Текст книги "Активист. Теодор Бун расследует"

Автор книги: Джон Гришем (Гришэм)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

Во вторник состоялось триумфальное возвращение Перси Диксона. Тео понял – что-то происходит, когда, пристегивая к стойке велосипед, заметил у школы фургон местного телеканала. Вскоре подкатил «универсал», и мамаша Перси, припарковавшись, выставила инвалидное кресло, усадила в него сынка и торжественно ввезла в здание школы. Нога Перси была поднята и обернута белейшим бинтом. Учителя и друзья выстроились у дверей, а Перси проехал меж двух шеренг, как вернувшийся с войны герой. Следом за его мамашей шли репортер и оператор, спеша запечатлеть «главную новость дня», чтобы мирный Страттенберг был в курсе последних событий.

Глядя издали, Тео соображал, кто больше радуется всеобщему вниманию – Перси или его мамаша. Этот идиот напал на змею, а отстранили Тео. Наказание снова показалось ему несправедливым.

Весь день Перси мозолил Тео глаза: ездил по коридору, сидел в столовой, его бережно катали по спортивной площадке. Окруженный обожателями, он снова и снова рассказывал историю о едва не стоившей ему жизни схватке с щитомордником, который с каждым часом становился все больше и злее.

Кое-кто из ребят винил в случившемся Тео, хотя большинство знали правду. Перси мало кто верил, но это не мешало ему греться в лучах славы.

Тео кое-как высидел уроки, стараясь не обращать внимания на интермедию с инвалидным креслом и горько жалея, что щитомордник не тяпнул Перси между глаз.

После школы Тео приехал в «Бун энд Бун», проведал Судью и засел за уроки. Двери в кабинеты родителей были заперты на ключ – стало быть, у них клиенты. В конторе было тихо, все заняты. Тео покончил с уроками меньше чем за час. Начался дождь, идти было некуда, и вскоре ему стало скучно.

Из любопытства он открыл поисковик и запросил информацию о шоссе через Ред-Крик. Ее оказалось предостаточно – газетные статьи, карты, исследования, возмущенные письма в редакцию. Нашелся даже веб-сайт, созданный группой ярых противников строительства, где собирали и размещали все сведения о скандальном проекте. Большинство комментариев были негативными, но обнаружились и несколько статей, подписанных представителями деловых кругов, где утверждалось, что без шоссе не обойтись.

Через час Тео наскучило читать. Дождь усилился. Судья похрапывал под столом, родители еще не выходили. Через подсобку мальчик вышел в узкий коридор и направился в кухню поискать чего-нибудь съестного. «Занять» покушать у других сотрудников было в «Бун энд Бун» настоящим спортом, и Тео часто оказывался главным обвиняемым. Сегодня, впрочем, ему не попалось ничего интересного.

Эльзы на ресепшен не было: иногда в конце дня, когда новых клиентов не ожидалось, она выходила по делам. Стол секретарши стоял напротив двери, и любой вошедший в контору сразу попадал в руки Эльзы, которая следила за порядком не хуже сержанта-инструктора по строевой подготовке. Она знала расписание каждого работника фирмы – ведущих специалистов мистера и миссис Бун, помощника Винса, секретарши отдела недвижимости Дороти и даже юного юриста Тео, не забывала назначенных встреч, судебных заседаний, приемов у терапевта и дантиста, дней рождений и тому подобного. Эльза не упускала ничего.

Тео стало любопытно, кто сейчас у отца. Вудс Бун занимался сделками с недвижимостью, никогда не ходил в суд и редко принимал клиентов. По восемь часов в день он сидел за своим столом, курил трубку, перебирал бумаги, оформлял контракты, собирал информацию и говорил по телефону. По мнению Тео, отец занимался скучной областью юриспруденции, с которой мальчик не желал иметь ничего общего. Тео мечтал выступать в суде на крупных процессах перед полным залом и распутывать серьезные преступления.

Впервые судебный процесс Тео видел три года назад. Суд проходил летом, занятий в школе не было, и четыре дня кряду Тео сидел в первом ряду, ловя каждое слово свидетелей. Молодая супружеская пара и их пятилетний сын погибли, сбитые на переходе поездом. Эмоции зашкаливали, адвокаты бились, как гладиаторы, а председательствовал друг Тео, судья Генри Джентри, отличавшийся острым умом.

Именно тогда Тео решил, что его профессия будет обязательно связана с работой в суде. Иногда он подумывал стать авторитетным судьей вроде Генри Джентри, но чаще в мечтах он видел себя бесстрашным адвокатом.

