Текст книги "Все золото мира"

Автор книги: Джоди Питт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

2

Женщина, впустившая Дейва в дом, уставилась на него так, словно не ожидала столь явного приглашения убираться. По совести сказать, он и сам от себя такого не ожидал. Успех его дела зависит от того, согласится ли Грейс Бенедикт на его предложение. Она не должна уезжать, не выслушав его. Дейв ей не позволит.

Огромные зеленые глаза моргнули раз, другой… Дейв понял, что Грейс из последних сил сдерживает слезы, и мысленно выругался. Он не думал, что будет так тяжело. Ему редко приходилось иметь дело с людьми – обычно Дэвид Бертон лишь подписывал чеки, а проблемы с «человеческим фактором» утрясали его адвокаты.

Давным-давно он отказался от человеческих чувств. Отгородился от мира никчемных неудачников, с которыми ему приходилось иметь дело, глухой непроницаемой стеной. Слишком жив был в памяти Дейва пример родителей, их жалкого полунищенского существования, наполненного самоотверженными заботами о чужих – и чаще всего неблагодарных – людях. Дейв знал, что унаследовал родительские гены: он может стать таким же слюнтяем, как отец и мать, – если позволит себе расслабиться. Вот почему много лет он закалял свое сердце, приучая его к непроницаемости и холодному равнодушию.

Губы у Грейс задрожали – и Дейв ощутил непрошеный укол сострадания. Сам не понимая почему, он не мог оторвать глаз от ее вздрагивающих губ. Грейс закусила губу и торопливо зашагала прочь – а он все смотрел ей вслед, не в силах понять, почему горе какой-то жалкой неудачницы всколыхнуло в нем непривычные чувства.

Она исчезла в глубине дома. Дейв недоуменно нахмурился – ему-то казалось, что Грейс побежит в спальню собирать чемоданы. В особняках богачей спальни обыкновенно расположены на втором этаже. Туда ведут внушительные лестницы – точь-в-точь как та, что сейчас у него перед глазами: широкая, сверкающая мрамором и позолотой, устланная пушистым восточным ковром, чьи глубокие тона контрастируют с блеском навощенного паркета.

Быть может, миссис Бенедикт мчится к задней двери, чтобы прыгнуть в машину и раствориться в тумане? Не лучше ли пойти следом? Дейв не собирался обращаться к частным сыщикам, чтобы разыскивать упрямицу, предпочитающую скорее броситься в пасть льву, чем провести ночь с ним под одной крышей.

– Плевать мне на то, что вы предпочитаете, леди! – пробормотал он и, шумно ступая, поспешил за ней.

Скоро Дейв понял, что первое предположение его было неверным – из-за поворота коридора доносились голоса. Два женских голоса. Один – взволнованный и расстроенный – несомненно принадлежал зеленоглазой миссис Бенедикт; в другом звучала материнская забота.

– Грейси, милая, куда же мы поедем? Ты же знаешь, система отопления в моей новой квартире будет готова только в начале февраля.

Почти через две недели! Нельзя же в такой холод жить в неотапливаемом доме!

– Тогда поедем в гостиницу! – со слезами в голосе воскликнула Грейс.

– А деньги? – Наступило молчание; затем послышался тяжелый вздох. – Сама знаешь, пытаясь спасти твое дело, мы потеряли и мои… – Женщина умолкла, не окончив фразы.

– Тетя Хетти, что же нам делать?.. – простонала миссис Бенедикт.

Дейв услышал все, что хотел. Итак, ехать маленькой миссис Недотроге попросту некуда. Волей-неволей придется остаться, как бы это ее не… А, черт, да с какой стати «бессердечному стервятнику» беспокоиться о чьих-то переживаниях?!

Свернув, он оказался на пороге огромной сверкающей белизной кухни. Единственными цветными пятнами здесь были две женщины за белоснежным столом, да еще тарелка с сандвичами и пакетик картофельных чипсов.

Хорошенькое перепачканное сажей личико миссис Бенедикт пылало гневным румянцем. У пожилой женщины лицо было обветренное, словно она много времени проводила на воздухе, фланелевая рубашка, джинсы и небрежно подстриженные волосы придавали ей довольно необычный вид. Чувствовалось, что леди с характером… Тут Дейв сообразил, что она начинает ему нравиться, и немедленно разозлился на себя. Что с ним такое? Он же не собирается заводить с этими женщинами дружбу! Они могут быть ему полезны. На время. Только и всего.

