Текст книги "Контрольный выстрел"

Автор книги: Джордж Локхард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава 2

– Что такое Катаклизм?

– Сынок, позже, хорошо? Я работаю.

– Пап, расскажи! Ну расскажи!

(вздох)

– Хорошо. Давным-давно, в одной далёкой Галактике…

(рычание)

– Слушай, мне уже десять!

(смех)

– Ладно. Почти миллион лет назад была такая планета, называлась «Вечный Мир». Это была самая древняя планета в Галактике, и жили там могущественные существа, называвшие себя «маги». Они искали жизнь, исследовали её, искали дальше… Им это нравилось. Так было, пока наконец двое самых сильных магов не решили сами создать себе жизнь для исследований. Они много пробовали, но результатом явились люди. Разумеется, люди им не слишком понравились, и они стали пробовать дальше… Пока Рэйдэн не нашёл Первого Дракона.

– Ух ты! А это кто?

(пауза)

– Это твой дед.

(молчание)

– А что дальше было?

– Дальше?… А дальше второй маг построил машину времени, полетел в прошлое, и сделал нас такими, какие мы сейчас.

– Диктаторами?

– Нет. Раньше драконы были слабые, медленные. И мы не были бессмертными.

(пауза)

– Как это?

– Как люди.

– Ррррр…

– Правильно. Но после того, как маг улучшил нас, ему в голову пришла идея улучшить сразу весь мир. Он послал Рэйдэна в далёкое будущее, и тот нашёл Первого Диктатора.

(смех)

– Он смешной, этот Коршун.

– Это самый первый Диктатор. Не забывай. Так вот, Рэйдэн трудился два века, и создал Сумрака.

– Дядю Сумрака?!

– Да. Не перебивай, если хочешь дослушать. Маг придумал, что надо сделать Сумраку в прошлом, чтобы сразу всё в мире стало хорошо. Это называлась Коррекция. Тогда твой дед и стал Диктатором… Мы все стали ими тогда, чтобы помочь Сумраку.

(молчание)

– Но Коррекция оказалась ошибочной. Вечный Мир исчез, Сумрак на сотни лет покинул нашу Вселенную, из народа магов остался лишь один – Рэйдэн. Он до сих пор ищет свой дом, но уже без надежды на успех.

(пауза)

– Катаклизм сотрясал Галактику, а мы укреплялись на своей планете… Так шли сотни лет, мы понемногу исправляли кошмар той ошибки. Как видишь, почти исправили.

– А почему не Сумрак стал Императором, а Скай?

(смех)

– Потому что Скай был самым лучшим из возможных решений. В те дни Галактике был нужен именно такой лидер, как он. И Скай воистину оправдывал все ожидания, сын. Пока главная ошибка Рэйдэна не помешала…

– А это ещё что?

– Дарк.

* * *

– Капитан, вы подали рапорт о переводе вас в экспериментальное подразделение реактивной авиации. Почему вы приняли это решение? Вы ведь выдающийся истребитель, имеете награды, сбили свыше двадцати самолётов противника…

Он находился в наглухо закрытом бункере, глубоко под землёй. Царил полумрак, и полная тишина. Окинава сидел перед огромным столом, с противоположной стороны которого на него внимательно смотрели пятеро членов военной комиссии.

– Я принял это решение после случая, который произошёл с моим товарищем Шадеевым Николаем в 1940-м году, на полигоне. Тогда мы испытывали реактивные снаряды «ШКАС», на внешней подвеске. Во время залпа крепления снарядов на истребителе Шадеева не сработали, и в течение пяти минут его машина развила скорость свыше 600-от километров в час…

Председатель комиссии, генерал Тихонов, поднял руку.

– Спасибо, мы поняли.

Наступило молчание. Генерал спокойно листал его личное дело.

– Капитан Окинава, вас нашли неподалёку от Владивостока, двадцать лет назад, едва живым, с полной потерей памяти. Это так?

Окинава Хамсин стиснул зубы.

– Так точно, товарищ генерал.

Тот вновь замолчал, листая папку.

– В течение пяти лет вы жили в психиатрической клинике 2-ой Дальновосточной авиадивизии, и заключение экспертов гласило, что вы полностью лишились памяти о предыдущей части своей жизни. По прошествии пяти лет интенсивного обучения, вы были признаны нормальным человеком, и получили советское гражданство. Это так?

