Текст книги "Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]"

Автор книги: Джон Кейт (Кит) Лаумер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– Вы хотите сказать, что матушка Гудвил – шарлатанка, да? – голос старухи приобрел подозрительно мягкий оттенок.

Я посмотрел на нее и уловил сверкающий взгляд ее черных и живых глаз.

– Вы думаете, что старуха пришла сюда, чтобы подурачиться с вами, сэр? Вы думаете, что я пришла сюда, чтобы обмануть вас? – ее голос стал затухать… Слова слышались словно издалека. В комнате вдруг возник какой-то шум, напоминавший шум прибоя в морском гроте…

…десять!

Мои глаза открылись. За мной наблюдала женщина с бледным довольно симпатичным лицом, задумчиво опираясь на локоть и курившая сигарету. Ее темные волосы были закручены на затылке в тугой узел. Воротничок ее белой блузки был расстегнут, открывая ее сильную, изящную шею. На лоб свисал один темный локон.

Я внимательно осмотрел комнату. Снаружи было уже темно, где-то громко тикали часы.

Женщина слегка улыбнулась, взмахнула рукой с покрытыми красным лаком ногтями и указала на черный ворох какого-то тряпья, лежавшего рядом со мной на стуле и на палку, прислоненную к нему.

– В этом довольно жарко работать, – произнесла женщина низким приятным голосом. – Как вы себя чувствуете?

Я на минуту задумался.

– Прекрасно!

Но тут я заметил клок седых волос, выглядывающих из-под черной одежды. Я встал, подошел к стулу и поднял этот ворох. Под ним находилась резиновая маска и пара перчаток с ногтями.

– И зачем весь этот маскарад?

– Это очень помогает в моем… бизнесе!

– Вы меня здорово надули. Как я понимаю, Ганвор и все другие тоже обмануты?

Она покачала головой.

– Меня никто и никогда не видел в настоящем облике, мистер Байард. Никто и никогда не заглядывает ко мне, разве что только по делу. Здесь живут очень простые люди. По их мнению, морщины и мудрость неотделимы друг от друга – так что я соответствую их представлению о деревенском месмеристе. Иначе ко мне никто никогда не обращался бы. Вы – единственный, кто знает мой секрет.

– Но почему?

Она изучающе посмотрела на меня.

– Вы очень необычный человек, мистер Байард.

Я могла бы сказать, что – таинственный человек. Вы рассказали мне довольно много странных вещей. Вы говорили о других мирах, о людях, похожих на животных, покрытых шерстью…

– Дзок! – воскликнул я. Мои руки потянулись к голове, словно пытаясь выжить воспоминания из головного мозга, как зубную пасту из тюбика… – Хегруны и…

– Спокойно, спокойно, мистер Байард, – начала успокаивать меня женщина.

– Ваши воспоминания, если это только воспоминания, а не игра больного воображения, есть, они целы и их можно вызвать к жизни. А сейчас отдыхайте. Это далось нелегко – и вам и мне. Поверьте, очень нелегко было снимать пелену с вашего мозга. Тот, кто пытался уничтожить ваши видения и образы чудесного рая и немыслимого ада, несомненно, искусный месмерист. Но теперь вся ложь изобличена.

– Я сама не дилетант, – проговорила она. – Но сегодня мне потребовалось все мое мастерство.

Она поднялась, подошла к зеркалу в раме, висевшему на стене и грациозным движением поправила прядь волос.

Я смотрел на нее, не видя ничего. Мысли о Барбро, светящейся фигуре в темноте склада, бегстве с Дзоком от хегрунов – теснили одна другую, требуя размышлений и оценки.

Матушка Гудвил подняла со стула одежду, набросила ее на плечи, приняла позу старухи, которой она недавно еще была. Ее белые руки натянули на лицо маску. За этим последовали перчатки и парик. И вот уже со сморщенным годами лицом она смотрела на меня, живые черные глаза блестели.

