Текст книги "Журнал «Если», 1992 № 04"

Автор книги: Джон Рональд Руэл Толкин

Соавторы: Роберт Шекли,Филип Киндред Дик,Монтегю Родс Джеймс,Джон Браннер,Николай Козлов,Дин Маклафлин,Вацлав Кайдош,Теодор Стэрджон,Михаил Щербаченко,Юрий Кузьмин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Несколько десятилетий спустя возможно развитие и климатического оружия: создание озоновых дыр, искусственных торнадо и тайфунов, изменение направления океанских течений или снижение уровня солнечной радиации (например, путем постановки в небе экрана из пыли и копоти, поднятой в результате ядерных взрывов и последующих пожаров).

Средства борьбы будут становиться все более изощренными, причем основное внимание будет уделяться не повышению их разрушительной мощи, но точности наведения, сокращению времени реакции, увеличению устойчивости против средств обороны противника.

Армия будущего будет состоять из двух компонентов: стратегических сил сдерживания и высокопрофессиональных и мобильных сил быстрого реагирования.

Солдат на передовой в армиях будущего будет аккумулировать труд десятков, если не сотен людей в тылу. Он сможет выполнить свою задачу и оправдать их усилия только в том слу чае, если оснащен совершенным оружием, мастерски им владеет и имеет высокий боевой дух. В то же время таких солдат для выполнения ограниченных боевых задач нужно будет не очень много. Армии будущего – это высокопрофессиональные и относительно малочисленные соединения; время всеобщих мобилизаций прошло.

Технические перспективы – а здесь упомянуты далеко не все возможные линии развития – более или менее ясны, они, пожалуй, кое в чем опережают даже фантастику. Но техника – лишь средство. Сложнее с природой человеческой. Но и в общественном развитии есть некий прогресс, так что не стоит относиться к высказываниям «дедушек» современного вооружения, надеявшихся на то что совершенствование вооружения приведет в конце концов к бесперспективности войн, – так уж свысока.

Евгений ШАПОШНИКОВ, командующий вооруженными силами СНГ, маршал авиации.

–  Какой, на ваш взгляд, будет ваша армия после 2000 года?

– Однозначно можно сказать только одно – профессиональной. И дело не в том, что мы скопируем модель американской армии. Сама жизнь заставит нас сделать это. Темпы научных открытий таковы, что в армии непрофессионалу делать будет нечего. Уже сейчас есть рода войск, где почти отсутствуют призывники срочной службы: в авиации, ракетных войсках, в войсках ПВО.

При дальнейшем усложнении задач, поставленных перед армией, будет просто нерационально обучать два-три года специалиста, чтобы потом расставаться с ним до очередных сборов.

– В связи с этимизменятся ли задаче, поставленные перед армией?

– Они меняются уже сегодня, когда благополучно «скончался» период холодной войны.

События в Персидском заливе в какой-то мере являются аналогом будущего, примером коллективной реакции на опасность возникновения мирового конфликта.

Оптимист может помечтать о том, что после 2000 года армии на Земле не найдется дела, и она отправится патрулировать Космос. Но боюсь, что это слишком смело даже для фантастического романа. Да, конфликтов будет меньше, мир – спокойнее, но опасность применения кем-то военной силы не исчезнет. Так что главная задача армии – служить гарантом прочного мира – особых изменений не претерпит. Думаю, что в первую очередь расширятся функции войск, которые они выполняют и сегодня. А именно: оказание помощи при стихийных бедствиях. Только быстрота реагирования и эффективность увеличатся в десятки раз.

Возможно, армия полностью возьмет под свой контроль и экологическую защиту Земли, перестав быть первейшим ее нарушителем. Ведь и сами экологические преступления могут приобрести иные, более изощренные формы, которые будет трудно обнаруживать и предотвращать.

Записал Геннадий Жаворонков

Филип К. Дик
Колония

Майор Лоренс Холл склонился над бинокулярным микроскопом, регулируя резкость.

– Интересно, – прошептал он.

