Текст книги "Рождер Вест и скаковая лошадь"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 13
ПРИЯТЕЛЬНИЦА

– Великий боже! – ахнул Хупер. – Ведь если ее милость подожгла «Остин» и мы можем это доказать, мы ее поймали!

– Если ты будешь столько разговаривать и добьешься того, что кулебяка остынет, тебе несдобровать! – прикрикнула его супруга.

– Ничто на свете не заставит меня допустить такую оплошность. Твоя кулебяка так вкусно пахнет, что у меня уже слюнки текут.

Роджер, засмеявшись, протянул пустую тарелку:

– Я так действую по принципу: «Когда я ем, я глух и нем». Если разрешите, я бы попросил еще кусочек.

Жена Хупера, польщенная тем, что ее труды были оценены, отрезала Роджеру огромный кусок кулебяки и придвинула тарелку жаркого с зеленым горошком. Мясо подрумянилось, и по внешнему виду можно было точно сказать, что корочка будет таять во рту.

Хупер подложил себе красной картошки.

– Я ее люблю больше всего!

Миссис Хупер была массивная женщина, по толщине мало отличавшаяся от своего супруга. И если в ее присутствии Хупер не казался карликом, то только потому, что он был высокого роста и мог с ней поспорить в этом отношении. На ней было надето ярко-синее платье с воротом-карэ, слегка узким для ее невероятной груди. Щеки у нее разгорелись от кухонного жара, голубые глаза довольно поблескивали. Что касается содержимого ее тарелок, то она ела даже больше мужа.

– Думаете, миссис Гейл повторит свои показания в суде? – спросил Хупер.

– Если мы этого захотим.

– Налей-ка лучше всем по рюмочке, – распорядилась миссис Хупер.

Однако Хупер начал с черного пива, которое было налито в большие кружки, и он их с таким азартом ставил на стол, что тот содрогался.

– Не беспокойся, Молли, теперь наш дорогой гость уже знает, что ты умеешь стряпать… Если вы хотите знать, у миссис Гейл на плечах голова, а не кочан капусты… И все складывается один к одному…

– На мой вкус, даже слишком аккуратно!

– Неужели вам не хочется поскорее покончить с этим делом? На вашем месте мне бы так не терпелось возвратиться к семье, что я бы сегодня предъявил леди Фолей официальное обвинение!

– Может быть, твоя семья вовсе и не ждала бы твоего возвращения! – не без кокетства заявила миссис Хупер. – Еще овощей, мистер Вест?

Неожиданно он с оторопелым видом посмотрел на пустое блюдо из-под пирога, на котором остался сиротливо лежать малюсенький кусочек.

– Я хотела сказать, принести еще новую кулебяку? Я решила, что Берт..

Роджер смутился:

– Простите меня, бога ради. Ваш муж не предупредил вас, что за весь день я успел съесть один-единственный сэндвич… Таких потрясающих пирогов я давно не пробовал.

У Хупера тоже был слегка ошеломленный вид, и он быстрее задвигал своей вилкой. Минуты три они все были заняты каждый своей едой, потом Хупер спросил:

– Как вы считаете, обвинение ее не потрясет?

– Возможно. Она была страшно потрясена, когда мы увозили Джорджа.

– Это совсем другое дело. Мы не сможем долго продержать у себя Джорджа, если не предъявим ему обвинения. Считаете, мы располагаем достаточным количеством материала, чтобы его обвинить? Наш старик даст добро, если мы его попросим. Давайте-ка все подытожим. Он был в соответствующем месте в нужное время. Не говорит, с кем он был в Ридинге. Алиби у него нет. Насколько нам известно, никакой приятельницы у него не существует, ее выдумала леди Фолей. Джордж имел возможность взять «Остин». И в саду он оставался достаточно долго, чтобы закопать труп мальчика.

– Прошу вас, давайте займемся этими подробностями после ужина! – взмолилась миссис Хупер.

