Текст книги "Карерасы (ЛП)"

Автор книги: Джорди Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Джорди Риверс

Карерасы

Военное кладбище на севере Италии этим весенним утром выглядело безлюдным. Молодая зеленая трава пестрела ровными серыми прямоугольниками мемориальных плит. Под раскидистым дубом двое мужчин закапывали свежую могилу. Священник уже произнес речь и стоял сейчас рядом с Кэтрин. Та, не отрываясь, наблюдала за тем, как перемешанная с песком земля падала на крышку светлого букового гроба. Почему, когда закапывают любимых людей, не хочется пропустить ни мгновения, запечатлевая в своей памяти все до единого моменты? Потому что вы еще находитесь в одном мире, и толща земли не разделяет вас навсегда? Будто этим можно кого-нибудь удержать.

Компанией молодой женщины на похоронах мужа являлись двое могильщиков и священник, своим темным скромным одеянием будто предсказывающий ей будущее. Скудная компания. Но Кэтрин была рада этим людям. Выбирать не приходилось. Друзья, родные, или даже знакомые у четы Карерас отсутствовали. И Кэтрин уже в который раз пожалела об этом. Ей, конечно, нравилась их с Анхелем кочевая жизнь. Они останавливались в милом отельчике какого-нибудь неприметного европейского городишки. Обживали, сначала свой номер, потом улицу и окрестности, затем город. И когда уже место становилось родным, двигались дальше. Анхель говорил, что отец оставил ему немалое наследство после смерти, и денег им хватит до конца жизни.

Кэтрин обладала прекрасной интуицией. И вот уже несколько месяцев та твердила ей, что конец этой жизни близок. Чувство было преотвратным. Таким, перед которым свою беспомощность обнажают самые стойкие оптимистические убеждения. Потому что от себя не убежишь. Убежать вообще сложно от чего бы то ни было. Гораздо правильнее развернуться и встретить опасность лицом к лицу. Кэтрин обязательно учтет это на будущее.

Если оно у нее появится.

А сейчас она стояла на кладбище совершенно потерянная и убитая горем. Оглушенная им. Черты ее красивого лица потеряли свою дерзкую насмешливую резкость, стерлись в непрекращающихся рыданиях. Глаза опухли и покраснели. А слезы все не прекращали бежать по воспаленным от частых промоканий платком щекам.

То неведомое, отчего они с Анхелем пытались убежать, настигло их. И точным выстрелом в сердце мужа положило конец прекрасному, беззаботному, полному любви существованию. Их бегству.

Кэтрин не заметила, как священник ушел. Возможно, он даже попрощался. Не заметила молодая женщина, как и двое могильщиков оставили ее.

Весь недолгий процесс завершила плоская плита из серого камня. Имя. Даты. Несколько слов. Все.

Одиночество также гналось за ними с самого начала их с Анхелем семейной жизни. Отставало на пару недель. Кэтрин всегда чувствовала его неспешное размеренное дыхание в спину. Поэтому спешили именно они с Анхелем. Все успеть. Везде побывать. И они немало успели.

Кэтрин глубоко и прерывисто вздохнула. Она не имела ни малейшего понятия о том, что будет делать дальше. Не имела ни малейшего понятия даже о том, как она сможет заставить себя уйти с кладбища. Уйти оттуда, где лежал Анхель. Ее смелый, веселый, вечно тянущий ее за руку вверх по выложенной булыжником кривой улочке, Анхель.

Рядом кто-то сдержанно кашлянул. Кэтрин не сразу поняла, что звук предназначался ей, а поняв, медленно подняла голову. Ее лицо не выразило ни единой эмоции, кроме тех, что уже третьи сутки были начертаны на нем тяжелой скорбью. Мужчина, возникший из ниоткуда, кивнул головой, будто именной такой реакции ожидал, и произнес:

– Меня зовут Джон Хантер. Я представитель семьи Карерас. И здесь, чтобы доставить Вас в Испанию, где родные мужа ожидают Вашего прибытия.

Тон его был сухим. Господин Хантер старательно сдерживал пренебрежение, готовое вот-вот отобразиться на его широком высокомерном лице.

Кэтрин смотрела сквозь него, едва ли слыша его слова.

