Текст книги "Уинтер-Энд"

Автор книги: Джон Рикардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Джон Рикардс
Уинтерс-Энд

Пролог

– Не знаю, почему Джимми решил выставить его на поле, – говорит шериф Дейл Тауншенд – громко, стараясь перекрыть голосом шум дождя и шелест дворников на ветровом стекле. – Ясно же, что парень не в форме. Нет в нем прежней уверенности, он напряжен и слишком вцепляется в биту. Лучше бы Джимми дал ему передохнуть пару игр – пусть придет в себя, – а уж под конец сезона и выпустить.

Его спутник, помощник шерифа Энди Миллер, крепко держится за руль и не сводит глаз с летящей перед машиной полосы света.

– В прошлом году Рендаллу тридцать восемь стукнуло, – говорит он. – Не списывать же такого игрока. Он себя еще покажет.

– Может быть.

Дейл рассеянно смотрит в темное окно. Вспышка молнии высвечивает деревья вдоль шоссе, всклокоченную мокрую листву, глубокие синие тени. И вновь все погружается во тьму, но в завывании ветра появляются новые обертона, а значит, лес остался позади. До города еще четыре мили по бескрайним полям. Четыре мили до дома. Он смотрит на часы.

– Жена не будет ворчать, что так поздно вернулся? – спрашивает Энди.

– Нет, я же предупредил, что задержусь, а при такой погоде вообще не угадаешь, сколько времени уйдет на дорогу.

– Твою-то машину когда починят?

– Завтра. Так мне, во всяком случае, обещали.

– Ладно, если не успеют, можешь вместе со мной кататься, я только рад буду. Правда, на следующей неделе я в другую смену работаю.

Шериф Тауншенд не успел ответить, потому что при очередной вспышке молнии он заметил на дороге нечто странное.

– Это что еще за чертовщина?

Его помощник жмет на тормоз и инстинктивно включает красно-синюю мигалку.

В свете фар перед ними стоит голый по пояс мужчина, по его коже лупят струи дождя. Первое, о чем думает Тауншенд, глядя на незнакомца: «Да он же совсем замерз!» Мужчина стоит неподвижно, глядя прямо перед собой, свесив руки вдоль туловища. В каждом кулаке – по охотничьему ножу. А перед ним на земле лежит обнаженная женщина, бледная кожа ее поблескивает в свете фар.

– Свяжись с дежурным, Энди, – отдает распоряжение Тауншенд.

Он вынимает из кобуры пистолет, открывает дверцу и выходит под дождь – холодные струи ударяют в лицо, как мощный ледяной душ. Чувствуя в руке успокаивающий вес оружия, он наводит пистолет на стоящего посреди дороги мужчину.

– Управление шерифа округа Арустук! – кричит он мужчине. – Опусти ножи на землю и медленно подходи к машине – так, чтобы я видел твои руки.

Слева от него открывается другая дверца, и под дождь выходит Энди; рация, закрепленная у него на поясе, все еще негромко потрескивает. Помощник, точно в зеркале, повторяет все движения Тауншенда и замирает с оружием на изготовку.

Мужчина – на вид Тауншенд дал бы ему лет двадцать пять, не больше, – медленно поднимает голову и устремляет взгляд на шерифа. Лицо у него бледное от холода. Темные волосы намокли. В глубоко посаженных глазах, обведенных темными кругами, отражаются красно-синие огни проблескового маячка. Он с едва заметной ухмылкой наклоняется, кладет ножи на землю. А затем, подняв руки, невозмутимо идет к джипу.

Энди надевает на него наручники, шарит по телу мужчины, отыскивая оружие, а Тауншенд подходит к женщине. Ей на вид лет тридцать пять – сорок, темные волосы до плеч, стройная фигура. Ее лицо кажется Тауншенду знакомым, красивое лицо, даже несмотря на явные признаки смерти. Грудь и живот женщины – сплошное месиво колотых и резаных ран, дочиста омытых дождем. Надежды на то, что она еще жива, нет никакой, однако Тауншенд на всякий случай проверяет ее пульс, как того требует инструкция. Пульс отсутствует. Снова сверкает молния, ливень усиливается.

– Арестуй этого малого по подозрению в убийстве, – говорит Тауншенд своему помощнику. – И позвони в медэкспертизу. Пусть кого-нибудь пришлют.

