Текст книги "Чарующий закат"

Автор книги: Джо Келлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

В голосе Грегори появились едва уловимые теплые нотки.

– И если сейчас, глядя на эти облака, на горы, на снег, ты видишь его лицо и думаешь о нем, я могу это понять. Я знаю, что ты любила его. И я рад, что ты любила его и была любима. Я готов мириться с этим до тех пор, пока я буду уверен, что, глядя на меня, ты не вспоминаешь о нем, что, если я прикасаюсь к тебе, ты мысленно не представляешь себе его лицо.

– Грегори, я никогда так не делаю. Вы с Филиппом совсем не похожи друг на друга, у вас нет ничего общего, – внезапно голос ее сорвался, губы слегка задрожали. – Я не хотела забывать его, и именно это сейчас волнует меня больше всего.

Джип медленно ехал через пастбище. Грегори бросил на нее недоумевающий взгляд.

– Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать.

Она поспешно отвела глаза и стала говорить, глядя в окно.

– Я хочу сказать, что в последние годы я старательно загружала себя работой. По утрам я просыпалась с одной мыслью: "Боже, помоги мне не думать о нем сегодня, помоги мне не скучать по нему". Я жила, стараясь не думать о нем. – Вдруг, ужаснувшись своим словам, Лесли зажала рот рукой. – А теперь, Грегори, я обнаружила, что не могу думать о нем. Я пытаюсь, но уже не могу ясно вспомнить его лицо.

Она тяжело дышала. Подавив рыдание, она продолжала:

– И хуже всего то, что я больше не скучаю по нему, – она закрыла лицо руками.

Он остановил джип на середине северного выгона, снял очки и нежно обнял ее. Пытаясь успокоить Лесли, он укачивал ее, словно маленького ребенка, тихо поглаживая по голове. В его объятиях она снова почувствовала себя спокойно.

– Все в порядке, Лесли, – нежно прошептал он, – дорогая, все хорошо. Где бы сейчас ни был Филипп, я уверен, больше всего ему хочется, чтобы ты была счастлива. Он любил тебя, Лесли, и он умер любя. В этом мы с ним похожи. Если ты уйдешь из моей жизни, я всегда буду любить тебя. Мне кажется, если бы волею судьбы мы с Филиппом поменялись ролями в твоей жизни, если бы я полюбил тебя первым, а он – после, я бы не стал завидовать ему, его любви к тебе. Признаюсь, Лесли, я ревновал тебя к нему, ревновал тебя к твоим воспоминаниям, и это была самая ужасная ревность, – он тяжело вздохнул, – и самая безнадежная.

Она посмотрела на него затуманенными от слез глазами.

– Теперь ты понимаешь меня, Грегори, правда?

– Да, – ответил он с болью в голосе, – теперь я понимаю. – Он слабо улыбнулся. – И надеюсь, что теперь и ты понимаешь, как сильно я люблю тебя, – он посмотрел ей в глаза и поцеловал ее. И этот поцелуй был таким же чистым и невинным, как снег, падавший на землю. Она навсегда запомнила этот застенчивый поцелуй, едва скользнувший по ее губам.

– Не покидай меня, Лесли. Прошу тебя.

Она не ответила, только прижалась к нему еще сильнее. По ее щекам тихо катились слезы.

10

Они выбрали прекрасную елку, стройную, около семи футов высотой, и, надежно закрепив ее на крыше джипа, возвращались на ранчо. Пока на ледяном ветру они рубили елку, Лесли так продрогла, что от холода у нее стучали зубы.

Грегори взглянул на нее.

– Я не знаю, следует ли нам останавливаться, – он внимательно посмотрел на небо. – Может быть, снегопад только начинается. Как ты думаешь?

Дрожа от холода даже в теплом джипе, Лесли проговорила:

– Давай все-таки заедем в хижину, затопим камин, перекусим, а потом вернемся. Я промочила ноги и жутко замерзла.

На его лице появилась улыбка, глаза засияли от счастья.

