Текст книги "Молли Мун и магическое путешествие во времени"

Автор книги: Джорджия Бинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Глава тридцать четвертая

– Хорошая девочка! – сказала Молли Петульке, погладив ее по черной бархатистой головке и потрогав развевающиеся на ветру ушки. Собачка кротко посмотрела на хозяйку, потом бросила взгляд на остальных девочек. Она догадывалась, кто они такие, но четыре Молли одновременно – это все-таки было слишком сложно для нее. Поэтому Петулька предпочла смотреть, как мелькают мимо месяцы.

Чувствуя себя опытным пилотом, Молли направила свою команду к временной точке, наиболее приближенной к тому моменту, когда она покинула Рокки и остальных в лодке.

Она замедлила движение. Сквозь защитную пелену потока стало видно вечернее небо. Наверное, лодка уже причалила. Мир вокруг казался расплывчатым и размазанным. Не выпадая полностью из временного потока, Молли вывела девочек за ворота крепости, и они, едва касаясь земли, пошли по улицам Бенареса по направлению к реке.

Вокруг спешили по своим делам люди. Молли обнаружила, что их не только никто не замечает – они даже могут спокойно проходить сквозь людей. Молли прошла сквозь капитана их лодки и его помощника, направлявшихся в местный игорный дом, чтобы перекинуться в карты.

Лодка была привязана к швартовой тумбе у самого берега Рокки и Лес сидели спиной друг к другу – Рокки злился на друга за то, что тот рассказал Молли про время, похожее на колесо. На корме шестилетняя Молли играла с Амрит и щенком, одаривая их цветами, которые выловила из реки.

Рокки пристроился на борту лодки, свесив ноги в воду. Хотя сквозь защитную пелену его лицо было видно не очень четко, Молли поняла, что он не столько сердится, сколько переживает. Кажется, у него на щеках блестели слезы,

Молли и девочки, всё еще в потоке и невидимые, вошли в лодку. Они остановились за спиной у Рокки и только после этого окончательно вышли из потока времени в реальный мир.

И тут же стало слышно, как звенят колокольчики и мычат коровы, поют и молятся люди, играет музыка и плещется вода.

– Рокки, мы вернулись, – тихо проговорила Молли. Рокки вздрогнул и обернулся. Он увидел свою Молли, и всех остальных Молли, и Петульку, и глаза у него полезли на лоб. Девочка улыбнулась.

– А ты уже решил, что я застряла в прошлом, в триллионах лет отсюда, где нечего есть, кроме улиток?

Рокки сжал губы, чтобы не разреветься, и кивнул.

– Но я не застряла. – Молли помолчала, – улиток ест Вакт. А я ВЕРНУЛАСЬ! – Тут она кинулась Рокки на шею и сжала его в объятиях, чуть не вытолкнув при этом из лодки.

– Ну, Молли, – сказал Рокки, когда они оба немного пришли в себя, – НИКОГДА больше так не рискуй. Но постой… ты хочешь сказать, что побывала в…

– Да, я пересекла заветную черту и сделала круг. Представляешь, Рокки? Я проскочила через начало и конец времен! Ну и жарища же там!

Рокки засмеялся, потом обнял Петульку, так энергично мотавшую хвостом, что он грозил отвалиться.

– Жарища? Молли, ты прошла сквозь такой жар, какого Вселенная с тех пор не испытывала. Тебе повезло, что ты не превратилась в уголек. И твоя кожа… она стала гораздо лучше! Ты даже выглядишь немного моложе!

– Знаю. Я вот думаю, а не открыть ли мне в начале времен салон красоты?…

Молли и Рокки так расхохотались, что Лес вышел из состояния медитации, а Оджас проснулся. Шестилетняя Молли была слишком увлечена игрой с Амрит и не обратила на прибывших никакого внимания, а вот щенок тут же примчался. Петулька обнюхала его с большим любопытством, пытаясь понять, почему он напоминает ей ее саму.

– Но как тебе удалось оживить Петульку? – спросил Рокки.

