Текст книги "Дорогая агония (ЛП)"

Автор книги: Джорджия Кейтс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Странно. Я никогда не слышала, чтобы кто-то болел беременностью.

Я смотрю на второе пустое кресло в комнате.

– Он здесь. Просто вышел, чтобы ответить на звонок из офиса. Он не хотел тебя беспокоить.

Я удивлена, что он пришел.

– Он сказал мне, что ты отвезешь меня.

– Может быть, но это было до того, как ты потеряла сознание в его руках, когда пыталась встать.

– Все было так нечетко.

– Ты напугала его.

Хорошо. Удивительно слышать, учитывая его реакцию, когда он узнал о беременности. Интересно, обсуждали ли они с Вейл ребенка, пока я спала. Они ведь лучшие друзья.

– Б заботится, Роза. Больше, чем ты думаешь. Он любит тебя всем сердцем.

– Он любит меня так сильно, что хочет, чтобы я убила жизнь, которую мы создали вместе. Это никак не похоже на любовь ко мне.

– Уверена, он прийдет в себя.

– Ты действительно в это веришь?

– Да. Сто процентов.

Вера Вейл в Бастьена непоколебима. Моя тоже была, пока я не рассказала ему о ребенке. И я больше не знаю, кто он такой. Человек, которого я знаю и люблю, был бы рядом со мной, утешая меня.

– Я бы с удовольствием поверила в это, но ты не слышала, что он сказал, – на глаза наворачиваются слезы, когда я вспоминаю его ультиматум. – Он заставляет меня выбирать между ним и нашим ребенком. Кто так делает?

– Роза, мужская психика отличается от женской. Ему нужно больше времени, чем тебе, чтобы разобраться в его чувствах и привести его приоритеты в порядок. Будь терпелива с ним.

Может быть Вейл и права. Несмотря на то, что он сказал, что не придет в больницу, он здесь. Уже что-то. Лучше, чем быть дома или на работе, пока я лежу на больничной койке.

– Доктор проверил ребенка?

– Он сказал, что тебе сделают УЗИ. Хочет подтвердить сердцебиение.

Подтвердить сердцебиение?

– Он думает, что я потеряла ребенка?

– Не волнуйся. Доктор просто соблюдает осторожность. Вот и все.

– Бастьен не хочет ни видеть ребенка, ни слышать его сердцебиение. Ты останешься со мной, пока они делают УЗИ? Если они скажут, что я потеряла ребенка...Вейл.

Я не могу сформулировать остальные слова.

– Конечно. Я хочу увидеть своего маленького ангела.

– Там практически ничего не будет видно. Просто маленькая белая точка на экране.

– Ну, уверена, это самая красивая маленькая белая точка.

– Да.

Это моя маленькая белая точка, и я её уже очень люблю. В дверь стучат, и женщина толкает аппарат ультразвука в мою комнату.

– Мисс Миддлтон?

– Это я.

Женщина представляется, рассказывая что собирается сделать. Я так же напугана, как и во время моего первого сканирования, но на этот раз по совершенно другой причине. Я боюсь, что моего маленького больше нет со мной.

– Сначала я попробую ваш живот. Прошло несколько дней с момента последнего сканирования. Срок сейчас шесть недель и один день, так что, возможно, мы сможем увидеть его внутри брюшины, не используя вагинальный зонд.

– Я не возражаю. Я сделаю все, что от меня потребуется.

Я буду стоять на голове, если так надо будет.

– Сначала попробуем это.

Она кладет зонд на мой живот, раскачивая его взад и вперед, прижимая к животу. Я замечаю, как что-то движется за занавесом и распознаю ноги Бастьена. Врач давит сильнее, отчего я стону.

– Мне очень жаль. Я ничего не вижу в матке.

Мое сердце уходит в пятки.

– Я потеряла ребенка?

– Я посмотрю еще раз.

Это не значит "нет".

– Боже. Вейл, мне страшно.

– Дорогая, она посмотрит еще.

Я сразу же подвергаю сомнению все, что я делала за последние четыре дня.

– Я не знала, что у меня вирус. Я думала это утренняя тошнота. Я должна была прийти в больницу раньше.

– Успокойся. Сделай несколько медленных, глубоких вдохов.

– Но это будет моя вина, если я потеряла ребенка.

