Текст книги "Зловещий шепот"

Автор книги: Джон Диксон Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Да, понимаю. Я надеялся, что вы сможете восстановить картину заболевания. Неужели нет никаких следов… проникновения вора в дом?

– Никто ничего не заметил.

– Вы звонили в полицию?

– Упаси Боже! – воскликнул Майлз и продолжал более спокойно: – Вы понимаете, доктор, мы не хотим, чтобы в это вмешивалась полиция.

– Да, конечно. – Задержав взгляд на узоре ковра, доктор Гарвич постучал котелком по ноге. – Мисс не страдает галлюцинациями?

– Нет. Почему вы спрашиваете об этом?

– Дело в том, – доктор оторвал взор от ковра, – что она часто повторяет слово «шепот».

– Шепот?

– Да. Это меня озадачивает.

– Но шепот или даже тот, кто ей что-то шептал, не мог бы привести ее в подобное…

– Нет. Я тоже так полагаю.

Шепот…

Слово, вдруг ставшее страшным благодаря, наверное, своей шипящей согласной, нависло над ними. Доктор Гарвич продолжал постукивать котелком по бедру.

– Хорошо! – Он встрепенулся и посмотрел на часы. – Уверен, что очень скоро мы узнаем, в чем дело. А пока хочу подтвердить то, что говорил вчера вечером: повода для серьезного беспокойства нет. Мне посчастливилось найти сиделку, она здесь, в коридоре. – Доктор Гарвич повернулся к двери. – Однако моя пациентка еще нуждается в наблюдении, – добавил он. – Я скоро снова навещу ее. Было бы неплохо, если бы мне удалось повидать и другую мисс, мисс Сетон, кажется, так? Вчера мне не понравился ее вид. Всего доброго.

И доктор вышел из холла.

Глава XIII

– Мне, пожалуй, следует заняться приготовлением завтрака, – проговорил Майлз, машинально поднявшись, но, сделав два шага к столовой, остановился. – Шепот! Что вы на это скажете, доктор Фелл?

– Сэр, – ответил доктор Фелл, – я не знаю.

– И все же – о чем это вам говорит?

– К несчастью, ни о чем. Вампир…

– Значит, возвращаемся?

– …вампир, согласно народной легенде, ласковым шепотом убаюкивает свою жертву перед тем, как погрузить ее в транс. Вся штука в том, что никакой вампир, настоящий или придуманный, никакой дьявол не удивил бы вашу сестру. Так?

– Могу поклясться. Я уже рассказывал вам вчера об одном случае. Марион… – Майлз старался подобрать точные слова. – Марион абсолютно не воспринимает подобные вещи.

– Вы считаете, что она полностью лишена воображения?

– Это слишком сильно сказано. Вернее, она полностью лишена интереса и вкуса к мистике. Когда я начал было рассказывать ей о сверхъестественных силах, то почувствовал себя круглым идиотом, а когда упомянул о графе Калиостро…

– Калиостро? – Доктор Фелл заморгал. – В связи с чем? A-а! Понимаю! Книга Риго?

– Да. Фэй Сетон сказала, что Марион не сомневается, кто Калиостро не то мой лучший друг, не то просто приятель.

Доктор Фелл уже рассеянно слушал Майлза, уйдя в свои мысли, забыв о трубке и уставившись сонным взглядом в угол потолка. Майлз, взглянув на затихшее в кресле грузное тело, невольно подумал, уж не приступ ли каталепсии у него начинается, но, к своему удовольствию, заметил, как губы доктора Фелла вдруг дрогнули в улыбке, а складки жилета заколыхались от беззвучного смеха.

– А это все-таки чрезвычайно интересная тема! – пробормотал он.

– Вампиры? – саркастически обронил Майлз.