– Оказывается, она и не умирала, – ответила Молли.

– Ты? Молли, это ты? – спросил Оджас, протирая глаза.

– Подруга! – воскликнул Лес – У тебя получилось! Значит…

– Да, время похоже на колесо, – сказала Молли, подпрыгивая и обнимая его. – Ты самый крутой хиппи, Лес!

– Вообще-то, – промолвил Лес, – с моей стороны было очень глупо верить в утверждения парочки религий и байки нескольких ученых. После того как ты исчезла, подруга, мы с Рокки и Оджасом поняли, что дело серьезное. Ребята здорово на меня разозлились. И они совершенно правы. Надо быть старым глупым козлом, чтобы предложить такое Полным тупицей. Прости меня, Рокки, дружище. – Рокки склонил голову набок, давая понять, что теперь, когда всё закончилось благополучно, прошлое забыто. Лес расплылся в улыбке. – Эй, Молли, твоя кожа выглядит гораздо лучше. – Молли кивнула. – А ты не познакомишь меня со своей командой?

– Не теперь, – покачала головой Молли. – Тем более, как видишь, они все загипнотизированы. Сейчас я мечтаю только о том, чтобы вернуться в наш XX век и развезти всю эту компанию, включая Петульку-щенка, по тем годам, в которых им полагается быть. Но сначала надо загипнотизировать шестилетнюю Молли, пока она не перепугалась при виде самой себя в четырех вариантах.

Оджас вывел Амрит на ступени у самой воды. У него было смутное ощущение, что, отправившись с Молли в ее время, он не скоро вернется назад – если вообще вернется.

Он крепко держал слониху, пока все остальные забирались на нее, потом поймал за рукав Молли, залезавшую последней.

– Молли, – сказал Оджас – Если мне не понравится в твоем времени, ты вернешь меня обратно в 1870 год?

Молли заулыбалась.

– Конечно, – кивнула она. – Не забывай, Оджас, я лучше, чем кто бы то ни было, знаю, что это такое – застрять в чужом времени. Но мне почему-то кажется, что тебе у нас понравится. Да, кстати, я помню про то, что обещала тебе вознаграждение. – Схватившись за веревку, повязанную у Амрит на шее, она вскарабкалась наверх.

– XX век! – вздохнул Оджас. И тихо прошептал про себя: – Мама, папа, где бы вы ни были, пожелайте мне удачи в пути!

Вокруг собирался народ.

– Они это надолго запомнят! – сказала Молли.

– Еще бы, – согласился Рокки. – Не каждый день слоны растворяются в воздухе.

Люди начали медленно расступаться, чтобы пропустить Амрит и дать ей подняться по ступеням, но это, разумеется, было лишним. Потому что через секунду раздалось оглушительное БУМ, и слониха пропала вместе с пассажирами.

Глава тридцать пятая

Если вам когда-нибудь приходилось возвращаться домой после долгого отсутствия, умножьте свои чувства на сто, и поймете, что ощущали Молли, Рокки, Петулька и Лес, устремляясь в свое время из 1870 года

Молли была уверена в своем треснутом кристалле, как пилот может быть уверен в суперсовременном, надежном самолете. Путешествие проходило отлично. Изредка она специально замедляла скорость полета, чтобы все могли полюбоваться Гангом в момент подъема или, наоборот, спада вод. Небо над их головами меняло цвета, как хамелеон, и луна проносилась по ночной черноте, как комета Время шло, часы и минуты бежали.

– Где мы сейчас? – поинтересовался Рокки.

– Думаю, в 1950-х годах, – ответила Молли без запинки и прибавила скорости. – А сейчас… чуть подальше… ммм… не совсем… почти на месте!

Очертания мира стали более четкими, но по-прежнему были полускрыты дымкой. Молли выбрала момент, когда вечернее небо приобрело золотистый оттенок, поскольку знала, что скоро все разойдутся по домам. Дождавшись, когда на улице почти никого не осталось, она приземлила всю компанию на ступенях у воды.

Был жаркий январский вечер.