Посередине стола Эльзы лежал большой ежедневник, куда она записывала все, в том числе встречи с клиентами. Запрета прикасаться к ежедневнику не существовало – календарь же не является конфиденциальным документом. В конце концов, он лежит на столе, его может полистать кто угодно. Поэтому Тео сунул в него нос. Завтра, в среду, у него запись к ортодонту на четыре часа, у матери сейчас некая М. Клайберн, а у отца сидит не кто иной, как Джо Форд. Тео обмер, вспомнив разговор с Айком. Джо Форд, он же Фаст-Форд, застройщик и прожженный аферист, который только и ждет, чтобы прибрать к рукам землю вдоль Суини-роуд в случае одобрения нового шоссе; нечистый на руку делец, которого Айк назвал отморозком. Тео вспомнил, что еще говорил дядя: покупка двух сотен акров, жутко секретная сделка и так далее. Айк не сказал, что сделка незаконная, но это подразумевалось само собой.

Несколько секунд Тео смотрел на запись в ежедневнике. Все логично. Джо Форда интересует недвижимость, а к Вудсу Буну обращаются по поводу сделок с недвижимостью. Но с чего бы отцу представлять интересы типа с дурной репутацией?

Наверху раздались голоса, на лестнице послышались тяжелые шаги. Тео заметался. Можно выскочить на улицу, но беззвучно этого не сделаешь. Можно нырнуть в комнату для совещаний или убежать по коридору в «кабинет». Но, двинувшись, Тео опрокинул мусорную корзину, и смятые бумажки рассыпались по полу. Он быстро нагнулся и принялся их подбирать. В приемную спустился отец с незнакомым человеком.

– Привет, Тео, – сказал мистер Бун. – Что ты тут делаешь?

– Да вот, мусор подбираю – Судья опрокинул корзину.

– Ясно. Поздоровайся с мистером Джо Фордом, моим клиентом.

Мистер Форд не вынул рук из карманов и скупо улыбнулся.

– Это мой сын Тео, – гордо сказал мистер Бун. – Учится в восьмом классе Страттенбергской средней школы.

Тео коротко кивнул и вежливо сказал:

– Рад знакомству.

– Взаимно, – процедил Джо Форд. Он был одет в серый костюм-тройку с легким блеском и крахмальную белую рубашку. Волосы с химической завивкой – кудельки торчат над ушами. Тео сразу невзлюбил Джо Форда и чувствовал, что и Форду на него наплевать. Джо Форда не интересовали люди, на которых нельзя заработать лишний бакс.

Светские разговоры мистер Форд тоже счел излишеством: он извинился и вышел из конторы. Тео побежал к себе в «кабинет» к ноутбуку и кликнул на первую же ссылку о Джо Форде.

Глава 13

Трое – Тео, Вуди и Харди, не считая собаки, – в пятницу после уроков встретились в парке Трумэна. Они собирались на реку ловить рыбу, и им не терпелось побыстрее начать. Трудная неделя в школе закончилась, можно было отдохнуть. Рыбалка была идеей Харди: он хотел показать Тео фамильную ферму Квиннов и прекрасную долину, которую губернатор с кучкой политиканов решили уничтожить. Вуди и Харди ехали впереди, а Тео был замыкающим, чтобы Судья не лез под колеса велосипедов. Пес искренне считал, что первым должен быть он, а мальчишки могут поехать следом, но на поводке послушно трусил рядом с Тео. Они петляли по тенистым старым кварталам, направляясь к велотреку, огибавшему город с юга, в стороне от жилых районов и дорог. На оживленном перекрестке они перешли Семьдесят пятое шоссе и вскоре выехали на узкую сельскую дорогу, где ветви деревьев смыкались над головой зеленой аркой. Город с его машинами и шумом остался позади. Мальчики скатывались по склонам холмов и с натугой поднимались в гору, переезжали вброд ручьи, а в одном месте прогромыхали по старому заброшенному крытому мосту.

Через полчаса велосипедисты обливались потом, а Судье требовалось попить. Тео остановился и позволил псу спуститься к ручью.

– Еще пять минут, – уверял Харди.

Отдышавшись, мальчики покатили дальше и, въехав на холм, остановились. Глазам их открылась прекрасная лесистая долина с большими полянами. Харди показал на единственное строение – белый особняк вдалеке.

– Там живут мои бабушка с дедушкой, – тяжело дыша, сказал он.

