Текст книги "Серебряный ублюдок (ЛП)"
Автор книги: Джоанна Уайлд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
– Хочешь поговорить? – спрашивает она, её голос просто сочится сожалением. – Люди говорят, что я отлично умею слушать.
– Всё в порядке, правда, – говорю я ей. – Не волнуйся. Мне нужно вернуться в школу.
***
Но все, на самом деле, далеко не в порядке.
Мой мозг слишком паникует. Я решаю пораньше уйти из школы, поэтому, собрав свои вещи, подхожу к кофейне. Может, кофеин и не решит мои проблемы, но от него мне не станет хуже. Купив напиток и кекс чтобы перекусить, нахожу место, где можно посидеть, у боковой стороны здания.
Тини. Боже, я ненавижу этого человека. Однажды он погнался за мамой с битой... Я была маленькой и смогла спрятаться за диваном. В другой раз она направила биту против него, что было здорово, вплоть до того момента, пока он не вытащил пистолет и не заставил ее умолять не стрелять в неё. Я наблюдала за этим из-под стола.
Теперь я не могу выкинуть это картинку из головы. Годами я боялась его, но я научилась у Реджины и Эрла не позволять страху управлять моей жизнью.
Он бы действительно сделал это?
Ей нужно выбраться оттуда. Может быть, я должна перезвонить ей…
– Там один горячий парень ищет тебя, – выдыхает Кейтлин, забегая за угол. – Он такой мрачный, пугающий, чистый секс. На его лице какой-то шрам. Он похож с ним на пирата. Пожалуйста, скажи мне, что ты трахаешься с этим прекрасным мужчиной, я потеряю всё уважение к тебе, если это не так.
– Нет, он просто меня подвозит, – говорю я, поднимаясь на ноги.
Я хлопаю себя по заднице, чтобы убрать грязь и другой мусор.
Кейтлин хмурится на меня, затем внезапно улыбается.
Ох, бедняжка, она действительно не очень умна. Её маленький мозг медленно потрескивает, передавая каждую мысль прямо на ее лицо.
– Познакомь нас?
– Мне на самом деле нужно идти, – отвечаю я, стараясь не закатывать глаза, когда поворачиваю за угол.
Конечно же, Пак ждет меня, выглядя злым, как всегда.
Я почти решаюсь развернуться и убежать. Я бы спряталась за школой, и заставила бы Даниэль приехать и забрать меня.
Ты сможешь сделать это.
Окей, я собираюсь собрать всё своё дерьмо и вести себя как взрослая, начиная с извинений за грубость с ним сегодня утром. Он заставил меня чувствовать себя неловко? Да. Был ли груб? Определенно. Но он также помог мне на обочине дороги, на что по традиции подобает отвечать изящным пониманием и милой благодарностью.
Не похоже, что он останавливается для всех по первому требованию, не так ли?
Быстро шагая, я подхожу к его грузовику, прежде чем у девушек, стоящих вокруг курилки, появится возможность посплетничать о нём. Завтра они попытаются выудить из меня всю информацию – в нашей школе сплетни очень уважают, – но я начну беспокоиться об этом, когда придет время.
– Спасибо за то, что приехал, – говорю я, забираясь в грузовик.
Мои глаза встречаются я его, и я чувствую, как волна страсти поражает меня. Прекрасный. Так Кейтлин назвала его, и мне хочется согласиться, но это не правда. Его грубая, со шрамами, внешность не подходит под описание «красавчика». Впрочем, она права в одном, он – действительно горячий.
Он хмыкает, включив радио на универсальной частоте, чтобы заткнуться, что я и делаю. Мы выезжаем на автостраду и отправляемся из города в тишине. Не приятная, но комфортная тишина. Это все ощущается более чем странно, так как каждый его мускул излучает напряжение, которое заставляет меня нервничать. Он вот-вот лопнет.
Я выросла среди байкеров, поэтому знаю точно, не стоит спрашивать, как прошел его день, или о том, почему он явно не выглядит счастливым путешественником. Он не скажет мне, а я всё равно не хочу знать. Хорошо, я хочу знать, но не должна. Несмотря на это, к тому времени, когда радио выключается и мы начинаем ехать вдоль реки, я уже не могу больше молчать. Я должна что-то сказать.