– Родные Анхеля ждут Вас. Вы должны следовать за мной.

– У Анхеля не было семьи, – наконец, ответила Кэтрин.

– Была, – настаивал Хантер. – И вы поедете со мной, потому что у нас тело Анхеля.

– Что Вы имеете ввиду?

– Похороны пройдут завтра, как только Вы ступите на порог дома Карерасов в Фосе.

Выражение полного безразличия к судьбе Кэтрин, неведомым образом органично сочетающееся со следами брезгливости к ней самой, все же действовали убедительно. Кэтрин поверила Хантеру. Не совсем поняла, о чем шла речь, но поверила.

– Кто же тогда здесь?

– Восковая фигура. Подмена была произведена в последний момент.

Мужчина указал рукой в сторону стоящего вдалеке автомобиля. Рука его была краснокожая. Из-под белоснежной манжеты выглядывали белесые густые волосы.

– Прошу в лимузин.

Кэтрин проследила взглядом его жест.

Она поедет с Хантером. Потому что это единственная ниточка, связующая ее с жизнью. Других вариантов развития событий у нее не было. Ее никто не ждал. Она ни к кому не рвалась. Поэтому она поедет с Хантером. За телом своего мужа. Это то, что она должна была сделать. Похоронить его. Еще раз.

– Дайте мне минуту проститься, – попросила она Хантера.

– С кем? – искренне удивился он.

Это было не его дело, но Кэтрин все же ответила:

– Со всем, что было до.

***

– Это была плохая идея! Повторюсь еще раз!

Ранним утром семья Карерасов сосредоточилась за овальным столом в кабинете для совещаний. Опущенные жалюзи скрывали бьющий в окна яркий солнечный свет, позволяя собравшимся смотреть друг другу в глаза. И каждый из Карерасов во всю этим пользовался, буравя собеседника взглядом. Во главе стола сидела красивая молодая женщина. Ее спокойная, чуть расслабленная поза, внимательный цепкий взгляд наблюдателя, сомкнутые кончиками пальцев руки, говорили о том, что она уже приняла решение. Но некоторые все же не могли не выразить своего недовольства.

Больше других говорил молодой мужчина. Черноволосый, с апломбом собственного превосходства.

– Очень плохая! – повторил он, закидывая ногу на ногу таким образом, что в горизонтальной плоскости его колено, щиколотка и бедро образовывали треугольник.

– Диего, мы слышали твое мнение, дай высказаться остальным, – остановила его Райан.

Голос ее звучал устало. Поведение младшего из Карерасов всегда утомляло молодую женщину. А ведь еще только утро.

– Зачем, Райан? Чтобы ты в который раз сделала по-своему? – еще более возмущенным тоном спросил Диего, вскакивая со стула.

– Мама? – спросила Райан, обращаясь к сидящей за столом слева от нее чудаковатого вида пожилой женщине с большой кудрявой собакой на руках, оставив, таким образом, вопрос Диего без ответа. Но на риторические вопросы ответов и не требуется, так ведь?

Женщина подняла на дочь большие необыкновенного бирюзового цвета глаза. В них как всегда читалось предельное удивление. Как будто она вошла в комнату позже всех, и теперь не совсем понимает, о чем речь.

– Я поддержу любое твое решение, дочка. Это в том числе.

При всей оторванности от общей канвы событий женщина, привыкшая к уважению всех своих детей и послушанию большинства из них, произносила слова степенно, зная, что к ней прислушаются.

Диего досадливо отвернулся к окну. Вынув руку из карманов, он нетерпеливо оттянул вниз узкую горизонтальную полосу жалюзи, чтобы посмотреть на улицу. Луч света тут же ударил ему в глаза, и он зажмурился.

– Это решение может быть очень опрометчивым для всех нас, – вступил в разговор другой мужчина.

Ему было лет тридцать на вид. Также черноволосый и кареглазый, как и Диего, он являл собою полную противоположность импульсивному Карерасу. Райан пасмурно посмотрела на Сета Станнера. Оставить без внимания позицию зятя представлялось куда более сложным, нежели игнорировать высказывания младшего брата.

– Сет, меньше всего я хочу спорить с тобой.