Пытаясь отдышаться, мальчишки рассматривали долину. Харди указал вправо:

– Новое шоссе пройдет широкой полосой через всю долину. Начнется вон там, между двух холмов, и пройдет через самый высокий холм. – Правая рука Харди описала широкий полукруг. – Это Меловой холм, по плану его подорвут динамитом. Взорвут и счистят. Все снесут бульдозерами и заасфальтируют. Не знаю, как дед с бабкой это переживут.

– А кто позволит это сделать? – спросил Вуди.

– Спроси у Тео.

– Закон дает государству право забрать любой участок. За деньги, конечно, но все равно, – сказал Тео.

– Погано.

– Да, – невесело согласился Харди.

Они съехали с холма и через несколько минут остановились у крыльца белой усадьбы. Бабушка Харди, миссис Беверли Квинн, ожидала на веранде с блюдом орехового печенья и бокалами воды со льдом. Харди представил приятелей, и бабушка посидела с ними, пока они ели. Дед Харди, по выражению миссис Квинн, «занимался ерундой» в сарае для трактора. О новом шоссе не говорили, боясь даже представить такой кошмар. Тео жевал печенье и покачивался в старом плетеном кресле-качалке, восхищаясь безукоризненно чистым крашеным крыльцом, раскидистыми папоротниками, ухоженными клумбами и белым штакетником, окружавшим двор. Не хотелось думать, как бульдозеры будут все это сносить. Такое казалось вопиюще несправедливым и жестоким.

Доев печенье, мальчики поблагодарили миссис Квинн и побежали к реке. В сарае за домом нашлись разнообразные удочки, катушки лески, спиннинги, рыболовные снасти, футбольные и волейбольные мячи, баскетбольные ракетки, фрисби, две байдарки, четыре каяка и даже клюшки для гольфа.

– Мы здесь не скучаем. – И Харди рассказал, что у него в Страттенберге и его окрестностях одиннадцать двоюродных братьев и сестер, а еще тетушки, дядюшки, старые друзья, которые уже почти родня, и все много времени проводят на семейной ферме.

Мальчики взяли три удочки и катушки с леской, а Харди сунул в рюкзак коробку с крючками. Они покатили по узкой грязной дорожке, петлявшей через густой лесок. Десять минут спустя они, увязая в грязи, остановились на берегу Ред-Крик.

– Лучшее место на всей ферме, – заявил Харди, доставая крючки. – Здесь клюют самые классные окуни.

Тео отстегнул поводок, и Судья прыгнул в воду. Ручей был широк, и вода выплеснулась на камни вдалеке.

– Мы здесь всегда палатки ставим, – сообщил Харди.

– Красиво! – восхитился Тео. – А можно покататься на каяке?

– Позже, – сказал Харди. – Приличные пороги вон за тем поворотом, для байдарки сложновато. Мы их всегда на каяках проходим.

Будучи единственным ребенком в семье и городским жителем, Тео немного завидовал большой семье Харди и его земле, где так весело и интересно. Ферма походила на огромный парк развлечений, только настоящих, а не бутафорских.

Харди стоял на гранитном уступе футах в десяти над водой. Он уже успел дважды забросить удочку в ручей, когда вдруг заметил что-то вдалеке.

– Это еще что? – сказал он, вглядываясь.

– Что? – спросил стоявший неподалеку Вуди.

– Вон, под деревьями у холма. Люди какие-то.

Тео и Вуди взобрались на выступ к Харди, в голосе которого слышалось беспокойство. И было отчего: на другом конце узкой долины, в полумиле от ручья копошились неизвестные люди. Рядом стоял грузовичок.

– Это наша земля, – сказал Харди.

– Что они делают? – спросил Тео.

– Не знаю, но им нельзя здесь находиться, – сказал Харди.

– Эх, бинокли не взяли, – посетовал Вуди.

– Пошли выясним на месте, – предложил Харди, и рыбалка была забыта. Тео не стал бы связываться – мужчины вроде не делали ничего дурного, но он еще не знал, как Квинны дорожат неприкосновенностью своей земли.

Мальчишки вскочили на велосипеды.

– Держитесь за мной, – велел Харди. Мокрый Судья бежал за Тео. Ребята немного проехали по берегу, пересекли ручей по старому пешеходному мостику, слишком узкому для велосипедов, и нажали на педали, приближаясь по глинистой тропе к непрошеным гостям.

