Текст книги "Кейджера Гора (ЛП)"

Автор книги: Джон Норман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

Мужчины в зале поддержали речь генерала аплодисментами.

– Я вновь вызываю более раннего свидетеля, – сказал Майлс из Аргентума, – мою рабыню, Сьюзан.

– Господин? – испуганно спросила она.

– По твоему мнению, Сьюзан, считала ли сама женщина, ныне стоящая здесь на коленях, коротко стриженая, закованная в цепи рабыня, та которой Ты когда-то служила, себя Шейлой – Татрикс Корцируса.

– Да, Господин, – опустив голову, прошептала Сьюзан.

Я, также, опустила голову перед свободными мужчинами, нашими владельцами. Мне нечего было добавить. Я на самом деле считала себя Шейлой – Татрикс Корцируса. В действительности, даже сейчас, в моих мозгах присутствовала некая болезненная двусмысленность в этом вопросе. Я была уверена, что в некотором смысле была Шейлой, бывшей Татрикс Корцируса. Во всяком случае, одной из двух Шейл, которые, пусть по-разному, но были там Татрикс. Но при этом, я точно знала, что настоящей Шейлой, по крайней мере, важной Шейлой, той которой они особенно интересовались, я не была. Я, также, как и они все, хотя и по-своему, была простой жертвой интриги Лигуриуса.

– Она сама, считала себя Татрикс Корцируса, – развёл руками Майлс из Аргентума. – Она принимала это как должное! Она никогда не отрицала это и не оспаривала! Почему? Да потому, что, она ей и была!

– Нет! – крикнул Дразус Рэнциус.

– Но почему Ты решил, что она не была Татрикс? – воскликнул Майлс.

– Я не знаю, – закричал Дразус. – Я просто знаю это!

– Ну-ка, Капитан, – снисходительно проговорил Майлс.

– Я знаю её, – сердито сказал Дразус Рэнциус. – Я знал её по Корцирусу. Она относится к тому типу женщин, чьей судьбой может быть только ошейник и плеть, она слишком недалека, чтобы быть ответственной за чудовищные преступления и произвол, творимый в Корцирусе. В ней просто нет таких способностей!

– Неужели отважный капитана армии Ара, позволил взглядам, улыбкам и соблазнам хорошенькой женщины поколебать его мудрость? – спроси Майлс.

– Нет, – уверенно ответил Дразус Рэнциус.

– А вот мне кажется, что Ты попал под очарование рабыни, – покачал головой генерал.

– Нет! – возмутился Дразус.

– Из-за неё Ты стал слабыми, – сказал Майлс.

– Нет!

Я посмотрел на Дразуса Рэнциуса. Я была всего лишь нагой рабыней закованной в цепи. Как я могла сделать такого мужчину слабым?

– Доказательства ясны, – объявил Майлс из Аргентума обращаясь к Убару Клавдию, членам высокого совета, другим в комнате. – Я так считаю.

Затем он указал на меня.

– Смотрите на неё, вот та, кто была Татрикс Корцируса!

Это восклицание Майлса было встречено бурными аплодисментами всех в зале. Кроме Дразуса Рэнциуса, который, сжав кулаки недовольно отвернулся.

– Это не её выбрал слин, – вдруг вмешался Хассан.

– Верно! – воскликнул Дразус Рэнциус, вновь поворачиваясь к Майлсу.

– Я могу говорить? – поинтересовался Лигуриус.

– Говорите, – позволил Клавдий. – Я ожидал некоторые затруднения относительно слинов.