Должно быть, женщины услышали его шаги – или заметили черную тень на кухонном пороге. Обе обернулись: миссис Бенедикт смерила его гневным взглядом, на лице пожилой дамы отразилось смущение. Теперь Дейв заметил, что они похожи – очевидно родственницы. Старшей явно за шестьдесят, но фигура у нее ладная и подтянутая, словно у молодой девушки. Лицо с тонкими острыми чертами некрасиво, но дышит умом и добротой, а большие зеленые глаза – точь-в-точь как у Грейс – придают ему особое очарование.

– Располагайтесь, где пожелаете, – сухо предложила миссис Бенедикт, – Мы уедем, как только соберем вещи.

– Благодарю вас, – мягко отозвался Дейв.

Он уже понял, что эта леди – крепкий орешек и угрозами ее не возьмешь. Придется пустить в ход дипломатические способности. Сказать по правде, Дейву Бертону редко приходилось прибегать к дипломатии – обычно разорившиеся бизнесмены упрашивали его купить их обанкротившиеся предприятия. Но в предстоящем деле ему так или иначе понадобится дипломатия – и сейчас самое время потренироваться.

– Не надо меня благодарить, – фыркнула она. – Если помните, это ваш дом.

– Помню, – кивнул он. – А кто эта… милая леди? – И он сверкнул в сторону пожилой женщины тщательно рассчитанной белозубой улыбкой.

Миссис Бенедикт плотно сжала губы, давая понять, что думает о его актерских способностях. Может быть, в бизнесе она ничего и не смыслит, но дурой ее не назовешь.

Наступило короткое напряженное молчание; затем старшая из женщин смущенно представилась:

– Я Хетти Рэндалл, тетя Грейс. – От смущения щеки ее раскраснелись, почти сравнявшись цветом с фланелевой рубашкой. – Я переселилась к Грейс после того, как… как ей пришлось распустить прислугу. Чтобы помочь ей привести дом в порядок… для нового владельца.

Еще одна добрая самаритянка, скривив губы, подумал Дейв. Из тех, что всю жизнь хлопочут о других, а о себе и не думают. Чем-то она напоминает его мать, умершую много лет назад, когда Дейв был еще мальчишкой. До сих пор больно вспоминать, как…

Стоп-стоп, о чем это он думает? Не распускайся, Бертон! Кашлянув, Дейв снова нацепил на лицо улыбку.

– Как поживаете, миссис Рэндалл?

– Мисс, – поправила она. – Можете называть меня старой девой или, по новой моде, деловой женщиной – как вам больше нравится.

– Ая– мистер Стервятник. Или Волшебник. – Он склонил голову в легком поклоне. – Как вам больше нравится.

– Волшебник? – саркастически откликнулась Грейс. – Превращаете чужой трудовой пот в свои денежки?

Усилием воли Дейв сохранил на лице безмятежную улыбку.

– Нет, миссис Бенедикт. Превращаю мусор в золото.

– Именно. И забираете это золото себе!

Дейв сжал губы и принялся мысленно считать до десяти.

– Возьмем, к примеру, вашу фирму, – заговорил он, старательно выдерживая непринужденно-любезный тон. – Известный лондонский отель заказал вам семьсот одинаковых покрывал со своим логотипом. Вы не выполнили заказ к сроку, и отель обратился в другую фирму. У вас остались семьсот покрывал – бесполезных и никому не нужных.

– Это была уникальная ручная работа, – сдавленным голосом, словно сдерживаясь из последних сил, произнесла Грейс. – Произведения искусства…

– Неважно, – отмел Дейв ее возражение. – Я нашел фабрику, которая согласилась купить покрывала по сниженной цене, разрезать и сшить из них диванные подушки. – Он пожал плечами и сунул руки в карманы. – Так мусор превратился в золото.