Диего хмыкнул при этих словах. Меган не сдержала довольной улыбки. Ей очень льстило, что Райан прислушивалась к ее мужу. Потому что после смерти их отца, Карлоса, Райан взяла управление жизнью семьи в свои руки. И решения принимались ею практически в единоличном порядке.

Сет закусил губу, чтобы не рассмеяться. Райан не будет с ним спорить. И сделает при этом по-своему.

– Я на твоей стороне, сестренка, – произнесла Тринити, крутанувшись на стуле. – Хотя, как погляжу, мы опять в меньшинстве.

Свет, рвущийся в кабинет сквозь щель в жалюзи, которую Диего сделал еще шире, ослепил девушку, и она прикрыла глаза рукой.

– Меган? – спросила Райан свою среднюю сестру, которая взирала на происходящее за столом с маской холодного равнодушия.

– Ты же знаешь, мы с Сетом одного мнения, – ответила Меган, гордо вскидывая голову. У нее был Сет. И гордилась она этим фактом по праву.

– Тогда три на три, – резюмировала Райан, переводя взгляд, как и все присутствующие за столом, на Лукаса. – Что скажешь?

Старший из оставшихся братьев Карарес взъерошил светлые, как у матери, волосы.

– Надо было мне раньше отметиться, – невесело улыбнулся он.

Будучи мягким и добрым по натуре, более всего остального он дорожил миром в семье. Поэтому всегда оказывался между двух огней.

Райан не смотрела на брата. Оказывать давление на Лукаса никогда не казалось ей хорошей идеей. Диего же сверлил его взглядом.

– Прости, Диего, – сказал Лукас, скорчив вполне искреннюю гримасу сожаления.

Райан обменялась с Сетом им одним понятными улыбками. Антония, подхватив собачонку под мышку, уже поднималась со своего места, чтобы покинуть кабинет, когда Диего запротестовал.

– Почему чужие люди для тебя важнее безопасности и благополучия нашей семьи? – вопрошал он, вставая позади Меган, дабы обозначить свою коалицию.

– Она одна из нас, Диего! – ответила Райан.

– С чего бы это?

– Она Карерас.

Диего закрыл лицо ладонями. Все его аргументы будут бессильны перед собственной фамилией.

– Это мы еще посмотрим, какая из нее Карерас, – обронила Меган, вставая из-за стола.

Райан улыбнулась. После того, как два года назад Меган вышла замуж за Сета и взяла его фамилию, подобные заявления в ее устах звучали крайне забавно.

***

Когда Кэтрин открыла глаза, автомобиль уже ехал по Галисии. Иногда бывает, что после сна человек не сразу вспоминает свои горести, и какую-то долю секунды может чувствовать непредвзято. Будто не было у него прошлого, и он только что родился. Особенно если сон был легким и приятным. Кэтрин проснулась именно в такой момент. И первым, что она увидела, были приземистые квадратные домишки из пестрого бело-серого камня. Зеленые пашни на холмистых склонах, окаймленные по периметру лесом. Высокие темные кусты яркими пятнами украшавшие светло-зеленые полотна пастбищ. Местность казалась донельзя прозаической. Но именно такая простота бывает гениальной. Насыщенные краски без тени солнца настойчиво говорили о серьезном характере населяющих данную местность людей.

Несколько секунд прошли, и прошлое вернулось к Кэтрин. А вместе с ним и настоящее. Трагическая смерть Анхеля. Пугающие Карерасы, ждущие ее буквально за поворотом. Дорога спускалась к побережью, где и располагался тот дом, в котором вырос ее муж. В котором жили люди, которых любил Анхель. И которых оставил ради нее. Кэтрин прекратила бессмысленные попытки гадать, от чего он решил уберечь ее таким радикальным образом. Потому что, как бы там ни было, ей все же придется с этим столкнуться.

Извилистая линия берега радовала глаз сменяющими одна другую бухтами и заливами. Матовыми пятнами на сине-зеленом ландшафте белели широкие песчаные пляжи.

Здесь было красиво.