– Дай ей минуту, чтобы посмотреть, прежде чем делать поспешные выводы.

Расставив ноги, она вставляет зонд. Я даже не думаю о давлении, которое оказывает этот аппарат. Все, что меня волнует, так это в порядке мой ребенок или нет.

– А вот и мы. Решил поиграть с нами прятки.

Вейл задыхается.

– О Боже, Роза.      Только послушай. Это сердцебиение твоего ребенка.

Кто бы знал, какое облегчение я чувствую сейчас.

– Самый красивый звук, который я когда-либо слышала.

– Еще немного и мы закончим.

Бастьен не двигается. Почему? Почему он все еще там?

Интересно, разочарован ли он в том, что я не потеряла ребенка. Если это так, лучше ему не говорить мне этого, иначе я буду ненавидеть его вечно. Я никогда не думала, что можно любить и ненавидеть кого-то так яростно в одно и то же время.

Врач заканчивает сканирование и отдает мне фотографии.

– Радиология отправит отчет доктору Рейнольдсу. Надеюсь, скоро вам станет лучше.

– Спасибо.

Вейл протягивает руку за фотографиями.

– Я уже обожаю этого ребенка. Он сочетание двух людей, которых я люблю больше всего на этом свете. Я собираюсь испортить его.

– Ты думаешь это будет мальчик? Это может быть и девочка.

– Почему-то мне кажется, что будет мальчик. Может быть потому что я думала, что у меня будет мальчик.

Я бы хотела подарить Бастьену сына, чтобы он носил его имя, но я была бы рада любому исходу.

– Я просто хочу, чтобы ребенок был здоровым.

– Я так счастлива, что была здесь, увидела и услышала этого маленького ангела.

– Спасибо, что осталась. Я не хочу быть одна. Особенно, если бы новости были плохими.

– Ну, новости были не плохими. У тебя там маленький боец.

Я указываю на ноги Бастьена, отчего Вейл улыбается.

– Я выйду, разомну ноги. Принести тебе что-нибудь?

– Нет, спасибо.

Закрыв глаза, я опускаю голову на подушку. Я вздрагиваю, когда слышу, как отодвигают стул рядом с моей кроватью. Я не ожидала, что он придет посидеть со мной. Он был категоричен в том, чтобы не иметь никакого отношения к этому. Кажется, находясь в моем присутствии, нарушает эти условия. Бастьен наклоняется вперед, опираясь на бедра, глядя в пол.

– Я не потеряла ребенка.

– Я слышал.

Два слова. Это все, что я получаю от него о жизни своего ребенка.

– Мне жаль, если это расстроило тебя. Знаю, это бы облегчило твою жизнь, если бы я потеряла его.

Ответа не следует. Никаких аргументов. Ни счастья. Его молчание говорит о том, что я ненавижу признавать. Он был бы счастлив, если бы ребенка не было.

– Я знаю, что ты не хочешь быть здесь, так что иди.

– Роза...

Я жду, что последует за моим именем. Молюсь, чтобы он сказал мне, что был неправ и передумал. Хочу услышать, как он говорит, что хочет нашего ребенка и меня. Но этого не происходит. Я теряю спутника, которого так сильно полюбила. Моего лучшего друга. В каком-то смысле, мужа. Отца моего ребенка. Колючая проволока вокруг моего сердца прорастает новым слоем, как бесконтрольная лоза, питающаяся от резкого холода в моей груди.

Я опускаю руку на глаза, чтобы не видеть, как он уходит.

– Просто уходи. Я отпускаю тебя. Ты можешь идти.

И он делает это без единого слова. Разбивая мое сердце снова и снова.

Глава 24

Бастьен Паскаль

Я нахожу Вейл в комнате ожидания с закрытыми глазами.

– Можешь вернуться к ней.

– Я ушла, чтобы вы могли поговорить.

– Мы уже поговорили.

– Я так не думаю. Роза сказала тебе что-то, что ты не был готов услышать, и ты повел себя как полный придурок. Твоя реакция была нелогичной. Совсем не подобает человеку, каким я тебя знаю.

Может, потому что я не тот человек, каким был раньше.

– Я сказал ей, что чувствую, и мне больше нечего сказать об этом. Нет причин оставаться здесь.

Я вовремя отодвигаюсь, чтобы пропустить ногу Вейл. Думаю, на этот раз она действительно целилась мне в яйца.

