Текст книги "Только твоя"

Автор книги: Джоанна Лэнгтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Гвидо был настолько погружен в свои мысли, что не отреагировал на ее слова.

– Вот только одно не укладывается у меня в голове... – задумчиво произнес он.

– И что же это?

– Любая нормальная женщина, и в особенности итальянка, сделает все, чтобы защитить свою репутацию. Почему ты не сказала, что осталась невинна, когда мы встретились на следующий день?

Корделия скептически посмотрела на него.

– Ты это серьезно? Неужели ты думаешь, что твое мнение волновало меня настолько, чтобы унизиться до оправданий?

– Ты видела меня в клубе с той блондинкой? – вскинул глаза Гвидо, до которого постепенно начинало доходить, что произошло на самом деле. – Значит, ты пошла с Умберто в машину, чтобы отомстить мне?

Она покраснела, сообразив, что выдала себя, и попыталась отвернуться, но он схватил ее за руку.

– Почему ты не хочешь мне все рассказать? Я ведь почти ничего не помню о той ночи.

Корделия изумленно посмотрела на него.

– Думаю, кто-то добавил спиртное в мой сок, – пояснил Гвидо. – Если ты видела меня с Ниной, значит, это было как раз перед тем, как я вырубился.

Она медленно покачала головой.

– Ах, вот как? Знаешь, моя мать, может, и поверила бы в такую байку, но не я!

Он задумчиво сдвинул брови и возмущенно посмотрел на нее.

– Ты хочешь сказать, что я лгу?

– Угадал! Ну как, чувство, что ты никого не можешь убедить в своей правоте, не из самых приятных, а?

Воспользовавшись тем, что он ослабил хватку, Корделия перевернулась на бок и уткнулась лицом в подушку.

Гвидо гортанно выругался.

– О, какие мы чувствительные! – издевательски прокомментировала она, приподняв голову.

– А ты – расчетливая ведьма!

– Ты не забыл, где тут дверь? – холодно спросила она. – Можешь воспользоваться ею.

Но вместо этого Гвидо запустил длинные пальцы в блестящие пряди ее темно-рыжих волос и притянул к себе ее лицо.

– Ч-что ты делаешь? – заикаясь, воскликнула захваченная врасплох Корделия.

– Скажи мне “да”... по-итальянски, – настойчиво потребовал он, гипнотизируя ее своими янтарными глазами, и стал жадно целовать в губы.

Голова у Корделии закружилась, взрыв желания охватил ее. Она готова была не дышать, лишь бы не отрываться от его рта даже на секунду...

– С этой минуты мы больше не будем говорить о прошлом, – предупредил ее Гвидо, раздеваясь.

Корделия ответила горящим страстью взглядом, с трудом преодолевая желание самой сорвать с него одежду.

– О чем задумалась, моя голубка? – спросил он, опускаясь рядом и накручивая на палец прядь ее волос.

– Ни о чем... – поспешно ответила она и потянулась к нему.

Сердце ее забилось как сумасшедшее, словно она готовилась к смертельно опасному прыжку, и, легко проведя пальцами по его черным волосам, она неловко прижалась к горячему мужскому телу.

Гвидо молча притянул ее к себе и кончиком языка скользнул в приоткрытые губы, приглашая к эротическим играм. Потом он отодвинулся, сорвал с нее покрывало и лег сверху.

– Я мог бы спросить, как тебе больше нравится, – охрипшим голосом произнес он, глядя на нее горящими глазами. – Но ты еще многого не знаешь. Нам с тобой предстоит сделать много открытий, голубка моя.

Обезумев от непреодолимого желания, Корделия шевельнулась, открываясь ему, и он, дразня, потерся губами о ее губы. Она страстно поцеловала его и вдруг представила, как он лежит, распластавшись на постели, и делает все, что ей хочется.

– С другой стороны, мы могли бы прямиком отправиться к финишу... на этот раз, – небрежно заметил он.

– Пожалуйста!.. – взмолилась Корделия.

Глава 7

Какие-то звуки пробились к сознанию Корделии сквозь сон, и она заставила себя поднять веки.

Шторы были раздвинуты, и каюту заливал яркий солнечный свет. Девушка повернула голову и увидела Гвидо.