– Неужели? Мы торчим здесь уже три недели – и ничего. Ни одной опасной для человека формы жизни. – Лейтенант Френдли присел на краешек лабораторного стола, стараясь не задеть колбы с культурами. – Представить только: ни болезнетворных бактерий, ни каких-нибудь вшей, ни мух, ни крыс, ни…

– Ни виски, ни публичных домов, – Холл выпрямился. – И впрямь: замечательное место. А я еще опасался, что в этом бульоне найдется что-то по нашу душу. Типа гнилостных спиралевидных бактерий – помните, тех, на Марсе.

– Похоже, планета, действительно, безопасна. Знаете, я все думаю, а не Эдемский ли это сад, откуда прибыли наши предки.

– Откуда их вышвырнули.

Холл не торопясь приблизился к окну лаборатории и окинул взглядом местность. Да, что говорить, вид привлекательный. Рощи, холмы, зеленые склоны, увитые лозами; водопады и зеленые мхи, озера, фруктовые деревья и целые поля цветов. Были приняты все меры, чтобы сохранить в неприкосновенности природу Индиго – так назвали планету разведчики, побывавшие здесь шесть месяцев назад.

Холл вздохнул:

– Да, приятное местечко. Не возражал бы как-нибудь оказаться здесь еще раз.

– Природа Земли кажется золушкой по сравнению с этой. – Френдли вынул сигареты, затем засунул пачку в карман. – Знаете, со мной творится что-то странное. Ну, не могу я курить. Наверное, все из-за этого пейзажа. Он такой… такой нетронутый, черт побери. Неиспорченный. Не могу здесь курить и швырять окурки. Не могу чувствовать себя туристом на загородной прогулке.

– Туристы появятся здесь довольно скоро, – сказал Холл. Он вернулся к микроскопу. – Попробую еще несколько культур. Может, все же найду какой-нибудь смертельно опасный микроб.

– Давайте, – лейтенант Френдли соскочил со стола. – Позже загляну: а вдруг вам повезет. Сейчас в кабинете номер один заседает Большой Совет. Они почти готовы дать эмиграционным властям зеленый свет на отправку сюда первой партии колонистов.

– Туристов на пикник!

Френдли усмехнулся:

– Боюсь, именно так.

Дверь за ним закрылась. В коридоре затих гулкий стук ботинок. Холл остался в лаборатории один.

Какое-то время он сидел в задумчивости. Затем достал из микроскопа стеклышко с культурой, выбрал новое и поднес его к свету, чтобы прочесть надпись. В лаборатории было тепло и тихо. В окна струился солнечный свет, заливая всю комнату. Ветер слегка тревожил ветки деревьев. Холла одолевала дремота.

– Ох уж эти туристы, – проворчал он, вставляя стеклышко в микроскоп. – Приедут, начнут валить деревья, рвать цветы, плевать в озера, жечь траву. И нет даже обычного вируса гриппа, чтобы…

Вдруг голос его прервался…

Внезапно два окуляра микроскопа обвились вокруг его шеи. Холл попытался отодрать микроскоп от себя, но тот упрямо впивался в горло, а стальная вилка основания давила на грудь.

Все же Холлу удалось швырнуть его на пол. Но микроскоп быстро подполз к нему и схватил за ногу. Холл отшвырнул его и выхватил бластер.

Микроскоп мчался на него, катясь на регуляторах настройки. Холл выстрелил. Прибор исчез в облаке металлических частиц.

– Господи! – Холл обессиленно сел, вытирая взмокшее лицо. – Что за… – он коснулся шеи, – что за чертовщина!

Кабинет был забит до отказа. Присутствовали руководители всех подразделений. Командир Стелла Моррисон постучала по большой карте концом тонкой пластиковой указки.

– Эта равнина идеально подходит для постройки города. Вода близко, погода довольно переменчива, так что поселенцам будет о чем поговорить. Есть так же залежи различных минералов. Колонисты смогут построить собственные заводы. Им ничего не придется импортировать. Вот здесь расположен самый большой лесной массив планеты. Если, поселенцы проявят здравый смысл, то не тронут его.

Она окинула взглядом молчащих мужчин.

– Будем реалистами. Кое-кто считает, что нам не стоит давать «добро» эмиграционным властям, а приберечь планету до тех пор, пока человек не станет мудрее. Вы же понимаете, что это утопия. Не мы, так другая исследовательская группа даст «добро». Выбросите эту блажь из головы. Все, что нам осталось сделать, – это передать сигнал и начать упаковываться.

– А как с болезнетворными бактериями?