– Прежде всего, мы должны вспомнить, что слин просто идёт на запах. Конечно, они точно распознают запахи, но формально, они не знают за чьим запахом они следуют. Например, слин всегда узнает запах своего хозяина, но, будучи животным, он не знает, является ли тот, скажем, крестьянином или Убаром. Действительно, многие слины, всегда отзовутся на свои собственные клички, но совершенно никак не отреагируют на имена своих хозяев. Уверен, что все отлично поняли, что я имел в виду. Вот и давайте предположим, что мы хотим, чтобы слин определил местонахождение кого-то, скажем, Татрикс. Мы же не просим слина искать Татрикс. Мы даем слину что-то, что, предположительно, имеет её запах, и затем слин следует именно за этим запахом, точно так же, как он пошёл бы на запах дикого тарска или рыжего табука. Значит главный вопрос – дали ли слину правильный запах. Напомню, награда составляла полторы тысячи золотых – огромные деньги. Мы можем предположить возможность, что в случае, когда на кону стоит такая сумма, что любая женщина, довольно похожая на Татрикс, могла бы быть выбрана, с качества добычи в подставной охоте. Было бы не трудно, тем или иным способом, поставить слинов на её след. Лоскут одежды носившейся женщиной, какое-либо постельное бельё, или даже просто запах свежего следа. И в результате невиновная женщина оказывается захваченной и, представленной в таком месте как это, с требованием награды.

Клавдий – Убар Аргентума, повернулся к Хассану.

– Кажется Ваша честь как охотника, была поставлена под сомнение, -заметил он.

Все взгляды в зале устремились к Хассану.

– Я не склонен раздражаться по подобным мелочам, – усмехнулся Хассан. – Я – бизнесмен, а не воин. Я признаю право Клавдия и высокого совета потребовать гарантий в этом вопросе. Полностью согласен, что это является их обязанностью – защита Аргентум от обмана и мошенничества. Большая часть того, что Лигуриус, бывший первый министр Корцируса, поведал Вам, верна. Я имею в виду его слова о слинах, и особенностях их использования. Это всем известные факты. Таким образом, основным вопросом, остаётся вопрос подлинности предметов, использованных, для того чтобы дать слинам оригинальный запах. Когда я был в Корцирусе, и я получил от Менициуса, Администратора Корцируса, одежды, которые носила Татрикс. Мы разделили их на два пакета, и каждый опечатали печатью Корцируса. Я также получил письмо, подтверждающее это, подписанное Менициусом, подтверждённое печатью Корцируса. Один из этих пакетов я вскрыл в Аре, и использовал, чтобы определить местонахождение и захватить прежнюю Татрикс Корцируса.

– Ту, которую, как Вы утверждаете, является прежней Татрикс, -поправил его Лигуриус.

– Да, – не стал спорить Хассан.

– Значит у Вас, в Вашей собственности, всё ещё находится второй невскрытый пакет, и письмо от Менициуса, Администратора Корцируса? -уточнил Клавдий у Хассана.

– Я ожидал, что в случае с такой суммой, эти вопросы вполне могли возникнуть, – пожал плечами Хассан. – Поэтому подстраховался. Ответ -да.

Хассан действительно был профессиональным охотником. Я уже слышала имя «Менициус» когда-то прежде, но никак не могла вспомнить где и когда. Кем бы он ни был прежде, очевидно теперь он стал Администратором Корцируса.

Клавдий пристально посмотрел на Хассана.

– Я готов предоставить их Вам, – сказал Хассан, вставая.

– У меня, также, есть одежда из Корцируса, – заявил Лигуриус, – и это – подлинная одежда, которую носила настоящая Татрикс Корцируса.

– В таком случае, будьте любезны предоставить её нам в качестве доказательства, – велел Клавдий.

– Я скоро вернусь, – сказал Лигуриус, направляясь к дверям.

– Приведите охранных слинов и принесите мяса, – приказал Клавдий одному из гвардейцев, находившихся в зале.

Через несколько енов Хассан и Лигуриус вернулись в зал, а спустя несколько мгновений вслед за ними ловчие ввели двух слинов. Рабыни и танцовщицы вжались в стены, стараясь казаться маленькими и незаметными. Кому как не им знать, что таких животных используют для охоты на беглых рабынь.

Я, тоже, в ужасе отпрянула и сжалась, загремев цепями. Ведь я тоже была рабыней.

– Как Вы можете заметить, – указал Хассан Клавдию и высокому совету, – печать на этом пакете не нарушена. А вот и письмо от Менициуса.

Свиток и пакет внимательно исследовали, уделяя особое внимание целости печатей, после чего их сломал лично Клавдий и вручил одежду одному из егерей. Двое солдат тут же подошли и присев у нас с Шейлой за спинами крепко взяли нас за плечи. Теперь мы не смогли бы даже думать о том, чтобы сдвинуться с наших мест. Я увидела, как один из егерей, сунул одежду под морду одному из гибких шестилапых животных.