– Нет, Калиостро. Эта историческая личность вызывает у меня одновременно и презрение, и тайное восхищение. Маленький пучеглазый итальянец, бесстыжий граф, утверждающий, что прожил две тысячи лет благодаря своему эликсиру долголетия! Колдун, алхимик, целитель в красном жилете с бриллиантовыми пуговицами, поражавший и пугавший все королевские дворы восемнадцатого века – от Парижа до Санкт-Петербурга! Он создал свой культ на манер египетского масонства, в обрядах которого могли принимать участие женщины, и обращался со своими последовательницами весьма вольно! Он делал золото! Предсказывал будущее! И выходил живым и невредимым из всех переделок! Ему все удавалось. Его случайную гибель связывают с историей бриллиантового ожерелья Марии-Антуанетты, к которому, однако, граф не имел ни малейшего отношения. Мне думается, что вершиной его магии был «Банкет умерших» в таинственном доме на улице Сен-Клод, где приглашенные из загробного мира души шести знаменитейших людей должны были сесть за один стол с шестью живыми гостями. Сначала, как пишет один биограф Калиостро, беседа у них не клеилась. Это, по-моему, мягко сказано. Я сам не смог бы поддерживать разговор и молчал, как мумия, если бы оказался за одним столом с Вольтером и мне надо было бы предложить ему коньяк или спросить у герцога Шуазеля [9]9
  Этьен Франсуа герцог де Шуазель (1719–1785) – французский государственный деятель, министр Людовика XV.


[Закрыть], нравится ли ему форель в соусе. Да и сами вызванные духи не особенно уютно чувствовали себя за этим ужином, судя по содержанию беседы… Нет, сэр. Позвольте повторить, что граф Калиостро мне отнюдь не по душе. Я не в восторге от его бахвальства, от его сумасбродства, но надо признать, что у него был талант дурачить людей с известной элегантностью. Англия, это прибежище шарлатанов и мистификаторов, тоже отдала ему должное.

Майлз Хеммонд, как историк невольно заинтересовавшийся рассуждениями доктора Фелла, робко запротестовал:

– Англия? Вы говорите – Англия?

– Вот именно.

– Насколько я помню, Калиостро побывал в Англии два раза, причем оба его визита были не очень успешны…

– Может быть, – согласился доктор Фелл. – Но именно в Англии он был принят в тайную ложу, что и побудило его создать свое собственное тайное общество. Современный «Магический круг» [10]10
  Профессиональная организация иллюзионистов и фокусников, имеет библиотеку и музей. Основана в 1905 г.


[Закрыть]восходит к Джордж-стрит, где находился погребок «Королевская голова», и должен был именно там повесить свою вывеску. A-а! Кстати, это совсем рядом с рестораном «Белтринг», где мы встретились бы два дня назад, если бы мисс Барбара Морелл…

Доктор Фелл вдруг прервал себя на слове и замер, хлопнув рукой по лбу. Трубка выпала у него изо рта, ударилась о колено и свалилась на пол. А доктор Фелл сидел неподвижно, ничего не замечая, казалось, даже не дыша.

– Пожалуйста, извините меня, – наконец проговорил он и медленно потянулся за трубкой. – Болтовня на отвлеченные темы иногда оказывается полезной. Думаю, я разгадал.

– Что разгадали?! – почти закричал Майлз.

– Я знаю, что испугало вашу сестру… Постойте, одну секунду! – Жалобный голос доктора Фелла не гармонировал с устрашающим выражением его лица. – Ее тело было расслаблено! Полностью расслаблено. Мы все это видели! И тем не менее… в то же время…

– Ну?!

– Это было сделано нарочно, – продолжал доктор Фелл беседу с самим собой. – Сделано по трезвому расчету и с дьявольским умыслом. – Он испуганно заморгал. – А это значит… Господи, спаси и помилуй! Это значит…

Новая догадка озарила доктора Фелла, и мысленно он побрел дальше, от одного открытия к другому, но на этот раз не торопясь, а шаг за шагом, будто лучом фонаря освещая одну темную пещеру за другой. Майлз видел, что идет напряженная работа мозга, читал по его вдруг ожившим глазам об упорном движении мысли, ибо лицо доктора Фелла отнюдь не было лицом сфинкса, однако к чему ведет эта титаническая работа ума, Майлзу не дано было знать.

– Пойдемте наверх, – сказал наконец доктор Фелл. – Может быть, подвернется какое-нибудь доказательство того, что я стою на верном пути.

Майлз кивнул. Молча шествовал доктор Фелл, тяжело опираясь на свою клюку, к спальне Марион. От него веяло непоколебимой уверенностью и целеустремленностью, и Майлз был убежден, что первые барьеры взяты, но одновременно возникло предчувствие смутной опасности и ощущение, что будет трудно и тяжело. Существовала какая-то злая сила, и доктор Фелл ее распознал; с ней надо было покончить или она покончит с ними, но внимание! – игра только начиналась.

