Текст книги "Малёк"

Автор книги: Джон ван де Рюит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

21 июня, среда

15.00. Во время занятий по подготовке к экзаменам мы с Гекконом (который безжалостно расправился со своей бильгарцией) прогулялись по полю мимо запруды и поднялись на холм. Геккон рассказал, что как-то видел Элтона Джона на вечеринке в лондонском Найтсбридже. (Элтон прошел мимо него на лестнице и спросил, где туалет.) Мы взобрались на самую вершину крутого холма и сели на гладкий плоский камень, нагревшийся от солнца.

Под нами была школа. Башенки и шпили из красного кирпича делали ее похожей на средневековый замок. Вокруг зданий щитом выстроились голые деревья, а внизу раскинулись сухие, подернутые инеем поля. Летом здесь красиво, как на открытке; зимой пейзаж выглядит суровым и пустынным. После долгого молчания Геккон вдруг попросил меня ему спеть. Я смутился и сказал, что мне нельзя напрягать голос три дня. Геккон сник, и я снова почувствовал себя виноватым. Он сказал, что, когда я пел на похоронах Криспо, у него кожа покрылась мурашками, и он надеется, что однажды я спою и на его похоронах (если, конечно, не откинусь первым). Я дал ему слово, что так и будет, и постепенно ужасное давящее чувство вины ушло.

На обратном пути наткнулись на Жиртреста и Джеффа Лоусона, которые разглядывали какие-то документы и старые фотографии. Должно быть, Джефф знакомился с уликами, прежде чем потребовать у родителей рассказать ему правду о самоубийстве прадеда.

22 июня, четверг

Кто-то пустил слух, что мы с Гекконом – голубые фрукты (очевидно, все считают, что поскольку я – счастливый обладатель маленького хоботка, то не могу заниматься сексом с женщиной, а вот с другим парнем – пожалуйста). Решил игнорировать сплетни, надеясь, что все утихнет само собой.

20.30. Порнодебют Гоблина. Рэмбо с Саймоном приглашены в видеозал на премьеру фильма «Похотливые кобылки». Все трое заявили, что это было «просто круто». По словам Рэмбо, для меня смотреть порно – впустую тратить время, так как я еще мелкий и «стреляю холостыми». Я почувствовал, как кровь прилила к лицу, и поглубже спрятался под одеяло, отчаянно пытаясь побороть любопытство. Сколько бы меня ни дразнили, моя недоразвитость по-прежнему убивает меня!

23 июня, пятница

Нашей команде по регби вернули статус «Г». В знак торжества за обедом Лилли показал мне поднятый кверху большой палец и вприпрыжку поскакал к учительскому столу. Посмотрим, как он будет скакать, когда команда Кингз-колледжа нас уничтожит. В Кингз-колледже учится вдвое больше народу, и у них целых восемь команд в категории до четырнадцати.

Джулиан вызвал нас с Гекконом в комнату старост и потребовал признания, гомики мы или нет. Мы заверили его, что это не так. С гримасой ужасного разочарования на лице он лишил нас чаепития с тостами и приказал проваливать. А перед уходом попросил дать ему знать, если мы когда-нибудь передумаем. Мы вместе пошли в спальню, и Геккон рассказал, что его двоюродный брат на какое-то время переметнулся на голубую сторону, но с тех пор пришел в себя, женился и открыл секс-шоп в Кейптауне. Я ответил, что сейчас, пожалуй, не время делиться с ребятами этой историей (как и хвалиться знакомством с Элтоном Джоном).

По традиции репетиция кричалок перед матчем с Кингз-колледжем проходит во дворе, который считается священным центром школы. (Несмотря на то, что его репутацию несколько подмочили история с Жиртрестом, застрявшим в окне, и ночевка Бешеного Пса на лужайке.) Всю неделю по школе ходили легенды и байки о наших встречах с Кингз-колледжем. Более чем за столетнюю историю мы победили их всего трижды, а в прошлый раз они разбили нас со счетом 44:3! В последний раз победа досталась нам в 1977 – тогда игроки команды Кингз-колледжа заявили, что плохо сыграли из-за эпидемии гриппа.

