Текст книги "Изуродованная любовь (ЛП)"
Автор книги: Джорджия Ле Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
На следующей площадке я увидела вывеску, на которой черными буквами на сиреневом фоне было написано «Models101», а под ней находились двойные стеклянные двери. Я увидела белоснежный ресепшн. Все выглядело очень шикарно. Было ощущение, что они пользовались успехом. Даже при том, что Брайан провел свое маленькое расследование и сказал мне, что «Models101» – это агентство, которое и в самом деле существует, какая-то частичка меня не верила, что все это происходит на самом деле. То, что реальное модельное агентство «Models101» ищет модель, то, что оно нашло меня в ресторане и пригласило на кастинг. Все происходило будто в сказке.
Брайан посоветовал прийти на кастинг раньше назначенного времени, так как главное правило кастингов состояло в том, что если кого-то не успевали посмотреть за отведенное для кастинга время, то его отправляли домой. Прибытие на место раньше времени практически гарантировало, что меня посмотрят одной из первых. Он также высказал мне свое предположение, что это, скорее всего, будет лишь предварительным кастингом и очень тонко намекнул, что есть достаточно большая вероятность, что меня отправят домой с вежливым сообщением о звонке, если я им подойду. И это, скорее всего, будет плохим знаком. Но, наверное, я была слишком удачливой или у меня было правильное личико, потому что меня направили на личное знакомство с владельцем агентства. С величественной женщиной, которую звали Джорджина Каранджи. В этой индустрии ее знали как Джо.
Не было никаких других девушек, ожидающих в приемной своей очереди. И вместо предварительного кастинга администратор сразу же повела меня на встречу с боссом Джо. Я последовала за администратором, но, обернувшись, посмотрела на Маргарет расширенными глазами. Она лишь улыбалась и беззвучно проговорила губами:
– Удачи.
Я вытерла свои вспотевшие ладони о джинсы и вошла внутрь навстречу своей судьбе.
Это была большая комната со множеством окон. Худая, темноволосая женщина восседала за декоративным белым столом, элегантно куря сигарету. Она затушила ее, как эксперт, даже не взглянув на свои действия. Дым заклубился вокруг нее. Она сделала еле заметное движение пальцами правой руки, подавая мне знак. Пришло время показать, на что я способна. Я думала о Гае, но делала это для Николая.
Я приподняла подбородок, выставила вперед грудь, и не спеша, будто по волнам, прошла вперед, двигая своими длинными ногами. Я остановилась в центре комнаты и стала ждать. Клубящийся дым рассеялся, и я увидела ее огромные глаза. Они были темными и сверкали с едва скрытым волнением. Она откинулась на спинку стула, показала свою пленительную улыбку и пристальным, оценивающим взглядом осмотрела меня с головы до ног.
– Ты не англичанка. Откуда ты? – ее голос походил на наждачную бумагу.
– Из России.
Дерьмо. В моем паспорте было четко прописано, что я гражданка Англии.
Она медленно растянула свои губы в улыбке.
– К счастью для тебя, единственные вещи, которые все еще нужны миру от России – это нефть, икра и длинноногие модели.
Я попыталась выдать настоящую улыбку, но потерпела неудачу.
– Развернись, – скомандовала она.
Я так и сделала. Медленно.
– Посмотри на меня.
Я обернулась через плечо.
– Ты сделала это очень изящно, – сказала она.
И я невольно широко улыбнулась.
– Тебе нечего делать в “Виктория Сикрет” с такой грудью, – предупредила она. – Но есть работа для твоих ног. Много работы.
Все, что я услышала, это «много работы».
– Присаживайся, и давай все обсудим, – сказала она, потянувшись к своей сигаретнице.
Я была так рада, что чуть не кинулась к ней. Она меня наняла прямо на месте. Она позвонила кому-то по телефону и сказала человеку на другом конце, чтобы тот подготовил контракт. Женщина на большом сроке беременности вошла в кабинет с небольшой пачкой бумаг и вручила мне документ. Я взяла его, находясь в каком-то оцепенении.