Сохраняй дружелюбие. Убери напряженность и покажи, что ты готова двигаться дальше.
– Не хотел бы ты прийти завтра на ужин?
Он не отвечает, и я, прикусив губу, украдкой смотрю на него. Боже, как он хорош. Не традиционной красотой – нет, со шрамом и сломанным носом ему далеко до этого. И он также не выглядит милым. Слишком грозный, чтобы быть милым.
Но есть в нем что-то настолько убедительное, то, как он держит себя, контролирует силу в каждом своем движении... Сводит меня с ума каждый раз, когда я думаю об этом. Сводит с ума, заставляет пылать и до смерти пугает – ситуация совершенно нелепая и абсолютно неизбежная.
Я должна помнить, что Пак – байкер, а не хороший человек. Есть причина, по которой «Серебряные Ублюдки» защищают Каллап и всех его жителей. Не по доброте душевной, я ни на минуту в это не верю. Нет, их защита так же связана с территорией, как и собака с костью.
«Серебряные Ублюдки», может, и не гадят там, где едят, но, скорее всего, они гадят в другом месте.
С тех пор, как я уехала из Калифорнии, я руководствуюсь в своей жизни одним основным правилом – я назвала его «Принцип мамы». Когда сомневаешься, подумай, как сделала бы мама. И сделай прямо противоположное. Это правило никогда не подводило меня. Мама любит байкеров, а это означает, что мне нужно держаться от них подальше. Держись рядом с хорошим парнем.
Хорошим. Нормальным. Скучным...
Как Джо.
Ох.
Я оценила то, как Джо поцеловал меня. Но не было ни горячей нужды, ни горячего желания… Пак же возбуждал меня только одним своим присутствием. С его же активным вмешательством в мою жизнь, это становится уже невыносимым. По сей день я виню гормоны за свои действия, потому что моему мозгу определенно отказали в голосе. Я должна позволить им умереть, смыться по-тихому. Вместо этого я открываю свой большой рот и делаю всё ещё хуже.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Какой вопрос?
– Хочешь прийти завтра на ужин?
Пак меня игнорирует, но, клянусь, его руки внезапно сжимают руль так сильно, что он должен сломаться пополам. Грузовик резко замедлившись, сворачивает со следующего поворота на реку, сильно затормозив. На минуту мне кажется, что мы могли бы укатиться с набережной в воду. Мне становится холодно, когда он, открыв дверь, выходит, сильно ею хлопнув. Потом Пак швыряет камень настолько сильно, что он еще долго летит над водой.
Проходят минуты.
Я нервничаю, гадая, что происходит. В конце концов, мое идиотское, саморазрушающее любопытство побеждает, и я, отстегнув ремень безопасности, выхожу из машины и иду навстречу ему.
Он должно быть слышит хруст гравия под ногами, но ничего не говорит.
– Почему ты вышел из грузовика?
Тишина. Он меня вообще слышит?
Затем Пак медленно поворачивается, излучая сдержанную силу. Его глаза вспыхивают, когда он следит за мной. Не смотрит на меня, а именно следит. Как хищник в медленной, неизбежной погоне за своей добычей. Дерьмо. Пак тоже любит играть со своей едой. Я помню это по Калифорнии.
Какую чертову ошибку я только что совершила? Мне нужно бежать, но уже слишком поздно, потому что он прижимает меня к грузовику.
– Почему, по-твоему, мы здесь? – спрашивает Пак резким тоном.
Мои колени дрожат, поэтому я хватаюсь за грузовик обеими руками.
– Я не понимаю.
– Ты только что пригласила меня на ужин, – усмехается он так, словно это какое-то грязное слово. – Кто я по-твоему? Одна из твоих подруг?
Хм, опасности нет. Но, Пак все-равно огромен. Он нависает надо мной, давя на меня чистой силой своего присутствия. Моё сердце бьется, совершенно убежденное, что Бэтмен съест меня, если я не сделаю что-то прямо сейчас.
– Думаю, что ты парень, который остановился сегодня утром на обочине дороги и подвёз меня, чтобы я не пропустила свою школу, – отвечаю я, затаив дыхание.
Рот Пака кривится в рычании. Господи Боже, он превращается из страшно сексуального в безрассудно страшного, быстрее, чем Даниэль стреляет. А Даниэль очень быстрая.