В воздухе чувствовалась та особая свежесть, подаренная океаном, которая рождает в душе чувство могучей бескрайней свободы, уверенности в своих силах. Здесь и правил сильнейший. Тот, кто мог уподобиться океану в своей мощи. И сейчас, глядя на спокойную серо-зеленую гладь, сердце Кэтрин замирало от пронзительного ощущения красоты. Той, которая существует, едва принимая во внимание соприсутствие человека.

Только сейчас, свободное от оков счастья, ее сердце могло испытывать такие эмоции.

– Мы приехали, – далеко спереди с водительского сиденья, как из трубы, раздался голос Хантера.

Кэтрин нерешительно выглянула в окно и увидела высокие массивные створки ворот, медленно ползущие в стороны. За таким ограждением могла бы поместиться целая крепость. На въезде стоял вооруженный человек. Хантер затормозил около него на мгновение, потом автомобиль деловито заполз внутрь.

Гравий шелестел под колесами.

Кэтрин подумала, что совершенно не успела подготовиться к встрече с родными Анхеля. Они, должно быть, ненавидят ее за то, что он исчез из их жизни. Возмущение поступком Карерасов на похоронах боролось в ее душе с чувством вины.

А еще ей было страшно. Просто страшно. Наличие вооруженной охраны говорило о многом. Дом Карерасов не был похож на простые деревенские домишки, встретившиеся им по дороге в Фос. Притаившийся в листве деревьев трехэтажный особняк из серого с коричневым кирпича напоминал хорошо укрепленный бастион. И выглядел грозно. Высокие острые башни по углам, окна которых были закрыты изнутри ставнями, и вовсе заставляли молодую женщину думать, что перед нею средневековый замок, никак не современное жилище.

Хантер открыл перед Кэтрин дверцу лимузина. Молодая женщина, продолжая осторожно осматриваться, ступила на землю Карерасов. Вокруг никого не было.

– Вас ждут в доме. Пройдемте за мной.

***

Более пугающим и странным знакомство с семьей быть не могло. Знакомство с семьей на похоронах мужа. Хантер с заметным усилием толкнул перед вдовой тяжелую дубовую дверь, которая раскрылась на удивление бесшумно, и впустил молодую женщину внутрь. В гостиной ее уже ждали. Таинственные Карерасы молча стояли в центре комнаты. Сердце Кэтрин норовило выпрыгнуть из груди от волнения. Все они как один смотрели на нее. В траурных одеждах, так похожие друг на друга, с тяжелыми взглядами, они смешались для Кэтрин в одно лицо. Лицо того Анхеля, которого она никогда не знала.

Осуждение читалось в позах собравшихся. Молчание длилось и становилось все естественнее. Кэтрин растерянно смотрела на суровых хозяев, пытаясь держаться пред ними с достоинством. Или хотя бы не упасть в обморок. Последние дни она плакала без остановки, и сейчас чувствовала себя полностью истощенной, эмоционально и физически.

«Я ни в чем не виновата! За что вы ненавидите меня?» – восклицала она про себя. И слабое подобие гнева придало ей сил. Наконец, Кэтрин выделила для себя одного человека среди Карерасов. Красивая высокая женщина с длинными темными волосами смотрела на Кэтрин непредвзято. Сочувствующим ее взгляд назвать было нельзя. Скорее решительным. Но осуждения в ее пронзительных голубых глазах не было. И этого оказалось для Кэтрин достаточно, чтобы почувствовать от Райан Карерас поддержку. Была еще пожилая женщина с совершенно не комнатных размеров собакой на руках. Но выглядела она настолько отсутствующей, что приходилось сомневаться в ее адекватности.

«Наверное, она тоже убита горем!» – Подумала про себя гостья.

– Кэтрин Карерас!

Голос высокой голубоглазой брюнетки зазвучал столь внезапно, что молодая женщина вздрогнула, тут же старательно отгоняя от себя навязчивые образы зачитывания приговора на суде. Кэтрин уже подумала, что поспешила, определив незнакомку в число наименее грозных новоиспеченных родственников.

– Добро пожаловать в наш дом. Пройдем в часовню. Церемония начинается.

Этими словами Райан завершила свою краткую речь, которая являлась одновременно приветствием, хотя имена хозяев так и остались неназванными.

Кэтрин кивнула, испытывая неведомое ранее ощущение, что ее жизнь уже никогда не будет прежней.