– Я поверить не могу. Роза лежит на больничной койке больная, как собака, беременная твоим ребенком, а ты бросаешь ее?

– Она сказала мне уходить.

Вейл закатывает глаза и бормочет что-то себе под нос.

– Ей больно. Разве это не чертовски удобно для тебя? Боже, ты ведешь себя как придурок.

– Я должен игнорировать то, что она говорит, и остаться, когда она говорит мне уходить?

Роза всегда высказывала свое мнение. Говорила, что имеет в виду. Она не из тех женщин, которые играют в игры.

– Да. Ты остаешься, потому что это то, что ты делаешь, когда любишь кого-то.

– Подожди одну чертову минуту, В. Не подразумеваешь ли ты, что я не люблю её? Никто не может понять, как сильно я обожаю эту девушку.

– Подумай об этом, Б. Розе делал больно каждый человек в мире, чья работа заключалась в том, чтобы любить ее. У нее никогда не было никого, кто бы не подводил ее до тебя. И теперь, после того, как она поверила, поверила тебе, ты делаешь то же самое, что и все остальные в ее жизни. И какая по-твоему у нее должна  быть реакция? Открыться и позволить тебе причинить ей еще больше вреда? Или отступить и закрыться в себе?

– Я люблю Розу. Я хочу быть здесь ради нее.

– Но не ради ребенка?

– Мы были счастливы. Наши отношения были идеальными. Не должно было быть никакого ребенка.

Я собирался прожить свои последние дни рядом с женщиной, которую люблю.

– Не хочу тебя расстраивать, но Роза не зачала ребенка одна.

– Я знаю и собираюсь сделать всё правильно. Я буду финансово поддерживать ее и ребенка. Ей никогда не придется ни о чем беспокоиться.

Вейл никогда не смотрела на меня с таким отвращением. Пренебрежением. Презрением.

– Ты издеваешься надо мной? Розу меньше всего волнуют твои деньги. Она хочет тебя.  Ты, такой же, как сейчас. Какой замечательный подарок иметь такого человека в своей жизни. И ты обосрался во всем этом. Мари-Грейс будет стыдно за то, как ты обращаешься с матерью ее внука.

Боже, Вейл точно знает, как ударить побольнее. Но она права. Моя мама...черт, я даже не хочу думать о том, что она думает обо мне сейчас.

Я не думал, что беременность повлияет на следующие девять месяцев с Розой. Я думал, мы будем использовать каждый здоровый день, который у меня остался. Вместо этого я теряю ее и должен вернуться в тот одинокий мир, где я существовал до того, как она вошла в мою жизнь. Боже, я не хочу этого. И я не хочу, чтобы она делала аборт.

– Ты должен подумать долго и упорно о том, что ты делаешь, и от чего ты отказываешься, убирая Розу и ребенка из своей жизни.

– Я делаю это сейчас, чтобы спасти себя от того, чтобы не делать это позже, когда это будет намного более болезненным.

Я должен сделать это сейчас, до того, как у меня будет шанс сильно влюбиться в этого ребенка, что я не смогу отпустить.

Разорвать связь. Это единственный способ сделать это. Но я начинаю не с той ноги, если собираюсь отделить себя от беременности Розы.

Я стоял возле смотровой, когда ей делали УЗИ. Я слышал всё. Я не должен был этого делать. Это просто еще один способ привязаться к этому ребенку. Но как бы сильно я ни хотел, я не мог заставить свои ноги двигаться.

Я был в ужасе, когда они не могли найти сердцебиение ребенка. Я молился Богу о безопасности нашего ребенка. Готов был предложить свою жизнь вместо этого крошечного существа. И через мгновение громкий стук его сердца заполнил комнату. Не припомню, чтобы я был более чем благодарен за что-либо в своей жизни.

Было бы легко выкинуть прогноз из головы и жить сегодняшним днем. Но время идет, и мое будущее однажды станет моим настоящим.

Уверен, будет менее болезненным закончить это сейчас, прежде чем это начнется.

– Я хочу остаться с Розой. Если она мне позволит.

Прямо сейчас я не уверен, что она опустит свою защитную стену и впустит меня снова.