Часто для управления слином у хозяина имеются определенные голосовые сигналы, соответствующие земным командам: «Куси», «Ищи», «Стой», «Фу», и тому подобным. Такие голосовые сигналы важны, когда зверь идёт по следу и не смотрит на своего хозяина. Причём у каждого хозяина эти сигналы свои, чтобы гарантировать от того, что любой желающий сможет спустить слина в атаку или отозвать его назад. Таким образом, сигналы, на которые животное отзывается, являются присущими только ему. Хотя, вообще-то они не уникальны, но они привязаны к конкретным мужчинам и животным. Например, если где-то имеются несколько слинов и несколько егерей, то мужчины, вероятно, будут знать все сигналы, к которым приучены данные животные. Таким образом, любой из слинов может оказаться в подчинении любого из вовлечённых дрессировщиков или егерей. Обычно эти сигналы, записываются где-нибудь, чтобы в случае гибели ловчего, или смены им места работы, или чего-либо подобного, животное не пришлось бы убивать.

Внезапно животное, с трудом удерживаемое на его цепном поводке, рванулось к нам. Мы с Шейлой я в ужасе закричали, пытаясь отстраниться. Я почувствовала касание тела животного, проскочившего мимо меня, его маслянистого меха, упругих мускулов и скрытых под ними рёбер. Шейла дико забрыкалась, в своих цепях, но, сдерживаемая гвардейцем не сдвинулась ни на дюйм. Она лишь запрокинула голову, и закрыв глаза, рыдала и верещала, умоляя мужчин о милосердии. Взбешенный слин пытался дотянуться до Шейлы. Его острые когти царапали каменный пол. Ему не хватило совсем чуть-чуть. Егеря успели остановить эту сверкающую глазами машину убийства, когда его длинным, устрашающим, белым, изогнутым, блестящим клыкам, оставалось всего лишь пара дюймов до горла порабощенной красавицы.

Прозвучала отрывистая команда, и слин отступил, тут же подхватывая брошенное ему мясо. Шейла, остекленевшими от пережитого ужаса глазами, сквозь упавшие на лицо волосы, оцепенело, уставилась на животное. Солдат всё ещё держал её за плечи. Думаю, не делай он этого, женщина уже свалилась бы на пол, не в силах держаться вертикально. Насколько же беспомощны мы, перед мужчинами. Какую же безграничную власть они имеют над нами!

– Конечно же, одежда, по которой слин узнал запах женщины стоящей справа от меня, могла быть напитана её запахом в любое время, – заявил Лигуриус. – Например, это, можно было сделать, упаковав на ночь ткань в мешок вместе ней, пока женщину везли в Аргентум. Однако у меня здесь есть ещё одежды, которые являются настоящими платьями прежней Татрикс Корцируса. Я при Вас ломаю печать на нём. Ну что? Вы видите? Она уже съежилась и отпрянула. Она знает, что по этой одежде будет точно и неоспоримо идентифицирована как прежняя настоящая Татрикс Корцируса!

Я в ужасе смотрела, как Лигуриус, один за другим швырял предметы одежды, ловчему второго слина.

Одним из них было короткое, желтое, шёлковое, домашнее платье, которое я особенно любила. Это был первый предмет одежды, который я вообще надела на Горе.

– Вон то платье, – заметил Майлс из Аргентума, указывая на алое платье, с жёлтым, плетеным поясом, – кажется, то самое, в котором она прятала свои соблазнительные формы в день моей аудитории перед ней, когда я передавал ноту протеста.

– Оно самое, – заверил его Лигуриус.

Также я заметила там одежды, которые были похожи на те, что я надевала в театр, где мы с Дразусом Рэнциусом смотрели музыкальную драму, и носила позже на стенах Корцируса.

– Конечно, Вы не можете не узнать этот предмет одежды? – спросил Лигуриус, демонстрируя фиолетовое платье с золотой окантовкой и золотым же поясом.

– Да, – кивнул Майлс. – Это те самые одежды, в которых она была пленена, когда мы вошли во дворец в день взятия Корцируса.