– Тебе не нужно было, но ты сделал. Также ты мой новый сосед. Между нами всегда было все очень странно. Может стоит уже оставить все это в прошлом?
Он наклоняется ко мне, хлопнув руками по металлу с обеих сторон от меня.
– Между нами все странно, потому что я трахнул тебя на вечеринке после чего, твой отчим избил тебя, – говорит он прямо. – Это стало для меня проблемой, учитывая, что я был условно-досрочно освобожден, а власти, как правило, не приветствуют изнасилование несовершеннолетней девушки. Это стало проблемой и для тебя, потому что изнасилование – чертовски постыдно, от кого бы оно ни шло. Но действительно дерьмовая часть – это то, что ты чертовски хороша, Бекка. Чертовски хороша. Поверь мне, я помню, как ты чувствовалась обернутой вокруг моего члена. Но даже этого недостаточно, чтобы захотеть рискнуть вернуться в тюрьму, поэтому я уверен, что ты понимаешь, почему я разозлился из-за всей ситуации. Я всё еще поступаю правильно и помогаю тебе.
Я быстро моргаю, стараясь не потерять сознание. Я тоже вспоминаю, как обвивалась вокруг его члена. Воспоминания искажены и запутаны до чёртиков, но они хороши. Не просто хороши – чертовски восхитительны. Но только до того момента, пока он не причинил мне боль. Почему это меня так заводит?
Дерьмо. Спасибо маме. Она как-то умудрилась передать мне свою единственную суперспособность – находить и вешаться на худшего мужчину в каком-бы то ни было городе. Это единственно возможное объяснение.
Пак продолжает:
– Похоже, что ты вытащила свою голову из задницы, и похоже у тебя сложилось неправильное впечатление обо мне, Бекс. Не думай, что я из тех парней, которые поступают правильно. Это не мой стиль. Я парень, который делает то, что хочет, когда хочет, и тебе стоит поверить мне, когда я говорю, что в тот вечер я сделал недостаточно, чтобы вытащить тебя из моего мира.
Святое. Дерьмо. Я не могу принять это.
Затем его тело прижимается ко мне, и становится еще хуже. Я чувствую его напротив меня. Не только его самого, но и одну его часть, которая утыкается мне в живот. Он опускает голову.
– Позволь мне рассказать тебе, как все закончится, – продолжает Пак, его голос глубокий и грубый, когда его губы касаются моего уха.
Если я поверну голову на полдюйма, то смогу поцеловать его.
Что за вечная гребанная любвеобильность?
Зачем мне вообще думать о поцелуе?
«Потому что ты хочешь его!» – Моё тело кричит откуда-то глубоко изнутри меня. Нет, не откуда-то. Это определенно из моей вагины.
Он сильный, он защитит тебя. Он заставит тебя кричать и чувствовать себя хорошо, потому что он худший сукин сын на этой планете и единственный мужчина, которого ты хочешь!
Его зубы цепляют мочку моего, тянут за нее и всасывают в рот. Потом его язык касается меня, и, если бы меня не прижимали к грузовику, я бы упала прямо на землю. Пак отпускает моё ухо и снова начинает говорить:
– Я не собираюсь трахать тебя сегодня здесь, на обочине дороги, Бекка, несмотря на то, что это звучит чертовски неплохо. А в следующий раз, когда я увижу тебя с твоим драгоценным любовничком Коллинзом? Я не собираюсь забивать его до полусмерти только потому, что он прикасается к тебе. Но вот в чём дело... ты подтолкнула меня настолько, насколько я готов пойти на эту дружескую хрень. Я тебе не друг, Бекка. Я никогда не был твоим другом и никогда им не буду. Я могу быть мужчиной, который трахает тебя и владеет тобой, или же могу быть тем, кто следит за тобой, чтобы твой отчим не пришёл и не утащил тебя обратно. Я даже могу быть человеком, который наблюдает за тем, как ты находишь хорошего дружка, которого сможешь контролировать и успокаивать, чтобы завести потом вместе детей, как нормальные люди. Но не смей, бл*дь, больше делать приглашения, пока не будешь готова со мной справиться и ни на секунду не притворяйся, что не до конца понимаешь, что это значит.
