Текст книги "Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2"

Автор книги: Джон Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

Блэкки коротко кивнула в сторону двери, ведущей в смежную комнату:– Она там…

Хорн плотоядно заулыбался:– Ну-ка, ну-ка…

Энди Брендона необычайно взволновало сообщение Люси о беременности.

«Значит, я буду отцом, – с гордостью подумал он, – у меня будет сын, – Энди почему-то решил, что обязательно родится мальчик, – я воспитаю его таким же достойным человеком, как и я сам. – Брендон вспомнил свой меткий выстрел в Жака Рено, – он будет таким же мужественным, я научу его так же метко стрелять…»

Вспомнив, что Люси еще не является его женой, Энди окончательно решил, что в самое ближайшее время эту ошибку следует исправить.

«Мы обязательно поженимся, обязательно… У нас будет скромная свадьба, но на нее я приглашу всех своих друзей, – принялся мечтать Брендон, – всех без исключения: Гарри Трумсна, Томми Хогга, Фрэнка Заппу, Дэйла Купера… Может быть, придет даже мэр Твин Пикса мистер Милтон, если мы с Люси его хорошо попросим…»

Энди настолько серьезно отнесся к своему предстоящему отцовству, что решил, не откладывая, сделать два дела: во-первых, добросовестно изучить всю имеющуюся в муниципальной библиотеке литературу, касающуюся семьи и брака, а во-вторых – посетить соответствующего врача, чтобы на всякий случай иметь более полное представление о наследственности будущего ребенка. Брендону повезло – библиотекарша, узнав в чем дело, любезно предложила ему обтрепанный том «Энциклопедии вступающих в брак», добавив с любезной улыбкой, что эта книга имеется только в единственном экземпляре и поэтому выдается лишь в особых случаях…

Открыв том наугад посередине, Брендон принялся читать:

«Не станем забывать, что будущие супруги, прежде чем встретиться, прожили уже определенную жизнь и накопили уже пусть небольшой, но собственный жизненный опыт. Случается, что между молодыми, только что встретившимися, сразу же возникает такая горячая и нескрываемая симпатия друг к другу, что они и слышать не хотят о каких-либо преградах, которые могут помешать их союзу. Опять-таки в этом нет ничего плохого, но, если они проявят хоть каплю благоразумия, это никоим образом не повредит их зарождающемуся или уже зародившемуся чувству. Случается, правда, что за первым решительным шагом следует глубокое разочарование. – Энди улыбнулся и подумал: „Ко мне это наверняка не относится“. – Объясним, – читал он дальше, – почему же возникает это разочарование. Пусть небольшой, но все-таки собственный опыт, накопленный каждым из молодых перед встречей, не всегда совпадает с опытом партнера. Это вполне естественно и объяснимо, как естественно и объяснимо то, что влюбленные, зная о собственных недостатках, никогда не спешат открыть их друг другу. Но, предположим, что чувства, зародившиеся в вас, не вызвали у вас разочарования, а, напротив, укрепили вас во мнении, что вы сделали правильный выбор. Что ж, как говорится – в добрый час! Однако постараемся запомнить: брак, который вы заключили, не просто юридическое закрепление вашей любви, а еще и – быть может, прежде всего – союз двух любящих людей. То, что вы скрывали друг от друга до заключения брака, может против вашей воли раскрыться в браке. Научитесь искренности – это наш настоятельный вам совет. Не той искренности, когда вы режете правду в глаза, хотя и видите, что подобная хирургическая операция доставляет вашему любимому боль. Мы призываем вас научиться той искренности, когда вы почувствуете в себе готовность в любую минуту прийти на помощь партнеру и принять его помощь. Грустно видеть, когда молодые, даже не сделав попытку разобраться в себе, чтобы понять партнера, начинают обвинять друг друга во всех смертных грехах – в том числе и тех, которые никогда не были им присущи. Если до супружества вы привыкли считать что-либо вполне естественным и само собой разумеющимся, то это еще не значит, что то же самое будет считать естественным и само собой разумеющимся ваш избранник. То, что нравится нам, вовсе не обязательно должно нравиться всем. И это не свидетельствует о дурном вкусе всех, и утонченном – вашем собственном. У вас теперь не просто своя семья, одна любовь на двоих, – прочитав эту фразу, Энди едва не прослезился от умиления. „Одна любовь на двоих, – с умилением подумал он, – как хорошо написано!“ – но еще и то, – читал он дальше, – что издавна вмещается в понятие „свой дом“. А это – не только ваша квартира, мебель, ваши любимые книги; это – прежде всего атмосфера взаимного доверия, понимания друг друга, это ваш новый общий мир, в котором вам отныне жить вместе и совершенствовать этот мир тоже вместе».

