Текст книги "Журнал «Если», 1992 № 04"

Автор книги: Джон Рональд Руэл Толкин

Соавторы: Роберт Шекли,Филип Киндред Дик,Монтегю Родс Джеймс,Джон Браннер,Николай Козлов,Дин Маклафлин,Вацлав Кайдош,Теодор Стэрджон,Михаил Щербаченко,Юрий Кузьмин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Можно сказать и так, – согласился Джеззард. – Правда, почему вы считаете, что был один единственный носитель?

– Как думаешь, Клифф, в этом что-то есть? – с сомнением спросил Рон.

– Думаю, есть, – ответил Клиффорд, вспомнив свой недавний разговор с Теккерееем. – Мне кажется, нужно немедленно сообщить в Министерство.

– Хорошо, я позвоню им и поручу кому-нибудь переписать твои выкладки, – сказал Рон Джеззарду. – Если, конечно, ты не возражаешь.

Джеззард так дернул головой, что очки едва не слетели с его носа.

– О Боже! Не думаешь ли ты, что я озабочен первенством в публикации этого материала? Тем более сейчас, когда мы столкнулись с чем-то абсолютно новым?! Ты, должно быть, шутишь!

– Ты уверен, что это нечто абсолютно новое? – спросил Югаффорд.

– Настолько новое, что я даже сомневаюсь, могло ли оно развиться на нашей планете.

На мгновение повисла тишина, затем Клиффорд подал голос:

– Но не могла же Чума попасть к нам из космоса. Сейчас в моей палате находится астронавт, и я знаю, насколько основательно его проверяли.

– Знаю, знаю, – недовольно замахал на него руками Джеззард. – Я хотел сказать, что это не могло развиться на нашей планете само по себе.

Он с вызовом взглянул на собеседников.

– Сами подумайте: нам не удалось заразить этим вирусом обезьян. И в то же время он легко распространяется среди людей. Если бы этот микроб попал на Землю из космоса в виде споры, он обязательно поразил бы какое-нибудь животноё, разве не так? Но получается, что он живет и размножается только в человеческих тканях!

Сопоставьте это с тем фактом, что до сих пор эпидемия ограничивается Великобританией, и…

– Ты хочешь сказать, что это искусственный вирус? – не выдержал Рон.

– Не такое уж нелепое предположение, – заявил Джеззард. – Ты ведь знаешь характеристики заболеваемости: примерно каждый десятый. Из них еще одна десятая часть умирает. Если так будет продолжаться, мы потеряем один процент населения – шестьсот тысяч! Это уже начало сказываться на экономике, потому что даже те, кто остается в живых, около месяца проводят в стационаре, и еще два – восстановительный период…

– Ради Бога! – взорвался Рон. – И кто же, по твоему, этот злодей?

– Есть у меня кое-какие догадки… Зная, что мы разоружились, демобилизовали большую часть наших вооруженных сил, противник мог… – он смущенно умолк.

– Твоя работа – искать средство против Чумы, – неожиданно начальственным тоном сказал Рон, – а не выдумывать паранояльные теории. Надеюсь, больше никогда ничего в этом роде от тебя не услышать. Нам пора, Клифф.

Когда пневматическая дверь бесшумно закрылась за ними, Рон смущенно сказал:

– Не придавай этому значения. Джеззард – один из лучших наших специалистов, хотя ему и свойственны некоторые причуды. Он происходит из старого военно-морского семейства, и наш психиатр считает, что Джеззард воспринимает борьбу с Чумой как настоящий крестовый поход, сублимируя таким образом свойственную его натуре тягу к насилию. Я думаю, на нем сказывается напряжение последних недель. Но что касается его теории в целом, то должен признать, что она звучит чертовски правдоподобно…

Клиффорд собрался что-то ответить, но из кармана Рона раздался сигнал. Пробормотав извинения, тот вытащил рацию и слушал с полминуты.

– Не слишком веселые новости, – заметил он, кладя рацию обратно в карман и поджимая губы.

– Что стряслось на этот раз? Новая вспышка эпидемии?

– Очень может быть. Министерство обратилось во Всемирную Организацию Здравоохранения с просьбой объявить Великобританию зоной бедствия.

