Текст книги "Частное расследование"

Автор книги: Джонатан Келлерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

– Тридцать пять комнат, – повторил Майло, снова что-то записывая – Кроме своих апартаментов, она пользовалась какими-нибудь другими комнатами? Держала в них свои вещи?

– Насколько я знаю, нет. А почему вы спрашиваете?

– Каковы размеры участка.

– Чуть меньше семи акров.

– Она часто гуляла по участку?

– Она не боится выходить и гулять по нему, если вы именно это имеете в виду. Она довольно много гуляла, и я сопровождал ее в этих прогулках – еще тогда, когда, кроме участка, она никуда не выходила. С недавнего времени – последние несколько месяцев – она выходила за его пределы на короткие прогулки в обществе доктора Каннингэм-Гэбни.

– Помимо ворот, можно ли еще как-нибудь попасть на участок или выйти?

– Насколько я знаю, нет.

– Никаких задних аллей?

– Никаких. Участок вплотную примыкает к другому владению – доктора и миссис Элридж. Участки разделяет высокая живая изгородь – метра три или выше.

– Сколько на участке хозяйственных построек?

Рэмп подумал.

– Дайте сообразить. Если считать гаражи...

– Гаражи? Сколько же их?

– Десять. Фактически это одно длинное здание с десятью боксами. Его построили для коллекции старинных автомобилей, принадлежавшей ее первому мужу. Некоторые машины просто бесценны. Двери боксов держат все время на запоре. Только бокс «зари» был оставлен открытым.

Майло быстро записал и поднял глаза.

– Продолжайте.

Рэмп, казалось, был озадачен.

Майло сказал:

– Другие постройки на участке.

– Постройки, – повторил Рэмп. – Сарай для пересадки растений, раздевалки у бассейна и одна рядом с теннисным кортом. Вот и все, если не считать бельведер.

– А помещения для обслуживающего персонала?

– Вся прислуга живет здесь, в доме. Наверху один из коридоров ведет к их комнатам.

– Сколько обслуживающего персонала?

– Ну, Мадлен, конечно. Две горничные и садовник. Садовник не живет здесь. У него пятеро сыновей, из которых ни один не состоит у нас в штате, но все время от времени помогают, делают кое-какую работу.

– Кто-нибудь из прислуги видел своими глазами, как уезжала ваша жена?

– Одна из горничных, убиравшая передний холл, видела, как она вышла из дома. Я не знаю точно, видел ли кто-нибудь, как она отъезжала, – если вы хотите спросить у них, я могу сходить за ними сейчас же.

– А где они?

– У себя в комнатах, наверху.

– Когда у них заканчивается работа?

– В девять. Но они не всегда сразу уходят к себе, иногда сидят на кухне – разговаривают, пьют кофе. Сегодня я отправил их наверх пораньше. Не хотел тут никаких воплей.

– Они очень расстроены?

Рэмп кивнул.

– Они с ней давно и склонны считать, что их долг – ее оберегать.

– Как насчет других домов?

– Только один. На побережье. Брод-Бич. Малибу. Насколько мне известно, она туда никогда не ездила. Не любит воду – не плавает даже здесь, в бассейне. Тем не менее, я звонил туда. Дважды. И ничего.

– Она ничего не говорила недавно – в последние несколько дней или даже недель – о том, чтобы уехать? Уехать куда-нибудь одной?

– Абсолютно ничего, и я...

– Никаких намеков, оброненных невзначай? Замечаний, которые тогда могли показаться ничего не значащими, а теперь приобрели смысл?

– Я сказал нет! – Румянец на лице Рэмпа стал еще ярче. Он так сильно прищурился, что у менязастучало в висках.

Майло ждал, постукивая ручкой по блокноту.

Рэмп сказал:

– Но это было бы лишено всякого смысла. Она хотела иметь большеконтактов с другими людьми, а не меньше. В этом и была вся суть ее лечения – вернуться к общению с людьми Откровенно говоря, я не вижу смысла в такой ориентированности ваших вопросов – не все ли, черт возьми, равно, что она говорила?Бог мой, ведь она не на каникулы отправилась! С ней что-то случилось вне дома, и вам следовало бы съездить в город и как следует потрясти этого психопата Макклоски! Поучить настоящей полицейской работе тех идиотов, которые его отпустили!

