Текст книги "Мир в его руках"

Автор книги: Джоанна Брендон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

7

Наконец-то кончился рабочий день, Дон сошла с подиума. Тело ломило, хотелось одного – быстрее добраться до дома и залечь в горячую, с пузырьками ванну. Все три недели, с тех пор как она последний раз вернулась из Парижа, у нее не было ни дня передышки.

Паркер, фотограф, ее старый знакомый, посмотрев на Дон, улыбнулся. Эта девочка – высший класс. Никто, а он перевидал на своем веку немало моделей, не заслуживал успеха так, как она. Красивая, фотогеничная, энергичная, неунывающая. Работать с ней – одно удовольствие.

– Устала? – Его светло-карие глаза смеялись. – Но стоит позвонить Лесли и сообщить, что «Изис Косметикс» хочет сделать с тобой целый разворот, тут же побежишь как миленькая!

– Разве только поползу! – уточнила она.

Лесли Морено был ее рекламным агентом, больше того, настоящим другом, какого еще поискать! Но сейчас Дон меньше всего хотела бы услышать его голос. Она была на пределе. Надо отдохнуть.

– Не забудь обо мне, если «Изис» на тебя выйдет! – сказал Паркер серьезно. – Это большие деньги, мечта любого фотографа…

– Не забуду, – пообещала Дон. Подошла, поцеловала его в щеку. – Спасибо, дружище! С тобой самые трудные съемки – детская игра.

Просиявший Паркер долго смотрел ей вслед. Он уже десять лет работал в Нью-Йорке, поснимал достаточно красоток, но эта Дон Грэм… Что-то есть в ней особенное. Правда, в последнее время глаза у нее какие-то печальные. Она никогда не говорила о своей личной жизни, да он и не любопытствовал, но, видимо, у нее было не все в порядке. С помощью косметики она превращалась то в экзотическую женщину-вамп, то в простую девчонку, образ которой так нравится тем, кто рекламирует товары для семейного обихода, однако загадочная печаль в глазах оставалась.

Улица встретила Дон холодным моросящим дождем. Высматривая такси, она размышляла о себе. Что с ней такое? Почему нервы на взводе? Дурное предчувствие? Но что может случиться? Бренту сняли гипс, теперь он ходит, хотя и с палочкой. И денег больше не просит. Может, нашел щедрого спонсора?

Пожалуй, она просто устала. Устала? Это слабо сказано. Она опустошена – вот точное определение. И не столько физически, сколько душевно.

Дождь перешел в ливень. Не вернуться ли в студию, чтобы попросить Паркера подбросить ее до дома? И вдруг она увидела свободное такси. Вот уж чудо из чудес! В такую погоду найти такси в Нью-Йорке – большая удача. Все еще не веря своему счастью, Дон распахнула дверцу, плюхнулась на заднее сиденье и, назвав адрес, блаженно откинулась на спинку.

Водитель попался разговорчивый. Он сразу узнал Дон – видел в журнале или по телевизору. Оказалось, у него подрастает дочка, тоже хочет стать моделью. Что она посоветует?

Дон устало улыбнулась. Конечно, проще всего порекомендовать, судя по всему, честолюбивой девочке поискать другую профессию, менее изматывающую. Но еще обидится, не поверит.

– Скажите ей, пусть работает головой, мало только ухаживать за лицом и фигурой. Вечером – пораньше в постель. И – упражнения, упражнения… – Она улыбнулась. – А остальное зависит от госпожи удачи.

Слава Богу, приехали! Дон поспешно открыла дверцу и вышла из такси.

– Успеха вашей дочке! – попрощалась она с водителем, протягивая ему деньги со щедрыми чаевыми. – До свидания!

В квартире мигал огонек автоответчика. Ничего, его она послушает потом! А то вдруг надо кому-то перезванивать или, еще хуже, – куда-то ехать. Сейчас прежде всего – ванна.

Она повесила плащ и шляпу – пусть сушатся – и, захватив утреннюю газету, отправилась в ванную комнату. Плеснула бальзама в горячую воду – в воздухе запахло медом. Разделась, свернула белье, бросила его в бак.