– Если честно, я очень надеялся, что именно это ты и скажешь.

Минуту спустя они уже подъезжали к хижине. Грегори остановил машину, взял корзинку с едой, и они направились к домику. Дверь оказалась незапертой, и они вошли внутрь.

– А почему дверь не запирается? – спросил он, задвигая за собой засов.

– Отец никогда не позволял запирать ее. Он говорил, что если кого-нибудь в этих краях застигнет ночь или непогода, то всегда можно укрыться в этой хижине. И такое не однажды случалось. Много раз охотники, спасаясь от грозы, находили здесь приют.

Грегори зажег лампу и огляделся. Внутри хижина представляла собой добротно построенную комнату, довольно просторную, с деревянными стенами, полом и перекладинами под потолком. У одной стены стояла деревянная скамья, посередине другой был сложен камин, к третьей примыкала небольшая кухня. Мебели было немного. Напротив камина стояли два темно-коричневых кресла, на полу между ними лежал разноцветный плюшевый коврик. Два маленьких окошка по обе стороны от двери входили на юг.

Глядя, как Грегори возится с камином, Лесли не смогла сдержать смеха.

Зажигая спичку, он оглянулся на нее.

– В тот год, – теперь Лесли стала серьезной, – когда отец построил эту хижину, были очень сильные снегопады, и из-за снега они с Кеном и Хантером не могли выбраться отсюда почти неделю. Был февраль, и однажды в субботу они попали в буран. Грузовик застрял в снегу, и единственное, что им оставалось, – это укрыться в хижине. Мама и Джордж смогли добраться сюда лишь в следующий четверг, им пришлось нанимать вертолет. Отец тогда сильно перенервничал. Потом он говорил, что лучше оказаться отрезанным от мира в одном доме с двумя голодными медведями, чем с двумя сыновьями-подростками. Мальчишки дрались все время. Кен ухитрился выбить Хантеру передний зуб, Хантер поставил Кену по синяку под каждым глазом, а отец сломал мизинец, пытаясь их разнять. Из провизии у них было только штук десять банок тушеной свинины с бобами, а вместо воды они использовали талый снег. С тех пор отец всегда держал запас еды в хижине. – Лесли подошла к стенному шкафу и, открыв дверцу, увидела ряды консервных банок. – Я вижу, Лорен и Дэнни поддерживают традицию.

Стоя на коленях перед камином, Грегори свирепо смотрел на огонь, который никак не хотел разгораться. Слабые язычки пламени то и дело возникали то там, что тут, но тепла от них было мало. Вдруг вспыхнуло яркое пламя, и Грегори с надеждой покачал головой. Еще одна яркая вспышка – и огонь потух. Грегори даже зарычал от злости.

Лесли подошла к камину и задорно посмотрела на Грегори.

– Похоже, нам не удастся погреться.

– Почему бы тебе не помочь мне? – отпарировал он.

Усмехнувшись, Лесли опустилась на колени и начала подкладывать в затухающий огонь тоненькие щепочки. Через минуту огонь разгорелся, и яркое пламя взметнулось вверх. Она торжествующе посмотрела на Грегори.

Сузившимися глазами он следил, как она снимает с рук перчатки.

– Какая ты умная, это что-то! – льстиво прошептал он.

Она ответила с легким смешком:

– Так или иначе, но теперь мы точно не замерзнем.

– Пожалуй, становится даже слишком жарко, – хитро улыбнувшись, он скинул куртку.

И в ту же секунду ее охватило безумное и безграничное желание. Но она взяла себя в руки.

– А ты как думаешь, Лесли, не пора ли нам подкрепиться? – он широко улыбнулся.

Она поднялась, подошла к столу и открыла корзину с едой. Грегори сам упаковал ее утром, и Лесли понятия не имела, что там внутри. Заглянув в корзинку, она изумленно улыбнулась: на дне лежали пачка сухого печенья, головка сыра и бутылка сухого вина. Она посмотрела на Грегори и произнесла почти застенчиво:

– Это все?..