– Молли, вот уж не знал, что ты такая неженка! – засмеялся Хупер. – Не притворяйся, дорогая, ты жена полицейского и давно ко всему привыкла… Продолжим. Энзелл младший мог ехать на этой машине и прихватить Сида Картрайта. Времени у него было достаточно. Насколько я понял, он мог пользоваться машиной более или менее свободно, разрешение взять ее испрашивалось больше для проформы. «Остин» всегда стоял во дворе за огородом, а через парк к частной дороге имеется довольно удобный проезд. Таким образом, Джордж имел возможность совершить оба преступления, тут не может быть двух мнений.

– У нас имеются свидетельские показания, что машину вела женщина, – напомнил Роджер.

– Ее милость была вместе с ним, вот в чем все дело, – заявил Хупер. – Только не поймите меня неправильно, Красавчик. Я ни на секунду не допускаю мысли, что убийство было преднамеренным. Но поскольку так случилось, они оказались в безвыходном положении.

– Еще столько осталось! – воскликнула миссис Хупер.

– Э-э?

– Кушайте, прошу вас, я люблю, чтобы на блюдах было пусто, и вы не представляете, как приятно видеть, что кому-то нравится твоя стряпня.

– Нужно быть, не знаю, насколько избалованным, чтобы не похвалить твои кушанья. Ты считаешь, конечно, что я не заслуживаю королевских блюд? – спросил Хупер.

Миссис Хупер повернулась к Роджеру:

– Я ему об этом твержу уже бог знает как давно.

Через минуту заговорил уже Роджер:

– Вся беда заключается в том, что у нас нет абсолютной уверенности. Допустим, вы все же отыщете ту женщину, с которой у Джорджа связь?

– Говорю вам, она не существует! – вскипел Хупер.

Его жена в упор посмотрела на него и укоризненно покачала головой.

– Что-то ты сегодня сильно петушишься, Берт. С чего бы это?

Она поднялась из-за стола и стала уносить посуду на кухню приходящей работнице, которая по случаю гостя на этот вечер была задержана позднее. Хупер внимательно смотрел на жену: как будто посчитал, что в ее замечании заложен глубокий смысл.

Вот она снова появилась с огромным блюдом, на котором красовался пышный бисквит, пропитанный ромом и залитый сверху сбитыми сливками. После него на столе появился восхитительный яблочный пирог, к которому полагались взбитые сливки, поднявшиеся шапкой над горшочком.

При виде всей этой благодати Хупер с упреком сказал:

– Почему ты заранее не предупредила, что наготовила таких вкусных вещей, Молли? Я бы не ел столько жаркого!

Жена не сочла нужным отвечать на такие глупости.

– Вам сразу же положить того и другого, мистер Вест?

– Можно попробовать пирог?

– Конечно. Передай мистеру Весту сливки, Берт.

Миссис Хупер, в восторге от собственного угощения, улыбалась, глаза у нее сияли, и «кусочек» яблочного пирога, положенный на его тарелку, был таких внушительных размеров, что суперинтендант даже крякнул.

– Пора вам, полицейским, понять, что вы вовсе не все на свете знаете, – весело продолжала миссис Хупер, – конечно, вам известно то, что творится под самым носом, но если заглянуть чуть подальше…

– Куда это ты клонишь, матушка? – резко спросил Хупер.

Она усмехнулась, глядя на него.

– Олл-райт, дурачок. Я помогу тебе выбраться из твоей трясины. Ты, конечно, можешь быть удивлен, но Джорджа несколько раз видели в кино в Ридинге с… – Она посмотрела на Роджера: – Можно говорить, мистер Роджер?

– С кем его видели в кино? – заорал Хупер.

– Ее девичье имя было Мейбл Картрайт, теперь она Мейбл Три, жена «Дуба», как его называют, сестра Сида, – ответила миссис Хупер. – Дуб – один из конюхов в конюшне мистера Гейла, знаете ли. И нечего таращить глаза, я знаю, что это правда, потому что один раз я сама их видела. Я не любительница бегать по соседкам и распускать сплетни, а вражда между Энзеллами и Картрайтами продолжается уже более двадцати лет. И все же могу прозакладывать свое праздничное платье, что вчерашнюю ночь Джордж Энзелл провел с Мейбл Три, бывшей Картрайт!

Миссис Хупер довольно захихикала:

– Забавно звучит, Мейбл Три, бывшая Картрайт, верно?