Их оказалось четверо – трое помоложе и один постарше, как видно, главный. Пикап у них был большой, вроде сервисного, с открытым кузовом и надписью «Стратегические исследования» на дверцах. Недалеко от грузовика начиналась линия воткнутых в землю колышков с повязанной наверху красной ленточкой.

– Чего вам, ребята? – спросил тот, что постарше.

Харди соскочил с велосипеда и подошел.

– Что вы тут делаете?

– Не твоего ума дело.

– Это как сказать. Здешние земли – собственность нашей семьи. Кто вам дал разрешение тут находиться?

Трое мужчин помоложе засмеялись. Крупные, в грязных рубашках, бородатые, они казались людьми не самой легкой жизни, которые не бегут от ссор и драк.

– Ты тут со мной не умничай, – сказал пожилой.

– Как вас зовут? – резко спросил Харди.

– Уиллс, а тебя?

– Харди Квинн. Моя семья владеет этой землей уже сто лет.

– Поздравляем, – насмешливо бросил Уиллс. – Она вот-вот перейдет в собственность государства.

Трое остальных нашли это смешным и снова заржали, незаметно приближаясь к пикапу, где стоял Уиллс – меньше чем в десяти футах от Харди. Тео шагнул вперед:

– Вам задали вопрос. Кто дал вам разрешение заезжать на этот участок?

– Штат! – рявкнул Уиллс.

– Каким образом? У штата пока нет прав на эту землю, – не растерялся Тео.

– Вот умники пошли, – сказал Уиллс своим людям и добавил, обращаясь к Харди и Тео. – Значит, вот что, пацаны: мы здесь занимаемся предварительными обмерами для нового шоссе. У нашей компании контракт со штатом, она нас сюда и прислала. Расслабьтесь, пацаны, и валите по своим делам. Мы тут работаем, никому не мешаем.

– Мне мешаете, потому что находитесь на нашей земле без разрешения, – отрезал Харди.

Тео, будущий адвокат, тут же добавил:

– Это нарушение границ частной собственности, уголовное преступление. Вы можете за это сесть.

Самый невысокий из троих шагнул к Тео:

– Ух ты, какой всезнайка. Телевизора насмотрелся?

– Может, я просто читать умею? – парировал Тео. Коротышка побагровел и сжал кулаки. Вуди встал рядом с Тео, да и Судья далеко не отходил. При всей нелепости ситуации, атмосфера накалялась. Трое тринадцатилетних мальчишек с дворнягой против четырех крепких мужчин!.. Положение было патовое: рабочие уезжать не собирались, мальчики не уходили.

Тео в голову пришла мысль, вскоре обернувшаяся катастрофой. Он вынул сотовый и сказал:

– Я звоню в девятьсот одиннадцать, пусть полиция разбирается.

– А ну, убери телефон! – заорал Уиллс. – Не смей вызывать полицию!

– Я вызову всех, кого сочту нужным, – возмутился Тео. – Кто вы такой, чтобы мне указывать?

– Я сказал, положи телефон!

Коротышка вдруг прыгнул к Тео, схватил его за руку и встряхнул. Телефон выпал в грязь. Коротышка швырнул Тео на землю, пробормотав:

– Дурак мелкий.

Вуди и Харди, опешив, отступили, но Судья, не колеблясь, бросился на коротышку и едва не цапнул его за ногу, прежде чем тот отшвырнул его пинком. Судья хрипло зарычал и снова бросился на обидчика.

– Убери пса! – заорал коротышка.

– Ко мне, Судья! – крикнул Тео, поднимаясь на ноги. Ему страшно хотелось, чтобы Судья был питбулем весом девяносто фунтов, а не дворнягой, которая боится кошек. Однако пес бесстрашно кинулся на обидчика – и снова отлетел, отброшенный пинком. С яростным лаем пес в третий раз рванулся к коротышке.

Как мальчишки вскоре узнали, одного из помощников коротышки звали Ларри. Этот Ларри шагнул вперед и с размаху ударил пса по голове тяжелым деревянным колом для разметки длиной футов пять. Тео закричал. Харди завопил, а Вуди поднял с земли камень. В поднявшейся пыли, грязи, хаосе и ужасе Ларри продолжал бить пса по голове, а коротышка пинал его по ребрам. Вуди бросился вперед, но третий рабочий подставил ему подножку, и Вуди упал на Тео. Харди кричал:

– А ну, положил палку, быстро!

Тео наконец удалось закрыть собой пса, и Ларри от души ударил его по заду. Мужчины смеялись, мальчики плакали, бедняга Судья скулил, истекая кровью.