– Вами, – уточнил Лигуриус.

– Да, мной, – улыбнулся генерал.

– Но, кажется, она не носила его долго, не так ли? – спросил Лигуриус.

– Нет, – усмехнулся Майлс, поддержанный весёлым смехом из-за столов.

У меня не было ни малейших сомнений, что все эти предметы одежды были подлинными. Последнее платье, например, несомненно, было тем самым, что было сорвано с меня в тронном зале Корцируса, прежде, чем меня уже нагую и закованную поволокли наружу, во внутренний двор, где уже ждала золотая клетка.

Вот значит, о каких одеждах, вывезенных контрабандой из Корцируса, говорил мне Лигуриус тронном зале Аргентума, прежде, чем запихнуть меня в золотой мешок, из которого я была спасена Дразусом Рэнциусом. Вероятно, он немало заплатил за то, чтобы получить их.

Последними к слину полетели предметы моего нательного белья, которое носилось ближе всего к моему телу.

Я была немало смущена тем, что их выставили на всеобщее обозрение. Теперь, став рабыней, я буду благодарна, если мне позволят носить их даже на публике. Но прежде, когда я их носила, они были предметами одежды свободной женщины и, увидев их теперь, я на миг вспомнила, что когда-то была свободной, и краска стыда залила моё лицо. Немногие из свободных женщин горят желанием выставить на показ перед мужчинами предметы своей интимной одежды.

Затем я увидела слина, другого слина, засунувшего свою морду глубоко в груду некогда моих одежд. До меня донеслись даже звуки его сопения. Егерь схватив в охапку предметы моего нижнего белья и сунул их прямо под нос зверя, а тот, к моему ужасу, фыркая и рыча зарылся в самую их глубину. Несомненно, мой интимный запах, был там наиболее силён.

Я попыталась сжаться, и ещё сильнее отстраниться от страшного зверя, Но руки солдата присевшего позади меня, не позволили мне, даже пошевелиться. А через мгновение слин метнулся вперёд, и я, закрыв глаза и закричав, почувствовала горячее дыхание животного на моей груди. Казалось, я была окружена его рычанием.

Звуки царапанья и проскальзывания его когтей по полу, скрежет и звяканье звеньев его цепи, то ослабевавшей, то натягивавшейся от его рывков в отчаянных попытках дотянуться до моего горла, казалось, звучали прямо в моих ушах. В этих звуках слились его сила, его нетерпение, его жажда крови. Прямо перед моим лицом послышалось клацанье его челюстей. Что если ловчий неверно оценит расстояние? Что если он не удержит животное? Что, если цепь не выдержит?

Я осторожно открыла глаза, как раз в тот момент, когда слин сделал очередной выпад в мою сторону. В моей памяти навечно отпечаталась его ощеренная пасть, клыки, длинный тёмный язык, сверкающие глаза, решимость, преданность, мощь и рвение настоящего убийцы. Я запрокинула голову и отчаянно закричала:

– Пощадите! Умоляю о милосердии, моих владельцев!

Я орала, испуганная рабыня, обращаясь ко всем сразу, в панике, как если бы они могли быть моими законными владельцами.

Послышалась команда, и слин успокоился, набросившись на кусок мяса, прилетевший ему под ноги. Меня трясло от пережитого потрясения. Не держи меня солдат за руки, я, скорее всего уже упала бы в обморок. Дразус Рэнциус бросил на меня презрительный взгляд. Меня это даже не задело. Я была слабой девушкой, и рабыней, а не воином как он.

– Теперь Вы все видите, – усмехнулся Лигуриус, – кто был настоящей Татрикс Корцируса.

– Получилось, что обе женщины, – задумался Клавдий, – были идентифицированы таковыми, одна по вещам, предъявленным Хассаном, а вторая в силу тех, которыми снабдили нас Вы.

– Ну, так исследуйте печати, – торжествующе предложил Лигуриус. – Проверьте, которые являются оттисками настоящей печати Корцируса!

Сломанные печати передали Клавдию, который положил их на стол перед собой, и его тут же окружили члены высшего совета.

– Печать, снятая с пакета Лигуриуса, является оттиском печати Корцируса, – признал Убар.