– Так точно.

– Почему вы выбрали себе столь необычное имя, капитан?

– Это имя я не выбирал, товарищ генерал. Меня нашёл майор Тосио Окинава, из 2-ой авиадивизии. Он подписал акт о передаче моего… тела в лечебницу. В документах было проставлено его имя, и при выдаче паспорта оно автоматически перешло ко мне. Кроме того, я явно отношусь к азиатской расе.

– Это мы и сами видим. – заметил полковник Федотов, который внимательно смотрел ему в лицо.

– Капитан, вы с самого начала изьявили твёрдое желание вступить в Советскую Армию. Почему?

Окинава нахмурился.

– Товарищ полковник, Советский Союз стал моей Родиной. Даже если я и родился за рубежом, то память об этом не сохранилась. Я – это мои воспоминания. А я придерживаюсь твёрдого мнения, что любой мужчина должен быть воином, и защищать свою Родину. И не только мужчина.

Они улыбнулись.

– Не волнуйтесь, капитан. Вашу преданность никто не подвергает сомнению. Мы просто хотим расставить все точки. Далее. Вы подали рапорт о желании стать лётчиком. Ваше желание было удовлетворено. Однако вы стали на редкость хорошим лётчиком, капитан.

«Странный разговор выходит…» – Окинава начинал тревожится.

– Товарищ генерал, а что в этом странного?

– Вы. Вы очень странный человек, капитан Окинава.

Тихонов отложил личное дело, и вытащил толстую пачку бумаг.

– Вот отчёты наблюдателей. Вы неразговорчивы, нелюдимы. Не пьёте, не курите, не ходите в рестораны. Не принимаете участие в жизни коллектива. Всецело преданы работе… – завидя, что пилот встрепенулся, генерал поднял руку: – Я не говорю, что это плохо. Но это странное поведение для здорового… а тем более столь здорового, как вы, мужчины.

– Товарищ генерал, разрешите спросить?

– Говорите.

– Какое отношение имеют подобные данные к моему рапорту о переводе?

Внезапно заговорил третий человек. Окинава его не знал. Судя по штатской одежде, он был из разведки.

– Ваш рапорт отклонили, капитан. Однако нас весьма заинтересовали вы сами. Мы намерены предложить вам необычную работу.

Летчик встревоженно посмотрел в лицо штатского.

– Простите, товарищ…

– Григорий Клименко.

– …Но я не понимаю, о чём идёт речь.

Клименко посмотрел на остальных, и те кивнули. Словно разрешили сказать.

– Капитан, я должен рассказать вам кое-что. Видите ли, в вашем личном деле большие пробелы. Это было сделано из соображений безопасности. Для начала, стоит сказать, что майор Тосио Окинава вас не находил. Он послужил, так сказать, обьяснением, каким образом вы оказались в клинике. На самом деле вас нашёл рядовой Жуков. Вот его отчёт. Учтите, капитан – это совершенно секретные сведения.

Окинава взял бумагу, и погрузился в чтение.

…когда он поднял глаза, они усмехались. Ему было страшно.

– Но… но… но это невозможно! Я человек!

– В этом никто не сомневается, капитан. – быстро сказал Клименко. – Не волнуйтесь.

Он вздохнул с облегчением. Но тут же напрягся вновь.

– Тогда что это значит?

– Мы уверены, что имело место вмешательство разумных существ с другой планеты. Очевидно, вы оказались невольным свидетелем этого события, чем и обьясняется полная амнезия. – это сказал пожилой человек в чёрном костюме, сидевший с краю.

– Простите, товарищ…

– Профессор Штейнберг.

– Профессор, но каким образом я мог быть свидетелем подобного события? И потом, кто тогда я? Откуда я взялся вообще?

– Мы не знаем, капитан. Но то, что вы не обычный человек, не вызывает сомений. Я подозреваю, что пришельцы исследовали нашу планету, и вы послужили им образцом.

Окинава потрясённо откинулся в кресле. В его голове скакали мысли.

«Они не шутят, несомненно… О небо! Как я мог быть на том механизме?! Или это был не механизм?!»

– Профессор, а та… штука, в которой меня нашли – она где?

Офицеры нахмурились, и посмотрели на профессора. Однако тот словно не заметил взглядов.