– Просмотри его и дай своему адвокату, – сказала Джо, затушив очередную сигарету. – Затем подпиши его и назначь встречу со мной. У тебя может быть весьма блестящее будущее в модельном бизнесе. А такое происходит не с каждой девчонкой, – она тепло улыбнулась и, поднявшись, проводила меня до двери.
Когда я вышла из ее кабинета, Маргарет встала и с надеждой посмотрела на меня.
Я бросилась в ее объятия и обняла ее так крепко, что она взвизгнула.
– О, Лена, – проговорила она певучим голосом. – Я так рада за тебя.
Глава 27
Мы снова встретились с Джорджиной Каранджи за обедом, где я подписала четырехстраничный контракт. На ней на протяжении всего обеда были солнцезащитные очки, и ела она легкий салат, разрезая овощи на мелкие-мелкие кусочки и без особого желания кладя их в рот, будто еда была для нее каким-то невыносимым испытанием. Смотря на нее, я тоже старалась много не есть.
Она сказала мне, что мой акцент слишком выраженный и поэтому она отправит меня не только на краткие курсы моделей, чтобы научиться красиво ходить, но еще и на уроки речи.
– Реальный мир нуждается в иллюзии, – сказала она.
Я молча кивнула.
– Первое, что я хочу, чтобы ты сделала, это поработала с DZM, компанией, производящейя чулки. Платят немного, но фотограф хорош в своем деле. Француз. Если он сделает хорошие снимки, то это будет хороший подъем для тебя. Если повезет, он сделает снимок, который украсит твое портфолио.
*****
Фотографа звали Луи Сирилли. На нем были обтягивающие брюки, а на стене в его студии висело в реальный размер черно-белое фото обнаженного мужчины с очень большим пенисом.
Он посмотрел на меня, откусил яблоко и задумчиво начал его пережевывать.
– Я не знаю твою историю, но ты выглядишь очень уязвимо. И это является частью твоей красоты. Будто тебя можно сломать. Это вызов, – он обвел свое лицо легким круговым движением руки. – Красивая загадка. Понимаешь, сексуальная, взрывная и живая. Подобно Леди Диане или Мэрилин Монро. Если получится это передать на фото, то это станет всем.
Я нахмурилась, неуверенная в том, что правильно поняла, как воспринимать его слова.
– Позволь объяснить. Каждым щелчком камеры фотограф ищет ту самую картинку. Ту самую идеальную картинку. И не важно, произошло ли это с первым или последним из тысяч щелчков. Но могу сказать с полной уверенностью, что любой фотограф готов умереть, только чтобы снять некий отстраненный, мечтательный взгляд. Некий внутренний огонек.
С этими мудреными словами он отправил меня к гримеру, который начал невероятно кропотливый процесс, нанося слой за слоем крема, основы и пудры. В итоге получилс невероятный макияж, именно такой, какой требуется для фотографии высокой моды.
– Яркий свет немного будет скрадывать яркость и выраженность цветов, поэтому надо добавить, – объяснила она. Также она подкрасила мою спину, плечи, руки и грудь. Она даже покрасила на всякий случай мои соски, и они стали более розовыми. Спустя целых два часа меня одели в прозрачную блузку и пару колготок без нижнего белья и шестидюймовые каблуки.
Нервничая, я предстала перед Луи.
Он хлопнул в ладоши.
– Великолепно. Окей, встань перед белым экраном и двигайся.
– Двигаться? – спросила я.
– Прислушайся к своему телу и делай то, что оно велит тебе.
Я посмотрела на него, оценивая ситуацию.
– Дразни меня, – уговаривал он, – заставь меня преследовать тебя. Посмотри на меня так, будто ты голая. Дразни меня так, будто хочешь меня.
Я вспомнила слова Джо, и моя задница начала плавно двигаться. Я повернулась к нему спиной, выставила задницу и посмотрела на него через плечо с вызывающим выражением лица. С секунду он был удивлен.
– Так ты смотришь на мужчин, которых хочешь?! – потом его глаза загорелись. – Это идеально… – и с азартом он начал фотографировать. – Так. Замри. Потрясающе. Невероятно. Сказочно.