Забравшись в ванну, развернула газету. Скотти! С листа на нее смотрело его улыбающееся лицо. Дон вгляделась в фотографию, погладила ее пальцем. Затем прочитала интервью. На вопрос о причине приезда в Штаты ответ уклончивый. Дон вспомнила, как Скотт говорил ей что-то о своем новом карбюраторе. Да не все ли равно, зачем он приехал? Главное – он здесь. Бросив газету на пол, она выскочила из ванной, обернулась махровым полотенцем, поторопилась к автоответчику. Наверняка Скотти звонил!

Первый звонок – от матери. Отец решил наконец уйти от дел. Правда, не совсем. Будет работать три дня в неделю. Дон с облегчением улыбнулась: знала, как мать беспокоится о его здоровье.

Следующий – от брата. Ли по существу повторил то же самое. Потом – от Алексис. Сестра говорила:

– Думаю, нам надо устроить праздник в связи с папиным решением. Но маме ничего не скажем, она ему передаст. Придется нам самим. С деньгами поможет Ли. Позвони мне завтра или послезавтра. Сегодня не надо. У меня свидание с одним крутым чуваком, так что вернусь поздно. Если вернусь…

Посмеявшись, Дон покачала головой. Ах эта Лекси! Флиртует напропалую – ничуть не меняется.

Запись кончилась. Больше звонков не было. Дон вздохнула – Скотт не звонил. Почему? И вдруг почувствовала себя ужасно одинокой, потерянной… Они не виделись больше трех недель, она так скучала по нему. Днем отвлекала работа, но по ночам… А как было бы хорошо сейчас увидеться! У нее как раз впереди недельный отпуск.

«Возьму и просплю всю эту неделю!» – сказала она сама себе и вернулась в ванную одеваться. Посмотрела в зеркало – Боже, какая грусть в глазах! И ведь не прикажешь себе – не тоскуй. Это все равно что сказать – не дыши.

– Хватит! – произнесла вслух. В конце концов, у Скотта свои дела, которые требуют массу времени. Если не позвонил, не смог навестить, значит, был занят.

Дон с трудом заставила себя отключиться от мыслей о нем. Надела халат цвета морской волны, подпоясалась ярко-розовым пояском. И тут зазвонил телефон. Разговаривать ей ни с кем не хотелось, но она пересилила себя и подняла трубку.

– Привет! Как дела?

Как же она мечтала услышать этот голос!

На нее вдруг что-то нашло, взяла и с ходу объявила, что стоит совершенно голая, на теле только жемчужное ожерелье и мурашки.

Скотт шумно вздохнул:

– Не двигайся. Я сейчас!

Повесив трубку, из которой, к ее удивлению, тут же послышались короткие гудки, Дон бросилась в спальню – причесаться и привести лицо в порядок. Она не имела понятия, откуда он звонил, но, судя по тому, как Скотт водит машину, не позднее чем через полчаса появится.

Дон надевала сережки, когда услышала стук в дверь. Она бросилась открывать, но вовремя вспомнила, что одна и что это Нью-Йорк.

– Кто там?

– У кого тут мурашки? Сгоняю быстро и качественно…

Засов, цепочка, один замок, второй, – казалось, прошла вечность, прежде чем ей удалось открыть дверь внезапно онемевшими пальцами. Он стоял с таким большим букетом красных роз, который ей никогда не приходилось видеть, а ей преподносили немало букетов! С подчеркнутой официальностью произнес, видимо, заранее отрепетированную фразу:

– Тут четыре дюжины «Красавиц Америки», но ты вне конкуренции – неповторимая!

На глазах у Дон выступили слезы.

– Ты что это? – Скотт неловко засмеялся. – Я не хотел тебя обидеть!

– Разве ты не помнишь? – Она зашмыгала носом. – В детстве я всегда плакала в кино и над романами…

Букет был не единственным сюрпризом. Войдя в квартиру, он рассказал, что собирается в Сан-Франциско – местные виноделы заинтересованы в инвесторах.

– Как насчет того, чтобы двинуть со мной? Навестишь своих, побудешь у них, пока я буду сидеть на заседаниях, а ночи – наши, если пожелаешь, конечно.

– Конечно! Только к среде мне нужно обратно, – сказала она.

– Значит, включая сегодняшнюю, у нас в запасе шесть ночей.

