Текст книги "Апокалипсис"

Автор книги: Джордж Р.Р. Мартин

Соавторы: Орсон Скотт Кард,Кори Доктороу,Джин Родман Вулф,Джек Макдевит,Паоло Бачигалупи,Джон Джозеф Адамс,Нэнси (Ненси) Кресс,Элизабет Бир,Дейл Бейли,Кэрол Эмшвиллер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Я подумал о Джоди, которая ждет меня в машине, о том, что она может погибнуть от потери крови или переохлаждения, прежде чем я вернусь. В этот момент я не возражал бы, чтобы Господь наблюдал за нами, разумеется, если Он действительно намерен помочь нам в случае необходимости. Но даже если Он не захочет – или не сможет – вмешаться, мысль о том, что после смерти я встречу Джоди, послужит мне некоторым утешением. Это будет слабое утешение – ведь при жизни я не буду уверен, что встреча произойдет, но надежда поможет мне протянуть еще немного.

Мне пришло в голову, что, если Джоди умрет, мне стоит присоединиться к Дейву в его попытках. Но я не верил, что она умрет. Мне нужно лишь найти какое-нибудь укрытие, и все будет в порядке.

В конце концов в неглубокой долине я обнаружил то, что искал: дом и амбар, окруженные группой высоких тополей. Перед домом были припаркованы две машины, и от шоссе, находившегося слева, вниз к дому вела длинная извилистая дорога. Я продолжил идти через поля, направляясь прямо к ферме.

До дома оказалось дальше, чем я думал, но я добрался до него как раз в тот момент, когда солнце коснулось горных вершин. Дом был не заперт, что избавило меня от необходимости взламывать дверь. Внутри стоял холод, но после улицы мне показалось, что здесь замечательно тепло. Я хотел было позвонить Джоди, но, вытащив телефон, обнаружил на экране большую трещину; дисплей не светился. Очевидно, я упал на него во время аварии. Телефон, находившийся в доме, также не работал; это было неудивительно после четырех подобных зим. Но у черного хода я обнаружил на крючке связку ключей, взял ее с собой и попытался завести машины.

На подъездной дорожке стояли машина на воздушной подушке и четырехколесный пикап. Летательный аппарат вышел из строя, как и телефон; но пикап медленно тронулся вперед, когда я повернул ключ. Я нажал на сцепление, попробовал еще раз и был вознагражден рычанием набирающего обороты двигателя. Топлива осталось маловато, но я решил, что мне хватит, чтобы забрать Джоди и вернуться сюда.

Пока разогревался двигатель, я пошарил в "бардачке" в поисках работающего телефона, но обнаружил лишь несколько гаечных ключей и предохранителей. Это не утешало. Я медленно выжал сцепление, и машина тронулась с места; сделав круг по подъездной дорожке, я двинулся в сторону шоссе, подпрыгивая и раскачиваясь на ухабах. Я слышал, что колесные транспортные средства легко застревают в снегу, поэтому решил как можно дольше ехать по дороге, не сворачивая на поле.

Это была хорошая идея, и она бы сработала, если бы примерно через километр, там, где дорога пересекала дно долины и начинала подниматься вверх, я не уперся в огромный снежный занос. Я слишком поздно заметил, что дорога не повторяет очертаний местности, и внезапно пикап ткнулся носом в сугроб, дрожа, преодолел еще несколько метров и остановился, окончательно увязнув. Я не мог двинуться ни вперед, ни назад, даже если бы оставил машину включенной, вышел бы и толкал ее.

Разумеется, в пикапе не было лопаты. Мне оставалось лишь возвращаться к дому за инструментом. Проклиная свою глупость и недальновидность, я пошел обратно по следам колес.

Когда я подошел к дому, уже начинало темнеть, и я, порыскав по ящикам в кухне, обнаружил исправный фонарик, затем отправился в сарай и нашел там лопату. Затем я побежал к пикапу и начал откапывать его, надеясь, что Джоди еще не беспокоится обо мне. До нашей машины было не больше двух километров; если я буду осторожен и не застряну снова, думал я, то доберусь до нее за несколько минут.

Я как раз прокопал колею для левого колеса и начал рыть вокруг правого, когда заметил приближавшуюся с юга яркую точку. Огонек пронесся мимо меня, продолжая снижаться, он направлялся прямо к месту аварии. Дейв.