– В самом деле? Что ж, это значит, что мы сможем запросить дополнительный медицинский персонал…

– Да, но с другой стороны – ни туризма, ни экспорта, ни космических полетов… Сам знаешь, какие меры предосторожности предписаны в таких случаях.

– Знаю, – подавленно вздохнул Клиффорд. – По-моему, впервые целая страна объявляет себя запретной зоной.

– Такой величины, как наша – да. Я рад хотя бы тому, что буду вне пределов досягаемости для Джеззарда, когда он узнает новости, потому что они чуть ли не подтверждают его правоту!

Они снова оказались у двери в кабинет Рона, и, остановившись, повернулись друг к другу. Клиффорд хотел было предложить пообедать вместе, но внезапно остро и болезненно осознал, что его долг перед пациентами отодвигает на второй план даже такую давнюю дружбу. Они с Роном познакомились еще в колледже, потом вместе работали в госпитале и, возможно, одновременно поднялись бы на следующую ступеньку карьеры, если бы неожиданная смерть отца Рона не сделала его главой фирмы. Клиффорд был свидетелем на свадьбе Рона и Лейлы…

Которой теперь нет в живых…

Рон избавил его от мучительных попыток найти

нужные слова.

– Почему ты так и не женился, Клифф? – резко спросил он. – Может быть, потому что боялся, что когда-нибудь с тобой случится такое?

Он развернулся и вошел в кабинет, оставив Клиффорда мрачно созерцать полированный пол.

«Нет, – тихо сказал он белым стенам – нет, не поэтому.»

IV

Пронзительный звонок нарушил его сон. Спать он лег в девять вечера и сейчас чувствовал себя почти отдохнувшим.

Но, взглянув на светящийся циферблат часов, он вздрогнул от неожиданности: всего лишь полчетвертого утра – слишком рано для будильника! Он вскочил и бросился к телефону, заранее готовый к неприятным сюрпризам.

– Клифф, это Рон, – сообщил в трубке убитый голос. – Слушай, мне только что звонили из полиции. Кто-то вломился в лабораторию, нокаутировал Джеззарда, едва не задушил Дилис Хоббс и разнес вдребезги всю серию К!

Клиффорд почувствовал, как сердце превратилось в кусок свинца.

– Кого-нибудь подозреваешь?.. – начал он и осекся.

– Джеззард описал его. Высокий, темноволосый, немолодой, но очень спортивный…

– Похоже на Боргама, не находишь?

– Это верно, но Джеззард его почти не видел. И хуже всего то, что Джеззард рассказал полиции о своих догадках насчет искусственного происхождения Чумы.

– И они приняли это всерьез?

– Теперь я и сам готов принять это всерьез! Послушай, я звоню тебе вот зачем: нужен кто-то, кто видел, как Боргам покидал оффис, а свою секретаршу я найти не могу, она ночует у друзей. Полиция утверждает, что сигнализация осталась нетронутой, и поэтому хочет знать, не мог ли он спрятаться где-нибудь в здании и незаметно выскользнуть, когда из-за прибытия полиции сигнализацию отключили.

– Я видел, как он выходил, – ответил Клиффорд. – Хотя, конечно, ему ничего не стоило вернуться обратно… Знаешь, я предлагаю вот что: я уже достаточно отдохнул, а в больницу мне к шести, так что, если нужно, я приеду в лабораторию.

– Ты в самом деле можешь приехать?! – В голосе зазвучали панические нотки. – Стоит мне подумать о том, что вся наша работа полетела к чертям, я готов просто разорвать на части ублюдка, который это сделал!

– Через полчаса я буду на месте, – заверил его Клиффорд.

… Возле «Кент Фармацевтикалз» царил хаос. Четыре патрульных машины и автомобиль Рона стояли посреди дороги, перегородив движение. Вокруг суетились люди с аппаратурой, которую используют криминалисты. При свете портативного прожектора кто-то из полицейских устанавливал «ищейку» – электронное устройство для выявления следов.

Когда он притормозил, полицейский потребовал документы, и только внимательно изучив их, пустил Клиффорда в здание. Сейчас фирму наполнял непривычный шум: крики, гудение аппаратуры, топот. Клиффорд осторожно приоткрыл дверь в кабинет Рона и услышал благодарный возглас:

– Слава Богу, наконец-то!

