Текст книги "Частный детектив Выпуск 8"

Автор книги: Джон Данн Макдональд

Соавторы: Патрик Квентин,Луи Тома
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

ГЛАВА 7

Комиссар Фушероль важно восседал за своим письменным столом. Его жирная шея образовывала розовое утолщение над воротом рубашки. Казалось, он, как неограниченный монарх, царствовал в своем государстве и повелевал всеми, кто имел несчастье туда попасть.

– Мадемуазель Жубелин, где вы провели прошлую ночь? – строго спросил он.

Он принял к сведению показания Мориса и Валери, прочитал рукопись Даниэля и спешное письмо, а эскиз убийцы взял в качестве улики. И после этого всего у него не нашлось сказать ни одного хорошего слова.

– Мсье Латель был настолько любезен, что взял меня к себе домой, – ответила Валери.

– Ага!

Взгляд комиссара был столь красноречив, что Валери вспыхнула.

– Что вы хотите этим сказать? – запротестовал Морис.

Потом ему стало ясно, что его возмущение только подчеркнуло двусмысленность ответа. Он заставил себя продолжать спокойным тоном:

– Мадемуазель Жубелин имела все основания не желать оставаться в одиночестве, и поэтому она охотно приняла предложение моей дочери переночевать в ее комнате.

Это было не совсем так. Вернее, совсем не так. По отношению к Валери Изабель была очень холодна. Возможно, она инстинктивно чувствовала соперницу, заметив расположение к ней отца, до сих пор жившего только для нее. Пока Валери в кабинете читала рукопись Даниэля, Морис сделал дочери замечание:

– Войди в ее положение, малышка. Ведь девушка теперь очень несчастна. И даже возможно, что ее жизнь – под угрозой.

К началу ужина атмосфера все еще оставалась очень напряженной. Естественно, разговор шел о трагическом событии, потом перешел на репетиции Изабель, на ее занятия и на ее планы. Валери оказалась такой дружелюбной и внимательной слушательницей, что враждебность Изабель почти улетучилась.

* * *

– Я задал этот вопрос только для того, чтобы получить дополнительную информацию, – пояснил Фушероль. – Если бы вы не пришли сами, мадемуазель, мы бы вас вызвали. Любовная связь, да еще так тщательно скрываемая…

– Мы с Даниэлем не старались ее скрывать.

– Тогда не удивительно, что мы обнаружили у Морэ ваше имя и номер телефона. Я еще вчера вечером послал своего человека на улицу Гей–Люссака. Поэтому я и знаю, что вас этой ночью не было дома.

Зазвонил телефон. Фушероль пробормотал несколько слов в трубку и закончил разговор.

– Хорошо, спасибо, – он повесил трубку. – Это из лаборатории, – пояснил он. – На пистолете, обойме и патронах не обнаружено отпечатков пальцев. Либо все было хорошо вытерто, либо работали в перчатках. Преднамеренное убийство!

– Поэтому преступник и оставил там оружие, – заметил Морис.

Комиссару, видимо, не понравилось, что кто–то другой сделал выводы из фактов, и он бросил на Мориса недружелюбный взгляд. Зато Валери могла порадоваться более милостивому обращению.

– Этот рисунок появится во всех газетах, – сказал он. – Мы получим массу информации, которая почти вся будет ложной. Это всегда так бывает. Конечно, мы проверим каждое сообщение и найдем достоверные факты при условии, что оригинал будет похож на портрет.

– Я уже подумала о том, что вы будете сомневаться, – и Валери протянула ему листок, на котором во время ожидания она нарисовала несколько голов. Помощник комиссара Совин и сам комиссар тоже находились среди этих портретов. Портрет Фушероля был несколько приукрашен.

– Ну, теперь вы верите, что мой рисунок похож на Дюпона? – спросила Валери.

Комиссар изумился при виде своего портрета. Он был им так же доволен, как и своей собственной персоной.

– Превосходно. Это даже лучше, чем фото. Если негодяй увидит свой портрет, он поймет, что пропал.

– А поэтому имя Жубелин ни в коем случае не должно связываться в печати с этим портретом.

– Этого вы могли бы и не говорить, – возразил комиссар. – Я уже почти двадцать лет нахожусь в своей должности.

Антипатия, которую Морис и Фушероль почувствовали друг к другу с самого начала, в присутствии очаровательной Валери еще больше усилилась.

– Можете не беспокоиться, мадемуазель, – заверил ее комиссар, – ваше имя не будет упомянуто в прессе. После того, что мы теперь имеем…

Фушероль помахал листком, на котором была изображена голова Дюпона.

