Текст книги "Тайна нагой незнакомки"

Автор книги: Джонатан Крэйг (Крейг)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– А потом вы с ним виделись?

Она кивнула.

– Да, вчера вечером, когда возвращалась домой с работы. Это было… ах, да… без четверти шесть.

Томпсон с удивлением посмотрел на жену.

– Ты с ним виделась?

– Ну да, я проходила мимо отельчика напротив нашего гаража. Он вышел из машины с какой-то женщиной и вошел в отель.

– Он тебе что-нибудь говорил? Если он только посмел, клянусь Богом, я…

– Он меня даже не видел, – строго сказала миссис Томпсон. – Он был слишком занят перебранкой со своей спутницей.

– Как она выглядела? – спросил я.

– Я, по правде сказать, не обратила на неё внимания. Хотя нет… Светло-каштановые волосы. Еще помню, серые глаза. Да-да… Он называл её Дотти.

– Хорошенькая?

– Да. Очень.

– Вы случайно не заметили, из какой машины они вышли?

Она покачала головой.

– Я их не отличаю одну от другой. Впрочем, цвет я запомнила, потому что я такой цвет просто ненавижу. Лавандовый!

Это заявление, подумал я, не оставляет ровным счетом никаких иных вариантов, кроме одного: спутницей Грира была Дороти Ходжес.

– Как называется отель? Тот, что расположен напротив вашего гаража?

– Отель… – начала миссис Томпсон и беспомощно взглянула на мужа. Как там его, Уорд? Я не могу запомнить…

– Отель «Далтон», – ответил парикмахер. – Да, кажется, «Далтон». Они так часто переименовывают эту харчевню, что я даже не успеваю уследить за всеми новыми названиями.

Я посмотрел на часы. Было без двадцати час.

– Большое вам спасибо, миссис Томпсон, – сказал я, идя к выходу. Очень вам благодарен за помощь.

Миссис Томпсон неопределенно кивнула.

– Да не за что. Рада была помочь.

– Да-да, – подхватил Томпсон. – И не забудьте, что вы обещали.

Я вопросительно посмотрел на него.

– А что я обещал?

– Сами знаете. Насчет Грира. Что он не узнает о нашем с вами разговоре.

– А, не забуду.

– Такой человек не должен разгуливать на свободе! – заявила миссис Томпсон. – Его надо изолировать от общества.

– Что верно, то верно! – подхватил парикмахер. – Ты права, милочка. Такие субъекты крайне опасны!

Я открыл дверь на улицу, перешагнул через порог и помедлил, зажигая сигару.

– Вот сволочи! – вполголоса пробурчал Томпсон, когда пневматический механизм начал медленно закрывать дверь. – Чертовы легавые! Все они похожи. Думают, что они тут хозяева!

– Ну не надо себя опять накручивать, – подала голос миссис Томпсон. Давай просто не будем об этом думать.

– Конечно, милая, – спокойно проговорил Томпсон. – Как скажешь. А знаешь, какая самая приятная вещь в такой жаркий день? Большой графин ледяного лимонада!

– Лимонада?

– Ну да! Пошли наверх и быстренько приготовим себе лимонаду! Тебе надо выпить прохладительного.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась миссис Томпсон. – Только не лимонад. Я бы не отказалась от пива, дорогой.

Томпсон начал ей что-то говорить, но тут дверь плотно закрылась, и его голос оборвался на полуслове.

Ну вот, я только и успел подслушать разговор про жажду, большой графин лимонада и пиво.

Выбросив горелую спичку, я зашел в аптеку по соседству и позвонил оттуда в БКИ.

Нельзя сказать, что Уорд и Линда Томпсоны возбудили у меня подозрения, просто когда расследуешь убийство, людей вне подозрения в принципе не существует.

Так что если пропустишь хоть одну базу, можно продуть бейсбольный матч.

ГЛАВА 10

– Ну вот что я тебе скажу, Пит, – начал Гарри Уилсон, перезвонив мне после очередного похода в архив, – тебе, парень, повезло, что ты не играешь на бегах. После всей этой прухи, которая пошла тебе в последнее время, ты бы просто пропал…

– Томпсоны, конечно же, чистые? – поинтересовался я.

– Чистые? Пит, они невиннейшая семейная пара в городе! Они чище, чем свежевыпавший альпийский снег. Ты удивлен?

– Удивлен чем?