Он тяжело дышал. На висках вздулись вены.

Майло сказал:

– Перед тем как ехать сюда, я был в Центральном отделе и разговаривал с детективом, который допрашивал Макклоски. Этот парень Бредли Льюис – не самый лучший коп, но и не самый худший. У Макклоски железное алиби – он кормил бездомных в помещении миссии, где живет. Всю вторую половину дня он чистил картошку, мыл посуду и разливал по мискам суп. Его видели десятки людей, в том числе и священник, который заправляет этой миссией. Он никуда не отлучался с полудня до восьми вечера. Так что у полиции не было никаких оснований брать его под стражу.

– А в качестве важного свидетеля?

– Нет преступления – нет и свидетеля, мистер Рэмп. С точки зрения полиции это просто случай, когда какая-то дамочка не вернулась вовремя домой.

– Но вы-то знаете, о ком идет речь, что этот тип сделал!

– Верно. Но он отсидел положенное, и срок его условного освобождения истек. С точки зрения закона – он обычный гражданин. У полиции нет к нему претензий.

– А вы разве не можете ничего сделать?

– Еще меньше,чем ничего.

– Я имел в виду не юридические тонкости, мистер Стерджис.

Майло усмехнулся, сделал глубокий вдох.

– Сожалею. Но я крайне озабочен своей репутацией.

– Я говорю серьезно, мистер Стерджис.

– Я тоже, мистер Рэмп. – Майло больше не улыбался. – Если вы ищете помощи такого сорта, то набрали совсем не тот номер.

Он спрятал ручку в карман.

Рэмп сказал:

– Послушайте, я не хотел...

Майло жестом руки остановил его.

– Я знаю, что ваша жизнь превратилась в ад. Знаю, что эта вонючая система ни к черту не годится. Но цепляться сейчас к Макклоски не в интересах вашей жены В Центральном отделе сказали, что когда они отпустили его, то отвезли домой – своей машины у него нет – и он лег спать. Допустим, я иду к нему туда, бужу его. Он отказывается меня впустить. Тогда я врываюсь силой, играю в Крутого Гарри В кино такое получается как по маслу – запугивание дает результат Он во всем сознается, и хорошие парни побеждают В реальной жизни он нанимает адвоката. Подает в суд на меня, на вас, дело получает огласку в средствах массовой информации. И в этот момент вплывает танцующей походкой ваша жена – у нее поломалась машина и не было возможности добраться до телефона. Настоящий «хэппи энд» – вот только она опять возвращается на первые полосы газет Центральная статья для колонки «Хроника». Не говоря уже о том, что ей придется смотреть, как вы выкладываете Макклоски энную сумму или парочку лет выступаете в качестве ответчика. Как это скажется на ее психологическом прогрессе?

– Дьявольщина, – проворчал Рэмп, – с ума можно сойти – И покачал головой.

– Я попросил в Центральном отделе понаблюдать за ним. Они сказали, что попробуют, но, честно говоря, это обещание не многого стоит. Если она не вернется к утру, я нанесу ему визит, Если ожидание для вас слишком тяжело, я поеду к нему прямо сейчас. Если он меня не впустит, я останусь сидеть там всю ночь и буду смотреть на его дверь. Потом напишу вам подробный отчет о наблюдении, который будет звучать очень впечатляюще Я беру с вас семьдесят долларов в час плюс расходы Час-пустышка стоит столько же, сколько и результативный Но я прикинул, что за такие деньги вы вправе рассчитывать на определенную самостоятельность суждений с моей стороны.

– И в чем же состоит ваше самостоятельное суждение, мистер Стерджис?

– В данный момент можно найти и получше способы расходовать мое время.

– Например?

– Например, продолжать обзванивать больницы. Звонить на станции обслуживания, которые открыты всю ночь. Позвонить в автоклуб – если вы в нем состоите.

– Состоим. Похоже, все это я и сам могу делать.

– Можете. Не стесняйтесь. Чем больше людей включится в эту работу, тем быстрее мы ее сделаем. Если вы хотите заняться этим сами, я напишу вам список того, что еще вы можете сделать, и побегу.