Мужчины попятились. Тео осторожно поднял обмякшего пса на руки. Шерсть на голове слиплась от крови.

– Скажи мне что-нибудь, – сквозь слезы попросил Тео.

– Вы за это ответите! – заорал Харди мужчинам.

Тео побежал. С Судьей на руках он пронесся мимо велосипеда, понимая, что не сможет держать и руль, и собаку. Харди и Вуди запрыгнули на велосипеды и вскоре нагнали Тео, который бежал как в тумане, с мокрыми от слез щеками, в перепачканной кровью рубашке, прижимая к груди своего пса.

– Вуди, останься с Тео, – сказал Харди. – Я вперед, предупрежу деда.

– Давай, – кивнул Вуди, и Харди вскоре скрылся впереди.

– Тео, он живой? – тихо спросил Харди, держась как можно ближе к Тео.

Тео закусил губу:

– Не знаю, он не шевелится.

С локтя Тео капала кровь. Он бежал из последних сил.

Глава 14

Харди со своим дедом, Сайласом Квинном, встретили Тео и Вуди у Ред-Крик. Тео был мокрым от пота и собачьей крови; от стресса у него начался приступ астмы, и он судорожно втягивал лекарство из ингалятора, согнувшись над вялым, неподвижным псом. Мистер Квинн тут же подхватил Судью и положил на сиденье своего пикапа.

– Кладите велосипеды назад и садитесь, – велел он. Вуди бросил велосипед в кузов, и мальчишки набились на переднее сиденье. Тео бережно держал Судью, который не подавал признаков жизни.

– Он выживет? – спросил Харди у деда.

– С ним все будет прекрасно, – сказал мистер Квинн, переключив передачу и трогаясь с места. Он уже позвонил в 911 и вызвал «Скорую» и полицию, потребовав, чтобы разметчиков убрали с его земли. Он предпочел бы разобраться с ними лично, но состояние бедного пса требовало срочной помощи. Когда они мчались по грунтовке в город, мистер Квинн спросил:

– У кого есть сотовый?

Вуди телефона не покупали: родители считали, что в тринадцать лет еще рано ходить с мобильным. У Харди сотовый был, но он не помнил, куда его положил.

– У меня, – сказал Тео.

– Позвони-ка родителям, парень, – сказал мистер Квинн. Тео осторожно переложил Судью на колени Вуди и вынул из кармана телефон.

– А куда мы едем?

– Не знаю, – сказал мистер Квинн. – Кто ваш ветеринар?

– Доктор Коль.

Трубку сняла Эльза и сообщила Тео, что мать беседует с клиенткой, зато отец свободен. Рассказывая, что случилось, Тео кончиками пальцев поглаживал Судью по лбу. Он посмотрел на Вуди, самого стойкого мальчишку, какого знал, и увидел у него на глазах слезы.

«Скорая» попалась навстречу на полдороге. Врачи немного растерялись, не зная, что делать с избитой собакой, но с мистером Квинном спорить было сложно. Громко и не стесняясь в выражениях, он велел бригаде доставить Тео и его собаку к доктору Колю на улицу Саут-Клемент, добавив, что они с Харди и Вуди поедут сзади на пикапе.

Сидя в «Скорой», Тео смотрел, как двое парамедиков занимаются псом, будто пострадавшим ребенком. Судью положили на стерильные носилки, промыли раны, говоря что-то успокаивающее, проверили пульс. Хотя мальчик знал, что парамедики привыкли помогать людям, а не собакам, ему стало легче, когда они позаботились о псе. Один из работников «Скорой» куском бинта медленно оттирал рубашку мальчика, перемазанную грязью и кровью.

– Пульс нормальный, – сказал другой, накрывая Судью простыней. – Поправится.

– Спасибо, – с трудом выговорил Тео.

– Собак мы еще не возили, – заметил первый. – Кто его так?

Тео только помотал головой, не в силах говорить о случившемся.

Почти сорок лет доктор Коль лечил собак, кошек и других некрупных питомцев жителей Страттенберга. Маленькая клиника располагалась в старом торговом центре, знавшем лучшие дни. У доктора много лет работала секретарша мисс Росс, особа решительная и деловитая, распекавшая клиентов по телефону, стоило им пропустить прививку от бешенства.

В пятницу мисс Росс задержалась на работе, наводя порядок на столе, когда позвонил мистер Бун с сообщением, что они везут пса в тяжелом состоянии. Доктор Коль был на месте. Через несколько минут глаза у мисс Росс полезли на лоб: у дверей остановилась «Скорая».

