Текст книги "Рождер Вест и скаковая лошадь"

Автор книги: Джон Кризи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Нам необходимо как следует выверить время, но практически теперь уже нет никаких сомнений… Она наняла…

– Наняла?

– Красавчик, о чем вы думаете? – требовательно спросил Хупер, позабыв о субординации.

– Пройдемте-ка в ваш кабинет…

Хупер повел Роджера по холодным, отталкивающим своим нежилым видом лестницам, к большой площадке, на которую выходило еще несколько черных дверей с такими же белыми надписями, но только здесь были обозначены имена владельцев кабинетов. Среди старших инспекторов было и имя Хупера.

По широкому проходу можно было попасть в различные департаменты и в лаборатории – фотографическую, дактилоскопическую и, разумеется, в архив. Практически это было в миниатюре управление полиции крупного города.

Кабинет Хупера был идеально чистый небольшой куб. На столе не видно было ни единой лишней бумажки, точно так же, как и на столе человека преклонных лет, одетого в гражданский костюм, который вскочил при их появлении.

– Садитесь, сержант, – пробасил Хупер. – Это суперинтендант Вест – сержант Дейтон. Нет ли известий из Скотланд-Ярда о пребывании Фолея в Лондоне?

– Нет, сэр.

– Дадим им еще один час, а потом потрясем. Эти ярдовские господа… – Хупер вовремя опомнился: – Сходи-ка и проверь материалы в фотолаборатории.

Когда сержант ушел, а Роджер был усажен в современное весьма неудобное кресло, Хупер достал сигареты и придвинул их гостю по блестящему пластику под дерево, которым был покрыт его стол.

– О чем вы все-таки думаете? – повторил он свой вопрос. – Не говорите, что, взглянув разок на леди Фолей, вы решили, что она не может быть убийцей.

Роджер усмехнулся.

– Я никогда не делаю подобных заключений до второй встречи. Хуп, все, что вы мне говорили, правильно. Скажите, ваши свидетели абсолютно надежны?

– Шофер фургона местного мясника и парень из Арнткоттских конюшен, некто Дуб. Хитрый малый, но такой бы ошибки он не сделал. Оба средних лет, оба большую часть своей жизни провели в Арнткотте. Они, несомненно, видели, как она вела машину.

– А Сида Картрайта они тоже видели?

– Нет, но им известно, в какое время они находились близ Фолей-Холла, и когда мы это сопоставили с тем временем, когда видели Сида, получилось, что все наилучшим образом совпадает. Вот я тут составил нечто вроде сводной таблицы…

Хупер раскрыл папку, достал из нее лист толстой бумаги и протянул его Роджеру.

– Глядите, как все получается!

Роджер принялся изучать написанное. Тут было указано время, когда Сид взял серого коня и когда его видели верхом на пустоши, время, когда он позднее мчался галопом за машиной. Карандашом было помечено вычисленное время, когда видели машину, направляющуюся в Фолей-Холл с леди Фолей за рулем. Было помечено и еще одно время, 12.04: тогда местный телефонный оператор разговаривал с леди Фолей, она ответила ему лично из дома.

– Раз она была в то время дома, то, понятно, не могла долго разъезжать на машине. Все сходится, верно?

– Ну что же, если принять во внимание вычисленное время, то ее можно вызвать для настоящего допроса, – согласился Роджер. – Причем, это согласуется с поведением молодого Фолея.

Он кратко описал случившееся.

Хупер откинулся на спинку, потирая свои большие руки.

– Не знаю, чего вам еще надо? Лайонел, очевидно, знал, что машину вела его мать. Знал он и то, что в ней находился Сид. Поскольку кровь отмыть водой не удалось, он решил, что будет самым правильным уничтожить машину, чтобы мы ничего не могли доказать. Правильно?

– Очевидно.

– Ну?

– И это отвратительно.

– В чем же дело?

– Это превращает леди Фолей в дуру, она же совсем не глупа!

– Я не совсем понимаю.

– Только дурак мог бы показаться в машине, в которой сидел мальчишка!

– Возможно, у нее не было другого выбора!

– Все понятно. Старая история, что она наняла кого-то забраться в конюшни и убить Шустринга. Этот человек допустил ошибку и превысил свои полномочия, и таким образом она оказалась втянутой в эту историю.