Глава 1

Когда я добираюсь до здания из красного кирпича в бостонском районе Фенуэй, где находится мой офис, а по сути, второй дом, день уже в самом разгаре. Несмотря на холод, майское солнце припекает вовсю, его лучи согревают мне спину. По небу, отливающему ледяной синевой, плывут редкие облачка. Я успел заскочить в «Рик» – это здешняя кофейня – и теперь перехожу улицу, бережно держа в руке стаканчик крепкого кофе. Без него мне сегодня не обойтись. Я очень устал, а позавтракал четыре часа назад в придорожной забегаловке, битком набитой строительными рабочими из первой смены. Да и с выпивкой вчера перебрал.

И все это по долгу службы.

Я поднимаюсь по ступенькам крыльца и вхожу в устланный бордовым ковром вестибюль. В этом здании кроме меня размещаются еще пять компаний, наши имена фигурируют на серебристой табличке возле двух лифтов.

Войдя в лифт, я изучаю свое отражение в зеркальных стенах. Мой внешний вид в точности соответствует моему самочувствию: я ужасно устал и мне просто необходимо выспаться, отдохнуть и побриться. В иные, лучшие дни мне кажется, что я обладаю некоторым сходством с похудевшим Кэри Грантом. Сегодня же большее, на что я могу рассчитывать, – это отдаленное сходство с представителем рода человеческого.

Когда двери лифта разъезжаются в стороны, мне удается одной рукой вытянуть из кармана желто-коричневой кожаной куртки сигарету и сунуть ее в рот. Я сворачиваю налево, в приемную, приветствую взмахом руки секретаршу Джин, щелкаю зажигалкой, затягиваюсь. Мои легкие наполняются никотином, канцерогенами и черной смолой.

Табличка на двери, которую я только что закрыл, сообщает: «РОБИН ГАРРЕТ И ПОМОЩНИКИ». Чуть ниже более мелкими буквами значится: «ЛИЦЕНЗИРОВАННЫЕ ЧАСТНЫЕ ДЕТЕКТИВЫ – ОБЕСПЕЧЕНИЕ БЕЗОПАСНОСТИ БИЗНЕСА И КОНСУЛЬТАЦИИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ».

Я прохожу в дверь, находящуюся рядом со столом Джин, и оказываюсь в просторной комнате, сильно напоминающей полицейский участок. Пять столов, кофеварка, диспенсер с питьевой водой, металлические стеллажи, потертые вращающиеся кожаные кресла, на стенах – несколько фотографий в рамках. Сейчас в офисе присутствуют лишь двое из трех наших младших сотрудников, оба разговаривают по телефону. Я ставлю стаканчик с кофе на офисный стол и занимаю наконец свое рабочее место.

Человек, сидящий лицом ко мне за соседним столом, произносит:

– Ну наконец-то.

Строго говоря, Робин Гаррет – мой босс, но на деле мы с ним скорее партнеры. Начинал он в одиночку, однако после того, как я три года назад присоединился к нему, наша компания обзавелась еще тремя детективами, секретаршей Джин и относительно роскошным офисом.

– С добрым утром, Роб, – говорю я, перебирая скопившуюся на моем столе почту.

– Как думаешь, который сейчас час?

Вообще-то он вовсе не злится, просто ему нравится время от времени изображать замученного делами начальника. С этим просто надо смириться.

– По-моему, половина одиннадцатого, – отвечаю я. – Может, теперь это называется как-то иначе, во всяком случае, я об этом не слышал.

– Проспал или похмелье донимает?

– Ни то ни другое. Переработал.

Он насмешливо приподнимает бровь:

– Невероятно! Кто ты такой и что сделал с Алексом?

– Ничего, что не смогли бы поправить месячный сон и пара таблеток от головной боли. Мы можем сообщить чете Инграм, что юный Джейми живет со своей подружкой Крисси Эванс в квартире на Бедфорд-авеню. Она по-прежнему учится в университете, он на днях стал «лучшим работником месяца» в заведении под названием «Жареная курица мисс Моны», это на Дуглас-стрит. Я там побывал и могу сказать только одно: сильно напрягаться, чтобы получить почетное звание, ему не пришлось. Возвращаться домой и общаться с родителями его пока не тянет, однако он после долгих уговоров позволил дать им номер его телефона. – Я делаю большой глоток очень крепкого, с частичками зерен, эспрессо. – Весь вчерашний день я провел в обществе друзей Крисси, а вечером караулил в служебной машине возле ее дома, ожидая, когда появится она или Джейми. Появились они в восемь тридцать. Мы побеседовали. По-моему, они ребята хорошие.