За сорок лет работы секретарша ни разу не видела, чтобы пострадавшее животное доставляли на «Скорой». Она знала, что Судья Бун особенный пес (как и все собаки для своих владельцев), но и подумать не могла, что его так уважают в городе. За «Скорой» подъехал пикап, за ним – полицейская машина и два фургона. Из «Скорой» выбрался парамедик с собакой на руках и бегом кинулся в клинику. Приемная наполнилась взволнованными людьми: у ресепшен столпились Тео с приятелями, его родители, мистер Квинн, парамедики, водитель «Скорой», Эльза и двое полицейских.

Доктор Коль с санитаром понесли Судью на рентген. Родители бросились к Тео, перемазанному кровью, грязью и потом. Еле сдерживаясь, мальчик рассказывал, что произошло, а Вуди и Харди подсказывали детали.

– Что, он действительно ударил тебя палкой? – переспросил мистер Бун.

– Дважды, по… спине, – ответил Тео. – А коротышка толкнул меня на землю.

– А третий меня тоже сбил подножкой, – добавил Вуди.

– Возмутительно, – процедила миссис Бун, глядя на полицейских. Один из них счел нужным сообщить:

– Мы уже работаем на месте происшествия, миссис Бун.

– Надеюсь.

– Мы хотим предъявить обвинения как можно быстрее, – сказал мистер Бун. – Я хочу, чтобы этих молодчиков посадили.

– Я тоже, – поддержал его мистер Квинн. – Они находились на моей земле без разрешения.

Все согласились, что негодяев нужно призвать к ответу, и атмосфера немного разрядилась. Началось ожидание. Полицейские и бригада «Скорой» попрощались и уехали. Мисс Росс сварила кофе, который пили из бумажных стаканчиков. Примерно через час доктор Коль в первый раз вышел к ожидающим. Пес жив, но очень плох – пульс слабый, удары по голове привели к серьезной черепно-мозговой травме. Череп выдержал, но выявлен отек мозга. Правая передняя лапа сломана, выбито несколько зубов. По мнению доктора Коля, Судья чудом остался жив. Все решится в ближайшие сутки. Если отек мозга продолжит нарастать, собака не выживет.

Доктор Коль отвел Тео с родителями в тускло освещенную смотровую. На маленьком столе, накрытый стерильной простыней, на боку лежал Судья. Глаза закрыты, язык свесился набок, морда и голова выбриты, к левой передней лапе тянется капельница, правая перевязана. Смотреть на это было невыносимо, и у Тео потекли слезы. Он ничего не мог с собой поделать. Мальчик терпеть не мог разводить сырость, особенно на людях, но, глядя на умирающего друга, не выдержал. Миссис Бун тоже плакала.

Они долго стояли у стола. Наконец доктор Коль сказал:

– Сейчас я больше ничего не могу сделать. Оставлю на ночь санитара следить за состоянием, но вообще остается только ждать.

– Я не уйду, – сказал Тео, сжав зубы. – Останусь здесь на ночь.

– Перестань, Тео, – начал мистер Бун.

– Не уйду. Когда я болел, Судья лежал у моей кровати и не уходил. Я сделаю для него то же самое. Не уговаривай, пап, я никуда не поеду.

– Тео… – попыталась убедить его миссис Бун.

– Мам, даже не начинай. Судья должен слышать мой голос и знать, что я рядом. Я буду говорить с ним всю ночь. Пожалуйста.

Взрослые переглянулись. Доктор Коль пожал плечами.

– Дело ваше, – сказал он. – Я не против.

– Ладно, – согласилась миссис Бун. – Но сперва съездим домой. Поешь, примешь душ, переоденешься…

– Нет, мам. Я никуда не поеду. Я не оставлю Судью. Никогда.

Иногда в нелегком процессе воспитания взрослым приходится уступить, предоставив ребенку поступать так, как он считает нужным. Мистер и миссис Бун это понимали.

Мать ласково потрепала сына по макушке.

– Хорошо. Мы привезем тебе одежду и поесть.

– Спасибо, – сказал Тео, не отрывая взгляда от Судьи.

Когда родители и доктор Коль вышли, Тео наклонился к псу и осторожно поцеловал в нос. Плача, он шептал ему на ухо:

– Слушай, я тебя так люблю. Я буду с тобой говорить, и ты проснешься. Ладно? Ты меня слушай, Судья, потому что я не замолчу…

Но Судья лежал неподвижно.