Я расстегнула прозрачную блузку и засосала большой палец.
– Отлично, да. Поверни лицо к вентилятору. Задери ногу назад. Выше, выше. Прекрасно. Невероятно. Потрясающе. Смейся, еще, еще. Вытяни над собой руки. Так. Да. Прекрасно. Великолепно.
После окончания фотосессии он протянул мне теплую банку Pepsi. Его глаза сверкали, как стекло, от профессионального волнения и азарта.
– Ты рождена для камеры. То, как ты двигаешься… Ты знаешь и понимаешь свое лицо. Ты понимаешь свое тело. Такое не приходит с опытом. С таким рождаются. Ты рождена, чтобы быть моделью. Ты затмишь все другие новые лица “Models101” и любого другого модельного агентства. Ты станешь новой львицей в мире моды, – предсказал он.
С этой сессии получился один потрясающий снимок.
Луи прислал его мне с курьером. Он сказал, что это и есть именно тот самый снимок, который заставит остановиться даже самого пресытившегося фотографа в своей погоне. И это была самая сильная картинка, которую он когда-либо получал прежде. Также он утверждал, что именно это фото задаст нужный тон моей карьере. Я посмотрела на фото, и оно меня поразило. Я не могла поверить, что это я. Темный макияж вокруг глаз сделал меня какой-то эфемерной и печально соблазнительной, и мои ноги, сфотографированные снизу, казались безупречными и бесконечными. Довольная, я показала снимок Джо. Она достала оперные очки и внимательно посмотрела на фотографию. В конце концов, она подняла голову и сказала:
– Ты – идеальная иллюзия. Ты скрыла пустоту любой модной фотосъемки.
*****
После тихого Рождества, которое мы встретили с Маргарет и ее детьми, Джо отправила меня на фотосессию, тематика которой была “Темный принц”.
Немецкий барон, который решил воплотить в фотографии свое увлечение жесткими, сексуально напряженными и зачастую шокирующими образами. Итальянский “Bazaar” нанял его, чтобы тот выполнил задание и снимал, находясь в старом разрушенном замке.
Я сидела в импровизированной гримерке, а визажист – болтливая француженка – делала свою обширную работу, раскрашивая мое лицо. После этого я надела облегающее мини-платье с глубоким вырезом и была готова. Съемки проходили в одной из спален. Кровать была застелена шелковыми простынями с рисунком животных. Барон принес кандалы и хотел приковать меня к кровати. А я замерла при виде кандалов и цепей.
– Ну же, ну, – проговорил он нетерпеливо.
Его помощники схватили меня за запястья и лодыжки. И по моему лицу начали бежать слезы. О, Гай! Как же я скучаю по тебе. Ты оттолкнул меня, но я тебя не забыла. Я так сильно до сих пор люблю тебя.
Одна из визажисток подбежала ко мне, размахивая бумажной салфеткой и крича:
– Ты испортишь макияж.
Но барон сказал:
– Не трогай. У нее тигровые глаза.
И сразу же начал бешено щелкать.
Позже я спросила его:
– Тигровые глаза? Что вы имели ввиду?
– Тигровые глаза прекрасны и чисты. Они похожи на глаза младенца. Они еще не запятнаны соображениями и мыслями родителей или еще не научились правильно воспринимать мир. Они еще не заключены в тюрьму образования, культуры и религии.
Когда фотографии распечатали, они вызвали очень сильные ощущения.
– У тебя получаются очень даже неплохие фотографии. Есть на что посмотреть. Лицо маленькой девочки, и все же ты выглядишь на фото, как большая кошка. Совершенно так, – сказала Джо.
Я посмотрела на изображение на развороте журнала. Прикованная к кровати, я смотрела прямо в камеру. Тушь потекла. Снимок был черно-белым, и в нем отсутствовало чувство времени.
Старый замок с потолками до неба. Светлые волосы, разбросанные по версальской кровати. Красная помада, которая, как они написали, была от Lancôme, но естественно это было не так.
В журнале написали: “Слезы и весьма провокационный вид, все вместе смотрится ужасно красиво.”