Грейс судорожно сглотнула. Ее сердитое перепачканное сажей личико странно воздействовало на Дейва – ему хотелось узнать, на что станет похожа эта замарашка, если ее отмыть, сорвать с золотисто-рыжих кудрей кошмарную тряпку, а потом запустить в них руки и…

Да что с тобой, Бертон?! О чем ты только думаешь?!

– И это золото, как я и сказала, вы забрали себе, – повторила она.

– Не все, – возразил он, с трудом отвлекаясь от ее волос. – Я выплатил вам справедливую цену.

Она закатила глаза.

– И вы должны радоваться, что хоть что-то выручили! – добавил он, чувствуя, что при общении с этой женщиной его дипломатических способностей надолго не хватит.

Она скорчила выразительную гримасу.

– Послушайте, миссис Бенедикт, кто-то же должен был это сделать! Не я, так другой.

– Вот то же говорил своим женам Синяя Борода, – язвительно пропела она.

Дейва захлестнула ярость. Почему, черт побери, все эти люди его ненавидят?! Как не понимают, что он делает им одолжение?!

– Вас послушать, так речь идет о жизни и смерти, – возразил он, из последних сил сохраняя самообладание. – Но это просто бизнес. Вы всегда можете начать новое дело.

– Как можно быть таким черствым?! – с негодованием вскричала она. – «Просто бизнес»! Для меня в этом бизнесе – вся жизнь! Я в него душу вложила!

Одинокая слезинка скатилась по щеке Грейс, прокладывая себе путь в потеках сажи. У Дейва защемило сердце, но он не позволил себе поддаться состраданию.

– Для вашего сведения, сэр…

– Меня зовут Дэвид Бертон. Можете звать меня Дейв.

Гнев и боль в ее зеленых глазищах впились ему в сердце колючей проволокой, но каким-то чудом Дейву удалось не выдать своих чувств.

– Для вашего сведения, Дейв, я сама создавала рисунки для своих покрывал, а потом мы с девушками вышивали их вручную! Это произведения текстильного искусства и они стоят вчетверо дороже, чем заплатили мне вы!

– Они стоят столько, сколько можно за них выручить, – возразил он. – Вам повезло, что эти тряпки вообще кто-то купил!

Грейс отшатнулась, словно Дейв ее ударил. С лица тетушки Хетти стерлась улыбка – как видно, замечание об «этих тряпках» и ее задело.

Молодец, Бертон. Настоящий дипломат. Что еще скажешь, чтобы завоевать их симпатию?

– Простите, если я вас обидел, – искренне сказал Дейв. – Разумеется, они… очень красивы.

– Не трудитесь извиняться, мистер… Дейв, – сухо ответила Грейс. – Вы правы. Это просто тряпки, бесполезные и никому не нужные. А если бы не ваша щедрость, я не смогла бы выплатить компенсацию работницам. Большое вам спасибо.

И, схватив тетушку за руку, почти потащила ее за собой к дверям – мимо Дейва. Запах Грейс – странная смесь цветочного благоухания и запаха каминной сажи – показался ему неожиданно возбуждающим.

– Знаете ли вы, – заговорила Грейс негромко, подойдя к нему вплотную и глядя в глаза, – знаете ли вы, какое это счастье – своими руками создавать красоту? Да нет, едва ли. Вы умеете только разрушать. Но, поверьте, в разрушении нет счастья.

Дейв вытянул руку, преграждая ей путь. Он устал от споров; день был долгим и трудным, и терпению его пришел конец.

– Мою страсть к разрушению обсудим как-нибудь в другой раз. А сейчас у меня к вам предложение, и вы не уйдете, пока его не выслушаете.

– Предложение? – переспросила тетушка Хетти.

– Предложение? – эхом откликнулась Грейс. – Наши дела окончены, Дейв. За мой счет больше нечем поживиться.

Она мне нужна, сжав зубы, напомнил себе Дейв. Я все стерплю. Мне не обойтись без ее помощи.

– Поживиться? – повторил он, стараясь справиться с собой. – Хорошо, если вы предпочитаете это выражение, пусть будет так. Я хочу поживиться двумя неделями вашего времени – а взамен оставлю вам все это. – И он обвел широким жестом просторную кухню.

– Оставите… дом? – недоверчиво повторила Грейс.