– Все анализы были сделаны с особой тщательностью. Но, насколько мне известно, ничего не показали. Думаю, мы уже можем выходить на связь с эмиграционными властями. Пусть присылают за нами корабль и попутно захватят первую партию колонистов. Не вижу причин, чтобы… – она остановилась.

В коридоре нарастал шум. Головы повернулись к двери.

Командир Моррисон нахмурилась:

– Майор Холл, разрешите напомнить: когда заседает Совет, входить запрещено!

Уцепившись за дверную ручку, Холл стоял, покачиваясь, словно пьяный. Наконец, его остекленевшие глаза остановились на лейтенанте Френдли, сидевшем посередине комнаты.

– Пойдемте со мной, – сказал он хрипло.

– Я? – Френдли откинулся на спинку стула.

– Майор, что все это значит? – сердито вмешался заместитель командира Вуд. – Вы что, пьяны или?.. – Он заметил пистолет в руке Холла. – Что случилось, майор?!

Встревоженный лейтенант Френдли вскочил и схватил Холла за плечо: – Что с вами?

– Пойдемте в лабораторию.

– Вы нашли что-нибудь? – Лейтенант вглядывался в неподвижное лицо приятеля.

– Пошли. – Холл направился прочь по коридору, Френдли – за ним. Холл толкнул дверь в лабораторию и острожно шагнул внутрь.

– Ну, что вы нашли? – повторил Френдли.

– Микроскоп.

– Микроскоп? Ну и что? – Френдли протиснулся мимо майора в лабораторию. – А кстати, где он?

– Он исчез.

– Исчез? Как?

– Я уничтожил его бластером.

– Бластером? – Френдли недоуменно посмотрел на товарища. – Зачем?

Холл открыл и закрыл рот, не сказав ни слова.

– Как вы себя чувствуете? – в голосе Френдли звучала тревога. Внезапно он нагнулся и достал из-под стола черный пластмассовый футляр. – Скажите-ка, что это за штука?

В футляре спокойно лежал микроскоп.

Холл медленно приблизился. Да, это его микроскоп: вот зазубринка над регулятором резкости. И слегка погнут один из зажимов предметного столика. Он потрогал его пальцем.

Пять минут назад этот микроскоп пытался его убить. И Холл сжег его бластером. Дотла.

– Послушайте, дружище, наверное, вам стоит пройти тестирование.

– Может, вы и правы, – пробормотал Холл.

Робот-анализатор психики жужжал, высчитывая интегралы и гештальты [2] 2
  Согласно гештальпсихологии – первичные и основные элементы психики. (Прим. перев.)


[Закрыть]. Наконец, красный свет его лампочек сменился на зеленый.

– Ну? – спросил Холл.

– Сильное чувство тревоги. Коэффициент выше десяти.

– Это серьезно?

– Для вас – да. Ваш обычный коэффициент – примерно, четыре.

Холл устало кивнул: – Знаю.

– Если бы вы сообщили мне больше исходных данных…

Холл упрямо сжал челюсти.

– Я больше ничего не могу сказать.

– Нельзя скрывать информацию во время тестирования психики, – сварливо заметил робот. – Этим вы преднамеренно искажаете мои выводы.

Холл поднялся.

– Больше мне сказать нечего.

Он отстегнул датчики тестера и отправился к себе. Голова шла кругом. Неужели он действительно не в своем уме? Ведь выстрелил же он во что-то из бластера? Да и пробы воздуха в лаборатории, которые он взял позже, обнаружили распыленные металлические частицы.

Но что же все-таки произошло? Сначала микроскоп ожил и напал на него. А затем Френдли вытащил тот же микроскоп из коробки целым и невредимым. Бред…

Холл снял форму и вошел в душ. Стоя под теплыми струями воды, он размышлял. Робот-анализатор показал, что его психика сильно расстроена, но это, возможно, результат, а не причина того, что он испытал.

Он решил было рассказать все Френдли, но передумал. Разве кто-нибудь поверит такой истории?

Холл закрыл воду и протянул руку за полотенцем на вешалке.

Полотенцу обвилось вокруг запястья, рывком притянуло его к стене. Грубая ткань зажала нос и рот. Он отчаянно боролся, стараясь вырваться. Так же внезапно полотенце отпустило его. Он упал на пол, стукнувшись головой о стенку. В глазах вспыхнули звезды, голову пронизала резкая боль.