– А что еще я могу сделать?

– Связаться с больницами и независимыми компаниями «скорой помощи», держать контакт с дорожными подразделениями различных отделов полиции, чтобы информация не затерялась в суматохе – такое случается сплошь и рядом, поверьте мне. Если захотите идти еще дальше, обзвоните авиакомпании, чартерные службы, агентства по прокату автомобилей. Отслеживайте кредитные карточки – узнайте, какими она пользуется, договоритесь с компаниями, чтобы эти номера были взяты на заметку, так что как только ими воспользуются, мы будем знать, где и когда это произошло, и получим информацию без задержки. Если она не вернется к утру, я тоже начну работать с ее банковскими документами, смотреть, не сняла ли она недавно какой-нибудь крупной суммы. На ее счетах требуется и ваша подпись?

– Нет, наши финансы раздельны.

– Никаких общих счетов?

– Нет, мистер Стерджис. – Рэмп скрестил руки на груди. Казалось, что каждое слово, словно гаечный ключ, затягивало его все туже и туже. – Снятие денег со счета, авиакомпании. Что вы хотите этим сказать? Что она сознательно ушла из дома?

– Уверен, что нет, но...

–  Определеннонет.

Майло провел по лицу рукой.

– Мистер Рэмп, будем надеяться, что она войдет в дверь с минуты на минуту Если нет, то этот случай придется рассматривать как случай исчезновения человека. А такие дела отнюдь не льстят самолюбию тех, кто сидит и ждет известий. Если уж хочешь сделать работу как следует, то должен предполагать, что могло приключиться буквально все. Это как в случае с врачом, делающим биопсию опухоли, – по всей вероятности, она доброкачественная. Врач цитирует вам статистические данные, улыбается и говорит, что почти на сто процентов уверен, что беспокоиться не о чем. Но пробу все-таки берет и отправляет ее в лабораторию.

Он расстегнул блейзер, засунул обе руки в карманы брюк, перенес вес одной ноги на пятку и подвигал ею, словно бегун, разминающий лодыжку.

Рэмп посмотрел вниз, на ногу, потом вверх, в зеленые глаза Майло.

– Так, – сказал он, – значит, мне предстоит взять пробу.

– Выбор за вами. Либо это, либо просто сидеть и ждать.

– Нет-нет, валяйте, делайте все это. У вас получится быстрее. Наверно, для начала мне следует дать вам чек.

– Чек я возьму перед уходом – на семьсот долларов, это будет десятичасовой аванс. Но сначала соберите всю прислугу, позвоните садовнику и попросите его прийти вместе с теми из сыновей, кто сегодня здесь работал и мог ее видеть. А я тем временем хотел бы наведаться в ее апартаменты, осмотреть вещи.

Рэмп хотел было возразить что-то, но передумал, решив, что не стоит напрашиваться на ответы, которые могут ему не понравиться.

Майло сказал:

– Я постараюсь быть предельно аккуратным. Если вы хотите присутствовать, то пожалуйста.

– Нет, все нормально. Делайте вашу работу. Нам туда. – Он показал на лестницу.

Они стали подниматься, наступая одновременно на одну и ту же широкую мраморную ступень, но держась на максимальном расстоянии друг от друга.

Я шел вслед за ними, отставая на две ступени, и размышлял о собственном месте во всей этой истории.

* * *

Когда мы достигли верхней площадки, я услышал, как открылась какая-то дверь, увидел тонкую полоску света на полу одного из расходящихся веером коридоров, через две двери от комнаты Джины Рэмп. Полоска расширилась, превратившись в треугольник, потом ее закрыла тень, и в холл вышла Мелисса, все еще в рубашке и джинсах, в одних носках. Она шла нетвердыми шагами, протирая глаза.

Я тихонько позвал ее по имени.

Она вздрогнула, обернулась и бросилась к нам.

– Она нашлась?

Рэмп покачал головой.

– Пока ничего нового. Это детектив Стерджис. Он... друг доктора Делавэра. Детектив, это мисс Мелисса Дикинсон, дочь миссис Рэмп.

Майло протянул руку. Мелисса едва коснулась ее, убрала свою руку и посмотрела на него снизу вверх. У нее на лице отпечатались складки от подушки – ложные шрамы, которые пройдут, как сон. Сухие губы, припухшие веки.