– Мама с отцом наверняка удивятся. – Дон занервничала, но попыталась это скрыть. Второй визит подряд…

– Не хочешь их беспокоить? Не надо! Устрою тебя где-нибудь в другом месте, не в самом Сан-Франциско.

– Благодарю покорно, уж лучше я у них остановлюсь… Кстати, родители в курсе насчет нас. Конечно, я им ничего не говорила, – они сами все поняли. – Она засмеялась. – Удивительно, помудрели с годами!

– Я уж позабыл, как у тебя здесь здорово! – пробормотал Скотт, оглядывая комнату. На стенах гравюры, картины, повсюду растения, белый диван-кровать с мягкими подушками… Сознательно или бессознательно Дон копировала мать. «Впрочем, бежево-пастельные тона ей очень идут», – подумал он.

– Спасибо за комплимент. Мне здесь нравится. Это мой дом.

Ее квартира была на восьмом этаже, внизу всегда сидел привратник, тем не менее она никогда не уходила, не проверив, все ли окна закрыты. Вот и сейчас, войдя в спальню, первым делом закрыла форточку, чтобы не забыть. Справившись с этим, быстро собрала чемодан и вышла к Скотту.

– Я все проверил, – сообщил он, увидев, что Дон направляется на кухню. – Кофеварка отключена, окна закрыты, грабителям – надежный отпор.

– Хватит издеваться! – Внимательно оглядев переднюю, она вышла вслед за Скоттом на площадку.

– Я уж хотел звонить вам, миссис Грэм, – обратился к Дон пожилой привратник, когда они вышли из лифта. – Ваше такси прибыло, сэр!

– Спасибо, Мэл! – Дон улыбнулась. – Дней пять-шесть меня не будет. – В ее глазах блеснула смешинка. – Привезти что-нибудь из Фриско? Гейшу, например?

– В мои-то годы, миссис Грэм? – Привратник ухмыльнулся. – Что жена подумает?

Все еще улыбаясь, Дон вышла на улицу и села в ожидавшее их такси. Усталость как рукой сняло, она чувствовала себя чудесно.

Виновник этой волшебной перемены ее настроения уселся рядом со словами:

– Как же ты умеешь ко всем подойти! Этот старикан прямо расцвел! – Он обнял ее за плечи, привлек к себе и нежно поцеловал. – Я же забыл с тобой поздороваться как следует! – объяснил он.

– Привет, привет! – Она сама потянулась к нему за следующим поцелуем.

– Как я скучал по тебе! – Скотт обнял ее еще крепче.

Дон не сопротивлялась. Слившись в поцелуе, они забыли о водителе, который частенько бросал на них любопытные взгляды через зеркало заднего вида, забыли обо всем на свете.

– Дон!.. – вырвался у Скотта сдавленный стон. И тут раздалось вежливое покашливание с переднего сиденья.

– Приехали, сэр!

Скотт вздохнул:

– Как жаль, что ты живешь так близко к аэропорту.

– М-да, – пробормотала она. И было непонятно, соглашается она с ним или нет. Впрочем, Дон и сама этого не знала.

– Не ждали? – приветствовала она мать, когда та открыла дверь на звонок.

– Дорогая! – Рини обнялась с дочерью. – Вот это сюрприз! Почему же ты нас не предупредила?

– Хотела удивить! – ответила Дон и шепотом спросила: – Как там наш старичок на пенсии?

– Да не шепчи! Ушел на работу…

Вот так пенсионер!

– Когда вернется?

Поднимая чемодан, Рини объяснила:

– Он теперь до обеда работает. И дважды в неделю после этого играет в гольф.

Они поднялись наверх. Распаковывая чемодан, Дон как бы между прочим сообщила, что приехала в Сан-Франциско со Скоттом. То, как мать это восприняла, ее не удивило. Рини, конечно же, не преминула сказать, что это нехорошо – летать на личном самолете Скотта и вообще проводить столько времени в его обществе, будучи замужем за Брентом.

– Бог свидетель, я понимаю, что ты заслуживаешь развлечений в жизни. Но только… – Она замолчала, поджав губы.

Подчиняясь безотчетному порыву, Дон бросилась на колени, зарылась головой в юбку матери – как это делала, когда была совсем маленькой.