18.30. Короли регби выстроились у фонтана, вплотную окруженные остальными ребятами. Капитан Гиллсон произнес фантастическую речь о гордости и страсти, в которой я лично ничего не понял. Но она вселила в нас жажду кровопролития. Наш боевой клич потряс стены и заставил залаять всех собак в округе. В эмоциональном порыве мы хором пропели школьный гимн, и хотя все ужасно фальшивили, наш здоровяк тренер остался доволен. Берт в один момент так разгорячился, что несколько раз ударил в воздух кулаком, но оступился и упал в фонтан. Спустя примерно полчаса речей и криков толпа разошлась, продолжая, однако, визжать и вопить «ура». Никто, даже сам Линтон Остин, не осмелился сегодня раскрыть книгу.

По традиции, самостоятельные занятия отменили, и всем мальчикам приказали собраться в гостиных для просмотра фильма «100 лучших голов мира». Наша гостиная была битком. Мне удалось занять маленький кусочек ковра в самом углу. Свет погасили, и фильм начался. Однако вместо Нааса Бота, Гарета Эдвардса и Дэвида Кампезе[42]42
  Гарет Эдвардс – знаменитый регбист из Уэльса, капитан уэльсской команды по регби в 1960—1970-х годах. Дэвид Кампезе – австралийский регбист, который считается одним из лучших крайних трехчетвертных в истории регби.


[Закрыть] на экране появились две голые женщины, которые целовались. Это длилось всего несколько секунд, но одобрительные возгласы из нашей гостиной и гостиных других корпусов не утихали несколько минут. Фильм быстро заменили, и на экране возник Гарет Эдвардс, но сделанного было не исправить.

Ошибка Гоблина была роковой (допустим, это была ошибка). Помимо ученических корпусов, видеоканал транслируется во все учительские дома и соседние фермы. Кто-то из учителей наверняка видел красоток в действии. Буду удивлен, если Гоблин продержится в школе до конца выходных.

Приснилось, что Русалка с Амандой целуются на моей кровати. Это нормально или я извращенец? Рэмбо говорит, что если бы он был девчонкой, то стал бы лесбиянкой. Если подумать, я тоже!

24 июня, суббота

Перепуганный Гоблин спросил совета у Рэмбо, прежде чем отправиться на встречу с Глоком (а вероятно, и со смертью). Сгрудившись вокруг кровати Рэмбо, мы еле слышно совещались шепотом. Гоблин был напуган до смерти. В дрожащих руках он держал порнокассету в белой пластиковой коробке. Мы пожелали ему удачи, и он поплелся навстречу судьбе, еле переставляя ноги. Мы же остались ждать в общей гостиной. Шли минуты. Наконец вернулся улыбающийся Гоблин (кассеты у него в руках уже не было), показал нам поднятый кверху большой палец и поскакал по лестнице в спальню. Полкорпуса бросились вслед за ним и обнаружили мерзавца прохлаждающимся на кровати, как будто ничего не произошло. Вот что он рассказал.

По совету Рэмбо Гоблин решил не отрицать, что знает о кассете, и сразу вручил ее Глоку. Однако он отрицал, что кассета его. Глоку он наврал, что она просто лежала в видеозале и он по ошибке принял ее за «100 лучших голов». Задав ряд наводящих вопросов, Глок решил поверить Гоблину на этот раз и конфисковал пленку (Гоблин видел, как он положил ее в нижний ящик стола). Затем на допрос вызвали ответственного за аудио– и видеооборудование из корпуса Барнс. В который раз одному из Безумной восьмерки удалось избежать наказания. Но в один прекрасный день империя Рэмбо несомненно падет…

Наша команда проиграла Кингз-колледжу со счетом 92:0. Команда «Е» – со счетом 108:0 (мистер Лилли уверен, что мы их сделали).

К трем часам дня все наши команды были уничтожены лавиной в черно-зеленой форме. Игроки Кингз-колледжа казались непобедимыми. Их сборная старшеклассников, в которой было вдвое больше людей, чем у нас, вышла на поле на глазах у тысячи зрителей. Через несколько минут наша команда в красно-белой форме вдохновенно выбежала на поле под звуки оглушительной кричалки. Кингз-колледж убавил нам восторга, забив гол на второй минуте. К полуфиналу они вели со счетом 12:0. Наш безусловный рекорд был поставлен под сомнение. Казалось неизбежным, что команда Кингз-колледжа восторжествует в тринадцатый раз подряд.

Но во втором тайме все изменилось. Видимо, мистер Холл в промежутке вдохновил команду речью (или угрозами), во время которой на его поясе висел револьвер (так говорит Берт). И случилось невероятное: Оливер Браун подхватил две великолепные подачи Армстронга, и счет составил 12:12. Почти до конца матча счет таким и оставался.