Женщина, мывшая в реке кастрюльки, завизжала, уронила медный горшок и, подобрав сари, бросилась бежать. Какой-то священник с полоской пепла на лбу изумленно уставился на слониху, а потом начал благодарить богов за явленное ему чудо.

– Мы вернулись? – поинтересовался Лес

– Это так же верно, как то, что репа с соевым творогом и в Индии останется репой с соевым творогом, – засмеялась Молли.

– Вот это да!

Оджас пихнул Амрит ногами, и послушная слониха зашагала вперед. Молли заметила, что ближайшая улочка слишком тесна для нее, поэтому пришлось двигаться вдоль реки – мимо грязных ступеней, буйволов, туристов и паломников. В вечернем свете река казалась янтарной.

Чуть позже они нашли машину, которая должна была доставить их в аэропорт, и Молли (с помощью гипноза) вызвала доктора, который наложил несколько швов на шею десятилетней Молли. Она также договорилась о большом грузовом самолете, на котором могла лететь Амрит. В час ночи они вылетели в Европу.

Десять часов спустя самолет приземлился. Было шесть утра по брайерсвилльскому времени.

Молли, Рокки, Лес, Оджас и загипнотизированные девочки погрузились в огромный грузовик. Амрит поставили в кузов, а Петульку посадили к Молли на колени, и Лес повез их по заснеженному шоссе в Брайерсвилль. Все сидели, закутавшись в прихваченные из самолета одеяла. Оджас стучал зубами от холода, на ногах у него были новенькие, купленные в аэропорту кроссовки, и он не отрывал глаз от окна,

– Пакка! – восклицал он каждый раз, когда мимо проносилась машина

Молли включила отопление и подумала, каким всё вокруг кажется новеньким и чистеньким по сравнению с Индией. Она вспомнила индийские грузовики, разрисованные цветами и слонами. Оджас глазел на транспорт XX века: спортивные машины, обычные легковушки, грузовики, фургоны, мотоциклы. Всё вокруг него неслось с бешеной скоростью, и он вцепился в края сиденья, словно летел в ракете.

Наконец вдали показался поворот на Брайерсвилль. Грузовик свернул на заледенелую дорогу, ведущую к Счастливому (бывшему Хардвикскому) Приюту.

Молли знала, что дом сейчас пустует, поскольку все обитатели развлекаются в Лос-Анджелесе. Но она не собиралась ехать в приют прямо сейчас. Сначала надо было заглянуть в другое время.

– Удачи! – сказал Рокки, когда грузовик миновал последний участок склона и повернул на гравийную дорожку.

– Спасибо. – Молли спрыгнула на землю. – Начнем с младенца

Младенец вертелся и крутил головкой, с любопытством изучая окружающий его мир. Оджас передал ребенка Молли. Очутившись у нее в руках, малютка тут же потянула ко рту ладонь Молли и принялась сосать ее палец.

Молли вдруг стало очень грустно. Ее охватила жалость к бедной крохе, которая была ею самой. Она посмотрела на заново выкрашенный дом, зная, как тяжело будет малышке здесь жить. Ей вовсе не хотелось бросать ребенка в этом холодном, мрачном, неуютном месте.

Как хорошо было бы оставить младенца у себя и окружить его заботой и лаской! Но, бросив взгляд на Рокки, сидящего в грузовике, Молли поняла, что это невозможно, потому что тогда она изменит прошлое. Она должна отнести себя назад. Этой малышке предстоит пройти через множество испытаний, но у нее будут Рокки и любящая миссис Тринкелбери.

Подмигнув Рокки и напустив на себя храбрый вид, она шагнула к двери.

Глава тридцать шестая

Молли сжала зеленый кристалл в руке и попросила глаз открыться. Немедленно перед ней завертелся зеленый стеклянный водоворотик. Молли велела перенести их с младенцем назад во времени. Мир закрутился каруселью. Годы слезали слоями, как старые обои, открывая перед девочкой картины прошлого. Молли чувствовала пустоты во времени в тех местах, где не хватало других Молли. Потом она замедлилась, определяя момент, в который следовало вернуть младенца, и наконец нащупала период, когда малышка отсутствовала, – он занимал примерно полторы недели.