– Исчезла, капитан. Рядовой Жуков притащил ваше тело на пост пограничников, и бросился обратно вместе с тремя солдатами, но машины больше не было. Остались следы, которые засняла следственная группа. Вот данные.

«Длина – семнадцать метров?! Глубина погружения в почву… 79 сантиметров! А почва?! – каменистая…»

– О небо…

– «Штука», как вы выразились, достигала сорока метров в высоту, капитан, и весила не менее пятисот тонн. Это несомненно был космический звездолёт. Они выбросили вас оттуда, подождали, пока люди вас не нашли, и улетели.

Пилот с ужасом посмотрел на Клименко. Тот невесело усмехнулся.

– Вот так, капитан Окинава. Мы не ждём от вас воспоминаний – психиатры доказали, что ваша память полностью уничтожена. Однако сами вы – очень интересный… пришелец.

Он вскочил.

– Что это значит?!

– То, что вы не человек, капитан. Это было выяснено сразу же, в первые дни лечения. Вы очень похожи на человека, и я уверен, что вы были нормальным человеком до того… события. Но после вмешательства этих пришельцев, вы более не принадлежите к нашему виду.

Профессор Штейнберг молча протянул ему папку с фотографиями. Окинава схватил их и просмотрел.

– Простите, профессор…

– Вот. Сравните эти две.

Различия были. Ещё какие… Грудная клетка на первом фото принадлежала обычному человеку. Но только слепой не увидел бы, что на втором снимке было запечатлено совершенно другое существо. У этого существа позвоночник был тройной! От плечевого сустава и ниже, вдоль позвоночника, крепко прижавшись к нему, спускались две костяные структуры сложного профиля. Они почти не выдавались над линией спины, и прикреплялись к нижней строне плеча. Сами кости плечевого сустава были толстые, прочные, не человеческие…

Потрясённый Окинава невольно повёл плечами, и ощупал себя. Штейнберг улыбнулся.

– Это наибольшее различие, но мелочей очень много. Увы, капитан, с вами проводили бесчеловечные эксперименты. Эти пришельцы весьма напоинают нацистов, вам не кажется?..

Тонущий под тяжестью шока мозг пилота ухватился за эти слова, как за спасательный круг.

– Да! Конечно! Это были фашисты! Наверно, они испытывали какой-то новый самолёт…

Он запнулся, при взгляде на их лица. Клименко вздохнул.

– Много времени мы тоже так считали, капитан. Но три дня назад…

Окинава упал в кресло. Его глаза широко открылись.

– Нет… Нет! Не верю! Это невозможно!

– Возмите себя в руки, капитан! – жёстко сказал генерал. – Это невероятно, да, но это факт. И теперь страна, которую вы сами назвали своей Родиной, нуждается в вас.

Окинава с трудом собрал всю свою волю. Он закрыл глаза, и около минуты сидел неподвижно, прижав кулаки к вискам. Потом он открыл глаза, превратившиеся в щели. Голос звучал глухо.

– Вас понял, товарищ генерал. Можете не сомневатся во мне. Я больше не сломаюсь.

Они одобрительно переглянулись. Полковник Федотов встал, подошёл к лётчику, и опустился на край стола, заложив ногу за ногу. Его тяжёлая рука легла на плечо воина.

– Молодец, сынок. Так держать.

Окинава посмотрел ему в глаза, и пожал руку.

– Спасибо, товарищ полковник.

Затем он повернулся к Клименко.

– Слушаю.

Глава 3

– Драко, скажи мне, что это неправда. Скажи!

(долгое молчание)

– Это правда, Тайга.

(пауза)

– Но как?!!! Как он мог?!

– Он окончательно превратился в чудовище. Мы все шокированы, любимая.

– Почему он так поступил?!

– Этот мальчишка явился на Даркию, и вызвал его на бой. Дарк, разумеется, победил. У парня не было ни единого шанса. Проклятие, только Винг или Скай могли бы победить его. Но то, как Дарк поступил затем… Я собираюсь убить его. Рэйдэн говорит, что в его силах заблокировать Силу Дарка на короткое время.

(пауза)

– Но ведь и ты её потеряешь?

– Да.

(молчание)

– Оружие?

– Нет. Оружие тоже не сможет сработать в нейтрализующем поле Рэйдэна.

– Тогда как?!