– Стало быть, мы можем отправить Инграмам окончательный счет. Еще один довольный клиент, – с широкой улыбкой произносит Роб.

– Я бы поостерегся так говорить – они ведь еще не видели счета, – отвечаю я с усталой усмешкой. – Что у нас новенького?

– Появилась парочка хлебных дел. Сейчас ими занимаются мальчики. Да, а тебе звонил шериф некоего округа Хиксвилл. Фамилия и телефонный номер – на твоем столе.

Роб родился в Чикаго и ни за что не упустит возможности поиздеваться над «деревенщиной» – ну и я не исключение, поскольку, как он считает, я родом с «Великого севера белых людей». Никакой злобы тут нет – это просто часть его репертуара.

Я обшариваю взглядом стол и обнаруживаю оторванный от конверта клочок бумаги, на котором значится номер телефона и имя: Дейл Тауншенд. Я знаю Дейла. В детстве мы с ним жили в одном городке, а его младший брат Крис был моим лучшим другом. Правда, я не видел Дейла лет семнадцать – с тех пор, как поступил в университет, – однако разговаривал с ним полтора года назад. Он тогда позвонил мне по поводу ограбления, которое расследовал, и попросил посмотреть материалы, которые ему и его ребятам удалось собрать. И я с радостью помог ему.

Интересно, думаю я, что ему нужно теперь? Может, он хочет нагрузить меня чем-то еще? Я снимаю с телефона трубку, набираю его номер. И после двух гудков слышу голос:

– Шериф Тауншенд слушает.

– Дейл? Это Алекс Рурк. Ты звонил мне сегодня. Как дела?

– Алекс! Сто лет тебя не слышал. Дела нормально. Правда, сейчас нас малость лихорадит.

Голос у него низкий, с хрипотцой. Я не имею ни малейшего понятия, насколько изменился Дейл со времени нашей последней встречи. Судя по голосу, я живо представил себе этакого бородача с фигурой водителя-дальнобойщика.

– А как Крис? – спрашиваю я. – Все еще служит в Береговой охране?

– Ну да. Обещал в сентябре погостить пару недель дома. Ты тоже приезжай, посидим все втроем, вспомним молодость.

– Непременно. Ладно, так зачем ты мне звонил?

– Да у нас тут странное дельце образовалось, я и подумал – вдруг ты сможешь помочь нам, как в случае с Шарпом.

– Конечно, – говорю я. – Выкладывай.

– Ночью пятнадцатого мы взяли одного малого по подозрению в убийстве. Он стоял на шоссе милях в четырех к югу от города – держал в руках два ножа, а тело жертвы лежало у его ног.

– К югу от Уинтерс-Энда?

Так называется наш с Дейлом родной городок, он расположен на северо-востоке штата Мэн среди лесистых холмов, в которые превращается цепь Аппалачских гор. За те восемнадцать лет, что я в нем прожил, ни одного убийства там не произошло. Так что этот случай должен был наделать немало шума.

– Ну да, – говорит Дейл. – Согласно заключению медэксперта, размер ножей соответствует нанесенным ранам. А жертва к тому времени, как мы ее нашли, была мертва без малого час.

– Значит, у вас имеется подозреваемый, взятый на месте преступления вскоре после смерти жертвы, в руках он держал орудия убийства, а жертва лежала у его ног. Похоже, дело самое простое.

– Похоже-то оно похоже. Но тут и начинаются сложности, – говорит Дейл. – Во-первых, ни на оружии, ни на теле жертвы отпечатков пальцев этого малого нам обнаружить не удалось. Ну, это можно объяснить тем, что рукояти у ножей ребристые, да и дождь мог смыть любые следы.

– А что, тогда дождь шел?

– Еще какой. Я чуть не утоп, пока производил арест.

– Что еще?

– Мы потратили два дня на попытки найти следы крови на его одежде – он, кстати, по пояс голый был – и не нашли. И на дороге тоже ничего, спасибо ливню, так что мы не уверены даже в том, где совершено убийство.

– А какие-нибудь следы на этих двоих? Свидетельства того, что она сопротивлялась?

– Ничего нет. У нее были на правой руке синяки, похоже, кто-то крепко держал ее за руку. И еще – она была голая, а ее одежду мы найти не смогли.