Он коротко рассмеялся:

– Я позволил себе слегка перефразировать стихи Омара Хайяма. Он упоминал о краюхе хлеба – сыра там не было, – но вот бутылка вина была на самом деле.

Лесли выложила все на стол и медленно проговорила:

– Омар Хайям писал прекрасные стихи. Мне кажется, он действительно знал, что такое любовь.

Ее голос замер, и она поймала себя на том, что безотчетно повторяет про себя это стихотворение.

Грегори приблизился к ней.

– Может быть, это действительно самое известное стихотворение Хайама, но я бы не назвал его самым лучшим. Из всего "Рубайата" самым замечательным я считаю вот это:

 
Откуда мы пришли? Куда свой путь вершим?..
 

Но Лесли, приложив палец к его губам, продолжила за него:

 
В чем нашей жизни смысл? Он нам непостижим.
Как много чистых душ под колесом лазурным
Сгорает в пепел, в прах, а где, скажите, дым?
 

И глядя в его глаза, добавила шепотом:

– Я люблю тебя, Грегори.

Эти слова поразили его. Он приблизился к ней и жадно прошептал:

– Повтори, что ты сказала. Последние четыре слова, повтори их.

Она взволнованно повторила:

– Я люблю тебя, Грегори.

– Лесли, – медленно проговорил он, – только что я стал счастливейшим человеком на свете, – и он страстно привлек ее к себе.

За стенами хижины по-прежнему завывал ветер, но ни Лесли, ни Грегори этого не замечали. Неяркий огонь камина освещал их счастливые лица. Грегори держал Лесли в объятиях, вдыхая нежный аромат ее волос.

Теперь Лесли знала, что и ей открылась тайна любви. Любовь накатывает, подобно тому, как гигантские волны одна за другой набегают на берег. И Лесли полностью отдалась во власть этой стихии. Но это чувство не было невидимым и неосязаемым. Она могла дотронуться до него рукой, рассмотреть его. Это чувство не было бесформенным: оно приняло обличье живого человека, и сейчас этот человек стоял рядом с нею, крепко сжимая ее в своих объятиях. Теперь она знала, что впереди у нее много радостных дней – и они проведут их вместе, что ее ждет новый мир – мир его любви. Все это напоминало ей начало жизни на Земле, когда вся планета существовала лишь для двоих. Странный это был Эдем – из снега и льда, возвышающийся над миром и венчающий землю, словно огромный серебряный шлем. Снег и ветер с севера отрезали их от окружающего мира. Но рядом был Грегори, и ей не надо было другого Эдема.

В машине он улыбнулся ей:

– Я люблю тебя.

– И я люблю тебя.

Наклонившись к ней, он поцеловал ее, затем выпрямился и включил зажигание. Вдруг он коротко рассмеялся:

– Нас так долго не было, что Уилсоны, должно быть, забыли про нас.

– Да, наверное, – кивнула она. – Остается надеяться, что они не волнуются.

– Не думаю, что они беспокоятся. Они же знают, что мы собирались заехать в хижину.

Когда джип подъехал к дому, на пороге их встретила Лорен, всем своим видом выражая недовольство.

– В последний раз в жизни вам разрешили поехать за елкой, – предупредила она, когда они вышли из машины.

Грегори улыбнулся ей и невинно поинтересовался:

– А что тебя не устраивает?

– Да ты посмотри на елку! – возмущенно воскликнула Лорен. – Она же вся заледенела! И потом, как вы ее связали! Ну кто же так перевязывает елку?

Лесли взбежала вверх по ступенькам и поцеловала Лорен в щеку.

– Эта елка особенная. А что, она нам не подходит? – с этими словами она проскользнула в дом. Лорен вошла следом за нею.

– Конечно, нет, – заявила Лорен, а затем подошла вплотную к Лесли и прямо спросила:

– Надеюсь, Грегори вел себя прилично?

Лесли, собравшись с духом, посмотрела Лорен в глаза и изобразила на лице улыбку.