Ее охватило непередаваемое ощущение счастья. Каждый раз, оказываясь в его объятиях в течение этой ночи, она испытывала это чувство, но, хотя уже успела привыкнуть к нему, все равно наслаждалась.

Солнечный лучик вспыхнул в черных волосах Гвидо, словно лаская, коснулся его сильного плеча и прошелся по загорелой спине. Корделия сонно улыбнулась, глядя, как он натягивает джинсы. Она перекатилась к краю кровати, легла на живот и, подперев голову рукой, спросила:

– Который час?

– Два пополудни. Мы уже почти сутки не ели и не выходили из каюты. Думаю, команда считает меня сексуальным гигантом, – суховато усмехнулся он.

– Я-то уж точно! – невольно вырвалось у Корделии.

Повисла долгая пауза, и она покраснела, вдруг с опозданием сообразив, как грубо прозвучало это интимное признание при дневном свете.

– Это действительно было хорошо, – без всякого выражения подтвердил Гвидо. Он говорил словно о вкусной еде или приятной прогулке, и все ее восторженное настроение куда-то бесследно испарилось. – Впрочем, иначе и не должно было быть, – пожал плечами он. – Я всегда знал, что мы будем сексуально совместимы.

Корделия крепко сжала дрожащие губы. Она вдруг почувствовала озноб, и ее обнаженные руки покрылись гусиной кожей. Побледнев, девушка прошептала:

– Я думала, мы стали лучше понимать друг друга.

– Только в постели, – отчеканил Гвидо. Корделии показалось, что он всадил ей нож между ребер и теперь она истекает кровью у него на глазах.

– Ясно, – сдержанно ответила она.

– Я уеду на несколько дней, – холодно сообщил он. – Не спрашивай, когда вернусь. Я не знаю.

– Надеюсь, это случится не очень скоро, – искренне заверила его она. – Я позвоню тебе, если окажется, что я беременна. Так что, возможно, возвращаться не будет необходимости.

Гвидо уже стоял у дверей, но при этих словах мгновенно развернулся, уставившись бешеным взглядом в ее покрасневшее от обиды лицо.

– Дело в том, что твое усердие может оказаться бесплодным, – сказала Корделия и пояснила, с горьким удовлетворением отмечая, что ей удалось разозлить его: – Возможно, сейчас не самое подходящее время для зачатия.

– Господи! Да как ты можешь быть такой грубой?! Ты не смеешь говорить о нашем будущем ребенке в таком оскорбительном тоне.

– Ох, извини. – Она сама себя не узнавала. В нее словно какой-то бес вселился. – Я совсем забыла, какой ты чувствительный и впечатлительный малый.

Гвидо сжал кулаки, и она поняла, что нашла его самое уязвимое место.

– Ты моя жена! – рявкнул он.

– Не-ет, не жена, – нежным голосом возразила Корделия, – а только партнерша.

Ярость душила ее. Она не собиралась прощать ему ничего. Ни сегодня, ни впредь.

Он пристально посмотрел на нее, и в его глазах она прочитала вызов.

– Чего ты добиваешься? – спросил он. – Хочешь, чтобы я потерял над собой контроль и ударил тебя? Тогда ты смогла бы развестись со мной и получить свободу вместе с миллионами Джакомо... Об этом ты мечтаешь?

Корделия на минутку задумалась и вдруг осознала, что перспектива стать свободной и богатой почему-то перестала привлекать ее.

– Так вот, теперь уже поздно, – издевательски заметил Гвидо. – Надо было думать раньше, до того, как ты подписала брачный контракт.

– Извини? – не поняла Корделия.

– Если ты вздумаешь уйти, бросив наших детей, то окажешься такой же нищей, как до замужества, – с мрачным удовлетворением сообщил он. – Мои адвокаты говорили, что ты никогда не подпишешь контракт, содержащий такое условие, что устроишь истерику, как только это прочитаешь... Но я был спокоен – ведь они не знают тебя так, как я.

– О Боже! – прошептала она.

Бросив на нее торжествующий взгляд, Гвидо подошел к двери.

Значит, он собирается использовать наших будущих детей как оружие против меня, осенило Корделию. Но тогда мы уже не партнеры. Тогда я становлюсь его собственностью!