Потом, когда до конца осталось всего несколько секунд, один из игроков Кингз перехватил мяч, и их крайний бросился вдоль боковой линии и забил гол в ворота. Мы несчастно повесили головы, а болельщики Кингз все разом подскочили и стали подбрасывать в воздух свои дурацкие соломенные шляпы в знак торжества. Вдруг наши тоже радостно закричали. Судья дунул в свисток. Пенальти! Судья постановил, что крайний трехчетвертной, который перехватил мяч, был вне игры. Раздались недовольные вопли со стороны болельщиков Кингз-колледжа, но их староста отчаянно замахал флагом, и они замолкли.

Оливер Браун не спеша положил мяч на маленькую горку песка. Как обычно, он сделал несколько крабьих шажков сначала назад, потом в сторону. И с видом профессора принялся изучать ворота. Несомненно, то был трудный удар с острого угла, да еще под напряжением от взглядов десяти тысяч людей, вскочивших со своих мест в нетерпеливом ожидании… БАМ. Мяч взлетел высоко и ударился о правую перекладину ворот. А потом описал идеальную кривую справа налево, как мяч в кегельбане. Взметнулись флаги, и наступил хаос. Ребята высыпали на поле. Игроков подняли на руки, раздались кричалки и гимны, сработали автомобильные сигнализации, залаяли собаки, заплакали дети, закукарекали птицы… все присоединились к этому хору. Мы победили Кингз-колледж! Короли свергнуты с трона! Да здравствуют новые короли!

25 июня, воскресенье

После вчерашней радостной суматохи сел учить теоремы, читать стихи, изучать климатологию и южноафриканскую политику 1908 года. Надо ли говорить, что день прошел отвратительно – ни минуты облегчения. Решил нарушить однообразие звонком Русалке, но она была вся вялая и рассеянная и сказать ей было нечего.

Хоть одна хорошая новость: позвонил папа и сказал, что наконец собрал деньги на поездку. Я поблагодарил его много раз, но не осмелился спросить, где он раздобыл недостающие шестьсот рандов. Лишний раз убедился, что поговорка «меньше знаешь – крепче спишь» верна для меня, как для никого другого.

29 июня, четверг

Нарушил правило писать в дневник каждый день, так как должен полностью сосредоточиться на экзаменах. Кроме того, за последние четыре дня не произошло ничего маломальски интересного. Только Укушенный вызвал Рэмбо для «разговора». Рэмбо отказался говорить, что они там обсуждали, хотя мы думаем, все дело в Еве – ха-ха!

Экзамены по трудности различаются от простых (история, актерское мастерство, география, английский) до невозможных (математика и физика). Сомневаюсь, что мне удастся сохранить за собой репутацию юного гения, выигравшего грант.

Еще новость: вчера у Геккона украли все трусы. Поскольку мы теперь друзья, после ужина он сообщил мне, что теперь ходит без трусов и уверен, что за кражами стоит Джулиан. В качестве меры предосторожности я спрятал три пары трусов под кроватью, а еще три надел на себя.

Завтра последний день четверти, хотя наша кейптаунская группа проведет первую ночь каникул в школе – мы отчаливаем в субботу утром. Это мой первый официальный тур. Чувствую себя, как игрок команды «Газели»! (Хотя те сроду в туры не ездили.)

30 июня, пятница

На последнем школьном собрании в этом семестре всех регбистов из команды старшеклассников наградили знаком почета. Нашей команде Глок пожелал удачной игры в Кейптауне, после чего раздал никому не нужные галстуки, значки и кубки. Кажется, у Глока потихоньку едет крыша: все собрание он улыбался как псих и даже пару раз несмешно пошутил (лишь учителя математики и физики хохотали над его шутками).

12.00. Трое из Безумной восьмерки попрощались и разошлись, кто к родительским машинам, кто к остановке. Наша кейптаунская группа отправилась на послеобеденную тренировку с Папашей. Как-то странно, когда в школе никого нет. Должно быть, преподы просто обожают, когда мы уезжаем и наступает тишина.

22.00. Рэмбо прокрался в спальню и рассказал, что они с Евой только что занимались сексом в раздевалке на поле для крикета. Жиртрест с Бешеным Псом стали упрашивать его рассказать поподробнее, но Рэмбо лишь ответил, что это лучшее, что он чувствовал в жизни. Саймон, который весь вечер подбрасывал мяч на кончике биты, посоветовал Рэмбо прекратить отношения с Евой, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Но тот лишь улыбнулся и побежал в душ.