***

Когда она вновь увидела мертвого Анхеля в гробу, то в первый момент ей показалось, что потери сознания сегодня все-таки не избежать. Пройти через это еще раз оказалось сложнее, чем она предполагала. Точнее, Кэтрин ничего не предполагала. Эти два дня, начиная с момента появления на кладбище Хантера, она плыла по течению. Не думая ни о чем. Стараясь уверить себя, что жизнь продолжается. Ловя это продолжение. Концентрируясь на нем огромным усилием воли.

И вдруг, как будто ее отбросили назад. Весь тот путь новой жизни без Анхеля, который она прошла за эти несколько десятков часов после его несостоявшихся похорон, просто испарились. Как будто их никогда и не было. И вот она опять стоит перед гробом любимого мужа, не имея сил оторвать взгляд от его бледного холодного лица. Его черты, самые желанные на свете, спрятанная в уголке широкого рта улыбка… Кэтрин так хотелось заговорить с ним, закричать, чтобы он услышал ее и открыл глаза.

Это было мучительно. Кэтрин повернулась в возмущении, зная, кто являлся причиной ее терзаний, и встретилась с настороженным взглядом Райан.

Та подошла к ней и сжала молодую женщину за локоть.

– Держись. Тебе труднее, чем всем нам.

Вот Кэтрин и познакомилась с удивительным качеством Райан констатировать факты, добиваясь при этом своих целей.

Сейчас Райан также своей цели добилась. Кровь хлынула к щекам Кэтрин, она удивленно захлопала глазами, и…боль отпустила ее.

Райан выпустила ее руку, но осталась стоять рядом. Взгляд ее был мрачным, опухшие веки поднимались будто нехотя.

«Она тоже плакала», – подумала Кэтрин. И в этот самый момент она ощутила, как ее горестная ноша становится легче. Потому что несла она ее уже не одна.

***

После похорон Райан пригласила Кэтрин в библиотеку. Остальные же Карерасы разбрелись по дому в ожидании обеда.

Плотно закрыв за собой дверь, кинув на щелкнувший замок недоверчивый взгляд, Райан плавным жестом указала Кэтрин на одно из двух кресел, стоявших у заставленной книгами стены.

– Меня зовут Райан, – начала она, с удивлением отметив собственную неуверенность.

Маленькая зеленоглазая женщина со светлыми короткими волосами внимательно взиравшая на нее из глубины кресла, вызывала уважение. Райан привыкла всегда ощущать свою силу и превосходство, основанные на многих преимуществах, дарованных ей судьбой и родителями. Привыкла к тому, что сильный ведет себя благородно, а слабый ищет лазейки. Сейчас же она смотрела на женщину, которая по определению была беззащитна и слаба. Невероятно уязвима в этот момент своей жизни. И все же не уступала ей в стойкости и чувстве собственного достоинства. Об этом говорили гордо вздернутый подбородок и затаившийся в глубине зеленых по-детски широко распахнутых глаз ум. Это сочетание открытой беззащитности и безграничного самоуважения должно быть очень нравилось Анхелю.

О том, что перед ней была любимая женщина ее покойного брата, Райан не забывала ни на мгновение. Она всегда испытывала к Анхелю горячую привязанность. И может, единственная из всех Карерасов, Райан не винила Кэтрин в исчезновении Анхеля три года назад. Видела в ней не ту женщину, которая лишила их члена семьи, а ту, которой ее брат отдал свое сердце. И которая, в свою очередь, также любила его.

В этот момент дверь беззвучно приоткрылась, и в проеме показался мохнатый нос Пакруса. Брюнетка озадаченно посмотрела на пса. Где тот мог потерять свою хозяйку? Обычно Антония, несмотря на немаленький вес животного, не выпускала его из рук.

– Пакрус, погуляй, пожалуйста, в саду, – попросила его Райан.

Пес, словно поняв обращенную к нему просьбу, развернулся и покинул женщин.

– Это Пакрус, австралийский шелковистый терьер. Безобиден, мил, любит сыр. Пара кусочков и он твой преданный поклонник.