– Чистотой альпийского снега. Я правильно это сформулировал?

– Понятия не имею. Единственное, что я знаю про альпийский снег, это то, что я бы с удовольствием сейчас провалился в сугроб по шею.

– А, жара тебя доконала? – Гарри сменил тему. – Тебе уже известны новости про того прокаженного из Чикаго?

– Ударника Дугана? Нет. А есть что-то интересное?

– Да ничего особенного. Он оказывается, в розыске по обвинению в убийстве.

– Здесь? В Нью-Йорке?

– Ну где же еще, конечно, в Нью-Йорке. А ты думал в Гонолулу?

– И когда же это произошло?

– Около четырех лет назад. Он укокошил ювелира на Вест-Сайде. Убийство Харрисона. Может, ты помнишь?

– Убийство произошло на Двадцатом участке?

– Верно. На Амстердам-авеню, южнее перекрестка с Бродвеем. Помнишь?

– Смутно, Гарри.

– Да и немудрено, это же произошло не на твоей территории, а у нас в городе и так ежегодно фиксируется пять тысяч убийств. Ладно, тогда я тебе вкратце расскажу суть дела.

– Валяй.

– Итак, в тот день Харрисон выходил из лавки, чтобы отправиться с выручкой в банк – как он обычно делал каждый день. Дуган поджидал ювелира под дверью на улице, а его подружка…

– Подружка? – переспросил я. – На такое дело он взял подружку?

– Ну да, она сидела за рулем в машине, на которой они потом смылись. Машина была на парковке, ярдах в десяти от магазина. В общем, Дуган оприходовал дневную выручку Харрисона и – бегом к машине. Это был старенький «шевроле». А девчонка уже включила зажигание и дверцу ему открыла. И тогда Харрисон – ювелир был пожилой коротышка – вынимает свою пушку и открывает пальбу. Наверное, у бедняги было больше смелости, чем здравого смысла. Словом, он стал стрелять. Из-за каких-то сраных шести тысяч этот старый идиот собственноручно справил себе смертный приговор…

– Дуган убил его?

– Не Дуган, а девчонка! Она высунулась из окна, прицелилась и преспокойно всадила старику четыре плюхи 38-го калибра в грудь. Старик так и не понял, кто же его…

– А Дуган не стрелял?

– Зачем? Когда его такая снайперша прикрывала? Он сэкономил патроны. Гарри помолчал. – Ну, Пит, я полагаю, ты догадываешься, кто был главным героем этой пьески?

– Ты, Гарри?

– А кто ж еще! Когда мы получили оперативку из Чикаго, у меня сразу же возникла та же догадка, как и тогда, когда ты у меня утром спрашивал про Эрнеста Грира. Рожа Дугана показалась мне чертовски знакомой, и я сразу понял, что этого парня я где-то уже видел. Я начал рыться в своей картотеке, ну и, понятное дело, нашел. Причем я не фотографию нашел, а рисунок, который наш художник сделал по показаниям свидетелей убийства Харрисона.

– Я же говорю, Гарри, у тебя компьютерная память.

– Нет, правда?

– А что девица? – спросил я. – Ее-то хоть кто-нибудь запомнил?

– Нет, черт побери! Никто не разглядел. Все свидетели видели её только мельком и не запомнили лица.

– И не смогли её описать?

– Нет, какие-то описания мы получили. Да беда в том, что все они абсолютно разные. Похоже, единственное, на чем сошлись свидетели, это что у Дугана на подхвате была молодая женщина.

– Да, бывает и такое, сам знаю. Бывает, что у свидетелей даже в таких элементарных вещах нет согласия.

– Ну, они не виноваты, ведь на неё обратили внимание только после того, как она выдала четыре пули Харрисону. И то все тогда сразу разбежались в разные стороны, да попрятались в окнах. К тому же «шевроле» уже отъехало, двери все были закрыты.

– Прямо Бонни Паркер номер два (1)…

– Во-во, и я о том же сразу подумал. Так что смотри, когда будешь назначать незнакомой девице свиданку, держи ухо востро!

– Постараюсь, Гарри. Что там еще?

– Ничего. Это все. Иди ищи свой альпийский сугроб.

– Спасибо. Можешь дважды не советовать.

– Ну пока!

Я открыл дверцу телефонной будки, чтобы выпустить сигарный дым наружу, а потом соединился с телефонной станцией, назвал свой личный номер и попросил дать мне наше отделение.