Прежде чем я успеваю вздохнуть или начать обдумывать его слова, Пак ловит меня за лицо обеими руками и крепко целует, толкаясь языком глубоко внутрь, засовывая одно из своих твердых бёдер между моих ног. Отчаянная, одурманенная болезненная потребность прорывается сквозь меня. Пять лет назад он был сильным, но теперь? Пак еще больше вырос с годами, и я знаю, что абсолютно ничего не могу сделать, чтобы остановить его, даже если захочу.
Я никогда не хотела ничего меньшего.
Внезапно все заканчивается.
Ошеломленно я ударяюсь о землю, трясясь и поднимая руку к распухшим губам. Пак отступает назад, глаза сияют подавленной потребностью. Потом он залезает в карман, чтобы обнаружить одну пустоту.
– Бл*дь! – кричит он, поворачиваясь и шагая к реке. – Возвращайся в чёртов грузовик.
Да, я и не собираюсь с ним спорить.
Пять минут спустя он, чуть не вырвав водительскую дверь, раскачивая машину, запрыгивает внутрь. Мы выезжаем на дорогу визжа шинами, а затем снова начинаем ехать в направлении Каллапа.
В этот раз, когда он включает радио, я держу рот на замке.
***
Пак высаживает меня у «Лося» примерно за час до начала моей смены. Я решаю прокатиться до дома, чтобы принять душ и переодеться, не говоря уже о том, чтобы захватить косметичку Даниэль. Наверное, она всё ещё висит у меня на двери...
Но после нашей небольшой стычки, я слишком занята всем этим адреналином, прорывающимся сквозь моё тело, чтобы просить об одолжении. Когда он подъезжает к бару, я мгновенно выпрыгиваю из машины, отчаянно пытаясь убежать. Кажется, он разделяет мои чувства, едва дожидавшись хлопка двери, чтобы снова уехать.
Теперь я сижу на потертом столе для пикника, установленном на клочке газона через дорогу, глядя на реку, пытаясь собраться с мыслями. Спущенная автомобильная камера покачивается на воде, видимо, будучи использованной кем-то в качестве плота. Я пинаю ее, чувствуя себя тоскливо. Как всегда, наблюдать за тем, как вода бежит по камням, успокаивает меня. Неважно, что ещё должно пойти не так, по крайней мере, я живу в прекрасном месте, должно же это что-то значить, не так ли?
– Ты принесла мою косметичку? – весело спрашивает Даниэль, плюхаясь рядом со мной.
Я качаю головой.
– Нет, у меня не было возможности вернуться домой, – говорю я ей. – Проблемы с машиной. Пак подвез меня.
– Реально…– протягивает она, тоном полным вопросов.
– Да, – отвечаю я в итоге.
Даниэль внимательно смотрит на меня, потом жмет плечами. Это одна из вещей, которые я люблю в ней – она знает, когда не стоит продолжать.
– Тогда я одолжу твою, – объявляет она, протягивая руку к моей сумочке.
Порывшись в ней, она вытаскивает яркую косметичку. Я сшила ее в прошлом месяце из старого шёлкового кимоно, которое нашла в комиссионном магазине Кингстона.
– Знаешь, ты могла бы продавать их. Ты когда-нибудь говорила с Реджиной о том, чтобы выставить некоторые их них в чайном магазине?
– Пока нет, – отвечаю я. – Была слишком занята в школе. Косметички не смогут оплатить мои счёта – мне нужно оставаться сосредоточенной.
– Попробуй и ты возможно удивишься результату. – Даниэль открывает моё карманное зеркальце и изучает своё лицо. – Чёрт, у меня так много веснушек, что я хочу закричать. Релен Корги сказала мне, что у них появился удивительный новый тон в «Ульта», на Девяносто пятой. Я хочу попробовать, но стоит он целое состояние. Дадут ли они тебе бесплатные образцы, только потому что ты профессионал?
Я качаю головой, чувствуя, как уходит напряжение. Даниэль всегда оказывает на меня такое влияние – просто она твердо стоит на земле.
– Хотела бы я. Мне не хватает денег на все необходимое. Но говорят, здесь не плохие чаевые. Может быть, я смогу купить новые осенние цвета, – отвечаю я.