Доктор Фелл постучал в дверь спальни, им открыла молоденькая сиделка в форменном платье. В комнате их встретил полумрак и спертый воздух, хотя за окном сияло солнце и ветерок шевелил листву деревьев. Голубые с золотой бахромой гардины были задернуты на всех окнах, но, поскольку ставни были сняты, в щели пробивался слабый свет. Марион спала в белоснежной постели, прибранная комната свидетельствовала о присутствии профессиональной сиделки. Она встретила визитеров с тазом в руках. У комода, ссутулившись, стоял Стивен Куртис. Он был подавлен. Доктор Гарвич, собравшийся уходить после осмотра больной, взглянул на вошедших с удивлением. Доктор Фелл подошел к нему.

– Сэр, – начал он так торжественно, что присутствующие невольно насторожились, – вчера вечером вы оказали мне честь, сказав, что мое имя вам знакомо.

Гарвич слегка поклонился.

– Я не медик, – сказал доктор Фелл, – и не знаком с тонкостями медицины. Вы имеете полное право отклонить мою просьбу. Дело в том, что я хотел бы лично осмотреть больную.

Противоречивые чувства обозначились на лице доктора Лоуренса Гарвича.

– Осмотреть больную? – переспросил он.

– Мне хотелось бы осмотреть ее шею и рот.

Пауза.

– Но, дорогой сэр! – не выдержал врач. – На теле мисс Хеммонд нет ни ран, ни других знаков насилия!

– Мне это известно, сэр, – заметил доктор Фелл.

– А если вы думаете о наркотике или о чем-либо подобном…

– Я знаю, что мисс Хеммонд не ранена, – вкрадчиво продолжал настаивать доктор Фелл, – знаю, что не может быть и речи о наркотике или другом токсическом препарате; знаю, что ее состояние вызвано испугом, и ничем иным. И тем не менее я хотел бы осмотреть ее шею и рот.

Доктор Гарвич бессильно шевельнул своим котелком.

– Пожалуйста, – сказал он. – Мисс Петерс, вы не могли бы немного раздвинуть занавески? Извините, я должен спуститься вниз, повидать мисс Сетон.

Однако он задержался в дверях, а доктор Фелл направился к кровати. Стивен Куртис, взглянув в недоумении на Майлза, который в ответ лишь пожал плечами, быстро отдернул занавеску на одном из окон, выходящих на юг. Солнце озарило постель, над которой склонился доктор Фелл, а со стороны закрытых гардинами окон доносилось щебетанье непотревоженных птиц.

За широкой спиной доктора Фелла Майлз не видел ни лица, ни рук Марион, а ее тело, укрытое одеялом, не подавало признаков жизни.

Слышалось лишь слабое, но четкое тиканье наручных часов доктора Гарвича.

– Ну и?.. – проговорил наконец Гарвич, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу у порога. – Нашли что-нибудь?

– Увы, нет! – грустно ответил доктор Фелл и выпрямился, взяв свою клюку, прислоненную к кровати. Затем обернулся, что-то бормоча себе под нос, поправил пенсне и кинул взгляд на ковер возле кровати. – Нет, я ничего не обнаружил, – продолжал он, глядя куда-то вдаль. – Но постойте! Ведь все-таки существует такой реактив! С его помощью можно было бы установить…

– Установить – что?

– Присутствие злого духа, – сказал доктор Фелл.

В руках сиделки Петерс слегка звякнул таз. Доктор Гарвич сохранял спокойствие.

– Вы, конечно, шутите. В любом случае, – его голос зазвучал тверже, – боюсь, я больше не смогу позволить вам беспокоить мою пациентку. Будет лучше, если и вы тоже уйдете, мистер Куртис. – Он посторонился, как стражник у дверей, пропустил мимо себя в холл доктора Фелла, Майлза и Стивена и закрыл за ними дверь.

– Сэр, – сказал доктор Фелл, многозначительно подняв вверх свою клюку и потрясая ею в воздухе, – вся штука в том, что я не шучу. Мое думается… кхм!.. Вы хотели повидать мисс Фэй Сетон. Разве она заболела?

– О нет! Мисс немного нервничала ночью, и я дал ей лекарство.

– Тогда, будьте любезны, попросите ее от нашего имени присоединиться к нам здесь, в верхнем холле, – сказал доктор Фелл, – где мы недавно так интересно беседовали. Вы передадите ей приглашение?

Доктор Гарвич изучающе посмотрел на него из-под густых бровей.

