Текст книги "Отвратительно великолепен (ЛП)"

Автор книги: Джоди Найт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Надеюсь, ты наденешь каблуки?

Облокачиваюсь рукой о стену и улыбаюсь так обворожительно, что можно сделать снимок для журнала.

– Нужна помощь с молнией?

Элла разглаживает складку и крутится.

– Держи себя в руках, Слэйд. А если серьезно, нравится? Твоя мама будет там в субботу, и я хочу произвести хорошее впечатление.

Она уже встречались с моей мамой, поэтому моя фобия обязательств аннулируется моим пенисом. Похоже, мой Джек в коробке очень хочет выскочить из нее. Он просто тянет меня к кабинке. Я украдкой смотрю через плечо – чисто – и, задергивая занавеску, захожу за Эллой в кабинку.

Посмотрите, что у нас здесь: стул, зеркало во весь рост и вешалка. Похоже на маленькую кабинку для БДСМ игр. Игнорируя неодобрительное цоканье Эллы, я задираю ее платье и рассматриваю ее задницу в зеркале. Персик.

– Ты ненасытен, – шипит она мне в ухо.

Шлепает меня по руке и поворачивается к зеркалу. Как озабоченный подросток, я прижимаюсь членом к ее спине. Она вздыхает и поднимает волосы над головой.

– Хорошо, чего ты ждешь? Мне потребуется помощь, чтобы выбраться из этого платья.

Господи Иисусе.

Мои колени подгибаются от предвкушения. Это на самом деле происходит. Я покусываю ее шею и расстегиваю молнию двумя пальцами, медленно стягивая наряд вниз. Платье падает, и моя челюсть вместе с ним.

Элла улыбается.

– Что-то случилось, Алекс? Кошка язык откусила?

– Я… я… это новый?..

– Бюстгальтер? – она заканчивает мое предложение.

– Да. Это бюстгальтер-балконет. Он должен поднять грудь и улучшить декольте.

Она сжимает половинки вместе.

– Они сейчас в моде во Франции, но, вероятно, ты уже знаешь. Что думаешь?

Что я думаю? Я думаю, что мое лицо и эти сладкие красавицы должны встретиться. Рывком сдергиваю с себя штаны и сажусь на стул, потянув Эллу на колени, и потирая пространство между ее ягодиц двумя пальцами.

И, к вашему сведению, она права. Я – эксперт в балконетах. Я оценил десяток этих малышек. Мои руки исчезают за ее спиной и щелкают застежкой. Видите? Я стягиваю голубые кружева вниз.

Из-за занавески доносится голос.

– У вас все в порядке?

Мы оба застываем на месте. Опять эта сучка вернулась. Это только моя фантазия.

– Конечно, все в порядке,– отвечает Элла, и ее голос наполнен неясной, несфокусированной срочностью. Мне кажется, мы ждем целое столетие, прежде чем эта дракониха исчезает.

Я сжимаю грудь Эллы жадными руками и начинаю посасывать ее соски. Ее руки тоже не бездельничают, они охотятся за моим бумажником. Я тяжело дышу, и Элла прижимает палец к моим губам, призывая быть тише. Она встает на колени, и несколько раз посасывает мой член, прежде чем надеть на него презерватив. Боже, эта женщина знает, что она со мной делает? Она поднимается и вертит попкой, прежде чем развязать бантики по обеим сторонам ее голубых трусиков. Те падают на пол одним быстрым движением.

Гравитация, я уже говорил, что люблю тебя?

Хорошо, говорю это сейчас.

Элла пользуется моментом, потираясь о мою головку, прежде чем опуститься на меня. Я тяну ее ближе, и она насаживается на мой член. Святые угодники. Перебрасывая волосы за плечо, она шепчет мне на ухо:

– Ты такой плохой человек.

Трахните меня.

Я парю.

Это даже лучше, чем в первый раз, когда я попробовал ее сочную киску. Даже лучше, чем когда я переспал с бывшей Карла на своем восемнадцатом дне рождении. Может быть, даже более восхитительно, чем получить минет от ангела. Я хватаю ее за бедра и толкаюсь глубже, заставляя нас двигаться быстрее и жестче. Ее сиськи качаются и прижимаются к моему открытому рту, каждый раз, когда я вхожу в нее.