– Следственная группа Шестого участка, – раздался в трубке усталый хриплый голос Барни Феллса. – Лейтенант Феллс у телефона.

– Лейтенант Феллс! – строго отозвался я. – Говорит старший детектив Селби.

– О Боже! Легок на помине!

– А, вот почему у меня уши горят. Что стряслось?

– Да ничего особенного, патрульный Селби. Тебе-то уж во всяком случае беспокоиться нечего.

– Что за дела? – злобно спросил я. – Почему «патрульный»?

– Потому что на большее ты не способен! И к тому же я вовсе не уверен, что ты им не станешь в ближайшем времени. Только посмотри, как ты со своим долболобом-напарником работаешь, это просто позорище!

– Наверно, ты прав. – спокойно сказал я. – Он там?

– Ну, видишь? Что за вопросы ты мне задаешь? Мало того, что вы разделились, так ты теперь ещё и не знаешь, где он находится. О Боже, с кем мне приходится работать…

– Слушай, я отправил его опросить двух подозреваемых. И думал, что он уже вернулся.

– А чем, позволь полюбопытствовать, ты занимался?

– Тем же, Барни. Так он там?

– Нет. Тут только я и ещё несколько наших детективов.

– Новости есть?

– О да! Раз уж ты об этом спросил, полагаю, новости есть.

– Например?

– Например, позвонили с Сентр-стрит (1) пару минут назад и сообщили, что они установили голую малышку, которую вы, два великих сыщика, сегодня утром упустили в тумане.

– Великолепно! И как им это удалось?

– Возможно, ты помнишь, что попросил их проверить её одежду на предмет торговых ярлыков, меток и прочего. Ты помнишь, а, сыщик?

– Перестань, Барни. Так что там нашли? Метку прачечной?

– Нет. И не метку чистки. Но на платье обнаружился ярлык Национальной ассоциации здоровья, и по этому ярлыку её и вычислили.

– Быстро работают. И кто же она?

– Эти ребята умеют ковать железо…Ее зовут Нэнси Эллис.

Я вынул записную книжку.

– И где она живет?

– В настоящее время – неизвестно.

– Как так?

– Она числится пропавшей без вести, Пит. Сегодня утром её отец сделал запрос о розыске.

– Ты говорил с ним?

– Нет. Вся информация у меня от экспертов из горуправления и из отдела по розыску пропавших.

– Она живет с родителями?

– Да. Дом 117 по Западной Сентрал-парк-стрит.

– О, это не совсем трущобный район…

– Именно. Ее папаша крупный строительный подрядчик. Большая шишка.

– И давно она пропала, Барни?

– Со вчерашнего вечера. Она ушла из дома около восьми и с тех пор от неё ни слуху ни духу.

– Она ходила на свидание с Гриром?

– Не знаю. В рапорте сказано только, что она ушла в восемь. В графах "Возможное местонахождение" и "Причина отсутствия" стоит «неизвестно».

– Сколько ей лет?

– Девятнадцать. Но это только на бумаге. По умственному развитию она много младше.

– Уж это точно! – воскликнул я. – Спутаться с таким подонком, как Грир – для этого нужно быть полной дурой!

– Нет, я в прямом смысле. Ребята из отдела розыска пропавших без вести сообщили мне, что по словам её отца она красоточка, но с мозгами у неё плоховато. По умственному развитию она осталась на уровне двенадцатилетней девочки.

– Хммм. Теперь у меня возникла настоящая проблема.

– Неужели? А мне так кажется, что тебя их уже целый букет.

– Я немедленно этим займусь. Но я собирался потянуть за одну ниточку, связанную с Дороти Ходжес.

– Это жена нашего сочинителя?

– Да.

– А что за ниточку ты ухватил?

– Я разговаривал с семейной парой, у кого Грир арендовал гараж. Уорд и Линда Томпсон. Так вот, по показаниям миссис Томпсон, она видела, как Грир и Дороти Ходжес вышли вместе из «линкольна», принадлежащего миссис Ходжес, и направились в отель «Далтон» – он расположен напротив гаража.

– Да? И когда же?

– Вчера вечером. Около шести.

– А, так значит, ты сейчас летишь туда? В «Далтон»?