– Вы буквально цитируете меня.

– Но и в этом случае она выглядит дурой. Если она разумная женщина, а это так и есть, то коли произошла осечка, ей нужно было прийти к нам и во всем признаться. Она бы сказала, что этот тип ослушался ее, ни о каком убийстве конюха не могло быть и речи, так что ответственность за совершенное преступление полностью лежит на убийце. При таком добровольном признании она только бы выиграла, и ничего не потеряла. И это еще не все. Кого она могла нанять убить лошадь? В самом начале вы говорили, что она могла бы сама сделать свое черное дело. И тут я с вами полностью согласен. Мне думается, что она предпочла сама бы застрелить Шустринга, в котором видела причину неминуемой гибели сына, чем связываться с какими-то подозрительными, а то и просто уголовными типами. Допустим все же, что она кому-то заплатила… Тем самым она отдала себя в руки, дала повод для шантажа… Нет, как хотите, а мне не верится, чтобы такая умная и волевая особа могла совершить столь серьезную ошибку. Леди Фолей просто не могла себе позволить воспользоваться услугами наемных убийц!

Хупер медленно произнес:

– Все так, но одного вы не учли.

– Чего же?

– Что она – леди Фолей.

– Ну и что?

– Как леди Фолей она могла обратиться к абсолютно надежным людям.

– Например?

– К полковнику Мэддену, который постоянно нуждается в деньгах. К садовнику Энзеллу и его сыну.

Роджер кивнул головой:

– Возможно, вы и правы. Этих людей я еще не видел.

– Старый Энзелл работает в парке Фолеев вот уже 50 лет. Он пришел сюда двенадцатилетним мальчишкой. Сейчас он практически уже не у дел. Его сын работает 35 лет. Они принадлежат к категории «старых верных» слуг, которые в Лондоне давно перевелись, да и в провинции тоже стали редкостью… Они никогда особенно не ладили с обслуживающим персоналом конюшен. Я хорошо помню то время, когда в Фолей-Холле было нечто вроде войны между Энзеллами и работающими под их началом садовниками и конюхами и грумами. Прошло каких-то 15-20 лет. Садовники постепенно увольнялись, пока не остались одни Энзеллы, ну а штат конюшен еще сохранялся в течение многих лет. Старый лорд Фолей мог пожертвовать решительно всем ради своих драгоценных лошадей. Таким образом и здесь не обошлось без вражды, если не сказать – без ненависти.

– Вы подсказали мне определенную идею… Что из себя представляют Энзеллы?

– Угрюмая пара, и они хранят друг друга только для себя. Нелюдимы, живут вместе с овдовевшей дочерью старика и ее детьми. Джордж Энзелл не хочет знаться с арнткоттскими девушками, да и с самим Арнткоттом тоже. Они закупают продукты в Ридинге в дни базаров, а в Арнткотте покупают лишь то, что хранится недолго.

– Проверяли, где они были вчера вечером?

– Я проверяю, не беспокойтесь.

Роджер закурил сигарету и подмигнул так плутовато, что Хупер посмотрел на него с явным подозрением.

– Нет, не подумайте, что я уже сделал определенные выводы. Просто, как говорится, «наматываю себе на ус»… Но и Энзеллы, конечно, приняли бы меры к тому, чтобы мы не смогли получить на них материал…

– Какого рода материал?

– Следы пальцев на машине или…

– Но они же знают – всем известно, что они часто пользуются хозяйским «Остином», хотя бы только для того, чтобы приводить его в порядок.

– Вы мне говорили, что молодой Фолей дает иногда машину Джорджу Энзеллу? Так… Одно несомненно, что тот же Лайонел пошел на огромный риск, чтобы уничтожить свой «Остин», и что кто-то еще, хороший наездник или наездница, помогли ему довести дело до конца… Умеют ли Энзеллы ездить верхом?

– Красавчик, поймите, если Энзеллы убили Картрайта, леди Фолей будет чувствовать себя обязанной их вызволить. Ну а коли она их к тому же принудила взяться за ее поручение, тогда дело усложняется еще больше. Согласны со мной?