– Знаю, мама, что тебя беспокоит. Только зря, – она погладила ее руки. – Вы с папой научили меня разбираться в том, что хорошо, что плохо. Я помню об этом. Поверь мне, мамочка, мы не делали и не делаем ничего предосудительного. Скотти меня любит и готов ждать, когда я разведусь с Брентом.

– Тогда разводись поскорее! – Рини вздохнула, поднимаясь с кровати. – Двойная жизнь тебя погубит.

Мать конечно была права на сто процентов. «Надо кончать с этим фарсом, в который превратился наш брак», – думала Дон, стоя под душем.

Минут через двадцать, когда она расчесывала волосы, раздался стук в дверь. Отец!

– Фу-ты ну-ты, какая красота! – приветствовал он дочь. И впрямь, Дон выглядела сногсшибательно в желтом казакине, украшенном вышивкой на груди.

– Привет, папуль! – Она бросилась к нему на шею, с удовольствием ощутив знакомый с детства запах лосьона и трубочного табака.

– Мама говорит, ты не надолго… – Он отстранился и посмотрел ей прямо в глаза. – Рад, что ты снова дома, киска.

Они вместе спустились вниз. Дон нашла, что отец немного изменился за последнее время, стал как-то мягче. Она порывисто обняла его.

– Ты что? – удивился Эд.

– Ничего. Просто я счастлива.

После обеда Дон вышла во дворик почитать. Но почти тут же ее позвала мать.

– Что, мам? Подойти не можешь? Или папа не отпускает?

Рини сначала не поняла шутки, потом покраснела, засмеялась:

– Скотт звонит.

Уж не собирается ли он ей сказать, что вечером будет занят? С дурными предчувствиями Дон пошла к телефону.

– Привет, малышка! – Голос Скотта звучал устало. – Знаешь, эти чертовы заседания затягиваются, так что… Что ты молчишь?

– Ничего. – Она могла многое сказать по этому поводу, но сдержалась.

– Догадываюсь, о чем ты подумала: «Вот начинается!» Ведь так? – спросил он.

Ну что ж, сам напросился.

– У Брента машины. У тебя – заседания. Почему это мои мужчины теряют ко мне интерес, как только сочтут, что завладели моей душой и телом?

Последовало напряженное молчание. У Дон перехватило дыхание: сейчас он скажет, мол, прости, я ошибся, что взял тебя с собой.

– А я завладел? – поинтересовался вместо этого Скотт.

– Душой, во всяком случае.

– А как насчет тела?

Ну что он спрашивает? Она прикусила губу. Ей хотелось сказать: «Согласна. Завладеешь сегодня ночью». Вместо этого жалобно пробормотала:

– Пожалуйста, Скотти, прояви терпение. Я стараюсь. Мне надо почувствовать свободу, чтобы быть с тобой.

Скотт громко вздохнул:

– Я тоже стараюсь, детка, но не знаю, насколько меня хватит. – Он засмеялся. – Наверное, ни один мужчина не стоял так много под холодным душем, как я.

Благодарная ему за попытку перевести разговор в шутку, она парировала:

– Ну постой еще! Я постараюсь тебя вознаградить.

– Идет! Но я вот что хочу сказать, – сменил тему Скотт, – может, встретимся у «Точки» часика через два? Если я задержусь, чуточку подожди, ладно?

– Подожду. Но если слишком задержишься, зайду в бар и упьюсь в стельку, – в шутку пригрозила она.

– Буду иметь в виду. – Он помолчал. Потом добавил: – Я люблю тебя! – И повесил трубку.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала Дон, отходя от телефона.

8

К ее удивлению, Скотт уже стоял у ресторана. Не успела Дон достать кошелек, чтобы расплатиться с таксистом, как он положил крупную купюру на сиденье рядом с водителем, затем открыл дверцу, помог ей выйти.

– Ты рано, – улыбнулась она ему.

В темном костюме и кремовой рубашке, подчеркивающей загар, Скотт выглядел божественно. А судя по тому, с каким восхищением посмотрел на нее, она – тоже. Его взгляд обладал потрясающей способностью: Скотт просто смотрел, а ей казалось, что он ласкает ее нежными, легкими прикосновениями. Она даже смутилась.

– До чего же ты красива! – прошептал Скотт.

– Ты необъективен, – возразила Дон, счастливо улыбаясь.