– Если это правда, тогда у Картрайта был серьезный мотив убить Энзелла, – произнес Роджер. – Ну, а как в смысле наоборот?

– Если Тед знал про эту связь и собирался поднять скандал, тогда и у Энзелла имеется мотив, – кивнул головой Хупер.

– Я уже раньше слышал прозвище «Дуб» по ходу расследования, – сказал Роджер. – Не он ли видел фолеевский «Остин» возле конюшен вчера вечером?

– Великий боже! – Хупер буквально ахнул: – Ваша правда… Так кого же мы вызовем в первую очередь, Джорджа Энзелла, Дуба или Мейбл Три?

– Думаю, Мейбл, – ответил Роджер, – но надо постараться избежать слухов, а если кто-то из ваших сотрудников отправится ее допрашивать, сразу же начнутся разговоры. Где она живет?

– На Корпс-роуд, на окраине Арнткотта, – ответил Хупер, – пять минут езды. Я мог бы довезти вас до угла улицы, а оттуда…

– Я дойду сам, как только выпью кофе. Это будет последний штрих в том восхитительном обеде, которым нас накормила ваша супруга. Огромное вам спасибо, миссис Хупер. Больше вы ничего не хотите нам сказать?

– С удовольствием, да вроде бы…

– Если вашему мужу не претит сидеть за одним столом с простым инспектором, пригласите как-нибудь к ужину моего инспектора-детектива Снелла, пока он еще здесь. Пусть он убедится, что хорошие поварихи еще не перевелись.

– Ради бога, приходите оба! – искренно обрадовалась миссис Хупер, лицо у нее просветлело. – Мне очень нравится, что вы не зазнаетесь и прямо говорите, что у вас на уме. Это так редко бывает. Берт, не стой здесь с видом потерянного, спроси у мистера Веста, какой он предпочитает ликер. Каждый год, отправляясь на континент, Берт привозит бутылочку ликера, – пояснила она доверительно Роджеру.

Роджер с наслаждением откинулся в удобном кресле и подумал, что ведь и правда уют и привлекательность дома вовсе не создавались красивой мебелью и изяществом убранства. В доме Хупера было удивительно тепло и уютно перед полыхающим камином с такой очаровательной по своему характеру хозяйкой.

Роджер переел, теперь перед ним стоял стакан кофе и графинчик с ароматным абрикосовым ликером, красиво отсвечивающий червонным золотом.

Не все ли равно, когда он придет к миссис Три. Самое важное, отвлечь пока ее мужа, чтобы иметь возможность совершенно откровенно поговорить с женщиной.

Теперь он уже начал сомневаться в надежности показаний Дуба в отношении «Остина» Фолеев. Конечно, со временем все выяснится, пусть только Хупер побеспокоится о том, чтобы не было тайного сговора между свидетелями или кажущимися противниками.

– Мне думается, вам следует отправить человека за этим Дубом и задержать его в управлении с расспросами об «Остине», о Картрайтах и порядках в конюшне, – обратился он к Хуперу.

Потом потянулся к своей рюмке с ликером и принялся его пить, запивая кофе.

– Что она из себя представляет?

– Такая же, как все женщины в семье Картрайтов, пухленькая и миловидная, – ответил Хупер. – Я бы никогда не поверил…

Его прервала жена:

– Э-э, дорогой мой, я сначала должна рассказать тебе про то раз двадцать!

Роджер невольно рассмеялся. Настроение у него было прекрасное. Он был уверен, что теперь можно не спешить.

Мейбл Три разглядывала вечернюю газету, которую только что принес ее муж, примерно в то время, когда Роджер входил в столовую Хуперов. Она стояла в маленькой общей комнате в их домике у самой пустоши, откуда были видны конюшни.