– Да. Поэтому я и хотел поговорить со Стэном. Он проверял Дороти и её мужа, вот я, естественно, и…

– Самая печальная новость заключается в том, что Стэна здесь нет. Но зато есть я. Может, мне стоит сейчас рвануть в «Далтон» и посмотреть, там ли она? – Он рассмеялся или, вернее, как оно обычно выходит у Барни Феллса, издал очередь отрывистого безрадостного лая. – Вряд ли стоит просить тебя гоняться за всеми женщинами в этом районе. А, как думаешь?

– Нет, не стоит. Ты мне очень поможешь, Барни. Спасибо.

– Не за что, не за что. Ну что, ты поймал чикагских прокаженных?

– Нет, но БКИ установило, что Ударник Дуган числится в розыске за убийство. Ты знал об этом?

– Да. А тебе предстоит встреча с мамой и папой Нэнси Эллис – ты об этом ещё не забыл?

– Нет.

– А то я вижу, ты что-то не торопишься.

– Тороплюсь!

– Тебя там что – приковали к этой телефонной будке?

– Да вроде бы нет.

– Тогда чего ты телишься? Беги, малыш. Время дорого!

– Да я, считай, уже на Сентрал-парк, Барни…

– Э, постой! Я только что вспомнил. Как насчет одежды девицы?

– А что?

– Ну, не хочешь взять её платье, показать родителям для опознания?

– Нет.

– Нет? А почему?

– Потому что при виде одежды дочери родители потеряют способность здраво рассуждать, вот почему. Стоит им увидеть её платье и белье, как они вообразят, что произошло самое худшее.

– Ах, ну бросил парень девке пару палок – не Бог весть какая трагедия в наши-то дни! Ты бы мог привести её шмотки в надлежащий вид, разгладить, что ли…

– Пару палок – хрен-то! Ты не знаешь родителей, Барни! Первое, о чем они подумают, – это что её уже нет на свете.

Барни помолчал, натужно сопя в трубку.

– Ладно, уговорил. В конце концов, это же твоя проблема, Пит.

– И самое ужасное то, что их догадка может оказаться верной, закончил я печально.

ГЛАВА 11

Дверь квартиры Эллисов на восемнадцатом этаже жилого небоскреба по Западной Сентрал-парк мне открыла горничная в наколке. Она чинно приняла у меня шляпу. Ей было – Это была могучая ширококостная дама лет шестидесяти с плоским треугольным лицом, столь же белым и выцветшим, как и её передник. На голове у неё возвышалась плетеная булка седых жестких волос, похожих на моток стальной проволоки, а близко посаженные насмешливые глаза, похоже, видели в этой жизни все мыслимое и немыслимое, причем чаще, чем им бы полагалось.

– Так, комиссар? – произнесла она, чуть вздернув правый уголок верхней губы. – В каком состоянии наши дела?

– Какие?

– Ну, конечно же, дело о пропаже нашей малышки, – пояснила она. Дочери хозяев. Нэнси. Вы нашли ее?

– Пока нет. Доложите обо мне мистеру Эллису, пожалуйста.

Она пожала плечами.

– Отчего же нет… – и двинулась к двойным дверям в дальнем конце прихожей. – Пусть они хоть немного повеселятся.

– Что-то подсказывает мне, что вы не со вчерашнего дня придерживаетесь столь высокого мнения о работе нью-йоркских полицейских.

– Бог свидетель, это верно. Беда в том, что у меня, как вы говорите, комплекс нервного потрясения. В детстве мы часто забирались на крышу нашего дома и швыряли в полицейских полными мусорными ведрами.

– Ну, дети они и есть дети.

– Да, но после этого у меня развился этот самый комплекс.

– Странно, знаете ли. Ну подумаешь, одним ушибом у полицейского больше.

– Да ничего. В том-то и дело. Я ни разу не смогла попасть. Я ужасная мазила.

– Да, наверное, это плохо действует на психику пожилого человека. Это совершенно ясно.

– Такова жизнь. – торжественно изрекла она, распахивая половинку двойных дверей. – Вы точно звонили предварительно?

– Да.

– Как, вы сказали, ваша фамилия? Шелли?

– Селби.

Она скрылась за дверьми и объявила обо мне таким громовым голосом, что моя фамилия прозвучала точно предостережение, потом развернулась через левое плечо и промаршировала обратно через всю прихожую.