– …Мерзавец все равно пропал. А зверь, которого догоняет охотник, думает только о бегстве.

Он поднялся и тяжелыми шагами вышел из–за стола.

– Теперь попрошу пройти сюда.

С преувеличенной галантностью он взял Валери за руку, чтобы помочь встать, и, не выпуская ее руки, проводил в соседнюю комнату. На изящной руке Валери его толстая с черными волосами ручища выглядела почти непристойно.

– Совин!

Инспектор подошел с услужливым видом.

– Запротоколируйте показания мадемуазель Жубелин. Я еще побеседую с ней, когда вы закончите.

Совин подобострастно поклонился свидетельнице, очевидно, обрадованный благосклонностью своего шефа. Комиссар закрыл дверь и вернулся к своему письменному столу.

– Ну, мсье Латель, значит, у вас от меня секреты, – проговорил он деланным тоном дружелюбного упрека. – Вы сами любите немножко поиграть в детектива?

– Даже с некоторым успехом, как видите.

– И так же мило вы мне лгали.

Комиссар подмигнул:

– Волнующая особа, эта маленькая Жубелин.

– Вы слишком далеко заходите, – сердито проворчал Морис.

Его антипатия к комиссару перешла в сильное отвращение.

– Я не хотел вступать с вами в пререкания в присутствии мадемуазель Жубелин, но теперь, когда мы одни, я протестую против подобных высказываний. Да, конечно, она провела прошлую ночь в моем доме, но я уже говорил вам, что там была моя дочь. Мадемуазель Жубелин – не девица легкого поведения, с какими вам, вероятно, приходится иметь дело по долгу службы.

– Да, да. Не надо волноваться.

Комиссар самодовольно улыбнулся:

– Я, видимо, кое–что преувеличил, но иногда приходится поступать так, а не иначе, чтобы получить нужную реакцию.

– Это вам удалось, – сказал Морис и добавил: – Девушка в порядке.

– Но вы же знаете ее всего один день.

– Я долго беседовал с ней.

– Либо вы принимаете меня за дурака, – пробормотал Фушероль без всякой неприязни, – либо вы и в самом деле очень наивны. – Не успел Морис возразить ему, как он добавил: – Там есть еще кое–кто…

Пригласив его подойти к двери, ведущей в коридор, он тихо приоткрыл се.

– Взгляните на эту женщину.

Морис увидел стройную маленькую женщину лет шестидесяти, сидящую на скамейке у стены. Она была во всем черном. С непроницаемым лицом и положенными совсем прямо руками, она сидела подчеркнуто неподвижно.

– Она вчера прибыла из Шатеру.

– Это его мать?

– Да. Она вдова. Он был ее единственным ребенком.

– Единственный ребенок… – проговорил Морис.

Ему легко было поставить себя на место этой матери, которая сейчас переживала не меньше, чем он, когда потерял жену.

– Вы когда–нибудь видели эту женщину?

– Нет.

– И вы не знаете, что она была в натянутых отношениях с сыном?

Фушероль подошел к письменному столу и взял пачку сигарет.

– Хотите закурить?

Казалось, он забыл о сделанных ему замечаниях. Он закурил и продолжал:

– Морэ был у нее светом в окне. Она не могла простить ему, что он уехал из Шатеру и поселился в Париже.

– Но ведь он был взрослый.

– Для матери ребенок всю жизнь остается ребенком.

Сперва Морис провел параллель с собой. Разве в его глазах Изабель была взрослой женщиной? Но ведь ей всего девятнадцать лет! Она была совсем еще подростком. Вообще, Изабель – это совсем другое дело.

– А такая мать–собственница, – закончил свою речь Фушероль, явно гордясь своими познаниями в психологии, – любит видеть в себе мученицу. Мадам Морэ не простила своему сыну, что он уехал в Париж. Она не простила и тех, кто переманил его от нее. Она ненавидит всех, кто был ему близок здесь, в Париже, считая, что они разлучили ее с сыном. Она ненавидит весь мир! – сделав паузу, он добавил: – Поэтому прежде всего я покажу портрет Дюпона ей.

– Но вы же не предполагаете… Дюпон несомненно сумасшедший, который возомнил себя мстителем.

«Я убью всех злых!» – это было бы подходящее название для детективного романа.

В это время Морис был озабочен другим. Он думал о Валери.

Пока Фушероль изливался по поводу душевнобольных и мотивов их преступлений, у него в голове возникла одна идея.

– Вы не опасаетесь, что Дюпон станет мстить мадемуазель Жубелин? – спросил он комиссара. – Что, если он отважится пойти на это?