Он кивнул, не отводя взгляда от ее лица. Дейв почти видел, как крутятся у нее в мозгу шестеренки. Она явно ждала подвоха.

– Не понимаю, – наконец едва слышно выдохнула она.

Разумеется, не понимает, саркастически подумал Дейв. Но, судя по плотно сжатым губам и по убийственному взгляду, она уже пришла к нелестному для него выводу.

– Да вы что, с ума…

– Нет, миссис Бенедикт, – прервал ее Дейв. – Я не собираюсь поживиться вашим телом, если вы об этом подумали.

Щеки Грейс запылали от унижения. Дейв поджал губы, словно для того чтобы спрятать усмешку. Нетрудно догадаться, что он о ней думает! Ну и грязные же мыслишки у тебя, Грейс Бенедикт!

– Мистер Бертон, объяснитесь, пожалуйста! – бросилась на защиту племянницы Хетти – точь-в-точь наседка, защищающая цыплят от страшного серого волка.

Голос ее долетел до племянницы словно издалека. Грейс не могла оторвать взгляд от Дэвида Бертона – от его сверкающих темных глаз, от сурового чеканного лица.

Что с ней творится, черт побери?! Она же его презирает! Да, презирает до глубины души… и все же не может оторвать глаз. Неужели только из-за того, что он красавчик? Не такая же она дура в самом деле, чтобы растаять из-за смазливой мужской физиономии…

Ну хорошо. Из-за красивого – очень красивого – мужского лица.

– Да, объяснитесь, будьте так любезны, – заговорила Грейс, наконец овладев собой. – Что за предложение?

Он небрежно прислонился к дверному косяку – спокойный, собранный, холодный как лед. И все же под этой ледяной маской Грейс ощущала какой-то скрытый чувственный жар – что-то необычное, волнующее, странно притягивающее…

Она взглянула ему в глаза – и поспешно отвела взор, обжегшись о молчаливое предупреждение: «Держись от меня подальше!» Почему Дэвид Бертон ее отвергает?

«Отвергает»? Да что с тобой, Грейс Бенедикт? Совсем мозги расплавились?

– Все очень просто, миссис Бенедикт, – ворвался в ее смятенные мысли его глубокий бархатный голос. – Мне нужно поговорить с глазу на глаз с сэром Эдмундом Бенедиктом. Как его невестка вы, несомненно, имеете к нему доступ и определенное влияние. Устройте мне встречу с ним – и в уплату получите дом.

– Господи Боже… – прошептала Хетти. – Вот так предложение!

– Устроить встречу? – не веря своим ушам, переспросила Грейс.

Он скрестил руки на груди.

– Это будет не так просто, как кажется. Я уже месяц безуспешно пытаюсь с ним встретиться. Всесильный глава «Бенедикт Лимитед» упорно не отвечает на мои звонки.

Грейс медленно покачала головой.

– Что ж, тут я ничем не смогу вам помочь. Мой свекор меня ненавидит. – Снова нахлынули кошмарные воспоминания, и она привалилась к стене, устремив взгляд в пол. – Он винит меня в смерти Грега.

Дэвид Бертон молчал. Грейс упорно смотрела в пол, машинально сплетая и расплетая пальцы. Она знала, что глупо принимать к сердцу упреки обезумевшего от горя старика. Разумеется, она ни в чем не виновата. Она никогда не желала Грегу смерти. Но знать, что он погиб в тот самый день… может быть, в тот самый миг, когда она приняла решение… Это было невыносимо тяжело.

– Это правда, мистер Бертон, – послышался мягкий голос Хетти. – Грег погиб в авиакатастрофе. Он пилотировал самолет экспериментальной конструкции. Грейс предложила ему поискать себе какое-нибудь хобби, но, конечно, не предполагала, что он выберет себе такое опасное увлечение…

– Тетя Хетти, не думаю, что мистеру Бертону интересны подробности моей семейной жизни, – не поднимая глаз, отрезала Грейс.

Ради того, чтобы сохранить дом Бенедиктов, она пошла бы на что угодно – на все, что в ее силах. Но Дейв требовал невозможного.

– Я ничем не могу вам помочь. Мы с сэром Эдмундом не разговаривали со дня похорон Грега.