Помещение, в котором я оказался, было широким и длинным, на полу лежал ковер с толстым ворсом, так что в нем даже каблуки застревали, а вот пробковый розовой потолок был такой низкий, что я бы мог дотянуться до него рукой без особого труда, Комната купалась в приглушенном розоватом свете, которым обыкновенно освещены фешенебельные коктейль-холлы с "интимной обстановкой". Слева от большого окна, выходящего на угол Сентрал-парк и Пятой авеню, сидели мужчина и женщина. Они расположились в противоположных концах длинной софы на фоне фотообоев, изображавших недостроенный небоскреб почти натуральную величину.

– Входите, Селби, – пророкотал мужчина, вставая и вытягивая руку для приветствия, хотя я все ещё находился в дверях. – Проходите к нам, сэр.

На вид ему можно было дать лет сорок: низенький, плотненький, с квадратным худым лицом и бледно-серыми глазами навыкате, которые резко контрастировали с загорелой кожей его обветренного лица.

Женщина была годом младше – пухленькая рыжая, с правильными, четко очерченными чертами лица, придававшими ей сходство с камеей. И хотя это сходство к тому же подчеркивалось высоким шиньоном, её классическая внешность явно не выигрывала от огненно-рыжего шелкового жакета и черных тореадорских трико в обтяжку.

– Приятно с вами познакомиться, мистер Селби, – заявил мужчина, сдавив мою ладонь точно прессом. – Я Джордж Эллис.

– Здравствуйте, мистер Эллис, – ответил я и попытался освободить свою ладонь от его стальной хватки, чем вызвал лишь очередную попытку расплющить мои кости.

– Очень рад вашему визиту, – продолжал мистер Эллис. – Я отец Нэнси.

– Скажи, Бога ради, что мистеру Селби известно, кем Нэнси приходится мистер Эллис, – проговорила женщина резким скорбным голосом.

Я взглянул на нее. Она не глядела на нас и обращалась к пожилому эрделю, дремлющему под столиком на полу.

– Надеюсь, вы пришли с хорошими новостями? – спросил мистер Эллис, все ещё не выпуская моей ладони. Он смотрел прямо в мои глаза, точно намеревался прочитать в них правду вне зависимости от возможной лживости моих слов.

– Боюсь, нет, мистер Эллис. Мы делаем все, что в наших…

– Я ведь только мать Нэнси, мистер Эллис, – продолжала миссис Эллис все тем же скорбным голосом, по-прежнему обращаясь к спящему эрделю. Только и всего – её мать. – Она взяла зажженную сигарету с пепельницы. – Я подумала, вам это будет интересно, мистер Эллис. Вы должны знать это….

Я кивнул.

– Здравствуйте, миссис Эллис.

Джордж Эллис в последний раз сдавил мою ладонь до хруста, медленно выпустил её и взглянул на пса под столиком.

– Чаппи, попроси миссис Эллис больше не молоть вздора, – сказал мистер Эллис почти таким же резким скорбным голосом, точно подражая своей супруге, – И ещё скажи, что я от всего этого чертовски устал, просто охренел.

– Чаппи, скажи ему, что это очень скверно, – проговорила миссис Эллис, на сей раз обращаясь к сигарете. – И попроси его оставить этот базарный язык. Только то, что он окончил восемь классов, ничуть его не извиняет…

– А ты спроси лучше, какой прок ей был от колледжа! – с вызовом заметил Эллис, – Ты спроси, спроси! Ты скажи ей, что на меня ишачат больше дипломированных инженеров, чем ей за всю жизнь доводилось встречать.

– О, ну конечно, он чемпион мира среди тех, кто пролез из грязи в князи! Скажи ему! – подхватила миссис Эллис. – Он самый крупный в мире подрядчик, скажи ему!

– Черт побери! – рявкнул Эллис. – Селби, нам лучше потолковать где-нибудь в другом месте. Где-нибудь, где не будет слышно этой болтушки!

– Они будут говорить здесь, скажи им, Чаппи! – продолжала миссис Эллис. – Я ведь только мать Нэнси.

Эллис волком поглядел на эрделя, но промолчал и, вздохнув, тяжко сел на софу.

– Можете раздеться, Селби. Надо было вам сразу предложить.

Я уселся в глубокое кресло около софы и вытащил записную книжку. Пес зашевелился, равнодушно покосился на меня одним глазом и снова уснул.

– Так, – начал Эллис. – Что вы хотите мне сказать, Селби? Вы хотите сказать, что вы так ничего о ней не вызнали! – Он подался вперед и впился в меня взглядом, вынуждая солгать ему. – Это так, Селби?

