Текст книги "Обычная история"

Автор книги: Джоанна Нельсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

14

Дэн оторвался от телевизора и посмотрел на Брук, которая, устроившись на уголке софы, вязала. Очень быстро и очень ловко – настоящий профессионал, если такое определение может быть применимо. Он еще никогда не видел, как женщина вяжет, но, оказывается, это весьма умиротворяющее и очень домашнее зрелище. Куда делась воинственная феминистка, вопившая сегодня, что ее посадили под домашний арест, и требовавшая немедленно выпустить ее из плена? Она даже нацепила маленькие продолговатые очки без оправы – два стекла и дужки, а хлопковый свитерок болотного цвета только подчеркивал цвет ее волос с немыслимыми рыжими искрами и зеленые глаза. Взгляд Дэна невольно скользнул ниже, на мелькающие спицы, а потом замер на груди Брук.

Черт побери! – воскликнул он про себя, но глаза упорно не желали отрываться от восхитительного зрелища.

– Почему ты так на меня смотришь? – неожиданно спросила Брук, не поднимая глаз от своего занятия.

– Но ты даже не взглянула на меня.

Она подняла голову и посмотрела на Дэна.

– Ты что-нибудь слышал о периферическом зрении? – сдержанно поинтересовалась она.

– Кое-что слышал, – согласился он, продолжая рассматривать лицо Брук.

Брук лукавила: ни о каком периферическом зрении и речи быть не могло: она просто всей кожей чувствовала, что Дэн смотрит на нее. Брук взглянула на него, полуприкрыв глаза, и тут же испуганно отвела взгляд. От того, что она увидела, у нее сильнее забилось сердце.

– Не знал, что ты умеешь вязать. И не знал, что ты носишь очки… – Дэн поймал себя на мысли, что он еще слишком многого не знает о Брук Стилер и что ему хочется восполнить пробелы.

– Вязать меня научила бабушка, это меня всегда успокаивало. А очки… Мне ужасно не идут эти очки, я знаю… – сказала она, снова поднимая взгляд от своего вязанья. Сквозь продолговатые стекла на него смотрели самые зеленые глаза в мире, – но в них глаза не так устают.

– Нет, тебе очень идут эти очки, – заверил Дэн, чувствуя, что на щеке у него мелко задергался какой-то мускул.

Так всегда бывало, когда он сильно волновался. Сейчас поводов для волнения не было никаких: он просто был наедине с потрясающе красивой девушкой и разговаривал с ней о том, идут или не идут ей очки… Проклятье!

– Успокаивало? – запоздало переспросил он, автоматически уловив какое-то несоответствие. – По какому поводу ты нервничаешь на этот раз?

– Ты считаешь, у меня нет повода? – Брук могла бы ему сказать о его перепадах настроения и всем прочем, но только прерывисто вздохнула и ограничилась полуправдой. – Ты пришел слишком поздно, раненый. Это ли не повод? И вообще вы, детектив Хоук, можете кого угодно свести с ума своими требованиями!

– Ты уже звонила своей подруге? – неловко сменил тему Дэн.

– Пыталась пару раз, никто не берет трубку. – Брук вздохнула и взглянула на часы. – Попробую еще раз.

Этот раз оказался удачным. Глория взяла трубку после второго гудка.

– Глория, привет!

– Брук? Брук, черт побери все на свете, где ты пропадаешь?! – тут же завопила Глория в трубку. – Я уже завалила автоответчик сообщениями и теперь схожу с ума от беспокойства! Я хотела звонить в полицию, Интерпол, ФБР и ЦРУ и объявлять всемирный розыск!

– Я знаю, что ты и не на такое способна! Ну прости, Лори, прости, что я запоздала с этим звонком!

– Ты запоздала! Ничего себе опоздание: несколько дней гробового молчания! Ты даже представить себе не можешь, что я пережила!.. – Брук вздохнула и отставила трубку еще дальше, ожидая, пока пронесется буря. – И почему ты отключила мобильный? Мы же договаривались, что этот вид связи…

– Экстренный. Да, я помню, Лори. – Не могла же Брук сказать, что ее мобильник сейчас неизвестно в чьих руках!