– Может быть, вы и правы, – кивнул головой Роджер. – Скажите, а ничего не слышно о вражде между Энзеллами и Картрайтами?

Хупер не ответил.

– Только не надо преувеличивать! – тут же предостерег его Роджер.

– Я никогда ничего не преувеличиваю и не приукрашаю, – довольно сердито ответил Хупер, нажимая на звонок для вызова дежурного. По его виду было заметно, что его поразила какая-то мысль, кажущая ему крайне важной. Через минуту в кабинет вошел сержант Дейтон.

Хупер сразу же приступил к делу:

– Скажите, сержант, как давно вы живете в Арнткотте?

– Всю свою жизнь, сэр. Я начал здесь службу констеблем.

– Тридцать лет назад?

– Тридцать два года, – горделиво поправил его немолодой сержант.

– Не были ли Картрайты вовлечены в какой-то скандал лет двадцать пять назад?

– А как же? Были. Жена Теда Картрайта умерла, и после того он жил бобылем. Иной раз развлекался где-то на стороне, как принято говорить. И все было хорошо, пока его однажды не застали под кустом с женой одного из садовников из Фолей-Хауса.

– Как звали этого садовника?

– Джек Энзелл, сэр.

Поскольку оба офицера промолчали, сержант продолжил:

– Между Энзеллами и штатом конюшен никогда не было особой дружбы, ну а после этого происшествия началась настоящая неприкрытая вражда. Конечно, все загладили, и жена Джека осталась служить в Фолей-Холле, она была у них за главного повара. Через несколько лет после этого она умерла… Мне говорили, что после того Джек ни разу с ней не спал.

Хупер довольно потирал руки.

– Запишите-ка все это в виде рапорта, – распорядился он, – и отыщите еще хотя бы пару человек, которые смогут подтвердить ваш рассказ. Я хочу иметь его в готовом виде к шести часам.

Кивком головы он отпустил сержанта, тот вышел, аккуратно прикрывая за собой дверь.

Явно довольный, Хупер объявил:

– Дело начинает приобретать определенную форму. Энзеллам ничего не стоило узнать, что вчера ночью дежурили отец и сын Картрайты. Они могли надумать убить Шустринга в отместку, понимая, что он… Прошу прощения, не Шустринга, а именно самого Сильвера, потому что Сильвер был гордостью Картрайта-старшего. Наверное, они долго дожидались такой возможности, и воспользовались ею, как только она им предоставилась. Они понимали, что леди Фолей станет на их защиту.

– Не исключено, – задумчиво произнес Роджер. – Чем скорее я поговорю с Энзеллами, тем лучше.

– Это я устрою.

Хупер потянулся к телефонной трубке, но в тот самый момент, когда он был готов взять ее в руки, раздался громкий звонок. Он поднес трубку к уху:

– Хупер… Кто?.. Что?..

Последнее слово прогремело на весь кабинет. Хупер повернулся к Роджеру:

– Они думают, что нашли труп Сида Картрайта. – И снова принялся слушать донесение по телефону.

ГЛАВА 11
ВТОРОЙ ТРУП

Детектив-инспектор Снелл, который так удачно догадался взять напрокат мотороллер, действительно прекрасно знал этот район. Он задался целью собрать всевозможную информацию, не брезгуя при этом и сплетнями. Великолепно понимая особенность своей задачи, он действовал энергично, в точности выполняя указания Роджера. Он никуда не уходил с места, дежуря у сгоревшей машины, пока из Арнткотта не прибыло несколько полицейских, получивших подробные инструкции.

Тогда Снелл вернулся назад к дому, его длинные ноги смешно торчали на подножках мотороллера. Ничто не укрывалось от острого взгляда детектива. Вот загон, остатки прежней славы, за ним конюшни, некогда бывшие почти такими же обширными, как Арнткоттские, затем огород. Он находился возле конюшен и был отделен от Фолей-Холла высокой кирпичной стеной.

Снелл подошел к воротам, которые были достаточно широкими, чтобы пропустить фермерскую тележку, и посмотрел на сад, затем на хозяйственный двор. В одном углу помещался свинарник, в другом – птичник. Фолей-Холл не только обеспечивал себя молоком, яйцами и прочими сельскохозяйственными продуктами, но даже кое-что отправлял на рынок.