– Кто она?

– Анджела Ламонд, сорок лет, медицинская сестра, работала у здешнего доктора. Мы обыскали ее дом и тоже ничего не нашли.

Я киваю – сам себе.

– Ладно, а кто он такой, этот малый?

Дейл какое-то время молчит, потом протяжно вздыхает.

– Вот это и есть главная проблема. Мы этого не знаем, а он ничего не говорит. Документов при нем не было. Мы прогнали через систему его отпечатки – ни фига. Никаких нарушений за ним не значится. Поискали его в базе данных фэбээровского Национального центра информации о правонарушениях, в базе Программы предотвращения преступлений – там тоже пусто. Я разослал его фотографию и подробное описание дела по всем федеральным агентствам. И ничего пока не получил.

– ДНК?

– Свидетельства того, что он был замешан в сексуальных преступлениях, отсутствуют, так что в Объединенной системе данных ДНК он вряд ли обнаружится. Сейчас его проверяет Криминальная лаборатория штата в Огасте. – Еще одна пауза, на сей раз короткая. – Мы взяли парня на месте преступления, но ни о нем, ни о мотиве ничего не узнаем, пока он сам не расскажет, а он молчит. Вот я и подумал, может ты, когда был федеральным агентом, имел дело с чем-то подобным. Ты ведь читаешь бостонским полицейским лекции по методам сложных допросов, так?

– Не очень часто, но бывает. Я закончил специальные курсы, когда работал при ФБР в Центре по анализу преступлений с применением насилия. Правда, это было давно, но я и сам кое-что по этой части придумал.

– Вот и хорошо. Послушай, если сможешь, приезжай в Хоултон, поговори с нашим Джоном, родства не помнящим, вдруг тебе удастся что-нибудь из него вытянуть. Пока он ни единого слова ни о себе, ни об убийстве не сказал.

– Неужели в полиции штата нет никого, кто смог бы его разговорить?

– Так она в расследовании не участвует. Место преступления эти ребята осмотрели, однако подозреваемый числится за нами.

Я задумываюсь – ненадолго. Шерифу округа не часто приходится лично заниматься расследованием убийства. Обычно эту работу выполняет следственный отдел уголовной полиции штата. Похоже, на Дейла и его управление здорово давят, требуя, чтобы они раскрыли это преступление. Если ему придется подключить полицию штата или еще какую-то внешнюю организацию, он может потерять лицо, а то и должность.

– Ладно, – говорю я. – Дорога не близкая, но я тронусь в путь завтра с утра и к обеду буду у вас. Ты сможешь подыскать для меня какое-нибудь жилье?

– Без проблем.

– Скажи, Дейл, работать я буду официально или частным порядком?

– Думаю, официально. Так и протоколы допросов будут выглядеть поосновательней, а если тебе придется разговаривать с кем-то из здешних, ты сможешь размахивать полицейским значком.

Ну понятно, Дейлу хочется, чтобы усилия его конторы были у всех на виду.

– Ладно. Вышли мне факсом документы по делу, я просмотрю их перед отъездом.

– Спасибо, Алекс. До завтра.

– Ага. Пока.

Я кладу трубку на аппарат и обнаруживаю, что Роб смотрит на меня, приподняв брови и скрестив руки на груди.

– Какие-то сложности в твоей глуши? – спрашивает он.

– Им хочется, чтобы я допросил малого, которого они взяли за убийство рядом с моим родным городом. Похоже, дело интересное.

Он ухмыляется и говорит:

– Если они готовы платить, я только счастлив буду. И не забудь взять с собой телефон. Вдруг на нас куча дел свалится.

Следующие несколько часов я провожу, наводя окончательный порядок в других моих делах. Около трех часов дня факс начинает жужжать и выплевывать листки бумаги. Я собираю присланные Дейлом документы в стопку и отправляюсь домой.

Поскольку мне неизвестно, сколько времени протянется эта история, я укладываю в сумку недельный запас одежды. Плюс электробритву и туалетные принадлежности. Плюс парочку компакт-дисков с блюзами – на дорогу. Плюс мой старый, но пребывающий в образцовом порядке «Кольт М-1911» с парой запасных обойм. А вдобавок к этому прихватываю гвоздодер, болторез, торцовый ключ и парочку напильников – все это пойдет в бардачок машины и при необходимости поможет мне проникать туда, куда путь мне, вообще-то говоря, заказан.