– Будь я проклят, – произнес я вслух. – Он и в самом деле приехал.

Я на несколько секунд прислонился к кузову, переводя дыхание. Теперь не было необходимости надрывать спину; он и Джоди, наверное, скоро заберут меня отсюда.

Конечно, если смогут найти. С воздуха им будет нелегко различить мои следы, а если они не заметят фермы, то вполне могут не заметить меня и пикап на дороге.

Я залез в кабину и включил фары. Это должно помочь им. Но я все же продолжил копать.

Спустя десять минут я закончил со вторым колесом. Дейв и Джоди почему-то не приходили за мной. Я забрался в машину, включил мотор, выжал сцепление, но пикап не тронулся с места.

Я снова вышел наружу и взялся за лопату, на этот раз пришлось раскапывать снег снизу. Это заняло еще четверть часа. Когда я снова попытался тронуться вперед, пикап немного пошевелился, и я несколько раз двинулся вперед и назад, пока он не поехал, затем рванул вперед так быстро, как только мог.

Дейв оставил посадочные огни гореть. Я заметил их, как только добрался до гребня холма, – фары светили прямо на нашу перевернутую машину. Я разглядел рядом с машиной какую-то фигуру, но не мог разобрать, Дейв это или Джоди.

Дорога свернула вбок. Проклиная свою злую судьбу, я дал полный газ и съехал с дороги, подскакивая на камнях и кустарнике, пытаясь рулить в те моменты, когда колеса касались земли. Колеса буксовали, двигатель протестующе скрежетал, но я вцепился в рычаг управления и не выпускал его, пока пикап несся к летательным аппаратам. Подъехав ближе, я увидел, что это Дейв стоит в свете фар, а Джоди лежит на земле перед ним. Она не шевелилась.

Я рывком открыл "бардачок" как раз в тот момент, когда машина наскочила на особенно глубокую колдобину, и ключи рассыпались по сиденью и полу. Я схватил правой рукой самый тяжелый, резко затормозил рядом с машиной Дейва, выскочил на ходу и крикнул:

– Что ты с ней сделал?

Он даже не попытался защищаться. Он остался стоять на месте и с блаженной улыбкой произнес:

– Давай. Это уже не имеет значения. Я даже скажу Богу, что заслужил это.

– Ты не с Богом будешь там разговаривать! – прорычат я.

Я занес гаечный ключ, чтобы проломить Дейву череп, но он даже не шевельнулся, и я почувствовал, что не в силах убить его, несмотря на то что Джоди лежала на земле перед нами.

Он снял с нее пальто и перчатки. Ее лицо и руки были белы как снег, и из открытого рта не поднимался пар от дыхания.

– Нам сразу следовало сообразить, что одному из нас надо пойти к Богу и попросить Его забрать остальных, – объяснил мне Дейв, когда я наклонился над распростертым телом и пощупал шею в поисках пульса. – Я бы отправился сам, как только эта мысль пришла мне в голову, но Джоди уже была в таком состоянии, что я подумал: а почему бы не пойти ей? Ведь не имеет значения, кто пойдет.

Я не обнаружил на ее теле ран, кроме той раны на лбу. Должно быть, она была без сознания, когда он прилетел, или он чем-нибудь оглушил ее. Я не мог найти пульс, но пальцы мои так окоченели, пока я копал снег, что я вряд ли нашел бы пульс и у себя самого. Я склонился над Джоди и прижал щеку к ее губам, пытаясь услышать дыхание, но ничего не почувствовал. Не зная, что еще предпринять, я приложил губы к ее губам и попытался сделать искусственное дыхание.

Дейв схватил меня за воротник:

– Нет, этого я не могу тебе позволить. Я не дам тебе вернуть ее обратно, пока мы не убедимся, что она выполнила свою задачу.

Одним молниеносным движением я поднялся на ноги и ударил Дейва в висок плоской стороной ключа. Голова его откинулась набок, и он с глухим стуком упал на спину; вокруг тела взвихрился снег. Я вернулся к Джоди.

Пять раз надавить на грудь, вдох, пять раз нажать, вдох, еще и еще. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она вздрогнула, сама сделала вдох и застонала.

Я завопил от радости, поднял ее на руки, отнес в машину Дейва, усадил на пассажирское сиденье и включил обогреватель на полную мощность.