На скулах Дэвида Бертона снова заиграли желваки.

– Понятно, – процедил он.

Что, получил?! – мысленно воскликнула Грейс. Как видно, и непобедимый Дэвид Бертон иногда терпит поражения!

Но в следующий миг ее противник улыбнулся, И от его широкой улыбки – обворожительной, неотразимо сексуальной улыбки победителя – Грейс охватил холодный ужас кролика, попавшего в силки.

3

– Возможно, миссис Бенедикт, он вас и вправду не слишком любит, – произнес наконец Дейв. – Но ведь у вас есть доступ, например, в его лондонский клуб? Верно?

– Возможно, как у члена семьи…

– И вы получаете приглашения на одни и те же банкеты, благотворительные мероприятия?

– Ну да, время от времени…

– И вы хотите сохранить за собой этот прекрасный старый дом, чтобы не пришлось никуда переезжать, верно?

Она все равно здесь не останется. Грейс никогда не считала этот дом своим – ни при жизни Грега, ни тем более теперь, после его гибели. Но она обязана сделать все, чтобы сохранить семейный особняк во владении Бенедиктов. Она пойдет на все ради того, чтобы как-то смягчить горе старика.

Но мистеру Бертону об этом знать незачем. Попытаться что-то ему объяснить – означает вовлечь себя в новый бесконечный спор. Вот почему Грейс молча кивнула.

– Тогда помогите мне – а заодно и себе.

– Грейси, милая, – подала голос Хетти, – в самом деле, почему бы не попробовать?

Грейс беспомощно переводила взгляд с тетушки на своего мучителя и обратно. Какого черта он дразнит ее – словно вертит морковку перед носом у голодного кролика? Почему не понимает, что это невозможно, попросту невозможно? Какие найти слова, чтобы этот алчный, бездушный тиран наконец оставил ее в покое?

– Послушайте, вы, оба! Эдмунд Бенедикт меня ненавидит. Видеть не может. Он скорее расцелуется с гремучей змеей, чем захочет меня выслушать или примет кого-то по моей рекомендации!

– Вы уверены? – поинтересовался Дейв. – Ходят слухи, что в последнее время он ведет себя необычно.

– Что значит «необычно»?

– Как сумасшедший, – безжалостно объяснил Дейв. – Принимает безумные решения. Никого не желает слушать. На деловых встречах кричит и швыряет пресс-папье в собеседников. Неужели до вас не доходили слухи, что у него не все ладно с головой, что он губит собственное дело?

– Нет… – прошептала Грейс, глядя на него изумленными, недоверчивыми глазами.

– Грейси много месяцев не виделась со своим свекром, – пояснила Хетти. – С магазинами Бенедиктов ее ничто, не связывает, да и не такое у нее сейчас положение, чтобы тратить деньги на покупки.

– В последний раз мы виделись на похоронах Грега, – безжизненным голосом уточнила Грейс.

В ушах у нее звучали безумные обвинения старика, брошенные над гробом сына. Неужели горе помутило его разум? Неужели он сознательно разрушает семейный бизнес, который создавали его предки в течение доброй сотни лет, – сеть магазинов «Бенедикт», славящихся элегантностью и безупречным качеством товаров?

– Возможно ли такое? – прошептала она.

– Такое случается.

– Что случается? – непонимающе переспросила она.

Дейв нахмурился, словно удивляясь ее глупости, – и Грейс сжалась от горького стыда. Неудивительно, что он считает ее дурочкой! Кто она для него – жалкая неудачница, погубившая собственное дело! При мысли, что судьба ее зависит от этого холодного, высокомерного человека, к горлу Грейс подступила едкая горечь слез.

– Совет директоров встревожен, – продолжал он. – Они боятся, что Бенедикт пустит корпорацию ко дну. Так вот, если это случится, я хочу купить то, что от нее останется.

Грейс отшатнулась, словно от пощечины.

– И вы… вы хотите, чтобы я вам в этом помогла? Думаете, я соглашусь участвовать в этой подлости?