Снелла мало интересовали свиньи или куры, но он наблюдал за молодым Энзеллом, все еще именовавшимся «молодым» в свои 49 лет, который вскапывал длинный участок земли, выглядевшей черной и плодородной.

Энзелл поднял разок голову, но не обратил внимания на детектива-инспектора.

Из калитки на противоположном конце двора вышел старый Джек, он толкал перед собой тачку. Если он и заметил Снелла, то все равно виду не подал. На тачке громоздился навоз. Подъехав к вскопанному участку, Джек начал разбрасывать удобрение.

И отец, и сын работали не спеша, их движения были продуманными, тренированными, доказывающими, что они занимаются привычным делом и умеют не растрачивать напрасно силу.

Снелл слез с мотороллера, поставил его к стене и вошел во двор. Джордж не поднял головы, когда детектив остановился около него, но спросил:

– Чего вы хотите? Что вас интересует?

– Сид Картрайт. Вы его видели?

– Никого не видели.

Молодой Энзелл продолжал копать.

– Почему вы не участвуете в розысках?

– Разве не видно, что я занят?

– Мы просили всех оставить свои дела и присоединиться к поискам. Сейчас речь идет о жизни и смерти мальчика.

– Меня это не касается. У нас с отцом работы на четверых здоровых мужиков, мы не в состоянии найти ни одной минуты для того, чтобы помогать полиции. Нам потом никто не поможет.

– Понятно, – неприятным голосом сказал Снелл. – Какую часть этой земли вы перекопали сегодня?

– Все.

– Что здесь будет?

– Ранний горох и фасоль, – ответил все так же недовольно садовник. – А вам что до этого? Какое вам дело?

– Мое дело – найти Сида Картрайта. Если он мертв, то его могли закопать, – ответил Снелл с жестокой прямотой. – Вновь вскопанная земля – легкое место, где можно быстро выкопать яму, не так ли?

Джордж Энзелл впервые перестал копать, выпрямился и посмотрел на инспектора. В руках у него были вилы с заостренными зубцами, которые поблескивали на солнце, он держал их совсем как винтовку с прикрепленным к ней штыком.

– Если вы обвиняете меня…

– Я никого не обвиняю, – оборвал его Снелл, довольный произведенным впечатлением. – Но я хотел бы, чтобы вы перевернули снова землю. И поживее.

Джордж огрызнулся:

– Меня может заставить заниматься этим делом кто-нибудь поважнее вас. Если вы действительно хотите, чтобы это было сделано, обратитесь к ее милости.

– Вы что-то прячете, Энзелл?

– У меня еще много работы, я не могу терять напрасно время, – сердито огрызнулся садовник, – и я не исполню ничьи приказы, кроме ее милости.

Снелл сказал:

– У вас уйдет максимум десять минут, чтобы переворошить землю вилами.

– Если только хозяйка распорядится, я сделаю все за две минуты!

Снелл согласился:

– Хорошо.

Он вернулся к своему мотороллеру и на всякий случай крикнул громко, как будто бы кто-то находился поблизости:

– Не упускай из виду огород, ладно? Я сейчас вернусь.

Он с полоборота завел мотор и с ревом укатил прочь.

Сейчас возле дома никого не было видно, но боковая дверь стояла открытой настежь. Снелл нажал на звонок. Когда-то ему бы открыл ливрейный лакей, сейчас вниз спустилась сама леди Фолей. Она все еще была одета в костюм для верховой езды, который ей необычайно шел, делал ее молодой и полной сил.

– Очень сожалею, что приходится вас беспокоить, миледи, – заговорил Снелл в меру почтительно, – но у меня возникла небольшая проблема, которую только вы можете мне помочь разрешить.

– Да?

Голос был только что вежливым, она ничего не обещала.

– Мне было приказано проверить всю недавно вскопанную землю, миледи, а на вашем огороде имеется порядочный участок. Однако Энзеллы отказались его переворошить по моей просьбе, говорят, что нужно ваше личное распоряжение.

– Вполне естественно… Что вы рассчитываете там найти?

– Свежий навоз на заступ или на полтора. Я сразу узнаю хорошего садовника по повадкам.