– Отдыхайте, сэр, – прохрипел старческий голос. – Отдыхайте, спите, мечтайте и пусть эти беспокойные мысли найдут свои привычные места снова. Я опять завтра приду к вам – есть еще много такого, что должна узнать матушка Гудвил. Узнать о вселенных, которые, как вы рассказали, существуют за пределами этого мира. Спите и просыпайтесь освеженным, сильным, с чувством обостренным словно бритва, потому что вам понадобится все ваше мужество, чтобы выдержать то, что ожидает вас в будущем.

Сказав это, она вышла. Я прошел по коридору в свою комнату, сбросил на стол одежду, лег на кровать с пуховой периной и погрузился в тревожный сон.

Глава VII

Прошло три дня, прежде чем я достаточно окреп, чтобы нанести визит матушке Гудвил.

Она жила в крытой соломой лачуге, почти скрытой от посторонних глаз зарослями роз, которые цвели алыми цветами.

Я проскользнул в ржавую калитку, прошел по дорожке, окаймленной неухоженными рододендронами и постучал в темную дубовую дверь.

Сквозь маленькое окошко был видел угол стола, вазочка с незабудками и толстая книга в кожаном переплете. В воздухе раздавалось жужжание пчел, чувствовался запах цветов и свежесваренного кофе. «Несколько необычный фон для встречи с ведьмой» – подумал я.

Дверь открылась. Матушка Гудвил, чисто и опрятно выглядевшая в белой блузке и черной юбке, жестом предложила мне войти вовнутрь.

– Сегодня вы без маскарада, – отметил я.

– Вы, очевидно, чувствуете себя несколько лучше, – заметила она довольно сухо. – Не хотите ли чашечку кофе? Или это не принято в ваших краях?

Я пристально взглянул на нее. – Вы скептически настроены по отношению ко мне. Почему?

Она пожала плечами. – Я просто привыкла доверять своим ощущениям. Правда, иногда они противоречат друг другу.

Я сел на стул у стола и оглядел маленькую комнатку. Она была тщательно убрана.

Матушка Гудвил принесла кофе, разлила его в чашки, поставила на стол и только потом села напротив меня.

– Ну, мистер Байард, ваша голова сегодня ясна. И поэтому я хотела бы задать вам очень важный вопрос. Ваша память восстановилась?

Я попробовал кофе и кивнул. Кофе в самом деле был хорош, как я впрочем и ожидал.

– Нет ли у вас какого-нибудь другого имени, которым я мог бы вас называть? – спросил я хозяйку. – Мне кажется, что имя «матушка Гудвил» больше подходит к морщинам и сединам.

– Можете называть меня Оливия.

У нее были изящные белые руки и на одном из пальцев мерцал красивый зеленый камень. Она потягивала свой кофе и смотрела на меня, словно решая, сказать мне что-то или нет.

– Вы хотели задать мне какой-то вопрос? – подсказал я ей. – Когда я на него отвечу, может быть, вы мне кое-что объясните?

– О многих чудесах поведали вы мне в своем полусне, – проговорила она. Я услыхал тихое позвякивание и, посмотрев на ее чашку, заметил, что руки ее дрожали, заставляя чашку звенеть. Она быстро поставила ее на стол, заметив мой взгляд и убрала руки под стол.

Я часто думала, что существует что-то кроме всего этого, – она руками обвела вокруг себя, – В своих снах я часто видела прекрасные холмы, леса, города и мое сердце стремилось к ним и я просыпалась всегда с чувством, что утратила что-то прекрасное. Мне кажется, что в ваших бредовых речах была какая-то надежда – давно забытая вместе с другими надеждами юности. Скажи мне, чужеземец, эти рассказы о других мирах, похожих друг на друга, как две свежеотчеканенных монеты, но все же имеющие какое-то крошечное отличие, эти твои рассказы об экипажах, которые могут перелетать из одного мира в другой – все это была только игра твоего воображения, да?

– Нет, Оливия, это правда, – покачал я головой. – Я знаю, что это трудно сразу осознать. Всем. Мы привыкли думать, что знаем все на свете. Мы склонны не верить в то, что не соответствует нашим предположениям.