– Тогда в чем… О господи, Брук, у тебя что-то случилось?

– Прости, Глория, но я стала так мало бывать дома, – воспользовавшись короткой паузой, затараторила Брук в трубку, – ты не представляешь, как я занята! Господи, я побывала почти во всех музеях, – вдохновенно солгала Брук, – а Центр Жоржа Помпиду…

– Брук, ты что, влипла в историю? – сухо перебила ее Глория.

Ну вот, так она и знала – Глория мгновенно раскусила ее.

– Да… То есть нет… Не то чтобы… – неловко пробормотала Брук.

– Надеюсь, это не единственный звонок, который тебе позволили сделать из тюрьмы? – еще суше спросила Глория.

– Конечно же нет! – воскликнула Брук.

– И на том спасибо.

– Лори, со мной все в порядке, честное слово. Только я бы хотела попросить, чтобы ты пока не звонила нам домой. Я буду сама тебе звонить.

– Хорошо, хорошо, – проворчала подруга. – Надеюсь, там есть кому за тобой присмотреть.

– Вроде того… – пробормотала Брук, разглядывая из своего укрытия сидящего на софе Дэна. Дэн добросовестно смотрел на экран телевизора, но Брук казалось, что она чувствует его напряжение… О, это становится почти невыносимым!

– Надеюсь, он хотя бы симпатичный?

Это Дэн симпатичный? Он просто загляденье… «Загляденье» неожиданно повернуло голову и застало Брук за разглядыванием своей персоны. Брук немедленно залилась краской и поспешно отступила на кухню.

– Глория, ты меня смущаешь, – увильнула она от ответа, не испытывая желания рассказывать о Дэне. Ведь все было так ненадежно и зыбко…

Если вообще что-то «было», а испытываемые Брук чувства не плод ее воображения. И еще существовали чувства самого Дэна, для которого она вообще могла ничего не значить, Брук ведь этого совершенно не знала.

– Значит, симпатичный, – констатировала Глория на том конце провода, прерывая мысли Брук на самом интересном месте. – Ладно, Брук, пока. Будем держать связь.

– Пока, Глория, целую.

Брук положила трубку и только потом вспомнила, что даже не спросила, как у Глории дела и есть ли успехи. О, она все-таки ужасная эгоистка! Брук посмотрела на телефон, но перезванивать не решилась. Глория уже успокоилась тем, что с Брук все в порядке, и на радостях ограничилась минимумом информации. А если Брук перезвонит, то Глория уже придет в себя и устроит ей допрос с пристрастием. Она позвонит завтра, и они будут говорить только о проблемах Глории!

– Как дела у твоей подруги?

– Отлично… Но она пока не решила, когда возвращается, – добавила Брук, понятия не имевшая о планах Глории.

Но Дэн отделался коротким «хорошо» и снова уставился на экран.

Брук еще немного повязала, бросая на Дэна короткие взгляды и тихонько вздыхая, но футбольный матч был гораздо предпочтительнее надоедливой особы Брук Стилер, которая уже успела изрядно намозолить глаза Дэну Хоуку и к тому же самым наглым образом оккупировала его квартиру. Брук постаралась тихо и незаметно улизнуть в спальню и долго лежала, не в силах уснуть.

Дэн вполне мог уже устать от меня, решила Брук, всякое благородство имеет свои границы, а я, кажется, этих границ уже достигла… или вот-вот достигну. Вряд ли Глория пробудет в Марселе больше чем несколько дней, так что совсем скоро нам с Дэном нужно будет расстаться. Ну, его это, конечно, обрадует, а вот меня… От одной мысли о скором расставании она едва не пустила слезу. Брук перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку.

Грустные мысли не отпускали Брук и на следующий день, сделав почти больной. Уже с утра Брук чувствовала себя уставшей и разбитой и почти весь день провела у телевизора, вяло переключаясь с канала на канал. Хандра для Брук была редкостью и длилась, как правило, не дольше одного дня. Но сейчас она почему-то стала опасаться, что именно этот приступ хандры может затянуться. Ближе к вечеру Брук приняла душ, а потом отправилась на кухню. Она только-только вымыла и почистила овощи для салата, как входная дверь распахнулась, ударившись о стену. А потом раздался крик Дэна, заставивший ее вздрогнуть:

– Брук!