– Ох… Ох… – она задыхается в своем молчании. Мои глаза опускаются на промежуток между занавеской и полом. И я вижу пару черных шпилек, идущих к противоположной кабинке. Тело Эллы напрягается, она хватается за плечи, чтобы сохранить баланс, а затем улыбается. Это возбуждает ее так же, как и меня. Мы целуемся, глубоко и интенсивно.

Сердце колотится, я толкаюсь глубже, когда мой язык ласкает ее подпрыгивающую грудь. Звук скребущейся о стену вешалки эхом разносится по кабинке. Я слышу звук молнии и шелест ткани, и только сейчас до меня доходит, что женщина на черных шпильках совершенно голая в соседней кабинке. Мое воображение работает на повышенных оборотах, и грязные мысли непрошено проникают в мое сознание.

Что если эти Черные Шпильки хотят присоединиться к нам?

Мои глаза закатываются, когда я теряюсь в своей сумасшедшей фантазии. Успокойтесь, это не обман, если это только в голове, правильно? Это так неправильно и в то же время так восхитительно. Я встаю с обернутыми вокруг талии ногами Эллы. Прижимаю ее к стене и толкаюсь внутрь. Ее теплая и гладкая киска все сильнее обхватывает меня каждый раз, когда я вхожу в нее. Мой темп ускоряется и становится агрессивным, первобытным. Элла кусает нижнюю губу, когда наши бедра качаются вместе. Я выдыхаю ее имя в тихом молчании, когда ее дыхание учащается. Сломленный выдох срывается с ее губ.

– Алекс… ох, Боже…

Я хватаю ее за талию и толкаю нас к соседней стене. Ее пальцы хватаются за два крючка на вешалке, когда я вколачиваюсь в нее сзади. Устанавливая контакт, я делаю щелку в пять сантиметров. Чертовски горячо, извращенно и опасно. Увидев отражение своих шаров, ударяющихся об Эллу, я падаю в пропасть. Мы стонем в унисон, когда наши тела бьются друг о друга и отскакивают от стены.

– Да… да… да…

С последним толчком я замираю, заполняя резинку своим теплым соком. Дергаюсь в последний раз, пытаясь продлить интенсивное, покалывающее чувство в члене. Когда волны удовольствия расходятся и угасают, я прижимаю руку к стене и целую ее затылок.

– Элла Брайант… ты чертовски потрясающа, ты это знаешь?

Помните я говорил, что ванильное мороженное скучно? Когда я с Эллой, это как будто ванильное, клубничное, и тутти-фрутти вкусы вместе. И все это мое, потому что я выиграл ключи от всей чертовой фабрики.

Элла поворачивается, я наклоняюсь к ее покрасневшему лицу и говорю:

– Ты грязная.

Она улыбается.

– Ты тоже великолепен.

И как можно спорить с этим?

Глава 17

Летний бал «Слэйд Групп» проводится каждый август в нашем семейном доме в Монтоке.

Куча алкоголя, еды и танцев – вот что выходит на первый план. Приглашены сотрудники и их партнеры, клиенты и поставщики. И все они напиваются вдрызг. На прошлогодней вечеринке я застукал нашего почтового курьера и маму Паркера, пока они занимались горячим, жестким сексом в винном погребе.

В этом году праздник обещает быть еще более особенным. В дополнении к обычному празднованию, мы отмечаем тридцатую годовщину рождения живой легенды. А именно меня.

Вот почему мой отец пригласил на этот большой праздник всю семью, в том числе и кузена Томми. С тех пор как мы заключили сделку с Пумой, мои отношения с отцом значительно улучшились, но это не означает, что он снял меня с крючка.

Но все в порядке – я привел свое секретное оружие.

Эллу.

Успокойтесь.

Я не собираюсь делать предложение, но, надеюсь, что ее присутствия будет достаточно, чтобы успокоить мою маму. Счастливая мама – счастливый отец. И думаю, это уже работает – она суетится над моей парой как над новорождённым ребенком.

Я направляюсь на кухню, чтобы помочь ей, пока Элла ушла освежиться. Мама бросает тряпку и обнимает меня.

– Дорогой, я уже люблю ее. Должна ли я купить шляпку?

Я закатываю глаза. Она опережает события.

– Пока никакой свадьбы, мама. Мы движемся очень медленными шажками.

Мама сжимает мою щеку.

– Тем не менее, ты впервые за все эти годы привел девушку в наш дом. Поэтому я скрещу пальцы.