Они назвали меня “предметом красоты”. Они заявили, что я открытая. Они думали, что я “хрупкая”. А я лишь видела себя, лежащую на кровати со скованными руками над своим лобком и смотревшую на всех со злостью.
*****
Три недели спустя я выскочила из постели на рассвете и побежала к небольшому газетному киоску, находящемуся возле метро. Мистер Патэлл просиял при виде меня и высоко поднял журнал. Я не могла поверить своим глазам. С него на меня смотрела я.
– Ты – знаменитость, – сказал он громко.
И я начала смеяться. Я смеялась как сумасшедшая. Я схватила в объятия мистера Патэлла и закружила его в безумном танце. Люди начали оглядываться на нас. Он стал пунцово-красным от смущения. А мне было все равно. Я была так счастлива.
Весь обратный путь до квартиры Маргарет я пробежала, сжимая в руках пять журналов. Один мне подарил мистер Патэлл, а остальные я купила за свои деньги.
– Я попала на обложку итальянского “Bazaar”! Я попала на обложку итальянского “Bazaar”, – завизжала я.
Маргарет откупорила бутылку шампанского, которое берегла на День Рождения своей дочери. Мы ели блинчики с кленовым сиропом и пили шампанское.
– Моя первая обложка, – сказала я.
После этого я попала в Vogue, и Bazaar, и GQ, но ничего из этого не вызывало таких эмоций, как тем утром. О! Какое это было чувство. Только я и Маргарет в ее маленькой квартирке. Солнечные лучи, льющиеся через окно, и мы, говорящие приглушенными, взволнованными голосами. Но деньги были скудные. Мне еще долго собирать средства, чтобы забрать Николая из России.
Я пошла, чтобы встретиться с Джо.
– Секрет индустрии моды в том, что власть в мире моды у гламурных журналов и появившимся в этой индустрии новым лицам платят ничтожные деньги.
– И? – озабоченно сказала я.
– Versace ищет новое лицо.
Она остановилась на этом и кому-то позвонила.
– У нее миндалевидные серые глаза и светлые волосы. И ноги. Длиннющие ноги. Вы просто обязаны посмотреть на нее, – в течение нескольких секунд она слушала. – Завтра? – она сделала паузу и, посмотрев на меня, подмигнула, а затем очень слащаво сказала в трубку, – я пришлю ее к вам в полдень.
На следующий день я уже сидела в самолете до Милана к великой Донателле Версаче.
– Ты нравишься мне, и я сделаю из тебя знаменитость, – сказала она хриплым голосом.
В тот же день мне позвонил журналист. Все эти реально происходившие вещи просто сводили меня с ума. Предложения поработать просто нахлынули на стол буккера (персональный менеджер модели, который занимается буками (портфолио) моделей, их рекламой и продвижением на модельном рынке.) Моя жизнь изменилась так ослепляюще быстро, что я продолжала работать в оцепенении. Единственное время, когда это оцепенение проходило, это когда я каждую ночь садилась писать письма Николаю и когда после этого мои мысли полностью заполнялись Гаем.
Джо пригласила меня пообедать и заодно поговорить о делах. Сначала мы обсуждали фотографии и что я хотела бы от этого бизнеса. Правда была в том, что меня в принципе не волновал модельный бизнес и успех в этом деле. У меня не было звездной болезни. Это не та работа, которую люблю или которую смогу полюбить. Всё и все казались такими фальшивыми и поверхностными. Лишь вечеринки были более экстравагантными, чем лесть. Меня интересовали только деньги, которые я могла заработать на этом. И моя единственная цель заключалась в том, чтобы забрать Николая из России.
– Ты делаешь успехи, – сказала она. – Фотографы обожают тебя. Просто продолжай работать с ними.
Она планировала через несколько месяцев добиться того, чтобы я получила работу в Европе.
– Я думаю, это будет очень даже полезно для тебя. Как тебе Париж?
– Париж? – у меня закружилась голова. Моя мама была в Париже задолго до моего рождения. Она рассказывала, что это самое гламурное место в мире.
– Да. Ты никогда не была в Париже?
Я покачала головой.