– Пусть! – Он подхватил ее под руку и повел к входу. Они были заметной парой, на них обращали внимание.

– Хочу, чтобы ты всегда была рядом, – шепнул Скотт, когда они вошли в ресторан и остановились в ожидании метрдотеля, который должен был проводить их к столику. – Окружающие меня мужики голову потеряют, для бизнеса – прямая выгода.

– Хорош! – засмеялась Дон. – Хочешь использовать меня в своих шулерских штучках? – Она незаметно сунула ему кулачком под ребро. – Это нечестно!

– Будешь иметь процент с прибыли, – пообещал он.

– Ну-ну! Тогда поехали в Монте-Карло.

– Любишь азартные игры?

– А ты?

– Только когда светит верный выигрыш, лапочка!

«Вот как ты, например», – подумал он про себя. После разговора с Дон по телефону Скотт разработал, как сам считал, гениальный план. Он решил добиться такого, чтобы Дон немедленно побежала звонить Бренту об их разводе.

Пока Скотт размышлял над претворением плана в жизнь, Дон разглядывала все вокруг. Вид из окон был потрясающий: весь город как на ладони, недаром отель и ресторан назывались «Высшая точка». Правда, выросшие недавно новые высотные здания уже начали портить перспективу. Дон была здесь только однажды – после выпускного вечера. Но сегодня ей тут все нравилось больше, потому что с ней был Скотт.

А он, в отличие от нее, поглядывал на соседние столики, поскольку головы мужчин то и дело поворачивались в сторону его спутницы. «Смотрите, завидуйте», – с гордостью думал Скотт.

– Что это у тебя такая хитренькая улыбочка? – поинтересовалась Дон. – Наверняка задумал что-то коварное.

– Да нет. А вот и столик нам подготовили…

Они уселись.

– Как тебя встретили дома? – спросил Скотт.

– Застала всех врасплох. Рады, конечно.

Она коротко рассказала ему о том, как провела день, умолчав о разговоре с матерью в спальне.

Ожидая, когда им принесут роскошный ужин, заказанный Скоттом, они потягивали вино. Скотт давно хотел рассказать Дон о своих делах, рассчитывая, что рано или поздно ей придется делить с ним все его успехи и – не дай Бог! – поражения. Сейчас для этого был подходящий момент. Он кратко обрисовал ей круг своих забот.

– Так, значит, в газетах правильно пишут, что ты не покинул мир гонок? – прервала его Дон.

– Неправильно. Просто я скупил все эти мотомастерские, чтобы перепродать – и только. Это раньше мне было наплевать, сломаю я себе шею или нет, а сейчас… – Скотт не закончил и задумчиво поводил пальцем по скатерти.

Дон поняла: теперь свою жизнь он связывает с ней, из-за нее она стала ему дорога. Наконец Скотт поднял глаза от скатерти, посмотрел ей прямо в лицо:

– А ты? Чем бы ты хотела заняться лет, скажем, через десять?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Иногда думаю, неплохо было бы организовать школу для манекенщиц, только ведь я трусиха. Ну как я скажу какой-нибудь бедной девочке, что из нее ничего не выйдет?

– Если не это, то что?

– Кто знает? – Дон задумалась. – Я ведь ничего больше не умею!

Скотт засмеялся:

– Неправда! Ты знаешь толк в моде, разбираешься в косметике, снималась в рекламных клипах… Можешь стать актрисой!

– Хм… А у тебя в этом мире есть связи? Можешь порекомендовать меня партнершей Гаррисону Форду?

– Это чтобы сниматься с ним в любовных сценах?

– Ну, пару раз…

Скотт обмакнул палец в бокал и легонько брызнул на нее вином.

– Фу! Ты не меняешься! – Она изобразила обиду.

– А ты? Лишь бы пофлиртовать!

Дон широко раскрыла глаза, стараясь уловить смешинку в суровом выражении его лица.

– Ревнуешь? Как здорово!

– Ну и что с того? – неожиданно смутившись, пробормотал он.

По удивленному лицу Дон Скотт наконец понял, что она просто шутит – и насчет Гаррисона Форда, и насчет своей кинематографической карьеры. А зря, между прочим!

– Может, ты и не думала об этом, но из моделей в кинозвезды – естественный путь, – сказал он вполне серьезно.