Она дает мне дюжину тарелок, и я следую за ней в сад. В этом году мой папа отрывается на полную катушку. Он арендовал огромный шатер, который выходит на океан. Деревья покрыты огоньками, сцена декорирована цветами. Есть даже бар с виски на открытом воздухе.

Можете догадаться, где я нахожу свою команду?

Я следую к бару, чтобы встретиться с ними. Карл привел свою невесту, Сьюзи. Я наклоняюсь к ней, чтобы поцеловать ее в щеку, но она отворачивается. Да, она все еще ненавидит меня. Как то пару лет назад после встречи с клиентом, я взял Карла в стриптиз клуб, и она обо всем узнала.

Керри улыбается.

– Рассуди наш спор, Слэйд. Является ли мартини и моногамия взаимоисключающими вещами?

Я прищуриваюсь.

– Думаю, отвечу на этот вопрос в следующий раз.

Она поднимает свой стакан и подмигивает

– Киска.

К слову о кисках, вот и Элла. Она выглядит невероятно потрясающе. Я моргаю. Она моя пара. Вместо желтого платья на ней бледно-голубое, потому что тот наряд мы уничтожили во время прелюбодеяния в примерочной. Оказывается, пятна спермы трудно выводятся с шифона. Новое платье сексуальное и не выглядит развратным. У него превосходное декольте, намекающее на восхитительную грудь. И лучшее в этом всем то, что этот разрез достаточно широк, чтобы я смог засунуть туда свой язык.

Я знаю это, потому что уже пробовал.

Мы весело болтаем несколько минут, пока Карл не хватает меня за руку. Его глаза широко раскрываются от шока, как будто он зашел к бабушке принимающей душ. Я слежу за его взглядом и вижу Раджа. И он не один. Радж Капур пришел с девушкой, с настоящей девушкой, а не надувным вариантом.

Пока она подходит ближе, мне удаётся получше рассмотреть ее. Привлекательная, похожая на сексуального гота, девушка. Ее бледная кожа и кружевное платье дополняет колье с шипами, а губы накрашены красной помадой.

Мистер Капур застегивает свой костюм от Армани, пока проходил через газон. Только посмотрите на его лицо, он усмехается, как опоссум после укола морфина. И с гордостью представляет нам свою пару:

– Всем добрый вечер. Это Клэр. Днем она библиотекарь.

Сьюзен протягивает свою ухоженную ручку, чтобы поприветствовать нового гостя.

– Рада познакомится, Клэр.

Затем она легкомысленно смеется, и спрашивает:

– Я заинтригована, если днем вы библиотекарь, что вы делаете ночью?

Радж не может подавить улыбку.

– Мисс Клэр доминант.

Наша компания замирает в неловком молчании. Сьюзи не слишком незаметно вытирает руку о подол платья. Карл смотрит удивленно. Паркер давится кубиком льда. И даже Керри потеряла дар речи. Я присоединяюсь к Элле и хихикаю. Попивая скотч, я удивляюсь внезапной волне эмоций.

Нет, я не гей, просто чувствую удовлетворение, вот и все.

Я Счастлив. Все что мне нужно, находится здесь. Сумасшедшие друзья. Сумасшедшие коллеги. Сумасшедшая семья. И стакан скотча.

И лучшее из всего этого?

Элла.

***

Два часа, как вечеринка идет полным ходом.

Мама настояла на том, чтобы провести Элле экскурсию по своим азалиям, поэтому мы с папой болтаем за стаканом скотча. У него свой подход ко всему, на сколько я могу судить. Отец вытаскивает сигару из заднего кармана и закуривает.

– Моему сыну тридцать. Как, черт возьми, это случилось?

Он качает головой в насмешливом недоверии.

– Итак, расскажи мне об этой девочке, Элле? Это и правда что-то стоящее?

Я выдыхаю и говорю ему правду:

– Мне она нравится, отец. Она великолепна. Она заставляет меня смеяться, она…

– У нее отличная задница, – отвечает он. – И твоя мать согласна.

Я усмехаюсь.

– Не могу поспорить с этим. И офигенная грудь.

Затем следует неудобная тишина. Отец поворачивается ко мне, и неуверенность портит его черты.

– Но всерьез ли это? Она та, кто тебе нужен?

Я обдумываю все это последние пару недель, мой желудок скручивает от волнения.

Элла Брайант – это все, что я никогда не думал, захочу. А секс? Я позволял ей творить такое, от чего покраснела бы и проститутка.