Рон, Джеззард, Дилис Хоббс и трое полицейских воззрились на него. Челюсть Джеззарда была разбита, а девушка то и дело осторожно касалась горла.

– Доктор Клиффорд? – спросил один из полицейских. – Входите, садитесь. Моя фамилия Вентворт. Я не задержу вас надолго. Итак, доктор Джеззард, вы говорили, что…

Сержант проворно поднес микрофон, и Джеззард начал излагать происшедшее таким тоном, словно объяснял отсталому ребенку основы арифметики.

Как и все последние дни, он оставался в лаборатории вместе с Дилис Хоббс в течение всего вечера. Около десяти он выходил перекусить и вернулся примерно через пятьдесят минут. Этот факт подтвердил охранник, которому пришлось отключать сигнализацию, чтобы впустить Джеззарда. Около полуночи мисс Хоббс вышла к кофеварке, так как доктор Джеззард перед уходом захотел выпить кофе. Джеззард остался в лаборатории. Когда пневматические двери открылись, он решил, что вернулась Дилис, но, обернувшись, увидел человека, похожего на Боргама, и в ту же секунду получил сокрушительный удар в челюсть.

Придя в себя, он обнаружил, что преступник не только воспользовался дистанционным управлением, чтобы уничтожить опытную серию, но и выплеснул на нее сильнейшую кислоту.

– Это на редкость бессмысленное преступление! – воскликнула Дилис, голос которой был хриплым не только от возмущения. Джеззард взглянул на нее так, словно хотел возразить, но промолчал.

– А что произошло с вами? – обратился к ней Вентворт.

– Я была возле кофеварки, – сказала она, беспомощно пожав плечами. – Потом кто-то схватил меня за горло, и я потеряла сознание, – она снова коснулась шеи и болезненно поморщилась. – Кем бы ни был тот человек, он действовал со знанием дела. Во всяком случае, сразу сумел найти сонную артерию.

– Но вам не удалось его как следует разглядеть?

– Нет, – Дилис покачала головой.

– А вы, мистер Клиффорд, – переключился Вентворт. – Если я правильно понял, вы видели этого Боргама.

– Да. Этот человек как раз покидал здание, когда я приехал и разговаривал с секретаршей Рона.

Вентворт потер подбородок, шершавый от утренней щетины.

– Вы видели, как он покинул здание?

– Я видел, как он шел к выходу. И когда около пяти я вернулся на стоянку к своей машине, автомобиля, рядом с которым я припарковался, уже не было.

– Вот как? Что это была за машина?

– «Хантсмен» новейшей модели – потому я его и запомнил – с откидным верхом алого цвета. Кажется, номер начинался с 9G, но я не уверен.

– Очень хорошо. Сержант, свяжитесь с центральным транспортным управлением и проверьте, зарегистрирована ли такая машина на имя Боргама.

– Слушаюсь, сэр, – ответил сержант и стал набирать длинный номер на одном из телефонов, стоявших на столе Рона. Остальные ждали в напряженном молчании. Сержант долго слушал, затем положил трубку.

– Так точно, сэр. Это была его машина.

– Отлично. Объявите общенациональный розыск машины и пошлите местную полицию к нему домой в Латимер.

– Не лучше ли подождать, пока «ищейка» выдаст результаты, – рискнул возразить сержант.

– К тому времени, когда они отличат его дневные следы от тех, что он оставил ночью, этот человек

уже покинет пределы страны.

– Он не сможет покинуть пределы страны, вы же знаете, – возразил Рон.

– Что?

– В полночь ВОЗ объявила Великобританию Зоной бедствия, и все границы закрыты. Разве вам это не известно?

– Нет… ничего не слышал об этом! – воскликнул Вентворт. – Что ж, это поможет нам. Впрочем, я совершаю самый тяжкий для полицейского грех, делая преждевременные выводы. Лучше поступим так, как предложил сержант, и дождемся результатов.

Они вышли из кабинета в холл. Клиффорд взглянул на Рона, который обеспокоенно следил за снующими по коридору полицейскими.

– Какая сигнализационная система установлена у вас? – спросил Клиффорд.