Брук онемела и оцепенела от странной тоски, прозвучавшей в голосе Дэна.

– Я здесь, – хрипло выговорила она, выходя из кухни.

Дэн, стоявший посреди гостиной, оглянулся с таким видом, что Брук невольно попятилась.

– Что?.. Что случилось?

В два шага он настиг ее, схватил за плечи и тряхнул.

– Где ты была? – зарычал Дэн и снова тряхнул девушку.

Он был слишком близко и при этом так грозен, что у нее снова отнялся язык. Брук, неотрывно глядя в его злое лицо, молчала и безуспешно пыталась освободиться.

Дэн даже не заметил ее попыток.

– Ну?!

– Что-то случилось? – наконец выдавила она, пораженная его странным поведением.

– Случилось! Я же запрещал тебе выходить из дома! Где ты была?

– Здесь, где же еще!

– Не лги мне, дверь была открыта!

– Может, ты забыл ее запереть? Клянусь, я даже не подходила к двери. Дэн, что ты делаешь? Мне больно…

– Не выходила? – Он задохнулся. – Не выходила? Я столько раз звонил, но трубку никто не брал, черт побери!

– Трубку? Я принимала душ… Дэн, я не понимаю, из-за чего ты так разозлился.

Некоторое время Дэн стоял совершенно неподвижно, а потом как-то сник.

– Пострадала еще одна девушка.

Брук испуганно охнула.

– Она?..

– Она жива. Черт, это случилось всего в квартале отсюда. По рации передали приметы: хрупкая, рыжеволосая… Я подумал… Нет, проклятье, я был уверен, что это ты!

– Дэн, со мной все в порядке.

– Да, – скривившись, подтвердил он.

– Может быть, теперь ты все-таки отпустишь меня?

– Что? – Только сейчас Дэн обнаружил, что сжимает Брук, и медленно разжал пальцы. – Прости… – пробормотал он.

– Ничего, – быстро ответила девушка, стараясь незаметно растереть ноющие предплечья. Это оказалось не так уж и сложно, потому что Дэн неотрывно смотрел в ее лицо, словно забыв обо всем. И он по-прежнему был слишком близко.

– Что? – застыв, едва слышно выговорила Брук.

– Я здорово испугался, – так же тихо проговорил он. – Не знаю, что со мной было бы, если…

«Испугался» – это еще мягко сказано: он почти потерял голову от страха. Услышав сообщение, едва не сошел с ума: диспетчер назвала улицу, и Дэн понял, что это всего в квартале от его дома. Он боялся думать о том, что уже поздно, он просто не мог думать о том, что опоздал! Жак сразу все понял и приказал – приказал, хотя был младше по званию! – Дэну ехать и проверить свою квартиру, а сам отправился на место происшествия. Увидев Брук целой и невредимой, Дэн едва не рухнул от облегчения, но все эмоции, скопившиеся в нем, внезапно забурлили, стали искать выход и выплеснулись, как вспенившееся шампанское.

– Этого же не случилось… – тихо сказала Брук. Она по-прежнему не отрываясь смотрела в лицо Дэну.

Он снова прибежал ее спасать. Ее затопила волна нежности и тревожного волнения. Этот большой и сильный мужчина по-настоящему испугался, он оказался уязвимым и чувствительным, а вовсе не толстокожим и холодным. Брук показалось, что внутри у нее закипает вулкан. Горло сдавило так, что стало трудно дышать. Господи, кажется, сейчас она расплачется от избытка чувств!..

– Брук… – прошептал Дэн, и время остановилось.

Брук смотрела в его глаза, ставшие почти черными, а ее рука, словно сама по себе, легонько коснулась его щеки. Щека была прохладная и чуть-чуть колючая, и гладить ее было очень приятно. Так приятно, что вдоль позвоночника стало немного щекотно от побежавших вниз, к пояснице, мурашек. В глазах Дэна появилось новое выражение, жаркое и голодное, словно там, в глубине его глаз, разлилось ненасытное пламя. Это пламя стало просачиваться в нее, и губы Брук приоткрылись. Дэн почему-то медлил, его лицо приближалось неторопливо, словно нехотя, и Брук, не выдержав напряжения, судорогой сводившего живот, тихо выдохнула:

– Дэн…

И только тогда он, тихонько зарычав, стиснул ее спину и впился в губы настойчивым, жадным поцелуем.