– Не понимаю, что творится в этом доме, – полувопросительно заметил он. – Впрочем, может быть, даже лучше, что не понимаю. Я передам вашу просьбу. Всего доброго!

Майлз проводил взглядом врача и хлопнул по плечу Стивена Куртиса.

– Черт возьми, Стив! – обратился он к своему будущему зятю, который стоял, понуро прислонившись к стене. – Мужайся! Не надо принимать все это так близко к сердцу! Ты же слышал – врач сказал, Марион поправится! Да и, в конце концов, она мне тоже как-никак дорога, она – моя сестра!

Стивен выпрямился.

– Вот именно, – сказал он, как всегда, негромко. – В конце концов. Она тебе не более чем сестра, а мне… она моя… моя…

– Да, знаю.

– В этом все дело, Майлз. Ты не можешь понять, ты никогда по-настоящему не любил Марион, так ведь? И всем нам очень интересно, зачем ты привел в дом эту свою приятельницу, библиотекаршу?

– Как так – зачем?

– Ведь она уже кого-то отравила?

– Что значит – отравила?

– Вчера, когда мы пили чай на вокзале, – стал объяснять Стивен, – я слышал, как Марион сказала, что эта барышня кого-то там отравила. – Тут Стивен перешел на крик: – Тебе плевать на собственную сестру, да! Свои интересы тебе дороже всего на свете, ты перевернул дом вверх дном и всех заставил страдать из-за этой паршивой суки, которую притащил с улицы, чтобы…

– Стив! Замолчи! Ты спятил?!

Стивен Куртис медленно приходил в себя, гримаса гнева сменилась выражением досады и недовольства собой, в глазах светилось смущение, губы под рыжими усами судорожно дергались. Он схватился рукой за узел галстука и рванул его, тряся головой, словно задыхаясь, а когда наконец смог заговорить, голос звучал подавленно.

– Ты меня извини, дружище. – Он неловко тронул Майлза за руку. – Я не знаю, что со мной. Невольно вырвалось! Но ты сам пойми: на глазах творятся ужасные вещи и ничего нельзя сделать!.. Я пойду прилягу.

– Подожди! Вернись! Не в эту комнату!

– Почему не в эту?

– Не ходи в свою спальню, Стив. Профессор Риго отдыхает там после трудной…

– Будь он неладен, этот профессор Риго! – простонал Стивен и бросился вниз по лестнице.

Да, черные тучи не рассеивались! Майлз подумал, что теперь они нависли и над Стивом и продолжают тяжело давить на всех обитателей Грейвуда. Он все еще отметал, яростно отметал всякое подозрение в отношении Фэй Сетон. Но что, однако, хотел сказать доктор Фелл, намекая на злого духа? Господи, спаси и помилуй нас! Но может быть, в его словах крылся некий особый смысл? Обернувшись, Майлз встретился с твердым взглядом доктора Фелла.

– Вы размышляете над тем, – спросил доктор Фелл, – чего я добиваюсь от Фэй Сетон? Я отвечу вам просто. Чтобы она сказала правду.

– Правду? О чем?

– Правду, – пробурчал доктор Фелл, – об убийстве Говарда Брука и о ночном призраке. Она, ради спасения своей души, не сможет, не осмелится увильнуть от ответа. Я думаю, все объяснится через несколько минут.

В тишине послышался скрип ступеней: кто-то поднимался вверх по лестнице в холл. Когда Майлз увидел фигуру доктора Лоуренса Гарвича и услышал его шаркающие шаги, сердце сжалось от дурного предчувствия.

Казалось, прошла целая вечность, пока врач наконец подошел к ним.

– Я решил подняться и сообщить вам, что мисс Сетон уехала.

Клюка доктора Фелла с грохотом упала на пол.

– Уехала? – громко рявкнул он, как если бы в очередной раз прочищал горло.

– Она… вот! Оставила это мистеру Хеммонду, – сказал Гарвич и торопливо добавил: – То есть я полагаю, что она уехала, потому что я обнаружил вот это, – он протянул запечатанный конверт, – на подушке в ее комнате.

Майлз взял адресованный ему конверт, надписанный четким острым почерком, повертел его не без робости в руках, но когда, сжав зубы, разорвал конверт и прочитал записку, немного успокоился.

Уважаемый мистер Хеммонд!

Прошу прощения за отлучку, но мне необходимо сегодня быть в Лондоне по неотложному делу. Теперь я думаю, что правильно сделала, сохранив за собой комнату в городе. И портфель может еще пригодиться, не правда ли? Не беспокойтесь. Я вернусь поздно вечером.