– Сначала мне нужно в Россию, – сказала я.
Она никогда не спрашивала у меня про мое прошлое или про мою личную жизнь.
Она прищурилась.
– Мне нужны деньги. Мне нужно заплатить за кое-кого, чтобы привезти этого человека в эту страну.
Она нахмурилась.
– Кого?
– Моего брата.
Она медленно выдохнула.
– Я посмотрю, что смогу сделать.
– Нет, я должна сама поехать и забрать его.
Глава 28
Такси ехало по грязной дороге к месту, где я когда-то жила со своей семьей, и мое сердце бешено колотилось в груди. Я была так взволнована встречей с братом, что живот скрутило в тугой узел.
– Я, правда, скучала по тебе, – сказала бы я ему. – Ты не верил мне, но я сдержала свое обещание. Я приехала за тобой.
Водитель остановил машину. Брайан, который настоял на том, чтобы поехать со мной, пожелал мне удачи, и я направилась к входной двери. Дом казался тихим. Дверь была не заперта, поэтому я подняла металлическую щеколду и вошла.
Печка не растоплена. В доме было холодно. В воздухе стояла какая-то неподвижность. Что-то не так.
На мгновение я остановилась у самовара. На меня нахлынули воспоминания – моя мама, мои сестры сидят за столом и едят. И меня наполнили чувства утраты и нестерпимой печали.
Через окно я смогла разглядеть фигуру, сидящую на раскладном стульчике на заднем дворе. Я сразу же узнала отца. Подойдя к окну, я какое-то время рассматривала его. Я заметила, что соли в баночке, стоящей между рамами, стало меньше за зиму. Ее ставили для того, чтобы зимой стекла не потели. Но сейчас все выглядело так, будто про нее забыли и долгое время не меняли и не досыпали. Место вообще выглядело заброшенным. Я нахмурилась. Подняла руку и ко лбу и потерла его. Во время вздоха я почувствовала боль.
Он продал моего брата. Теперь будет труднее найти его. Я открыла дверь, выходящую во двор. Мой отец повернулся в мою сторону. Его лицо было серым и пораженным. Я подошла к нему. Мои туфли хрустели на шелухе от семечек.
Он очистил следующую семечку и отбросил шелуху в сторону.
– Где Николай? – спросила я решительным голосом. Правда в том, что я действительно никогда не боялась его. Я повиновалась ему во всем только лишь потому, что боялась за маму, а потом и за брата. Но теперь он уже ничего не сможет мне сделать. У него больше не было власти. Ни у кого больше не было ее надо мной.
Его глаза всмотрелись в мое лицо. Я знала, что он не сразу оценит мой тон.
– Он мёртв, – сказал он грубо.
Его слова ударили меня, подобно кулаку в живот. И выбили из меня весь воздух.
Он прищурился, увидев мою реакцию.
– Я ведь уже сказал это тем людям, которые приезжали и спрашивали меня об этом.
– Как? – выдохнула я.
– Он повесился в тот же день, когда ты уехала.
Я закрыла глаза и боролась со слезами и той бурей эмоций, которые рвались наружу, но это было невозможно. У меня никогда не возникало даже слабенького ощущения, что он покинул этот мир. Я написала ему бесчисленное количество писем. Я грезила о нем. Я думала, что могла чувствовать его, его присутствие за тысячи километров от меня. Я никогда даже и подумать не могла… Не было ощущения, что связь разорвана. Мне и мысли в голову не приходило, что он мертв уже долгое время. Было ощущение, что весь мой мир рухнул.. Я почувствовала, как мои колени коснулись земли. Я не буду плакать перед этим монстром, – подумала я.
Я опустила руки на землю рядом с моими ногами и посмотрела прямо в его глаза.
– Ты всегда ненавидел меня?
– Да.
Этот ответ прозвучал без каких-либо колебаний.
– Почему?
Он сделал небрежное движение плечом.
– Если ты так сильно ненавидел меня, то почему продал последней?
– Из-за Николая. Он сказал, что убьет себя, если я когда-либо продам тебя, – даже говоря это, он старался казаться беспечным, но смерть Николая серьезно затронула его в глубине души.