– Как ты можешь ненавидеть меня столько лет? – с горечью бросила она ему в спину.

Гвидо обернулся, и от его взгляда на нее повеяло мертвенным холодом.

– Когда-то я любил тебя, – сказал он и вышел.

Прошло три дня, и Корделия перестала плакать.

“Когда-то я любил тебя”. Эти слова Гвидо произнес с такой мрачной и глубокой искренностью, что они звучали в ее ушах и после его отъезда. Они перечеркивали ее представления о прошлом и вносили смятение в душу, так что она потеряла аппетит и сон.

Поначалу Корделия готова была убить Гвидо за то, что он признался в этом с опозданием в десять лет; потом за то, что он улетел, не оставив ей ни адреса, ни номера телефона...

Почему он уехал? И куда? – гадала она.

Между тем, яхта продолжала свое плавание, нигде не останавливаясь. Корделия успела ознакомиться с гимнастическим залом, сауной, плавательным бассейном, библиотекой... Она постепенно привыкла к роскоши и вышколенной прислуге, которая появлялась по ее зову в любое время дня и ночи.

Если она хотела развлечься, то могла посидеть в баре или послушать музыку. Если ей нужно было позвонить матери, к ее услугам была радиосвязь с любой точкой земного шара...

Впрочем, Корделия не слишком часто им пользовалась, потому что тогда ей пришлось бы лгать, а она никогда не умела этого. Что сказать Мирелле? Что она восхитительно проводит свой медовый месяц... в одиночестве?

Значит, Гвидо любил меня тогда, десять лет назад, размышляла Корделия. Если бы он признался в этом вовремя, мы могли бы давно быть вместе. Его любовь придала бы мне сил, чтобы опровергнуть лживые обвинения Эугении... И все же странным он был женихом, вспоминала она, – никогда не дарил цветов или маленьких подарков на память...

При этой мысли слезы снова и снова подступали к глазам Корделии, потому что думать о любви, которая прошла мимо, когда тебе было семнадцать, и которую уже не вернуть в двадцать семь, было невыносимо грустно.

Но больше всего ее мучил вопрос, почему Гвидо. оставил ее одну на борту яхты. После безумной ночи, которую они провели вместе, она никак не ожидала, что утром он будет таким холодным и чужим.

Значит, вне постели он ненавидит меня, думала Корделия. Но за что?

За то, что он любил тебя когда-то, а ты причинила ему боль, опозорив перед всеми, ответил ей внутренний голос. Теперь она понимала, что нанесла мужскому самолюбию Гвидо такую рану, которая не зажила даже за десять лет.

И все это спровоцировали Эугения и Умберто. Корделия поверила Гвидо и предположила, что именно кто-то из этих двоих налил спиртное в его сок и пригласил в клуб бывшую подружку.

О Боже! – снова зарыдала она. Столько лет прошло, а эта гнусная история, словно медленный яд, отравляет нам обоим жизнь и заставляет страдать! Почему я так тоскую по Гвидо? Ведь мне следует радоваться, что он улетел. Может быть, я снова влюбилась в него?

– Но он женился на мне только из-за денег Кастильоне, напомнила она себе. Этот брак – всего лишь сделка, в которой нет места чувствам!

Прошло уже пять дней, а Гвидо все не возвращался.

Почему бы мне, вдруг осенило Корделию, вместо того чтобы бесцельно слоняться по яхте, постоянно думая о муже, который бросил меня через день после свадьбы, не покинуть судно и воспользоваться возможностью попутешествовать?

Капитан яхты, который бегло говорил по-английски, очень обрадовался, когда Корделия сказала ему, что хотела бы посетить Канаду, и упомянул о необходимости запастись свежими продуктами.

Видимо, Гвидо не выходил с ним на связь с момента своего отлета, подумала девушка. Что ж, это мне только на руку.

Когда яхта встала на якорь в Галифаксе, Корделия вызвала горничную и попросила коротко постричь ее. Результат девушке понравился. Она сказала капитану, что вернется ровно через неделю, и, за полчаса уладив все формальности, отправилась в путь.

Корделия уже давно продумала маршрут своего путешествия и первым делом планировала посетить Великие озера. В Галифаксе она села на поезд и к вечеру уже была на месте. Двух часов на экскурсию явно не хватало, поэтому девушка переночевала в пансионе.