– Да, увы, мне очень жаль, но…

– Говорите громче, пожалуйста, – подала голос с дальнего конца софы миссис Эллис.

– Да, разумеется. – ответил я. – Я только хочу сказать, что сейчас самое главное – не волноваться.

– Легко сказать! – язвительно заметил Эллис.

– Вы знаете некоего Эрнеста Грира?

– Грир, – задумчиво повторил Эллис. – Эрнест Грир. Нет, Селби, не знаю. А что?

– А вы, миссис Эллис?

– Нет.

– Кто такой Грир? – спросил Эллис. – И какое он имеет отношение к исчезновению Нэнси?

– Мы полагаем, что Нэнси встречалась с Гриром.

– Ну, она-то точно кое с кем встречается! – мрачно подтвердил Эллис. И от этого кое-кого у неё одни слезы!

– И она никогда не называла вам имени?

– Она ни разу даже не призналась, что у неё есть парень.

– А что этот человек… Грир, вы говорите?.. он случаем не красивый молодой человек с высоким лысоватым лбом и темными волосами? – спросила миссис Эллис.

– Именно, – кивнул я. – Возможно, он вам известен под каким-то другим именем.

– У него большой автомобиль лавандового цвета? – продолжала миссис Эллис.

– Да. Лавандовый «линкольн».

– Значит, я видела его с ним.

– Когда это было?

– На прошлой неделе. Во вторник. Она сказала нам, что идет в кино, но когда я через несколько минут спустилась на улицу, я видела, как она села в эту машину. Вам, я думаю, следует кое-что знать о Нэнси. Она… как бы это сказать… она несколько отстала в развитии.

– Отстала в развитии! – воскликнул Эллис. – Почему бы не называть вещи своими именами?! Нэнси, мистер Селби, форменная дебилка! Вот и все. Дебилка. Ей девятнадцать, она симпатичная девушка, добрейшее существо, и я люблю её больше всего на свете. Но она, Селби, словно ребенок. Она просто девчонка с внешностью взрослой женщины, да только она не женщина…

– О, прошу тебя, ради всего святого! – вскричала миссис Эллис. Чаппи, пожалуйста, попроси мистера Эллиса…

– Да заткнись ты! – завопил Эллис. – Если бы не твои родичи с их хреновыми аристократическими кровями, Нэнси не выросла бы такой дурой! Это все ваши идиотские гены, поняла, дура проклятая!

– Ну, во всяком случае все мои родственники умудрились проучиться больше восьми классов! Скажи ему, Чаппи! – прошептала миссис Эллис, густо покраснев.

– Заткнись, говорю! Лиз, я тебя в последний раз предупреждаю. Заткнись!

– Меня зовут Элизабет. Чаппи, напомни ему: Элизабет, а не Лиз.

– Молчи!

Старый эрдель забурчал во сне, яростно встряхнулся и вскочил на четыре лапы так неожиданно, что едва не опрокинул низкий столик. Он встряхнулся, грозно заворчал на всякий случай, развернулся колечком и потом с виновато-испуганным видом зевнул и двинулся к хозяйке.

– Ты! – зарычал мистер Эллис, ткнув в него пальцем. – Ляг!

Пес припал на пол так стремительно, точно ему врезали по голове поленом. Он лежал, почти не дыша, устремив свои слезящиеся глаза в пустоту.

– Скажите, миссис Эллис, Нэнси впервые на вашей памяти не ночевала дома? – спросил я.

– Да. Она обычно не задерживалась позже полуночи.

– Мы считали, что и полночь для неё слишком позднее время, – встрял мистер Эллис. – Для девушки её типа и все такое….

– И тем не менее вы позвонили в полицию только сегодня утром. Почему?

– А мы до того времени и не знали, что её нет дома, – ответил Эллис. Когда она не появилась к завтраку, я пошел к ней в комнату. И когда я увидел, что её постель не тронута, я позвонил в полицию.

– Нет, неправда! – заметила миссис Эллис. – Прежде чем позвонить в полицию, он позвонил Биллу Крофорду.

– Кто такой Билл Крофорд?

– Жених Нэнси, – ответил мистер Эллис.

– И очень хороший парень, – добавила миссис Эллис. – Лучшего трудно сыскать.

– И что же он вам сказал?

– Я не смог его застать, – ответил Эллис. – Я несколько раз пробовал ему дозвониться.