Искренне Ваша Фэй Сетон.

В переменчивом небе, в непостоянном британском небе, которое с утра было совсем чистым, стали собираться облака. Подойдя к окну, Майлз прочитал письмо вслух. В этот раз он обратил внимание на слово «портфель».

– Господи Боже! – проговорил доктор Фелл горестно, как человек, который слышит известие о трагедии или катастрофе. – Я должен был это предвидеть. Должен был предугадать! Должен был предугадать!..

– Но ничего страшного не случилось, – сказал Майлз. – Фэй пишет, что вернется к ночи.

– A-а! Да! – Доктор Фелл заметно разволновался. – Если бы знать, в котором часу она отсюда ушла! Если бы знать!..

– Не имею понятия, – быстро ответил Гарвич. – Не видел!

– Но должен же был кто-то видеть, как она уходила! – Голос доктора Фелла гремел едва ли не на весь дом. – Такая заметная молодая мисс?! Высокая рыжеволосая…

Дверь спальни Марион открылась, и мисс Петерс высунула голову, недовольная поднятым шумом, но, увидев доктора Гарвича, заметила с некоторым удивлением:

– И вы здесь, доктор? Я не знала. – Затем, поколебавшись, добавила, движимая человеческим любопытством: – Простите, но если вы интересуетесь женщиной, которую описали…

Грузный доктор Фелл повернулся к ней с живостью флюгера:

– Да?

– Думаю, я ее видела, – сообщила сиделка.

– Когда? – проревел доктор Фелл.

Сиделка отступила на шаг.

– Где?

– Примерно три четверти часа назад, когда я ехала сюда на велосипеде. Она как раз садилась в автобус на шоссе.

– В автобус? – переспросил доктор Фелл. – Она отправилась к железнодорожной станции Саутгемптон-Центральная! A-а! К какому поезду на Лондон успеет этот автобус?

– Вероятнее всего, к поезду в час тридцать, – отозвался Гарвич. – Без всякой спешки.

– В час тридцать? – переспросил Майлз. – Но я тоже хотел ехать этим поездом! Думал доехать автобусом, который доставит меня…

– Вы хотите сказать, доставил бы, – поправил его с кривой усмешкой доктор Гарвич. – Вы уже не успеете на этот поезд ни на автобусе, ни на автомобиле, если, конечно, за рулем не окажется великий гонщик сэр Малколм Кэмпбелл. [11]11
  Сэр Малколм Кэмпбелл (1885–1948) – автогонщик, в 1935 г. первый в мире достигший скорости 300 миль/ч (483 км/ч) на суше.


[Закрыть]Сейчас десять минут второго.

– Послушайте… – сказал доктор Фелл. Его бас звучал глухо, тяжелая рука опустилась на плечо Майлза. – Вы должны успеть на поезд в час тридцать.

– Но это невозможно! Тут есть человек, сдающий напрокат автомобили до станции, Стив часто у него брал машину, но пока он приедет, время уйдет. Бесполезно!

– Вы забыли, – сказал доктор Фелл, – что автомобиль, взятый Риго у своего приятеля, стоит на дороге у моста. – Взгляд Фелла был холоден и суров. – Послушайте, – продолжал он, – догнать Фэй Сетон – это вопрос жизни или смерти. Именно так. Можете вы успеть на этот поезд?

– Черт возьми, постараюсь! Если ехать со скоростью сто километров… Но предположим, я не успею?

– Не знаю! – простонал доктор Фелл, стукнув себя кулаком по виску. – Она пишет о «комнате в городе». Туда она и пойдет… да, конечно. Есть у вас ее лондонский адрес?

– Нет. Она пришла ко мне прямо из агентства.

– В таком случае, – сказал доктор Фелл, – вы непременно должны успеть на поезд. Пойдемте, я кое-что вам объясню по пути. Предупреждаю, произойдет нечто ужасное, если эта женщина сможет исполнить задуманное. Речь в самом деле идет о жизни и смерти. Вы должны успеть на поезд!

Глава XIV

Послышался пронзительный свисток кондуктора, и с лязгом захлопнулись последние открытые двери. Лондонский поезд мягко тронулся и стал набирать скорость вдоль платформы Саутгемптон-Центральная.

– Прошу тебя, не надо! – умоляюще проговорил Стивен Куртис.