– Этого не может быть, – заявил Хассан.

– Возможно, Вам дадут пару анов, на то, чтобы покинуть Аргентум, -бросил ему Лигуриус.

– У меня ещё есть письмо от Менициуса! – напомнил Хассан.

– И оно, тоже, несомненно, будет нести ту же самую печать, что была на пакете, – язвительно произнёс Лигуриус.

– Да, – кивнул Хассан.

– У меня, тоже, есть такое письмо, но только подлинное, – заявил Лигуриус. И в нём перечень и подтверждение подлинности предметов одежды, которые я Вам предоставил. Моё письмо подписано Менициусом и отмечено настоящей печатью Корцируса.

Он вытянул из складок своих одежд и продемонстрировал свиток, обернутый лентой. Лента и край свитка, были залиты расплавленным воском, имеющим оттиск соответствующей печати.

Оттиск исследовали в первую очередь.

– Это – печать Корцируса, – огласил свой вердикт Клавдий.

Затем не менее скрупулёзно было прочитано и проверено само письмо.

– Описание соответствует предметам одежды, представленным Лигуриусом, – объявил один из членов высшего совета.

– А кем подписано письмо? – спросил Лигуриус.

– Подпись Менициуса, – признал один из членов совета, отрываясь от текста и смотря на Лигуриуса.

– А вот я так не думаю, – послышался чей-то голос, и все глаза устремились в дальний конец комнаты.

Гость, скрывавшийся под капюшоном и прежде никак себя не проявлявший, наконец, встал со своего места.

– И кто посмел противоречить мне в этом? – поинтересовался Лигуриус.

– Я думаю, что кое-кто в этом зале меня знает, – сказал гость, двумя руками откидывая свой капюшон на спину. – Некоторые из Вас присутствовали при моём вступлении в должность Администратора Корцируса.

– Менициус! – закричали сразу несколько мужчин.

Лигуриус отпрянул.

– Дорогой мой Лигуриус, – обратился к нему Менициус, – Твой сторонник в Корцирусе уже находится в заключении. И он успел во всём признаться. Соответственно, я счёл, что это могло бы представлять интерес для собравшихся здесь, и рискнул прибыть в Аргентум инкогнито. Я сделал это по бумагам второстепенного чиновника посольства.

Надо ли говорить насколько же поражена я была! Ведь, оказалось, что неизвестный до настоящего времени гость, был мне знаком. Мы сталкивались с ним прежде. Тогда его называли Менициус из касты кузнецов. Он был тем самым мужчиной, жизнь которого я спасла, когда он так яростно высказался против правления Татрикс, в тот далёкий день, когда в сиянии парадной процессии меня вместе с Лигуриусом, в паланкине, проносили по улицам Корцируса. Несомненно, Дразус Рэнциус, который перехватил кузнеца, у самого паланкина, хорошо помнил и его, и его храбрость, и его неприятие правления Татрикс.

– Честно говоря, мне было интересно узнать, что именно Ты был лидером сопротивления режиму Татрикс, – сказал Менициус обращаясь к Лигуриусу. – Признаться, сам–то я думал, что эта честь принадлежала мне.

Лигуриус беспокойно заозирался вокруг, и отступил на пару шагов назад.

– Я бы посоветовал Вам, заковать этого человека кандалы, – предложил Менициус Убару Аргентума.

– Сделать так, – приказал Клавдий гвардейцам.

Двое из них метнулись к Лигуриусу, и уже через мгновение его запястья были скованы у него за спиной.

– Печати на пакете и письме переданных Хассаном подлинные, – заверил Менициус. – Однако, вполне естественно, что они Вам пока незнакомы, потому что, это оттиски с новой печати Корцируса. Сразу после свержения режима Татрикс выяснилось, что старая печать пропала. Мы тогда решили, что, скорее всего её прихватил с собой Лигуриус, скрываясь из города. Теперь это уже очевидно. Вот поэтому, а также в ознаменование провозглашения нового правления в Корцирусе, было решено заменить печать.

Лигуриус, закованный в кандалы, хмуро смотрел себе под ноги.

Менициус обошёл вокруг столов, и остановился передо мной и Шейлой. Мы, как и положено рабыням, согнулись в поклоне, касаясь лбом пол.