– Вы решили, что она вчера ходила на свидание с ним?

– Ни в коем случае! – возразил Эллис. – Если бы она встречалась с Биллом, она была бы сейчас дома. Тут никаких сомнений быть не может.

– А что вчера вечером, когда Нэнси уходила, – спросил я. – она не показалась вам взволнованной, опечаленной чем-то?

– Да, она была не в своей тарелке, – ответил Эллис. – Впервые она не улыбнулась мне на прощанье.

– Если это вас так поразило, почему же вы…

– Позволил ей уйти? – закончил Эллис. – Черт, а вы полагаете, мне не хотелось её остановить? Я не сделал этого только потому, что её врач запретил нам ей противоречить. Он посоветовал не мешать ей самостоятельно разобраться со своими личными проблемами.

– Психиатр?

– Да. Он сказал, что рано или поздно ей придется сталкиваться с жизненными трудностями. Ну, знаете, учиться стоять на ногах, Я, правда, всегда думал, что он большой чудак, мягко говоря. Кретин. И сейчас жалею, что не послал его сразу куда подальше.

– Билл очень милый парень, – сказала миссис Эллис. – Но мне кажется, он во всем виноват.

– Виноват в чем, миссис Эллис?

– В том, что Нэнси связалась с этим типом Гриром! Если бы Билл не….

– Чушь! – отрезал Эллис. – Бедняга просто приревновал и наломал дров. Так ведь все ошибаются, нет? Если бы ему пришло в голову, что она может подцепить незнакомого мужчину в таком месте, он бы никогда её туда не повел.

– Начнем с того, что он вообще не должен был водить её туда! возразила миссис Эллис, глядя на собаку.

– А почему? Он же не позволял ей пить спиртное!

– Что все-таки случилось? – спросил я.

– Билл повез Нэнси в Гринвич-Виллидж, – пояснила миссис Эллис. – Это было на прошлой неделе, и в тот самый вечер она очень странно себя повела. Нэнси где-то слышала об этом заведении…

– "Голосистая Энни", – вставил Эллис. – Вы знаете этот бар, Селби?

– Бывал там пару раз.

– … и упросила Билла отвести её туда, – закончила миссис Эллис. – В баре рядом с ней оказался незнакомый мужчина, который попытался завязать с ней разговор – ну, сами знаете, как ведут себя мужчины в таких заведениях и Биллу почему-то показалось, что Нэнси проявляет к этому мужчине благосклонность. Конечно, Билл поступил глупо. Ведь если вы знаете Нэнси достаточно хорошо, вам бы ни за что не пришла в голову мысль, будто…

– Ему надо было не сходя с места врезать тому парню, – хмуро заявил мистер Эллис. – Вот в чем его ошибка. Ему надо было вломить этому нахалу как следует.

– Ну, ещё большей ошибкой с его стороны было то, что он на неё обиделся, – заметила миссис Эллис. – Даже если бы Нэнси была нормальная, ему не следовало… Понимаете, что произошло: он взял и просто ушел, оставив её там одну! Он все так склонен драматизировать. Когда ему в голову пришла такая смехотворная мысль, будто Нэнси оказывает тому мужчине знаки внимания, он был так уязвлен, что просто бросил её там.

– Но только на несколько минут, Селби, – уточнил Эллис. – Он просто хотел преподать ей урок.

– И, разумеется, избрал для этого негодный способ! – возмущенно продолжала миссис Эллис. – Уж если кто и получил урок, так это сам Билл. Она взглянула на меня. – Когда он вернулся в бар, Нэнси уже не было.

– Она ушла с этим мужчиной?

– Да! Билл уверяет, что отсутствовал не более пяти минут. А когда он пришел, хозяйка бара – эта самая Голосистая Энни – сказала ему, что его девушка ушла с тем мужчиной.

– И потом он её больше не видел?

– Не видел. Он говорит, что обегал в поисках её весь Гринвич-Виллидж. А потом прибежал к нам узнать, не вернулась ли она домой. Представляете, как мы разволновались! А вернулась она часа в два. И у неё был такой вид, будто она пережила ужасное потрясение.

– Она даже разговаривать с нами не стала, – подхватил Эллис. – Мы слышали, как она плачет у себя в комнате, но она заперлась, нас не впускала и ничего не объяснила.

– Скажите, а этот незнакомец в баре… – начал я. – Им мог быть Эрнест Грир?