На следующее утро она проходила мимо автостоянки, когда длинный серебристый лимузин резко затормозил рядом. Оттуда вышел Гильельмо и с непроницаемым лицом распахнул для нее заднюю дверцу.

Увидев телохранителя мужа, Корделия застыла от удивления. Неужели ему удалось так быстро отыскать ее?

– Корделия, – послышался из лимузина знакомый голос. – Садись в машину, и поскорее. Считаю до пяти!

Кровь бросилась ей в лицо. Как Гвидо смеет разговаривать с ней, словно с непослушным ребенком?! Она склонилась к открытому окну.

– Кто-то следил за мной от самой яхты... так?

– Раз, – начал считать Гвидо, и она разозлилась еще больше.

– Это низко, недостойно!

– Два.

Боковым зрением она увидела, что Гильельмо сел на переднее сиденье.

– К тому же у меня могут быть свои планы.

– Три.

– Я только хочу посмотреть Ниагару, хорошо?

– Четыре.

– Ты не смеешь заставлять меня садиться в машину, если я этого не хочу, Гвидо Доминциани! – вне себя от ярости крикнула Корделия.

– Пять.

Она скрестила руки и вздернула подбородок. Гвидо вынырнул из машины, и, как всегда, при виде него сердце ее забилось чаще, а в горле сразу пересохло. Даже в этом состоянии она не могла не залюбоваться его потрясающей фигурой в светлом костюме.

К ним приближалась группа туристов. Заметив это, Гвидо сделал вид, что глубоко озабочен, и, с преувеличенной бережностью подхватив Корделию на руки, громко сказал:

– Тебе нельзя утомляться, любимая... нужно немного полежать. – И он добавил ей на ухо: – Причем со мной рядом.

Ей тоже не хотелось привлекать внимание окружающих, и она позволила ему усадить себя в лимузин, но тут же заявила:

– Я все равно пойду к водопаду!

Гвидо захлопнул дверцу и обернулся к ней. Взгляд его был тяжелым.

– Как ты посмела покинуть яхту? Там ты была в безопасности!

– Что ты несешь?! – оторопела она.

– Нравится это тебе или нет, но ты теперь жена одного богатого человека и внучка другого, а это делает тебя в высшей степени желанной добычей.

– Для кого?

– Для похитителей людей, воров и папарацци! – повысил голос Гвидо. – С того момента, как ты в одиночестве сошла с борта моей яхты, я места себе не нахожу! Член команды, которого капитан отправил за тобой в качестве телохранителя, потерял тебя из виду и до позднего вечера не мог сообщить, где ты находишься.

– Но при мне нет ничего стоящего, – побледнев, пробормотала Корделия.

– Шайка воров не побрезговала бы даже твоими дорогими часами, – резко бросил Гвидо.

Ей стало стыдно, и она опустила голову. Она совершила свое бегство в отместку мужу, а он, оказывается, искренне беспокоился о ней!

– Наверное, ты прав. Извини, я просто не подумала...

– Слава Богу, с тобой все в порядке, – с облегчением вздохнул он и неожиданно добавил: – Чего не скажешь о твоих волосах.

– Что? – удивилась Корделия.

Гвидо провел пальцами по ее рыжим кудрям, которые теперь доставали только до плеч.

– Откромсать такие прекрасные волосы... Как ты могла это сделать?!

Корделия покраснела. Она не ожидала, что он так будет переживать из-за ее прически.

– Ты знала, как я люблю их. – Гвидо убрал руку и тяжело вздохнул. – Хорошо еще, что я не восхищался твоим горлом, а то ты бы, наверное, назло мне перерезала его и истекла кровью.

У нее даже слезы навернулись на глаза, словно она утратила единственное, что делало ее привлекательной.

– Они отрастут, – жалобно прошептала она, хотя ей нравилась короткая прическа, с ней гораздо легче было справляться.

– А теперь мы пойдем осматривать Ниагару, – тихо сказал Гвидо.

– Нет...

– Я настаиваю, моя крошка. С сегодняшнего дня мы начнем учиться жить вместе. – Поймав испуганный взгляд Корделии, Гвидо добавил: – У меня были серьезные дела, но все равно я не должен был отсутствовать так долго.