– Ну, конечно. Он вел себя безупречно, – она снова наклонилась к сестре и поцеловала ее в щеку.

Лорен подозрительно посмотрела на нее.

– Знаешь, Лесли, ты ни разу не целовала меня с тех пор, как однажды в детстве я случайно застала вас с Мартином в сарае: вы курили. Тебе тогда было четырнадцать. Помнишь? Ты меня тогда чуть до смерти не зацеловала, пока я не пообещала, что ничего не скажу родителям.

Лесли подняла руку вверх, словно перед присягой:

– Лорен, клянусь тебе, мы с Грегори не выкурили ни одной сигареты.

В этот вечер они вчетвером наряжали елку – не ту, что привезли Лесли с Грегори, а другую, которую Дэнни срубил после обеда. Это была высокая и стройная елочка с равномерно густыми длинными ветвями.

Все четверо дружно работали в тишине. Внезапно Грегори, стоя на нижней ступеньке маленькой лестницы, наклонился к Лорен и спросил:

– Лесли сказала тебе, что мы собираемся пожениться?

Потеряв дар речи, Лорен взглянула сперва на него, затем на Лесли.

– Нет, не сказала, – тихо ответила она наконец. Лорен снова обернулась к Лесли как бы ожидая подтверждения.

– Это правда, – отозвалась Лесли, которая вешала на елку блестящий красный шар.

Лорен в восторге захлопала в ладоши, потом кинулась к Лесли.

– Дорогая, я так рада за тебя!

Дэнни протянул руку Грегори.

– Поздравляю.

– Спасибо, – широко улыбаясь, ответил тот.

Внезапно раздался чей-то голос:

– А вы знаете, что грабитель мог бы легко проникнуть в дом и взять вас всех голыми руками?

Лесли охнула, а Лорен замерла, широко распахнутыми глазами глядя на высокого молодого человека, стоявшего в дверях.

Лесли опомнилась первой и с криком: "Кен!" – бросилась к брату. Лорен зажала рот рукой. Через секунду они обе уже были в его объятиях. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь счастливыми всхлипываниями сестер. Наконец Лорен оторвалась от брата и спросила:

– Кен, где ты пропадал? Никогда больше так не делай!

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

– Где я только не был! Но теперь снова вернулся домой, – он крепко обнял их. – Я думал, что никогда не смогу вернуться, но чем ближе дело шло к Рождеству, тем чаще я вспоминал о нашей клятве. А потом вдруг понял, что просто обязан вернуться. И мне сразу же захотелось домой, и вот я здесь!

Он погладил Лесли по голове и спросил:

– У тебя все в порядке, Лесли?

– Да, Кен, в порядке, – она поцеловала его в щеку. – Пойдем, познакомишься с Дэнни, мужем Лорен, и Грегори… моим будущим мужем.

– Замечательно! – засмеялся он. – А после Рождества мы вместе поедем в Сиэтл, и я познакомлю вас с моей невестой.

– О! – счастливо воскликнула Лорен и погладила свой живот. – Малыш, ты никогда не вспомнишь этого Рождества, но я его никогда не забуду.

11

Рождественские праздники пролетели невероятно быстро. Впереди был Новый год. На следующий вечер после Рождества Кен уехал в Сиэтл, дав обещание вернуться к встрече Нового года вместе со своей невестой. Лорен назвала целую кучу гостей. Обещали прийти Джордж и Вильма, только Мартин уже уехал в Сан-Франциско.

Рядом с Грегори время для Лесли летело как птица. Хотя каждый день приносил новые доказательства его любви. Лесли с ужасом думала, что скоро придется расстаться с ним. Шесть месяцев – это так долго. Она часами лежала без сна в постели, пытаясь найти и не находя причины, которая помешала бы ее отъезду.

За день до Нового года они с Грегори отправились в Портленд сделать последние покупки. Они покинули ранчо, дав Лорен торжественное обещание вернуться на следующий день к обеду со всеми покупками из ее списка.