Дон знала одну девушку, которая ушла в мир кино. Теперь изматывается еще больше, чем когда была моделью.

– Не думаю, что это лучший вариант. Да ладно, несколько лет у меня в запасе еще есть, а потом найду что-нибудь, – ответила она.

Скотту хотелось сказать, что лучшая профессия для нее – стать его женой, но тут вспомнил свой план – не давить, Дон должна пожелать этого сама. Принесли еду, и они не без удовольствия принялись за нее.

– Значит, твой отец потихоньку отходит от дел? – спросил Скотт, откинувшись на спинку кресла с чашкой кофе в руке. – Я думал, он сам никогда не уйдет, только если его попросят, как моего.

– Пришлось. Давление очень высокое.

– А моему мать покоя не давала – уходи, да уходи. Твоя также?

– Примерно.

Они засмеялись и стали сравнивать родителей. Оказалось, они были очень похожи – в своем отношении к детям, друг к другу.

– Неужели и мы такими станем в их возрасте? – спросила Дон.

Скотт ухмыльнулся:

– Возможно. Ты наверняка будешь очень симпатичная старушоночка.

– Усохну?

– Нет. Почему ты так решила?

– Ты употребил уменьшительный суффикс…

– Пей-ка лучше кофе! – сменил тему Скотт.

Господи, какой он забавный, все воспринимает всерьез! Дон поднесла чашку ко рту. Пить ей совсем не хотелось. Поехать бы сейчас с ним куда-нибудь и хоть на несколько часов забыть, что она несвободна!

– Куда мы? – спросила Дон, слегка нахмурившись.

– Помнишь «Рокин-Робин»?

Дон встревожилась:

– В Хейт-Эшбери?

– Не волнуйся. Там теперь все изменилось, стало чисто. Сегодня в программе танцы пятидесятых. Ретро, но, может, тебе понравится…

Действительно район Хейт-Эшбери заметно изменился. Но нищета осталась: дома обшарпанные, подписи на стенах. Господи, сколько лет прошло, как она здесь была в последний раз?!

Скотт свернул в переулок, въехал на стоянку, элементарно огороженную веревкой. На ней было машин двадцать.

– Не боишься оставлять здесь автомобиль? – Дон подозрительно огляделась вокруг. – Вон двое бродяг шатаются, наверняка что-нибудь отвернут, если вообще не угонят.

Они вошли в бар, и, к немалому удивлению Дон, официантка попросила ее показать какой-нибудь документ.

– На твоем месте я бы порадовался – тебя принимают за несовершеннолетнюю! – Скотт заметил смущение Дон. – Тут ты простая девчонка, как все. Здесь модных журналов не читают.

– Здорово! – улыбнулась Дон. Положила водительские права в сумочку, а сумочку – в карман пиджака Скотта.

– Вот я и пригодился! – не преминул заметить он.

– Погоди, ты еще на многое мне пригодишься! – парировала она.

И тут заиграла музыка.

– Везло же этим ребятам пятидесятых! – сказал Скотт, увлекая ее в круг танцующих.

– В каком смысле?

– Мне отец рассказывал. Только выучись танцевать – и иди обнимать любую девчонку. Вот так… – Он прижал Дон к себе и коснулся щекой ее щеки.

– Ничего! – оценила она. А девчонкам было еще лучше. Можно было отказаться идти с тем, кто не нравился, зато уж если нравился – на всю ночь!

Заиграли другую мелодию, ритм стал быстрее, но Дон и Скотт не обратили на это внимания, по-прежнему медленно переступали с ноги на ногу, прижавшись друг к другу: она – уткнувшись лицом ему в грудь, он – касаясь подбородком ее волос. Даже когда музыка кончилась, еще некоторое время потоптались, пока их не спугнул громкий смех. Они выпили у стойки и скоро ушли, потому что в баре становилось очень тесно и шумно.

– Домой тебе рановато, – заявил Скотт, помогая ей сесть в машину. – Поедем ко мне в номер, на посошок?

Дон думала, что он остановился у родителей.

– А где ты остановился?

– В «Фермонте». – Он улыбнулся. – Мне так удобнее. Предки понимают.