Манеры леди Фолей стали более любезными. Она сказала:

– Я дам вам записку. Обождите здесь, пожалуйста.

Она прошла в комнату направо, оставив дверь открытой настежь. Снелл осмотрелся, сокрушаясь, как заметно дом стал приходить в упадок. Интересно, как здесь жили, когда все было нормально? Если бы леди Фолей имела голову на плечах, она бы продала имение и купила бы себе новый комфортабельный коттедж, где было бы и удобнее, и дешевле доживать свой век.

Она возвратилась с запиской.

Снелл приложил два пальца к козырьку.

– Спасибо, миледи.

Он вышел, весьма почтительный, пока его было видно, но стоило ей уйти, как он радостно заухмылялся.

В огороде он увидел, что отец с сыном оживленно разговаривают, стоя возле свежевскопанной полосы. Они были очень похожи. Сын был чуточку выше, пошире в плечах, но такой же замкнутый и угрюмый.

Снелл протянул записку старому Джеку. Тот развернул ее и притворился, будто читает, хотя все знали, что он был отчаянно близоруким. Потом он кивнул, а Джордж ворчливо сказал:

– Если бы это зависело от меня, вы бы сами все и перекапывали!

Снелл не растерялся:

– Дайте мне лопату, увидите, что я все сделаю столь же быстро, как и вы!

Джордж промолчал.

Старый Джек отошел в сторону, наблюдая, очевидно, решив, что ничто на свете не заставит его помогать полиции. Джордж протянул Снеллу вилы, пока тот закатывал себе брюки, а сам принялся перекапывать землю точно так же, как если бы он работал в своем саду. Снелл тоже не был новичком в такого рода делах, позади его домика имелся небольшой клочок земли, который его стараниями был превращен в несколько ровных грядок. Но никогда до этого ему не доводилось копать землю в надежде отыскать мертвое тело. Он втыкал вилы в рыхлую мягкую почву, поворачивал их, вытягивал и стряхивал комки земли.

Джордж работал медленнее, но тщательнее, казалось, он готов перевернуть каждый кусочек, чтобы удостовериться, что под ним ничего не спрятано.

Они начали копать с двух противоположных концов 25-ярдовой полосы. Через пять минут оба прошли по четверти расстояния до середины, и звуки ударов вил и движения работающих были поразительно ритмичными.

Снелл взмок, он уже жалел, что начал в таком бешеном темпе, но ничто не смогло бы заставить его теперь замедлить скорость.

Он уже пришел к заключению, что молодой Джордж слишком не заинтересован и безразличен, он и правда совершенно не волнуется, а лишь негодует на потерю времени, поэтому Снелл не надеялся что-нибудь отыскать.

Но вот его вилы вошли в несколько иной материал, а когда он попробовал их повернуть, это оказалось нелегко сделать. Он повторил, и снова столкнулся с сопротивлением.

Джордж переворачивал землю дальше, он смотрел только на нее, очевидно, совершенно забыв о Снелле, своем отце и черных тучах, которые начали заволакивать горизонт.

Снелл потянул вилы наверх. Они не выходили. Он судорожно глотнул. Теперь он вонзал вилы более осторожно, чуть правее трудного места, и нащупал уплотнение с одной стороны. Тогда он начал проворачивать дыру, приближаясь с каждым поворотом к своей находке.

Кроваво-красная окраска кончиков зубцов сказала ему, что это было за уплотнение.

Известие о находке тела Сида быстро разнеслось по всему местечку, и когда Роджер ехал по частной дороге, ведущей к Фолей-Холлу, с десяток местных жителей пробирались парком к огороду.

Начало темнеть. Двое велосипедистов поспешно соскочили со своих машин, когда мимо проехали два автомобиля. Снелл теперь сидел подле Роджера. Он почти ничего не говорил с тех пор, как Роджер встретил его в полицейском управлении.

Хупер, ехавший в первой машине, вроде бы задался целью пустить на воздух двигатель. Было страшно смотреть, с какой яростью он крутит баранку на поворотах. А когда он нажал на тормоза, потому что из-за угла появилась женщина с детьми, на лице несчастной матери был написан такой ужас, что Роджеру ее стало жаль от всей души.

Женщина направлялась к дому.