Отложив книгу, Энди на какое-то время погрузился в раздумья. – Одна любовь на двоих, – прошептал он, – все-таки как хорошо написано…

Спрятав «Энциклопедию…» в ящик стола и закрыв его на ключ – чтобы никто не смел читать ее, – Брендон направился к врачу на обследование…

«Интересно, – думал он по дороге в клинику, – сможет ли доктор определить, по анализам, на кого будет похож ребенок?..»

Глава 35

Новые отношения Бобби с отцом. – Мемуары мистера Гарланда Таундеша о войне во Вьетнаме. – Бобби отправляется на поиски Шейлы. – Хэнк Дженнингс стреляет в Лео Джонсона.

В последнее время Бобби заметил произошедшую в его отце Гарланде перемену: он если и не перестал наставлять его при каждом удобном и неудобном поводе, то, во всяком случае, стал делать это гораздо реже.

Сперва Бобби решил, что это связано с какой-то новой работой Гарланда – мистер Таундеш, получая пенсию от Пентагона, тем не менее продолжал работать в какой-то аэрокосмической программе то ли НАСА, то ли еще какой-то правительственной организации, занимающейся проблемами космоса. Однако вскоре Бобби понял, в чем дело: оказывается, его отец, как большинство офицеров, побывавших на войне, был одержим графоманией. Мистер Гарланд Таундеш писал мемуары. Свои воспоминания он заносил в толстую клеенчатую тетрадь, которую прятал в несгораемый шкаф, стоявший у него в кабинете.

Для Бобби не было секретом, какой именно шифр требуется подобрать, чтобы открыть сейф. Код состоял из девяти букв – «МакКартур». Это была фамилия одного из министров обороны Соединенных Штатов Америки, любимый исторический персонаж Гарланда – фамилия МакКартура повторялась в доме едва ли не чаще всех остальных.

Однажды, скуки ради, дождавшись, пока отец уйдет, Бобби зашел в его кабинет и, открыв сейф, принялся за чтение.

«Джунгли Юго-Восточной Азии, – писал Гарланд, – практически непроходимы для человека, впервые туда попавшего. Многолетние деревья, гигантских размеров хвощи являют собой практически непреодолимое препятствие; лианы обвивают стволы, как гигантские змеи…»– Очень образно, – с саркастической улыбкой пробормотал Бобби, – а главное, как свежо и неизбито – «как гигантские змеи…»

Он читал далее:

«Корневища старых деревьев, сваленных ураганом или подмытых тропическими ливнями, столь частыми в этих местах, торчат из земли, подобно окаменевшим рукам какого-то фантастического существа… Джунгли эти непроходимы разве что для человека, никогда не служившего в американской армии, – Бобби улыбнулся, прочитав это утверждение, – для рейнджера ВВС нет ничего непреодолимого… Прокладывая путь среди труднопреодолимых зарослей длинными, похожими на мечете ножами, мы двинулись вперед. Через несколько десятков метров внимание привлек клекот каких-то хищных птиц – так кричат падальщики-стервятники, слетаясь на добычу.

Я посмотрел наверх и увидал застрявший на верхушках огромных деревьев остов вертолета – это, по-видимому и был тот самый вертолет, о котором говорил генерал. Пончо, изловчившись, ловко закинул наверх «кошку» с тонким тросом. Убедившись, что «кошка» зацепилнсь за остов устойчиво, осторожно полез наверх. Остальные остались ждать внизу.

Первое, что увидал Пончо среди искореженного металла и обрывков разноцветных проводов – начисто обглоданный скелет какой-то хищной птицы с изогнутым клювом. Осторожно балансируя в сторону кабины экипажа, Пончо заметил распластанный труп пилота. Лицо было залито кровью.

Пончо спустился на землю. – Прямое попадание в голову, – доложил он мне. – Пилот мертв. Они, судя по всему, нашли их при помощи теплоискателя. – Что еще можешь сказать? – спросил я. – Это не совсем обычный вертолет. Скорее, вертолет службы наблюдения.

Дилан, наблюдавший до этого за действиями Пончо со стороны, подошел ко мне. – Ну что, след нашли? – Ищем, – ответил тот.