Сидя в лужице теплой воды, Холл смотрел на вешалку. Полотенце висело, как ни в чем ни бывало, рядом с другими. Три – полотенца в ряд – абсолютно одинаковые, абсолютно неподвижные. Может, и это ему померещилось?

Покачиваясь, Холл встал и потер затылок. Боком выбрался из душевой, стараясь держаться подальше от вешалки с полотенцами. С великой осторожность вытащил новое полотенце из автомата-раздатчика. Полотенце оказалось нормальным.

Он вытерся и стал одеваться.

Ремень обвился вокруг его тела. Это была на редкость прочная вещь, укрепленная металлическими пластинками, чтобы выдержать кобуру и краги. Слепившись в смертельной схватке, майор и ремень катались по полу. Словно разъяренная металлическая змея, ремень хлестал и стегал его. Наконец Холлу удалось схватить бластер. Ремень тотчас отступил. Холл выстрелил и упал в кресло, судорожно хватая ртом воздух.

И тут же его обхватили подлокотники кресла. Но на этот раз бластер был наготове. Ему пришлось выстрелить шесть раз, прежде чем кресло обмякло и Холл смог подняться.

Холл стоял полуодетый посредине комнаты, его грудь судорожно вздымалась.

– Это невозможно, – просипел он. – Я, должно быть, спятил.

Он надел краги и ботинки. Вышел в пустой коридор. Войдя в лифт, поднялся на верхний этаж.

Командир Моррисон подняла глаза от стола, когда Холл проходил сквозь рамку робота-контролера. Рамка зазвенела.

– Вы вооружены, – с упреком сказала командир.

Холл посмотрел на бластер в своей руке. Положил его на стол.

– Извините.

– Что вам здесь надо?.. Я получила результаты вашего теста: коэффициент подскочил до десяти за последние двадцать четыре часа. – Она пристально изучала его. – Мы давно знаем друг друга, Лоренс. Скажите откровенно: что вас беспокоит?

Холл сделал глубокий вдох.

– Стелла, сегодня утром меня хотел убить микроскоп.

Ее голубые глаза широко раскрылись: – Что?!

– Потом меня хотело задушить банное полотенце. Мне удалось вырваться, но когда я одевался, мой ремень… – он замолк. Стелла вскочила.

– Охрана! – крикнула она.

– Подождите, Стелла, – Холл сделал шаг к ней. – Выслушайте меня. Я понимаю, что это звучит дико. Но я не сумасшедший. Четыре раза вещи пытались убить меня. Обычные предметы становились смертельно опасны. Может быть, это как раз то, что мы ищем. Возможно, это…

– Вас хотел убить микроскоп?

– Он ожил. Его оккуляры вцепились мне в горло.

Наступило долгое молчание.

– Кто-нибудь, кроме вас, это видел?

– Нет.

– Что вы сделали?

– Я уничтожил его бластером.

– Есть обломки?

– Нет, – неохотно признался Холл. – Вообще-то, микроскоп потом оказался целым. Таким же, как и раньше. В своем футляре.

– Понятно. – Командир кивнула двум охранникам, явившимся на вызов. – Отведите майора Холла к капитану Тейлору. Майору предписана изоляция до прибытия корабля.

Она следила за тем, как охранники надевают Холлу магнитные наручники.

– Извините, майор, – сказала она, – но все это очень похоже на психическую проекцию. А на планете слишком мало полицейских, чтобы позволить человеку, страдающему психозом, разгуливать на свободе. Вы, наверное, и сами это понимаете.

Охрана подтолкнула его к двери. Холл не сопротивлялся. В ушах у него звенело, и звон эхом отдавался в голове. Может быть, она права. Может быть, он все-таки сошел с ума.

Они пришли в отделение капитана Тейлора. Один из охранников нажал кнопку звонка.

– Кто там? – пронзительным голосом спросил робот-дверь.

– Командир Моррисон приказала поместить этого человека под стражу.

Слышно было, как щелкали реле робота, пока он принимал решение.

– Вас послал командир?

– Да.

– Можете войти, – уступил, наконец, робот.

Охранники распахнули дверь. И замерли.