«Серьезно?» – шипит моя совесть. – «Ты собираешься покупать косметику, пока твоя мама в ловушке с Тини и его оружием»?
Даниэль, растушевав мою тёмно-красную помаду, задумчиво чмокает.
– Не слишком для меня?
Взглянув на нее, я качаю головой.
– Нет, ты всегда можешь смыть ее.
Я слышу крики и поднимаю голову, чтобы увидеть клин гусей, летящих над головой. Лето закончилось слишком быстро… Вскоре выпадет снег, что приведет к долгим поездкам на работу и зимним счетам за электроэнергию. Несмотря на все прелести столетнего здания, у него есть некоторые недостатки, и отопление – один из них. Сколько денег маме понадобится, чтобы сбежать? Могу ли я позволить себе ей помочь?
– Блейк заверяет, что чаевые хорошие. Готова поспорить, они будут еще больше, если мы покажем немного тела. Если нет, то всегда есть запасные варианты.
– Каковы наши варианты отступления?
– Мы, конечно, сможем попросить работу у Шанды Рид.
Мои глаза расширяются, и я поворачиваюсь к ней, в шоке.
– Разве это не... ? То есть, я слышала слухи, но...
– Это бордель, все верно, – говорит она, довольная собой. – Как говорят, девушки могут заработать кучу денег таким образом.
– Да откуда в тебе это дерьмо? Ты бы никогда там не смогла работать!
Даниэль смеется, качая головой.
– Ты бы видела своё лицо!
– Боже, ты меня напугала, – отвечаю я, ударив ее по плечу.
Она ударяет меня в ответ, и вдруг мы так сильно толкаем друг друга, что я падаю со скамейки. Даниэль – вслед за мной, и мы, смеясь, катаемся на спине.
– Это действительно бордель, – говорит она. – Блейк рассказал мне об этом вчера вечером, он был супер пьяным. Он сказал, что они никогда не берут местных девушек. Это старый отель в Квинсе, в лесу, у старого озера. Раньше это был маленький курорт или что-то вроде того, до того, как провели федеральную дорогу. Он сказал мне, что Шанда Рид устроила бордель, и что работающие там женщины зарабатывают кучу денег. Парни из шахт, и все приезжающие из Монтаны.
– Почему шериф не закрыл его?
– Ох, как будто это случится. Когда шериф в последний раз посылал кого-нибудь сюда? Квинс ещё дальше Каллапа, он, наверное, забыл, что он вообще существует. Чёрт, Шанда выстрелила бы в него, если бы он сунул свой нос в её дела. Она такая стерва, моя мама ходила с ней в школу. Ненавидит её. Нет, готова поспорить, что Шанда заплатит им, и они будут держаться подальше. Все в выигрыше. Так что это мой новый запасной план – если все остальное провалится, мы можем начать работать шлюхами.
Внезапно я успокаиваюсь.
Я уже была шлюхой когда-то. Может, не той, которой платили, но я знаю все об обслуживании мужчин. Как и моя мама.
– Быть проституткой плохо, – внезапно говорю я.
Я сажусь и начинаю собирать косметику, которая упала в траву. Даниэль испуганно смотрит на меня.
– Ты в порядке? Я просто пошутила. Я бы никогда так не поступила. Если я когда-нибудь окажусь в отчаянном положении, я просто пойду работать в стрип-клуб. Не нужно становиться полной шлюхой, когда ты можешь просто пошевелить задницей и собрать деньги.
Я жму плечами, заставив себя улыбнуться.
– Конечно, я в порядке. Самое время начать работу. Давай пойдём в уборную, а затем начнем, хорошо?
Глава 4
Бекка
Моя первая ночь в «Лосе» началась неплохо, и это было чертовски хорошо, учитывая вчерашние события. Сегодня у меня намечалась насыщенная смена, и я совсем не против такой загруженности. Чем больше я буду занята, тем меньше мне придется думать о ситуации с мамой. Это хорошо, потому что все эти новости заставляют меня думать о Калифорнии, и вызывают воспоминания о необыкновенной ночи с Паком.
Сексуальный Пак. Страшный Пак. Пак, толкающий меня к своему грузовику, с членом, упирающимся в мой живот, рычит мне в ухо... Весь этот судьбоносный поворот становится еще более хреновым, когда я понимаю, что мой лучший секс связан с той болью, страданием и страхом, которые я испытала в ночь, когда мы встретились. Проклятый дар, который продолжает преследовать меня.