Мейбл обладала красивой фигурой и красивым лицом, но в данный момент она выглядела смертельно бледной, а глаза ее выражали смесь страха и горя. В газете говорилось, что Джорджа Энзелла взяли в полицейское управление для допроса. И рядом была помещена фотография Джорджа, который стоял возле санитарной машины над какой-то бесформенной массой, прикрытой не то простыней, не то одеялом. Это был ее родной брат Сид. На фотографии были и другие люди, но она не видела ничего, кроме этой закрытой фигуры и ужаса на лице Джорджа. Она прекрасно понимала, почему у него такое выражение. Она слышала шаги своего мужа наверху, он что-то громко насвистывал. Скоро он спустится. Она подняла глаза к потолку и закрыла глаза, как будто мысль о том, что ей может сказать Фред и чем он займется, была для нее невыносимой. Ее светлые волосы были в беспорядке, одета она была в костюм свободного покроя из цветастого нейлона, руки у нее были белые и красивые, а ножки весьма стройные.

 Фред торопливо сбежал с лестницы. Теперь она уже не думала, как раньше, сошлась ли бы она с Джорджем, если бы у нее от Фреда были дети. Время подобных бесплодных размышлений миновало.

Сложив газету, она положила ее на стул мужа и задумалась. Фред был безразличен к этой истории, но ее отчаяние он, разумеется, припишет горю по отцу и брату. Ему и в голову не придет, что они с Джорджем…

Сейчас ей был важен только Джордж. Он был жив.

Фред остановился на половине лестницы и снова побежал наверх. Это в его стиле, он вечно что-то забывал. Единственное, о чем он помнил всегда, были его драгоценные лошади. Частенько он подходил к окну спальни и, вытягивая шею, смотрел на огни Арнткоттских конюшен. И, конечно, он куда сильнее переживал из-за гибели Сильвера, чем ее отца. Но вообще-то Сильвер не был его подопечным, так что Фред живенько утешился, сообразив, что ему теперь доверена одна из лучших лошадей конюшни.

Наверху снова раздались чьи-то шаги. И тут зазвонил звонок входной двери.

Мейбл посмотрела через раскрытую переднюю на входную дверь, потом, сообразив, что от нее требуется, поспешила ее открыть.

Мог прийти кто угодно. Люди были так добры и внимательны, не догадываясь, какова была главная причина ее горя: что кто-то может узнать про нее и Джорджа. Каждый раз при этой мысли ее сердце начинало стучать.

Почему-то ей стало особенно страшно, когда она увидела коренастого мужчину в низко надвинутой на глаза шляпе, физиономия которого была плохо видна в тусклом свете, доходящем из холла.

– Миссис Три?

– Да. Кто…

– Я из газеты, миссис Три. И хочу поговорить с вами о ваших взаимоотношениях с Джорджем Энзеллом.

Ей показалось, что он ударил ее ножом. Она утратила способность говорить, просто стояла и глядела на него широко раскрытыми глазами, в то время как мозг предупреждал ее, что нужно торопиться, надо что-то предпринимать, потому что в любую минуту может спуститься вниз Фред, и он спросит, что это за человек…

Каким образом кто-то смог узнать про нее и Джорджа?

– Я понимаю, что вы не можете здесь говорить, – продолжал незнакомец. – Но если, миссис Три, вы поступите так, как я вам скажу, никто ничего об этом не узнает. Я вовсе не заинтересован причинить вам вред. Когда я смогу прийти с вами поговорить?

– Я…

Мейбл начала и вдруг почувствовала, что у нее сжалось горло. Она была слишком перепугана, чтобы сообразить, насколько странные вещи говорил ей этот мужчина. Но человек в панике теряет способность рассуждать.

Так случилось и здесь.

– Кто это, Мейбл? – крикнул сверху муж.

– Я буду у поворота дороги через полчаса, – прошептал ей посетитель. – Но не заставляйте меня ждать. Придумайте какой-нибудь предлог.

Мейбл дрожащим голосом прошептала:

– Олл-райт.

Фред Три сбежал с лестницы в тот момент, когда она уже закрывала за посетителем дверь. Она повернулась к нему лицом, и хотя в комнате было довольно темно, испугалась, как бы он не заметил ее бледности.

– Кто-то… кто-то ошибся домом… Ему нужна – нужна Хилл-стрит.

– Сказала бы ему, чтобы он смотрел глазами, а не… – хмыкнул Дуб. – Послушай, Мейбл, ты не видела розетку красного цвета, которую я получил за победу на Линкольновской ярмарке?

