Текст книги "Невеста страсти"
Автор книги: Джо Гудмэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
– В последний раз спрашиваю: что вы намерены делать? Вы хотите, чтобы вас заставили служить родине насильно?
– Нет, я хочу, чтобы вы все бросили оружие на землю.
Траверс быстро обернулся на голос. Алексис медленно приближалась к ним, и, судя по тому, как твердо она держала оружие, девушка умела с ним обращаться.
– Лучше бы вам поступить, как просит женщина, капитан. Уверяю вас, она справится с этой игрушкой, – сказал Пауль.
Он не заметил, как болезненно поморщился Джордж, увидев, что за оружие держит его дочь. Он знал, что пистолет не заряжен.
Вербовщики посмотрели на своего командира, ожидая его указаний.
– Не опускать оружие! Из этой штуковины она сможет выстрелить всего один раз. И потом, я не уверен, что она вообще это сделает.
– Вам хочется проверить мои способности на собственной шкуре, капитан? – с презрением заметила Алексис. – Ну что же, я не прочь потренироваться, выбрав мишенью вашу голову. А теперь прикажите своим людям бросить оружие и уходите. Такие гости, как вы, нам на острове ни к чему.
Алексис была настолько сосредоточена на Траверсе, что не заметила, как один из его людей, остававшийся до этого в стороне, подкрался к ней. Зато его заметил Джордж и мгновенно выстрелил, ранив моряка в ногу. В падении тот схватил Алексис за подол платья, так что девушка тоже упала и выронила пистолет. Остальные тут же накинулись на нее. Пауль и Джордж вынуждены были бездействовать, поскольку боялись случайно ранить Алексис.
Силы были слишком неравные. Траверс схватил девушку за волосы и, намотав их на кулак, с силой дернул. Тут он невольно присвистнул: жертва не проронила ни звука, словно была нечувствительна к боли. Она смотрела ему прямо в глаза с холодным презрением, и Траверсу пришлось опустить взгляд. Капитан лишь молча клял себя за малодушие. Откуда ему было знать, что он далеко не первый, кто не мог устоять перед взглядом Алексис.
– Ну как, Квинтон? Похоже, я поймал хорошенькую птичку. Кто она? Твоя дочь?
Траверса несколько озадачила реакция обоих мужчин, поспешивших признать Алексис своей дочерью. В конце концов ему не так уж важно было знать, чья эта девка. Важно было другое. С ее помощью он мог получить то, чего добивался.
– Бросьте пистолеты, и мы ее не тронем. Все, что мне от вас надо, это согласие служить у меня.
– Не уступайте ему! – крикнула Алексис. – Я вас возненавижу, если вы согласитесь!
Джордж и Пауль поняли, что имела в виду Алексис, и крепче сжали оружие.
Траверс не мог уяснить смысла происходящего. Девчонка должна была молить о пощаде, но вместо этого она сама напрашивалась на наказание за беспримерную дерзость, и, что еще более странно, эти двое мужчин, казалось, тоже не хотят предотвратить расправу.
– Свяжите ее, – приказал капитан.
Люди Траверса стояли неподвижно.
– Свяжите ее, – крикнул Траверс вновь.
После того как руки Алексис скрутили за спиной, Траверс еще раз обратился к Джорджу:
– Так ты не передумал? Идешь с нами или заставишь девчонку страдать из-за твоей нерешительности?
Джордж с Паулем переглянулись. Никто из них не мог поверить, что Траверс дойдет до такой низости. Оба посмотрели на Алексис, но она глядела на капитана и даже головы не повернула в их сторону. Их было только двое против шестерых, и оба, не сговариваясь, решили рискнуть, а там будь, что будет.
В это же самое время Клод принял аналогичное решение. Дальше выжидать не имело смысла. Клод и его товарищи слышали, что говорил Траверс, и в отличие от Джорджа и Пауля у них не было сомнений в том, что Траверс в состоянии выполнить угрозу. По сигналу Клода моряки со «Звездного» медленно, поодиночке стали приближаться к дому. Аллен, чтобы прикрыть товарищей, использовал испытанный трюк: выскочил из-за деревьев с душераздирающим воплем. Увы, Аллену не удалось сделать и нескольких шагов, как его схватили, но наступившего замешательства оказалось достаточно, чтобы дать Джорджу и Паулю шанс, в котором они так нуждались.