Хупер остановил машину. Роджер разглядел женщину. Она была средних лет, довольно миловидная, пухленькая. Одного ребенка, лет восьми, она вела за руку, а второго, помладше, держал его, по-видимому, братишка.

– Куда вы идете? – громко спросил Хупер.

– Домой, – ответила женщина, успевшая немного отойти. – Правда ли, что нашли Сида Картрайта в огороде Фолей-Холла?

– Правда.

Женщина закрыла глаза, и на минуту показалось, что сейчас она потеряет сознание. Один из мальчиков смотрел во все глаза на Хупера, второму никто не был нужен, кроме матери, и он вцепился в ее черную юбку.

– О чем это вы подумали, миссис Мэй? – требовательно спросил Хупер. – Вам что-нибудь известно об этом деле?

– Конечно, я ничего не знаю, – ответила женщина, и в ее глазах внезапно мелькнули сердитые огоньки, – но я уверена, что вы, полиция, вскоре начнете приставать к Джорджу, не знает ли он чего-нибудь.

– Где был ваш брат вчера вечером?

Значит, это была вдова, которая работала в Фолей-Холле и вела хозяйство в доме садовников.

– Он был дома в своей постели, где и положено быть хорошему человеку, – ответила миссис Мэй.

– С восьми часов?

В голосе Хупера слышалось недоверие. Роджер поспешно выключил мотор, а Снелл высунулся из машины, потрясенный и заинтересованный столь странно проводимым допросом. Резкость Хупера была лишь наполовину искренняя, на детей он смотрел добрыми глазами. Оба мальчишки теперь уставились на него. Они были толстенькие, чистенькие, ухоженные и обласканные.

– Выкладывайте, миссис Мэй, где же был Джордж вчера вечером?

– Дома. Я вам уже сказала.

– А что вы скажете о своем отце?

– Он был тоже в постели. Он всегда ложится сразу же после ужина. Не спит, а слушает радио или читает газеты. И, пожалуйста, не уверяйте меня, что это сделал Джордж или папа, они совершенно ничего не знают!

– Своей ложью вы не поможете ни брату, ни кому-либо другому. Был ли он дома весь вечер?

– Да, говорю вам, он был дома!

– Надеюсь, что вы правы. Садитесь-ка на заднее сидение, я собираюсь повидать его.

Он наклонился и открыл дверцу, мальчишки пришли в неистовый восторг от перспективы прокатиться. Сестра Джорджа Энзелла уселась первой, но не без колебания. Хупер дождался, когда дети устроятся, и сразу же рванул с места, махнув рукой Роджеру. Роджер снова подумал, как великолепно Хупер знает здешний народ. Подумал он также и о том, в каком напряжении находилась сейчас миссис Мэй.

Ей ли не знать о давнишней вражде между ее семейством и Картрайтами!

Возле дома собрались люди. Двери были заперты. Окна тоже. Несмотря на наступившие сумерки, внутри не было видно огня. Тут же стояли две машины. Возле каждой было по человеку.

Роджер узнал фоторепортеров. Вспышка его не удивила.

– Что вы нам приготовили, Красавчик? – крикнул один из приезжих.

– Увидимся на станции, примерно в семь, – ответил Роджер.

– Побойтесь бога! Или пожалейте нас… Правда ли, что найден труп младшего Картрайта?

– Позднее! – отрезал Роджер.

Хупер поехал дальше.

Возле огорода стояла санитарная машина, еще какие-то машины, включая автомобиль врача. Ну и конечно же, пять репортеров с фотоаппаратами. На Роджера и Хупера посыпались вопросы, как только они вышли из машин, а один человек пытался оттащить в сторону Снелла.

– Если вы хотите покрасоваться с разбитым носом, повторите ваш маневр! – заявил совершенно серьезно детектив-инспектор.

Газетчики повздыхали, поохали и отпустили детектива, понимая бесплодность своих приставаний.

Внутри огорода кольцо полицейских окружило участок земли, так тщательно подготовленный под ранние овощи. Инструменты оставались на месте, точно в таком же положении, как их бросили, когда работа была приостановлена. Трогательно маленькое тело лежало на носилках, прикрытое простыней.