На полу лежал капитан Тейлор, лицо его посинело, глаза выкатились. Видны были только голова и ноги. Красно-белый подстилочный коврик обвился вокруг него, сжимая и стискивая все сильнее и сильнее.

Холл бросился на пол и стал стаскивать ковер.

– Быстрее! – рявкнул он.

Охранники схватились за коврик. Тот не поддавался.

– Помогите, – слабым голосом просипел Тейлор.

– Пытаемся. – Они тянули изо всех сил. Наконец им удалось сорвать коврик. Тот поспешно зашлепал к открытой двери. Один из охранников уничтожил его бластером.

Холл подбежал к видеоэкрану и набрал дрожащей рукой номер срочной связи с командиром.

Ее лицо появилось на экране.

– Видите! – выдохнул он.

Пристальный взгляд командира устремился мимо него на лежащего на полу Тейлора. Рядом с ним стояли на коленях два охранника с бластерами в руках.

– Что там у вас происходит?

– Капитан только что сражался с ковриком. – Холл невесело улыбнулся. – Ну, так кто же сошел с ума?

– Высылаю отделение охраны.

– Скажите им, чтобы держали бластеры наготове. И лучше объявить общую тревогу.

Холл положил четыре предмета на стол командира Моррисон: микроскоп, полотенце, металлический ремень и небольшой красно-белый коврик.

Она нервно отодвинулась.

– Майор, вы уверены, что…

– Сейчас они не опасны. В этом-то вся странность. Вот то самое полотенце. Всего несколько часов назад оно пыталось убить меня. Я распылил его бластером на мелкие частицы. И вот оно перед вами. Такое же, как прежде. Совсем безобидное.

Капитан Тейлор осторожно потрогал пальцем красно-белый коврик.

– Мой коврик. Я привез его с Земли. Подарок жены. Мне и в голову не приходило опасаться его.

– Коврик тоже уничтожили бластером, – заметил Холл.

Люди переглянулись. В комнате повисло молчание.

– Тогда что же, черт возьми, набросились на меня? – спросил капитан Тейлор. – Если не этот коврик, то что?

– Нечто похожее на ваш коврик. А на меня напало что-то, на вид точь-в-точь как это полотенце.

Командир Моррисон поднесла полотенце ближе к свету.

– Обычное полотенце. Не могло оно напасть на вас.

– Конечно, нет, – согласился Холл. – Мы исследовали эти предметы, провели массу анализов – все, какие только могли придумать. В этих предметах нет ничего необычного. Химический состав не изменен. Абсолютно нормальная неорганика. Ни одна из этих вещей не могла ожить и напасть на нас.

– Но что-то ведь напало, – заметил Тейлор. – На меня что-то набросилось. Что, если не коврик?

Лейтенант Доде искал на комоде перчатки. Он торопился. Был объявлен общий сбор по тревоге.

– Куда я их… – бормотал он. – Что за черт!

На постели лежали рядышком две пары совершенно одинаковых перчаток.

Нахмурившись, Доде почесал в затылке. У него ведь только одна пара. Другая, видно, принадлежит кому-то другому. Накануне вечером заходил Боб Уэсли, они играли в карты. Может, он оставил?

Видеоэкран вновь загорелся.

– Всему личному составу явиться немедленно! Экстренный сбор всего личного состава!

– Ладно! Иду! – раздраженно буркнул Доде. Он схватил пару перчаток и надел их. Как только перчатки оказались на руках, они потянули руки вниз к поясу. Обхватив пальцами рукоятку пистолета, они вынули его из кобуры.

– Черт меня дери, – удивленно сказал Доде.

Перчатки сами подняли бластер, направив дуло прямо ему в грудь. Пальцы нажали на спусковой крючок. Раздался грохот. Половина грудной клетки Додса исчезла. То, что осталось от человека, медленно упало на пол; рот был по-прежнему открыт в изумлении.

Как только капрал Теннер услышал вой сигнальной сирены, он поспешил через двор к главному зданию. У входа на секунду остановился. И нахмурился. Вместо одного, у двери лежали два коврика безопасности.

Ну да не важно. Оба одинаковые. Он шагнул на один из них и постоял несколько секунд. Коврик завибрировал, послав излучение, которое должно было убить споры и семена, успевшие оказаться на одежде.