Я обежал аппарат и залез в кабину с другой стороны. Когда я хлопнул дверью, Джоди очнулась и вскрикнула, но затем узнала меня и откинулась на спинку сиденья.

– Господи Иисусе, как ты меня напугал, – сказала она. – Мне снился какой-то дьявольский, безумный сон… погоди-ка. – Она огляделась по сторонам – машина была гораздо больше той, в которой мы прилетели. – Это машина Дейва, – сообразила она секунду спустя. – Он и в самом деле пришел.

– Верно, а еще он вытащил тебя наружу умирать.

Я выглянул в окно, чтобы убедиться, что он все еще лежит там, где упал. Едва я успел сообразить, что тело исчезло, как дверь рядом со мной рывком распахнулась, и в проеме возник Дейв с моим гаечным ключом в руке.

Я схватился за рычаги, пытаясь подняться в воздух, но, прежде чем летательный аппарат успел тронуться с места, негодяй добрался до меня и ударил ключом по руке.

– Никуда ты не пойдешь, – сказал он. – Вылезай. Мы закончим этот эксперимент, так или иначе.

Я подхватил левой рукой внезапно онемевшую правую кисть, пытаясь понять, смогу ли я стиснуть ее в кулак и что можно в таком случае будет сделать этим кулаком.

Джоди наклонилась, чтобы Дейв мог видеть ее.

– Эксперимент уже закончен, – сказала она.

– Что ты хочешь сказать? Неправда. Ты же еще жива.

Она рассмеялась:

– Я снова вернулась в этот мир, идиот. Я была мертва. Я побывала там. Я видела эти твои драгоценные врата в рай, и они были накрепко заперты.

– Мертва? – воскликнул я.

– Заперты? – воскликнул Дейв.

– Ага.

Джоди взглянула на Дейва, и в глазах ее зажглись мрачные огоньки.

Дейв выпустил ключ, и тот упал на землю. Тихим голосом он произнес:

– Пустите меня. Здесь холодно.

Я несколько мгновений обдумывал его просьбу, и мне очень хотелось еще немного подержать его на морозе, но Джоди сказала:

– Пусти, я хочу ему еще кое-что сказать.

Я поднял спинку своего кресла и дал Дейву пролезть на заднее сиденье. В тот момент, когда он уселся, я рванул рычаг набора высоты, и мы поднялись в воздух метров на сто.

– Что ты делаешь? – спросил он.

Хочу подняться повыше, так что подумай дважды, прежде чем затевать какую-нибудь гадость, – ответил я.

– Он ничего нам не сделает, – возразила Джоди. – Ни сейчас, ни когда-либо еще.

– Откуда такая уверенность? – удивился я.

Она ухмыльнулась, подобно целой стае волков, окружившей оленя.

– Потому что если он что-нибудь затеет, ему самому будет только хуже. Если ты думаешь, что здесь, по эту сторону, одиноко, подожди, пока не увидишь того, что ждет нас на той стороне.

– Что? – воскликнул Дейв, пытаясь просунуться между сиденьями. – Что ты там увидела?

Казалось, Джоди смотрит куда-то далеко-далеко.

– Я видела место, где когда-то находился рай. В конце длинного темного туннеля. На самом деле там нет ворот; скорее это такое… такое место. Трудно это объяснить тому, кто сам не видел. Но я могу сказать, что должна была попасть туда, и могу сказать, что путь туда закрыт.

– Навсегда? – уточнил Дейв.

– Похоже, что да. Там осталось лишь воспоминание о вратах и никакого обещания того, что они откроются снова. Так что я развернулась и пошла назад, но не сразу смогла найти обратную дорогу. Я некоторое время блуждала там, прежде чем споткнулась о порог. Если бы Грегор не помогал моему телу работать, думаю, я так и не нашла бы выход.

– А где именно ты блуждала? – спросил Дейв. – На что это было похоже?

– На туман, – ответила Джоди. Когда она продолжила, голос ее дрожал: – Я была всего лишь точкой в бесформенном, безмолвном сером тумане. Там нет ни звуков, ни запахов; у меня даже не было тела, с помощью которого можно слышать, ощущать запахи, чувствовать прикосновения. Я даже не знаю, видела ли я вообще что-нибудь. Там нечего было видеть.