– Что вы собираетесь делать, чтобы найти ее? Что могу сделать я?

– Вы были дома, когда уезжала ваша мать? – спросил Майло.

– Да.

– В каком она была настроении?

– В хорошем. В возбуждении от предстоящей поездки без провожатых – на самом деле ей было страшновато, но она скрывала это, стараясь казаться радостно возбужденной. Я беспокоилась, как бы у нее не было приступа. Пыталась отговорить ее от этой затеи, сказала, что поеду с ней. Но она отказалась – даже голосна меня повысила. Она никогдаеще не повышала на меня голос.

Она закусила губы, чтобы не расплакаться.

– Я должна была настоять на своем. Майло спросил:

– Она не сказала, почему хочет ехать одна?

– Нет. Я спрашивала несколько раз, но она отказалась отвечать. Это было совсем на нее не похоже – я должна была догадаться, что здесь что-то не так.

– Вы видели своими глазами, как она отъезжала?

– Нет Она сказала, чтобы я не ходила за ней, – просто приказала мне. – Мелисса снова закусила губы. – Так что я пошла к себе. Легла, стала слушать музыку и заснула – вот так, как сейчас. Это просто невероятно – почему я так много сплю?

Рэмп сказал:

– Это стресс, Мелисса.

Она повернулась к Майло:

– Как вы думаете, что с ней случилось?

– Я здесь как раз затем, чтобы это узнать. Ваш отчим созовет весь обслуживающий персонал, посмотрим, не знает ли чего-нибудь кто-то из них. А я пока буду осматривать ее комнату и звонить по телефону – если хотите, можете мне помогать.

– А куда звонить?

– Как обычно. Заправочные станции, автоклуб. Служба дорожного патрулирования. Кое-какие местные больницы – просто на всякий случай, для подстраховки.

– Больницы, – проговорила она и прижала руку к груди. – О Боже!

– Просто для подстраховки, – повторил Майло. – Из сан-лабрадорской полиции уже звонили в несколько. Я тоже звонил, и никуда она не поступала. Но подстраховаться никогда не помешает.

– Больницы, – снова произнесла она и заплакала.

Майло положил руку ей на плечо.

– Вот, возьми, – сказал Рэмп, вытаскивая носовой платок. Она взглянула на него, покачала головой и вытерла глаза руками.

Рэмп тоже посмотрел на свой платок, сунул его обратно в карман и отступил на несколько шагов.

Мелисса спросила у Майло:

– Зачем вам нужно осматривать ее комнату?

– Получить какое-то представление о том, что она за человек. Посмотреть, все ли там так, как должно быть. Возможно, она оставила какую-то зацепку. В этом вы тоже можете мне помочь.

– Разве мы не должны что-нибудь делать?Искать ее там, на улицах?

– Пустая трата времени, – сказал Рэмп.

Она резко повернулась к нему.

– Это ты так думаешь.

– Нет, так думает мистер Стерджис.

– Тогда пусть он сам мне это скажет.

Рэмп прищурился. Он был совершенно неподвижен, если не считать еле заметного подрагивания желваков на щеках.

– Пойду собирать людей, – пробормотал он и быстро пошел прочь по левому коридору.

Когда он отошел на достаточное расстояние и не мог нас услышать, Мелисса сказала:

– Вам бы следовало присматривать за ним.

– Почему вы так думаете? – спросил Майло.

– У нее намного больше денег, чем у него.

Майло посмотрел на нее. Провел по лицу рукой.

– Вы считаете, он мог что-то с ней сделать?

– Если он сочтет, что это может принести ему какую-то выгоду, кто знает? Ему определенно нравится то, что можно купить за деньги, – теннис, жизнь здесь, пляжный домик. Но все это принадлежит маме. Я не знаю, зачем они поженились, – они не спят вместе и вообще ничего вместе не делают. Он как будто бы просто гостит здесь – такой вот затянувшийся визит и гость, который не собирается уезжать. Не понимаю, зачем она вышла за него замуж.

– Они часто ссорятся?