– Но ты все же сделал это.
– Я не думал, что ему хватит на это смелости.
Какое-то время мы оба молчали. Я думала о Николае, добром, любимом Николае. Его работа заключалась в том, чтобы снимать шкуру с животных, которых мой отец приносил. Но он никогда не мог содрать шкуры с их голов. Он не мог вынести вида их остекленевших глаз. Это всегда делала я за него. И все же он набрался смелости забрать собственную жизнь.
– Почему ты сделал это? – спросила я его. И в этом вопросе отражалась вся моя боль и все мои страдания. Речь шла о моем брате. Моей маме, моих сестрах, обо мне. Почему он делал то, что делал? Почему он унижал каждого человека, который любил его? Почему он здесь, один, в холодном, пустом доме? Что хорошего эти деньги принесли ему?
Он небрежно пожал плечами и очистил следующую семечку. Я наблюдала, как он положил ее в рот и медленно разжевал. Он не собирался отвечать мне. Я медленно встала. Будто была старухой. Я повернулась и уже собиралась уйти, но затем снова повернулась к нему.
– Что за люди?
– Люди, которых послал человек, что купил тебя.
Я нахмурилась, сбитая с толку. Неужели Гай послал кого-то, чтобы забрать моего брата для меня? Я полностью повернулась к отцу.
– Когда они приезжали?
– Примерно через месяц после того, как ты уехала.
Мой мозг пытался усвоить эту информацию. Гай послал кого-то, а затем лгал об этом, потому что не хотел, чтобы я узнала, что мой брат повесился. И в тот день, после того, как я дала ему первое письмо, он гладил меня по волосам. У него было странное выражение – жалость в его глазах. Я ясно это помню. Неудивительно, что он не отправлял мои письма. Но он должен был сказать мне. И это самое худшее.
Я начала уходить.
– Больше не возвращайся сюда, – окликнул меня отец. Я услышала треск следующей семечки у него во рту и как он с шумом сплюнул шелуху.
Я и не собиралась возвращаться сюда никогда, но он даже не мог позволить мне принять это крошечное и незначительное решение самой.
Я вошла в дом и увидела все наши стулья. Мой отец приставил их к стене. На стуле моего брата лежала большая стопка конвертов.
Я подошла и взяла их. Взгляд на них заставил меня почувствовать боль. Было слишком поздно для правильных вещей. Два печальных слова в английском языке. Слишком поздно. И сейчас было именно слишком поздно.
Сжав губы, я побежала к такси. Я увидела лицо Брайана, повернутое в мою сторону. А потом я услышала шум листьев яблони от ветра. Это будто мой брат был внутри меня и приказал мне вернуться туда, где он лежал. Я обошла дом и увидела еще один холмик рядом с маминым. Я подошла и села рядом.
– Ты должен был ждать меня, – прошептала я безжизненным голосом.
Я сняла обувь и встала в траву, которая щекотала мои ноги. Я вырыла в земле ямку своими руками и похоронила письма. Затем вернулась к такси.
– Все в порядке? – водитель такси спросил меня на русском.
– Отвезите меня обратно на вокзал, – сказала я, слишком онемевшая от необходимости заплакать. Я сидела и смотрела в окно, мои руки были все в грязи от могилы моего брата. Один ноготь сломался, и шла кровь. Но я не чувствовала этой боли.
Глава 29
После моей поездки в Россию во мне что-то переменилось. Модели почему-то всегда вызывают у людей желание переспать с ними. И чем успешнее модель, тем больше на нее спрос.
И пока я улыбаясь позировала и путешествовала по миру, притворяясь какой-то девушкой из фантастики – слишком молодой, слишком слабой, слишком уязвимой – в мире моды продавали и покупали “страну чудес”. Я фактически чувствовала, будто я – созданное существо, которое закрывало их глаза и дарило образ женщины, больше напоминающей пыль.
Я потеряла всю свою семью и людей, которых любила больше жизни, – моего брата и Гая. Я, все больше патологически закрывалась от людей, и чувство, что я проиграла, становилось все сильней и ощутимей. Я поняла, что должна либо забыть Гая, либо умереть. Казалось, что печаль стала настолько сильной, что я просто больше не могла существовать.
