вызвал такси и настоял довести меня до машины и по-моему только вздохнул спокойно, когда я очутилось внутри. Очень мило с его стороны, мне кажется.
Лили посматривает на меня с каким-то странным незнакомым блеском в глазах, и мне даже кажется, что собирается что-то сказать, но в этот момент Джек заходит в комнату, и я пулей бегу в туалет. Я чищу зубы, причесываюсь, одеваю старые джинсы и огромный, удобный джемпер. Спускаюсь вниз к родным.
Обед – это настоящее удовольствие, и он всегда кажется таким, когда рядом сидят братья. Джек самый старший, поэтому он и взял на себя роль кормильца семьи, когда умер наш отец, я всегда бегу к нему, когда мне нужна помощь. Доминик – вспыльчивый, с взрывным характером, но имеет одну слабость – меня, при нем мне все сойдет с рук, даже убийство. Я всегда иду к нему, если в чем-то ужасно напортачила, потому что прекрасно понимаю, что он простит, всегда.
Шейн на год старше меня. Самый крутой из моих братьев, с ним я могу полностью расслабиться, поговорить на любые темы и делать все, что захочу. Кроме того, он самый красивый из братьев Иденов, плейбой семьи, если можно так выразиться. Он все время окружен девушками. Когда мы идем куда-нибудь вместе, я вижу просто тонны ядовитых и завистливых взглядов женщин. Мне почти жаль ту женщину, с которой он соединиться в конце концов. Для нее это будет полным адом, чтобы быть рядом с таким мужчиной.
Шейн ловит мой взгляд и кладет свой нож как качели, поставив горох на край и мастерски отправляет его в мою сторону. Я открываю рот, ловлю и проглатываю.
– Вы оба, – мама сурово смотрит на Шейна. – Лейла уже не ребенок.
Мы оба начинаем неудержимо смеяться.
Мама поворачивается ко мне.
– Когда я была в твоем возрасте, я уже была замужем и имела четырех детей.
– Шейн начал первый, – отвечаю я.
– Так не должна вести себя леди. Ты хочешь, чтобы люди подумали, что я вырастила хулиганку? – спрашивает меня мама.
Я опускаю глаза.
– Оставь их, ма, – всегда галантный Доминик приходит мне на помощь. – Когда она жила в Милане, ты всегда причитала, что душа этой семьи ушла. Все наши блюда были отменными, но при этом пресными. Теперь Лейла вернулась, а ты запрещаешь ей проказничать. Она ведет себя здесь совсем по-другому, нежели, когда мы находимся на людях. Это наша семейная трапеза, пусть она будет в удовольствие.
Я смотрю на Доминика с удивлением, мама такое говорила, когда меня не было дома.
К моему удивлению Джек добавляет:
– Это правда, что мы чрезмерно балуем Лейлу, но она не становится от этой испорченной. Она знает, что хорошо, а что плохо. Она никогда не задирает нос, слишком великодушна. Она и мухи не обидит. Она не упрямая, не корыстная, не высокомерная и не стерва. Откровенно говоря, она заставляет меня гордиться ею.
– И она знает, как нужно ловить летящую горошину ртом, – добавляет Шейн с улыбкой.
Все смеются, даже мама улыбается.
Я оглядываюсь на всех сидящих за столом, и появившуюся в нашем доме Лили, и мое сердце наполняется любовью. В этот момент мне кажется, что я самый счастливый человек в мире.
– Как идут твои поиски работы, Медвежонок? – спрашивает Джек.
– У меня собеседование в среду. Держите за меня кулачки, – отвечаю я, посылая кусочек жареного картофеля в рот, чтобы не отвечать, если он вдруг надумает спросить, где будет проходить мое собеседование. Джек такой фрик, привыкший все контролировать, он на самом деле платил людям, жившим в квартире рядом с моей в Милане, чтобы те присматривали за мной, и чтобы он был уверен, что со мной все в порядке! Только Богу известно, что он предпримет, если я ему скажу, где будет проходить мое собеседование.
– Мммм... вкусно, ма, – говорю я, прожевывая.
Моя мама делает самый лучший жареный картофель. Ее секрет состоит из двух этапов. Она нарезает картошку и дает ей хорошо потомиться в сковороде с закрытой крышкой, потом когда картофель более менее готов, вываливает на горячий противень, намазанный гусиным жиром. Противень должен быть достаточно горячим, чтобы картофель зашипел. Результат: хрустящий снаружи, объемный внутри.
После обеда Джек и Лили предлагают отвезти меня в Лондон, я конечно быстро соглашаюсь.
14.
Лейла
Мы едем приятно разговаривая, легко и спокойно, и когда Джек и Лили начинают обсуждать предстоящую свадьбу друга нашей семьи, на которую собираются пойти, я прокалываюсь.