Кэтрин с некоторым изумлением внимала хозяйке дома. Она, конечно, не строила предположений насчет должного состояться разговора. Но чтобы он пошел о собаке…

Только Райан прикрыла дверь, уже не пытаясь ее запереть, так как замок, по всей видимости, не работал, как позади высокой брюнетки раздался капризный голос Антонии:

– Вы не видели здесь Пакруса? Я его потеряла.

Пожилая женщина бесцеремонно прошла в библиотеку и даже попыталась заглянуть под кресло Кэтрин.

– Мама, он в саду, – ответила Райан, провожая родительницу подозрительным взглядом.

Неужели началось?

– Это Антония, мать нашего семейства, – произнесла Райан, обращаясь к Кэтрин. – Со временем она полюбит тебя как родную дочь. Иногда этого будет даже больше, чем достаточно.

Карерас вздохнула о чем-то с сожалением. Кэтрин продолжала молча внимать ее словам.

На этот раз в дверь постучали. Это был Сет. Он просунул большую черноволосую голову в созданную им же самим щель между двумя створками.

– Я шел в сад, и решил по пути захватить из библиотечного бара бутылку виски, – объяснил он свое появление.

– Бар в гостиной тебя не устроил? – поинтересовалась Райан, раздраженно взирая на зятя.

– В нем закончился виски, – на ходу соврал Сет, подмигивая Кэтрин.

– В этом он тоже закончился, – холодно ответила Райан.

– Я так и думал, – с этими словами его голова исчезла, оставив после себя двери в библиотеку неплотно прикрытыми.

– Это Сет Станнер. Муж средней из сестер Карерас, Меган. Сет справедлив, ему можешь доверять. Меган же себе на уме. Но она примет тебя. Чуть позже.

Зеленые глаза Кэтрин становились все больше. Райан говорила так, будто бы Кэтрин останется в этом доме. В доме Анхеля. В семье Анхеля. Среди людей, которые ее, как ей казалось, ненавидели.

Лукас влетел в библиотеку, словно его толкнули с другой стороны. Остановился, улыбнулся Кэтрин, потом с неуверенной гримасой посмотрел на сестру, на всякий случай, отступив на полшага назад.

– Я так полагаю, ты направляешься в сад? – спросила Райан, буравя брата разъяренным взглядом.

– Рэй, ты же понимаешь, мы все умираем от любопытства, – попытался оправдаться он.

– Понимаю. Поэтому передай всем умирающим, следующего я отправлю в сад через окно!

Они оба посмотрели на опущенную до конца створку окна.

– Готов поспорить, даже открывать не станешь.

– Не стану! – подтвердила Райан.

– Стой! – бросила она уже собравшемуся уходить Лукасу. – А ты проследишь за тем, чтобы нас больше никто не потревожил.

– Хорошо, – миролюбиво согласился тот. – Извини, Рэй.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Райан глубоко вздохнула и направилась к Кэтрин. Села в кресло рядом с ней и, наконец, внимательно посмотрела на молодую женщину. Отчего у той мурашки побежали по спине. Нет, ей не казалось, что на нее смотрит Анхель. Но в прямом взгляде Райан Кэтрин почувствовала ту же глубину и изначальную симпатию к людям, которая привлекла ее в самом начале знакомства с Анхелем. Видимо, это было семейное.

– Теперь можем и поговорить, – сказала Райан, совершенно не замечая оказываемого на Кэтрин воздействия. Она еще раз вздохнула, потом впервые за те несколько часов, что они уже были знакомы, улыбнулась. Ее улыбка… Его улыбка…

Кэтрин вздрогнула. Этого было не миновать. Кто-то из шестерых Карерасов неизбежно должен был напоминать ей Анхеля. Отрицать это не имело смысла.

– Лукас, – продолжила Райан. – Наш компьютерный гений. Создал систему безопасности нашего дома и нашей страны. Добрый, и как следствие мягкий. Всегда искренен. Даже когда согласен с двумя противоположными точками зрения. На него в любом случае можно положиться. Есть еще Тринити. И Диего. Самые младшие брат и сестра. Вот кто никогда не появится на этом пороге, чтобы шпионить. Первая слишком любит меня для этого, второй наоборот.