Немного помолчав, как бы оценивая ситуацию, я повернулся к Дилану:– Не было ли тут аппаратуры и оружия? Может, все это унесли вьетнамцы? – Тут было и то, и другое, – вмешался в разговор неожиданно подошедший Билл. – Они все это сняли с вертолета и ушли. Я осмотрел следы и пока могу сказать одно: их было шесть человек, в американских армейских ботинках. Шли с северного направления. Тех, кто остался в живых, видимо, увели в свой лагерь эти чертовы вьетнамцы. – Что на это скажешь? – спросил Дилана я. – Наверное, еще какая-то повстанческая группировка. Их тут расплодилось, как собак нерезаных. Видимо, их рук дело. Надо искать дальше.

Я сделал Биллу знак – мол, надо искать дальше, коль начальство велит.

Постояв немного у дерева, на кроне которого висел остов вертолета, наша группа шла вглубь сельвы в поисках каких-нибудь следов. Мы с Пончо пошли вместе, внимательно осматривая деревья, хвощи и траву под ногами. – Никаких следов, – удрученно констатировал Пончо. – Сбили вертолет, поснимали оружие и аппаратуру, взяли заложников и вернулись на базу. – Помнишь Камбоджу?.. – поинтересовался я. – Стараюсь забыть. – Пончо раздвинул гигантские листья папоротника, и бойцы двинулись дальше.

Билл двигался в другом направлении – туда, откуда явственно доносился клекот птиц-падальщиков. По мере того, как индеец отдалялся от сбитого вертолета, его обоняние раздражал какой-то запах, исходящий из глубины сельвы. Те, кто хоть раз в жизни побывали в морге или на скотобойне, запомнят этот запах на всю жизнь – запах еще не свернувшейся крови и свежеразделанного мяса. Клекот стервятников становился все сильнее, и Билл, подняв с земли обломок ветки, кинул его в птиц. Пройдя еще несколько метров, солдат заметил между вечнозелеными зарослями нечто красное, зависшее, как ему сперва показалось, над землей. Раздвинув ветви руками, Билл, к своему ужасу увидал три трупа со снятой кожей, подвешенные, словно туши разделанных животных, за ноги. И хотя Билл был явно не из слабонервных, да и повидал на своем веку всякого, ему стало не по себе.

Трагедия, по всей видимости, произошла совсем недавно – стервятники успели выклевать только глаза, из пустой глазницы ближайшего к Биллу трупа сочилась сукровица… – Матерь Божья! – тихо сказал Пончо, подойдя к Биллу. – Кто же это…

Стараясь не вдыхать густой смрад свежей крови, исходящий от покойников, Пончо приблизился к ближайшему и срезал висящий у того на шее солдатский медальон. Осмотрев его, он кинул медальон мне:– «Джимми Харпер», – прочитал я. – Он из Форт-Брэга. Я знал этого парня…

Моя команда с ужасом смотрела на висящие трупы. Я кивнул Маку:– Мак, срежь их…

Ужасные трупы опустились на землю. Подавленный увиденным, наш отряд двинулся дальше, вглубь джунглей. Я, как никогда серьезный, шел во главе отряда. Вскоре меня нагнал Дилан:– Гарланд, – произнес он, – тут случилось нечто нечеловеческое, выходящее за всякие рамки. Мне никто не говорил про операцию в этом районе. Я ничего не знал об этом, Повстанцы не должны были быть здесь… – Вьетнамцы сняли с них кожу? – осведомился Хавкинз. – Зачем? – Такие уж они кровожадные, – произнес Мак. – Дети джунглей…

Я подошел к Биллу:– А ты что скажешь?

Солдат задумчиво повертел в руках стреляные гильзы от крупнокалиберного пулемета. – Странно, майор. – Билл протянул мне пригоршню гильз. – Они стреляли без разбору во все стороны. Это не был прицельный огонь. И я не могу поверить, что они напали и засаду… – Я тоже, – ответил я. Билл на минуту задумался:– И вот что еще странно: я не могу найти никаких Чужих следов…

Некоторое время мы шли молча. Как бы подытоживая увиденное, солдат произнес задумчиво:– Они не могли отсюда уйти. Не могли. Кажется, они просто исчезли. – Ладно, пойдем по следу заложников, – попытался успокоить я сослуживца.

И, обращаясь ко всем, скомандовал властно:– Ни звука!..