– Не система, а с полдюжины различных систем! Кстати, не так уж и много для тех, кто боится не ограбления, а того, что какой-нибудь идиот заберется в лабораторию, заразится и станет причиной эпидемии. Ты же знаешь, мы имеем дело с жуткими микробами… Словом, по периметру здания установлена сеть электронного глаза, звуковая система и множество датчиков, реагирующих на изменение давления.

Чтобы войти, Джеззарду пришлось просить охранника отключить все, иначе сирена была бы слышна даже в Ханслоу. Если тебя интересует, мог ли Боргам пробраться в здание в тот момент, когда охранник отключил сигнализацию, то я тебе отвечу однозначно – нет. Перемещение любого объекта, излучающего тепло, сразу фиксируется инфракрасными детекторами на бумажной ленте. Мы видели ленту: на ней записаны все перемещения Джеззарда, так что эта система работала исправно. А еще по всему зданию установлены датчики давления воздуха, которые чутко реагируют на попытку открыть любую дверь.

– И ни одна из дверей не открывалась?

– Кроме тех, которые были на пути Джеззарда, когда он возвращался в лабораторию, – Рон покачал головой. – А это означает, что тот человек попал внутрь, не пересекая периметра здания. Либо он упал с неба, либо проник из-под земли!

– В таком случае, – медленно произнес Клиффорд, – тебе следует вызвать психиатра компании и задать ему несколько вопросов насчет Джеззарда.

– Ты думаешь… Не хочешь ли ты сказать, что это дело рук Джеззарда? Брось, я сгоряча ляпнул тебе что-то, но, пойми, я был в шоке. Он не сумасшедший, чтобы уничтожить плоды своей собственной работы!

– Разве я сказал, что он сумасшедший? – вздохнул Клиффорд. – Просто, слушая его показания, я обратил внимание на одну деталь. Он был взбешен не столько из-за нанесенного ущерба, сколько из-за того, что не сумел предусмотреть этого и принять превентивные меры. Но этого нельзя было ни предвидеть, ни предотвратить! Кто психиатр вашей компании?

– Его зовут Чинелли, – Рон был потрясен. – Господи, я понимаю, что ты имеешь в виду– Он производил такое впечатление, да? Я приму меры. Он находился в страшном напряжении все это время… Спасибо за предостережение.

V

Он вспомнил этот разговор, поедая или, вернее, пытаясь есть невкусное рагу из баранины – единственное, что подавали в больнице на ленч с тех пор, как один из поставщиков мяса заболел Чумой и санитарная инспекция запретила потреблять в пищу мясо из той партии.

Этим утром поступило тридцать пять новых больных, зараженных Чумой, и один с аппендицитом. Ситуация быстро приближалась к критической точке. Если ВОЗ ничего не предпримет в ближайшее время, врачи не смогут освоить такой объем работы.

И все же мысленно он все время возвращался к тому, что произошло в лаборатории у Рона Кента. Как человек мог проникнуть в помещение, не потревожив многочисленных систем сигнализации?

Разве что с помощью телепортатора Вейсмана!

Что ж, это бы все объяснило. Но на дворе все еще эра космических кораблей и ненадежных ракет, годных лишь на то, чтобы долгие месяцы по инерции двигаться в космосе к Луне или Марсу. Телепортаторы оставались мечтой.

И все же…

– Черт побери, – вслух пробормотал он, отодвигая почти полную тарелку. Нужно раз и навсегда разделаться с этим призраком. Он нажал кнопку селектора и, услышав ответ медсестры, спросил:

– Скажите, куда перевели пациента Бьюэла, астронавта?

– Мм… Двадцать девятая палата. А в чем дело?

– Хочу взглянуть на него.

Быстро шагая по коридору в отделение для выздоравливающих, он спросил себя, позаботился ли кто-нибудь о миникомпьютере для Бьюэла, и, открыв дверь в палату, дал утвердительный ответ. Бьюэл вовсю работал с компьютером, одной рукой набирая цифры, а другой записывая что-то в блокнот. Подняв глаза и увидев входящего Клиффорда, Бьюэл расплылся в улыбке.

– А, доктор Клиффорд! Хотите убедиться в том, что я больше не доставлю вам хлопот?