Она тоже понимала. И хотя он давно уже взрослый, мать все равно ждала бы его прихода домой к определенному часу, беспокоилась бы.

– Ты хочешь показать мне чеканку на стене?

– Нет. Вид из окна. Закачаешься!

Через несколько минут, когда Скотт передавал ключи от машины служащему отеля, чтобы тот перегнал ее на стоянку, засомневалась, правильно ли она поступает. Ну и пусть! Замужем за Брентом она стала настоящей пуританкой. А ведь столько было всяких соблазнов! И что за это получила? Нет, сейчас она все делает как надо. Чтобы укрепиться в этом решении, Дон взяла Скотта под руку, и они вместе вошли в отель.

– Я всегда любила это место, – тихонько сказала она, оглядывая пышное убранство вестибюля и людей, толпившихся у стойки портье.

– Мне тоже нравится. – Скотт слегка придержал ее – навстречу шел напролом известный игрок бейсбольной сборной, не видя вокруг никого, кроме маленькой блондинки, повисшей у него на руке.

– Теперь я понимаю, почему говорят – любовь слепа! – хихикнула Дон.

– Тихо! – укоризненно шикнул на нее Скотт.

Они вышли из лифта и, взявшись за руки, направились к его люксу.

– Как тебе? – осведомился Скотт, распахивая дверь.

– Шикарно! – ответила она.

– Полюбуйся видом, а я пока приготовлю бокалы.

– Давай все сделаем вместе! – Дон снова взяла его под руку и потащила к окну. – Как чудесно!

– Париж – город огней, Рим – вечный город, Лос-Анджелес – город в движении, а что ты скажешь о Сан-Франциско? – Скотт обнял ее за талию и прижал к себе.

– Город, который пленяет. Однажды увидишь – уже никогда не забудешь.

– Как тебя, – сказал Скотт, повернувшись к ней. – Однажды увидел – и понял, что это навсегда.

– И сам же забыл… На какое-то время…

– Ничего подобного! Мне было больно, и я хотел тебе досадить. Поэтому и отсылал твои письма обратно. Вовсе не потому, что забыл. Наоборот.

Скотт поцеловал ее в губы, которые она призывно раскрыла ему навстречу.

– Ты такая красивая, такая… – Его язык прошелся по ее щеке, коснулся мочки уха. Она закинула голову, чтобы ему было удобнее ее ласкать. – И такая вкусная!

Ноги у Дон как-то странно ослабли, и только его крепкое объятие помогало ей на них устоять. Когда они наконец оторвались друг от друга после долгого поцелуя, то оба не могли отдышаться.

– Рядом с тобой мне кажется – в мире нет ничего такого, чего бы я не мог совершить. – Глаза Скотта сияли от счастья.

Он обнял ее за талию и тихонько куда-то повел. «В койку, конечно», – вяло подумала она. И вдруг вся сжалась, испугавшись. Почувствовав это, Скотт остановился. Дон улыбнулась ему и изо всех сил постаралась успокоиться. Он подхватил ее на руки и понес на постель. «Боже, какая огромная – больше чем на полкомнаты!» – подумала она.

– Устраивайся, а я все-таки нам налью!

Откинувшись на мягкие подушки, Дон лихорадочно соображала: Скотт вовсе не так уж хочет выпить, просто дает ей время еще подумать. За это она любила его еще больше.

Он вернулся с двумя бокалами шампанского. Снял пиджак и галстук, расстегнул рубашку. Затем уселся на край кровати, протянул ей бокал:

– За нас!

– За нас! – эхом откликнулась она, сделала небольшой глоток и поставила бокал на столик.

– Ты был прав, Скотти, что дал мне возможность подумать. Спасибо тебе! – Дон решительно спустила ноги на пол, стараясь не смотреть в его удивленные глаза. – Знаешь, отдаться тебе для меня слишком серьезное дело, почти святое. Прости за такое выражение. А в этом смысле твой люкс ничем не отличается от заднего сиденья в старом «плимуте». Я не могу так…

Он поперхнулся шампанским, закашлялся. Она хлопнула его по спине, заглянула в лицо, в глазах Скотта стояли слезы.

– Ты что? Не туда попало?

«Да нет, твои слова попали прямо в точку, – подумал он. – Видно, с тобой действительно так нельзя, в этом я еще раз убедился».