Ответный протяжный стон был лишь слабым отголоском бушевавшего внутри нее пожара. Невозможно было выразить всю глубину и остроту пронзающих все существо Брук ощущений. – Все представления Брук о «правильных» поцелуях, которые должны были нравиться ей, были мгновенно развенчаны. Не она ли говорила Глории, что, когда в кино два актера пытаются изобразить страстный поцелуй, появляется ощущение, будто она присутствует на пиршестве каннибалов или на обеде вампиров?! Сейчас Брук была этим «обедом»: в поцелуе Дэна не было ни неторопливости, ни осторожности, ни даже нежности – только бешеное желание и всепоглощающая страсть. Но вопреки прежним собственным заверениям это не только не оттолкнуло Брук – она наслаждалась этими поцелуями и хотела еще и еще…

Резкий пронзительный трезвон заставил их отпрянуть друг от друга. В голове Брук стоял туман, и только через несколько секунд девушка сообразила, что это звонок телефона, который лежал в нагрудном кармане рубашки Дэна.

– Ты с ума сошел! – не слишком уверенно и после огромной паузы прошептала Брук, кончиками пальцев дотрагиваясь до горевших губ.

После чего запоздало решила, что и она, кажется, заодно с Дэном тоже сошла с ума. Телефон продолжал звонить.

– Прости. – Резким движением Дэн выхватил из кармана трубку и рявкнул: – Да!

Брук наклонила голову, чтобы спрятать невольную улыбку: Дэн казался растерянным, взъерошенным и очень милым.

– Да, я знаю. Здесь все в порядке, – отрывисто сказал он, выслушал ответ, а потом нажал «отбой». – Брук… Мне уже пора, рабочий день еще не окончен.

– Да, конечно. – Она решила, что теперь Дэн выглядит расстроенным. – Иди.

Брук и сама сильно расстроилась, потому что на этом все не должно было закончиться. После такого поцелуя должны следовать другие, может быть, более страстные, может быть, наоборот, успокаивающие. А еще нежные слова, мягкие, бережные прикосновения и взгляды: пылкие – его и робкие – ее… Ох, как разбушевалась фантазия! Брук с трудом отогнала наваждение.

– До вечера, Брук.

– Да вечера. Не задерживайся.

Глядя на дверь, закрывшуюся за Дэном, Брук не смогла сдержать широкой, почти идиотской улыбки. Конечно, это всего лишь приступ временного помешательства на фоне стресса… Иначе, будучи в здравом уме и твердой памяти, Брук никогда бы не пришла к выводу, что встреча с Дэном Хоуком произвела на нее слишком ненормальное воздействие, и обстоятельства, их столкнувшие, здесь совершенно ни при чем! Она хотела в своей жизни чего-то невероятного и романтичного и вот получила! Правда «невероятного» было гораздо больше, чем «романтичного». А еще было много «волнующего», «опасного», «непонятного» и прочего в том же духе… Брук даже не представляла, сколько сопутствующих чувств и ощущений может принести ей эта встреча, но ее это почему-то не беспокоило. Совсем не беспокоило!

15

Несмотря на собственные слова, что рабочий день не закончен и звонок Жака, который сообщил Дэну, что пострадавшая вовсе не Брук, и велел приезжать в участок, Дэн долго сидел в машине. Машина была не припаркована, а просто брошена возле подъезда. До того ли ему было, когда он неотрывно думал только о том, что с Брук что-то случилось? Сначала он гнал с непозволительной скоростью, потом бросил машину почти посередине проезжей части, за одну секунду взлетел на свой пятый этаж и обнаружил, что входная дверь отперта… Даже сейчас у Дэна слегка похолодели руки, и он едва не сморщился от досады. Кажется, он становится истериком. Или уже стал!