– Будем говорить начистоту, миссис Бенедикт. – Холодный непроницаемый взгляд его встретился с ее взглядом. – Если ваш свекор в самом деле хочет погубить собственную корпорацию, он ее погубит. И кто-то – не я, так другой – по вашему изящному выражению, обглодает ее кости. Ваш свекор так или иначе потеряет все, а вы потеряете дом. Если же «стервятником» стану я, у вас, по крайней мере, останется крыша над головой.

– В самом деле, Грейси, подумай об этом! – взмолилась Хетти.

Грейс судорожно сглотнула.

– Да вы шантажист!

Подбородок Дейва чуть дрогнул, словно обвинение попало в цель, – или, может быть, ей только показалось?

Это бизнес, миссис Бенедикт.

– Грейси!

– Что, тетя Хетти? – отозвалась Грейс, не сводя напряженного взгляда с Дэвида Бертона.

Знаю, это не мое дело, и мистер Бертон известен как человек безжалостный… – Хетти бросила робкий взгляд в его сторону. – Я не хочу вас обидеть…

Он сухо кивнул в ответ.

Хетти повернулась к племяннице.

– Но он прав: таковы законы бизнеса. Хоть я и мало знакома с деловым миром, но мне встречались люди, готовые перегрызть ближнему глотку за гроши. – Она печально покачала головой. – Конечно, это не мое дело. Я хочу только одного – чтобы тебе было хорошо. – Она нежно погладила Грейс по щеке. – А теперь я поднимусь наверх, а вы поговорите. – Хетти обернулась к Дейву. – Вы, должно быть, проголодались. На столе сандвичи с цыпленком, а в холодильнике есть молоко. – Уже в дверях она добавила: – У Грейс сегодня крошки во рту не было, а она, когда вовремя не поест, становится ворчливой. Поешь, дорогая, тебе станет легче.

Грейс не успела ее остановить – тетушка исчезла за дверью.

Наступила тишина – оглушительное безмолвие, в. котором громовым эхом отдавалось прерывистое «кап-кап-кап» воды из крана.

– Может быть, вам в самом деле стоит поесть, – нарушил молчание глубокий голос Дейва.

– Моего отношения к вам ужин не изменит, – отрезала Грейс.

Он пожал плечами.

– Как-нибудь переживу.

Грейс сжала кулаки. Никогда она не подозревала наличия у себя кровожадных наклонностей – но вот уже второй раз за день ей хотелось вцепиться кое-кому в физиономию!

– Лучше уж ногти погрызу.

Дейв отвел взгляд. Будь на его месте кто-нибудь другой, Грейс решила бы, что он считает до десяти, чтобы успокоиться.

– Будете вы ужинать или нет – дело ваше, – произнес он наконец. – Но я хочу продемонстрировать Эдмунду Бенедикту свои добрые намерения. Хочу, чтобы он видел во мне спасителя, а не хищника. Все, чего я прошу: дайте ему понять, что довольны тем, как я вас выручил.

– Довольна тем, как вы меня выручили? – едва ли не по слогам повторила Грейс. – Вам не я нужна, мистер Бертон! Вам нужна профессиональная актриса – или профессиональная лгунья!

Он сжал челюсти. Почему-то это показалось Грейс невероятно сексуальным; злясь на себя, она перевела взгляд на узел галстука Дейва.

– А я, пожалуй, поем, – прервал он молчание.

– Вы… что? – пробормотала Грейс, беспомощно наблюдая, как он подходит к столу.

– А у вас есть другие предложения?

Она выдавила из себя смешок, более похожий на стон.

– Да. Предлагаю вам убраться к чертовой матери – и немедленно!

Иронически изогнув темную бровь, он взял с тарелки сандвич и неторопливо откусил.

– И вы в самом деле это сделаете? – С отвращением к себе Грейс почувствовала, что голос ее срывается на визг. – Съедите ужин, приготовленный моей тетей?

– Я голоден, – просто объяснил Дейв. – Весь день ничего не ел. Хм, очень вкусно!

– Знаю. Цыпленка я сама жарила.

Губы его изогнулись в легкой улыбке – Грейс не поняла, было ли это одобрение ее кулинарного таланта или просто выражение удовольствия от вкусной еды.

От аппетитного запаха у нее самой слюнки текли – но Грейс мужественно сопротивлялась голоду, надеясь только, что Дейв не услышит, как урчит у нее в животе. Будь она проклята, если станет есть за одним столом с незваным гостем!