– Держу пари… – сквозь зубы процедил Майлз. – Отведи машину домой! Я сумею…

– Не прыгай на ходу! – вопил Стивен. – Не прыгай! Не надо!

Его голос остался позади. Майлз бежал рядом с купе первого класса вагона для курящих. Обогнув попавшуюся на дороге тележку с чемоданами, он ухватился за ручку проплывавшей мимо него двери. Вагон был слева, прыгать было очень неудобно.

Резким толчком Майлз открыл дверь и метнулся внутрь, извернувшись непостижимым для себя образом; в пояснице стрельнуло, но он все-таки оказался в купе и захлопнул за собой дверь. Акробатический трюк вызвал легкое головокружение, но это от прежней болезни, а главное – он едет тем же поездом, что и Фэй Сетон. Майлз стоял у открытого окна, с трудом переводя дыхание и еще ничего не соображая, лишь слыша, как постукивают колеса.

Отдышавшись, он оглянулся. Десять пар глаз рассматривали его с нескрываемым осуждением.

В купе первого класса было всего шесть сидячих мест, но в нем, тесно прижавшись друг к другу, сидело по пять человек с каждой стороны. Опаздывающие всегда доставляют беспокойство, тем более в переполненном вагоне. Никто не промолвил ни слова, но прием был более чем прохладным. Лишь одна полная женщина из Армии спасения одарила его ободряющим взглядом.

– Я… кхм! Прошу прощения, – сказал Майлз.

Ему вспомнилось одно удачное, подходящее к случаю высказывание лорда Честерфилда [12]12
  Филип Дормер Стенхоп Честерфилд (1694–1773) – граф, английский государственный деятель, оратор, писатель. Его знаменитый труд «Письма к сыну» представляет собой свод норм поведения и педагогических наставлений.


[Закрыть], но пассажирам явно было не до афоризмов, да и у него была забота поважнее. Второпях перешагивая через чужие ноги, он добрался до двери в коридор и, ко всеобщему удовольствию, вышел. В коридоре еще постоял, обдумывая ситуацию. В целом Майлз выглядел достаточно прилично, ибо утром наскоро ополоснул лицо водой и поскоблил щеки сухой бритвой. Но пустой желудок напоминал о себе легким урчанием. Однако все это пустяки. Самое важное – отыскать Фэй.

Состав был не очень длинным, и вагоны не были переполнены. Большинство пассажиров сидели, держа перед собой газеты наподобие молитвенников. Остальные стояли рядом с грудами чемоданов. В купе первого класса почти все сидели, за исключением нескольких обремененных собственным весом женщин, которые, имея билет в вагон третьего класса, предпочитали стоять в купе первого, бросая по сторонам полные упрека взгляды, пока какой-нибудь джентльмен, почувствовав угрызения совести, не уступит им место.

Обозревая этот универсальный социальный срез Англии в дребезжащем качающемся вагоне, Майлз невольно поискал в памяти подходящее философское изречение. Однако, заглядывая в каждое купе, с трудом пробираясь по коридору, спотыкаясь о чемоданы, протискиваясь сквозь очереди в туалет, он так и не смог пробудить в себе философа.

После первого беглого осмотра вагонов Майлз некоторое время пребывал в недоумении, потом ощутил беспокойство, а через минуту…

Ибо Фэй Сетон в поезде не было.

«Спокойствие! Не поддаваться панике!»

Фэй должна была быть здесь.

Но ее не было.

Майлз остановился в проходе, примерно на середине состава, оперся локтями на оконную перекладину и попытался успокоиться. После полудня день стал жарче и тяжелее: облака сгустились в тучи, которые, казалось, сливались в небе с черным паровозным дымом. Глядя в окошко, Майлз не замечал проносящихся мимо пейзажей, перед ним маячила встревоженная физиономия доктора Фелла, слышался его голос.

Наставления, которые делал доктор в несвойственной ему боязливой манере, набивая карманы Майлза галетами взамен завтрака, были смутны и бессвязны.

– Найдите ее и не отпускайте! Найдите и не отпускайте! Таков был лейтмотив. – Если она захочет вернуться вечером в Грейвуд, значит, все в порядке; наверное, это самое лучшее, но не отпускайте ее от себя никуда, не отходите от нее ни на шаг!

– Ей грозит опасность?