Может быть, поэтому Джо не влиял так на меня, он никогда не смог бы причинить мне боль.
«Значит, ты облажалась», – напоминаю я себе.
Не ты первая, не ты последняя. Просто отпусти это.
Тереза начала с того, что раздала каждому из нас тёмно-синий фартук, который и составлял в «Лосе» всю униформу. Первые несколько часов прошли вокруг многочисленных попыток изучить новое меню и компьютерную систему. Блейк приступил к работе через час после меня, и то, что он знал большую часть из меню, уже очень помогало. Мало того, Даниэль способна превратить любую работу в весёлую. Неплохо, потому что зал был забит до отказа.
Смена пошла под откос примерно после десяти вечера. К тому времени наплыв тех, кто пришел поужинать уже спал, а кухня закрылась. Остались лишь полуночные самые отпетые алкоголики – всерьез и надолго. Тогда и появилась группа студентов из Академии Нортвудса.
Я уже немного знала об этой школе, потому что Эрл последний год работал там садовником. Там не было ничего хорошего. Академию основали в конце 90-х, для богатых, избалованных детей, которые должны были учиться в старших классах и колледжах. Их посылали на «лоно природы» богатые родители в качестве альтернативы тюремному заключению. Это делалось для того, чтобы не платить огромные взятки судьям для сохранения кристально чистой репутации.
Конечно, некоторые здесь были просто, потому что приносили неудобства своим семьям. По словам Эрла, в школе учились даже дети кинозвезд. Какими бы ни были причины их приезда в Айдахо, они почти всегда были неприятными и имели полное право называться дерьмовыми.
Эти подростки заработали дурную репутацию в Каллапе и за его пределами за то, что вели себя с местными очень дурно и высокомерно. Эрл всегда говорил мне держаться от них подальше. Я даже слышала истории о том, как девушек заманивали в школу и насиловали. Правда ли? Понятия не имею... Но мне не хотелось это выяснять.
– Они не могут быть достаточно взрослыми, – говорю я Блейку, наблюдая за группой подростков.
К счастью, они разместились в секции Даниэль, так что не моя работа – обслуживать их.
– Почему мы не можем просто выгнать их?
– Мы не знаем, наверняка, сколько им лет, – говорит он, пожимая плечами. – Думаю, у них есть и студенты 22 лет. Онлайн-классы и прочее дерьмо – просто зависит от того, насколько отчаянно они стараются не сесть. Я бы тоже предпочел школу-интернат тюремной камере.
– Ты будешь проверять их документы?
– Конечно нет. У них есть много денег, которые негде тратить. Если нас когда-нибудь спросят, мы просто скажем, что думали, что их проверили. По крайней мере, у некоторых из них должны быть подделки. Это прикроет наши задницы. Помни, что эти маленькие засранцы купаются в деньгах – обучение в академии стоит хренову тучу денег. Мы получим хорошие чаевые и сделаем вид, что никогда их не видели. Все в выигрыше.
Я медленно киваю, наблюдая, как они осматривают тусклый интерьер, указывая на столы, сделанные из полированных, расколотых бревен, и старые знаки безопасности из шахты, расположенные вдоль стен. Даниэль, кажется, чувствует себя комфортно рядом с ними, поэтому я решаю посмотреть на свои столы и заняться делами.
Около десяти тридцати появляется Джо.
Он усаживается у стойки, улыбаясь и обмениваясь приветствиями с Блейком. Даниэль, подмигивая, бросает на меня понимающий взгляд.
Отлично, это как раз то, что мне нужно – моя лучшая подруга в режиме свахи.
Конечно, если бы я захотела быть нормальной, мне бы пришлось как-то преодолеть эту странную одержимость Паком. Может быть, я могла бы сделать это с Джо, притворяться, пока чувство не станет реальным. Не мешало бы попробовать.