– Ты забыла, кто я такой. Я убью Дарка голыми руками. Когда я ХОЧУ убить врага, я делаю это за минуту.

(пауза)

– А я ХОЧУ его убить, Тайга.

(долгое молчание)

– Как мог Дарк убить его? Как?!

– Давай считать, что Каэл ещё жив, хорошо? Всё-таки шанс уцелеть у него есть. Капсула была выброшена в стазисе, и она может попасть на обитаемую планету… В прошлом.

– Этот… этот гад повторил своё преступление! Почему, ну почему я не убила его сотни лет назад?!

– Тогда он был другим, Тая. Совсем другим.

– Скай… Винг… А теперь Каэл! Сколько можно терпеть?! Почему мы все вместе не уничтожим гада?!

– Уничтожим. Но не вместе. ЭТО Я ЕГО УНИЧТОЖУ, ОДИН!!!

(яростное рычание дракона)

* * *

– Но чем я смогу помочь, профессор?

– Вы были там. Хотя и не помните. Однако никакая амнезия не уничтожит рефлексов. Из всех людей у вас, капитан, наибольшие шансы добится успеха. И кроме того, вы отлично тренированы, сильны, обладаете отменной реакцией, и некоторыми специфическими свойствами…

Окинава вздрогнул, и с трудом отвёл взгляд от воронки, на дне которой лежал громадный цилиндр. Холод дальневосточной степи пробирался даже под тёплую шинель, и многочисленные автоматчики, которые стояли по периметру квадрата колючей проволки, кутались в шарфы. Овчарки жалобно выли, ветер нёс снежинки. Капитан Хамсин поёжился, и присоединился к офицерам, сидевшим в командирской машине. Захлопнул дверь. Зывывающий ветер сразу отошёл далеко-далеко, и Окинава с благодарностью принял чашку крепкого грузинского чая из рук генерала. Отхлебнул, и повернулся к профессору.

– Какие свойства, товарищ Штейнберг?

Учёный помолчал, а затем внезапно метнул монету в лицо пилота. Тот машинально поймал её, и взглянул на усмехающиеся лица.

– Не понял.

– Реакция, капитан. Ни один человек не успел бы поймать эту монету. Вы, очевидно, привыкли, но для нас это кажется невозможным. К примеру, сейчас ваша рука была не видна – вы сместили её столь быстро, что глаз не смог сфокусироватся.

Окинава невольно повертел рукой, сжимая и расжимая пальцы.

– Профессор, но я человек! Я думаю как человек, чувствую как человек, ем, сплю, курю…

Ответил полковник СМЕРШ, Григорий Клименко.

– Вы человек, да. Но в тоже время с вами сделали нечто, значительно усовершенстовавшее ваш организм. В течение первого года, пока вы жили в клинике, лучшие учёные Советского Союза изучали вас, капитан – и пришли к выводу, что вы следующая ступень эволюции. Они – он указал в окно, на решётчатую башню охраны – они сотворили из вас сверхчеловека, и выбросили на помойку, после окончания опыта. Они весьма похожи на нацистов.

Окинава стиснул зубы. Из горла рванулось рычание, могучие кулаки сжались. Тело капитана превратилось в монолит, под поверхностью которого проступили гранитные глыбы мышц.

– Я убью их всех! – он с трудом оторвал взгляд от воронки, и взглянул на помрачневших офицеров.

– Вот ещё один их дар. – сурово заметил профессор. – Вы только что рычали, как зверь, капитан.

Он закрыл глаза.

– Товарищ Штейнберг, вы правы. Во время боя, при виде врага, со мной что-то происходит. Я становлюсь зверем, способным на страшные вещи…

Профессор кивнул.

– Мы знаем. Наблюдатели часто отмечали эту особенность. Несомненно, перед нами побочный эффект усиления всех характеристик – эмоциональная перегрузка. Мозг работает на пределе возможностей, и часто срывается, уступая контроль…

– Профессор… – тихо произнёс Тихонов. – Потом.

Штейнберг запнулся, и посмотрел на посеревшего Окинаву.

Тот долго молчал, после чего спросил:

– Последний вопрос. Они нужны вам живыми? Или мне МОЖНО…?

– Живыми, невредимыми, и дружественно настроенными! – быстро сказал Клименко. – Держите эмоции в руках! Что бы с вами не сделали в прошлом, сейчас вы – не капитан Окинава Хамсин. Сейчас вы – посланник Советского Союза, и ведите себя соответствующе. Это ПРИКАЗ, капитан.