Кэтрин ошеломленно слушала. Точнее очень старалась слушать, но у нее не получалось. Покоя не давала одна мысль. Мысль о том, что она не останется здесь. И огромное желание сделать это. Анхель был в каждом из Карерасов. Их глаза, их голоса…

– Ты полюбишь нас, – резюмировала Райан, поднимаясь.

Подошло время семейного обеда.

– А ты? – спросила вдруг Кэтрин, так же вставая с кресла. – Ты про всех рассказала, кроме себя.

– Я…

Райан серьезно посмотрела на нее. Она видела в незнакомой молодой женщине прежде всего ту, которая являлась для ее брата самым ценным сокровищем на этой земле. Ответ на вопрос Кэтрин был очевиден.

– Я всегда буду на твоей стороне.

***

Вечером Тринити взяла Кэтрин за руку и повела на прогулку. Ладонь у младшей Карерас была такая же маленькая как у самой Кэтрин. Они спустились по ступенькам и повернули к оливковой аллее.

– Я покажу тебе, как велик наш дом. Он бесконечный, – с нескрываемым восторгом и гордостью в голосе произнесла Тринити.

Первое впечатление Кэтрин о том, что Карерасы на одно лицо, постепенно стиралось прорисовывающимися образами каждого из них.

Тринити была старше Диего на год. Невысокая, гибкая, подвижная, в свои двадцать три она выглядела семнадцатилетней девочкой, если бы не фирменный «я вижу тебя насквозь» взгляд голубоглазых в мать Карерасов. Кареглазые в отца Диего и Лукас взирали на мир скорее удивленно, чем проницательно. И если в облике Лукаса эта наивность прекрасно гармонировала с добродушным выражением лица и мягкими расслабленными движениями, то вспыльчивый Диего с таким удивленным взглядом становился похожим на обиженного ребенка.

– Подождите меня! – услышали они крик догонявшего их Лукаса.

Кэтрин обрадовалась ему. Эти двое нравились ей больше остальных. И потому что Райан дала им соответствующую рекомендацию. И потому, что они проявляли искреннее участие.

Диего и Меган пока лишь подозрительно поглядывали на Кэтрин. Сет уехал по делам с Райан, поэтому блондинка еще не успела сложить о нем какое-то мнение. Антония же выглядела так, будто ничто на свете ее не интересовало.

– Как прошел разговор с Райан? – поинтересовалась Тринити, мягким движением убирая от лица оливковую ветвь.

Они уже шли по аллее, которая в сегодняшний пасмурный день дышала свежестью.

– Очень… – Кэтрин пыталась подобрать слово, наилучшим образом характеризующее произошедшее в библиотеке, – очень…

– Райан всегда очень, – со смехом согласился Лукас. – А прилагательное можешь употребить любое. Потому что Рэй бывает не только добрая.

Кэтрин чуть нахмурилась.

– Зачем ты пугаешь ее, Лукас? – спросила Тринити.

– До сих пор не могу отделаться от ощущения рук Райан на своей шее.

– После твоего эффектного появления в библиотеке?

– Да.

– Ты привыкнешь к нам, – утвердительным тоном произнесла Тринити. – Этот дом станет твоим.

– Я была бы рада, – только и сказала Кэтрин.

– К тому же у тебя просто нет выбора, – добавил Лукас.

– В каком смысле? – удивилась Кэтрин.

– Зачем ты опять пугаешь ее, Лукас?

– Она все равно когда-нибудь испугается! – возразил тот.

– О чем вы вообще говорите? – остановилась Кэтрин посреди аллеи.

За бассейном, от которого начиналась прогулочная дорожка, возвышался особняк Карерасов. И на Кэтрин сейчас черными квадратными глазницами смотрели окна той самой библиотеки, в которой она разговаривала с Райан еще вчера.

– Мы говорим о том, – вздохнула Тринити, – точнее Лукас подразумевает, что, несмотря на то, что убили только Анхеля, ты тоже можешь находиться в опасности.

– Анхеля не убили. Это был несчастный случай, – произнесла Кэтрин еле слышно.

Она переводила ставшие огромными зеленые глаза с Тринити на Лукаса и обратно.

– Ну вот, ты ее напугал, – Тринити с укором посмотрела на брата. – Лукас, ну нельзя же озвучивать все свои мысли!

– Тринити! – хрипло потребовала Кэтрин.