Покончив со сборами, я ставлю на стерео диск Санни Боя Уильямсона II, достаю из холодильника бутылку мексиканского пива и усаживаюсь на обтянутую черным фетром софу. И начинаю просматривать документы.

Два дня назад, 15 мая, около 7.45 сорокалетняя медицинская сестра Анджела Ламонд вышла из собственного дома на улице Олтмейер в Уинтерс-Энде и отправилась пешком на работу – в расположенную на Центральной улице приемную врача, до которой было несколько минут ходьбы. Ее видел сосед, Уолтер Саррелл, с которым она поздоровалась. В ее поведении ничего особенного не наблюдалось. В 8.00 она, как обычно, открыла своим ключом приемную, а вскоре подошел и доктор Натан Валленс.

Рабочий день прошел нормально. Никто из пациентов доктора ничего странного или подозрительного не заметил. Доктор Валленс тоже – ни в приемной, ни возле нее ничего необычного не происходило. Около часа дня Анджела Ламонд покинула приемную, оставив взамен себя дежурную медсестру, и пообедала с двумя подругами в «Садике Марты», закусочной, находящейся на той же улице неподалеку. Ни одна из подруг в поведении Анджелы тоже ничего необычного не увидела. Возвращаясь на работу, она заглянула в продуктовый магазин, купила бутылку молока. Послеобеденные часы ничем не отличались от утренних. В 16.45 приемная закрылась, и сразу после этого Анджела ушла. Больше никто эту женщину живой не видел.

В 21.40, почти пять часов спустя после того, как она покинула приемную, шериф Дейл Тауншенд и его помощник Энди Миллер обнаружили тело Анджелы Ламонд на 11-м шоссе – примерно в трех с половиной милях от города. Медики определили, что смерть ее наступила около 20.40.

Найти свидетелей, видевших, как Анджела возвращается домой, не удалось. Сообщений о подозрительных личностях или подозрительных машинах, появлявшихся в тех местах, не поступало. Полицейские осмотрели дом Анджелы и никаких свидетельств вторжения либо происходившей в доме борьбы не обнаружили. Водитель лесовоза, проехавший в 21.15 возле того места, где обнаружили тело, ничего странного – да и вообще ничего – не заметил.

Криминалистам, осматривавшим место преступления, мешал сильный дождь. В непосредственной близости от тела были найдены сильно размытые следы крови, понемногу стекавшей в водосток. Однако количество их не позволило сделать вывод, что убийство было совершено именно здесь. Да и на ножах, которые держал в руках подозреваемый, сколько-нибудь различимых следов крови найти не удалось.

Осмотр местности также ничего не дал. Видимых отпечатков ног на поросшем высокой травой поле, которое примыкает к шоссе, не обнаружилось. Полицейские пришли к выводу, что жертва прибыла на место преступления по дороге, а не пришла по полю.

На одежде подозреваемого не удалось выявить ни крови, ни частиц кожи или волос убитой. На подошвах его обуви нашли три камушка с гравийного покрытия шоссе и крохи местной почвы. На них даже клочков прелой листвы не было – что сильно удивило криминалистов, да и меня тоже. Если бы я просто обошел по кругу мой квартал, у меня на подошвах всякой ерунды осталось бы гораздо больше.

Место, где нашли труп, когда-то было овечьим выгоном – заросшая травой прямоугольная вырубка, мили четыре в длину и две в ширину, окруженная густым лесом. Одиннадцатое шоссе пересекает ее почти посередине. Заброшенных домов там нет, дренажных канав тоже, – не считая тех, что тянутся вдоль дороги, отсекая ее от полей с высокой травой.

Доктор Джемма Ларсон, работающая на полставки полицейским медэкспертом, провела вскрытие тела утром 16 мая. Причиной смерти оказались две колотые раны – лезвие проникло в грудную клетку жертвы примерно на четыре с половиной дюйма. Один удар пробил правый желудочек сердца, другой – левое легкое между шестым и седьмым ребрами. Удары наносились сзади – человеком, схватившим жертву за плечо, и, судя по углу, под которым входило лезвие, нападавший был правшой.

На груди и животе жертвы имелось еще четырнадцать резаных и колотых ран, однако все они появились уже после ее смерти.

Раны или ссадины, которые позволили бы заключить, что жертва пыталась бороться с убийцей, отсутствовали, хотя на правой руке проступили синяки – отпечатки чьих-то пальцев, крепко сжимавших запястье. Признаки полового насилия также отсутствовали.