Клиффорд принудил себя улыбнуться в ответ.

– Между прочим, я зашел узнать о ваших успехах в проверке теории Вейсмана.

Клиффорд надеялся, что Бьюэл не спросит, откуда взялся столь жгучий интерес.

– Кое-какие сдвиги есть, – ответил тот, откидываясь на подушку. – Кстати, если бы вы позволили мне воспользоваться вашим больничным компьютером, я справился бы за час. А эта штука не годится для вычислений такого масштаба. Но одно я могу с уверенностью сказать уже сейчас. Вейсман абсолютно прав!

Клиффорд был так взволнован, что нервно сжал кулаки и сделал полшага к кровати.

– Значит, телепортатор можно создать?

– О, нет. Никаких шансов.

– Тогда я вас не понимаю.

– Видите ли, тут возникает так называемый мраморный парадокс. Не слышали о таком? Из пяти кусочков мрамора можно сложить шар размером с Землю. С другой стороны, теоретически возможно сжать Землю до размеров небольшого мраморного шарика. Но фокус в том, что практически это сделать невозможно.

Он постучал ручкой по раскрытому журналу со статьей Вейсмана.

– То же самое и в этом случае. Он прав, утверждая, что достаточно создать два абсолютно конгруэнтных объема, чтобы предмет, помещенный в один из них, появился и в другом. Проблема в том, чтобы найти критерий абсолютной конгруэнтности…

Рация в кармане Клиффорда подала сигнал и заговорила:

– Доктор Клиффорд, пожалуйста, немедленно

пройдите в хирургическое отделение!

Клиффорд тихо выругался, а вслух сказал:

– О'кей. Простите, что побеспокоил вас.

—Ничуть.—пожал плечами Бьюэл. – А почему вас вдруг заинтересовала телепортация? Надоело ходить пешком?

Клиффорд выдавил из себя еще одну улыбку, столь же фальшивую, как и предыдущая.

По пути в своей кабинет Клиффорд страшно злился на себя за то, что принял эту идею всерьез. Пусть полиция решает загадку со взломом лаборатории в «Кент Фарцевтикалз».

Оказалось, что именно полиция поджидала его возле кабинета в лице констебля, которого Клиффорд уже видел прошлой ночью где-то возле «Кент Фармацевтикалз». Приглашая его в кабинет, Клиффорд заметил любопытный взгляд медсестры и подумал: «Интересно, какие объяснения они найдут тому, что полиция столь настойчиво интересуется мною?»

Убрав со стола тарелку с остывшим рагу, он сказал:

– Итак, сэр, я к вашим услугам.

– Моя фамилия Фаркуар, сэр. Мне поручено поставить вас в известность о том, что мы проверили мистера Боргама, который подозревался во взломе лаборатории «Кент Фармацевтикалз».

– И…?

– Местная полиция застала его в постели. Выяснилось, что прошлым вечером он обедал с тремя друзьями в ресторане более чем в ста милях от Лондона, вернулся домой около восьми и больше никуда не отлучался. Даже «хантсмену» не под силу было доставить его в Лондон и обратно за такой короткий промежуток времени.

– Значит… – начал Клиффорд и умолк, подумав, что вовсе не обязан подбрасывать полиции Джеззарда. Возможно, они уже сами додумались…

– Да, сэр? – быстро отреагировал Фаркуар, и под острым взглядом его ярких глаз Клиффорд почувствовал себя словно под микроскопом.

– Значит, вам придется искать кого-то другого, – с усилием выговорил он.

– Да, сэр, – расслабился полицейский. – Видите ли, мой шеф считает, что будет лучше, если люди, которые, так сказать, в курсе дела, не станут повторять обвинений мистера Джеззарда. Мистер Боргам был страшно возмущен.

Он хотел было подняться, но Клиффорд жестом остановил его. Внезапно он вспомнил, где именно видел Фаркуара прошлой ночью или, вернее, этим утром.

– Это не вы ли работали с «ищейкой» возле «Кент Фармацевтикалз»?

– Гм… Да, сэр. Я стажируюсь на детектива и, чтобы успешнее сдать экзамен, должен ознакомиться со всей современной техникой, используемой в полиции.

– Она нашла что-нибудь? Я имею в виду «ищейку»?