Он вечно беспокоился о своих розетках, жетонах, призах, небольших успехах, которые были у него на счету.

– Полагаю, что она на своем месте, – сказала Мейбл.

– Ее там нет, если бы она была, я бы ее нашел.

– Хорошо. Я сама посмотрю.

С этими словами Мейбл прошла мимо него. По крайней мере, она спрячет от него свое лицо. Он не пошел следом за ней, так что она чуть ли не бегом поднялась на второй этаж, подгоняемая таким страхом, которого до сей поры не знала. Под каким же предлогом ей выйти из дома? Каким образом объяснить Фреду, что ей внезапно понадобилось уйти? Ее задача была бы гораздо проще, если бы она подготовила его, как только он спустится вниз. А теперь придется что-то «вспоминать».

Ее начало так сильно трясти, что прошло несколько минут, прежде чем она успокоилась и заставила себя просмотреть ящик со всеми трофеями и сувенирами мужа. Розетку, разумеется, она нашла и повернулась к дверям, крепко зажав ее в руке.

Это было ужасно, хотя она совершенно не любила Фреда. Да, это было ужасно.

Раздался новый звонок у входной двери. Сердце у нее болезненно сжалось, она с трудом удержалась от крика:

– Не входите! Не входите!

И вдруг ей пришло в голову, что если дверь откроет Фред, то незнакомец сможет с ним заговорить. Она не сомневалась, что явился тот же самый человек. Впрочем, у нее нет причин для беспокойства, Фред не любил себя утруждать и предоставлял всякого рода разговоры жене.

Даже сегодня.

Мейбл бегом спустилась вниз, отворила с трудом дверь и буквально перестала дышать, потому что на пороге стоял полицейский в форме. Она отступила назад.

– Извините, что мне приходится вас беспокоить, миссис Три, – сказал полицейский, – но дома ли мистер Три?

– Он – он – он да, он дома…

– Нам необходима его помощь в управлении, мы пытаемся привести в ясность события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, как прошел день в конюшнях. Мы не задержим его на долгое время, снаружи ожидает машина. Как вы считаете, он на нас не будет в претензии?

– Ох… хорошо, я… я скажу ему…

И только тут Мейбл почувствовала, что ее муж стоит в проеме кухни. Он даже окликнул ее:

– Кто там? Только не говори, что кому-то еще нужно приобретать очки!

– Это… – начала Мейбл.

– …это – констебль Вульф, – подхватил полицейский, оставаясь стоять возле двери. Он невозмутимо выслушал все кислые замечания Фреда о том, что «честному человеку» не дают покоя даже в его собственном доме, что это не порядок и при желании он мог бы отказаться на совершенно законном основании… и т. д. Прошло минут пять-шесть, прежде чем Дуб был готов отправиться.

Таким образом, Мейбл оставалось каких-то десять минут, чтобы одеться, выскочить в сад и дойти по дорожке до поворота.

Слава богу, ей повезло, можно было предположить, что фортуна – на ее стороне!

Пробежав снова наверх, она надела свою шляпку, и уже через две минуты ее сборы были закончены. Она придет на условленное место встречи на пять минут раньше.

Она не стала выключать свет, решив, что вернется минут через двадцать и никто не узнает, что она вообще уходила из дома.

Дверь закрылась совершенно бесшумно. Мейбл посмотрела в обе стороны и торопливо зашагала к повороту. Приближаясь к углу, она удивилась, что никого не было видно. Но вот слева показался человек. Закрывая дверь за своим незваным гостем, она заметила, что он пошел направо. Этот шел с противоположной стороны, не обращая на нее никакого внимания.

Поблизости стояла машина, ее боковые огни не были выключены.

Мейбл ждала, дрожа не то от страха, не то от холода. Скорее всего, от того и другого…

ГЛАВА 14
ТРЕТЬЯ ЖЕРТВА

Ряд маленьких домишек, примыкающих к вересковой пустоши на окраине Арнткотта, освещался одним единственным фонарем, да и тот не горел, когда Роджер завернул на улицу. Он попал сюда с другой стороны улицы, подлиннее и поблагоустроеннее, где горели несколько фонарей, и, кроме того, темнота прерывалась светлыми прямоугольниками окон домов.