– Нет! – твердо заявила миссис Эллис. – Билл описал его: высокий, худой мужчина с голубыми глазами и волнистыми светлыми волосами. На вид лет тридцать пять. Это явно не тот мужчина, которого я видела в том лавандовом автомобиле с Нэнси.

– А когда вы разговаривали с врачом Нэнси?

– Сразу же на следующее утро.

– Эх, надо было послать его куда подальше! – в сердцах пробормотал Эллис.

– У вас нет её последней фотографии? – спросил я. Которую я бы мог забрать?

– А чем вам не годится та, что я передал в отдел по розыску пропавших без вести? – недовольно спросил Эллис, вытаскивая из карман бумажник.

– Ее отдали на размножение. Если у вас есть ещё одна, мы сэкономим время.

Он передал мне цветную фотографию в прозрачном конверте.

– Эта сделана год назад, но девочка с тех пор почти не изменилась.

У улыбающейся девушки, что смотрела на меня с фотографии, были темно-золотистые волосы, янтарно-карие глаза, а чертами лица – как у камеи – она походила на мать.

– Цвет глаз и волос переданы здесь точно? – спросил я.

– Да, – ответила миссис Эллис. – Очень точно.

Я убрал фотографию в карман.

– Вы сказали, мистер Эллис, что сегодня утром пытались дозвониться до Билла Крофорда?

– Верно. Я звонил ему раз шесть.

= Где он работает?

– В компании "Обер Тул энд Дай" в Ньюарке. Сегодня у него выходной, но я и туда звонил.

Я занес карандаш над пустым листком записной книжки.

– Какой у него адрес?

– Шестьсот… э-э… шестьсот…

– Шестьсот семнадцать, Западная Тридцать третья, – быстро продиктовала миссис Эллис. – Он снимает там меблированную комнату.

– У него есть машина?

– Нет, – ответил Эллис. – Но у него есть приятель, который время от времени дает ему свою.

– Вы не знаете имя этого приятеля? – спросил я, думая о той машине, которая сегодня утром укатила в туман с нагой пассажиркой.

– Нет. А что?

– Так просто. У вас нет фотографии Билла?

– Билл очень болезненно относится к своей внешности, – сказала миссис Эллис. – Нэнси много раз просила его подарить ей фотографию, но он неизменно ей отказывал.

– Может быть, вы сможете мне его описать?

– Темно-каштановые волосы, карие глаза, – начала миссис Эллис. – и довольно-таки запоминающееся лицо…

– Скажи попросту, – перебил её муж. – У парня лошадиное лицо. Ну и что? Какая разница, что у мужика за внешность, если у него совесть на месте?

– Рост – около пяти футов десяти дюймов, – закончила миссис Эллис.

– Почти шесть, – поправил её Эллис. – И здоровый. Крепкий. Наверное, ни разу в жизни не хворал.

Я пробежал глазами свои записи и встал.

– И последний вопрос. У Нэнси есть близкие подруги? Кто-то, с кем у неё доверительные отношения, к кому она могла бы обратиться за помощью?

– Нет, – вздохнула миссис Эллис. – Ее не любят.

– Не любят! – язвительно передразнил Эллис. – Да они ей завидуют, вот и все!

Из соседней комнаты донесся приглушенный бой часов. Три.

– Большое вам спасибо, – сказал я, выходя из двойных дверей. – Мы сделаем все, что в наших силах.

– Мы на вас рассчитываем, дружище! – бросил мне вслед Эллис.

Престарелая горничная с непроницаемым лицом поджидала меня за дверями – она обмахивала мозаичный мраморный столик пуховой щеткой для пыли. Она отдала мне шляпу и проводила до двери, хмурясь, точно не одобряла моего разговора в гостиной с хозяевами.

Я потянулся к дверной ручке, но она меня опередила.

– Спасибо, – сказал я.

– Мне за это платят, – отозвалась она.

– А как насчет подслушивания под дверью. За это тоже платят?

– Только полицейским за это платят. Я это делаю задаром.

– У вас есть какие-то мысли насчет Нэнси?

– Мысли-то есть, а то как же. Хотите узнать?

– А почему бы и нет.

– Я думаю, она снюхалась с мужиком, а теперь боится нос показать.

– С каким-то конкретным?

– Ну да. С Гриром, о котором вы спрашивали. А с кем же еще?