– Ты хочешь пойти, Медвежонок? – спрашивает мой брат.
– А там будет Би Джей? – спрашиваю я вместо ответа.
Джек смотрит на меня в зеркало заднего вида и хмурится.
– Почему ты это спрашиваешь?
Я пожимаю молча плечами.
– Просто любопытно.
– Держись подальше от Би Джея, Лейла, – предупреждает он со сталью в голосе.
Я тут же спрашиваю:
– Почему? Мне казалось, что вражда закончена, и мы лучшие друзья с Пилкингтонами сейчас.
– Мы не лучшие друзья. Мы просто друзья, – поправляет он.
– Мама сказала, что он спас тебе жизнь.
– Да, и я буду вечно благодарен ему за это, но я не хочу видеть его рядом со своей сестрой. Он слетевший с катушек кобель, трахающий любую юбку.
– О, я не знала, – говорит Лили. – Думаю, что Би Джея можно приручить. Он, конечно, немного зверь, но очень соблазнительный зверь, – говорит она, незаметно подмигивая мне.
Машина вдруг останавливается.
– Выходи из машины, ты, – говорит Джек Лили, еле слышным голосом.
Она вопросительно поднимает брови на него, потом переводит глаза в мою сторону, как бы спрашивая: «Ты хочешь проделать это при сестре, которая сидит здесь?»
– Я жду, – говорит он.
– Ты серьезно? – недоверчиво переспрашивает она.
Я с любопытством перевожу взгляд с одного на другого.
Джек не отвечает. Вместо этого он выходит из машины. Я совершенно ошеломленная наблюдаю за ним, как он подходит к двери Лили, открывает ее, берет ее за руку, помогая выйти, ведет ее за машину. Несколько минут я не оборачиваюсь, сидя совершенно ошеломленная, но потом, черт возьми, мне интересно. Я поворачиваю голову, и мой рот раскрывается от удивления.
Вау, Джек!
Лили в объятиях Джека, и он целует ее так… так словно последний раз. Господство и сила его объятий просто поражает. Я даже не могла никогда предположить, что он может быть таким ревнивым собственником. Я быстро поворачиваюсь назад, не желая, чтобы меня засекли, что я как полоумная пялилась на своего брата, который просто пожирал свою жену на обочине дороги. Меня не должно это волновать. Через несколько минут он сажает Лили обратно на пассажирское сиденье. Ее щеки стали ярко-красными. И я понимаю почему.
Он садится на свое место и поворачивается ко мне.
– Я тебя предупредил. Би Джей спас мне жизнь. Я у него в долгу, но если он дотронется хотя бы до волоса у тебя на голове, переломаю ему ноги, хотя мне на самом деле не хочется этого делать. Мы только что прекратили бессмысленную столетнюю вражду с Пилкингтонами. Если ты не хочешь, чтобы началась тотальная войну между нашими семьями, держись от него подальше. Ты поняла меня?
Я медленно киваю.
– Хорошо. Он не единственный мужчина в мире, для тебя есть еще миллион хороших парней. Тебе не стоит выбирать себе наркодилера, – он делает паузу. – Он преступник, Лейла. Никогда не путайся с ним. Ты заслуживаешь лучшего, чем он. Гораздо лучшего.
– Ладно, – шепчу я.
Он поворачивается и заводит машину, оставшийся путь мы едем молча.
* * *
– Спасибо, что подвез, Джек. Пока, Лили, – говорю я, открывая дверцу машины.
– Без проблем. Я подожду, пока ты войдешь, – говорит Джек.
– Не нужно, Джек. Что может случиться со мной средь бела дня?
– Лейла, – он устало вздыхает.
– Хорошо, хорошо, – говорю я, выскользнув из машины и закрыв дверцу, поднимаюсь по ступенькам к своей двери. Я люблю свою семью очень сильно, но иногда своей опекой они просто душат меня. Я закрываю входную дверь и слышу, как машина Джека уезжает. В квартире тихо и уютно. Я подпрыгиваю на месте, как только раздается телефонный звонок. Это Мэдисон.
– Привет, Мэдди. Как дела?
– По-старому, – говорит она. – Как прошла вчера вечеринка?
Я делаю глубокий вдох.
– Я целовала кого-то...
– Подождите минутку, – говорит она, и я слышу, как что-то хлопает и еще какие-то звуки. – Вот. Я вернулась.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
– Доставала мороженое из морозилки. Итак... кто, где, когда? – скороговоркой произносит она.
Итак, я конечно же рассказываю ей.
– Черт побери! – кричит она так громко, что я вынуждена отодвинуть трубку подальше от уха.