– Тогда откуда ты могла знать, где ты?

– А откуда ты знаешь, где твой подбородок? Я была там, и все. – Джоди отвернулась от него и откинулась на спинку сиденья. – Послушай, я устала, у меня голова болит, и сегодня я слишком много времени провела на том свете. Я просто хочу отдохнуть. Я расскажу тебе все завтра.

Я понял намек и направил машину в сторону города, в поисках больницы.

Позже, перевязав Джоди голову и убедившись, что с ней все в порядке, мы заняли номер для новобрачных на верхнем этаже отеля «Хилтон» в Форт-Коллинзе. Дейв поселился этажом ниже. Я хотел было посадить его в городскую тюрьму, но Джоди не позволила мне.

– У него вырваны зубы, – сказала она, когда мы лежали на огромной кровати, накрывшись дюжиной одеял для тепла и окружив себя множеством свечей. – Теперь он поверит всему, что я скажу. А кроме того, он нам нужен. Лучшее, что мы можем сделать, – это относиться к нему как к вылечившемуся алкоголику или кому-то вроде этого и просто вернуть его в нашу жизнь как можно быстрее.

– Вернуть его в нашу жизнь? – недоверчиво переспросил я. – После того, что он с тобой сделал? Ом убил тебя. Ты умерла!

Она хихикнула:

– Ну, в этом я не совсем уверена.

– Не уверена? А как насчет темного туннеля, ворот в рай и тому подобного?

Джоди понизила голос и шепотом ответила:

– Ничего я не видела. Я сказала Дейву то, что он хотел услышать. Ну, во всяком случае то, что он должен был, по моему мнению, услышать.

Я уставился на нее в мерцающем свете свечей, ошеломленный этими словами.

Она пожала плечами:

– Я ничего не помню с того момента, как Дейв вырубил меня, до той минуты, когда я очнулась рядом с тобой.

– Точно?

– Точно.

– Тогда ты гениальная актриса.

– Просто необходимо было убедить его.

Я подумал.

– Несмотря на то что мы сами ни в чем не уверены?

– В каком смысле?

– Ты хотела убедить Дейва, но мы по-прежнему на том же месте, что и прежде. Мы все так же не знаем, что ждет нас после смерти.

Джоди снова хихикнула и теснее прижалась ко мне под одеялами.

– Значит, Господь справедлив, если он существует, конечно, – ответила она, – В конце концов, ведь я агностик. Я получила то, чего хотела.

Джин Вулф
Беззвучный режим

Джин Вулф, известный своей многотомной эпопеей «Книга Нового Солнца» («The Book of the New Sun»), является автором более чем двухсот рассказов и тридцати романов, а также дважды лауреатом премий «Небьюла» и Всемирной премии фэнтези. Майкл Суэнвик назвал его «величайшим англоязычным писателем современности». Среди недавних работ Вулфа романы «Рыцарь» («Knight»), «Чародей» («The Wizard»), «Воин Сидона» («Soldier о/ Sidon») и «Пират» («Pirate Freedom»).

"Беззвучный режим" – это история о двух детях, вернувшихся в опустевший дом и вынужденных очень быстро повзрослеть. Впервые рассказ был опубликован в брошюре Всемирного хоррор-конвента (World Honor Convention) 2002 года, на котором Джин Вулф был почетным гостем.

В этой же брошюре Нил Гейман предложил несколько советов о том, как следует читать Джина Вулфа. Вот первые два:

"1. Слепо доверьтесь тексту. Все ответы – там.

2. Не доверяйте тексту ни на грош, нет – ни на полгроша. Этот текст – штука ненадежная, коварная, того и гляди, взорвется прямо в руках".

Следуйте этим советам, когда будете читать рассказ. А добравшись до последней строчки, воспользуйтесь еще одной рекомендацией Геймана:

"Перечитайте. Со второго раза оно лучше".

Джил не была уверена, автобус ли это, хотя по форме вроде бы автобус, да и по цвету тоже. Начать с того (сказала она себе), что мы с Джимми тут единственные пассажиры. Если это школьный автобус, почему нет других детей? А если это автобус «платить-при входе», отчего никто не входит? Вот знак «Автобусная остановка». Но странный транспорт даже не притормозил.