Он прошел в здание.

Минуту спустя к двери торопливо подошел лейтенант Фултон. Он встал на первый попавшийся коврик безопасности.

И тот обернулся вокруг его ног.

– Эй, – крикнул Фултон, – Отпусти!

Он пытался освободить ступни, но коврик не поддавался. Фултону стало страшно. Он выхватил бластер, но стрелять по собственным ногам не решился.

– Помогите! – закричал он.

Прибежали два солдата.

– В чем дело, лейтенант?

– Стащите с меня эту чертову штуку!

Солдаты засмеялись.

– Это не шутка, – сказал Фултон, его лицо вдруг побелело. – Он крошит мне ноги. Он…

Лейтенант закричал. Солдаты отчаянно схватились за коврик. Фултон упал и, крича от боли, дергаясь, покатился по земле. Наконец солдатам удалось оторвать коврик.

Ступни Фултона исчезли. Вместо них торчали лишь размягченные, наполовину растворившиеся кости.

– Теперь мы знаем, – мрачно сказал Холл, – это форма органической материи.

Командир Моррисон повернулась к капралу Теннеру.

– Вы тоже видели два коврика, когда входили в здание?

– Да, командир, два. Я встал на… на один из них.

– Вам повезло. Вы встали на настоящий.

– Нам нужно быть начеку, – сказал Холл. – Нужно остерегаться двойников. Видимо, оно, что бы это ни было, копирует те предметы, которые ему попадаются. Камуфляж.

– Две, – пробормотала Стелла Моррисон, разглядывая вазы на разных концах стола. – Нам придется тяжело. Два полотенца, две вазы, два стула. Целые ряды одинаковых предметов.

– В том-то и вопрос. Я ведь не заметил ничего необычного в лаборатории. Появление второго микроскопа меня тоже не удивило. Он ничем не выделялся. У нас много парных предметов. Привычных пар. Пара ботинок. Одежда. Мебель. Все будет вызывать сомнение. А иногда…

Зажегся видеоэкран. Показалось лицо помощника Вуда.

– Стелла, еще одна жертва.

– Кто на этот раз?

– Офицер. Его целиком растворили, осталось всего несколько пуговиц да бластер. Лейтенант Доде.

– Уже трое, – сказала командир Моррисон.

– Если это органическое существо, то должен быть способ борьбы с ним, – заметил Холл. – Мы стреляли в нескольких и, очевидно, уничтожили. Они уязвимы! Но нам не известно, сколько их здесь. Мы уничтожили пять или шесть. Возможно, это бесконечно делимая материя. Вроде протоплазмы.

– А пока…

– А пока мы в его власти. В их власти. Вот она, искомая смертельно опасная форма живой материи. Ясно, почему все остальное оказалось безвредным. Ничто не может соперничать с такой формой жизни. Хотя и у нас есть организмы, способные к мимикрии. Насекомые. Растения. На Венере есть вид слизня. Но ничего столь же опасного мы пока не встречали.

– И все-таки их можно уничтожить. Вы сами это сказали. Значит, у нас есть шанс.

– Если сумеем их обнаружить. – Холл обвел взглядом комнату. На вешалке у двери висели два плаща. А минуту назад их тоже было два?

Он устало потер лоб.

– Надо попытаться найти какой-нибудь яд или что-нибудь подобное, что уничтожило бы их всех сразу. Невозможно сидеть и ждать, когда они нападут. Нам нужен состав, который можно распылять.

Настороженный взгляд командира устремился куда-то мимо него.

Он обернулся:

– Что такое?

– Кажется, раньше здесь был только один портфель – вон там, в углу. – Она в замешательстве покачала головой. – Это начинает действовать мне на нервы.

– Вам нужен глоток чего-нибудь покрепче.

Она оживилась.

– Дельная мысль. Но…

– Какие тут могут быть «но»?

– Я не хочу ни к чему прикасаться! – Она потрогала бластер, висевший на поясе. – Мне все время хочется вытащить его и открыть стрельбу.

– Реакция паники. Однако нас уже уничтожают. Поодиночке.

Капитан Унгер услышал сигнал тревоги. Он тотчас прекратил работу, сложил собранные образцы и поспешил к машине. Мобиль стояль ближе, чем помнилось. Капитан остановился в недоумении. Вроде бы все в порядке: это его маленькая конусообразная машина с погрузившимися в мягкую почву протекторами и открытой настежь дверью.