И как-то стало настолько плохо, что я достала из шкафа шарф и завязала им свои глаза. И сразу же чувство потери и боли утихли. Неожиданно я почувствовала, как успокоилась в темноте и тишине. Я направилась в сторону своей кровати и села на нее. Легкая удовлетворенность пробралась в меня.
– Твое место во Франции, – сказала Джо.
Итак, я поехала во Францию. В аэропорт приехал меня встречать Жак. Он тоже был моделью. Красивый, очаровательный и веселый.
– Ты будешь жить со мной и Эленой, – сказал он.
– Замечательно.
Квартира была маленькой, но довольно ярко и жизнерадостно украшена. Элена, как оказалось, была еще одной моделью, которую прикрепили к филиалу “Models 101” во Франции. Она была очень худой, с большими и проникновенными глазами. Мне сразу же она понравилась. Мне нравился ее акцент и легкий смех.
– Сегодня мы будем ужинать как студенты, – сказала она с очаровательным акцентом.
Мы уселись и ели спагетти со сливочным маслом и томатный суп-пюре, за которым последовал фламбированный кролик, и мы выпили практически половину бутылки спиртного. Я сидела с ними и на мгновение почувствовала ноющую жажду, которая залегла глубоко внутри меня и была связана с Гаем.
– Завтра я свожу тебя на Елисейские поля, – сказала она. – Тебе там понравится.
И она была права: мне понравилось. Нравилось до тех пор, пока мне не показалось, что я вижу широкие плечи Гая, и, оставив ее, я бросилась к нему и коснулась его руки. Незнакомец повернулся.
– Excusez -moi, еxcusez -moi (прим.перев. – извините), – промямлила я и пошла обратно к Элене, стоявшей с удивленным лицом.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
– Да, – сказала я, но после этого день был погублен.
*****
В пятницу я должна была уехать на юг Франции на фотосъемку в бикини. Элена с грустью посмотрела на меня.
– Тебе так повезло, – сказала она.
– Хочешь, поехали со мной? Это частный самолет, так что не думаю, что произойдет что-то страшное, если ты поедешь со мной и остановишься в моем номере, – предложила я.
Они прислали за нами лимузин, и мы забрались в него. Там в ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Элена откупорила бутылку, и мы в итоге прохихикали всю оставшуюся дорогу до аэропорта.
Фотограф был шаловливым итальянцем. Его глаза округлились, когда он увидел, что я приехала не одна.
– Я – плейбой, – признался он. – Но слово “плейбой” в Италии означает совсем другие вещи. Плейбоем является обаятельный мужчина. Не ублюдок, который трахает девушек и бросает их с разбитыми сердцами! Нет, нет, итальянский плейбой не настолько груб и бессердечен. Он влюбляется в девушку. Он романтичен. Он может спать с десятью девушками и быть влюбленным в каждую из них.
– Превосходно, – сказала я ему, совершенно не впечатленная его словами.
В первую же ночь Элена улизнула из нашего номера и спала у него.
На завтрак он заказал для нее омлет с трюфелями, а после этого она для него стала невидимкой. Обед прошел просто ужасно. Она была такой красивой, а он был просто жирным хреном. Все эти разговоры о влюбленности в десятерых девушек – просто чушь собачья.
Он дышал мне в затылок. А я вежливо ему улыбалась. Фотограф работает, Лена.
Когда мы вернулись домой, Элена стала совсем подавленной. А я не знала, что ей сказать.
*****
Прошло еще одно Рождество. Я вдыхала свежий воздух января. Я только что вернулась из командировки, где работала с Сашей Бурдо, гениальным фотографом, на Сейшелах.
Открыв дверь в квартиру, первое, что я увидела, это Элену, лежавшую на диване. На столе стояла пустая бутылка из-под красного вина. Она выглядела пьяной в стельку. Глаза у нее покраснели и опухли.
– Что случилось, Элена?