– Может быть, – ответил Фушероль, пытаясь выпустить дым колечком. – Она довольно хорошая приманка, на которую можно поймать преступника.

– Приманка? Надеюсь, вы не собираетесь использовать мадемуазель Жубелин как приманку?

Фушероль, казалось, не заметил возмущения Мориса и спокойно продолжал:

– Конечно, для нас было бы очень неплохо, если бы этот тип узнал, что его портрет получен от нее. Но я постараюсь, чтобы этот факт не просочился в прессу. Мы должны сделать все, чтобы защитить ее.

– А если он все же убьет ее?

– Если он убьет… если он убьет…

Наконец, Фушеролю удалось выпустить дым колечком, но он разрушил его резким движением, так как вопрос Мориса привел его в возбуждение.

– Если он убьет ее, то здесь я ничего поделать не могу. Ведь не приставлю же я к ней личного телохранителя и не запру ее в камере. Это не в моей компетенции.

Он взмахнул сигаретой и стал обнадеживать Мориса:

– Я сделаю все, что от меня зависит, Латель, и даже больше, чем повелевает мне долг. Остальное – в руках божьих.

Он засеменил к окну и выглянул наружу. Большие часы на дворце Правосудия пробили двенадцать. Фушероль повернулся.

– Теперь уже поздно протоколировать ваши показания. Приходите, пожалуйста, завтра. – И добавил дружеским тоном:

– Большое спасибо вам за помощь.

Морис вышел в коридор, озадаченный изменением тона комиссара. Мадам Морэ сидела на том же месте. Он не заметил в ней и тени волнения. Женщина выглядела такой одинокой, что Морису захотелось проявить к ней участие.

– Извините, мадам, я был другом Даниэля.

Она медленно повернула к нему маленькое худое лицо с торчащим острым носом.

– С друзьями моего сына я не хочу иметь дела.

* * *

Ресторан был переполнен. Негромкий хор голосов царил в дымном зале. Почти за всеми столиками сидели мужчины, сопровождавшие свои разговоры энергичными жестами, Многие из них поместили под стульями свои портфели. На противоположной стороне улицы высился монументальный фасад дворца Правосудия, обнесенный решеткой с позолоченными остриями.

Валери привлекала к себе множество взглядов, но это ее не стесняло. Все ее внимание было направлено на стоящие перед ней блюда, которые она «грациозно» поглощала, как говаривал Даниэль. Морис не удивлялся ее аппетиту: из рукописи своего друга он уже хорошо знал это, и потому пригласил ее в этот ресторан поблизости от набережной Орфевр, хотя она и утверждала, что вовсе не голодна.

– К вам не очень придирались? – спросил он.

– Нет. Мне только пришлось подписать кучу машинописных страниц.

– А Фушероль? Он вас снова допрашивал?

– Очень мало. Он мерзкий тип, – ответила она и насадила на вилку кусок колбасы.

– Вы видели мать Даниэля?

– Я встретилась с ней у дверей, но мы с ней не разговаривали.

Разговор постепенно замирал. Морис, ради приличия, пытался его поддерживать.

– Может быть, вы хотите сыра?

Она отказалась, но зато охотно приняла предложение взять на третье омлет «Сюрприз» на две персоны. Морис, по ее настоянию, тоже попробовал это блюдо. Ему было приятно сидеть в непосредственной близости с ней, хотя он и чувствовал укоры совести из–за того, что радовался этому, несмотря на трагические обстоятельства.

– Сегодня после обеда вы должны работать? – спросил он.

– Да. К сожалению, я не писатель, и кроме того у меня есть шеф.

– А что вы собираетесь делать после работы?

– Ну, что я могу делать? Поеду домой.

– У вас нет родственников?

– В Париже нет.

Они снова замолчали, и Валери вплотную занялась десертом. Вдруг она выронила ложечку и мороженое из тарелочки брызнуло на кружевное жабо. Расширенными от ужаса глазами она смотрела на Мориса.

– Что с вами? – встревоженно спросил он.

– Не оборачивайтесь.

Валери заставила себя улыбнуться, вытирая жабо.

– Что случилось? – вновь спросил Морис.

– Дюпон… Он на улице… перед окном. Морис замер.

– Что он делает?

– Ничего. Подсматривает.

– Он вас заметил?

– Не знаю.

– Не подавайте вида, что вы его узнали, продолжайте есть. Валери последовала его приказу. Морис наполнил стакан и стал обдумывать, как лучше поступить.