Фаркуар слишком долго колебался, и Клиффорд воскликнул:

– Значит, нашла! Что? Свежий след? В лаборатории, я полагаю?

Фаркуар совсем смешался под его натиском. Клиффорд не унимался:

– И больше нигде следов не было! Я прав, не так ли?

Фаркуар сдался.

– Не знаю, что навело вас на эту мысль, сэр… Да, вы правы. Мы проследили ароматический след, оставленный мистером Боргамом во время его дневного визита к мистеру Кенту: он вел с улицы в кабинет мистера Кента, оттуда – в лаборатории и обратно. И, как вы верно догадались, «ищейка» нашла следы, оставленные поверх всех прочих, лишь в одном помещении, – он говорил так, словно признавался в утрате святыни, в которую верил с детства.

– Вы хотите сказать, что эти новые следы попросту обрывались? Словно мистер Боргам растворился в воздухе?

– Более или менее, – вздохнул Фаркуар и поспешил добавить, – но, видите ли, «ищейка» – экспериментальный аппарат. Ее свидетельство пока еще суд не признает.

– Черт меня побери, – задумчиво пробормотал Клиффорд. – Спасибо вам, сэр. Вы очень помогли мне.

– Это вам спасибо, сэр, – поправил полицейский, смутно чувствуя, что ситуация складывается как-то неправильно.

Клиффорд, окончательно сбитый с толку, несколько минут изучал пустую белую стену. Что делать с этой проклятой загадкой? Сначала он уверовал в телепортатор как в ключ решения всей проблемы, потом услышал авторитетное мнение о том, что создать телепортатор не представляется возможным, и в конце концов получил не менее авторитетное подтверждение первой гипотезы.

Да это просто смешно!

Нет, видимо, взломщику попросту удалось каким-то образом перехитрить все те датчики, о которых распространялся Кент, и очень может быть, что полиция уже догадалась, как это было сделано. Вместо того, чтобы ломать голову, Клиффорд решил позвонить Кенту.

Но Рон сообщил ему только то, что он уже слышал от Фаркуара.

– Как обстоят дела в лаборатории? – спросил Клиффорд.

– Еще хуже, чем показалось на первый взгляд, – удрученно ответил Рон. – Видимо, нам придется повторить все восемьсот восемь экспериментов.

– Что? Но ведь у вас должны были остаться записи!

– Вот поэтому я и говорю, что дело обстоит гораздо хуже, чем показалось сначала. Этот сукин сын вдоволь поработал с нашим компьютером, прежде чем ушел.

– Ты хочешь сказать, что ваш компьютер не был снабжен защитой?

– Конечно, был, и знал ее только персонал лаборатории! Думаешь, я идиот?! – прорычал Рон. – Но когда этот сукин сын понял, что не может уничтожить сведения, он выкинул другой фокус. Да, он умен, как черт! Дело в том, что в лаборатории лежали кое-какие распечатки с адресами файлов, содержащих данные по кризомицетину. И представляешь, что он сделал: к каждому адресу он внес новый разрешительный код. Так что теперь на каждый запрос компьютер требует с нас доказательств, что мы имеем на него право. – Рон истерически рассмеялся. – Хитро придумано, не правда ли? Конечно, сведения продолжают оставаться в машине, но у нас уйдут дни, возможно, и недели на то, чтобы вытащить их оттуда!

– Кто-нибудь еще работает над созданием кризомицетина? – спросил Клиффорд после паузы.

– Еще с полдюжины фирм. Но все они отстали от Джеззарда на милю.

Сквозь пелену черной тоски Клиффорд услышал, как Рон о чем-то спрашивает его, и попросил повторить.

– Я говорю: ты оказался прав насчет Джеззарда!

– Что ты имеешь ввиду?

– Слышал утренние новости?

– Не было времени. Первая свободная минута выдалась за ленчем. Люди поступают непрерывно – и все с Чумой.

– Так вот, Чума распространилась за пределы Великобритании. Уже есть случаи на континенте и в Нью-Йорке. Возможно, ее завезли те, кто выехал из страны до закрытия границ.

– Боже мой… – медленно и глупо, как ему самому показалось, выговорил Клиффорд. – Именно этого и следовало ожидать. Но что там насчет Джеззарда?