Блайн, справедливо посчитав команду как сигнал к полной боевой готовности, расчехлил свой многоствольный крупнокалиберный пулемет и, обращаясь то ли к себе, то ли к товарищам, сказал многозначительно:– Да, что-то здесь не так…

Моя группа продолжала идти по следу заложников. По моему замыслу, пленных обязательно должны были отвести в лагерь вьетнамцев. Ну, а как следует поступать дальше, мы знали лучше кого-либо другого…

То ли от увиденного кошмара, то ли от близости предстоящей операции нервное напряжение нарастало. Неожиданно Дилан споткнулся о торчащую из земли корягу и с шумом упал на землю. К нему с перекошенным от злости лицом подбежал Мак:– Да тише ты, козел вонючий, мать твою так! Я тебя убью, если ты нас тут всех подставишь! Вот здесь и подохнешь, ты меня понял?

В иной ситуации майор Дилан в момент бы поставил на место сержанта Мака, да и навряд ли Мак допустил бы себе подобную выходку. Но впереди предстояла серьезная операция, где любая, пусть даже самая незначительная оплошность может окончиться трагедией для всей группы, и Дилан, хорошо понимавший это, забыв о субординации, молча поднялся и последовал за группой.

Через полчаса спецназ, наконец, приблизился к лагерю вьетнамцев.

Лагерь представлял собой вырубленную в джунглях площадку. По периметру ее обрамляли импровизированные укрепления – мешки с песком, а по углам – грубо сколоченные из подручного дерева подобия сторожевых вышек. В каждой из таких огневых точек находился вооруженный «Калашниковым» часовой. Не зная о грозящей опасности, привыкшие за время партизанской жизни в джунглях к относительно спокойной лагерной жизни, часовые, отставив в сторону автоматы, лениво курили. В центре повстанческого лагеря громоздились дощатые бараки – в одних, видимо, располагался командный пункт, или штаб, другие служили складами оружия и аппаратуры. Старый побитый грузовик, неизвестно как оказавшийся в этих джунглях, служил в качестве своеобразной помпы – ременная передача, подсоединенная к ведущей оси машины, приводила в движение устройство, откачивающее воду из глубокой скважины.

Я, профессионально оценив обстановку, мгновенно распределил обязанности: Мак, лучший специалист в команде по взрывному делу, быстро подсоединил взрыватель и вывел его к одной из огневых точек; остальные, под прикрытием растительности, заняли удобные для нападения позиции.

Внезапно наше внимание привлек шум из глубины лагеря: один из командиров повстанцев зверски избивал человека со связанными сзади руками. Избиваемый, насильно поставленный на колени, молчал; ударив его еще несколько раз ногами, насильник выхватил пистолет и выстрелил ему в голову. Но всей видимости, убитый был одним из заложников, насильно захваченный с вертолета, остов которого мы несколько часов назад видели в джунглях. Убив заложника, вьетнамец направился в сторону одного из бараков.

…Вся операция заняла минут пятнадцать, не больше. Мак и Хавкинз со своей задачей справились блестяще – часовые на огневых точках-башенках были ликвидированны абсолютно бесшумно – так, что в глубине лагеря никто ничего не заметил. Убедившись, что огневые гнезда повстанцев ликвидированы, что давало возможность для тактического маневра, я незаметно подкрался к грузовику-автопомпе и, приподняв машину за заднюю ось, толкнул машину в сторону барака, туда, где по-видимому, находились главари повстанцев. В бараке, очевидно, находились еще и боеприпасы – через несколько секунд над лагерем взметнулся столб дыма и огня, вверх полетели щепки, обломки оружия и куски человеческих тел. В воздухе запахло паленым мясом. Повстанцы, не понимая, что же происходит, принялись беспорядочно стрелять во все стороны, однако без особого успеха, не видя перед собой реального врага. Противник был целиком дезорганизован, и поэтому, когда мы ворвались в лагерь инстругентов, то не встретили серьезного сопротивления. В это же время сработало взрывное устройство, подключенное Маком к последней из уцелевших огневых точек, и исход боя можно было считать предрешенным. Сказал свое веское слово и многоствольный пулемет Блайна – последние, слабые очаги сопротивления повстанцев были подавлены в течение нескольких минут.