Дорога была прямая, но вся в трещинах и ямах, поэтому ехали очень медленно. Кроны деревьев так густо разрослись, что скрывали солнце. На пару мгновений оно вдруг осветило крышу автобуса и потом вновь скрылось.

Похоже, насовсем.

Вокруг ни легковых машин, ни грузовиков, ни джипов, ни других автобусов. Мимо проплыл ржавый знак с изображением девочки на лошади, но ни девочки, ни лошади не показались поблизости. Олень с большими, невинными глазами стоял под знаком с нарисованным скачущим двойником и глядел, как их автобус (если это правда автобус) громыхает по проезжей части. Джил вспомнила картинку в книжке: девочка с длинными белокурыми волосами обнимает за шею вот такого же оленя. Этой девочке везло только на нехороших зверей и жутких, уродливых личностей. И Джил решила, что художник просто сжалился над бедняжкой и подарил ей вот такого милого друга. От ужасов на других иллюстрациях захватывало дух, так что Джил всегда возвращалась к этой, доброй. Дурных вещей в мире очень много, но и хорошие встречаются.

– Помнишь рыцаря, который свалился с коня? – прошептала она брату.

– Ты в жизни не видела рыцарей, Джелли. И я тоже.

– У меня в книжке. Все, кого встречала та девочка, были ужас какие, но рыцарь ей понравился, а ему понравилась… голос водителя оборвал ее на полуслове:

– Тут вот поблизости ваша матушка похоронена.

Из динамиков послышался кашель. Джил прилипла к окну, но увидела только деревья.

Тогда она попыталась вспомнить маму. Ни четкого образа, ни голоса, ни ласковых домашних прозвищ. Но ведь мама была. Их мама. Ее мама. И Джил любила маму, а та любила Джил. Никогда не забуду об этом, пообещала она себе. Такое нельзя хоронить.

Деревья поредели, являя высокую каменную стену с чугунными резными воротами. По бокам красовались каменные колонны со сверкающими статуями львов на каждой. Чугунная табличка на чугунных прутьях гласила: "Тополиный холм".

Ворота, табличка, колонны, львы исчезли, прежде чем Джил перевела дыхание. Каменная стена тянулась и тянулась, обрамленная деревьями снаружи и с еще большим их количеством по ту сторону. Снаружи ольха, определила Джил. А за стеной разрослись березы. Ни одного тополя.

– Я ведь не читал твою книжку со сказками. Все собирался, но так и не прочел. Хорошая книжка?

Заметив выражение ее лица, Джим обнял сестру за плечи.

– Ну, подожди немного, Джелли, ладно? Может, нам ее еще пришлют.

Когда слезы высохли, Джил заметила, что автобус свернул и взбирается по узенькой извилистой дороге меж деревьев. Вот он притормозил перед поворотом, вот притормозил опять. Снова поворот. За широким лобовым стеклом показался большой дом. Мужчина в твидовом пиджаке стоял у черного хода (по крайней мере, так это выглядело) и попыхивал трубкой.

Водитель закашлялся и сплюнул.

– А вот дом вашего папочки, – объявил он. – Он будет рад вас видеть. Так что будьте паиньками, чтоб ему не пришлось жалеть, что вы приехали, ясно?

Джил кивнула.

Автобус остановился, раскрылись двери.

– Не забудьте свои вещи.

Джил и не забыла бы. В сумке умещалось все, что ей позволили взять с собой, совсем не тяжелое. Брат уже выскочил наружу со своими пожитками, и дверь автобуса захлопнулась.

Джил уставилась на черный ход. Никого здесь не было.

– Папа только что стоял тут, я видела.

– А я нет, – отозвался Джим.

– Он стоял в дверях и ждал нас.

Брат пожал плечами:

– Может, телефон его отвлек.

Разворачиваясь, автобус сдал назад, потом вперед, потом снова назад и покатил обратно.

Джил замахала руками.

– Стойте! Подождите минутку!

Если водитель и слышал, то виду не подал.

– Идем в дом. – Брат размашисто зашагал к входу. – Наверно, он ждет нас там.

А может, дом закрыт. – Джил с неохотой пошла следом.

Она ошиблась. Дверь даже не была толком притворена. Ее как будто нарочно держали нараспашку, позволяя ветру хозяйничать: пол на кухне устилали листья. Дверь Джил закрыла хорошенько, плотно.