Он вдруг встал и направился к холодильнику. Грейс невольно отступила на шаг.

– Послушайте, пора бы вам уже ко мне привыкнуть и перестать шарахаться. Я вас колотить не собираюсь. – И он бросил на Грейс через плечо любопытный взгляд, словно недоумевая, не случалось ли ей раньше выносить жестокое обращение мужчин.

Щеки Грейс запылали. Он угадал верно: в последние недели жизни с Грегом, незадолго до его гибели, Грейс начала его бояться. Он становился все более взрывным и непредсказуемым: правда, до рукоприкладства не опускался – пока, – но она чувствовала…

– Так или иначе, я останусь здесь, пока не встречусь с вашим свекром. – Он достал из холодильника пакет молока и огляделся. – А где стаканы?

– Грейс молча указала на полку возле холодильника.

Дейв разлил молоко по стаканам, один протянул Грейс, а другой поставил на стол перед собой и взялся за второй сандвич.

– Чувствуете себя как дома? – саркастически поинтересовалась она.

– Пока не совсем, – ответил он с полным ртом.

– Да неужели? Какая жалость! Умоляю, скажите, что я могу сделать, чтобы вам стало еще комфортнее?

– Я бы не отказался принять душ.

Грейс открыла рот, готовая объяснить этому наглецу все, что о нем думает… и тут заметила, что он, исподтишка наблюдая за ней, ухмыляется во весь рот. Да он просто над ней издевается!

– Вы – бесстыжий, бессердечный, бездушный мерзавец!

Он со стуком опустил стакан на стол.

– А вы – упрямая твердолобая дура! – Дейв подтолкнул к ней тарелку с сандвичами. – Ешьте. Комнату мне покажет ваша тетушка. А завтра, когда вы отдохнете, подкрепитесь… – он окинул ее пронзительным взглядом, – и как следует умоетесь, мы поговорим как два разумных человека. – Дейв поставил свою тарелку и стакан в мойку и включил воду. – Вы все спокойно обдумаете и поймете, что мое предложение для вас весьма выгодно. Решайте: или вы соглашаетесь мне помочь, или теряете все. Надеюсь, вы сделаете верный выбор. – Поставив посуду в сушилку, он повернулся к Грейс. – Я знаю, что значит этот дом для семьи Бенедикт. Знаю, что здесь родились мать и бабушка вашего покойного мужа.

Он стоял перед ней – статный, стройный, с калифорнийским загаром, в безупречном черном костюме, словно сошедший со страниц журнала. Но что-то в нем противоречило безупречному образу джентльмена. Может быть, мокрые после мытья посуды руки? Ведь больше в его облике ничего не изменилось.

– Спокойной ночи, миссис Бенедикт, – пожелал Дейв, не сводя с нее глаз.

– С-спокойной ночи, – пробормотала Грейс и, сама не понимая, что делает, протянула ему полотенце.

Зачем? Почему ее так волнуют эти длинные сильные пальцы, блестящие от капелек воды?

Он вытер руки и молча вышел. А Грейс осталась стоять посреди кухни, словно громом пораженная.

Шаги Дейва затихли вдали: теперь ничто не нарушало тишину – если не считать голодного урчания в желудке Грейс. Даже вода больше не капала: проклятый Стервятник завинтил кран как следует.

Ерунда какая-то, думала она. Дэвид Бертон наливает мне молока и моет посуду у меня в кухне! Что ж, это не более абсурдно, чем его предложение – свести моего свекра, который терпеть меня не может, с человеком, которого терпеть не могу я сама!

Устало опустившись на табурет, Грейс поставила локти на стол и закрыла лицо руками. Дэвид Бертон – холодный, коварный, безжалостный пират джунглей Большого Бизнеса. И что с того, что он моет за собой посуду?

Однако в голове ее само собой рождалось сравнение. Семь месяцев она была замужем за Грегом – и ни разу не видела, чтобы он вымыл за собой тарелку или подал ей стакан молока. Конечно, ее покойный муж вырос в роскоши – привык, что его обслуживают другие… Интересно, где и как рос мистер Бертон? По крайней мере, хорошим манерам его научили…

– Но, несмотря ни на что, он шантажист, грязный ублюдок и последний сукин сын! – решительно подвела Грейс итог своим размышлениям.