Проклятье, он так хочет, чтобы все это закончилось! Или не хочет?.. Дэн пока не мог до конца разобраться в том, чего именно он желает. Наверное, для начала разобраться в этом деле и поймать Люка – вот с этим все ясно, а дальше сплошной туман и неразбериха. Абсолютно точно он знал одно: Брук заноза, которая уже влезла в его сердце. Еще немного – и он совсем пропал. И так же точно он знал, что у них ничего нет и не может быть общего, они совершенно разные: он детектив и волк-одиночка, она хрупкая девочка, которая почти ничего еще не понимает в жизни.

За свои тридцать два года Дэн ни разу не влюблялся, и всю эту любовную чушь считал неудачной выдумкой слабохарактерных типов. В отношениях с женщинами он не терпел никаких заморочек, все должно быть предельно ясно, честно и никакой ерунды вроде «малиновых взглядов» и «томных вздохов». В этом отношении Надя идеально подходила ему: она не суетилась, не придумывала того, чего нет и быть не может, – то есть прекрасно знала установленные им правила.

При мысли о Наде он едва не скривился. Он так и не позвонил ей, хотя обещал, а Дэн Хоук всегда выполняет свои обещания. Точнее выполнял, пока в его жизни не появилась эта рыжеволосая ведьма и не заставила забыть обо всем на свете. Он даже уже несколько дней приходит домой слишком рано, словно исправный семьянин, покупает в магазине продукты и вытирает возле двери ноги о коврик, потому что в его квартире теперь каждый день чистый пол и вообще ни одной пылинки.

А ведь еще неделю назад его совершенно не заботили такие приземленные вещи. Он был весь в работе, а теперь почти не может толком сосредоточиться, думает о ней по десять… Нет, по двадцать или тридцать раз на дню, а в конце работы сломя голову несется домой, предвкушая ужин и вечер в ее обществе и стараясь игнорировать понимающие ухмылки Жака! О господи, до чего он дошел! Как может скрутить здорового парня буквально за несколько дней такая рыжеволосая пигалица без всякого вооружения и снаряжения и не совершая при этом видимых захватнических действий?! Продолжая испытывать досаду и какую-то саднящую тревогу, Дэн завел двигатель, развернулся под запрещающим знаком и направился в участок.

Брук проснулась от того, что Дэн ходил по гостиной. В этот раз ничего не падало, но ее сон оказался слишком чутким. Пока Дэн был в душе, Брук встала и приготовила ему завтрак. Она думала о том, почему вчера он так задержался. Конечно, он детектив и у них, возможно, ненормированный рабочий день… но вернуться в час ночи?! Из-за этого она плохо спала и рано проснулась. Дэн вышел из душа и взглянул на нее так, словно завтрак в ее исполнении был невесть каким событием, однако Брук выдержала этот взгляд. Дэн первым отвел глаза и сел за стол. Его движения были довольно резкими, и Брук не удержалась.

– Ты нервничаешь уже с утра… – сказала она, ставя перед ним тарелку с яичницей.

– Что это значит? – проскрипел он.

– Это из-за… вчерашнего?

– Нет, – солгал он, не совсем, впрочем, уверенный, что именно Брук имеет в виду: то ли вчерашнее нападение на девушку, то ли их поцелуй в гостиной. И по ее безмятежному лицу он тоже ничего не мог прочитать, хотя раньше для него это не представляло никакого труда.

– Мне кажется, ты не совсем… искренен. Вот видишь! – с легкой назидательностью в голосе добавила Брук и поймала его непонимающий взгляд.

– Что?

– Своими действиями ты полностью опровергаешь это утверждение. Ты уже два раза посолил яичницу, хотя даже не попробовал ее. Я уверена, что теперь ее просто невозможно есть. Тебя что-то очень сильно беспокоит. Что-то еще случилось, Дэн?

– Куда уж больше, – пробормотал он, не глядя на Брук.

На него и правда свалилось все, что можно: газетчики, недовольство шефа, еще одно нападение, неизвестный «гость», посетивший квартиру Брук… К этой грандиозной куче проблем добавилась еще одна – самая большая: Брук. И если с предыдущими задачами рано или поздно он все равно справится, что ему делать с Брук, он просто ума не мог приложить!