– Мне она нравится, пап. Я могу соврать тебе и сказать «Эй, я готов жениться на ней», в надежде, что ты забудешь о своем глупом ультиматуме.

Он достаёт кусок бумаги из кармана, а потом из ниоткуда вытаскивает ручку. Идиот Слэйд.

Его глаза сияют. Выражение лица такое же, как на переговорах.

– Насколько она тебе нравится?

– Я уже говорил. И знаешь, что? Плевать мне на твоё завещание. Мне не нужен твой дурацкий…

Я останавливаю себя на середине предложения, и отец дерзко поднимает бровь.

– Это так? Уверен, что не хочешь продлить действие договора?

Откашливаюсь. Чувствую себя так, будто снова оказался в школе.

– Возможно.

Он смеется и хлопает меня по плечу.

– Я видел, как ты смотришь на нее. Я так же смотрел на твою мать. Как будто смотрел в туннель, видел только ее и никого больше.

Он крутит кубик льда в стакане.

– Что я хочу сказать, так это то, что я посоветовался со своим детектором вранья, и он сказал, что ты прошел.

Прошел?

Прежде чем я открываю рот, чтобы что-нибудь сказать, мой отец разрывает бумажку на мелкие кусочки и выкидывает в воздух. Клянусь, у моего старика ранняя стадия слабоумия.

Он тушит сигару.

– Сейчас лучше пойти и сообщить кузену Томми плохие новости.

Я наблюдаю, как он возвращается к дому. Вы слышали это? Я почти уверен, что Элла Брайант только что спасла мое наследство. Я поднимаю кусочки бумаги, упавшие к моим ногам.

Подождите секундочку.

Это же просто старый счет. Вот старый пес.

В ноздри ударяет запах кошачьи мочи. Я стону. Ох, Боже, нет.

– Ах вот и ты! Я искала тебя. У меня для тебя специальный подарок, мой замечательный мальчик.

Боже, она одета, как будто только что вышла с рок-концерта. Сжимает губы вместе, словно только что сосала лимон

– Пойдем со мной, дорогой! У меня есть подарок для тебя.

Пумы – самые опасные существа, вам так не кажется?

Ночью они передвигаются стаями, охотятся на молодых и уязвимых мужчин. По натуре своей одиночки, они процветают с низкой плотностью населения и небольшой конкуренцией.

Прежде чем вы скажите черничный-чертов-пирог, я понимаю, что меня толкают по подвесной дороге в глубине сада, как кусок мяса.

– Джулиана, давайте вернемся на вечеринку, где вы сможете подарить свой подарок.

Она прижимает костлявый палец к моим губам

– Паркер сказал мне, что тебе нравятся женщины… опытные…

Он что сделал?

Мой похититель толкает свою морщинистую грудь к моей талии и падает на колени. Я хватаюсь за ее затылок, пытаясь оттащить от своего ремня, но это невозможно. Она прилипла как липучка.

Остановите – я сойду.

Это безумие. Я сдергиваю с нее шляпу, но старая ведьма не сдается без боя. Не обращая внимания, она дергает мои штаны до лодыжек. Вот дерьмо. Я в ловушке. Я не могу убежать. Пума поймала свою добычу.

Она замирает. Не правильно надеяться, что у нее приступ?

Мне повезло, она просто снимает зубные протезы.

Да… это происходит.

Мне вот-вот сделают минет беззубым ртом.

Потом происходит такое, что не должна видеть ни одна мать, Но карма та ещё сучка… и ты не выбираешь, когда именно она тебя постигнет.

– В прошлом году, я выиграла золото за свою розовую примулу. Чтобы быть лучшим в своем классе, цветок должен…

Я слышу ужасные вздохи.

– О мой… Алекс… это… это ты?

Черт, черт, черт.

Вы когда-нибудь мечтали просто испариться в воздухе? Расщепить себя на мелкие атомы? Убейте меня, черт возьми. Когда я наконец-то набираюсь храбрости открыть глаза, я обнаруживаю, что мама висит у Эллы на руках. Она потеряла сознание.

Это худший момент в моей жизни.

Что я отвечаю? Это самая клишированная фраза.

– Это не то, что вы думаете.

Жалко… я знаю… но это все что у меня есть.

Пума поднимается на ноги и торжественно восклицает

– Нашла.

В глазах Эллы читается желание убивать, и выражение ее лица говорит мне о том, что она так просто не простит меня.

***

– Да не стой же ты! Принеси своей маме воды!