Завтра нам предстоит пересечь всю страну и оказаться в прекрасном Кейптауне, где я не был с пяти лет. Интересно, мы поднимемся на Столовую гору на фуникулере? В прошлый раз мы так и не поехали, потому что Вомбат заявила, что боится высоты и у нее плохое предчувствие, будто трос оборвется и кабина фуникулера будет объята пламенем. И мы пошли смотреть на здание парламента.

Бешеный Пес разорвал чайный пакетик, завернул чайные листья в обрывок письма, украденного из шкафчика Верна, и приказал нам всем выкурить эту «сигару». Вкус у нее был отвратный, и я всю ночь прокашлял, не давая уснуть никому, кроме Бешеного Пса.

1 июля, суббота

05.00. Завыла сирена на подъем, вслед за чем раздался оглушительный рев Папаши, огласивший весь двор:

– Вставайте, несчастные маленькие отродья, и марш в автобус! Раздавим замурзанных кейптаунских свиней! – Кажется, он сказал именно «замурзанных», хотя с Папашей никогда нельзя быть уверенным на все сто. (Не знаю, что такое «замурзанный», но звучит сердито.)

Мы помчались по дороге пилигрима во главе с Папашей, который срывающимся голосом вопил кричалку и какой-то безумный монолог из малоизвестной шекспировской пьесы «Симберлина» или что-то вроде того. Я вдруг понял, что Папаша пьян, как скунс, и на нем все еще профессорская мантия со вчерашнего школьного собрания.

Эрик Ньятхи, водитель школьного автобуса, был в восторге, что рядом с ним сидит наш искрометный учитель английского, и принялся болтать с ним на английском и зулу. Автобус медленно полз по заиндевевшим бурым холмам провинции Натал, а на спусках бешено несся, пытаясь набрать скорость для следующего подъема. Чтобы поднять наш боевой дух, Папаша попросил меня возглавить исполнение школьного гимна. Как только пение затихло, он достал бумаги, присланные по факсу, и начал зачитывать список противников, с которыми нам предстояло сразиться в течение недельного крикетного турнира. Наш хитрый тренер отправил своего брата, который работает агентом по недвижимости и живет в Кейптауне, в каждую из школ, с которой мы будем играть, и тот, вооруженный блокнотом и биноклем, шпионил за нашими соперниками. По мнению этого засланного казачка, единственную достойную конкуренцию представляет Кардинал-колледж – их подающие «смертельны», а бэтсмены «беспощадны, как двухметровая садо-мазо госпожа на острых шпильках». Внимательно перечитав сведения по каждой школе, Папаша пригрозил, что если мы лишимся нашего безусловного первенства, то обратно от Кейптауна пойдем пешком (1700 километров).

Пока мы заправлялись среди ночи в маленьком горном городишке Бофор-Вест, где стоял адский холод, Бешеный Пес со Стивеном Джорджем поспорили о том, насколько быстро Пес подает мяч. Стивен сказал, что не так уж и быстро, а Бешеный Пес… ну, скажем, он был другого мнения. Чтобы доказать свою правоту, он достал из сумки мяч и бросил через всю заправку. К сожалению, при этом он забыл снять свой тяжелый армейский бушлат, и мяч улетел в сторону и разбил левый поворотник у нашего автобуса. Эрик пришел в ярость и попытался вмазать Бешеному Псу дубиной, на что тот достал свой охотничий нож. Кровавую резню удалось предотвратить лишь благодаря Папаше, который очнулся от забытья и пригрозил взорвать автобус, кинув спичку в бензобак. После недолгих переговоров Эрик с Бешеным Псом помирились, и наше путешествие по нескончаемому плато продолжилось уже без поворотника.

2 июля, воскресенье

25-часовое путешествие наконец подошло к концу, и мы остановились у муниципального здания в Рондебоше у подножия знаменитой Столовой горы. (Нам сказали, что она там есть, но облака были такие густые и низкие, что никакой горы мы так и не увидели.) Большой зал был завален матрасами и маленькими шкафчиками (видимо, все школы поселили вместе). Рухнув на кровати, мы забылись блаженным сном.

14.00. Приехали еще три команды. Следуя инструкциям Папаши, мы сверлили их стальными угрожающими взглядами, пока те разбирали вещи и стелили постели.