– Он, наверное, где-то дальше, – донесся ломавшийся голос брата.

– Если бы он говорил по телефону, мы бы слышали.

– А если он слушает? – Джим на кухне уже осмотрелся и вышел. – Идем!

А вот Джил еще только оглядывалась. Конфорки электрической плиты алели ярче некуда, в холодильнике мерзли кусок сыра и пара бутылок нива, шкаф ломился от консервов. На кухне в изобилии имелись тарелки, кастрюли, противни, кожи, ложки и вилки.

Брат вернулся.

– Телевизор в гостиной работает, но там никого нет.

– Папа где-то здесь, – настаивала Джил. Я же его видела.

– А я нет.

– Но я-то видела.

Она прошла за братом в просторный коридор с высокими темными окнами по одну сторону, за массивными дверями обнаружила столовую, где никто не обедал, и, оказавшись в залитой светом огромной гостиной, пришла к выводу, что полдюжины водителей спокойно разместили бы здесь полдюжины своих автобусов.

– Все это сделал человек, – заключила она, оглядываясь.

– Что именно?

– Все это. Человек выбрал мебель, ковры, ну, в общем, все.

Брат вытянул руку.

– Смотри-ка. Кресло из рогов. Клевое.

Джил кивнула:

– Да. Но я бы такое не купила. Комната – это рама, а люди в ней – картина.

– Ты сошла с ума.

– Вовсе нет.

– Ты говоришь, папа накупил всего, чтобы выглядеть хорошо.

– Чтобы выглядеть правильно. Нельзя заставить людей выглядеть хорошо. Что не дано, то не дано. Ничего не поделаешь. По можно помочь им выглядеть правильно, а это куда важнее. Все выглядят правильно в правильном месте. Вот у тебя есть фото папы…

– У меня его нет.

– Представь, что оно у тебя есть. И ты собрался поместить его в рамку. А торговец предлагает выбрать любую. Ты бы взял черненькую, с серебряными цветочками?

– Черт, нет!

– Вот именно. Но для своей фотографии я бы именно такую и взяла.

Брат заулыбался:

– Однажды я так и сделаю, Джелли. Телевизор видела?

Она кивнула:

Когда мы вошли. Только этого дяденьку совсем не слышно, звук-то выключен.

– Значит, отец говорит по телефону.

– В другой комнате?

Телефон стоял на краю стола рядом с телевизионной тумбой. Джил сняла трубку и поднесла к уху.

– Ну как? Слышишь его?

– Нет. – Осторожно она вернула трубку на место. – Телефон выключен.

– Что ж, значит, я ошибся.

Бессмыслица какая-то, но Джил слишком устала, чтобы спорить.

– Вряд ли он вообще здесь, – добавил Джим.

– Телевизор же работает. – Она опустилась в деревянное кресло с коричнево-оранжевыми подушками. – Это ты включил свет?

Джим покачал головой.

– И потом, я видела его у входа.

– Ладно. – Брат помолчал немного. Он был как папа, высокий и светловолосый, с лицом, которое создано для серьезного выражения. – Если бы он уехал, я бы услышал звук мотора. Я прислушивался.

– Я тоже.

Джил не говорила, но ощущение чьего-то присутствия в этом доме все время заставляло её прислушиваться. Слушать. Слушать. Постоянно.

"Беззвучный режим", молчаливо сообщал экран.

– Я хочу знать, о чем говорит этот дяденька, – сказала Джил брату.

– Звук выключен, а пульта нигде нет. Я уже искал.

Джил молча откинулась на коричнево-оранжевые подушки и уставилась в экран. В кресле она чувствовала себя под защитой, пусть не самой надежной.

– Переключить канал?

– Пульта же нет.

– Вручную. – Джим открыл панельку рядом с экраном. – Кнопки "включить" и "выключить". Переключатель каналов. Звук: "прибавить" и "убавить". А беззвучного режима нет.

– Нам он и не нужен, – прошептала Джил. – Нам нужен выключатель беззвучного режима.

Ну так переключить? Глянь-ка.

Следующий канал оказался серым полотном в волнистых разводах с яркой желтой надписью "беззвучный режим" в углу. Дальше показывали очень милую женщину, которая сидела за столом и что-то говорила. Желтый "беззвучный режим" был тут же. Женщина все говорила и крутила в пальцах желтый, остро заточенный карандаш. Джил подумала, что лучше бы диктор что-нибудь написала. Но та, похоже, не собиралась этого делать.