Мама все еще в шоке. Мы с Эллой отвели ее в дом, чтобы она смогла отойти от шока в своей постели. Кажется, с Эллой все в порядке. Я имею в виду, как девушка должна реагировать, когда узнает, что ее новый кавалер получает минет от женщины за пятьдесят? Я закатываю рукава. Не хочу, чтобы они испачкались, когда я убью Паркера Харрисона. Поспешно выбегаю во двор.

– Я рад слышать, что она сняла свои протезы раньше…

– Даже не начинай…

Керри поднимает свой бокал

– Карл, ты подбил меня на это.

Сьюзи облизывает губы и улыбается. Она наслаждается каждой секундой всего этого шоу. У нее злые глаза, не так ли? Как у кошки.

Я оглядываюсь через плечо.

– Она ушла?

Паркер кивает.

– Ага, мы вызвали ей такси. Она была расстроена.

Элла все это время ведет себя тихо. Я обнимаю ее за талию и нежно целую в лоб.

– Прости, – шепчу я, – Я говорил тебе правду.

Она наклоняется и заставляет себя улыбнуться.

– Все нормально.

Вы слышал это?

Все нормально.

Это значит, что точно не нормально.

***

Пришло время торта.

В семье Слэйдов есть традиция, которая никак не хочет умирать. С каждым годом мой торт становится все больше. Все началось когда мне было пять лет, и я пожаловался маме что фигурка Спайдермена на торте была слишком маленькой. Моему супергерою еще нужна была большая паутина. К двадцати восьми годам торт был один метр в диаметре и имел форму мяча для гольфа.

Что я могу сказать.

Да, я испорчен.

Мой отец навеселе и готов представить предложение этого года. Он заставил меня сесть на стул в середине лужайки. Из толпы доносятся охи и ахи, так как в этом году подарок притащили сюда.

Да вы не ослышались, я сказал «притащили сюда», так как он чертовски огромен.

Папа подбегает и обнимает меня.

– С днем рождения, сынок. Я извиняюсь, у мамы не было времени испечь его самой. Кроме того, наша печь недостаточно большая, поэтому мы заказали его.

Видите, он любит меня. Я – золото.

Отец присоединился к толпе, и я насчитываю тридцать свечей, горящих на вершине торта. Он свистит в толпу. Песня «С Днем Рождения» набирает обороты и именно тогда происходит неожиданность.

Святые угодники…

Из верхней части торта появляется брюнетка, и она топлесс. Я ищу лицо отца для объяснений, улыбки, подмигивания, чего угодно.

Он кашляет и стучит себя в грудь кулаком. Между тем девочка из торта танцует. Она оборачивается, и садиться ко мне на колени. Держа лицо в ладонях, она тянет его к своей измазанной глазурью груди. Я облизываю губы. Ириски. Мои любимые.

Краем глаза я вижу, как тетя Джуди тащит за ухо моего шестилетнего племянника домой. Мама, посвежевшая от отдыха, держит в руках скатерть. Она оборачивает ее вокруг девушки из торта, дабы защитить честь красавицы. Бабушка Харрисон вооружается своей дамской сумочкой.

Пока продолжается вся эта чертовщина, кузен Тимми спокойно пожирает верхний ярус торта, моя команда сгибается пополам от смеха, кроме Керри – она одаривает меня смертоносным взглядом. Что касается Эллы, ее руки скрещены на груди. Она выглядит так, словно ей… некомфортно?

Я освобождаюсь от девушки из торта и иду к отцу.

– Серьезно папа, стриптизёрша? Смахивает на девяностые.

Он недоверчиво качает головой.

– Это был не я. Клянусь Богом, у меня было мало времени, и Карл заказал торт.

Карл поднимает руки вверх для самозащиты.

– Я невиновен. Радж сказал, это он подписывал заказ.

Это все объясняет.

Я сканирую комнату в поисках Раджа, готовый выпустить свой гнев. Он целуется в углу с Клэр. Мне хочется подойти туда и пнуть его задницу, но у меня не хватает духу, видя, как он развлекается.

Я не такой жестокий.

Элла вытирает капли глазури с моего носа и облизывает палец.

– Очень вкусно.

Я демонстрирую ямочками на щеках.

– Прости...

Она пожимает плечами.

– Все нормально.

Если я услышу это слово еще раз….

Мой отец берет микрофон и выходит на сцену. А затем делает объявление:

– Дамы и господа, примите мои извинения за неожиданные перерыв. Сейчас девять тридцать, и вы все знаете, что это значит.