Они отправились к водопаду, а за ними, на почтительном расстоянии, последовали Гильельмо и еще один телохранитель.

День стоял чудесный: солнце щедро проливало свой свет на буйную зелень лесов. Корделия была очарована красотой дикой природы, низвергающей свои воды с головокружительной высоты.

Они долго слушали оглушительный шум водопада, а потом вернулись в город Ниагара-Фоле. Гуляя по парку, Корделия подняла глаза и встретила взгляд Гвидо, напряженно всматривающегося в ее лицо.

– Что с тобой? – смущенно спросила она.

– Ты не сознаешь своей силы, – сказал он и удивленно покачал головой. – И во многом так и осталась невинной девушкой. Я должен был понять это, когда ты пришла ко мне, но был так зол...

И Корделия вдруг осознала, что за несколько дней, что они были врозь, Гвидо очень изменился, освободившись от горечи и желания причинять ей боль.

– Я пыталась рассказать тебе, что ничего не...

– Не надо... – Он ласково прижал палец к ее губам. – Оставим все это в прошлом.

Ее глаза потемнели.

– Но...

– Я не хочу ничего вспоминать. Десять лет назад мы были еще детьми, а детям свойственно делать глупости.

Корделия хотела сказать, что не делала никаких глупостей и не заслужила его ненависти, но передумала, решив, что сейчас не время и не место снова затевать спор. Гвидо сделал шаг навстречу, а значит, и она должна последовать его примеру.

Она снова подняла к нему лицо и словно обожглась о горящий взгляд его золотистых глаз. Окружающий мир перестал существовать, и Корделия уже не видела ничего, кроме его сильного тела, чувственного рта...

– Я хочу тебя, моя голубка, – откровенно признался Гвидо, жадно поедая взглядом ее пышное тело.

И сразу воздух сгустился вокруг них, все звуки отдалились, и мир будто замер в ожидании. Корделия смущенно почувствовала, как набухают ее груди и рождается сладкое томление внизу живота. Гвидо положил руки ей на плечи и властно притянул к себе. Неистовое желание, словно цунами, нарастало в ней.

– Увы, нам придется немного подождать. Что ж, в ожидании тоже есть своя прелесть, – тихо промолвил Гвидо, взяв ее за руку, и потянул прочь.

Корделия не помнила, как они вернулись к машине. Она, словно сквозь туман, слышала, как Гильельмо заговорил о ланче, потом веселый смех Гвидо долетел до ее ушей, но все утратило для нее смысл, кроме горящих, как у ягуара, глаз мужа и ощущения его теплой, сильной, поддерживающей ее руки.

Нырнув в салон, она прильнула к нему, но он отодвинулся.

– Нам не хватит времени, а я не хочу прерываться, – жарким шепотом произнес Гвидо.

Корделию била крупная дрожь нетерпения. Она поняла, что по-прежнему любит этого человека, но теперь это было уже не слепое обожание юной девушки, а безрассудная страсть зрелой женщины, которая знает, что ждет ее впереди.

Ведь в брачном контракте нет пункта о любви.

Лимузин остановился перед роскошным зданием, напоминающим дворец. Гвидо вытащил Корделию из машины и, высокомерно склонив свою голову в ответ на уважительное приветствие немолодого человека, встречавшего их на ступеньках, повел внутрь.

В холле стоял полумрак, но Корделии сразу бросилась в глаза антикварная мебель и персидский ковер под ногами. Они прошли к лестнице, и, уже со ступенек увидев людей, с любопытством смотревших им вслед, она поняла, что оказалась в гостинице, причем очень дорогой.

– На нас все смотрят... – покраснев, смущенно пробормотала Корделия, но Гвидо только повел плечом, давая понять, что это его не волнует.

Горничная поспешила распахнуть перед ними двойные двери номера.

– Здесь чудесно... – начала Корделия.

Гвидо тут же повернулся к ней и, нетерпеливо обхватив ладонями ее лицо, жадно прильнул к губам. Она схватилась за его пиджак, чтобы удержаться на ногах.

– Боже мой... как я хочу тебя, – простонал он, подхватив ее на руки, и понес в спальню.

– Разве мы не должны были зарегистрироваться? – забеспокоилась Корделия.