– Никогда, но это вовсе ничего не значит. Они проводят вместе слишком мало времени, чтобы ссориться. Что она в нем нашла?

– Ты ее когда-нибудь спрашивала об этом?

– Прямо не спрашивала – не хотела ранить ее чувства. Я спросила ее, что нужно искать в мужчине. Она ответила, что самое важное – это доброта и терпимость.

– Он обладает этими качествами? – спросил Майло.

– Я думаю, он просто ловкий тип. Гонится за роскошью.

– Ее деньги достанутся ему, если с ней что-то случится? Взгляд на вещи с этой точки зрения оказался для нее полной неожиданностью. Она порывисто поднесла руку ко рту.

– Я... я не знаю.

– Это довольно легко узнать, – сказал Майло. – Если она не объявится завтра утром, я займусь проверкой ее финансовых дел. А может, что-то найду у нее в комнате уже сейчас.

– Ладно, – согласилась она. – Вы ведь на самом деле не думаете, что с ней что-то случилось?

– Пока нет оснований. Теперь относительно того, чтобы, как вы говорите, искать ее по улицам. Ваша местная полиция уже ведет усиленное патрулирование. Я сам видел, когда ехал к вам. Ваши местные копы умеют делать это лучше всего. Кроме того, по всему округу разосланы объявления о розыске. Я проверял это лично, а не просто принял на веру. Спросите доктора Делавэра, и он скажет вам, что я прирожденный скептик. Вышесказанное не означает, что все эти полицейские отделы и службы будут разбиваться в лепешку в поисках вашей матери. Но «роллс-ройс» просто может попасться им на глаза. Если она в скором времени не вернется, мы можем расширить границы розыска, можем даже сделать заявление для прессы о ее исчезновении, но газетчикам только дай вцепиться во что-нибудь зубами – ни за что не отпустят, так что с этим придется быть поосторожнее.

– А как насчет Макклоски? – тревожно спросила она. – Вам о нем известно?

Майло кивнул.

– Тогда почему вы не пойдете туда и не... надавите на него? Мы с Ноэлем так бы и сделали, если бы знали, где он живет. Может, я сама узнаю его адрес и сделаю это.

– Это не очень хорошая мысль, – сказал Майло и повторил ей все то, что говорил Рэмпу.

– Простите, – возразила она, – но речь идет о моей матери, и я должна делать то, что считаю правильным.

– Как вы думаете, вашей матери понравилось бы увидеть вас в одном из выдвижных ящиков морга?

Рот у нее открылся. Она закрыла его. Выпрямилась. Рядом с Майло она казалась почти до смешного миниатюрной.

– Вы просто пытаетесь напугать меня.

– Правильно.

– Ну так у вас ничего не получится.

– Чертовски обидно. – Он взглянул на свой «таймэкс». – Я тут уже четверть часа, а сделал пшик. Вы что хотите – стоять здесь и сотрясать воздух или дело делать?

– Дело делать, – сказала она. – Конечно...

– Тогда – в ее комнату.

– Это здесь. Пойдемте. – Она побежала по коридору; всю сонливость как рукой сняло.

Майло посмотрел ей вслед и что-то пробормотал, но я не разобрал что.

Мы двинулись за ней.

Она добежала до двери и распахнула ее.

– Сюда. Я покажу вам, где все находится.

Майло шагнул в гостиную. Я вошел следом за ним.

Мелисса проскользнула мимо меня и встала перед Майло, загородив собой дверь в спальню.

– И еще одно.

– Что такое?

– Плачу вам я.Не Дон.Поэтому обращайтесь со мной как со взрослой.

16

Майло сказал:

– Если вам не понравится то, как я с вами буду обращаться, надеюсь, вы мне об этом скажете. Что касается оплаты, то договоритесь с ним сами.

Он снова вынул блокнот и обвел глазами гостиную. Подошел к серому диванчику. Потыкал подушки, провел под ними рукой.

– Что здесь такое – комната ожидания для посетителей?

– Это гостиная, – сказала Мелисса. – У мамы не бывало посетителей. Мой отец так задумал эту комнату, потому что считал, что она будет смотреться благородно. Раньше она выглядела иначе – очень элегантно, и мебели было намного больше, но мама все убрала и поставила это. Заказала по каталогу. В сущности, она простой человек. Эта комната фактически ее любимое место, она проводит здесь большую часть времени.