Можно было вернуть Молли через час после того, как Вакт ее похитил, или, что правильнее, через полторы недели. Она решила доставить малышку в правильное время – чтобы миновали полторы недели, проведенные в Индии.

Следовало быть очень осторожной, чтобы не столкнуться с Вактом, приходившим сюда за младенцем. Он не должен был увидеть Молли, иначе это могло бы повлиять на дальнейший ход событий. Она сосредоточила внимание на «дыре», в которой не хватало младенца, и исследовала ее.

Молли очень медленно сбавила скорость, повисела немного во временном потоке и, наконец, вошла в реальный мир. И тут же у нее возникло любопытное чувство, будто она попала точно в тот момент, с которого продолжалась жизнь малышки в Брайерсвилле.

Было примерно два часа дня. На улице стоял сентябрь. Хардвикский приют выглядел древней развалюхой. Молли толкнула дверь – та открылась.

Внутри стоял до боли знакомый запах казенного заведения. Смешанный аромат хлорки и вареной капусты сразу же нагнал на Молли тоску. Хотя всё это давно осталось в прошлом, ей всё же страстно захотелось поскорее вернуться в свое уютное будущее и снова стало жаль оставлять малышку в этой промозглой дыре.

Она нежно прижала к себе младенца. И вдруг услышала знакомый голос.

– Вы что здесь делаете, вы, ленивая дуреха? Вам деньги платят за то, чтобы вы работали, а не чаи распивали!

– М-мисс Гадкинс, я только п-присела п-передохнуть на м-минутку… Я т-три часа выскребала к-кухонный п-пол.

– Идите-ка наверх и займитесь делом. И, если вы собираетесь и дальше хныкать из-за этой пропавшей девчонки, то покупайте собственные салфетки, чтобы утирать слезы.

Миссис Тринкелбери душераздирающе всхлипнула и шагнула к двери. Молли неслышно помчалась по лестнице на второй этаж, пробежала по холодному коридору и влетела в комнату для малышей. Она была в точности такой, какой Молли помнила ее с детства.

Занавески на окнах были задернуты, и сквозь них в комнату струился розовый свет. В кроватке спал крошечный очаровательный чернокожий мальчик. Молли нежно погладила его по головке и положила младенца на застиранную простыню рядом с ним. Крошка Молли в своей кружевной шелковой рубашечке выглядела здесь несколько не к месту. Молли пощекотала ей подбородок, и она рассмеялась.

Затем Молли отошла в тень, в дальний угол комнаты, и присела на стул. Миссис Тринкелбери прошаркала по коридору, вошла в комнату и приблизилась к кроватке. Она тут же увидела младенца Молли.

– Что это? Ах ты г-господи ты боже мой! – воскликнула она в изумлении. Затем добавила: – Господи, неужели это п-правда? – и залилась счастливыми благодарными слезами.

Добрая женщина плакала, и смеялась, и прижимала к себе младенца, а тот радостно попискивал в ответ.

Где-то очень-очень глубоко у Молли сохранилась память об этой радости. Девочка тихо вышла из тени и коснулась плеча миссис Тринкелбери. Как только та обернулась, Молли глянула прямо в ее опухшие, покрасневшие от слез глаза и мгновенно загипнотизировала ее.

– Вы забудете о том, что младенец куда-то пропадал, – произнесла она, положив руку на голову миссис Тринкелбери. – Вы забудете всё, связанное с этим событием. Если когда-нибудь кто-то спросит вас о пропаже ребенка, вы не поймете, о чем идет речь. Для вас этого просто никогда не было. Понятно?

Миссис Тринкелбери кивнула.