– Не хочешь рассказать?

– Нет.

Брук этот ответ не смутил и не остановил.

– Знаешь, однажды я читала статью известного психолога, – она повесила кухонное полотенце на плечо и присела на краешек стула напротив Дэна, – и там было написано, что если проблему произнести вслух, то это может помочь в ее решении. Кроме того, вообще вредно копить в себе негатив. А если ты расскажешь мне, то хотя бы избавишься от части негатива, даже если не решишь проблему.

– Мне это не поможет.

Это было так же точно, как и то, что его зовут Дэн Хоук.

– Но ты даже не попробовал!

Дэн посмотрел на нее самым суровым взглядом. Ох и упрямая она! Но разве он мог обсуждать с ней свою работу? И разве мог он сказать: ты меня беспокоишь? Ты постоянно рядом, а я даже не могу позволить слишком приблизиться к тебе, потому что боюсь сорваться и не сдержать собственное слово. Или напугать тебя. Слова рвались из него, и Дэн предпочел произнести только половину: вторую часть того, что его беспокоило и что напрямую касалось самой Брук. К тому же этот разговор мог его остудить и отвлечь от опасных мыслей о сидящей напротив девушке…

– Мы считаем, что вчерашнее нападение не было работой Люка, – выдавил он. – Кто-то другой, воспользовавшись газетной шумихой, попытается замаскировать собственное преступление.

– И что это значит?

– Это значит, что Люк где-то затаился и выжидает.

– Это плохо?

– Как посмотреть. Он больше не совершал преступлений – это хорошо.

Только это и было хорошо. В Дэне бушевало бешеное желание поймать этого сукиного сына как можно быстрее. Немедленно! Его беспокоило это «молчание». Люк начал какую-то неумелую игру, пробравшись в квартиру Брук и оставив там послание на стене. К тому же Дэн не сказал Брук, что на ее автоответчике кроме сообщений от Глории было оставлено еще несколько посланий, где неизвестный абонент молчал и только сопел в трубку. Полиции удалось узнать, откуда были сделаны звонки: все из телефонов-автоматов, находящихся в тех районах, где Люк совершал предыдущие преступления, и все они были сделаны на следующий день после нападения на Брук. Так что наверняка это был Люк. И вот уже почти неделю – молчание. Ни новых звонков, ни продолжения игры.

– Но ты же сказал, что он снова побывал в моей квартире. Значит, он не выжидает, он…

– Я не сказал, что это Люк побывал, – раздраженно заметил Дэн. – Я сказал, что в вашу квартиру опять залезли. И даже тот факт, что Люк был там в тот день, вовсе не означает, что это он устроил весь этот погром!

– Но… – У Брук не нашлось слов, и она нервно разгладила край скатерти, а когда Дэн проследил за этим движением, спрятала руки, стиснув их в крепкий замок на коленях.

– Он никогда не брал вещи девушек, на которых нападал, не брал деньги и другие ценности. У вас из квартиры пропали деньги, кредитки и твой мобильный телефон.

– Да, но ведь мою сумку Люк украл!

– Но потом он ее вернул!

– Без мобильного и записной книжки!

– А если предположить, что некто пробрался в квартиру после Люка, взял деньги, кредитки и вытащил из сумки мобильный?

– Господи, но кто это еще может быть? Может, этих маньяков там целая банда? – пробормотала Брук, и Дэн понял, что зря он не сдержался и начал этот разговор.

Он не должен был делиться с ней фактами, сомнениями и своими соображениями. Он не должен был начинать этот разговор. Не только потому, что Брук не причастна к нему и его работе, а еще из-за того, что ему следовало помнить о том, что она слишком сильно реагирует на все, что касается этого дела. Так что обсуждение подобных вопросов вкупе с ее впечатлительной натурой вполне может привести к тому, что у Брук снова будет ночной кошмар.

Оба задумались, забыв об остывающей пересоленной яичнице и о том, что Дэн уже опаздывает на работу, и невидящими взглядами уставились в противоположные стены над головами друг друга. Наверное, со стороны это выглядело достаточно смешно… Но опомнившейся Брук было совсем не до смеха.