– Если с покупками произойдет то же, что и с рождественской елкой, у вас будут большие неприятности, – пригрозила Лорен на прощание.

На пороге в Портленд Лесли улыбалась про себя, думая о том, что из уст Лорен обращение "вы" по отношению к ней и Грегори очень приятно было слышать. Она посмотрела на профиль Грегори, и мысли ее смешались. Желание вновь поглотило ее. Взгляд Грегори был сосредоточен на дороге, но вдруг он посмотрел на нее, обнял за плечи и спросил с улыбкой:

– На двадцать четыре часа мы предоставлены сами себе, что будем делать?

Она нежно провела рукой по его щеке.

– Ничего не могу придумать. Кроме магазинов, разумеется, – рассмеялась она.

– Мы могли бы где-нибудь пообедать, потом пойти за покупками и провести остаток дня в городе: поужинать, сходить в кино или в ночной клуб, в общем, куда захочешь, – предложил он.

Бросив на него испытующий взгляд, она про себя улыбнулась и подумала: неужели он не догадывается, чего она действительно хочет?

– Ну что же, давай так и сделаем, а если останется время, заглянем в парк, – Лесли соблазнительно улыбнулась, чувствуя, как в ней поднимается волна желания.

Десять минут спустя в трехкомнатном гостиничном номере она с восхищением следила за тем, как он дает на чай коридорному и запирает за ним дверь. Она стояла в центре роскошной комнаты.

Сейчас на Лесли было облегающее голубое платье, прекрасно подчеркивающее ее точеную фигуру, и туфли на высоких каблуках. Она откинула волосы с лица и посмотрела на Грегори, который в этот момент стягивал с себя куртку.

Хитро улыбаясь, он произнес будничным голосом:

– А теперь я докажу тебе, что я – человек слова.

Уверенным движением он привлек ее к себе и нежно поцеловал.

– Вот это – твой обед.

Он снова поцеловал ее.

– А это – твой ужин.

Его руки осторожно скользнули вдоль ее спины и расстегнули молнию.

– А теперь, ночной клуб и кино.

Затаив дыхание, Лесли напряженно следила за движениями его рук. Желание стало непреодолимым. Она стояла в мягком свете комнаты в одном полупрозрачном кружевном белье и в тонких нейлоновых чулках. Его руки, дрожа от нетерпения, задержались у нее на талии и скользнули ниже, увлекая за собой трусики. Он опустился на колени перед нею и снял чулки.

– А это – в память о списке Лорен.

– Грегори, мы должны помнить о списке… – попыталась возразить она.

– Я знаю, – с улыбкой согласился он.

Его губы медленно покрывали поцелуями все ее тело. Сердце Лесли бешено забилось, веки налились тяжестью. Ее руки быстро, нетерпеливо перебирали его шелковистые волосы.

– Грегори, – слабо простонала она.

Его губы коснулись ее уха.

– Лесли, ты потрясающая. Просто потрясающая. Но, дорогая, ты же совсем голая!

– Я знаю, – прошептала она и стиснула зубы, стараясь не выдать охватившего ее желания. – Так почему бы тебе не составить мне компанию?

– У меня есть идея получше, – его рука скользнула в карман брюк. – Сейчас я надену на тебя новый наряд.

– Грегори, – хрипло проговорила она, слегка отстраняясь и изумленно глядя на него.

Он тихо засмеялся.

– Лесли, дай мне руку.

– Я не понимаю, что ты делаешь! – она почти плакала от досады.

– Дай мне руку, – повторил он, затем сам взял ее за руку и надел на безымянный палец кольцо с огромным бриллиантом.

– Теперь, Лесли, ты снова одета!

Она была так потрясена, что не могла произнести ни слова. Она просто замерла, глядя на сверкающий бриллиант. Ей никогда не приходилось видеть такого красивого камня.

– Я люблю тебя, – нежно сказал он. – Я хотел тебе подарить это к Рождеству, но не получилось.