– Вы говорили о какой-то беде, Байард, – она произнесла мое имя с легкостью, как будто оно было ей хорошо знакомо. Думаю, что знание чужих сокровенных мыслей снимает формальности. Да я и не имел ничего против этого. Оливия без маскарада была очаровательной женщиной, несмотря на ее излишне вычурную прическу и тюремную бледность. Ей бы немного солнца и чуточку косметики…

Я заставил вернуться к действительности.

Она внимательно выслушала мой рассказ, начиная от странного допроса Рихтгофена до приговора ксонджилианцев.

– Так что я влип, – я закончил свой рассказ, – Без шаттла я здесь в ловушке до конца своих дней.

Она покачала головой.

– Все это так странно, Брайан. В это невозможно верить. Все настолько невероятно и фантастически неправдоподобно… но тем не менее, я не могу не верить вам.

Судя по тому немногому, что я узнал об этой линии мира, она весьма отсталая в техническом отношении.

– Ну почему же. Мы очень современные люди, – запротестовала Оливия. – У нас есть паровая энергия, пароходы пересекают Атлантику за девять дней, воздушные шары, телеграф и телефон, современные автомобили на угле, которые начинают вытеснять повозки, запряженные лошадьми.

– Конечно, конечно, Оливия. Поверьте, что я не хотел вас обидеть. Давайте просто считать, что в некоторых отраслях мы вас немного опередили. Не забывайте, что Империум все же владеет МК приводом. В моих краях есть также атомная энергия, реактивные самолеты, радар и простейшие программы исследования космоса. Вы же здесь движетесь немного в другом направлении. Дело в том, что здесь я связан по рукам и ногам. Они выслали меня в континуум, из которого я уже не смогу сбежать.

– Но разве это так плохо? – спросила она. – Здесь перед вами целый мир – и теперь, когда искусственные барьеры сняты с вашего мозга, вы легко вспомните все, вспомните все чудеса, которые оставили в своем мире.

Она теперь говорила с чувством, взволнованная перспективой.

– Вы говорили о самолете! Так постройте его! Как прекрасно лететь по небу, словно птица! Ваше прибытие сюда может означать начало нового Века Славы для нашей империи!

– Нет, – я покачал головой. – Все что вы хотели бы иметь здесь – это великолепно. Ну, а что будет с моим миром? К этому времени хегруны, возможно, уже начали боевые действия и, может быть, моя жена в это время носит цепи вместо жемчуга! – Я встал, подошел к окну и выглянул наружу. – А в это время я гнию в этом убогом мире! – проговорил я.

– Брайан, – тихо произнесла женщина за моей спиной. – Вы чувствуете себя обеспокоенным – и не столько угрозой вашим любимым друзьям, сколько отдаленностью этих дел от вас.

Я повернулся.

– Что вы хотите сказать, употребляя слово «отдаленностью»? Неужели вы не можете понять, Оливия, что мои друзья, моя жена, все, что мне дорого, все это может находиться в руках обезьяно-людей.

– Те, кто работал над вашим мозгом, Брайан, стремились стереть все это из вашей памяти, – усмехнулась Оливия. – Правда мое искусство смогло сиять это заклятье. Но ничего удивительного в том, что это кажется теперь вам старыми воспоминаниями, воспоминаниями тысячелетней давности, нет. Да, я сама дала вам команду, чтобы боль ослабела…

– Будь проклята эта боль потери! – вскричал я. – Если бы я не был таким дураком, чтобы верить Дзоку…

– Бедный Брайан. Вы еще не знаете, что именно он работал над вами, когда вы спали, и что именно он внушил вам желание отправиться с пим в Ксонджил. Но, тем не менее, он сделал для вас все, что мог по крайней мере, так говорят ваши воспоминания.

– Я мог бы отбить у них шаттл, – сказал я. – По крайней мере я был бы там и помогал бы отбить атаку этих негодяев!

– Но ведь старейшины из Ксонджила сказали вам, что ваш мир 0–0 больше не существует!