– Когда я рассказал ему об этом, он заявил, что все это ложь, выдуманная для отвода глаз.

– Не может быть!

– Боюсь, что это так. Мне пришлось позвать Чинелли, Джеззард начал буйствовать, и пришлось его усмирять. Возможно, пройдет месяц, прежде чем он снова будет способен работать.

– Всем нам надо тоннами принимать успокоительное, – горько сказал Клиффорд. – И чем дальше, тем чаще будут случаться подобные вещи.

VI

Больные все прибывали и прибывали. К четырем часам все койки в больнице были заняты, и Клиффорд потерял целый час, обзванивая другие больницы, в которых дела обстояли точно так же. В конце концов он позвонил в Министерство Здравоохранения и получил указание отправлять выздоравливающих по домам на попечение их личных врачей.

В течение дня Клиффорд стал свидетелем еще нескольких неожиданных летальных исходов. (Неужели он никогда не сможет забыть обескровленное лицо Лейлы Кент, ее темные волосы, разметавшиеся по подушке?)

Когда, наконец, его рабочий день кончился, он был измотан еще больше вчерашнего, но подозревал, что завтра обещает быть еще хуже. Он наспех поел и через семь часов сна снова был в больнице, где его встретила первая за все эти дни радостная новость. ВОЗ прислала спецбригаду врачей из Америки.

Когда в четыре часа утра он подъехал к больнице, у главного подъезда разгружались машины с оборудованием и медикаментами, прибывшие трансатлантическими грузовыми лайнерами.

Следующие два часа он водил группу чернокожих врачей и медсестер по палатам. Никто из них явно не представлял себе истинной природы болезни, с которой им предстояло иметь дело. Это было закономерно, поскольку до сих пор Чума не распространялась за пределы Великобритании. Но Клиффорд видел, как потрясли их его бесстрастные описания наиболее непредсказуемых случаев течения болезни. Он предлагал им поставить диагноз пациентам, и они давали верные и точные, на первый взгляд, ответы: запущенный бронхит, почечная недостаточность, сепсис в результате инфицированной раны… а затем одна из сопровождавших группу медсестер делала быстрый и наглядный тест, и на глазах у всех плазма крови, или слюна, или моча пациента приобретала ужасный оранжевый цвет.

Чума.

И все же само присутствие этих людей вселяло надежду. Подобно лейкоцитам, стремящимся противостоять инфекции в организме, эти люди бросили все свои дела, отказались от планов и, перемахнув через океан, ринулись в самый центр зоны бедствия. Это был показатель того, что современный мир может сделать в борьбе против своих скрытых врагов.

Закончив обход, все они собрались в кабинете у Клиффорда.

Клиффорд обвел взглядом присутствующих и обратился к щуплому человечку со следами операции на щитовидке – его звали Маккаферти.

– Ну, что скажете?

– Хорошего мало, – лаконично ответил тот. – Почему вы раньше не запросили помощь?

Клиффорд пожал плечами.

– Не знаю. Мы не сразу сообразили, в чем дело. Вам известно о том, что эпидемия уже достигла Европы и Соединенных Штатов?

– Еще бы! – подала голос самая симпатичная из медсестер. – Вам повезло, что мы успели вылететь к вам. Сразу после вас позвонили из Бруклина – двести случаев за один день!

– Ну что ж, думаю, нам пора приступать к работе, – сказал Маккаферти и направился к двери.

Клиффорд несколько преждевременно настроился на невыносимо тяжелый каждодневный труд. Благодаря оборудованию и медикаментам, которые прибывали в течение всего дня, американцы взяли на себя почти половину всей работы. К полудню они справились с больными, которые поступили за прошедшие сутки; еще через несколько часов в Гайд-Парке был разбит полевой госпиталь, и машины, выделенные полицией, доставляли в него пациентов. К вечеру на компьютерах были распечатаны списки адресов, по которым медсестры отправились помогать перепуганным добровольцам из Гражданской Обороны.

Среди этой суматохи Клиффорд выделил несколько минут, чтобы ответить на звонок Кента. Рон просто ликовал.

– Клифф, случилась просто фантастическая вещь! Слышал когда-нибудь о женщине по имени Сибил Марш?