– За каким занятием?

– За чтением – она много читает. Любит читать. А еще делает физические упражнения – там есть тренажеры. – Она показала через плечо в сторону спальни.

Майло стал рассматривать картину Кассатт.

Я спросил:

– Давно у нее этот эстамп, Мелисса?

– Мой отец подарил ей его. Когда она была беременна мной.

– А еще работы Кассатт у него были?

– Вероятно. У него было очень много работ, выполненных на бумаге. Они все хранятся наверху, на третьем этаже. Чтобы на них не попадал солнечный свет. А для этой комнаты картина подходит идеально. Здесь нет окон.

– Нет окон, – повторил за ней Майло. – И это ей не мешает?

– Мама сама как солнышко, – сказала Мелисса. – Она светит собственным светом.

– Так-так. – Он вернулся к серому дивану. Снял подушки и снова поставил их на место.

Я спросил:

– Давно ли она сменила обстановку комнаты?

Они оба повернулись и уставились на меня.

– Меня просто интересуют любые изменения, которые она могла сделать недавно, – объяснил я.

Мелисса сказала:

– Это было сделано недавно. Несколько месяцев назад – три или четыре. Находившиеся здесь вещи отец подобрал по своему вкусу, они были по-настоящему декоративны. Мама распорядилась убрать все это на хранение, на третий этаж. Она говорила мне, что чувствует себя немного виноватой, потому что отец потратил очень много времени на то, чтобы собрать всю обстановку. Но я сказала ей, что все нормально – это ее комната, и она имеет право обставить ее так, как ей нравится.

Майло открыл дверь в спальню и переступил порог Я услышал его голос:

– А здесь, похоже, больших изменений не было. Мелисса заторопилась вслед за ним. Я вошел последним.

Майло стоял перед скрытой под пологом кроватью. Мелисса сказала:

– Наверно, ей здесь нравится так, как есть.

– Наверно, – согласился Майло.

Изнутри комната казалась еще больше. По крайней мере семь метров в длину и столько же в ширину, чуть ли не пятиметровый потолок с лепными украшениями, имитирующими сплетенные из ткани косички. Двухметровую каминную полку белого мрамора украшали золотые часы и стайка миниатюрных серебряных птичек.

Сидевший на часах золотой орел взирал свысока на этих мелких пичужек. Тут и там были расставлены стулья в стиле ампир с обивкой из камчатной ткани оливкового цвета, бросались в глаза причудливая трехстворчатая ширма, расписанная цветами подсолнуха, несколько малюсеньких инкрустированных золотом столиков непонятного назначения, картины, изображавшие сценки сельской жизни и грудастых дев с потупленным взором.

Извивающиеся плетеные косички тянулись к центру потолка, где заканчивались гипсовым узлом, с которого, словно гигантский брелок, свисала хрустальная с серебром люстра. Постель была накрыта стеганым атласным покрывалом кремового цвета. Гобеленовые подушки в изголовье были уложены в ровный ряд, частично перекрывая друг друга, как упавшие костяшки домино. В ногах поперек кровати аккуратно лежал шелковый халат. Кровать стояла на возвышении и оттого казалась еще выше, чем была на самом деле. Верхушки стоек полога почти касались потолка.

В слабом свете хрустальных бра, расположенных возле кровати, кремовый цвет приобретал оттенок английской горчицы, а темно-фиолетовое ковровое покрытие казалось серым. Майло щелкнул выключателем, и комнату залил яркий свет люстры.

Он заглянул под кровать, выпрямился и сказал:

– С такого пола хоть ешь. Когда здесь убирали?

– Вероятно, сегодня утром. Мама обычно убирает сама – я не хочу сказать, что она пылесосит или делает какую-то тяжелую работу. Но застилать постель ей нравится самой. Она очень аккуратна.

Вслед за Майло я посмотрел на ночные столики в китайском стиле. На обоих стояло по телефону цвета слоновой кости, стилизованным под старину. В центре левого столика в вазочке стояла красная роза. Рядом лежала книга в жестком переплете.