– Мне просто так хреново от того, что приходится сосать сморщенный член только для того, чтобы получить работенку, – выплюнула она с горечью.
Я села рядом с ней.
– Элена, ты очень красивая. Тебе не обязательно делать это, чтобы получить работу.
– Никто не говорил тебе, как на самом деле становятся моделями? Не с помощью этой суки Каранджи. Вот тебе бесплатный урок. Модельный бизнес состоит из трех слоев: в самой верхушке он гламурный, в середине он очень прибыльный и скучный, а нижний слой самый подлый. Угадай, где я?
Она была настолько озлоблена и так сильно отличалась от той Элены, которую я знала и какой она обычно была, что я даже не знала как реагировать.
Она печально посмотрела на меня.
– Я попала в Vogue только однажды. Ты знала об этом?
Я покачала головой:
– Правда?
– Ага, но все изменилось для меня, как видишь. Они использовали меня один раз, но на этом все. И им наплевать, что меня выбросили, как мусор. Это ужасно, ты так не считаешь? У меня не случилось звездного часа. И теперь, когда я хочу получить работу, то сосу член.
– Тебе не нужно сосать член, Элена. У меня не было звездного часа, но тем не менее я не сосу член за то, что получаю работу.
Она злобно покрутила головой.
– Может, ты просто уже пососала нужный член и этого хватило.
Я потрясенно посмотрела на нее, потеряв дар речи.
Ее лицо изменилось. Теперь на ее лице читался ужас. Она прижала руки ко рту.
– Прости. Мне не надо было такое говорить. Я не это имела в виду, – она сложила руки в умоляющем жесте напротив своих губ. – Пожалуйста, не говори Жаку, что я сказала такое.
– Ты о чем? – медленно спросила я. Мой голос был холодным и сдержанным.
– Ни о чем, – она указала на бутылку красного вина. – Я пила, – она рассмеялась резким и совсем неестественным смехом. – Я глупею, когда напиваюсь.
– Я не расскажу ничего Жаку, если ты ответишь мне, что в самом деле имела в виду.
Какое-то время она смотрела на меня, обдумывая, как лучше выкрутиться из ситуации.
– Обещай, что не скажешь ему. Он очень разозлится на меня. Ни один из нас не сможет заработать столько, чтобы оплачивать все наши счета.
Она выглядела напуганной.
– Обещаю не говорить Жаку.
– Ладно. Нам платят приличную сумму денег за то, чтобы ты жила у нас. Работа Жака – защищать тебя. Вот почему он везде следует за тобой. И именно поэтому он держит всех мужчин подальше от тебя, и поэтому он ударил того парня, который не принимал отказа от тебя.
Мое сердце билось настолько быстро, что я слышала в ушах шум бегущей по венам крови.
– Кто платит вам за дом и защиту?
– Мы не знаем. Всё, что мы знаем, это что каждый месяц на наш счет перечисляются деньги. Это происходит из офиса поверенного адвоката. За неделю до твоего приезда во Францию к Жаку пришел адвокат и спросил, хочет ли он заработать, позволив коллеге-модели жить у нас и защищая ее. Он отказывался предоставлять какую-либо информацию Жаку. Работа была простецкая. Мы должны были предложить тебе крышу над головой и выступать в качестве твоих защитников, но если бы мы рассказали кому-либо об этом, то договор моментально потерял бы свою силу и нам больше бы не заплатили. Так что ты не можешь пойти и проверить все у адвоката.
Я откинулась и прислонилась к спинке дивана. Элена говорила еще что-то, но я уже не слушала ее.
Я встала,
– Спасибо, – сказала я и медленно кивнула. – Мне надо в Англию.
– Прошу, не делай поспешных поступков.
– Нет, это никак не отразится на вас. Есть кое-что очень важное, что я должна сделать.
*****
Я прилетела обратно в Англию и направилась прямиком к Маргарет. Она открыла дверь, широко улыбаясь.
– Входи. Я как раз собиралась ставить чайник.
Я села с ней за кухонный стол. Она налила чай.
– Маргарет? – сказала я.
– Да, дорогая, – она положила ложечку сахара в свою чашку и стала размешивать.