– Служу Советскому Союзу.

Он стоял возле огромного цилиндра. На расстоянии сотни метров виднелись десятки солдат, танки, и чёрные силуэты командиров.

«Но эти сто метров – мои!» – подумал Окинава. Страшная ярость клокотала в душе пилота. Они… Они… Да как они СМЕЛИ!!! Издеватmся над НИМ! Над НИМ!!!

– Я – Окинава! – проревел он, неизвестно кому. – Я – это ВСЁ!

«Я убью их. Пусть потом меня расстреляют, но я УБЬЮ их! Всех! Разорву на части! Выпью кровь! Крылья оторву!!!»

Капитан замер. В голове завихрились мысли.

«Откуда я знаю, что у них есть крылья?! Неужели при виде корабля память пробуждается?! О, небо, пусть так и будет! Пусть!»

– Выходите! – он ударил цилиндр кулаком. Звон. Никакой реакции.

– Говорит капитан Окинава Хамсин, Советская Армия. Вы в безопасности. Покиньте корабль. Мы здесь, чтобы помочь.

«Ха! О да, я помогу… О да!» – какое-то странное ощущение кольнуло пилота в кончики пальцев. Взглянув на них, Окинава замер. Ногти удлинились! Немного, но совершенно определённо. И они начинали принимать странный золотистый оттенок…

«Что со мной происходит?!» – в ужасе подумал человек, отпрыгнув от цилиндра. Он повернулся, и побежал к периметру. Навстречу подбежали Клименко, Штейнберг, и Тихонов.

– Что?

– Смотрите, профессор! Я коснулся корпуса… И вот! – Окинава в ужасе протянул руки к офицерам.

Генерал вполголоса чертыхнулся. Глаза Штейнберга полезли на лоб, Клименко неестественно замер.

– Это как понимать? – наконец смог спросить генерал.

– Не знаю! Я боюсь, товарищ генерал! Эта штука… Она меняет меня! Смотрите – это же настоящие когти, как у льва!

Они переглянулись.

– Товарищ Тихонов, я прошу немедленно прекратить операцию, и заменить капитана Окинаву. – твёрдо заявил профессор.

Генерал задумался. Тем временем, на глазах у шокированных людей, когти бесшумно втянулись обратно, приняв вид ногтей. Окинава потрясённо повертел рукой, и поднял взгляд на Штейнберга.

– Вы всё ещё думаете, что я человек?… – тихо спросил он.

– Согласен. Капитан, покиньте периметр. Операцию завершит ваш дублёр. – Тихонов нервно сцепил руки за спиной, не сводя взгляд с пальцев лётчика.

– Нет.

Все удивлённо посмотрели на Окинаву. Тот стоял бледный, как смерть.

– Нет. Я не имею права. Если я не человек, то мне ничего не грозит там. Я не могу подвергнуть опасности товарища.

Тихонов стиснул зубы. Клименко посмотрел на него, и кивнул. Штейнберг вскинулся, но слова Окинавы заставили его промолчать.

– На всякий случай, прошу вас – если вы увидете, что я… что я больше НЕ Я… Убейте меня.

Повисло тягостное молчание. Наконец, бледный Клименко подошёл к колючей проволоке вплотную, и протянул руку.

– Вы человек, капитан Окинава. Настоящий.

– Спасибо, товарищ полковник.

Они смотрели, как лётчик повернулся, и недрогнувшим шагом пошёл обратно.

Штейнберг схватил генерала за плечо.

– Остановите его! Неужели вы не поняли?! Он сам пришелец! Они могут менять своё тело, маскируясь под…

Тихонов посмотрел на профессора, и тот замолчал, словно натолкнувшиь на стенку.

– Он – человек, товарищ Штейнберг. – негромко сказал генерал, следя за Окинавой. – Больше, чем человек. Советский человек!

«Я убью вас всех. Я убью вас, за то, что вы сотворили со мной. Я убью вас за эти когти. Я убью вас за эти непонятные кости в моей спине. Я убью вас за уничтоженную жизнь!»

Окинава яростно отрывал пласты обгоревшего покрытия, добираясь до огромного люка на торце цилиндра. Он уже не боялся смотреть на свои руки… На то, что час назад называлось руками.