– С этой минуты вы не будете принимать ругань мисс Гадкинс слишком близко к сердцу. Будете считать ее несчастной старой дурой. Когда я уйду, вы выйдете из

транса и забудете о том, что видели меня. – Молли поцеловала женщину в щечку. – Помните, миссис Тринкелбери, что Рокки и Молли и все остальные дети очень вас любят. – Молли вошла во временной поток вместе с миссис Тринкелбери. – Я запечатываю свои распоряжения кодовой фразой: « ВОЛШЕБНЫЕ ПИРОЖКИ». Потом, вернувшись в реальный мир, Молли вышла из комнаты. Позади слышался голос миссис Тринкелбери.

– Ах ты моя сладенькая, – приговаривала та. – Ты меня совсем очаровала, умилила до слез. С-сама не понимаю, почему я плачу.

Молли спустилась в холл. Из кухни доносился громкий голос мисс Гадкинс. Молли открыла двери и спустилась по лестнице на кухню. В нос тотчас же ударил тошнотворный запах пирога с угрем.

– Как может ребенок просто исчезнуть? Объясни мне, пожалуйста, – невнятно произнесла мисс Гадкинс.

– Может, она не так глупа, как кажется, – откликнулся кто-то с набитым ртом. Молли узнала голос Эдны, грубой и злобной приютской кухарки. – Я по-прежнему считаю, что она продала это отродье. Интересно, сколько она за нее получила? Потом продаст шоколадного мальчишку…

– И окажет нам услугу, – ответила мисс Гадкинс, гоняя вилкой по тарелке кусок угря и царапая фаянс – Нам повезет, если мы от них избавимся. Два мерзких сопливых хнычущих уродца: один – противно-белый, как болотный червяк, другой – черный, как само болото.

Заглянув в окошко, прорезанное в двери, Молли увидела обеих злобных теток, сидящих в концах стола. Около мисс Гадкинс стояла бутылка с хересом. Время от времени она, мерзко ухмыляясь, делала глоток из стакана.

Эдна курила, стряхивая пепел на розовый мусс, приготовленный сиротам к ужину.

Молли ворвалась на кухню. Обе женщины удивленно вскинули головы.

– Прошу прощения, но я заблудилась, – сказала Молли. – Это дом старой ведьмы и ее жуткой уродливой помощницы?

Мисс Гадкинс поперхнулась хересом, а Эдна воскликнула: «Какого черта?!» Но Молли тут же сразила их гипнотическими лучами своего взгляда,

Обе замерли, как нашпигованные индюшки, окруженные дымом и запахом рыбы. Теперь Молли могла делать с ними все что угодно.

Конечно, больше всего ей хотелось хорошенько проучить обеих теток и внушить им, чтобы они всегда были добры к ней, и к Рокки, и ко всем остальным приютским детям. Ей хотелось размять их, как пластилин, и слепить заново. Но умом Молли понимала, что этого делать нельзя. Если она изменит этих женщин, изменится и ее прошлое. Характер Молли не просто сложился из ее врожденных способностей и склонностей, на него повлияли те условия, в которых ей пришлось жить. Если она превратит мисс Гадкинс и Эдну в ангелов, жизнь ее сильно переменится, а значит, и характер станет другим.

Но Молли была довольна тем, чего добилась со своим нынешним характером. Так что лучше ничего не менять. Вдруг она сейчас что-то сдвинет – и тогда потом не найдет книгу по гипнозу? И не убежит из приюта, и забудет, что значит жить одной в Нью-Йорке и в Лос-Анджелесе? Не будет никаких приключений. А Петулька? Вдруг другая мисс Гадкинс будет любить кошек, а не собак, и никогда не купит щенка мопса. Но Молли не представляла, что сможет полюбить какое-то животное, кроме Петульки.

От ее любви к Петульке – и от Петулькиной любви к ней – не останется и следа, А может, и от ее любви к миссис Тринкелбери. А Рокки? Если мисс Гадкинс станет милой и кроткой, то, возможно, у нее появятся какие-нибудь приятные друзья, которые захотят усыновить Рокки. Может статься, в этой новой жизни окажется гораздо меньше любви, чем было в старой. Кто знает?…

Молли вспомнила про Леса и Оджаса, сидящих в грузовике. Она ведь их тоже ужасно любила. И о будущем думала с радостью, а это самое главное, правда? Будущее…

Нет, Молли не посмеет коснуться своего прошлого. Детство у нее было несладким, но она пережила его и теперь могла гордиться собой – такой, какая есть. Собственно говоря, ей вообще нравилась ее жизнь.