Следующий канал показывал практически пустую улицу и знакомую желтую надпись. Улица была пуста только практически, потому что двое, мужчина и женщина, лежали на дороге. И не двигались.

– Оставить?

Джил замотала головой.

Верни того дяденьку, которого папа включил.

– Первого?

Она кивнула, и каналы замелькали в обратном порядке.

– Тебе нравится…

Брат замер, не договорив. Секунды потекли, исполненные страха и почему-то вины.

– Мне… – начала Джил.

– Ш-ш! Кто-то на лестнице. Слышишь? – Брат метнулся из комнаты.

Джил, которая ничего такого не слышала, забормотала под нос:

– Мне он вовсе не нравится. Но он говорит медленнее, чем та тетенька, и я думаю, смогу читать по его губам, если посмотрю на него подольше.

Она сосредоточилась, но время от времени отводила взгляд в поисках пульта.

На лестнице никого не было, зато в доме нашлась большая спальня с двумя маленькими кроватями: одна у восточной, другая у южной стены. Три окна, два гардероба. Браг хотел бы отдельную комнату, но Джил, ввергнутая в ужас перспективой остаться на ночь одной в темноте, пообещала, что эта спальня – его спальня, а ей собственной вовсе не нужно, к тому же она ежедневно будет убирать его комнату и кровать стелить тоже.

Без особой охоты Джим согласился.

В первый вечер они поужинали консервированными чили, а утром позавтракали овсянкой. В доме было четыре этажа и четырнадцать комнат – пятнадцать вместе с кладовкой. Телевизор, который Джил предусмотрительно выключила, прежде чем отправиться разогревать еду, снова работал, по-прежнему без звука.

В гаражной пристройке они нашли две машины. Полдня Джим провел в поисках ключей зажигания, но безуспешно. В доме никаких ключей не было вообще.

В гостиной беззвучно говоривший мужчина продолжал говорить. Все говорил и говорил. Джил большую часть времени проводила перед телевизором и постепенно поняла, что смотрит запись. За последней фразой (произнося которую мужчина опускал взгляд на полированную поверхность стола) вновь следовала первая.

В тог вечер, когда на ужин Джил готовила венские сосиски и консервированный картофельный салат, она услышала крик брата: "Пап!" Громко хлопнула дверь, и раздались торопливые шаги.

Она тоже побежала и в дальнем коридоре натолкнулась на Джима, напряженно всматривавшегося в узкий дверной проем.

– Я видел его! Он был там и смотрел на меня!

За узким проемом таяла во тьме узкая деревянная лестница.

– А потом я услышал, как дверь хлопнула. Уверен, вот эта дверь!

Джил посмотрела вниз, встревоженная идущим из проема воздухом, холодным, сырым, с примесью тошнотворного запаха.

– Похоже, это подвал, – заметила она.

– Он и есть. Я был там пару раз, только свет не удалось включить. Не знаю, где выключатель. Надеялся найти фонарик и обследовать там все.

Брат начал спускаться по лестнице и вдруг резко обернулся, удивленный, что внезапно вспыхнула единственная тусклая лампочка, свисающая на проводе с потолка.

– Как ты это сделала?

– Выключатель тут, в коридоре.

– Отлично! Идешь?

Джил пошла.

– Надеюсь, назад мы вернемся.

Джим ее не расслышал. Или проигнорировал.

– Он внизу, Джелли, точно тебе говорю. Не может же он вечно прятаться.

Отсюда есть другой выход?

– Вряд ли. Правда, я тут не задерживался. Было темно, да и пахнет ужасно.

Источник зловония дети обнаружили за стеллажами, заставленными инструментом и банками с краской. Он гнил, и одежда сплошь покрылась пятнами. В некоторых местах плоть ввалилась, в некоторых ее уже и вовсе не было. Джим принялся расчищать полки, чтобы осветить мертвое нечто на полу. Избавился от нагромождения досок, садового распылителя и дюжины бутылок и банок.

Когда все было сделано, Джим спросил:

– Кто это?

Шепотом сестра отозвалась:

– Папа.

Она развернулась, поднялась по ступеням и на кухне тщательно отмыла руки до самых локтей. А потом села за стол и ждала, пока не хлопнет дверь в подвал и не появится брат.