21.45. Во главе с Бешеным Псом наша команда организовала жестокий подушечный бой, в результате которого один мальчик из Восточно-Капской провинции заплакал, а остальные с криками ужаса выбежали на улицу под дождь. Так мы пролили первую кровь и показали врагу, кто главный.

3 июля, понедельник

07.00. Позвонил домой сообщить о том, что прибыл в Кейптаун в целости. Папа спросил, сколько калиток я уже сбил. Я ответил, что матчи начинаются только завтра. Потом услышал вопли и звук бензопилы, вонзающейся в дерево, и на том конце трубку бросили.

После утренней тренировки под моросящим дождем Папаша с Эриком повезли нас в Саймонстаун, обогнув полуостров. Гору мы так и не увидели, зато видели тюленей, корабли, военно-морскую базу и странного чувака с длинной бородой, который шел по дороге голый. На обратном пути Папаша сказал, что ему нужно позвонить, и они с Эриком скрылись в пабе «Медный колокол» в маленькой рыбацкой деревушке Калк-Бэй. Из окон автобуса открывался потрясающий вид на океан, пока стекла не запотели. Тогда мы стали играть в кости и в «загадай предмет». Почти целый час мы не могли угадать предмет на букву «л», загаданный Бешеным Псом. Когда мы наконец сдались, он сказал, что загадал эльфа, которого видел прячущимся за автобусом. Скрипя от злости зубами, Рэмбо сообщил Бешеному Псу, что, даже если предположить, что эльфы действительно водятся в Калк-Бэй (что маловероятно), слово «эльф» начинается с буквы «э». Тем не менее Бешеный Пес объявил себя победителем и чемпионом по игре в «загадай предмет».

Через три часа Папаша с Эриком вышли из паба, распевая песни (только оба пели разные, причем папа на английском, а Эрик – на зулу). Парочка прохлюпала по грязи, поддерживая друг друга, и, спотыкаясь, ввалилась в автобус. Папаша заплетающимся языком продекламировал короткий шекспировский стих и сказал, что его мама передает нам привет. Автобус с рывком сорвался с места и, накренившись на одно колесо, вылетел на дорогу, чуть не сбив пожилую парочку, пытавшуюся удержать свой зонтик. По пути в базовый лагерь Папаша исполнил невероятно длинную и пошлую песню про девчонку по имени Амелия. В конце концов он замолк и уснул на плече Эрика.

4 июля, понедельник

Матч № 1 – Темплтон-Хай

09.00. Прибыв на поле, мы увидели, что оно затоплено, и поскольку дождь лил не переставая, вместо матча нас повезли в океанариум. Там Лесли и Джордж все утро пытались довести до бешенства страшенную акулу с торчащими под углом зубами, в результате чего акула не шелохнулась, а нас всех выгнали из океанариума. Потом Папаша повел нас в галерею, где Бешеный Пес сделал вид, что совокупляется со скульптурой, и нас снова выгнали. На этот раз раздраженный куратор кричал нам вслед, что мы – позор нашей школы. Папаша послал его на *** и не забыл добавить, что мы из Темплтон-Хай из Трансвааля. Взбешенный куратор процедил, что доложит на нас в соответствующие инстанции. Папаша громко рыгнул и увел нас прочь из галереи.

Пообедав гамбургерами и картошкой фри в Си-Пойнте, мы направились в древний замок, откуда нас, как ни странно, не выгнали. Я уже был в этом замке в прошлый раз и помнил, что там смертельно скучно – на этот раз ничего не изменилось. После замка мы прогулялись по гавани. Через пелену дождя едва виднелись очертания острова Роббен, где Мандела сидел в заточении. Остров казался холодным и безлюдным – ужасное место, чтобы провести там полжизни. Больше никто островом не заинтересовался, и вскоре мы поехали обратно в базовый лагерь.

5 июля, среда

Матч № 2 – Кларенс-Хай

Игру отложили, и лишь через два часа после заявленного начала Бешеный Пес смог бросить наш первый кейптаунский мяч. Мяч улетел за границу поля, и нам начислили четыре перебежки. Следующий мяч срезался с биты и полетел прямо в руки третьему игроку. Вскоре команда Кларенс вырвалась вперед: их лучший бэтсмен три раза отбил мой мяч на шесть перебежек! Когда они набрали 175 очков и сбили две калитки, снова пошел дождь, и матч отменили. Но мы все же победили их в жестоком матче по тач-регби, который, однако, плохо кончился: Бешеный Пес с разбегу врезался в одного из их игроков, и тот вывихнул запястье.