Лесли обняла его.

– Грегори, ты избалуешь меня. К Рождеству ты подарил мне золотой кулон и браслет. А теперь это кольцо… Оно такое красивое! Я не могу в это поверить…

Он привлек ее к себе и поцеловал в шею.

– Поверь мне, Лесли. Поверь, что я люблю тебя. И мне страшно при мысли, что у нас осталось лишь несколько коротких дней. Я не могу смириться с тем, что мне придется расстаться с тобой до июля.

Он крепко сжал ее в объятиях.

– Не уезжай, Лесли! Останься со мной. Пожалуйста, любовь моя.

– Грегори, – она побледнела, губы ее дрожали. – Я вернусь, как только смогу. Я тоже не хочу расставаться с тобой, но я же не могу бросить работу, не могу изменить данному мною слову.

Грегори потрепал ее по щеке. Он вздохнул, но спорить не стал. Вместо этого он сказал:

– Надо, значит, надо. Я люблю тебя и буду любить еще больше, когда ты вернешься ко мне. Только обещай, что ты вернешься.

– Я вернусь, – сказала она и повторила: – Я вернусь.

Он поднял ее на руки и понес к дивану. Быстро скинув одежду, он лег с ней рядом.

– Мы кое-что забыли.

– Что? – вздохнула она.

– Прогулку в парке, – сказал он и нежно поцеловал ее.

Она ответила почти беззвучно, так, что о ее словах можно было догадаться лишь по движению губ:

– Так почему бы нам не совершить ее сейчас?

В ответ Грегори издал слабый стон. Лесли вновь ощутила теплоту его тела, его жаркое дыхание, биение его сердца. Она почувствовала, как его сильные руки касаются ее тела, как его губы покрывают горячими, влажными поцелуями ее лицо, шею, плечи, грудь… И вдруг исчезло все: Новый год, Африка, список Лорен, – все растворилось. Не существовало больше ни времени, ни пространства – лишь два тела, слившиеся воедино.

Красивая молодая шатенка сидела в самолете, и по ее печальным серо-голубым глазам легко было догадаться, что она чем-то расстроена. Время от времени она невольно вздрагивала. Глядя в ночное небо на бледные звезды, ставшие вдруг близкими, она вспоминала прошедший день. 27 февраля. Весь день она со слезами прощалась со своими коллегами, с теми, с кем так долго работала бок о бок. Она знала, что этот отрезок ее жизненного пути пройден, и судьбою ей уготовано нечто новое. Но жизнь вечно обманывала ее ожидания – это было единственное, в чем она не сомневалась. Она замкнулась в себе, боясь заснуть и не осмеливаясь заглянуть в будущее. Она очень торопилась попасть домой и поэтому полетела на самолете. Итак, после трех лет она снова в воздухе.

В 6.30 самолет приземлился в аэропорту Денвер. Было солнечное морозное утро, и снег лежал везде, кроме взлетно-посадочной полосы. На такси она направилась прямо в университет. На минуту она заскочила в здание администрации, чтобы узнать, где проводит занятия Грегори Уилсон.

Сразу же после звонка толпа студентов растворилась, и Лесли обнаружила, что она в одиночестве стоит в коридоре на третьем этаже. Быстро отыскав нужную дверь, она заглянула через стекло внутрь аудитории. Грегори что-то писал на доске.

Лесли проскользнула в аудиторию и, усевшись на свободное место, продолжала наблюдать, как он дописывает "Платон – Сократ".

Грегори повернулся лицом к студентам и с так хорошо знакомой ей улыбкой проговорил:

– Если у всех присутствующих есть при себе конспекты, то я предлагаю начать. Слушайте внимательно и вникайте, потому что в пятницу вы должны сдать работу по этой теме.

Студенты же с любопытством оглядывались на Лесли. Грегори не спеша продолжал:

– Некоторые полагают, что Сократ был просто плодом воображения Платона, что Платон выдумал его, чтобы выразить идеи, которые не пользовались в то время популярностью, что Сократ не существовал в действительности.