Все шторы были задернуты. Майло подошел к одному из окон, отдернул шторы, открыл окно и выглянул наружу. В комнату проникла струя свежего воздуха.

Изучив то, что можно было видеть, он отвернулся от окна, подошел к левому ночному столику, взял в руки книгу и открыл ее. Перелистал несколько страниц, потом повернул книгу вверх ногами и потряс. Ничего не выпало. Открыв дверцу тумбы, он наклонился и заглянул внутрь. Пусто.

Я подошел и посмотрел на обложку книги. Поль Теру. «Патагонский экспресс».

– Это книга о путешествиях, – сказала Мелисса. Майло молча продолжал осмотр комнаты.

У стены, противоположной по отношению к кровати, стояли трехметровый шкаф из ореха с позолотой и широкий резной комод, инкрустированный в стиле маркетри травами и цветами. На крышке комода располагались флаконы и флакончики с духами и мраморные часы. Майло открыл верхнюю секцию шкафа. Там оказался цветной телевизор «Сони» с девятнадцатидюймовым экраном, выпущенный не меньше десяти лет назад. На телевизоре лежал «ТВ-гид». Майло открыл его и перелистал. Нижняя секция шкафа была пуста.

– А видео нет? – спросил он.

– Маме не очень нравятся фильмы.

Майло перешел к комоду, выдвинул один за другим ящики, провел руками по атласам и шелкам.

Мелисса с минуту смотрела на него, потом спросила:

– А что, собственно, вы ищете?

– Где она держит остальную свою одежду?

– Вон там. – Она указала на резные вращающиеся двери на левой стороне комнаты. Двери из индийского розового дерева были инкрустированы медными и латунными вьющимися растениями, а мотив в верхней части дверей вызывал в памяти Тадж-Махал.

Майло бесцеремонно толкнул их.

За дверями оказался короткий и низкий холл, в который выходили еще три двери.

Первая вела в ванную комнату, облицованную зеленым мрамором, красоту которого подчеркивали зеркала с оттенком шампанского. Оборудование этой комнаты составляли утопленная в пол круглая ванна, размеры которой были бы достаточны для семейного купания, золотые краны, унитаз и биде из зеленого мрамора. Шкафчик аптечки был замаскирован под еще одну зеркальную панель. Майло отодвинул дверцу и взглянул на содержимое. Аспирин, зубная паста, шампунь, тюбики губной помады, несколько баночек с косметикой. Шкафчик был полупустой.

– Вы можете сказать, взяла ли она что-нибудь отсюда?

Мелисса покачала головой.

– Здесь все, что у нее есть. Она не очень увлекается косметикой.

За второй дверью помещался платяной шкаф размером с комнату, в центре которого стояли макияжный столик и скамья с мягкой обивкой и где все было в таком же порядке, как на подносе с инструментами в операционной. Плечики цвета шампанского, с мягкими подушечками, все обращены в одну сторону. Две стены отделаны кедром, две затянуты розовой узорчатой тканью. Подвешенные к потолку брусья для плечиков, из твердой древесины.

Одежда рассортирована по типам, но особенно сортировать было нечего. По большей части там были платья бледных тонов. Несколько вечерних платьев и меховых вещей у задней стенки; с некоторых еще не сняты фирменные торговые ярлыки. Пар десять туфель, из них три пары – кроссовки. В специальных отделениях, расположенных вдоль задней стенки, сложены майки и свитеры. Заполнено не более четверти всего места на брусьях для плечиков.

Здесь Майло не торопился: проверял карманы, становился на колени и осматривал пол под одеждой. Не найдя ничего, перешел в третью комнату.

Наполовину библиотека, наполовину гимнастический зал. По стенам от пола до потолка дубовые книжные полки, покрытый лаком пол из деревянных плиток. Передняя половина комнаты была застлана соединяющимися резиновыми матами. На этом резиновом покрытии размещались стационарный велосипед, гребной тренажер, моторизованная дорожка и переносная стойка с облегченными хромированными гантелями. На руле велосипеда висели дешевые электронные часы. Две неоткупоренные бутылки воды «Эвиан» стояли на небольшом холодильнике рядом с гантельной стойкой. Майло открыл его. Пусто.

Он прошел в глубину комнаты и провел пальцем вдоль нескольких полок. Я прочитал заглавия книг.