Соскобы, взятые из-под ногтей Анджелы, ничего не дали. Проверка волос и кожных покровов тоже. Отпечатков ладоней или пальцев на ее коже не было. Предварительный токсикологический анализ крови ничего необычного не показал. Желудок и верхняя часть пищеварительного тракта были почти пустыми, и это означало, что полуденный обед оказался последним, что она съела в своей жизни.

В данный момент меня интересуют только относящиеся к делу факты – не подозреваемый. Я понимаю, почему Дейлу потребовалась помощь, – этот человек всего лишь призрак, не более того. Ни отпечатков пальцев, ни следов крови, ни прежних дел – ничего. Его задерживают на месте преступления, которое может этим местом и не быть, в руках у него – орудия убийства, которые опять-таки могут таковыми и не являться. К тому же, если бы он не дождался приезда полицейских, никто и не узнал бы, что он вообще там побывал.

Я думаю об убийце, и первое, что меня удивляет, это чрезмерное количество нанесенных жертве ран. Ну да, конечно, он мог изрезать ее потому, что ненавидел женщин вообще – или эту женщину в частности. Она же лежала перед ним голая, уже униженная, мертвая.

Убийца перехватил Анджелу вскоре после того, как она покинула приемную врача и пошла домой. И это, и то, что ни ее одежда, ни настоящее место убийства так пока и не обнаружены, говорит о том, что убийца спланировал все преступление загодя. Он знал, какой дорогой Анджела возвращается домой, нашел на этом пути уголок, где можно затаиться, а после выскочить, нанести удар и утащить ее подальше от чужих глаз.

Если бы поиски подозреваемых продолжались, мы, наверное, проверили бы всех, кто живет на улицах, по которым Анджела возвращалась домой, поскольку именно эти люди могли схватить ее и затащить к себе – да так, что никто бы этого не увидел. Ну и тех, чьи автомобили появлялись в тех местах достаточно часто, чтобы они никому уже не казались подозрительными.

А еще мне хотелось бы знать, как это убийца вывез голую женщину за город, не возбудив ничьих подозрений. Я записываю на листке бумаги: «Маршрут жертвы» и «Кто-нибудь шел вдоль шоссе?». А затем обращаюсь к протоколам допросов, проведенных Дейлом и его подчиненным после состоявшегося два дня назад ареста предполагаемого убийцы.

ПРОТОКОЛ № 1 – 16 МАЯ.

Допрос подозреваемого (ПД), проведенный шерифом Дейлом Тауншендом (ДТ) и лейтенантом Б. Уоттсом (БУ)

ДТ: Начало допроса, ноль часов тридцать пять минут. Присутствуют: шериф Дейл Тауншенд и лейтенант Брюс Уоттс из Управления шерифа округа Арустук, а также подозреваемый. Напоминаю вам, что вы имеете право хранить молчание. Все, что вы здесь скажете, на суде может быть использовано против вас. Вы имеете право пригласить адвоката. Если у вас нет своего адвоката, мы можем предоставить его бесплатно. Вы поняли права, которые я вам зачитал?

ПД: Разумеется.

ДТ: В настоящее время адвокат у вас отсутствует. Вы хотите, чтобы вас представлял кто-нибудь из юристов?

ПД: Юристов у меня хватает. Присутствие кого-либо из них здесь мне не требуется.

ДТ: То есть вы…

ПД: (Перебивает его.) Да, я отказываюсь от права на адвоката.

ДТ: Прошу вас назвать ваше имя, чтобы мы могли занести его в протокол.

ПД: (Короткая пауза.) К сожалению, мне не хочется, чтобы мое имя значилось в протоколе. Знаете, есть люди, которые полагают, что, сообщая человеку свое имя, они наделяют его определенной властью над собой. Мысль интересная, пусть и несколько устаревшая.

БУ: Вы сознаете, что, отказываясь назвать свое имя, рискуете навлечь на себя дополнительные обвинения?

ПД: В общем-то да, однако, если вспомнить о том, что вы допрашиваете меня как подозреваемого в убийстве, мне решительно непонятно, почему вы полагаете, что я испугаюсь каких-то дополнительных обвинений. Ведь чинение помех правосудию не карается смертью, не так ли?