– Ладно, красотка, сейчас отвезу тебя домой, – сказал вслух.

Опять ему придется принимать на ночь холодный душ…

Оставшиеся дни они провели весело. Ездили купаться на океан, посетили ранчо Лас Трампас, поднялись по канатной дороге, катались даже на рикше, обедали в Чайнатауне. Последний вечер провели в Саусалито, в ресторане с прекрасным видом на залив.

– Это был мой самый лучший отпуск. Спасибо, Скотти! – Дон чуть не прослезилась, хотя не отличалась особой сентиментальностью. После того памятного вечера Скотт больше не предпринимал попыток овладеть ею, хотя она еще несколько раз заходила в его люкс.

– Лучшее еще впереди —

– Они жили вместе сто лет и умерли в один день?

– Чем плохо?

«Совсем неплохо», – решила она про себя.

– Ты очень терпелив со мной, Скотти. Я правда благодарна тебе за это. Но хочу тебя попросить: потерпи еще…

– Долго?

– Я разведусь с Брентом, как только он встанет на ноги…

Опустив голову, Скотт сказал:

– Положим, к следующим гонкам у него будет новая машина…

Дон вздрогнула. Она хорошо помнила, что Брент говорил ей в последний раз.

– Этому не бывать. Я отказала ему в деньгах.

– Дело в том, что я… – Скотт замолчал на полуслове. Он обещал Бренту ничего не говорить Дон, и не нарушит своего слова.

– Что ты?

– Я думаю, каждый имеет право выбирать себе занятие и образ жизни.

– Включая добровольный уход из жизни? – Дон покачала головой и глубоко вздохнула. – Как, по-твоему, я себя чувствую каждый раз, когда получаю телеграмму с сообщением, что он опять попал в аварию? Когда я не знаю, что делать, кому звонить, когда думаю – а вдруг он умрет, прежде чем я доберусь до больницы? – Из уголка ее глаза медленно выползла слезинка. – Несмотря ни на что, он – мой друг, Скотти, а я не желаю смерти своим друзьям.

– Да что ты! – Он встал, обошел стол, взял ее за руку, поцеловал. – Никто из нас не хочет умирать, и меньше всех – Брент. Он слишком себя любит.

Дон слабо улыбнулась. У нее появилось ощущение, что Скотт не договаривает, скрывает какую-то тайну.

А его между тем мучали угрызения совести. Сохраняя обещание, данное другу, приходилось обманывать любимую женщину. Эта мысль приводила в бешенство. Чем в таком случае он отличается от Брента?

– Наверное, пора, Скотти. У меня завтра ранний рейс, – напомнила Дон, когда он уселся на место, – сон спасает красоту.

– Ох уже эта твоя красота! Посадил бы тебя под замок! – пошутил Скотт, затем достал бумажник и положил несколько банкнот на блюдечко со счетом.

– Послезавтра вылетаю во Францию, – сообщил он, когда они выходили из ресторана. – Те молодожены, что жили на моей вилле, съезжают, получили дом в наследство от дядюшки. Попробую вновь продать виллу по второму кругу.

– Зайдешь к Бренту? – храбро спросила Дон. – На звонки он отвечать забывает, письма никогда писать не умел. Не знаю, как он там. Может, ему плохо?

«Так ему и надо, дураку!» – Скотт едва не заскрипел зубами от ярости. Сейчас Брент был ему ненавистен, как никогда.

– Увижусь с ним – сразу позвоню тебе, – ответил он, стараясь, чтобы по его голосу она не догадалась о его настроении. Пожал ей руку, улыбнулся. – Не беспокойся особенно! Если что, тебе бы сообщили.

– Спасибо, Скотти! – Со вздохом облегчения она прижалась к нему, потерлась щекой о его плечо. – Ты так добр ко мне!

Благодарная ему за то, что их вечер не закончился минорной нотой, Дон приподнялась на цыпочки и поцеловала Скотта в твердый подбородок.

– Осторожнее, леди! Министерство здравоохранения предупреждает: целоваться на ходу опасно для вашего равновесия и моего душевного здоровья.

«И моего!» – подумала она. Его поцелуи сводили ее с ума. Лекарство от этого было только одно – в следующий раз при встрече с Брентом заговорить с ним о разводе.