Унгер заторопился, стараясь все же не уронить образцы. Открыл багажник, положил груз, затем сел за руль.

Он повернул ключ зажигания. Но мотор не завелся. Это удивило его. Пока Унгер пытался понять, в чем дело, он увидел то, что заставило его вздрогнуть.

Впереди на расстоянии нескольких сот футов среди деревьев стояла еще одна машина, точная копия той, в которой он сидел.

Унгер рванулся из машины.

Дверь обхватила его. Подголовник кресла сжал шею. Панель с приборами стала меткой и потекла. Он широко открыл рот, глотая воздух. Теряя силы, капитан всем телом пытался вышибить дверь. Вокруг него все текло, опадало и дрожало, теплое, как плоть.

Хлюп. Крыша просела. Сиденье обвило тело. Машина плавилась, как пластилин. Он пытался освободить руки, но они уже не подчинялись ему, погрузившись в какую-то жидкость.

Он понял, что это такое.

Кислота. Пищеварительная кислота. Он был в желудке.

– Не смотри! – крикнула Гейл Томас.

– Почему? – капрал Хендрикс поплыл к ней, улыбаясь. – Почему мне нельзя смотреть?

– Потому что я выхожу на берег.

Над озером светило солнце. Солнечные зайчики танцевали на воде. Вокруг озера среди цветущих лоз и кустарников поднимались мощные покрытые мхом стволы деревьев, похожие на огромные колонны.

Гейл выбралась на берег; стряхнув воду, отбросила назад волосы. В роще было тихо. Ни малейшего звука, кроме шуршания набегающих волн. Они находились далеко от лагеря.

– Уже можно? – спросил Хендрикс, плавая по кругу с закрытыми глазами.

– Еще нет. – Гейл пошла вглубь рощи, туда, где оставила свою форму. Солнце ласкало обнаженные руки и плечи. Сев на траву, она взяла комбинезон.

Стряхнув листья и кусочки коры, приставшие к одежде, Гейл стала натягивать ее.

Терпеливо ожидая, капрал Хендрикс описывал круги на воде. Время шло. Ни звука. Он открыл глаза. Гейл нигде не было видно.

– Гейл! – позвал он.

Ответа не было.

Командир Моррисон нервно ходила по кабинету.

– Нам нужно действовать, – сказала она. – Ждать больше нельзя. Мы уже потеряли десять человек в результате тридцати нападений. Мы явно проигрываем.

Холл лихорадочно собирал прибор.

– По крайней мере, теперь мы знаем, что нам угрожает. Это вид протоплазмы с неограниченной пластичностью. – Он поднял распылитель. – Я думаю, это нам подскажет, сколько их здесь.

– Что вы задумали?

– Попробовать смесь мышьяка и водорода. – Холл застегнул шлем. Теперь его голос звучал в наушниках командира. – Я хочу распылить его по всей лаборатории. Мне кажется, их здесь очень много, больше, чем где бы то ни было.

– Почему именно здесь?

– Сюда стекались все образцы, и именно здесь они впервые напали на нас. Я думаю, они появились вместе с образцами – или в качестве образцов – а затем проникли в другие здания.

Командир тоже застегнула шлем. Четверо охранников последовали ее примеру.

– Мышьяк и водород – это вещь смертельная и для человека?

Холл кивнул.

– Придется действовать осторожно. Его можно использовать в лабораторном эксперименте, но не более.

Он включил подачу кислорода в шлем.

– Что вы собираетесь доказать? – спросила она.

– Мы будем знать, сколько их. Будем лучше представлять, что нам угрожает. Возможно, все еще серьезнее, чем мы думали.

– Куда уж серьезнее! – нервно сказала она.

– Мы пока не представляем всей меры опасности. В нашем отряде сотня людей. Если так пойдет и дальше, то самое худшее, что нас здесь ожидает, – гибель всех, одного за другим. Но это, в сущности, пустяк. Подобные отряды гибнут каждый день. Изучая новую планету, мы рискуем и знаем об этом.

– Что же может быть страшнее гибели отряда?