***

Роза спит, когда я возвращаюсь к ней в палату. Я рад. Даже во сне Роза защищает свой живот. Этот ребенок будет благословлен прекрасной матерью. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы загладить вину перед её дерьмовым отцом. Я упираюсь головой в стену и закрываю глаза. Последние четыре дня были утомительными и для меня. Несмотря на наш тупик, я не покинул Розу. Если она не спала, то и я тоже.

В следующий раз, когда я открываю глаза, Роза проснулась и смотрит на меня.

– Я не ожидала, что ты вернешься.

Я тоже.

– Все в порядке?

Она кивает.

– Да.

– Лучше?

– Что касается тошноты, то да. Но все остальное...

Она пожимает плечами и качает головой.

– Ты заставила меня поволноваться.

У меня болит поясница. Должно быть я спал какое-то время.

Посмотрев на капельницу, я вижу, что уровень жидкости значительно снизился.

– Предстоит еще две?

– Наверно. Медсестра сказала, что скоро меня выведут из этой зоны наблюдения в обычную палату.

– Тебя оставят в больнице?

Звучит серьезно.

– Да. Для одной капельницы требуется восемь часов. Она сказала, что нам будет удобнее в палате. Там есть выдвижная кровать для Вейл, ей не нужно будет сидеть в кресле всю ночь.

– Я остаюсь с тобой. Я отправил Вейл домой, пока ты спала. Она вернется утром.

По выражению лица Розы я понимаю, что она этому не рада. И несмотря на то, что я был придурком, это причиняет боль. Я думал и, возможно, надеялся, что она будет рада, что я остаюсь.

– Я планировала поговорить с ней сегодня вечером. Мне нужно разобраться с планами на будущее с ребенком.

– Что ты имеешь в виду? И какое отношение к этому имеет Вейл?

– Ты не хочешь контактировать со мной и ребенком. Очевидно, это значит, что я должна съехать из дома.

Роза была частью моей повседневной жизни в течение пятнадцати месяцев. Мы не провели ни одного дня порознь. Мысль о том, что она оставит меня в покое, разрывает меня на две части.

– Я скопила кое-какие деньги. Этого хватит на некоторое время, но это не будет длиться вечно. Я планировала поговорить с Вейл сегодня вечером о том, чтобы позволить мне вернуться к ней на работу.

Роза – моя спутница. Она не вернется в эту среду.

– Ты можешь забыть об этом.

– Я должна как-то зарабатывать на жизнь.

– Ты моя спутница. Моя. Наша ситуация этого не меняет. И теперь ты – мать моего ребенка независимо от статуса наших отношений. Я не позволю тебе снова оказаться в этом мире.

– Я должна найти другое место, чтобы жить. Это потребует денег. Если у меня не будет дохода, я потрачу свои сбережения через полгода. Может, восемь, если буду осторожна. У меня скоро будет ребенок. Я должна быть умнее, Баш.

Я не позволю ей контактировать с клиентами из Duets Foundation.

– Я говорил тебе, что позабочусь о тебе и ребенке. Ты останешься дома, пока мы не выясним, что мы будем делать.

– Я останусь в доме, буду спать напротив тебя, а ты будешь игнорировать меня, как будто меня там и нет? Нет, спасибо.

– Ты остаешься. Конец дискуссии.

***

Время движется вперед. Беременность прогрессирует. Я вижу, как это происходит у меня на глазах.

Я по-прежнему нахожусь в состоянии траура. Роза ушла из моей комнаты. Ее вещей больше нет на туалетном столике. Она ушла из моей кровати...как и ее запах. Ее подушка больше не пахнет ею. Дни с тех пор, как Роза сказала мне, что она беременна, все сорок с чем-то были болезненно медленными.      Я скучаю по ней.

Она на двенадцатой неделе беременности. Второй триместр. Треть беременности позади. Живота пока не видно, что позволяет легко игнорировать ребенка, растущего внутри нее, поэтому я просто выкинул это из головы. Но это не продлится долго, пока ребенок не будет достаточно большим, что у меня не останется выбора, кроме как смотреть, как он растет внутри нее. Вот когда это станет реальным. И я понятия не имею, как я с этим справлюсь.

В доме темно, когда я вхожу. И тихо. Слишком тихо.

–Роза?