– Они сошли с ума! – я начал шагать по комнате. – Слишком многого я не понимаю, Оливия! Я похож на человека, блуждающего во тьме и натыкающегося на предметы, которые не вполне узнает. И теперь…

Я поднял руки и вновь бессильно опустил их.

– У вас еще впереди вся жизнь, Брайан. Вы найдете себе и здесь место. Принимайте то, что уже нельзя изменить.

Я пожал плечами и снова сел.

– Оливия, я не стал задавать Ганвор и другим всяческие вопросы. Я не хотел возбуждать их любопытство своим незнанием. Сведения, которыми меня снабдил Дзок и его парни, не слишком обширны. Наверное, они полагали, что я отправлюсь в библиотеку и просвещу себя сам. Это верно. Но сейчас я просил бы вас рассказать мне хоть немного об этом мире. Для начала просветите меня в отношении вашей истории.

Она засмеялась – неожиданно весело.

– Как это замечательно, Брайан, рассказывать об этом старом и прозаичном мире, как будто это вымысел мечтателя, а не надоевшая реальность.

Мне удалось кисло улыбнуться. – Действительность всегда несколько скучновата для того, кто в ней живет.

– С чего же начать? С Древнего Рима? Со Средневековья?

– Первое, что я хотел бы сделать, это установить Дату Общей Истории, то есть момент, когда истории наших континуумов стали различаться. Вы упомянули слово «Империя». Что это за империя? Когда она основана была?

– Ну как же! Я имею в виду, конечно же, Французскую Империю! – Оливия растерянно заморгала, затем покачала головой.

– А, впрочем, никаких «конечно», – сказала она. – Французская Империя была основана императором Наполеоном в 1799 году.

– Понятно, – протянул я, – У нас тоже был свой император Наполеон. Но его империя просуществовала недолго. Его сместили и выслали на Эльбу в 1814 году…

– Да!. – воскликнула Оливия, – Но он сбежал оттуда, вернулся во Францию и привел свои армии к славной победе!

Я покачал головой.

– Он был на свободе всего около ста дней, пока британцы не разбили его при Ватерлоо. Он был снова выслан, на этот раз на остров Св. Елены и несколько лет спустя там же умер.

Оливия уставилась на меня.

– Как странно… как неправильно и как странно. Император Наполеон правил в Париже еще двадцать три года после своей великой победы при Брюсселе и умер в 1837 году в Ницце. На престоле его сменил сын, Луи…

– Герцог Рейхштадский?

– Нет. Герцог умер в юности. А Луи был шестнадцатилетним юношей, сыном Императора и принцессы Дании.

– И его Империя все еще существует? – удивился я.

– После свержения английского тирана Георга было разрешено включить британские острова в состав Империи. После объединения Европы свет просвещения был принесен в Африку и Азию. Сейчас эти континенты являются полуавтономнымн провинциями, управляемые из Парижа, но имеющие свои собственные палаты депутатов, которые уполномочены решать все их внутренние дела. Что касается Новой Франции – или иначе, Луизианы – эти разговоры о восстании скоро утихнут, Королевская комиссия была послана, чтобы разобраться в жалобах местных жителей на вице-короля.

– Ну, что ж, полагаю, что дату Общей Истории мы определили достаточно точно, – сказал я. – Это 1814 год. И похоже, что с той поры в вашем мире не было особого научно-технического прогресса.

Эти слова повлекли за собой массу вопросов, на которые я долго отвечал. Оливия была умной и образованной женщиной. Она была в восторге от той картины мира без Бонапарта, которую я ей нарисовал.

Когда я закончил, утро уже превратилось в день. Оливия предложила мне ленч и я согласился. Пока она стояла у плиты, я сидел у окна и разглядывал этот любопытный анахронический пейзаж из полей, дорог и фермерских домиков.

Стояла атмосфера умиротворенности и изобилия, которая превращала мои отдаленные воспоминания об угроза Империуму в (как говорила Оливия) полузабытую, давно прочитанную историю – подобно книге, лежавшей на столе.