Завернув за угол, Роджер увидел неподалеку оставленную кем-то машину. Сигнальные огни в ней не были выключены.

Любой работник транспортной полиции непременно сделал бы соответствующее внушение ее владельцу и наложил бы на него штраф, потому что всякая машина, выскочившая из-за поворота, непременно врезалась бы в этот автомобиль, и как бы ни старался ее водитель, он бы не сумел избежать аварии!

Почему некоторые автомобилисты бывают такими беспечными?

В одном из домов отворилась дверь, в ее прямоугольнике на секунду мелькнул силуэт не то мужчины, не то женщины. Дверь быстро закрылась, и сумерки поглотили человека. У Роджера не было никаких оснований предполагать, что этот человек вышел из дома 17, куда он сам направлялся.

По мостовой торопливо застучали каблуки женских туфелек. Не было также оснований думать, что эта женщина – жена Дуба.

Женщина перешла на другую сторону улицы, не замедляя шага.

Роджер осветил карманным фонариком двери ближайшего дома. Номер 9. Вышла ли она из номера 15 или 17? Он подошел к 17-му, увидел свет, падающий из окна на землю, освещенную часть комнаты, как если бы внутри была полностью открыта дверь во внутренние помещения. Значит, кто-то был дома.

Перед домом имелся игрушечный палисадник, калитка не была заперта. Роджер поразился, почему приусадебные участки были такими крошечными, если дальше раскинулась бескрайняя неосвоенная вересковая пустошь.

Но эта мысль промелькнула и исчезла. Он подошел к двери и нажал звонок. Интересно, ожидала ли сестра Сида Картрайта подобного визита?

Если только она слышала, что случилось с Джорджем Энзеллом, она должна быть этим страшно взволнована. К тому же она не могла не переживать из-за потери отца и маленького брата.

Так думать было негуманно, но Роджер радовался тому, что в подобном настроении люди склонны говорить откровенно. Конечно, придется начать их беседу с заверения, что он ничего не расскажет репортерам о ее близости с Джорджем, если только ее показания не потребуются, чтобы спасти его от газовой камеры.

Но это уже не зависит от него, Роджера.

Никто не ответил. Он позвонил вторично. И тут он услышал, как заработал двигатель машины, и сразу же подумал об автомобиле, стоявшем у поворота с выключенными огнями. А потом ему почудился приглушенный крик.

Не раздумывая, Роджер повернулся и побежал назад, к углу. Поскольку та машина была развернута в его направлении, он ее должен вскоре увидеть. Казалось, что жалобный крик все еще дрожит в воздухе, и это заставляло его бежать еще быстрее.

Роджер находился уже у самого поворота, когда взревел двигатель, и он увидел черную массу автомашины, у которой так и не были зажжены огни. И все же при неясном свете ему удалось разглядеть, что внутри двигаются какие-то фигуры, по всей вероятности происходит борьба.

Он закричал зычным голосом:

– Остановитесь!

Машина пронеслась мимо, грохота было больше, чем настоящей скорости. Роджер добежал до угла. Его собственная машина стояла в сотне ярдов дальше по дороге. Он предпочел тогда пройти пешком, чтобы его машина не была узнана. Теперь он проклинал свою осторожность, потому что боялся потерять из виду машину-нарушительницу, пока он добежит до своей.

Машина свернула вправо, к основному шоссе, ведущему к центру Арнткотта, подальше от пустоши. На повороте водитель включил фары и задние огни, довольно яркие, но они были уже так далеко, что разобрать номер не представлялось возможным.

Вот и машина Роджера.

Впереди виднелся единственный качающийся из стороны в сторону уличный фонарь, несомненно, машина его миновала.

Он вскочил в свою машину и потерял драгоценную минуту, ища в темноте отверстие для ключа зажигания. Но вот мотор застучал, успокаивая своим четким ритмом, и Роджер получил возможность пуститься в погоню за машиной, красные огни которой все же не успели окончательно скрыться из вида.

Навстречу ему двигался какой-то довольно слабый свет. Оказывается, это был велосипед. Поравнявшись с ним, Роджер затормозил и опустил стекло. Ему повезло: это был полицейский в форме.