Нет ответа. Я снова зову ее, но она все равно не отвечает. Мне это не нравится. Я быстро прохожусь по первому этажу и не нахожу никаких следов. Она должна быть в своей комнате. В конце концов, вот куда она идет, чтобы избежать меня, когда мы оба в доме. Я поднимаюсь наверх и облокачиваюсь об дверь ее спальни, хотя она широко открыта, и свет выключен.

– Роза?

Ответа не следует. Она ушла. Мое сердце сразу же колотится все сильнее и быстрее. Она меня бросила? Я не думаю, что могу винить ее за это. У нас шаткие отношения. Словно одно привидение живет с другим, что причиняет боль.

Роза находится со мной в одном доме, но я скучаю по ней словно она за тысячи миль отсюда. Я открываю дверь ее шкафа и выдыхаю с облегчением, когда нахожу все ее вещи на месте. Но уже почти десять часов вечера пятницы. Она ушла с работы в пять. Где она? С кем она вообще может быть? А потом меня осеняет. Мы не общались некоторое время. Возможно она встретила кого-то другого. Может быть она с ним сейчас.

Я в ярости, когда представляю её с другим мужчиной. В его руках. Смеется над его шутками. Улыбается ему, как будто нет другого места, где она бы предпочла быть. Все это, пока у нее под сердцем растет мой ребенок.

Я так зол, что удивительно, что я смог напечатать сообщение, прежде чем нажать отправить.

Где ты?

Я, наверное, не заслуживаю ответа от нее. Думаю, и она тоже так думает с тех пор, как проходит час, и я ничего от нее не получаю. Конечно, я могу позвонить Вейл и узнать, с кем она. Она носит моего ребенка. Думаю, я имею право знать, что они оба в безопасности. Быть отцом ее ребенка дает мне такое право?

Телефон Вейл переходит на голосовую почту. Возможно она со своим парнем-сенатором. Я слышал он в городе на этой неделе. Мне было слишком стыдно оставить Вейл сообщение, спрашивая о местонахождении Розы первые три раза, но теперь я достигаю состояния паники.

– Мне нужно, чтобы ты позвонила мне. Я не могу найти Розу. Я волнуюсь.

Закончив звонок, я слышу, как поднимается дверь гаража.      Слава Богу. Я жду Розу на диване, вцепившись в подлокотники, чтобы не броситься на кухню и не притянуть её в свои объятия, когда она войдет в дом. Черт, у меня больше нет на это права.

Я не смотрю вверх, когда она входит в гостиную. Я не могу позволить ей увидеть беспокойство на моем лице.

– Где, черт возьми, ты была?

– Не так громко, Баш.

Я поднимаю голову и вижу, как она держит маленького спящего рыжеволосого ребенка через плечо. Я слишком ошеломлен, чтобы вымолвить хоть слово.

– Женевьева и Хавьер больны. Похоже, пищевое отравление, но они слишком больны, чтобы заботиться о Гэвине. Он остается со мной, пока им не станет лучше.

– Тебя не было несколько часов.

– Мне пришлось идти на рынок и в аптеку.

– Ты не ответила на мое сообщение.

Интересно, сделала ли она это специально. Чтобы заставить меня паниковать.

– Ты же знаешь я не проверяю телефон всё время.

Это действительно так. И мне никогда не приходилось беспокоиться об этом раньше. Мы всегда были вместе.

– Я волновался.

– Мне жаль, что ты волновался, но мы в порядке.

Мы в порядке. Она никогда не упускает возможности напомнить мне, что это уже не только она.

Она идет к лестнице, завершая разговор.

– Я должна принять душ, чтобы смыть всю заразу. Я не хочу снова заболеть. Ты присмотришь за Гэвином, пока я буду в ванной?

Спящий ребенок. Я должен справиться.

– Конечно.

Роза кладет Гэвина посередине кровати. Она гладит его по спине, утихомиривая, когда он начинает плакать.

– Тсс. Всё в порядке, Гэв. Спи.

Роза поглаживает его, напевая, пока он снова не начинает дремать.

– Откуда ты знаешь, как это делать?

Она пожимает плечами.

– Не знаю. Просто чувствую, что так правильно.

– Материнский инстинкт?

– Возможно.

Она скользит к краю кровати, когда Гэвин успокаивается.

– Я быстро.

– Все в порядке. Он спит. Тебе не нужно торопиться.

Роза входит в ванную и закрывает дверь. Было время, когда она оставляла её открытой как приглашение присоединиться к ней. Но больше нет.