Из толпы доносятся возгласы и аплодисменты. Они знают, уже видели это раньше.

Элла наклоняется ко мне.

– И что это значит?

Я зарываюсь лицом ей в шею и бормочу.

– Настало время танца моего отца.

– Серьезно?

Я киваю.

– Это традиция летнего бала. Каждый год он выбирает ничего не подозревающего гостя, и они участвуют в танцевальном батле из трех песен.

Пару лет назад Паркер танцевал канкан на барной табуретке. Мы загрузили видео на YouTube, прежде чем он настоял, чтобы мы набрали 911. Он сломал ключицу. Толпа выбирает победителя. Мой отец еще ни разу не проиграл.

Я обнимаю Эллу за плечи, пока мой отец бродит по сцене. Его взгляд блуждает по лицам людей, он кивает и фокусируется на следующей жертве.

– Отлично, я сделал свой выбор.

Он указывает на гамак позади нас.

– Радж Капур, не хочешь ли присоединиться ко мне.

Радж не отвечает. Его рука все еще застряла под юбкой Клер.

Я считаю, мой отец честный парень, но на этот раз он зашел слишком далеко. Это шоу будет выглядеть как Наполеон Динамит против Майкла Джексона.

И вот оно шоу. Мой отец начинает первым, пытаясь увеличить сексуальное притяжение с Джастином Тимберлейком. Сад взрывается дикими возгласами, когда он крутится на каблуках. Элла свистит двумя пальцами.

– Ты запала на моего отца?

Она подмигивает.

– Может быть.

Я уже тысячу раз видел это, поэтому иду к бару, чтоб выпить еще. Когда возвращаюсь, Эллы нет.

– Керри, где Элла?

Поглядывая на танец Раджа, она отвечает.

– Я не знаю, она разговаривала с какой-то Реджиной…Ренатой или что то в этом роде.

– Рене?

Она хлопает в ладоши.

– Точно, Рене.

Вот черт!

Я бросаю поднос на ближайший столик и в отчаяние обхожу сад. Сначала я нахожу Рене, она сидит одна в тускло освещенном углу бассейна, куря сигарету. Я осторожно подхожу к ней. После инцидента со стрелком мне не хочется рисковать.

– Привет!

Она отвечает, но ее глаза все еще прикованы к воде.

– Алекс, мило, что ты зашел.

Слышите сарказм в ее голосе?

– Ты куришь? Да ладно тебе, это дерьмо вредит твоему здоровью

Я вытаскиваю сигарету из ее рта.

Она откидывает голову назад и смеется, но она явно не счастлива.

– Вредит моему здоровью? Я скажу тебе, что вредит моему здоровью. Ты. Ты вредишь моему здоровью!

Выдохнув, я смотрю в звездное небо.

– Ты пьяна?

– А ты как думаешь?

Я хватаю пустую бутылку вина, которую она сжимает в руке, и выбрасываю в бассейн.

– Я думаю, ты упадешь лицом в воду, если еще выпьешь.

– А тебя это заботит?

Женщины. Почему они делают все таким чертовски сложным?

Я сажусь рядом с ней и кладу руку ей на плечо.

– Да, заботит, Рене. У нас может больше и нет ночных, – я останавливаюсь, чтобы подобрать правильное слово, – встреч по пятницам, но мне не все равно. Мы ведь знаем друг друга долгое время.

Ее глаза расширяются.

– Встреч?

Черт. Неверное слово.

Звенящим от слез голосом она продолжает:

– Пять лет! Я работаю с тобой пять лет, а трахались мы четыре года. Это была ночь моей первой рождественской вечеринки. Когда ты пригласил меня потанцевать с тобой, я чувствовала себя счастливейшей девушкой на земле. Ты был таким красивым, просто сочился обаянием.

Каким козлом я чувствую себя козлом сейчас?

Несколько секунду я молчу. Размышляю. Я искренен, когда говорю ей:

– Прости, я не думал, вернее, имею в виду, считал, ты согласна с нашим соглашением.

– Соглашением? – фыркает она со смехом. – Я люблю тебя, Алекс, и всегда любила. Как тебе такое соглашение?

– Черт, Рене. Это… хорошо? – Я хочу погладить ее волосы, но отдёргиваю руку.

Если я дотронусь до нее, она съест мое лицо.