Когда в одиннадцать я беру перерыв, Джо попадается мне на глаза. Я улыбаюсь, и он, взяв за руку, выводит меня на улицу. Мы идем через парковку к тому же заросшему участку травы с видом на реку, где я уже бывала. Он садится на стол для пикника и хлопает по месту рядом с ним. Некоторое время мы так и сидим, глядя на тёмную воду, окруженные пением сверчков и кваканьем лягушек. Это должно было быть неловким, но это не так. Быть с Джо – спокойно. Удобно. Нормально.
– Кажется, у тебя всё хорошо, – наконец говорит Джо. – Как новая работа?
– Лучше, чем я думала. Чаевые, и люди хорошие. Наверное, я ожидала, что это будет намного безумнее. – Я тщательно обдумываю свои следующие слова и решаю, что это не убьёт меня, если я попытаюсь немного раскрыться. – Я выросла в сложной ситуации – много драк, ссор и тому подобное. Я думала, что новая работа будет больше похоже на это, но пока – и близко нет.
– «Лось» может иногда становиться ужасным, но бармены на чеку, и у Терезы есть дробовик, который она не боится доставать по мере необходимости. По большей части, это просто выпендривающиеся придурки. Вот несколько лет назад все было действительно ужасно, во время споров по субподрядным соглашениям на шахте Эванса. Тогда они попросили «Серебряных Ублюдков» проконтролировать людей. Все сразу успокоились. «Лось», в некотором смысле – сердце местного сообщества. Это случилось задолго до нас с тобой, но в «Улыбчивой Тесс» произошел пожар, именно тогда здесь все и собрались, чтобы ждать новостей. Люди целыми семьями спали прямо в баре.
Я вздрагиваю, подумав о людях, которые погибли глубоко под землей.
– Я бы никогда не смогла этого сделать – работать в шахте, – тихо произношу я. – Не могу подумать – каково это, застрять под всей этой грязью и камнями. Это тебя когда-нибудь пугало?
– Все не так плохо, как ты думаешь, – отвечает он. – Платят хорошие деньги, которых хватает, чтобы содержать семью. Но я хочу уйти – нет будущего под землей, когда дела идут так как сейчас. Бог знает, сколько еще «Тесс» сможет оставаться открытой.
Снова тишина, затем он протягивает руку, обнимая меня.
– У тебя есть планы на завтра?
– Утром у меня школа, – отвечаю я. – Блейк подвезёт меня.
– Хочешь что-нибудь на ужин?
Я вспоминаю о разговоре с Паком и выбрасываю его в небытие. Очевидно, Джо интересуется мной, и он сексуален, в безопасном смысле, за ним я буду как за стеной.
«Но Пак сексуальнее», – нашёптывают мои предательские мысли.
«Да, но Джо нормальный», – твёрдо напоминаю я себе.
– Почему бы тебе не прийти ко мне, – резко спрашиваю я. – Я приготовлю что-нибудь для нас. Может, даже съезжу в продуктовый, если мою машину уже починили.
– Конечно, – соглашается он. – Что случилось с твоей машиной?
– Сломалась сегодня утром по дороге в школу. Эрл должен ее починить.
– Это хреново.
– Да.
– Ты пропустила уроки?
Сделав паузу, я прислушиваюсь к плеску воды по камням и думаю, как ответить.
– Нет, Пак Редхаус подвёз меня.
Джо не отвечает, и я украдкой смотрю на него. Он кажется задумчивым.
– Думал, ты сказала, что между вами ничего нет.
– Нет, – настаиваю я, желая, чтобы так и было.
Почему я не могу выкинуть Пака из головы?
Какая мать, такая и дочь.
Нет. Я не такая женщина. Я отказалась от такого пути.
– Давным-давно между нами кое-что было, – говорю я медленно, желая, на самом деле, просто солгать. Мама все время так делает. – Но это не было чем-то настоящим. Мало кто знает об этом, но до того, как я приехала сюда, я жила в Калифорнии. Мой отчим был байкером. В его клубе не было особенно милых людей. Там я и познакомилась с Паком.
Джо застывает рядом со мной.
– Значит, ты приехала сюда вслед за ним?
– Можно сказать, что он меня спас. Моя ситуация была не такой уж и хорошей. Он понял это и помог мне выбраться.
– Ни за что бы ни подумал, что он – рыцарь в сияющих доспехах.
Удивленный смешок вырывается из меня на выдохе.
– Нет, это точно не он, – говорю я. – Но он все равно спас меня.