– Она биохимик? Работает в одном из американских университетов, верно?

– Вот именно! Она – один из лучших специалистов в мире. И знаешь, что она сделала? Час назад она позвонила сюда и долго разговаривала с Филом Спенсером. Она утверждает, что синтезировала кризомицетин и уже грузит всю свою лабораторию на самолет, чтобы лететь сюда. Суммировав свои результаты с нашими, она попытается синтезировать кризомицетин в чистом виде!

– Но ведь Джеззард говорил, что создание кризомицетина…

– Она сказала, что может получить двадцать-тридцать процентов вещества! – возбужденно перебил Рон. – Это невероятно! Просто чудеса!

– Фантастика, – согласился Клиффорд и впервые за многие дни позволил надежде остаться в его душе.

Эйфория длилась всего лишь сорок восемь часов, по истечении которых в Лондонском аэропорту был взорван самолет с лабораторией Сибил Марш.

Когда одного из ассистентов-биохимиков удалось вытащить из пламени, он невнятно сказал, что видел в самолете незнакомого высокого темноволосого мужчину. Но пожарные обнаружили среди обломков самолета лишь осколки фосфорной гранаты.

Клиффорд узнал об этом из утреннего выпуска новостей, собираясь на работу. В панике он сразу позвонил в госпиталь и убедился в том, что там все в порядке. Опуская трубку на рычаг, он горько сжал губы в узкую линию.

Кто-то весьма решительный шел на все, чтобы мир не узнал о лекарстве. Но кто? И, главное, зачем?

Диктор говорил о случаях Чумы в Малайзии и Индонезии, когда зазвонил телефон. Сняв трубку, Клиффорд услышал незнакомый голос.

– Доктор Клиффорд?

– Да, кто это?

– Моя фамилия Чинелли, доктор. Психиатр компании «Кент Фармацевтикалз».

– О, да. Рон Кент говорил мне о вас.

– Да, я знаю, вы были его другом.

– Был? С ним… что с ним случилось?!

Клиффорду показалось, что пол стал уходить из-под ног.

– Мне очень тяжело сообщать вам эту новость, – сказал Чинелли. – Он умер сегодня ночью.

– О, господи, – простонал Клиффорд. Его ладонь так вспотела, что он едва не выронил трубку.

– От Чумы?

– Нет. Он принял яд.

Повисла тишина, словно вселенная застыла в нерешительности, не смея продолжить свое движение.

После паузы Чинелли сказал:

– Я виню себя в том, что вовремя не обратил внимания на его опасное состояние. Я видел, в каком напряжении он находился, когда с доктором Джеззардом случился срыв, но… Мне кажется, последней каплей была гибель самолета с лабораторией. Слышали об этом?

– Только что по радио…

– Мистеру Кенту сразу сообщили об этом. Дело в том, что он распорядился послать туда остатки нашего кризомицетина. И, насколько я понимаю, все было уничтожено. Он оставил записку, в которой сообщил, что взрыв самолета окончательно убедил его: кто-то преднамеренно распространяет Чуму – как и думал доктор Джеззард. Впрочем, записка очень неразборчива…

Ответом ему была мертвая тишина. Чинелли обеспокоенно спросил:

– Вы слушаете, доктор Клиффорд?

– Да, да, слушаю… – ценой неимоверного усилия ответил Клиффорд. – Спасибо, что дали мне знать. До свидания.

Но это была ложь, сказал он себе. На самом деле его уже не было здесь. Он находился в Игранной новой вселенной, полной хладнокровных беспощадных монстров, которые отняли у него сначала любимую женщину, затем лучшего друга, а потом то, что могло спасти жизнь миллионам людей, которых он никогда не знал.

Он сел на край своей кровати, уронил голову на руки и обнаружил, что все еще способен плакать.

VII

– Доктор Клиффорд?

Он поднял взгляд от стопки амбулаторных карт, которые взял из регистратуры в слабой надежде найти подступы к секрету изменчивости микроба.

– В чем дело, сестра? – недовольно спросил он у женщины, стоявшей в дверном проеме.

– Вы просили дать вам знать, если поступит хорошо одетый пациент без документов.

Клиффорд отодвинул бумажки и вскочил на ноги.