И Молли ничего не сделала двум старым ведьмам.

– Когда я покину комнату, вы забудете, что я здесь была, – сказала она теткам. – Вы также позабудете о том, что младенец по имени Молли пропадал из приюта. Если кто-то об этом заговорит, вы ответите, что ничего подобного не случалось, И в дальнейшем, если Молли Мун вдруг ненадолго пропадет из приюта – в трехлетнем, в шестилетнем и в десятилетнем возрасте, – вы забудете об этом, как только она вернется, и станете утверждать, что ничего не произошло. Когда я покину комнату, вы выйдете из транса и… и… – Тут Молли не удержалась. – И подниметесь наверх и попросите прощения у миссис Тринкелбери за все свои грубости. Вы извинитесь за то, что, конечно, не сможете совсем перестать грубить. А потом скажете, что она гораздо лучше, добрее и веселее, чем вы обе вместе взятые. А вы – злобные, мерзкие хрюшки. И еще… – Молли никак не могла утихомириться. – Теперь каждый раз, как в приют приедут гости, вы будете всё время хотеть то пукнуть, то рыгнуть. – Она дотронулась до плеча мисс Гадкинс, а потом до Эдны, и втянула их во временной поток. – Свои распоряжения я запечатываю кодовой фразой: «СУП ИЗ УГРЯ».

Вернув обеих женщин в их время, Молли вышла из кухни. Закрыв за собой входную дверь и очутившись на приютском крыльце, Молли достала из кармана красный кристалл и перенеслась назад в будущее.

Рокки, Лес, Оджас и загипнотизированные Молли сидели тесной кучкой на переднем сиденье грузовика. Петулька спала у Рокки на коленях.

– А как насчет загипнотизированных махарадж? Как Молли поступит с ними? – поинтересовался Лес, рисуя пальцем на запотевшем окне человека в чалме, сидящего со скрещенными ногами.

– Потом разберется, – ответил Рокки. – Чтобы это сделать, придется снова ехать в Индию и отправляться в прошлое. Не важно, когда она ими займется, на этой неделе или через год – ведь всё это давно в прошлом. Сначала нужно разгадать кодовую фразу.

– Она снова покроется морщинами и чешуей, – заметил Оджас, незаметно поигрывая драгоценным браслетом, спрятанным в кармане.

– Не уверен, – ответил Рокки, открывая отделение для перчаток. – Мне кажется, она слишком долго плавала в этом свете в начале времен. Даже помолодела. Так что теперь, возможно, кожа не начнет шелушиться так же быстро, как в прошлый раз. Кто хочет ириску?

Все взяли по ириске и начали жевать.

– Ребята, а у вас кожа шелушится где-нибудь? – спросил Лес

– Ага. Под коленками чуть-чуть, – ответил Рокки. – У младших Молли локти немного суховаты… не знаю точно, что это значит.

– У меня щиколотки сухие, – доложил Оджас.

– Я так понимаю, хуже всего приходится тому, кто взаимодействует с кристаллом, – сказал Рокки.

Оджас и Лес закивали. Пожевали еще немного.

– А у тебя, Лес? – спросил Оджас

– У меня что? – Лес снял очки и начал их протирать.

– У тебя что-нибудь сохнет?

– Ну, э-э-э… – Лес замолчал.

– У тебя кожа где-нибудь шелушится? – не отставал Оджас

Лес помолчал.

– Ну, – произнес он потом скороговоркой, – э-э, короче говоря, одним словом… у меня, это, задница шелушится…

Оджас и Рокки не знали что сказать. Все трое жевали ириски.

– Очень сочувствую тебе, Лес, – наконец выдавил Рокки.

– Спасибо, Рокки.