Он закричал:

– Констебль! Я Вест из Ярда!

Последовало испуганное: «Да, сэр?!»

– Быстренько отправляйтесь к телефону, объявите розыск машины марки «Райли-Следопыт», образца 1955 года. Она только что проехала мимо вас. Постарайтесь ее задержать.

– «Райли-Следопыт», сэр, 55?

Человек повторил, оборачиваясь назад.

Задние красные огни «Следопыта» виднелись уже очень далеко. Роджер сразу же включил вторую скорость, не обращая больше внимания на велосипедиста. Тот, разумеется, начнет расспрашивать о подробностях, а он, Роджер, потеряет из виду «Следопыта».

Двигатель взревел.

– Минуточку, сэр!

Сейчас в этих двух словах послышалась настойчивость.

– Поезжайте напрямик. Наискосок, совершенно верно, «Следопыт» сейчас направился к главной дороге. Если вы здесь свернете вправо, а на первом же повороте возьмете влево, вы окажетесь на шоссе раньше его!

Слава всем провинциальным полицейским!

– Спасибо!

– …Я сейчас же еду звонить, все будет сделано, сэр…

Последние слова Роджер уже услышал на ходу.

Сначала влево. Нет, влево у поворота.

Роджер выключил передние фары и увидел высокую стену, окружающую чье-то частное владение. Ага, вот поворот. Значит, налево.

Дорога была страшно узкой, так что он чуть ли не царапал крылом о кирпичи. Теперь поворот вправо. Он внимательно присматривался к зеленым ограждениям, отливающим серебром в свете его фар. Задних огней «Следопыта» больше не было видно. А как бы Роджер хотел, чтобы они мелькнули перед ним, хотя бы на одно мгновение…

Когда же будет этот проклятый поворот? Не прозевал ли он его в темноте? Ему казалось, что он теперь углубляется в чернильную темноту пустоши. Правда, он уже настолько ознакомился с топографией здешних мест, что понимал, он едет по направлению Фолей-Виллиджа, а если эта дорожка не петляет, то он попадет на шоссе севернее и самой деревни, и Арнткоттских конюшен. Она должна пройти севернее Фолей-Холла.

Впереди заблестела светлая стрелка, это дорожный указатель, а вовсе не привидение, как можно было бы предположить.

Роджер нажал на тормоза, готовясь завернуть, и на всякий случай погудел. И не напрасно. На той дороге, куда он свернул, прижавшись к изгороди, стояли девушка и парень. Рот и глаза у девушки были широко раскрыты от ужаса. Парень мужественно загородил ее своим телом. Но машина Роджера проехала, никого не задев. На лбу у него появились капельки пота. По всей вероятности его испуг при виде этой влюбленной парочки был куда сильнее, чем их.

В душе он уже ругал себя за то, что так опрометчиво воспользовался советом констебля. Ведь если бы он не притормозил вовремя…

Теперь дорога хотя и оставалась узкой, но зато она была совершенно прямая, и Роджер видел ее на большом расстоянии под светом своих фар.

Как-то само собой получилось, что он постепенно опять увеличил скорость, и вскоре на спидометре уже снова была цифра 70. Из изгороди выскочил перепуганный зайчишка и замер, загипнотизированный световым лучом.

– Пошел прочь, косой!

Понял ли заяц или нет, но он успел перебежать дорогу и скрыться в кустах на противоположной стороне как раз перед колесами машины.

И тут Роджер заметил отсвет фар автомобиля выше кустов, совсем неподалеку, и понял, что он добрался до главной дороги, которая проходила мимо поворота на частную дорогу к Фолей-Холлу.

Был ли это «Следопыт» или другая машина? Если да, то он достигнет начала этого поворота в каких-то пятидесяти ярдах перед ним.

Роджер больше не выключал фар. Вторая машина шла на огромной скорости, выхватывая из темноты своими фарами куски дороги и окружающего пейзажа. Он видел, как она промчалась. Она была черная, блестящая, но в отношении марки он не был уверен: слишком велика была ее скорость.