– Поднимите головы, рабыни, – приказал мужчина.

Мы обе послушно выпрямились.

– Вот мы и встретились снова, – сказал Менициус мне.

– Да, Господин, – ответила я.

– Кто Ты? – спросил он.

– Мой господин – Майлс из Аргентума. Он назвал меня Шейлой.

– Ты хорошо выглядишь в рабских цепях, Шейла, – отметил Менициус.

– Спасибо, Господин.

– Кто Ты? – спросил он, уже повернувшись к Шейле.

– Мой господин – Хассан из Касры, – торопливо заговорила она. – Он назвал меня Шейлой.

– Ты тоже хорошо смотришься в цепях, рабыня Шейла, – сказал он.

– Спасибо, Господин.

Затем он вытащил из-под одежды пакет и, открыв, продемонстрировал всем его мягкое шёлковое содержимое.

Шейла отпрянула, вздрогнув так, что зазвенели её цепи.

– А вот ещё кое-что из одежды, доставленной Корцируса, – усмехнулся он. – Мы нашли их среди прочего имущества Татрикс Корцируса, собранного в её комнатах во дворце.

Он повернулся, чтобы взглянуть на Шейлу.

– Подозреваю, Тебе они знакомы, не так ли? – поинтересовался Менициус. – Признавай уже, ничтожество!

– Всмотритесь в особенности этих вещичек, – обратился он к залу. – По своему стилю, это, несомненно, предметы одежды рабыни. Это можно сказать по их лёгкости, мягкости и тонкости. Но надо признать, что есть и кое-какие отличия. Например, прошу заметить, что здесь есть закрытие интимных мест. Это, конечно, было бы необычно в одежде, которую мог бы позволить гореанский рабовладелец своей невольнице. Всё это – элементы одежды варварок, – объяснил Менициус.

Предметы нижнего белья, столь привычные для женщин Земли, мужчины начали рассматривать, передавать друг другу, обсуждая между собой, отпуская едкие комментарии, сопровождаемые взрывами хохота. Я и правда никогда раньше не думала о том, насколько женственными они были и как подходили рабыням. Ну кто, кроме рабыни позволил бы таким очаровательным, тонким, шёлковым вещам коснуться их тел?

– Некоторые из девушек варваров, как почти все мы знаем, прибывают на Гор одетыми, если конечно им изредка позволяют сохранить их одежду, или кое-какие части одежды, вроде тех, что Вы сейчас смогли рассмотреть, но лишь для того, чтобы сорвать их, с выставленных на торги варварок.

Последние слова Менициуса были встречены одобрительным гулом из-за столов. Существует такое известное гореанское высказывание, что только дурак покупает одетую женщину.

– Но, с другой стороны, Татрикс Корцируса, хотя и варварке, очевидно, разрешили оставить эти вещи. Так же ей оставили её свободу. Лишь недавно это упущенье исправил Хассан из Касры.

Мужчины за столами посмотрели друг на друга.

– До некоторых из Вас, – продолжил Менициус, – возможно доходили, пугающие слухи, что на Горе и не только на нём, появились силы бросившие вызов могуществу самих Царствующих Жрецов, издревле правивших Гором.

Мужчины озадаченно, а некоторые, даже испуганно уставились на оратора. Самой мне иногда казалось вполне вероятным, что Царствующие Жрецы были мифическими существами. Конечно, имелись туманные слухи, что бывали случаи, когда они, так или иначе, вмешивались в дела Гора. С другой стороны, и мне это тоже было ясно, что должна была существовать какая-то сила, противостоящая тем, кто похитил меня и доставил на Гор. Тем, кто как минимум, имел возможностью пересекать космос. И уж конечно, не гореанам, с их мечами и копьями, было сопротивляться им. Все усилия положенные ими на сохранение тайны их существования и могущества, предлагали наличие у них ещё более мощного противника. И этим противником, я была вынуждена предположить, за неимением лучшего варианта, могли бы оказаться именно Царствующие Жрецы.