Официальные полицейские фотографы закончили свое дело, теперь они делали снимки траншеи посреди огорода, а другие работники технического отдела заливали парижской пастой глубокие следы в мягкой почве. У дальней стены находились отец и сын Энзеллы, их охраняли двое полицейских. Тут же с убитым видом стоял полковник Мэдден.

Мэдден выглядел опустившимся, обрюзгшим бывшим военным. Это было видно по огрубевшей коже, по толстому носу, сплошь покрытому красными прожилками, по бесформенному рту с отвислыми губами. И все же в нем чувствовалась «порода». Одетый в бриджи для верховой езды, зеленый норфольский жакет и такого же цвета тирольскую шляпу, он несомненно принадлежал к аристократии.

Сестра выставила его из Фолей-Холла из-за его бесконечных интрижек с женщинами.

От центральной группы отделился какой-то человек и торопливо пошел навстречу Роджеру Весту и Хуперу. На первого он посмотрел почти просительно.

– Вы помогали его откапывать? – спросил Роджер.

– Да, сэр.

– Его опознали?

– Я сам это сделал, сэр. Лицо повреждено, сэр.

– От чего он умер, как вы думаете?

– Ножевая рана в сонную артерию, было сильное кровотечение. Это все, что я могу сказать, сэр. Точнее, так это внешне выглядит, сэр.

Человек изо всех сил старался показать, будто он не знает, что скажет патологоанатом.

Ранение сонной артерии? Этим объяснялись пятна крови на обшивке «Остина».

– С кем-нибудь говорили? – спросил Роджер, пока Хупер осматривался. Его внимание привлек Энзелл старший, стоявший на некотором расстоянии от них между двумя сотрудниками в гражданской одежде. Старый Джек выглядел твердым, как скала, глубокие борозды пролегли на его лице, седые волосы торчали непослушным ежиком. Его сын, менее кряжистый, не казался таким невозмутимым. Он то и дело подносил ко рту сигарету, делая небольшую затяжку и сразу же опускал руку вниз, как будто боялся, что его застанут за этим занятием. К нему подошла сестра с племянниками. Он посмотрел на них, потом перевел глаза на Хупера. Очевидно, Хупер его тревожил гораздо сильнее Роджера.

– Нам необходимо такое место, где мы можем допросить Энзеллов, – спокойно сказал Роджер, – и нужно убрать эту толпу.

– Не так-то это легко, – хмыкнул Хупер. – Все они участвовали в поисках. Так что нет ничего удивительного, что им не терпится все узнать…

Он шумно втянул в себя воздух и обратился к стоящим поблизости полицейским работникам:

– Фробишер, Смит, уберите-ка людей. Скажите прессе, что вечером мы им дадим материал. – После этого он снова повернулся к полковнику Мэддену, который подошел к ним, по-прежнему продолжая сохранять растерянный, даже ошарашенный вид.

– Мы хотели бы поговорить с Энзеллами где-то в помещении.

– Их можно отвести в собственный домик… – начал Мэдден.

– Слишком далеко отсюда. Не могли бы мы воспользоваться вашим коттеджем, полковник?

Хупер умел быть весьма напористым,

Мэдден, очевидно, никак не ожидал такого поворота дела, он пожевал свои усы, прежде чем согласиться:

– Предположим, что да… Да, олл-райт.

У него был низкий бас. Снелл назвал бы его «генеральским».

– Благодарю Вас, сэр.

Хупер был изысканно вежлив.

– Сюда, мистер Вест, прошу вас.

Мэдден пошел вперед с явной неохотой.

– Вот что я вам скажу, – прошептал Роджер на ухо Хуперу, воспользовавшись тем, что детектив по имени Фробишер стал понемногу рассеивать толпу. – Спросите-ка у них, не видел ли кто-нибудь – возможно, в огород кто-то заходил днем до половины четвертого, когда тело было обнаружено, пусть они почувствуют, что мы их облекаем доверием.

– Неплохая идея! – похвалил Хупер и повысил голос. При желании он у него становился необычайно зычным.

– Эй, послушайте-ка меня. Мы хотели бы знать обо всех людях, которые были здесь с утра. Если кто-то из вас находился поблизости и видел кого-то еще, сообщите об этом моим людям или прямо в полицейский участок в Арнткотте, или полицейскому констеблю Бикеру в Фолее. Все ясно?