Он окинул взглядом задние ряды.

– Если кто-то способен выдумать человека, имеющего собственные взгляды на жизнь, и если он сможет оживить его… – взгляд Грегори остановился на Лесли и замер. Через мгновение Грегори уже пробирался между рядами.

Лесли смотрела на него широко открытыми глазами, выдававшими ее волнение.

– Лесли, – неуверенно спросил он, – это ты?

Она не смогла сдержать улыбку.

– Да.

На них было устремлено тридцать пять пар глаз. В аудитории воцарилась мертвая тишина.

Грегори уже собирался что-то сказать ей, как вдруг, вспомнив о студентах, объявил:

– Все могут быть свободны. Отдыхайте.

Когда студенты высыпали из аудитории, он привлек Лесли к себе.

– Дорогая, значит, твоя работа закончена?

– Да, – прошептала она, уткнувшись в лацкан его пиджака.

Он счастливо засмеялся:

– Чудесно! Я никогда не думал, что июль может наступить в феврале.

Он крепко поцеловал ее. А когда наконец отпустил, она слегка отстранилась от него и, сильно побледнев, посмотрела ему в глаза.

– Грегори, – медленно начала она.

Он в ужасе смотрел на нее.

– Не говори ничего, – он поднял вверх обе руки. – Что бы ты ни собиралась сказать, не говори ничего. Я не хочу ничего слышать.

– Но, Грегори, – произнесла она умоляющим тоном, – ты должен выслушать меня, – она шагнула к нему.

Его губы задрожали. Взяв ее руку в свои, он хрипло проговорил:

– Ты обещала мне, Лесли. Этим обещанием я жил последние два месяца, я строил планы… И сейчас ты не можешь сказать мне, что все кончено. Потому что я никогда не поверю в это. Я не знаю, что произошло после твоего отъезда, но что бы это ни было…

– Грегори, – прервала она его чуть не плача, – выслушай меня, пожалуйста.

В отчаянии он закрыл лицо руками.

– Хорошо, – тихо сказал он. – Говори, я слушаю.

Он опустил голову.

Она просто сказала.

– Последнее время от запаха бекона меня подташнивает.

Он взглянул на нее и переспросил:

– Что?

– Если быть точной, примерно две с половиной недели назад я почувствовала себя как-то странно. Сначала я думала, что это грипп и пошла к врачу… Помнишь ту "прогулку в парке" под Новый год? – она замолчала и облизнула пересохшие от волнения губы. – Так вот, с тех пор мы с тобой гуляем не вдвоем.

Ошарашенно глядя на нее, он хотел что-то сказать и не смог.

– Ну, что ты скажешь? – спросила она.

– Лесли, ты почти напугала меня, черт возьми.

Он обнял ее.

– Не надо так больше делать.

Он снова поцеловал ее, и на этот раз ее губы ответили ему.

– Так ты не огорчен, Грегори? – тихо прошептала она.

– Огорчен? Как только я приду в себя, я буду в восторге! – он наклонился к ней ближе и спросил: – Так ты думала?..

Лесли покачала головой.

– Нет. Но на всякий случай хотела проверить твою реакцию.

Внезапно он рассмеялся:

– Мы мечтали найти причину, которая заставила бы тебя вернуться домой раньше июля, и вот эта причина нашлась.

Он прижал ее руки к своей груди.

– Теперь ты выйдешь за меня замуж?

– Да, теперь выйду…

Яркий солнечный свет струился сквозь окна аудитории. Грегори взял Лесли за руку, и они вышли в коридор, тесно прижавшись друг к другу. Он сказал:

– Знаешь, я договорился с администрацией, и ты можешь приступить к работе, когда захочешь.

Когда они спускались по лестнице, он засмеялся:

– Я думал, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что меня не волнует, сколько нас будет, – двое, трое или шестеро. Главное – чтобы мы все были вместе.

Счастливо улыбаясь, они вышли из здания университета.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.