– По-моему, да. И если вы хотите доказать всю нелепость, – тихо добавил доктор Фелл, – по крайней мере самого тяжкого обвинения, выдвигаемого против нее, не отступайте, ради всех святых!

Самого тяжкого обвинения, выдвигаемого против нее?

Толчок вагона вывел Майлза из забытья. Фэй не успела на поезд, чему поверить трудно, если, конечно, не сломался автобус или если она не вернулась назад. Тут Майлз ударился в другую крайность, отбрасывая опасные варианты. Да, она вернулась, и, значит, нечего опасаться… Какое-то обвинение, о котором обмолвился доктор Фелл, грозит ей лишь в том случае, если она поедет в Лондон и осуществит свой план. Теперь бояться нечего. Или все-таки…

Майлз не помнил, когда ему приходилось так долго и так медленно ехать. И так мучительно перебирать в уме возможные варианты. Поезд шел до Лондона без остановок, и если Фэй успела сесть, она не могла по дороге выйти, даже если бы захотела вернуться. Значит, она может оказаться в Лондоне… Дождь уже хлестал по окнам вагона в полную силу. Майлз стоял в окружении многочисленного семейства, заполонившего и купе, и проход и не знавшего ни минуты покоя в поисках сандвичей, которые всегда оказывались в корзине под горами чемоданов и саквояжей, и тогда гора рушилась, сводя всех с ума, и начиналось очередное светопреставление. Было без двадцати минут четыре, когда состав подошел к вокзалу Ватерлоо.

На перроне стояла Барбара Морелл и искала его глазами.

Увидев ее, Майлз почувствовал огромную радость и моментально забыл о многоликой толпе, которую тащил поезд. Из громкоговорителя несся знакомый голос, радушный и звонкий.

– Привет! – сказала Барбара.

Она показалась ему мало похожей на образ, оставшийся в памяти.

– Привет, – сказал Майлз. – Извините, что заставил вас прийти на вокзал.

– Ничего страшного, – ответила Варвара; теперь он узнал ее серые глаза в черных ресницах. – Кроме того, – добавила она, – я сегодня позже пойду в свой офис.

– В офис? В воскресенье вечером?

– Я работаю на Флит-стрит, – объяснила она. – Я журналистка. Так что я тогда не солгала, сказав, что романов не пишу. – Тема была исчерпана, ее серые глаза скользнули по его лицу. – Что случилось? – вдруг спросила она. – В чем дело? Вы выглядите…

– Просто приходится расплачиваться за любознательность, – сказал Майлз. Он почувствовал, что может довериться этой девушке. – Я должен был непременно поймать Фэй Сетон. От этого все зависит. Мы думали, что она отправилась этим поездом. Теперь, черт возьми, не знаю, что делать: в поезде ее не оказалось.

– В поезде не оказалось? – повторила Барбара, широко раскрыв глаза. – Но Фэй Сетон была в поезде! Она вышла на перрон секунд на двадцать раньше вас!

– Объяв-ля-ется посадка… Хоннингтон! – вещал громкоговоритель. – Прохо-дите на платформу номер девять!.. Посадка… Хоннингтон!..

Приятный радиоголос покрывал все остальные вокзальные шумы. Майлзу почудилось, что он опять вступает в мир фантастики.

– У вас галлюцинации! – сказал он. – Говорю вам, ее не было в поезде! – И тут же его осенила другая мысль. – Постойте-ка! Значит, вы ее все-таки знаете?

– Нет! Ни разу в жизни не видела!

– Тогда откуда вы знаете, что это Фэй Сетон?

– По фотографии. По той раскрашенной фотографии, которую профессор Риго показывал нам в пятницу вечером. Я… я подумала, что она едет с вами, и чуть было не ушла. В общем… я немного растерялась… Но что случилось?

Это была катастрофа, полная и непоправимая.

«Я в своем уме, – рассуждал Майлз, – не ослеп, не напился и мог бы поклясться, что Фэй Сетон не было в этом поезде». Перед его глазами мелькнуло неестественно бледное лицо и кроваво-красные губы, пахнуло знакомым удушливым ароматом – то ли это был гнилостный запах экзотических растений в кадках на вокзале, то ли донесшееся сюда спертое дыхание переполненного вагона… Он поспешил перевести взгляд на светлые волосы Барбары, на ее земные серые глаза, чтобы убедиться в ее существовании, в ее очаровательном здравомыслии, в том, наконец, какую жуткую оплошность допустил он сам.