– Ладно, мне уже пора. – Дэн отодвинул тарелку и встал.

– Но ты даже не позавтракал.

– На работе выпью кофе, – пробурчал он и ушел.

В этот вечер он снова задержался. Брук занимала себя, как могла: убралась, посмотрела телевизор, позвонила Глории – подруга сказала, что пробудет в Марселе несколько дней, не уточнив, сколько именно, – и вот уже часов шесть коротает время за вязанием. Если дело так и дальше пойдет, то этот свитер она свяжет дня за четыре, хотя раньше аналогичная работа отнимала у нее пару месяцев.

Брук услышала, как открылась входная дверь, и отложила спицы.

– Привет.

– Привет. У нас есть что поужинать?

– Да, конечно, – сказала Брук, отметив, что Дэн выглядит неважно.

К тому же он снова был мрачен и явно чем-то озабочен. Он просто устал и перенервничал, решила Брук, но все равно внутри заворочалось какое-то смутное тревожное чувство… Она ощутила, что что-то изменилось и, кажется, не в лучшую сторону. Знать бы только, чем это грозит ей!

Брук накрыла на стол. Сегодня она особенно постаралась, но Дэн ел с таким видом, словно Брук на ужин приготовила вымоченные отруби.

– Блажен, кто праздник жизни рано оставил… – пробормотала Брук, и Дэн перестал жевать.

– Прости?

– Это из Пушкина, – смущенно пробормотала Брук.

– Кто это? – равнодушно поинтересовался он.

– Ты не знаешь, кто такой Пушкин? – почти ужаснулась Брук.

– Нет, а должен?

Девушка подозрительно взглянула на Дэна. Он шутит?

– Конечно! – убежденно сказала она. – Пушкин – великий русский поэт.

Дэн только пожал плечами. А вид у него был совершенно незаинтересованный.

– Ты знаешь, я целый год посвятила изучению русской литературы, – сообщила Брук.

Он замер, не донеся вилку до рта.

– Зачем?

Откуда Дэну было знать, что Брук Стилер была бы не Брук Стилер, если бы шла легкими путями: она была настоящая мастерица усложнять собственную жизнь. С тем же усердием, что Глория свои актерские курсы, в свободное от работы время Брук посещала курсы по изучению русской литературы девятнадцатого века.

В кругу своих знакомых Брук нашла бы больше понимания, если бы занялась изучением китайского языка. Но русская литература – это уже, извините, слишком! Подумать только: изучать русскую литературу девятнадцатого века!

– Для самообразования. А Глория даже участвовала в спектакле по произведениям русского автора Че-хо-ва. – Фамилия этого русского далась Брук с явным трудом.

– Все это абсолютно бесполезное времяпровождение, – самым убежденным тоном заявил Дэн.

– Ты считаешь, что только служба в полиции приносит людям пользу?

– Почему, есть много других профессий, нужных обществу. И чем ты теперь собираешься заниматься после года изучения русской литературы?

Вообще-то у Брук имелась обычная работа – она была воспитателем в детском саду, а русская литература была всего лишь любимым увлечением, но Дэн, похоже, решил, что она просто занимается ничегонеделаньем и при этом пускает пыль в глаза, пытаясь блеснуть своей образованностью.

– Изучением наскальных изображений в пещерах австралийских гор, – съязвила Брук, хотя у нее были вполне определенные планы на будущее, о чем знала пока только Глория.

Брук решила получить еще и юридическое образование, что не только было весьма актуально в век процветающих мошенников, но и казалось девушке очень интересным. Она вовсе не сожалела о том, что получила профессию педагога, просто в один прекрасный момент она поняла, что этого ей мало, что нужно стремиться к чему-то большему. В любом случае два образования лучше, чем одно, и без работы она уж точно не останется!

– В Австралии нет гор, – сообщил ей Дэн с самым компетентным видом.

– А вот и есть! – Брук представилась отличная возможность блеснуть эрудицией. – Массив Айерс-Рок, где найдены наскальные рисунки аборигенов.

– Ишь, ты! – с легкой насмешкой произнес Дэн.