Думаете, я должен чувствовать себя виноватым? Я так не думаю. Она сама приняла решение. Я не заставлял ее трахаться со мной, но полагаю, что могу взять на себя часть ответственности за то, что я так чертовски привлекателен.

– Рене, ты великолепна, привлекательна. Ты найдешь…

– Прекрати опекать меня! Я не она, правда? Я никогда не хотела быть кем-то еще, пока не увидела тебя с ней. Я наблюдала за тобой. За тобой и за ней.

Тыльной стороной руки она вытирает с глаз слезы.

Сдавленным от слез голосом говорит:

– Я бы продала свою квартиру, если бы ты хоть на секундочку посмотрел на меня так, как смотришь на нее.

Я барабаню пальцами по коленям

– Рене, что конкретно ты сказала Элле?

Она улыбается. Извращённой улыбкой, словно она вершит правосудие.

– Я сказала ей правду. Предупредила ее о тебе.

Прищуриваюсь и спрашиваю:

– Правду?

Она усмехается и зажигает еще одну сигарету.

– Правду. Я рассказала ей правду о том брачном объявлении, и о требованиях твоего отца. Что ты бросишь ее задницу, как только уладишь дела с отцом.

Я чувствую себя Скруджем. Подруги моего прошлого настоящего и будущего все собрались вместе, обвязались бантиком и попали на мой день рождение в качестве «убей меня» подарка.

В отчаяние я хватаюсь за волосы.

– Ты что сделала?

– Ты слышал меня. Счастливого долбаного дня рождения, Слэйд.

Боже. Воткните мне нож в спину поглубже, почему нет?

Я вскакиваю. Я поговорю с ней позже, прямо сейчас мне надо найти Эллу. Бегу назад в сад, уклоняясь и лавируя вокруг гостей.

Ее нигде не видно.

Я проверяю в доме.

Ничего.

Мой отец и Радж все еще сражаются в танце, сейчас они исполняют Текилу. Я не отказался бы от стаканчика чего-нибудь прямо сейчас. Мои вены пропитаны алкоголем и чувством тревоги. Если и было когда-то в глубине моего сознания малейшее сомнение о ней… нас… оно исчезло.

Я не могу думать о том, что потерял ее. Причинил ей боль.

Сейчас напряжен. Словно собрал один из тех глупых пазлов. Вы проводите часы, дни, глядя на яркие кусочки, пока не взгляните на все это и бам! Все становится понятным.

Я прохожу мимо маминых азалий и вижу ее одинокий силуэт на пляже. Ее волосы распущены, танцуют с морским ветерком. Вокруг темно, за исключением огней вечеринки, луны и сияющих звезд.

Я осторожно бегу по скалистой тропе и песку. Я кричу Элле, но она не оборачивается, пока я не догоняю ее.

– Я не могу этого сделать, Алекс.

Скажи еще раз.

– Элла, не обращай внимания на Рене. Она просто злится.

Она отталкивает меня как будто я прокаженный.

– Объявление, срочность… сейчас все стало понятным. Как глупо было думать, что я была чем-то большим, чем те девушки на вечер пятницы. То же дерьмо, только с другим парнем!

Помните, когда я получил удачный удар от Придурка?

Что ж, сейчас намного хуже. Гораздо болезненней для ушей, чем вой кошек в брачный период.

Я хватаю ее за запястья и пытаюсь успокоить. Защитить от ее собственной боли.

– Элла послушай. Это объявление было отправлено без моего согласия. Это была шутка. Просто сядь и позволь мне все объяснить.

Она выдергивает руки.

Вот вам быстрый факт: Знаете ли вы, что вибратор был изобретен врачом в викторианскую эпоху, чтобы лечить женщин от истерии? И это правда. Женщины по несколько часов стояли в очереди, чтоб получить лечение. Мастурбация рукой доктора.

В любом случае, вернемся к нашему беспорядку. Думаете, я бы помог Элле расслабиться, просто солгав и уложив ее в постель, раздвинув ей ноги?

Нет, даже не смейте так думать.

Похоже, я собираюсь позволить своему языку поговорить.

Я стою, положив руки себе на бедра.

– Это правда, отец выдвинул свой чертов ультиматум, но я хочу быть с тобой не по этой причине, я, правда,… я…

Я замолкаю и пытаюсь проглотить комок, который образовался у меня в горле. Я не собираюсь говорить, что люблю ее.

По правде говоря, я не знаю что это такое.