Они сидели в дальнем углу переполненного зала. Он ничего не мог предпринять. Если он встанет и начнет пробираться к выходу, Дюпон скроется, и он не сможет его настигнуть. Убийца стоял за дверью в нескольких метрах от него, но он был так же недоступен, как если бы находился по другую сторону пропасти. Такая ситуация встречается только в романах.

– Не желают ли господа кофе?

К ним подошел официант, и Морис воспользовался случаем.

– Есть ли запасной выход из этого помещения? – спросил он. Идея пришла ему в голову, когда он вспомнил один роман.

Один франк помог официанту быстрее понять суть вопроса.

– Есть, мсье. Из мужского туалета ведет дверь в подъезд.

– Большое спасибо, – сказал Морис и поднялся. – Пожалуйста, принесите даме кофе, – потом, обернувшись к Валери, добавил: – Продолжайте спокойно есть. – Он не спеша направился к мужскому туалету.

Что он должен предпринять? Позвонить в полицию? Попросить помощи у прохожих или просто наброситься на парня?

У него не было времени, чтобы строить планы. Туалет… там дверь… длинный темный коридор и – выход на улицу.

Он подумал о Валери, о грозящей ей опасности и бросился бежать.

ГЛАВА 8

К своему разочарованию Морис вышел из подъезда в тихий переулок. Куда ему направиться, чтобы выйти к фасаду дома? В жизни все происходит не так просто, как в книгах. Через некоторое время он вышел на ту улицу, где находился ресторан. Поблизости никого не было. Куда девался Дюпон? Возможно, он находился совсем близко, в подъезде дома или спрятался в одной из бесчисленных машин, стоявших повсюду. Двое мужчин, оживленно разговаривая, вошли в ресторан. Поблизости никого не было. Морис тоже подошел к входу. Увидев его, Валери кивнула и сделала знак войти.

– Вы не могли успеть: как только вы ушли в туалет, он скрылся, – подавленно проговорила она.

Валери теперь была спокойна, однако десерт она не доела.

– Он выследил нас, – озабоченно сказала она. – Теперь он знает, что я была в полиции.

– Он думает, что нас туда вызывали. Это вполне реально.

– А когда он увидит в газете свой портрет, то заподозрит взаимосвязь.

– Но тогда он уже не сможет ничего предпринять против нас.

Морис старался, как мог, успокоить Валери и самого себя, приводя все аргументы комиссара. Кроме того он добавил, что Дюпон непременно хотел совершить идеальное убийство. Он не из тех сумасшедших, которые просто убивают кого угодно и когда угодно.

– Пока вы не одни, вам нечего опасаться, – пояснил Морис. – Побудьте еще дня два у меня.

– Нет, спасибо. Я не хочу вас больше стеснять.

И когда он запротестовал, она решительно добавила:

– Кроме того, я должна привыкнуть к ситуации.

– Тогда разрешите, по крайней мере, подвезти вас с работы домой.

– Большое спасибо, – сказала она и нежно коснулась его руки.

В этом простом жесте было столько тепла, что Морис совсем растаял. Официант принес Валери кофе.

– Сегодня же я обо всем расскажу Фушеролю, – сказал Морис.

– А мне сегодня нужно еще поработать, – сказала Валери, посмотрев на часы.

Вскоре они вышли. Морис высадил Валери на Елисейских полях и поехал к себе домой.

Изабель сидела возле письменного стола отца и что–то искала в книжном шкафу под неодобрительным взглядом Милорда.

– Где же «Сирано»? – спросила она. – Жан–Люк разучивает сцену на балконе, и я должна подавать ему реплики. Потом мы отправимся в студию.

Морис был в хорошем настроении. Он нашел книгу на книжной полке и протянул ее дочери.

– Ты неразлучна с Жан–Люком, – сказал он.

– Жан–Люк – замечательный парень.

– Я знаю, совершенно выдающийся парень.

– Точно! Лучший из всех моих друзей.

– А ты уверена, что он питает к тебе только дружеские чувства?

– Не будь таким недоверчивым, – улыбаясь, сказала Изабель. Но потом приняла более серьезный вид и спросила:

– Как все прошло в полиции?

– Хорошо.

Он сообщил ей только основное, чтобы не волновать ее. Он умолчал о появлении Дюпона перед рестораном. Но она, видимо, почувствовала, что он был не вполне откровенен.

– Ты действительно уверен, что Валери не грозит опасность? – спросила она.

– Я надеюсь. Осторожности ради я сегодня отвезу ее с работы домой.

– Вы с ней тоже стали неразлучны, – сказала Изабель.

– Не говори чепухи.

Он сразу же пожалел о резкости своего тона.

Изабель смущенно пробормотала:

– Извини. Это… это я только пошутила.