Я представляю, как она выглядит с намыленными волосами. Пена стекает по ее обнаженному телу. Ее руки двигаются в волосах, заставляя грудь подпрыгивать. Гораздо более пышные груди. Они уже растут. Я не прикасался к ним шесть недель, но я вижу, как происходят  изменения под ее одеждой. Она красивее, чем когда-либо, несмотря на отсутствие мерцания, которое у нее когда-то было в глазах. Я снимаю обувь и сажусь на ту сторону кровати, где я спал, когда заходил в комнату Розы. Расстегнув пуговицу, я снимаю галстук и ложусь на свое старое место в кровати Розы.

Гэвин шевелится во сне, и я глажу его по спине, как это делала Роза. И вот он, инстинкт успокоить его, он даже не мой. У меня нет никаких сомнений. Один взгляд на нашего ребенка, и я пропал. Этого не может случиться.

Роза выходит из ванной в майке и шортах с мокрыми волосами. Такая чертовски красивая. Я так скучаю по тем временам. Исчезло сексуальное женское белье от Алексис. Пропал свет в ее глазах, когда она видела меня.

– О, хорошо. Он все еще спит. Я боялась, что он очнется, пока я принимаю душ.

– С нами все в порядке.

Она сушит волосы полотенцем, предоставляя мне вид на её грудь. Её грудь определенно растет. Черт.

– Я ненавижу спрашивать тебя об этом, но ты останешься? Я боюсь, что он может скатиться с кровати. Я бы чувствовала себя ужасно, если бы причинила ему боль, когда он был на моем попечении.

Мне даже не нужно об этом думать.

– Я могу это сделать.

– Завтра я куплю кроватку, если он останется еще на одну ночь.

– Все в порядке. Я не против остаться.

Я нужен ей, и я не против помочь с Гэвином. Я хочу снова быть с ней в этой постели, даже если чей-то ребенок будет между нами. Боже, я скучал по сну с Розой.

– Дай мне секунду, чтобы переодеться.

Забраться к ней в постель как в старые добрые времена, до того, как всё стало сложно. Она не знала, что я болен. Я не знал, что влюбляюсь в нее. И мы не зачали ребенка. Нашим самым трудным решением было решить, что приготовить на ужин.

Она в последний раз смотрит на Гэвина и выключает лампу. Я поражен тем, как даже самый маленький звук, дыхание кажется намного громче в темноте.

– В понедельник я иду к своему гинекологу. Думаю, они сделают еще одно УЗИ. Ты пойдешь со мной на прием?

Я так сильно этого хочу. Но я не могу ей этого сказать. Это несправедливо.

– Нет.

Она делает глубокий вдох, а затем выдыхает.

– Хорошо.

Она так тихо говорит, что я едва ли слышу. Я хочу извиниться перед ней. Сказать ей, как мне жаль, что ей придется пройти через это в одиночку. Дать ей знать, что мое сердце разрывается каждый раз, когда я подвожу ее. Показать ей, что причиняя ей боль, я причиняю боль себе.

Но вместо этого я ничего не говорю. Приблизив ее на шаг к ненависти ко мне. Она должна ненавидеть меня. Презрение ко мне сделает все это намного проще. Бог знает, что я уже ненавижу себя.

***

– Бастьен?

Просматривая биржевые котировки, я замечаю Розу, стоящую в дверях.

– Да?

Она заходит в мой кабинет и видит, что я не один.

– Ой, извини. Хелен не было на месте. Я не знала, что ты здесь с кем-то.

– Не...проблема, милая, – говорит мой новый клиент Виктор Мелтон, пожирая её глазами с головы до ног. – Что тебе нужно?

В руках она держит что-то похожее на контракт.

– Нужна твоя подпись на этих бумагах, но я могу вернуться позже. Это не срочно.

– Все в порядке, милая. Принеси бумаги, чтобы твой босс их подписал.

Я киваю Розе, и глаза Виктора Мелтона следуют за каждым её шагом, когда она пересекает комнату. Мне всегда нравилось, что она носит высокие каблуки на работе, но не в этот момент. Я ненавижу, как он наблюдает за ней, как будто он какой-то хищник, а она его жертва.