– У меня нет сомнений, – заявил Менициус, – что, эти силы смогли задействовать в своих целях своё богатство, а также и варварских агентов, не обладающих гореанской верностью к нашему миру, и выполняющих за них всю грязную работу. Впрочем, уверен и среди рождённых Горе, им нетрудно было бы отыскать людей, за большие деньги готовых трудиться ради претворения в жизнь их целей. Чем ещё за исключением такого могущества, можно объяснить то, что варварка, такая как Шейла, прежняя Татрикс Корцируса, смогла прийти к власти в городе, таком как Корцирус?

А ещё, у меня есть подозрения, что истинной причиной нападения на шахты Аргентума было не насыщение казны Корцируса, и так вполне преуспевающего города, а необходимость пополнить экономические ресурсы этих самых врагов Царствующих Жрецов. Возможно, видя сомнительность успеха вторжения извне, они решили ниспровергнуть наш мир город городом, или сформировать союз городов, который мог бы стать доминирующими среди наших государств. Этого можно достичь, по-видимому, без нарушения закона об оружии и не выходя из рамок технологических ограничений, наложенных на гореан Царствующими Жрецами, из каких-то их нам неясных побуждений.

Мужчины с ненавистью смотрели на опустившую голову и дрожащую Шейлу.

– Как бы нелепо не звучали мои слова, – продолжил Менициус, – они имеют под собой основание. У меня есть как минимум два доказательства моим утверждениям. Во-первых, на полях, за стенами Корцируса, среди травы и кустарника периодически находят выжженные пятна, окружённые глубокими, геометрически правильно расположенными вмятинами в грунте. Складывается впечатление как будто там сидело нечто имеющее высокую температуры и массу, возможно похожее на гигантское раскалённое стальное насекомое или огненную механическую птицу. И, во-вторых, прямо с самом дворце, в подземной комнате, мы обнаружили запахи, отпечатки лап и следы пребывания какого-то огромного неизвестного животного, которое, очевидно, время от времени, проживало там. По свежести следов можно предположить, что оно покинуло то помещение, незадолго до падения города.

Лигуриус не осмеливался оторвать взгляд от пола.

– Лигуриус? – окликнул его Клавдий.

– Я ничего не знаю об этом, – пожал плечами Лигуриус.

– Ну что, мы проверим, кому из них принадлежали эти тряпки? -поинтересовался Менициус, поднимая сжатые в кулаке мелкие предметы нижнего белья земных женщин.

– Да, да, – раздались мужские голоса из разных концов комнаты.

– Пожалуйста, не надо, Господин! – закричала Шейла, мгновенно прикусив язык, съёжившись и прижимая голову к полу. До меня сразу дошло, что она заговорила без разрешения. Солдат, стоявший позади неё, взглянув на Хассана и увидев его кивок, отвесил ей затрещину тыльной стороной ладони, и особо не церемонясь, вернул в прежнее положение. Менициус, тем временем, бросил клубок предметов нижнего белья одному из егерей, а уже тот сунул их под нос слина. Через мгновение зверь уже клацал своими острыми клыками в нескольких дюймах от лица отчаянно верещавшей Шейлы, беспощадно удерживаемой неподвижно на коленях, гвардейцем, стоявшим за её спиной.

– Опознание проведено, – огласил Клавдий, и жестом руки, повелел егерю успокоить слина. Тихое сигнальное слово, и только что бесившийся зверь внезапно отступил. Дрессирован он был превосходно, и больше ничего не напоминало, что ещё недавно он рвался вперёд, и стегал себя по бокам своим гибким длинным хвостом. Лишь его язык, освобождая тело животного от перегрева, вызванного его активностью, далеко вывалился изо рта и истекал слюной, капавшей на плитки пола. Я также заметила, что его лапы оставляют влажные следы. Тело слина устроено так, что излишек тепла в значительной степени отводится через его рот и потом через кожистые подушки его лап. Рядом с мордой зверя упал приличный кусок мяса.

Шейла, наконец отпущенная солдатом, изо всех сил пыталась держаться вертикально. Женщина, запрокинув голову, тряслась от рыданий, и задыхалась не в силах протолкнуть воздух в лёгкие. Казалось, что она вот-вот упадёт в обморок. Мне оставалось только вздохнуть от облегчения, что это она, я не я, оказалась объектом этой второй идентификации. Не смотря на всё со мной произошедшее, я чувствовала к ней жалость. Теперь, она, как и я, была всего лишь рабыней. Мало того, что на Горе есть рабовладельцы, здесь ещё водятся слины. А нам остаётся только стараться доставлять им удовольствие и делать то, что нам приказывают.