«О небо, кто я такой?…» – ослепительно сверкавшие золотые когти достигали уже трёх сантиметров в длину. Кожа на пальцах начинала синеть, но очень странно – словно из-под неё проступал узор.

Последний кусок покрытия отлетел в сторону. Взору открылся огромный, четырёхметровый люк, который почти полностью перекрывал торец…

«Откуда я знаю, что это спасательная капсула?!»

Он уже не удивился. Стремительно пробежал пальцами по краю люка, отыскивая кнопку. Пальцы до ладоней покрылись блестящей синей чешуёй, как у…

«Как у ящерицы. О небо, неужели я – рептилия?! Не может быть… Нет, нет, не может!..»

Вот она. Под рельефной крышкой, изображавшей…

В голове Окинавы взорвался чёрный шар. Он отскочил от люка, и упал в траву. Тело свела судорога.

«Нет! Нет! Не верю! Это не я! Я не он! Я не ЭТО!»

Лётчик корчился в траве, с стоном пытаясь сбросить шинель, неожиданно ставшую его душить. В это миг трое солдат подскочили к Окинаве, и быстро вытащили его за периметр. Профессор, подбежав, внезапно замер, и в ужасе шагнул назад. В руке бледного, как смерть, генерала появился пистолет.

– Нет! Не надо! – Штейнберг перехватил руку Тихонова. – Может, вдали от корабля он вернётся!

– Кто?! Кто вернётся?! – генерал повернул посеревшее лицо к профессору. – Это же не человек! Это… Это…

– Дракон.

Глухой, страшный голос Окинавы заставил людей отступить. Шинель бывшего пилота с треском разошлась по швам, выпуская на свободу могучее тело.

Окинава изменялся, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Завыл ветер, втягиваясь в тело экс-человека – очевидно, он пользовался молекулами воздуха как строительным матералом.

Форма лётчика последовала за шинелью. И без того могучее тело, теперь с каждой секундой наливалось мощью. Руки и ноги бугрились от мышц, рельефно проступила грудная мускулатура. Тело, уже достигшее трёх метров в длину, стремительно меняло пропорции. Шея удлинилась, одновременно став в три раза толще, и вдоль неё тросами проступили жилы. Голова… Потрясённые люди забыли о дыхании. Огромная голова плавно изменилась, челюсти вытянулись вперёд, глаза, засверкавшие зелёным пламенем, увеличились, над ними проступили мощные костяные дуги. Длинные чёрные волосы, как змеи, поднялись в воздух, закрутились в спирали, образовав прямые и острые, как кинжал, рога – и на людей смотрел самый настоящий дракон, такой, каких рисуют в сказках.

Но этот дракон был грозен и прекрасен одновременно, он излучал власть.

Профессор Штейнберг с трудом перевёл взгляд вниз. Могучий хвост двухметровой длины отделился от ноги, и на конце его с металлическим лязгом раскрылся золотой трезубец шипов. Тело Окинавы уже сверкало чешуёй, спереди золотой, а на всём остальном теле – синей. Могучие руки толщиной превосходили тело человека, а ноги, совершенно непохожей на человеческую формы, увитые канатами сухожилий, явно принадлежали четвероногому существу. Скульптурная фигура атлета, с мощной, мускулистой грудной клеткой, немного сужалась в области живота, и плавно переходила в мощный хвост. Всякие намёки на половые органы бесследно исчезли, оставив лишь едва заметную щель.

Люди с трепетом наблюдали за метаморфозой. Дракон с громовым рычанием упал на землю, и…

И распахнул крылья. Ветром людей отбросило на пару метров. Колоссальные сверкающие крылья переливались всеми оттенками небесной синевы, по ним пробегали волны сокращений. Задыхаясь от восторга, Штейнберг наблюдал, как тонкие и невероятно длинные пальцы крыльев резким движением натянули перепонку, породив сухой щелчок, и моментально сложили её на спине дракона. Когти на локтевых суставах сцепились, и чудесное сверкающее великолепие исчезло, превратившись в подобие плаща, покрывшего драконью спину. Последней каплей превращения стали короткие золотые шипы, поднявшиеся вдоль всего позвоночника дракона. И этот штрих добавил неописуемо прекрасному существу ощущение мощи.

Дракон со стоном упал на траву, и замер, скорчившись.