Роза стоит так близко, что я чувствую ее фруктово-цветочный аромат – персики и вишня. У нее свежий, чистый запах. Ничего лишнего. Всегда идеально. И, черт побери, я скучаю по нему.

– В четырёх местах.

Я подписывал такой контракт сотни раз, но я притворяюсь, что ищу строки, требующие моей подписи. Я хочу держать ее рядом как можно дольше. Прошло слишком много времени с тех пор, как ее запах вторгался в мои чувства.

Она наклоняется ко мне и указывает на последнюю страницу.

– Здесь тоже.

Подняв голову, наши лица так близко, что я могу наклониться и поцеловать ее. И я мог бы подумать об этом, если бы Виктора Мелтона здесь не было.

– Это всё?

– Пока. Я ухожу. Нужно что-нибудь сделать, прежде чем я уйду?

Она идет на прием к гинекологу, чтобы сделать еще одно УЗИ. Она должна узнать сегодня пол ребенка. И меня не будет с ней.

Не то, чтобы она не просила меня об этом. Думаю, она все еще надеется, что однажды я сдамся и скажу "да". Она понятия не имеет, как сильно я хочу это сделать.

– Нет ничего.

Виктор Мелтон не единственный, кто наблюдает за тем, как она выходит за дверь. Мы не разговаривали с Розой о том, чтобы объявить о ее беременности на работе. Я никому не рассказывал. Подозреваю, Розе никто ничего не говорил о ребенке. Но они также ничего не говорили о том, что она переехала из моего кабинета в свой.

Уверен, все в фирме знают, что у нас с Розой проблемы в отношениях. В том числе и Венди. Но даже она не сказала ни слова об этом.

Её беременность больше не нужно будет скрывать. Максимум нелелю. Практически середина срока. Она пытается скрыть одеждой, но её живот растет. Я украдкой смотрю на нее, когда она не видит, и замечаю, что Роза расцвела. Уверен, некоторые люди уже подозревают.

– Эта малышка горячая. Кто она?

С меня хватит Виктора Мелтона, клиент он или нет.

– Моя девушка. А также мать моего ребенка.

Это должно заставить его замолчать. Я прекращаю разговор о Розе и возвращаюсь к контракту, который мы обсуждали. Но это не отвлекает меня от мыслей о ней и радости, которую она будет испытывать без меня сегодня днем. По крайней мере, Вейл будет там с ней, так что она не будет одна. Приближается пять часов, и я не могу заставить себя остаться в офисе еще на минуту. Я знаю, что это не мудро, и, безусловно, не входит в мой план оставаться в стороне, но я умираю от того, чтобы услышать, как она говорит мне, мальчик это или девочка.

Я знаю, что как только я войду в дом, Роза уже будет ужинать. Определенно, морепродукты. Может креветки?

– Вкусно пахнет.

Она даже не поворачивается посмотреть на меня.

– Креветочный соус.

– Мой любимый.

– Почему ты здесь? – говорит она невозмутимым голосом.

Я не приходил домой так рано несколько недель, и я не могу вспомнить, когда мы в последний раз садились и ели вместе. Без сомнения, ей интересно, почему я здесь.

– Немного устал.

Не ложь, но это не та причина, по которой я не задержался допоздна в офисе.

– Конечно. Ты работаешь слишком много.

– Много работы.

Она знает, что я использую это как оправдание.

– Именно поэтому ты хорошо платишь своим многочисленным сотрудникам. Они должны заботиться о рабочей нагрузке. Твоя задача – притормозить и позаботиться о своем теле. Ты не должен истязать себя.

Она не ошибается. Я истязаю свое тело до предела, что уже слишком. У меня усиливается дрожь и начало дергаться левое плечо. Но самое страшное было, когда я упал, вставая с кровати ранее на этой неделе. Думаю, скоро мне придется рассказать своим сотрудникам. Лучше сделать это до того, как я провалюсь на работе.

– Знаю, я делаю слишком много.

– И все же ты делаешь это. Ты ошибаешься, если думаешь, что я не знаю, что ты задерживаешься на работе каждый вечер, чтобы не видеть меня. Я не хочу, чтобы ты подвергал свое здоровье риску, когда я могу сделать всё намного проще, уйти.

– Нет.

Я не готов к тому, чтобы она ушла.

– Баш, то, что мы делаем, не имеет смысла.

– Я сказал нет.