Когда Роджер выбрался на шоссе, вторая машина была в сотне ярдов впереди, а не в пятидесяти, как он рассчитывал, и этот разрыв постепенно увеличивался. Тогда Роджер еще больше увеличил скорость. Он с негодованием смотрел на свой спидометр, который, по его мнению, просто не хотел передвигаться. И все же в скором времени его стрелка приблизилась к 80.

Он увидел, как из темноты на него наползли здания конюшен, освещенный циферблат больших часов. Он даже успел заметить двух констеблей, которые внимательно смотрели на мчащиеся по шоссе машины. В конюшнях было зажжено больше фонарей, чем всегда.

Роджер не был уверен, что впереди мчит «Следопыт», а тем более, что Мейбл Три все еще находится в этой машине. Возможно, на этот раз ему изменило чутье и подвело не в меру разыгравшееся воображение, так что он обманулся и напрасно тратит время… Не исключено, что теперь еще будет объявлен общий розыск, и половина всех работников Округа будет искать «ветра в поле».

Внезапно красные задние огни впереди свернули вбок, фары на секунду осветили где-то в глубине Каприз Фолеев, потом, как по мановению волшебной палочки, все огни погасли, и впереди уже не было ничего, кроме непроглядной тьмы.

Пока Мейбл ждала на углу, ее пальто тесно облепило ее фигуру, ибо в этом месте ветер продувал решительно со всех сторон, и теперь она буквально стучала зубами и от холода, и от панического страха.

Мейбл сразу же увидела неподалеку темную массу автомобиля, но ей и в голову не приходило, что в нем кто-то мог находиться. Потом она услышала шаги какого-то человека, который прошел в направлении их дома, и подумала, не сосед ли это. А если да, то узнал ли он ее или нет.

Она нетерпеливо посматривала в обе стороны дороги, теперь уже опасаясь того, как бы человек, назначивший ей здесь свидание, не задержался бы слишком долго. Ей-то необходимо возвратиться домой до прихода Фреда.

Потом она услышала громкий скрип и заметила, что дверца машины открыта. Уличный фонарь не давал достаточно света, так что она не могла узнать, тот ли это человек, который явился к ней в дом, но ей было видно, как из машины вылезает мужчина. С другой стороны вылез еще один человек, и оба одновременно двинулись к ней. Она почувствовала, что ее страх возрос, но опасение того, что ее муж узнает, где она провела прошлую ночь, что весь городок проведает про ее связь с Джорджем, превозмогало все остальное.

Более полный мужчина заговорил первым:

– Рад, что вам удалось это сделать, миссис Три. Мы не хотим причинять вам никаких неприятностей. – Он помолчал, как бы давая ей возможность осознать то, что он ей говорит, потом продолжил: – Ведь вы бы не хотели, чтобы газеты расписали на весь мир про вас и Джорджа, не правда ли?

– Нет, – прошептала она, замирая от ужаса. – Но вы мне обещали…

– Мы просто хотим, чтобы вы нам ответили на несколько вопросов. Вам нечего бояться и беспокоиться, при условии, что вы расскажете нам правду. Но это должна быть только правда, учтите!

Он снова помолчал, а второй человек, сделав пару шагов, теперь стоял рядом с нею.

Только сейчас она испытала натуральный физический страх. До нее дошло, что настоящие корреспонденты любой газеты так не стали бы разговаривать. В высоком мужчине она чувствовала молчаливую угрозу, хотя он пока еще не произнес ни одного слова.

– Поняли меня? Говорите мне чистую правду!

– Да, хорошо… Но, что вы хотите узнать?

– Джордж с вами сегодня виделся?

– Нет.

– Вас кто-нибудь о нем спрашивал?

– Нет!

И подняла руки жестом отчаяния, как бы призывая в свидетели небо:

– Ради чего кто-то стал бы…

– Я имею в виду, задавала ли полиция вам какие-нибудь вопросы?

– Нет! Нет, но они прислали…

Рука более толстого человека схватила ее за руку и больно сжала. Он держал ее так крепко, что она не могла вырваться.

– Выкладывайте, что они прислали?

– Они прислали за Фредом. Сказали, что хотят задать ему несколько вопросов… Возможно, что про меня с Джорджем, только Фред ничего не знает…