– У нашей семьи много врагов. И автоматчики по периметру стоят не просто так. Мы еще не знаем точно, но, скорее всего, Анхель был убит из-за дел семьи.

Потрясенная Кэтрин молчала.

– Теперь ты ее напугала, – с примирительной улыбкой сказал Лукас, потом добавил, обращаясь к вдове брата. – Поэтому у тебя нет выбора. Райан тебя просто не отпустит. Она, как и все мы считает наш дом самым безопасным местом на земле.

– Она не может решать за меня, – машинально ответила Кэтрин, погрузившись в свои мысли.

– Во-первых, может, – тут же возразила Тринити, – как она это делает за всех нас.

Кэтрин вскинула светловолосую голову и с непониманием уставилась на девушку.

– Ты Карерас, Кэтрин. Относись к поведению Райан как к дополнительному бонусу проживания в нашем доме.

– Чувство долга в нашей семье, предназначавшееся семерым, досталось ей одной, – объяснил Лукас. – Потом появился Сет, и они как-то поделили его между собой. Но долг – это первое, о чем думает Рэй.

– В отношении тебя у нее есть долг перед Анхелем, – согласилась с братом Тринити.

– А обязательства перед мертвым человеком – это… – на этот раз Лукас скорчил гримасу, должную означать многозначительность.

– Это фикция, – твердо произнесла Кэтрин.

– Попробуй сказать это ей, – рассмеялся Лукас.

***

Райан с Сетом не вернулись и на следующий день. Поэтому Карерасы уже в третий раз с похорон Анхеля ужинали без них. Лукас с Тринити садились по обе стороны от Кэтрин, дабы по максимуму уберечь ее от нападок Диего и равнодушия Меган. Антония не проявляла никаких эмоций по поводу появления за столом нового члена семьи. Была велика вероятность, что она вообще не замечала сноху.

На этот раз Меган запаздывала. Все собрались за столом и ждали только ее. Диего нервничал уже оттого, что остался в численном меньшинстве. Его раздражало буквально все. Тринити с Лукасом прыскали со смеху каждый раз, когда Пакрус отвечал рычанием на всплески его недовольства.

– Найди десять отличий, – шепнул Лукас Тринити. А так как Кэтрин сидела между ними и автоматически участвовала в разговоре, то искать отличия приходилось и ей тоже. И она с удовольствием включалась в игру.

Лукасу было двадцать семь. Но благодаря его проделкам совершенно невозможным представлялось дать ему более двадцати четырех. Вечно хмурящийся двадцати двух летний Диего и то выглядел старше.

Кэтрин поймала себя на мысли, что подобные группировки навевают ей воспоминания детства. Периодически она на самом деле ощущала себя маленькой девочкой. Такая же беспомощная. И жизнь опять только начинается.

– Они приедут через два часа, – сказала появившаяся в гостиной Меган. – Сейчас на деловом ужине, поэтому мы можем начинать без них.

– Никто и не собирался их ждать, – пробурчал Диего, расстилая салфетку у себя на коленях. Потом в том же тоне добавил, – могли бы взять меня с собой.

– Сколько можно ныть об одном и том же! – Воскликнула Меган. – Даже Лукас сидит дома и не ворчит!

Тринити посмотрела на сестру. Раздражение той говорило только об одном, дела шли не так гладко, как хотелось бы. Отложив вилку в сторону, Тринити выпрямилась и обменялась с Лукасом встревоженным взглядом.

– Что вы все переглядываетесь? – взревел Диего. – Как мне это надоело!

Кэтрин почувствовала легкий озноб. Карерасы волновались. Атмосфера в гостиной становилась все более тяжелой.

– Уймись, – бросила ему Меган.

– Дочка, что случилось? – спросила ее Антония.

– Ничего страшного, мама, все как обычно, – поспешила ответить Меган.

– Если все, как обычно, то у нас нет поводов для беспокойства.

– Совершенно, – шепотом добавила Тринити, и они с Лукасом опять прыснули со смеху.

Только на этот раз смех их был скорее нервным, чем веселым.

Меган посмотрела на брата с сестрой, вздохнула с некоторым облегчением, а потом скомкала свою салфетку и бросила в Лукаса.