– Чего ты ждешь от меня? Половина срока. Ребенок, с которым ты не хочешь иметь ничего общего, скоро родится.

– Я не уверен. У меня пока нет плана.

Я не хочу думать об этом.

– Лучше бы ты придумал один в ближайшее время. Я не могу быть беременной и находиться в подвешенном состоянии. Мне нужно найти место, где мы с ребенком могли бы жить.

– Я не готов принять это решение. Ноябрь еще далеко. У нас есть время.

Она фыркает и отворачивается от меня. Это немного поднимает мой дух; напоминает мне о моей матери, когда она злилась на моего отца.

– Твой визит к врачу прошел хорошо?

Она колеблется, прежде чем ответить.

– Прекрасно.

Я рад, что все хорошо, но меня немного раздражает, что я получаю от нее всего лишь одно слово. Не то, чтобы я действительно заслуживаю большего.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Нет.

Она не предоставляет никакой информации. Она ждет, когда я начну спрашивать.

– УЗИ прошло хорошо?

– Да.

– Они определили пол ребенка?

– Да.

Эта женщина убьет меня.

– Я хочу знать, Роза.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

– Зачем? Ты не хочешь иметь ничего общего с этим ребенком. Для тебя не имеет значения, мальчик это или девочка. Было бы легче остаться отстраненным, если бы ты не знал.

Она не ошибается.

– Уверен, было бы лучше, если бы я не знал, но я ничего не могу с собой поделать. Я хочу знать.

Роза кладет руку на живот.

– У нас будет мальчик. Наш сын здоров и растет по графику.

Мальчик. Сын. Я всегда этого хотел.

– Спасибо, что сказала мне.

Эти слова – все, что я могу сказать, прежде чем мне приходится покинуть кухню, чтобы собраться с силами. У меня скоро будет сын.

Я иду в ванную и брызгаю холодной водой себе в лицо. Смотрю на себя в зеркало. Я ненавижу человека, который смотрит на меня. Этот человек хочет отвернуться от своего сына. Отказаться от жизни, потому что она не соответствует его критериям. Но есть и другая сторона моей личности. Она хочет бороться. Хочет жить с Розой и ее нерожденным сыном. Мечтает о счастливой семье и совместной жизни.

Разве я не самый счастливый человек в мире, у которого есть красивая женщина, мать моего сына, которая любит меня независимо от моей болезни? Независимо от прогноза. Независимо от того, как я обращался с ней.

Я беру себя в руки и возвращаюсь на кухню. Роза приготовила блюдо и сидит одна за столом. Точно так же, как и последние шесть недель.

– Не возражаешь, если я присоединюсь? Она смотрит на меня и, кажется, вздрагивает.

– Мне бы этого хотелось.

Когда-то мы с Розой ужинали вместе каждый вечер за этим столом. Она никогда не узнает, как я скучаю по этому времени с ней.

Она опускает вилку.

– Я рада, что мы делаем это. У меня есть кое-что, что я хочу обсудить с тобой.

Надеюсь, она не попытается вернуться к теме переезда. Этого не произойдет.

– Я хочу, чтобы у него было твое имя.

Это не проблема.

– Он мой сын. Паскаль. Конечно, я хочу, чтобы у него было мое имя.

– Я хочу, чтобы у него было твое полное имя. Бастьен Огюст Паскаль. И я хочу назвать его Гас.

Дерьмо.

Она хочет дать нашему сыну мое имя? Несмотря на то, что я сказал ей избавиться от него? Несмотря на то, что я сказал, что никогда его не увижу?

Мое сердце вот-вот вырвется из груди.

– Гас. Моей матери бы это понравилось, – задыхаюсь я.

Роза не могла знать, что маминым прозвищем для меня в детстве было Гас.

Боже, я чувствую себя таким ублюдком. Таким эгоистичным и дерьмовым человеком.

– Тебе нравится имя Гас?

– Мне нравится. Оно прекрасно.

У меня будет сын, и он будет носить мое имя. Это так незаслуженно. Она больше не улыбается. Едва даже смотрит на меня, и все же я знаю, что она все еще любит меня. Мое тело болит от ее потери. Не только физически. Моя Роза. Моя детка.

Время идет, беременность протекает, я даже представить не могу, как будет тяжело после того, как родится Гас. Я даже думать об этом не хочу. Не буду. Слишком больно.