Опять Теру. Ян Моррис. Брюс Четуин.

Атласы. Альбомы ландшафтных фотографий. Иллюстрированные рассказы о путешествиях от викторианской эпохи до современности. Одюбоновские путеводители по Западу для любителей птиц. Путеводители Филдинга по всем остальным местам. Все номера журнала «Нэшнл джиографик» за семьдесят лет, переплетенные в коричневые обложки. Стопки журналов «Смитсониан», «Оушенз», «Нэчерэлхистори», «Трэвел», «Спорт дайвер», «Конносер».

В первый раз с момента появления Майло в особняке он показался мне встревоженным. Но это впечатление было мимолетным. Он обвел взглядом остальные книжные полки и сказал:

– Похоже, тут у нас просматривается определенная тема.

Мелисса промолчала.

Я тоже.

Никто не набрался смелости выразить очевидное словами.

* * *

Мы вернулись в спальню. Мелисса казалась притихшей.

Майло спросил:

– Где у нее лежат банковские книжки и денежные документы?

– Я не знаю, не уверена, держит ли она их здесь.

– Почему нет?

– Ее банковские дела ведет мистер Энгер из «Ферст фидьюшиери траст». Он президент банка. Его отец знал моего.

– Энгер, – повторил Майло, записывая. – Знаете номер телефона на память?

– Нет. Банк находится на бульваре Кэткарта, всего в нескольких кварталах от того места, где вы сворачиваете, когда едете сюда.

– Не скажете ли, сколько у нее там счетов и какие?

– Не имею ни малейшего представления. У меня там два – мой счет, которым банк управляет по доверенности, и еще один, которым я пользуюсь для текущих расчетов. – Она многозначительно помолчала. – Так хотел папа.

– А ваш отчим? Где у него счет?

– Понятия не имею. – Она принялась разминать руки.

– Нет оснований думать, что у него какие-то финансовые затруднения?

– Откуда мне знать?

– А что за рестораны он содержит?

– Бифштексы и пиво.

– На ваш взгляд, дела у него идут хорошо?

– Довольно неплохо. У него подают много сортов импортного пива. В Сан-Лабрадоре это считается экзотикой.

– Кстати, о пиве. Я бы выпил что-нибудь – сока или содовой. Со льдом. Здесь наверху найдется холодильник с чем-нибудь таким?

Она кивнула.

– В конце коридора есть кухня для обслуживающего персонала. Я могу принести вам что-нибудь оттуда. А вам, доктор Делавэр?

– Да, пожалуйста.

– Кока-колы, – уточнил Майло.

Я сказал, что выпью того же, что и он.

– Значит, две кока-колы. – Она осталась на месте.

– Что-нибудь не так? – спросил Майло.

– Вы здесь уже закончили?

Он еще раз огляделся.

– Да, конечно.

Мы прошли через гостиную и вышли в коридор. Мелисса закрыла дверь и сказала:

– Две кока-колы. Я быстро.

Когда она ушла, я спросил:

– И что же ты думаешь?

– Что думаю? Думаю, что и в самом деле на деньги счастья не купишь, братец. Эта комната, – он показал большим пальцем через плечо на дверь, – дьявольски похожа на номер в гостинице. Она как будто прилетела на «Конкорде», распаковала вещи и отправилась осматривать достопримечательности. Как, черт побери, она могла вот так жить,не оставляя нигде ни кусочка себя самой? И куда, к дьяволу, она девала себя целый день?

– Читала и повышала мышечный тонус.

– Ну да, – сказал он. – Читала книги о путешествиях. Это как дурацкая шутка. Юмор в представлении какого-нибудь режиссера, ставящего фильмы ужасов.

Я промолчал.

– Что? Думаешь, я потерял способность к состраданию?

– Ты же говоришь о ней в прошедшем времени.

– Сделай одолжение, не интерпретируй. Я ведь не говорю, что она мертва, просто ее здесь нет. Нутром чую, что она уже какое-то время планировала упорхнуть из клетки и наконец набралась храбрости это сделать. Наверно, жмет сейчас на своем «роллсе» на всю катушку по шоссе N 66, стекла опущены, и распевает во все горло.