Несколько человек в толпе крикнули «да». Лица у всех просветлели. Хупер незаметно подмигнул Роджеру,

– Вам бы следовало работать в отделе общественных отношений, – сказал он. – Вы не хотите больше ничего сказать или сделать?

– Ваших людей не надо учить азбуке, – сказал Роджер, чтобы повысить настроение местным работникам. – В которой стороне находится коттедж Мэддена?

– Через те ворота и направо.

Хупер возглавил шествие. Энзеллов, которые не произнесли ни единого слова, вели под охраной полицейские в штатском. Миссис Мэй не пошла вместе с ними, она осталась, естественно, с детьми. Не было сомнения, что она была смертельно напугана. Роджер видел, как она побледнела, когда увидела жалкий труп Сида Картрайта.

Позади большого дома имелся луг с разбросанными по нему цветочными клумбами, на которых росли великолепные цветы, подобранные умело и оригинально. Огород был скрыт от лужайки сплошь заросшей вьющимися растениями красной кирпичной стеной и несколькими дубами, которые выглядели особенно внушительно на фоне темнеющего неба. Все вокруг стало куда более мрачным и холодным, чем какой-то час назад.

Среди деревьев виднелся небольшой кирпичный коттеджик, в двух комнатах которого горел свет. Чтобы добраться до него, им надо было пройти мимо жилой части Фолей-Холла.

В коттедже имелась большая передняя комната в испорченном викторианском вкусе с обитыми плюшем стульями и изогнутыми диванами, фотографиями в золоченых рамках, развешенными по стенам, сильно вытертым ковром на полу, который когда-то был дорогим и красивым. Обои с цветочками отстали от потолка. На всем лежала печать упадка и обнищания, заката аристократии, а телевизор с экраном средних размеров тут выглядел вообще неуместным.

– Закройте входную дверь и проследите за тем, чтобы сюда никто слишком близко не приближался, Фробишер! – приказал Хупер. – А вы, Хилл, возвращайтесь назад и посмотрите, чтобы не было никаких недоразумений с этой толпой.

– Слушаюсь, сэр.

Роджер с Хупером вошли в большую комнату, оставив двух Энзеллов в обществе офицеров полиции. Старик, шагавший с явным трудом, потому что у него наверняка был ревматизм и ныли все суставы, сейчас стоял совершенно прямо, уставившись глазами в окно, откуда открывался вид на зеленую лужайку и дубы, за которыми виднелся Фолей-Холл. Его сын не мог держаться спокойно, глаза его тревожно поблескивали. Глаза у старика были вообще глубоко посажены, а сейчас, под нависшими над ними густыми бровями, они походили на пруды со стоячей водой.

Хупер представил:

– Это суперинтендант Вест из Скотланд-Ярда. Отвечайте на его вопросы.

Старик не пошевелился. Джордж посмотрел на Роджера и довольно неуверенно спросил:

– Зачем вы привели нас сюда? Могли бы прямо при всех сказать, что вы воображаете, будто мы убили Картрайта.

Роджер деловито осведомился:

– А вы не убивали?

Джордж поднял сжатые кулаки.

– Да мы их и в глаза не видели вот уже несколько недель! Мы вообще никого не убивали…

– Находились ли вы вместе со своим отцом буквально каждую минуту, начиная с восьми часов вечера вчерашнего дня?

Джордж растерялся, вид у него был недоумевающий и усталый.

– Предположим, что нет.

– Если вы были вместе, тогда вы можете отвечать за вас обоих. Если же он находился в одиночестве хотя бы какую-то часть времени, тогда вы должны говорить только за себя.

Джордж пробормотал:

– Больно хитро.

– Теперь послушайте, мы просто хотим выяснить факты. Нам придется задать вам некоторые вопросы, которые причинили бы вам много вреда, если бы их услышали репортеры, и, вероятно, еще больше, если бы они дошли до слуха ваших соседей. Если вы не имеете никакого отношения к убийствам, вам нечего бояться, но если вы ведете себя так, как будто бы вы с ума сходите от ужаса, не обижайтесь на людей, что они делают из этого определенные вывод. Ну, готовы?