Видя, что бой безнадежно проигран, главарь повстанцев кинулся к небольшому вертолету, стоявшему в укрытии. Он уже почти достиг цели – залез в кабину и попытался запустить двигатель, но удрать ему не удалось. Вовремя подоспевший Мак в упор расстрелял вертолет из базуки. Заряд попал прямо в кабину и, пробив стекло, превратил главаря в сплошной кусок обугленного мяса. Расправившись с главарем повстанцев, Мак бросился к командному пункту, чудом уцелевшему после взрыва барака с боеприпасами. Из глубины барака к нему метнулся какой-то силуэт с «Калашниковым» наизготовку. Мак опередил врага на какое-то мгновение, кинув в него нож – повстанец оказался намертво пригвожденным к стене. «Не уходи никуда!» – крикнул он поверженному врагу – чувство юмора не покидало его и в ответственные минуты. Ворвавшись в комнату, бывшую, по всей видимости, штабом вьетнамцев, Мак весело представился бородатому вьетнамскому боевику: «Тук-тук-тук. А вот и я!» – после чего расстрелял его в упор. Выглянув в окно, солдат увидал Билла, перезаряжающего свой многоствольный пулемет. – Уходим! – крикнул я ему. – Понял, майор, – ответил Билл и, почти не целясь, пустил короткую очередь в партизана, пытавшегося было прицелиться в его сторону.

Стоя у окна, я каким-то шестым чувством ощутил новую опасность. Едва повернув голову, я боковым зрением заметил человека в полевой армейской форме, – держа наготове небольшой пистолет, человек этот крадучись, бесшумно приближался к майору. Прекрасная реакция и на этот раз спасла мою жизнь: короткий удар прикладом винтовки в голову – и человек с пистолетом распластался на полу барака. Я подошел и отбросил ногой оружие. Перевернув повстанца на спину, я удивился – это была молоденькая девушка лет двадцати, с детским, наивным выражением лица. – Черт возьми! – невольно вырвалось у меня – я привык воевать с серьезным противником, уничтожать профессиональных убийц – в Лаосе, Ливии, Эквадоре, Ближнем Востоке. Видеть своим врагом молодую красивую девушку – видимо, в моей богатой практике это был единственный пока случай. Мне стало явно не по себе.

Однако, несмотря на полный разгром вьетнамцев, операция была выполнена только наполовину. Предстояло найти хотя бы часть уцелевших заложников.

В комнату вошел Мак и, утирая рукавом с лица пот и копоть недавнего боя, вопросительно посмотрел на меня. – Черт возьми, ни одного заложника не видно, – устало произнес тот. – Одного нашли, – в дверном проеме появился невесть откуда взявшийся Дилан, – нашли одного во дворе. Он тоже мертв. Как и те двое, что мы видели. Они были военными советниками, или чем-то вроде этого. – Дилан посмотрел на документы повстанцев, разбросанные по полу комнаты. – Тут что-то ужасное готовилось. И полковника нигде нету, везде обыскали. Видимо, тоже мертв…

За окном послышались короткие пулеметные очереди – это Блайн и Хавкинз достреливали последних, недобитых повстанцев, укрывшихся в бараке на окраине лагеря. – Ты ранен? – спросил Хавкинз Блайна, показывая товарищу его предплечье, задетое то ли пулей, то ли осколком. – У тебя кровь течет… – У меня нет времени истекать кровью! – Блайн улыбнулся, точь-в-точь как рекламный ковбой с плаката «Мальборо». – Я слишком занят! – А укрыться у тебя есть время? – весело поинтересовался Хавкинз и, сорвав чеку, бросил гранату в барак, где укрывались последние оставшиеся в живых повстанцы

Рейнджеры пригнулись, спрятавшись за укрытие – это было сделано очень вовремя – взрывная волна огромной силы, разметала в щепки сложенные прямо под открытым небом ящики с боеприпасами. Блайна и Хавкинза обсыпало градом мелких камней.

Блайн отряхнул от налипшей земли свою ковбойскую шляпу, помог отряхнуться Хавкинзу и только теперь заметил, что во время боя его действительно чем-то зацепило. Наскоро перемотав предплечье какой-то тряпкой, Блайн пошел в центр лагеря – а точнее того, что от него осталось – где среди обгоревшей военной техники, разметанных взрывами бараков и кровавого месива тел повстанцев собиралась моя команда. Хавкинз, повесив автомат за спину, последовал за Блайном.