– Ты ужасно невежественен в самых разных вещах.

– Возможно, – согласился он как ни в чем не бывало. – А ты довольно прилично для образованного человека готовишь.

– Спасибо, – ехидно произнесла Брук, – для полицейского ты чересчур вежлив.

– Всего лишь небольшая любезность…

– Иногда ты заходишь чуть дальше, и твои любезности становятся чуть больше… Как это было вчера. – Произнеся это, она едва не откусила себе язык.

– Только не вздумай ничего придумывать себе! – после огромной паузы предупредил Дэн, хмурый, как грозовая туча.

Брук с легким испугом подумала, что он все-таки видит ее насквозь. Но как, скажите пожалуйста, такое возможно? Неужели он видит, что творится в ее голове, как трепещет внутренне, когда вспоминает тот сумасшедший жгучий поцелуй, и сколько всего она придумала, когда он ушел?!

– И что, по-твоему, я могу себе придумать? – ругая себя на чем свет стоит и избегая смотреть на Дэна, выговорила Брук.

– Ты все поняла, Брук, так что хватит притворства!

Вся предыдущая непринужденность их разговора рассеялась как дым, и Брук поняла, что вот-вот станет жарко.

Она точно знала, что для нее же будет гораздо лучше, если она сейчас промолчит, но странным образом не могла контролировать собственный язык и эмоции. Словно внутри нее проснулся чертенок, который провоцировал ее произносить все эти слова.

– Нет, я не поняла. Может, ты мне растолкуешь?

Дэн насупился и взглянул на девушку так, что она поёжилась.

– Послушайте, мадемуазель Стилер… Уж не знаю, кто или что поспособствовало тому, что ваша голова забита всякой ересью, но уверяю вас, что будет гораздо лучше, если вы заполните ее каким-то другим, более практичным содержанием!

Брук едва не задохнулась от возмущения. Это было неслыханное оскорбление!

– Дыши глубже, – посоветовал Дэн, видя, как она несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот.

Господи Боже, да она, деликатнейший человек, мягкая и романтичная натура, у которой любое проявление насилия вызывает острое неприятие, кажется, сейчас придушит этого… этого мужлана… прямо на месте, голыми руками!

– Полегче, мадемуазель Стилер, – насмешливо сказал Дэн, с невероятной легкостью угадав ее намерения, но глаза у него были злые и холодные.

Брук так сжала пальцы, что ногти впились в кожу ладоней. Этот разговор совсем неожиданно перерос в масштабные боевые действия. Оказалось, что они оба вспыхивают как порох. Ну, для Брук это еще простительно: целыми днями взаперти, наедине со своими переживаниями. Тут не только вспыхнешь – взвоешь! Но Дэн!.. Как он мог?!.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном! И не смей мне указывать, что делать! – дрожа от негодования, выпалила Брук.

Благоразумия ей всегда было не занимать, благоразумия и хладнокровия, которые сейчас непонятным образом куда-то испарились, и Брук превратилась в подобие одичавшей кошки.

Дэн отбросил вилку, глубоко вдохнул, а потом резко выдохнул. У Брук возникло впечатление, что он медленно считает про себя, чтобы успокоиться и не наговорить чего-нибудь. Или не придушить ее на этом самом месте. А потом он сжал губы и взглянул на нее так убийственно, что Брук моментально поняла, что этот взгляд был призван испепелить ее заживо.

О, именно такими взглядами неистовые любовники «прожигали» своих дам в бесконечной череде романов, прочитанных Брук. Сначала они испепеляют их ненавистью, которая ближе к концу произведения превращается в самую пылкую любовь, и все кончается свадьбой. Она рано или поздно примеряла эту «роль» ко всем особям мужского пола, которые проявляли к ней, по выражению Глории, «интерес с продолжением». И каждый раз Брук убеждалась, что это не ее «принц».

Только на этот раз все гораздо сложнее: Дэн явно не подходит под стандартную классификацию, он просто другой. Но ведь на жизненном пути Брук еще никогда не встречались подобные экземпляры. После этой безумной вспышки Брук почувствовала безнадежность и какое-то опустошение.