– Зачем?

– Так обычно все поступают... разве нет?

– Нет, если являются владельцем гостиницы. В спальне Гвидо поставил ее на ноги, резким движением рванул вниз молнию платья и, когда оно упало на пол, замер, жадно обшаривая взглядом роскошное тело Корделии, а потом мягко подтолкнул ее к огромной постели.

Она уже не владела собой, сгорая от страстного томления. Желание ее было так велико, что причиняло боль, и она сделала последнюю, слабую попытку взять себя в руки.

– Может... нам поговорить вначале? – шепнула она.

– Именно в такой момент? – удивился Гвидо. – Ничего не получится! Эта неделя тянулась для меня, словно год.

Он быстро разделся и приблизился к ней, восхитительный в своей наготе.

– Я сейчас умру от желания, – стыдливо призналась Корделия.

Все в нем – глаза, голос, сильное, поджарое тело – возбуждало ее.

Гвидо многообещающе улыбнулся.

– Потерпи еще немножко, моя крошка... – приговаривал он, высвобождая из лифчика ее полные груди с торчащими розовыми сосками.

Застонав, он захватил один из них губами и нежно коснулся кончиком языка. Корделия, чуть не задохнувшись от наслаждения, выгнулась дугой, а он прошелся губами по ее телу и медленно спустил вниз трусики. Она вздрагивала под его ласками, уже почти теряя рассудок.

Когда Корделия запустила пальцы в его густую шевелюру, Гвидо поднял голову и, глядя ей в глаза, снова прильнул к губам в жарком поцелуе.

– Не обижайся, что я отодвинулся от тебя в машине, – прошептал он. – Я боялся, что не смогу устоять и овладею тобой прямо там. Ты заводишь меня так быстро, что я чувствую себя первобытным человеком.

– Я так хочу тебя... – простонала Корделия.

Он стремительно скользнул рукой к ее бедрам, решительно раздвинул их и вошел в нетерпеливо ожидавшее этого вторжения влажное лоно. Корделия ахнула, ощутив его внутри себя.

– Ты как горячий шелк. Быть с тобой... снова... я только об этом и мечтал... с того момента... как расстался с тобой, – выдыхал он с каждым новым мощным толчком.

Она не могла говорить, а только вбирала его в себя, прижимаясь все крепче по мере приближения финального взрыва. Потом словно какая-то огромная волна накрыла ее с головой, и она провалилась в бездну.

Только через несколько секунд они вернулись в реальный мир. Сорвав с постели покрывало, Гвидо переложил Корделию на прохладные простыни и снова обнял. Сердце ее постепенно замедлило свой бег, и она наконец обрела способность думать.

В объятиях Гвидо она испытала неземное блаженство, но оно было щедро приправлено грустью.

Корделия вспомнила свои мечты десятилетней давности. Как далеки они были от того, что она пережила сейчас.

Теперь я буду дорожить каждым мгновением этой полноценной жизни, поклялась она себе.

– Я так сильно любила тебя... – невольно вырвалось у нее.

– Любила? – Гвидо заглянул ей в глаза. Корделия почувствовала, как он слегка отодвинулся, и поняла, что слишком близко подошла к опасной теме. Ей хотелось сказать ему о своей любви, но страх и гордость останавливали этот порыв. Не в силах выразить словами свои чувства, она просто обвила его сильное тело руками и крепко прижалась к груди.

– Мне надоело слушать о том, что было когда-то, – недовольно произнес Гвидо и, откинувшись на подушки, заботливо устроил ее рядом. – Такое впечатление, что жизнь для тебя остановилась десять лет назад.

В первый момент его слова уязвили Корделию. Впрочем, пожалуй, он прав, тут же подумала она. Ведь и я не так давно обвиняла его в том, что он остался в плену у прошлого. Теперь мы просто поменялись ролями.

Тут Гвидо провел рукой по ее телу, и горячая волна желания смыла грустные мысли.

Он заглянул в ее затуманенные глаза и лукаво сказал:

– А теперь я бы хотел продемонстрировать тебе множество удивительных способов, с помощью которых можно получить наслаждение.

Корделия улыбнулась и кивнула, соглашаясь приступить к этому увлекательному занятию.