Хотя операция прошла более чем успешно – практически без потерь, если не считать легкую царапину Блайна, настроение у рейнджеров было не из лучших. Основная цель так и осталась невыполненной – часть таежников со сбитого вертолета была мертва, часть – а вместе с ними и местный министр, столь нужный американскому военному командованию – исчезла, будто сквозь землю провалилась…

Я, стоя у окна и наблюдая, как к центру лагеря стягиваются его бойцы, был суров и сосредоточен. Я еще и еще раз анализировал сложившуюся ситуацию, сопоставлял факты, пытаясь выстроить увиденное, услышанное и пережитое в некую логическую цепочку, но звенья этой цепочки не стыковались между собой. Неожиданное назначение Дилана старшим его группы спецназа, участь заложников, исчезнувших неизвестно куда, трупы экипажа вертолета с содранной кожей и спешка, с которой его команду вызвали на эту забытую Богом и людьми военную базу, беспорядочная стрельба погибшего экипажа по кустам и деревьям вокруг и решение командования, что его группу никто прикрывать не будет.

А что, если… Если дело совсем не в полковнике со сбитого вертолета и не в заложниках, а в чем-то другом?.. – Черт возьми, мать вашу так, ничего тут нету! – мои размышления прервал Дилан, внимательно изучавший архив повстанцев, разбросанные по полу в полнейшем беспорядке. – Ни хрена тут нету…»

Бобби так углубился в чтение, что не заметил, как стемнело.

Захлопнув тетрадь и аккуратно положив ее в несгораемый шкаф, Бобби закрыл его все тем же кодом и, выйдя из комнаты отца, взял в руки телефон…

Боб уже устал нажимать на кнопки – в доме Джонсонов трубку никто не брал.

Вообще-то, Таундеш очень редко звонил Шейле, боясь попасть на Лео. Однако теперь Лео был вне закона, находясь в бегах, и Бобби не рисковал ничем. – Странно, – прошептал про себя Бобби, – где же она может быть… Может быть, в закусочной Нормы Дженнингс?..

Он набрал номер закусочной, однако Норма сообщила, что Шелли уже давно ушла.

«Значит, у нее сломался телефон», – решил Боб и стал собираться.

К немалому удивлению юноши, двери дома Джонсонов оказались незапертыми.

Бобби свистящим полушепотом спросил:– Шейла?.. Ты дома?..

Он зажег в прихожей свет и прошел в полуосвещенную комнату. – Есть тут кто-нибудь?.. – вновь спросил Таундеш. Неожиданно сзади него скрипнула половица. Бобби обернулся и вздрогнул – перед ним стоял Лео Джонсон. – Лео?.. – невольно вырвалось у Боба.

Тот гадко ухмыльнулся. – Да…

Бобби попятился к дверям, но Джонсон с самым решительным видом преградил ему дорогу. – Что тебе надо?.. – по тону, которым была произнесена эта фраза, юноша понял, что надо готовиться к самому худшему.

Он несмело ответил:– Ничего… – поняв, что водителю «Мака» прекрасно известна цель визита, и что, наверное, он знает об их взаимоотношениях с Шейлой если и не все, то, наверняка, почти все, Бобби добавил: – я ищу Шейлу…

Лео улыбнулся еще омерзительней. – Ее больше нет…

Бобби подался вперед, но Лео вновь преградил ему дорогу. – А где же она?.. – Она умерла, – произнес Лео и, внезапно, схватив лежавший у дверей топор для разделки мяса, бросился на Таундеша.

Бобби с трудом увернулся – широкое лезвие почти на дюйм вонзилось в деревянную обшивку стены. – А-а-а!.. – закричал Лео что есть силы и, не успев извлечь из дерева топор, толкнул Бобби – тот повалился, опрокинув при этом телевизор. То ли от сильного толчка, то ли по какой-то иной причине телевизор внезапно заработал – на экране появилось изображение какой-то сцены из вестерна. Бобби попытался подняться на ноги, но в этот момент Лео, вытащив лезвие топора, замахнулся на юношу. Тот зажмурился…

Неожиданно где-то совсем рядом прозвучал выстрел – открыв глаза, Боб увидел, как Лео, отброшенный в сторону, медленно оседает вниз; из левого уголка его рта потекла неестественно-яркая струйка крови…

Вскочив, Бобби посмотрел в окно – ему показалось, что стреляли с улицы. Действительно, в оконном стекле зияло пулевое отверстие… Приблизившись к стеклу, Бобби невольно отшатнулся – на улице, сжимая в руках пистолет, стоял Хэнк… Стараясь не смотреть на истекавшего кровью Лео – Бобби был абсолютно уверен, что у него сейчас начнутся предсмертные конвульсии, юноша боком вышел в двери и, усевшись за руль своей автомашины, на полной скорости помчался домой.