– Если они столь пластичны, то нам придется дважды подумать, прежде чем улететь отсюда. Лучше уж дать себя уничтожить, чем прихватить хоть малую толику этой жизни в нашу систему.

Она посмотрела на него.

– Так вы хотите выяснить, могут ли они существовать автономно?

– Я пытаюсь выяснить, что нам противостоит. Может быть, их всего несколько экземпляров – редкий вид, существующий на планете. А возможно, они повсюду. – Он сделал широкий жест рукой. – Возможно, половина вещей в этой комнате – камуфляж… Плохо, когда они нападают на нас, но было бы хуже, если бы не нападали.

– Хуже? – удивилась командир.

– Они превосходно копируют. Неорганические предметы, по крайней мере. Когда один из них имитировал мой микроскоп, я смотрел через него, Стелла. Он увеличивал, настраивался. Делал все, что требуется от настоящего микроскопа. Это абсолютная форма мимикрии. Они повторяют не только внешний вид предметов, но и проникают на уровень элементов.

– Вы хотите сказать, что, приняв форму одежды или лабораторного оборудования, они могли бы проникнуть на Землю с нашим кораблем? – при этих словах ее передернуло.

– Допустим, перед нами некий вид протоплазмы. Такая степень пластичности предполагает простейшую форму строения, а это, в свою очередь, свидетельствует о размножении делением клеток. Если это так, то их способность к воспроизводству просто безгранична. Их растворяющие свойства наводят меня на мысль о простейших одноклеточных.

– Как вы думаете, они обладают интеллектом?

– Не знаю. Надеюсь, что нет. – Холл поднял распылитель. – Во всяком случае, сейчас мы кое-что узнаем. – Ну, начали, – сказал он.

Майор нажал кнопку и медленно описал дугу, направляя аэрозоль по всему пространству лаборатории. Командир и четверо охранников молча стояли у него за спиной. Ничего не происходило. В окна по-прежнему светило солнце, отражаясь в лабораторных склянках и приборах.

Через минуту он снова нажал на кнопку.

– Я ничего не заметила, – сказала Моррисон. – Вы уверены, что распылитель действует?

– Мышьяк и водород бесцветны. Не расстегивайте шлем. Это смертельно опасно. И не двигайтесь.

Они ждали.

– Боже мой! – воскликнула Стелла.

В дальнем углу лаборатории на столе вдруг закачался шкафчик для предметных стекол. Он плавился, прогибаясь и оседая. Шкафчик совсем потерял форму – однородная железообразная масса осела на поверхность стола. Колыхаясь, она перевалилась через край стола и плюхнулась на пол.

– Смотрите – еще один!

Рядом со шкафчиком растаяла и потекла бунзеновская горелка.

По всей лаборатории вещи пришли в движение. Большая стеклянная реторта сложилась пополам и расползлась кляксой. Потом потекла подставка с пробирками, полка с химическими препаратами…

– Берегись! – крикнул Холл, делая шаг назад.

На пол шлепнулась огромная пузатая банка. Она

явно представляла собой одну большую клетку. Холл разглядел смутные очертания ядра, стенок клетки, твердых вакуолей, подвешенных в цитоплазме.

Все текло: пипетки, щипцы, ступки… Половина всех приборов пришла в движение. Были скопированы почти все приборы и инструменты. У каждого микроскопа был свой двойник. И у каждой трубки, банки, бутылки, колбы…

Один из охранников выхватил бластер. Холл ударил его по руке.

– Не стрелять! Состав огнеопасен. Пойдемте отсюда. Мы выяснили все, что хотели.

Они распахнули дверь и выскочили в коридор. Холл захлопнул дверь и запер ее.

– Что вы выяснили? – спросила командир Моррисон.

– У нас нет никаких шансов. Мышьяк на них подействовал, большим количеством их можно было бы уничтожить. Но у нас такого количества нет. К тому же, если бы мы затопили этой смесью планету, то не смогли бы пользоваться бластерами.

– А если мы покинем планету?

– Мы рискуем занести их в нашу систему.

– Но если останемся, нас поглотят, растворят одного за другим, – возразила командир.

– Сюда могли бы доставить смесь мышьяка и водорода. Или другой яд, способный их уничтожить. Но тогда вместе с ними поглибло бы все живое на планете. Почти ничего не останется…