Марион лежит едва ли не бездыханным трупом в Грейвуде, хотя и не ранена, не отравлена. Доктор Фелл говорил о злом духе. Это не выдумка, это – факт. Майлзу вспомнились его слова: существует злая сила, и они должны уничтожить ее, иначе она уничтожит их, и, Бог тому свидетель, игра только начинается.

Все это промелькнуло в его мозгу, когда он молча смотрел на Барбару.

– Вы видели Фэй Сетон на перроне, – вдруг заторопился Майлз. – Куда она направилась?

– Трудно сказать. Было много народу.

– Стоп! Мы еще не проиграли! Профессор Риго сказал мне вчера вечером… да, он сейчас тоже в Грейвуде… что вы ему звонили и что вы знаете адрес Фэй. Она снимает комнату где-то в городе и, как думает доктор Фелл, поедет прямо туда. Знаете вы ее адрес?

– Да. – Барбара в легком плаще поверх английского костюма с белой блузкой и с зонтиком, висевшим на руке, порылась в сумочке и вынула записную книжку. – Вот. Болсовер-плейс, пять. Но…

– Где это – Болсовер-плейс?

– Рядом с Кемпден-стрит в Кемпден-Тауне. Я… я ее уже там разыскивала однажды, когда хотела повидать. Это большой доходный дом, весьма невзрачный. Надо очень нуждаться, чтобы там жить.

– Как туда добраться побыстрей?

– Самое быстрое – на метро. Можно доехать прямо, без пересадок.

– Именно так она и поедет, ставлю пять фунтов! Она опережает нас всего минуты на три! Мы можем ее догнать! Пошли!

«Хоть бы судьба сжалилась надо мной! – молил он про себя. – Хоть бы только раз помогла в этой игре, сдала бы хоть одну карту старше двойки или тройки!..»

И ему выпала счастливая карта после того, как, постояв в очереди, они взяли билет в метрополитен и спустились в подземелье, где было множество переходов и никакого намека на вентиляцию.

Майлз услышал шум поезда, приближавшегося к северной платформе, на которую они вышли, оказавшись в самом ее конце. В подземном вестибюле, некогда сверкавшем белым кафелем, а ныне грязном и тусклом, было довольно много народу.

Красный состав вихрем вылетел из тоннеля и остановился.

И тут у края платформы, случайно повернув голову по ходу поезда, он увидел Фэй Сетон. Она стояла ближе к первым вагонам и, как только открылись двери, скользнула внутрь.

– Фэй! – закричал он. – Фэй!!!

Она не услышала.

– Поезд до Эдгвора! – возвестил проводник. – Поезд до Эдгвора!

– Не бегите туда, – удержала его Барбара. – Двери закроются – и конец. Давайте войдем здесь.

Они успели вскочить в последний вагон для некурящих, и двери с шумом задвинулись. В этом вагоне было всего три пассажира: полицейский, прикорнувший на скамейке австралийский солдат и дежурный проводнику пульта. Майлз лишь мельком увидел Фэй, но ее лицо показалось ему решительным и озабоченным, хотя на губах играла та же странная усмешка, что и вчера.

Проклятие! Быть почти рядом с ней и…

– А если попробовать добраться до головных вагонов…

– Умоляю вас!.. – Барбара кивнула на табличку «Во время движения поезда переход в другой вагон запрещается», на проводника и на полицейского. – Если вас сейчас задержат, будет совсем плохо.

– Пожалуй.

– Она выйдет в Кемпден-Тауне. Мы тоже. Посидите пока.

Поезд мчался по тоннелю, повизгивая колесами; вагон покачивался и скрипел на поворотах, за стеклами темных окон проносились фонари, хлеставшие ярким светом по мягким сиденьям. Нервы у Майлза были напряжены до предела, но он сел рядом с Барбарой и уставился в окно.

– Не люблю задавать лишних вопросов, – проговорила Барбара, – но я сгораю от любопытства после нашего последнего разговора по телефону. Что за спешка, зачем вам понадобилось ловить Фэй Сетон?

Поезд остановился на следующей станции, и двери раздвинулись.

– Черинг-Кросс! – Проводник добросовестно выполнял свои обязанности. – Поезд до Эдгвора!

Майлз вскочил и опять сел.

– Все идет так, как надо, – успокаивала его Барбара. – Если доктор Фелл сказал, что она направляется к себе домой, значит, ей надо выйти в Кемпден-Тауне. Что может за это время случиться?