– Несмотря на что?

– Его голос прозвучал в ушах Грейс ударом грома, и она едва не рухнула с табуретки.

– – Я… я думала, вы ушли! – пробормотала она, в ужасе оборачиваясь.

– Лицо его было совершенно непроницаемым.

– – Так что же едва не заставило вас усомниться, что я шантажист, грязный ублюдок и последний сукин сын?

– Вот влипла! Грейс сгорала от стыда: никогда прежде она не замечала за собой тяги к ругательствам, и грубая брань, слетевшая сейчас с ее языка, стала очередным свидетельством, что с ней творится что-то неладное.

– Вы вымыли за собой посуду, – объяснила она.

– Несколько мгновений он молча смотрел на нее; по морщинке на лбу Грейс догадалась, что ее замечание озадачило Дейва. Очевидно, для него такое поведение было естественным.

– Домашнее воспитание. – Он иронически скривил губы. – За много лет я забыл почти все родительские уроки – но, как видно, кое-что осталось. Простите мою оплошность. Она гордо выпрямилась.

– Значит, умение мыть посуду – все, что в вас осталось от нормального человека? Жаль. Скажите, зачем вы вернулись? Решили послушать, что я о вас думаю? Вам нравится сносить оскорбления?

– Не больше, чем любому другому мужчине. Он шагнул к ней, и Грейс инстинктивно отшатнулась. Дейв заметил это и нахмурился – но на этот раз, слава Богу, промолчал.

– Я вернулся, чтобы отнести ужин вашей тете, – объяснил он и взял со стола тарелку с сандвичами. – Думаю, вы найдете себе что-нибудь еще.

Грейс потеряла дар речи. Он же заглядывал в холодильник – неужели не заметил, что там нет ничего, кроме пары яблок и пакета овсянки? Неужели зрелище столь вопиющей нищеты не тронуло его каменное сердце? Что ж, если надо, она поужинает овсянкой с яблоком. И этот негодяй не услышит от нее ни слова жалобы!

Но с какой стати он вдруг решил позаботиться об ужине для тети Хетти?

– Знаете, вам не так-то легко будет склонить ее на вашу сторону.

– Я ведь бездушный ублюдок – так почему бы не попробовать?

Грейс не нашла чем ответить на его безжалостную прямоту.

– Где ее комната? – спросил он.

– На второй этаж и налево, – ответила Грейс, всей душой желая прочесть его мысли, узнать, что у этого порочного типа на уме. – Первая дверь.

Кивнув, он достал из внутреннего кармана банкноту и протянул Грейс.

– Я не наелся. Закажите пиццу. Говорят, в пиццериях провинциальных английских городков великолепно готовят. – Он взял стакан с молоком и направился к двери.

– И… и с чем пиццу вам заказать? – остановил его дрожащий голос Грейс.

– С чем хотите. – Обернувшись, Дейв послал ей саркастический взгляд. – Сами решите, что больше подходит стервятнику. Только имейте в виду, что вы тоже будете это есть. – Он бросил на нее последний долгий взгляд и вышел.

Грейс нахмурилась. Он что, снова издевается? Или вправду решил накормить ее ужином за свой счет? Значит, все-таки заметил пустоту в холодильнике? Или он, как всегда, думает только о себе? Грейс была сбита с толку – и это ей совсем не нравилось. Поступки Дейва не вязались с образом «безжалостного стервятника». Зачем это ему? Хитрит? Хочет завлечь ее на свою сторону? Или это и вправду остатки хороших манер, внушенных в родительском доме?

Она задумчиво повертела в пальцах банкноту. Оставить свои деньги человеку, которого сам же и разорил, – удивительная доверчивость! Странный все же человек этот Дейв Бертон: непонятно, как холодная безжалостность сочетается в нем с галантностью?

– Грейс на цыпочках подошла к кухонной двери и осторожно выглянула в холл. Никого. Ушел. Вот и отлично.

– Может быть, он и хорошо воспитан, – объявила она во весь голос, – но все равно он шантажист, ублюдок и… гм… и вообще плохой человек!