– Так что, все в прошлом? Что теперь между вами?
– Ничего, – говорю я. – Я имею в виду, он, возможно, присматривает за мной. Странным образом, я чувствую себя в безопасности, потому что он рядом. Но он заставляет меня чувствовать себя неловко, когда мы впервые встретились, мне было больно, и отчасти из-за него тоже.
– Звучит сложно.
– Определенно, – признаюсь я.
Сложно. Это хорошее слово. И Джо хороший парень…парень, который заслуживает лучшего, чем притворство. О чём, чёрт возьми, я думала? Я не моя мама – я не пользуюсь мужчинами. По крайней мере, не нарочно.
– Если бы ты спросил меня два дня назад, есть ли что-то между нами, я бы сказала: «ни за что». Там до сих пор нет ничего настоящего… Но, ты мне очень нравишься, Джо, поэтому я буду честна. Он все путает в моей голове, и я не знаю, что к нему испытываю.
Джо медленно кивает, затем грустно улыбается.
– Ты знаешь, я потратил годы на размышления, почему, чёрт возьми, я не могу встретить женщину, которая не играет в игры. Теперь мы здесь, а ты не играешь в игры. Это отстой.
Я толкаю его в плечо, желая быть чуть менее испорченным человеком. Его рука сжимает меня по-дружески.
– Знаешь что, – говорит он. – Давай договоримся так – ты разберёшься со своим прошлым, и если я всё ещё буду рядом и буду тебе интересен, ты дашь мне знать. Но я ищу что-то настоящее и не думаю, что ты готова к этому. Тебе нужно сначала разобраться со своими мыслями, связанными с Редхаусом.
– Это речь «давай просто будем друзьями»? – спрашиваю я. – Слышала, что это как последняя надежда.
Джо смеется.
– Нет, я бы хотел быть с тобой больше, чем друзьями, но я не идиот. Если ты не готова встречаться, я не могу этого изменить. Я бы предпочёл, чтобы ты сначала разобралась с Паком.
– Тут уж ничего не поделаешь, – отвечаю я меланхолично. – У нас с ним нет отношений, и никогда не будет. Я думаю, что ты прав – мне нужно прочистить мозги. А пока мы всё ещё могли бы тусоваться и веселиться.
– Может быть.
Звук мотоциклов пронзает воздух, их одинокие фары освещают нас, когда они въезжают на парковку. Жизнь в доме Тини научила меня многому. К пятнадцати годам я могла нанести удар, сделать минет и приготовить для тридцати человек в любой момент… Я также научилась распознавать звуки некоторых мотоциклов, особенно, если они принадлежали кому-то важному. У меня дома было плохо, но было бы еще хуже, если бы я не знала, где можно спрятаться, когда худшие из них останавливались у нас на ночь.
Пак и его братья, «Серебряные Ублюдки», только что прибыли. Я знаю это наверняка, хотя и не вижу их лиц за бликами огней. Горбатого, как говорится, только могила исправит.
– Твой перерыв закончился, – тихо говорит Джо. – Я провожу тебя обратно.
Он слезает со стола и поворачивается ко мне, помогая спуститься вниз. Мы идем назад по дороге и хрустим гравием, пока байкеры выставляют свои Харлеи в линию. Я отказываю себе в желании найти Пака. Что с того, что я странно им одержима? В нашей жизни полно вещей, которые мы хотим, и которых у нас быть не должно.
Чизкейк. Шоколадный фондан с мороженым на завтрак. Обещание себе, что эта бутылка пива должна стать последней… Ну вы знаете, о чём я говорю – та самая, которая превращает небольшую головную боль в похмелье.
Может быть, в этом и заключается проблема. У меня гигантское пятилетнее похмелье.
Пак опасен словно декадентский, непристойный, полночный чизкейк. Той ночью в моей комнате он остановился, когда понял, что мне больно, и, поверьте, я оценила этот жест, но это была лишь маленькая толика того, что такой мужчина, как он, может хотеть от женщины. Это было слишком для меня, но это не означало, что это не было нормой для него. Моё влечение к нему похоже на тупиковую ситуацию. Впервые в жизни у меня есть вещи, которые я могу потерять, если не вытащу голову из задницы, и похоже сейчас пришло самое время это сделать.