– Вымой руки, – сказала она ему. – Вообще нам лучше вымыться целиком. Обоим.

– Давай.

Наверху располагались две ванные комнаты. Джил заняла ту, что ближе к их спальне. Тщательно оттерев себя, она надела халат, который прежде, наверное, принадлежал маме, подобрала его и туго обвязалась поясом, чтобы подол не волочился по полу. После сгребла их одежду и запихнула в стиральную машину.

Человек, по губам которого Джил пыталась читать, исчез. Серый экран хранил лишь одно изображение: надпись "беззвучный режим", светившуюся желтым. Другие каналы тоже были пусты: тот же серый экран, то же беззвучие.

Пришел брат, в шортах и тапочках.

– Есть не собираешься?

– Потом, – ответила Джил. – Что-то не хочется.

– Не против, если я поем?

Она пожала плечами.

– Думаешь, это папа? Там, в подвале.

– Да, – отозвалась Джил. – Не представляла, что мертвые так выглядят.

– Я видел его. Я тебе не поверил тогда. Но потом увидел. И он хлопнул дверью в подвал. Я слышал.

Джил молчала.

– Думаешь, мы его еще увидим?

– Нет.

– Думаешь, это все? Он хотел, чтобы мы его нашли, и мы нашли. И это все, что он хотел?

– Он говорил нам, что умер, – произнесла Джил бесцветным голосом. – Он хотел, чтобы мы знали, что он нам помочь не сможет. Что мы теперь сами по себе. Так будешь есть?

– Да.

– Подожди, я тоже. Ты знал, что кабельное отключено?

– Оно и раньше таким было, – отозвался брат.

– Я догадывалась. Завтра я хочу прогуляться. Помнишь те ворота, мимо которых мы проезжали?

Он кивнул:

– Тополиный холм.

– Да. Я схожу туда. Может, ворота не заперты. А если заперты, то там много деревьев, а стена не очень высокая. Хорошо бы ты пошел со мной, но если не хочешь, я и одна справлюсь.

– Пойдем вместе. Давай есть.

Наутро они вышли из дома, плотно прикрыли кухонную дверь, при этом убедившись, что не заперли ее, и пустились по длинной, вьющейся серпантином дорожке, по которой взбирался автобус. Когда дом почти скрылся из виду, Джил обернулась.

– Как будто сбегаем, – сказала она.

– Вовсе нет, – заверил ее брат.

– Не знаю.

– Зато я знаю. Слушай, это наш дом. Папа умер, так что теперь он наш с тобой.

– Не нужен он мне, – нахмурилась Джил, но, когда крыша исчезла за холмом, добавила: – Но это единственный дом, который у нас есть.

Спуск был долгим, но не бесконечным, так что шоссе – если только это можно так назвать – в конце концов раскинулось перед ними направо и налево. Тихое и пустое.

– Мы могли бы поймать машину. Ну, или автобус.

– Тут трава в колдобинах растет.

– Да, вижу. Сюда, Джелли. – Джим махнул рукой, как всегда серьезный и очень, очень решительный.

Джил семенила следом.

– Так ты пойдешь туда со мной?

– Сначала подождем машину. Я отправлюсь с ними, если меня возьмут. И ты тоже.

Она кивнула.

– Но если никто не проедет, я пойду с тобой на Тополиный холм. Может, там кто-то есть, и они нам помогут.

– Уверена, что кто-нибудь есть. – Джил постаралась сказать это с большей уверенностью, чем ощущала на самом деле.

– Кабельное не работает. Я все каналы перещелкал.

Джим на три шага опережал ее и не оборачивался.

– Я тоже. – Это была ложь, но несколько каналов Джил все же проверила.

Это значит, что в телевизионных центрах никого нет. Ни в одной студии. – Он прокашлялся, и голос его внезапно сделался низким, как у всех мальчиков-подростков. – Короче, живых нет.

– Может, есть кто-то живой, кто просто не знает, как это работает, – предположила Джил и, подумав, добавила: – Может, там, где они находятся, нет электричества.

Джим остановился и посмотрел на сестру.

– У нас ведь есть.

– Значит, люди все еще живы. Вот я к чему.

– Точно! И значит, машина тоже может проехать. Это к чему я.