Звонок телефона положил конец их разговору. Звонил Вилли Брунер, коллега Мориса. Он хотел знать, нет ли чего нового о смерти Даниэля.

Изабель вышла со своей, книгой, а Милорд с истинно кошачьим терпением дождался конца телефонного разговора и затем уселся на колени своему хозяину.

– Благодаря информации, которую мы получили, – просвещал его Морис, – и главным образом благодаря портрету, мы уже немного продвинулись вперед. Если бы Валери находилась сегодня под охраной двух опытных агентов, Дюпону не удалось бы так легко удрать. Его наверняка бы задержали. Что ты на это скажешь?

Милорд поднял вверх голову и вытянул шею в надежде, что хозяин погладит его. На вопрос он ответил вежливым мяуканьем.

– Если бы, к примеру, портрет Дюпона не был помещен в газетах, у полиции было бы тайное оружие. Дюпон был бы уверен в своей безнаказанности, и, возможно, нам снова представился бы такой удобный случай, как сегодня.

Морис закурил сигарету, и вдруг ему стало ясно, что его соображения почти совпадают с соображениями Фушероля, которые так его возмутили. Разве не говорил он о возможности использовать Валери как приманку? Нет, разница все же была. Фушероль охотно использовал бы Валери как приманку, после того, как стало бы известно, что портрет, помещенный в газетах, нарисовала она. Это разожгло бы чувство мести у Дюпона. Но пока он еще не знает об этом, и это было видно сегодня за обедом. До сих пор у него не было причин для страстного желания отомстить Валери. Морис позвонил по телефону и изложил комиссару свои соображения.

– Теперь уже поздно, – ответил тот. – Фото уже разослано в газеты. Кроме того, мне не верится, что ваша идея даст желаемый результат. После того как сегодня в ресторане вы потерпели неудачу, Дюпон, вероятно, стал подозрительным.

«Так, – подумал Морис, положив трубку, – теперь он рад, что сможет свалить вину на меня, если это случится».

Милорд стал невинной жертвой плохого настроения своего хозяина. Тот, так и не погладив его, опустил на пол. Хлопнула входная дверь – это Изабель пошла на свидание. Морису снова пришлось подумать о том, что его дочь скоро уйдет отсюда с Жан–Люком или с кем–нибудь другим.

– А я останусь один.

Морис запрещал себе думать о Валери. Чтобы отвлечься, он начал писать обзор, который каждую неделю печатался в «Париж–Стоп». Тема этой недели была под рукой: «Он умер, как герой своего романа». Но Морис не выполнил своего намерения. Взглянув на календарь, он к собственной радости узнал, что ему пора явиться в издательство и выяснить там в последней инстанции, какая рукопись пойдет в печать и пополнит ряды детективных романов. Этот визит он мог перенести на другой день, но предпочел покончить с этим делом сейчас. Редакция издательства находилась на улице Мирабель, вблизи Елисейских полей.

Все, находившиеся там, начиная с телефониста и кончая директором, хотели поговорить о трагическом случае: «Вы ведь так дружили с ним, мсье Латель…»

Морис спрятался ото всех любопытных в пустом кабинете, где его ожидали пять рукописей. Первая принадлежала Фреди Сака, вторая – братьям Брунье, двум совсем сумасшедшим авторам. Третья была написана очень живо и имела некоторые стилистические особенности изложения, сходные со стилем Даниэля. Рукопись произвела на Мориса хорошее впечатление. Он бегло просмотрел некоторые места и вскоре решил, что сомнений быть не может. Четырнадцать дней назад Даниэль, по обыкновению, сообщил ему содержание своего очередного романа «Жертва».

– Я хотел бы узнать твое мнение о нем.

Содержание романа Даниэля совпадало с содержанием рукописи, которая сейчас лежала перед Морисом. Это не было случайным совпадением. Содержание от начала до конца было идентичным. Рукопись была выполнена не на электрической машинке Даниэля. Это было видно по неравномерности шрифта. Иногда литеры были смазаны, иногда стояли выше или ниже. Под заглавием большими буквами, карандашом, было написано: «Пьер Кулонж».

Морис попытался вспомнить. Кулонж… Пьер Кулонж… Он о таком не слышал и отправился по коридору в секретариат, чтобы ознакомиться со списком помещенных рукописей. Информация о «Жертве» ограничивалась двумя словами. Рукопись была прислана накануне. Ее автор, Пьер Кулонж, жил в доме номер девяносто три в парижском предместье Сен–Мартин.

Итак, накануне Пьер Кулонж прислал роман, который был закончен в этот день убитым Даниэлем Морэ.