ДТ: Ну хорошо, забудем об этом. Будем считать вас, пока не выясним, кто вы такой, «Джоном, родства не помнящим». Начнем с того, что вы делали на шоссе, мистер Джон.

ПД: Ждал.

ДТ: Ждали чего?

ПД: Если долго ждать, чего-нибудь да дождешься.

БУ: Вы убили ту женщину именно там – или привезли ее туда из города?

ПД: Из Уинтерс-Энда?

БУ: Ну да.

ПД: А вам известно, откуда взялось это название, лейтенант?

БУ: Не думаю, что в настоящий момент это существенно.

ПД: Где-то к югу от реки Сент-Джон первых поселенцев застала зима. Они надеялись переждать ее, однако припасов у них было мало и в конце концов они пошли дальше на юг.

ДТ: Давайте все же вернемся к событиям этой ночи.

ПД: Они шли много недель. Медленно – особенно после того, как убили и съели своих вьючных животных.

ДТ: Вы можете рассказать нам, где были и что делали до того, как мы вас арестовали?

ПД: Некоторые из них умерли, остальные совершенно оголодали, и наконец они заметили первые признаки весенней оттепели. И тогда они основали поселение, назвав его «Конец зимы» – Уинтерс-Энд.

БУ: Очаровательно. Выходит, город этот вы знаете?

ПД: Замечательное использование дедукции. Ну, во всяком случае, посвященную ему брошюрку для туристов я когда-то прочитал.

БУ: А любимые места у вас здесь имеются? Я, к примеру, если оказываюсь поблизости от заведения, которое называется «У Ларри», непременно захожу в него выпить пива. Правда, тамошнее пиво не всем по вкусу.

ПД: (Тихо смеется.) Очень остроумно, лейтенант. Мне понравилось.

ДТ: Послушай, дружок, время позднее, мы устали. Может, ты все же расскажешь нам, что произошло, и мы все пойдем спать, а?

ПД: Насколько я помню, в начале было слово. Потом их становилось все больше, но это долгая история.

ДТ: (Вздыхает.) Ладно, забудь. Утром попробуем еще раз. Допрос прекращен в ноль один ноль пять.

ПРОТОКОЛ № 2 – 16 МАЯ.

Подозреваемый (ПД) отказался от присутствия адвоката.

ДТ: Сейчас ноль девять сорок пять. Присутствуют шериф Дейл Тауншенд и лейтенант Брюс Уоттс из Управления шерифа округа Арустук, а также подозреваемый, именуемый в дальнейшем «Джоном, родства не помнящим».

БУ: Начнем, мистер Джон, с того, что произошло вчера. Как вы провели вчерашний день?

ПД: Я удивился, снова увидев вас здесь, шериф. Я полагал, что у такого занятого человека, как вы, могли бы найтись поутру дела поинтереснее.

ДТ: Вообще-то, Джон, дела поинтереснее у меня и вправду имеются. И только ваше упрямство не дает мне заняться ими. Почему вы не хотите рассказать нам свою точку зрения на случившееся? Тогда у нас имелось бы два взгляда, а не только наша реконструкция происшествия, в которой вы, должен вам сказать, выглядите очень плохо.

ПД: Я сомневаюсь, что вы поверите моим словам, так какой же мне смысл что-то вам рассказывать? Я мог бы сказать, что провел целый день в заведении «Ассоциации любителей бифштексов Новой Англии», играя там в вист – и что, большая мне была бы от этого польза?

БУ: Ну, мы ведь всегда можем проверить ваш рассказ. И если он окажется правдивым, нам удастся взглянуть на имеющиеся у нас улики по-новому.

ПД: Ладно, спасибо, что так понятно все объяснили, лейтенант. А то я до сегодняшнего дня не понимал значения слова «алиби».

ДТ: Вы знали Анджелу Ламонд?

ПД: У вас есть семья, шериф Тауншенд? Жена? Дети?

ДТ: Это что – угроза?

ПД: Любознательность, не более того. Я сижу в тюрьме и вряд ли могу чем-нибудь вам угрожать. Так что же, есть?

БУ: Давайте вернемся к событиям пятнадцатого числа сего месяца.

ПД: Я предпочел бы поговорить о чем-нибудь другом.

Остальное я читать не стал. Подозреваемый ничего не рассказывал; когда его спрашивали о преступлении, он увиливал от ответа и начинал рассуждать на другие темы – история, спорт, религия. Все, что мне требовалось, я получил. Я почувствовал его. Остальное придет потом.