Я взял ее в руки и посмотрел на заглавие:

«КОЛДУНЬЯ ИЗ 03А!!!»

Автор!

Лилиана Ф. Баум!!!

«Забавно» – подумал я.

Оливия посмотрела на книгу, которую я сейчас держал в руках, улыбнулась почти застенчиво.

– Странное чтиво для колдуньи, не так ли? – спросила она. – Но мои сны и мечты часто похожи на этот вымысел. Как я вам уже говорила, этот мир кажется мне таким маленьким, его мне явно недостаточно…

– Я не об этом, Оливия! Мы с тобой довольно четко установили дату Общей Истории – это произошло в начало девятнадцатого века, верно? Баума не было тогда еще на свете. Она («а, может быть, он» – отметил я про себя) родилась только… в 1855 году. По крайней мере, человек с таким именем родился в моем мире именно в таком году. И вот здесь тоже есть такой человек…

Я раскрыл толстую книгу в красном кожаном переплете и посмотрел на выходные данные: «Уилли и Катон. Пью-Йорк и Париж 1896 год».

– Вам в вашем мире известна эта книга, Брайан, – спросила Оливия.

– В моем мире писатель по имени Френк Баум написал книгу «Волшебник Страны Оз» – пояснил я. – Однако я слышал, что у него были замыслы написать продолжение этой книги и как раз под таким названием.

Я с удовольствием разглядывал обложку, на которой пыла изображена фигурка, похожая на Белоснежку, стоящую перед гномами.

– В детстве это была моя любимая книга, – сказала Оливия. – И как чудесно было бы прочесть вашего «Волшебника из страны Оз».

– Да. Это единственное что он написал в нашем мире, – сказал я. – Он умер в 1896 году.

1896! Туман, окутывающий мой мозг в течение долгих дней после моего пробуждения, стал быстро рассеиваться. Рассеиваться ветром неожиданного понимания. Дзок и его приятели переместили меня в линию мира очень близкой моей собственной! Они были очень гуманны, но не так умны, как им хотелось бы. Они были не столь добросовестны в своих исследованиях, как следовало бы быть.

Я вспомнил фотодиаграмму, которую мне показали на Совете, и светящуюся точку мира, неизвестную картографам Сети Империума, точку, означавшую четвертый неоткрытый мир, лежащий в пределах Зоны Опустошения. Тогда я решил, что это ошибка, как и то, что на этой фотодиаграмме отсутствовала линия 0–0. Но, значит, ошибки не было! Линия В-1–4 существовала – мир, дата Общей Истории которого лежала в начале девятнадцатого века! А если есть один человек, известный в двух наших мирах, то почему бы не быть и другому? Или двум другим Максони и Копини, изобретателям привода МК!!!

– О чем вы задумались? – голос Оливии вернул меня с небес на землю.

– Так, ничего. – Я положил книгу на стол. – Думаю, начал я, – Что, хотя и прошло после Общей даты немного больше пятидесяти лет, все же изменения небольшие и некоторые люди могли бы и здесь родиться…

– Брайан, – начала Оливия, – Я не стану просить тебя довериться мне, но позволь помочь тебе.

– Помочь мне, в чем? – я попытался вновь придать своему лицу то выражение невозмутимости, которое было на нем минуту назад, но тут же почувствовал, что мне удается довольно плохо.

– Я чувствую, что у тебя возник какой-то план. Но в одиночку он может тебе не удастся. Очень многое для тебя здесь чужое, очень много ловушек может поджидать тебя на каждом шагу. Позволь мне оказать тебе помощь.

– А почему это ты должна мне помогать?

Она мгновение помолчала, глядя на меня своими темными глазами.

– Всю жизнь я ищу ключ к какому-то другому миру… какому-то миру грез. И я чувствую, что ты, Брайан, как-то связан со всем этим. Даже если мне нельзя будет попасть туда, мне приятно было бы сознавать, что я помогла кому-то добраться до казалось недостижимого берега.