– Могу я говорить, Господин? – спросила Шейла обращаясь к Хассану.

– Молчи! – зашипел на неё Лигуриус.

– Ты можешь говорить, – разрешил Хассан своей рабыне.

– Я признаюсь во всём, – заговорила она. – Это я была настоящей Татрикс Корцируса! Женщина рядом со мной невиновна. Её доставили на Гор в качестве ничего не понимающей дурочки, выбранной из-за её сходства со мной, чтобы служить моим двойником на случай, краха наших планов. У неё никогда не было даже толики истинной власти, за исключением тех случаев, когда надо было выступать в качестве наряженной куклы. Это мы, опять же в наших целях, с удовольствием её предоставляли. Все преступления, что здесь огласили, являются моими, точнее являются таковыми для свободной женщины, которой я некогда была. Вам нет необходимости, сажать на кол нас обеих. Именно я, и только я одна являюсь той, кого Вы ищете. Я была захвачена в Аре Хассаном из Касры, который теперь является моим владельцем. Награда полторы тысячи золотых монет, таким образом, его по закону. Теперь я готова, как рабыня, быть переданной Клавдию – Убару Аргентума, и высшему совету Аргентума, дабы предстать перед их судом.

– Дура! – отчаянно заорал на неё Лигуриус. – Дура!

Бывший первый министр задергался в своих наручниках, но они, как и полагается, держали его крепко.

Я поражённо уставилась на Шейлу, почти не веря своим ушам. Она сама признала свою личность. Теперь я была оправданной рабыней, по крайней мере, от обвинения в её преступлений, таких как мелочность, гордыня, эгоизм и жестокость меня освободили. За подобные преступления, на Горе для женщины существует только одно наказание – порабощение.

– Я перед Вами, я раздета, и я в цепях. Я, та кто некогда была Шейлой – Татрикс Корцируса, Вашим врагом, – заявила она. – Я стою теперь Вами, и Вы можете сделать со мной всё что захотите.

– Дура! – опять закричал на неё Лигуриус.

– Что Ты можешь сказать по поводу предположений Менициуса, – спросил Клавдий, – тех, которые имеют касательство к делам всего мира, и отношениям Царствующих Жрецов и их противников.

– Они обоснованны, Господин, – признала она.

– Молчи! – простонал Лигуриус.

– Говори, – приказал Клавдий.

– Будь осторожен, Клавдий, – предостерег Убара один из мужчин. – Вначале подумай, следует ли простым смертным расследовать такие вопросы.

– Прежде чем задавать такие вопросы, лучше взвесить дважды, а лучше трижды, стоит ли лезть в дела, касающиеся второго, а то и третьего круга знаний, – поддержал его другой.

– Я – мужчина, – ответил им третий. – Я не признаю никаких различий между кругами знаний. Знание – едино. Это только те кто знает – разные.

– Мы не Посвященные, – сказал ещё кто-то. – Наш статус, престиж и средства к существованию не зависят от увековечивания невежества и, распространения суеверий.

– Ересь! – закричал на последнего какой-то мужчина.

– Я выясняю правду так, как считаю нужным, – горячился некий активный юноша. – Я – свободный мужчина.

– Это, и наш мир, тоже, – поддержал его человек постарше.

– Конечно, вполне допустимо исследовать такие вопросы, – сказал другой, – но делать это мы должны с осмотрительностью и уважением.

– Я думаю, – наконец заговорил Клавдий, – в этих вопросах и наши страхи, и наше благородная, воинственная суета неуместна. Я уверен, что богам, не требуется серебро Аргентума, и им не нужны огненные корабли для того, чтобы преодолеть длинные, тёмные пути между мирами. Боги, я уверяю Вас не оставляют следов в подземных комнатах, и не оставляют в земле глубоких ран. Можно не сомневаться, что те о ком мы говорим, также как и мы едят, и точно также истекают кровью.