Мне не с чем сравнивать, кроме как с Голди, моим щенком лабрадором. Мама случайно наехала на него, когда я был в шестом классе. Она даже не заметила, пока наш главный школьный учитель не сказал, что на выхлопной трубе висит кишечник. Я был опустошён. Похоронил его прямо здесь, на пляже.

Но ни одна женщина не любит, когда ее сравнивают с мертвой собакой, поэтому я сохраню эту грустную историю на потом.

– Алекс, меня тянет к тебе, но не знаю, могу ли я тебе доверять.

Она глубоко вздыхает.

– Однажды, когда я буду готова к отношениям, я хочу, чтобы рядом был парень, который уважает свои собственные границы.

Однажды?

Она собирается закончить все это?

Вот дерьмо.

Секунду я не могу дышать. Может быть, это шум отлива и волн, но я чувствую, как будто нахожусь под водой, и мои внутренности тонут в печали.

Мой голос звучит мягко:

– У меня есть границы.

– Конечно. Вот почему ты позволил Джулиане снять с себя штаны. Скажи, пожалуйста, в какой момент ты собирался попросить ее уйти? Только после того, как кончишь?

Вот почему она расстроена.

– Ты ведь это не серьезно? Джулиана обнюхивала мою задницу в течение нескольких месяцев. Я должен был поддерживать ее в хорошем настроении, чтобы мой отец был счастлив. Разумеется, я не собирался позволять ей отсасывать мне. Никто не ублажает меня так, как ты.

Хорошо, последнее предложение просто вырвалось, но это правда.

Элла Брайант сосет как пылесос. Пылесос высшего класса как Дайсон и Гувер, а не одна из тех дерьмовых моделей, что вы купите на распродаже.

Элла остается молчаливой. Я не из тех парней, которые любят, когда их шары качаются на ветру, поэтому говорю:

– Что именно ты пытаешься сказать? Что тебе нужно пространство?

Она глубоко вздыхает. Но перед тем как начинает говорить, моя гордость идет в наступление, и я хочу нанести удар первым:

– Тебе нужно пространство? Хорошо. У меня есть цифровая черная книжка. И Слэйдиз на быстром наборе круглые сутки. Не волнуйся, тебя никто не станет искать.

Боже, что, черт возьми, я несу?

Я превращаюсь в истеричку.

В отличие от женщин, нет никаких шансов, что меня излечит вибратор в режиме.

Я протягиваю руку, чтобы дотянуться до нее, пока не слышу голос Паркера рядом с нами:

– Надеюсь, вы не трахаетесь там в дюнах.

Он с Керри. Они подбегают к нам.

– Слэйд, ты должен видеть это. Радж выиграл танцевальную битву. Джек думал, все под контролем. Чувак он в бешенстве. Радж исполнил движение заклинателя змей в последние секунды Богемной Рапсодии. Это было потрясающе. Теперь весь шатер делает это.

Я обрываю его.

– Паркер, можешь оставить нас одних на секундочку?

Элла поворачивается к нам лицом

– Нет, все нормально.

И вот опять.

Мое любимое слово – нормально

Она обнимает Керри.

– Мы можем поехать домой?

Керри смотрит на меня.

– Что ты с ней сделал?

Я открываю рот, чтобы что-то возразить, но слишком поздно. Она уже врезает мне по яйцам. Мои колени подгибаются, и я падаю вниз быстрее, чем акции в Черный Вторник. Паркер разрывается между нами двумя, стоя посередине.

Керри тыкает его пальцем в грудь и фыркает.

– Спарки, я собираюсь найти трезвого человека, который отвезет нас в город. Ты останешься здесь с этим придурком. Я позвоню тебе завтра.

Они целуются, а я падаю на спину. Керри смотрит на меня, как будто я куча барахла на пляже. Элла кажется безразличной, словно я мертв для нее. Ее взгляд пустой и пассивный.

Это убивает меня.

Я хочу поднять руку и прикоснуться к ней, но она уже уходит.

Глава 18

Красная Тревога: Нью-Йорк, я пил виски и слушал Ашера весь день.

Сейчас следующий день после того вечера. Я вернулся на Манхэттен, заперся в своей квартире с бутылкой «Джека», гитарой и гиперактивным какаду.

Элла Брайант влекла меня как тяговый луч.

Я обнажил душу.

А она бросила меня.

Боже, я даже позволил ей засунуть палец мне в задницу. Сначала ощущения были странными, но потом я позволил ей массажировать свою простату, и это было… великолепно.