– Все эти миры точно такие же, Оливия. Одни лучше, другие хуже. Там есть люди, дома и земли, законы и естественная человеческая природа. Нельзя достичь мира грез просто собрав вещи и переехав, его надо строить там, где ты ЖИВЕШЬ!

– Но все же, я вижу невежество, коррупцию, социальный и моральный упадок, ложь и обман тех, кому верят миллионы… – Это, конечно, очень плохо, но до тех пор, пока мы живем в обществе, соответствующем человеческому разуму, эти вещи всегда будут существовать. Но дай срок, Оливия, мы ведь экспериментируем с культурой только несколько тысяч лет. Еще несколько тысячелетий – и будет совсем другое дело. Поверь мне!

Она рассмеялась.

– Ты говоришь так, словно вечно – это лишь мгновение!

– По сравнению со временем, которое потребовалось, чтобы мы превратились из амеб в обезьян – это и есть мгновение. Но мы не будем отказываться от своих грез – это та сила, которая влечет нас вперед, какова бы ни была наша конечная цель.

– Тогда позволь мне превратить эту мечту в реальность. Позволь мне помочь тебе, Брайан. Та история, которая была мне рассказана – что ты заболел от переутомления, когда работал чиновником Колониального Управления и поэтому нуждаешься в отдыхе – все это довольно призрачная ложь. И еще, Брайан, – она понизила голос, – за тобой следят.

– Следят??? Кто же, карлик с бородой и в черных очках?

– Это не шутка, Брайан. Вчера вечером я увидела человека, прятавшегося у ворот дома Ганвор, а через полчаса человек с шарфом на шее прошел по дороге поблизости, пока вы пили свое пиво.

– Это ничего не доказывает, Оливия.

Она нетерпеливо покачала головой. – Ты собираешься бежать отсюда, верно? Бежать из этой тюрьмы…

– Тюрьмы? Я свободен как птица!

– Ты зря теряешь время, – Оливия рассмеялась. – Что ты совершил такое, что тебя заточили в наш мир, я не знаю, но в борьбе между ними и тобой я буду на твоей стороне. Знай это. А теперь быстро, Брайан! Куда ты собираешься отправиться? Каким образом ты думаешь это осуществить?

– Подожди. Оливия. Ты спешишь с выводами.

– И тебе надо спешить, Брайан. Спешить, чтобы избежать погони. Я чувствую опасность, которая обвивается вокруг твоей шеи, как змея.

– Я уже говорил тебе, Оливия – я был выслан сюда ксонджилианским Советом. Она не поверили моему рассказу или сделали вид что не поверили. Они закинули меня сюда, чтобы избавиться – ведь они считают себя очень гуманными. Если бы они хотели меня убить, то у них для этого были все возможности.

– Они постарались под гипнозом уничтожить твою память о прошлом, а теперь они наблюдают, чтобы оценить результаты этого вмешательства в твою психику. И когда они увидят, что ты обеспокоен, и познакомился с колдуньей, то… не думай, что они настолько глупы, чтобы совершить еще одну ошибку, Брайан!

– Но ты не колдунья!

– Здесь меня считают именно таковой. Ты неправильно сделал, что пришел сюда днем, Брайан.

– Если бы я прокрался сюда ночью, они все равно могли бы меня увидеть – если они действительно следят за мной, как ты утверждаешь – и они прекрасно знают, что меня не удовлетворит нарисованная ими картина моего прошлого.

– В любом случае им это не понравится. Они снова придут и заберут тебя и снова попытаются уничтожить твои знания о родном мире.

Я обдумал то, что она сказала. – Да, они могут это сделать, – согласился я. – Не думаю, что частью их программы моего перемещения в этот мир было распространение технических знаний среда слаборазвитых сапиенсов.

– Куда ты собираешься отправиться, Брайан?

Я заколебался, но черт возьми, Оливия была права. Мне придется обратиться за помощью. И если она собиралась предать меня, то против меня уже наверняка много собрали.

– Куда я отправлюсь? Конечно же, в РИМ! – сказал я.