Я открываю дверцу морозилки и вытаскиваю пинту мороженого с шоколадной стружкой, снимаю крышку с него на гранитной столешнице.
– Ты издеваешься? – недоверчиво спрашивает она.
– Нет, – отвечаю я, доставая ложку из ящика, закрыв, двинув по нему бедром.
– Но ты ненавидишь его!
Я вздыхаю, плюхаюсь на стул и начинаю колоть ложкой по мороженому.
– Знаю.
– Что означает твое «знаю»? Это совершенно не похоже на чертову ненависть?
– Я не уверена, что готова продолжить что-то дальше.., дальше, чем ужин.
– Лгунья, – обвиняет она.
Я кладу ложку в рот и мороженое начинает таять на языке. Мэдди права. В глубине души я знаю, что похоже ужином все не закончится.
– И что ты собираешься завтра надеть? – спрашивает она.
– Пока не знаю.
– Надень красное платье.
– Нет, оно летнее.
– Ты все равно долго его еще не наденешь.
– Даже если я решу дать ход нашим отношениям, я не собираюсь спать с ним завтра.
– Конечно, не собираешься. У тебя практически слюнки текут через телефон мне в ухо, – говорит она с набитым ртом.
Я зачерпываю еще мороженое.
– Спорим, что я не пересплю с ним завтра?
– Если уж говорить совершенно откровенно – я бы переспала с ним.
Моя ложка останавливается на полпути.
– Что?
– Тогда был бы по крайней мере не самый грустный день в моей жизни.
Я облизываю ложку.
– Правда?
– Да, он порочный плохиш, ураган, с прожигающим взглядом, как лазер.
Я ухмыляюсь. «Порочный плохиш с прожигающим взглядом, как лазер». Вот одно из описаний Би Джея.
– И мне нравится, как сзади смотрится его задница в джинсах, – добавляет она.
Я смеюсь во все горло.
– О! И я подозреваю, что он будет очень хорош в постели. Такое впечатление, что он часто занимается перепихоном.
Мне не стоит беспокоиться по поводу ее замечания, но оно меня почему-то все же беспокоит. И это странно, после предупреждения Джека, я имею ввиду, даже если я пересплю с ним только один или два раза.
– Давай конкретней, что ты собираешься надеть?
– Нечто неброское. Может, белую блузку и темно-зеленые брюки.
– Разве не в этом, ты планировала пойти на собеседование?
– Нет, я надену черные брюки. Я не хочу, чтобы создавалось впечатление, что я шлюха.
Она смеется.
– Ты? Шлюха? Я тебя умоляю. У тебя же на лбу написано «Неприкасаемая».
– Нет.
– Хорошо, я не совсем права. У тебя, черт побери, Не Трогай Или Я Вызову Полицию, просто горит на лбу.
– Не преувеличивай, Мэдди, – вздыхаю я. – Вообще-то я немного запуталась.
– В чем? – требует она ответа.
– Думаю, разрывалась между волнением и паникой.
– Я еще могу понять волнение, но почему паника?
– Потому что понимаю, что это плохая идея.
– Почему?
– Ну, для начала Джек дал мне понять не в двусмысленных выражениях. Категорически не иметь с ним никаких дел, считай запрещено, причем заглавными буквами, иначе может вспыхнуть огромная семейная вражда. Джек на самом деле назвал его наркодилером и преступником. И он говорил это не ради красного словца. Он действительно считает, что Би Джей криминальный авторитет.
– Хооооооорошо. Ты сказала это для начала. Каковы другие причины?
– У меня иногда складывается неприятное ощущение, что я стою на краю обрыва и собираюсь прыгнуть с Би Джеем. И с одной стороны это кажется соблазнительно разрушительным, но с другой поиском вечного блаженства.
– Подруга, только ты можешь простую бл*дь вещь превратить в драматическую.
15.
Лейла
Если девушка пройдется нагишом при свете полной луны вокруг поля или дома, и на каждом шагу будет бросать позади себя горсть соли, она встретит своего любимого, которого ждет.
В тот момент, когда звонит Риа и спрашивает не хочу ли я пойти с ней на ужин в Pigeon’s Pie, я уже знаю ответ. Я всегда соглашаюсь с ней, собственно так и делаю в этот раз. Мы договариваемся встретиться в баре в Ватерлоо, сначала выпить вина, а потом взять такси до Pigeon’s Pie.
Я приезжаю первой. Нервно заказываю бокал белого вина и сажусь за столик. Риа появляется, одетая в обтягивающий леопардовый топ и кожаные брюки. Она выглядит сексуально и беззаботно. Вдруг я начинаю жалеть, что не последовало совету Мэдди, и не оделась более смело. Мы выпиваем бокал вина и болтаем о своих знакомых, потом Риа смотрит на свои наручные часы.