Пауль выстрелил первым, схватил Траверса за кисть и вышиб у него из рук ружье. Траверс упал, но успел, падая, прихватить с собой Алексис, воспользовавшись ее телом как щитом. Джордж выстрелил тоже, и пуля едва не задела Алексис, изо всех сил старавшуюся высвободиться из цепких лап Траверса.
Двое британских моряков кинулись в погоню за Лендисом и Бригсом. Их заметили, несмотря на все старания Аллена, в тот момент, когда они обходили дом с флангов. Раздался еще один выстрел. Джордж бросился к Траверсу, чтобы освободить дочь, но третий выстрел попал в цель, и Джордж со стоном упал на землю.
Алексис закричала как безумная. Она поняла, что Джордж убит, еще до того, как тело ее приемного отца коснулось земли. Пауль рванулся вперед, но вынужден был остановиться, когда кто-то из людей Траверса приставил к виску Алексис пистолет. Пауль замер.
Клод между тем со своего командного пункта – того самого «вороньего гнезда», любимого места Алексис – смотрел, как к дому тащат контуженного Лендиса. Клод подумал, что Аллен и Бригс скорее всего погибли. Тогда он решил подойти к дому сам, воспользовавшись той же тропинкой, что и Алексис. Однако подъем оказался совсем не таким простым и быстрым, как это представлялось ему, когда он наблюдал за девушкой. Клод бежал, задыхаясь, понимая, что сейчас каждая секунда промедления могла стоить жизни девушке и ее другу.
Поднимая пистолет, Клод чувствовал, как его охватывает ярость, он боялся, что это помешает ему прицелиться точно. Но нет, британец упал с простреленной головой, и Клод ощутил глубочайшее удовлетворение.
Замешательство Пауля легко можно было понять: он не был подготовлен к такому повороту событий, но уже через мгновение способность соображать вернулась к нему. Ему было наплевать на то, что он оказался в центре внимания всех этих головорезов Траверса, что они готовы схватить его в любую минуту. Моряк знал одно: перед ним был враг, и этот враг – Траверс. Он должен уничтожить врага.
Пауль рванулся вперед, подхватил Алексис и оттащил ее прочь; затем он бросился на Траверса, схватил его за воротник и повалил наземь. Сжимая в ладонях голову врага, он несколько раз ударил ею оземь.
Клод видел, как англичане окружили Пауля, наставив на него ружья. Он выстрелил, но промахнулся. Алексис тем временем уже успела вскочить на ноги и бросилась к Паулю. Клод обнаружил себя, и один из моряков выстрелил в него. Пуля, метившая в сердце, попала Клоду в голову, и он упал, потеряв сознание. Последнее, что успел заметить Клод, это стремительное движение девушки, в последний момент помешавшей англичанину прицелиться поточнее.
Алексис не могла объяснить себе, откуда взялись эти люди, по-видимому, старавшиеся им помочь. Увидев, как упал высокий худой мужчина, чью жизнь она пыталась спасти; Алексис впала в ярость. Такого гнева она никогда не испытывала раньше. Сила чувства даже испугала ее. Алексис попыталась снова подняться, но, получив удар сапогом в живот, была сбита с ног и покатилась по траве.
Бессильная что-либо изменить, она с ужасом смотрела на то, как Пауля оттащили от Траверса и бросили наземь. Один из матросов уже готов был пронзить грудь боцмана клинком, но стон Траверса остановил его. Алексис с трудом верила, что капитан еще жив. Из руки его сочилась кровь, голова была вся изранена. Качаясь, он поднялся на ноги и обвел всех полубезумным взглядом.
– Не убивайте его. Пока. Нам надо вначале получить кое-какие ответы на кое-какие вопросы.
Мало-помалу голос Траверса приобретал прежнюю силу. Глаза его засверкали. Казалось, Траверс не замечал боли.
Подойдя к Паулю, он взял шпагу у одного из своих офицеров и приставил острие к горлу великана.
– Кто те люди, что пытались тебя спасти? Сколько их?
Пауль с презрением смотрел на Траверса и молчал. Он знал не больше, чем капитан, но не собирался давать по этому поводу никаких объяснений.
Англичанин нажал на эфес, так что острие проткнуло кожу на шее Пауля. Показалась капелька крови.
– Кто они? Сколько их?
Пауль продолжал молчать. Тогда Траверс приказал своим людям обыскать окрестности.
– Кто-нибудь, затащите девчонку в дом и свяжите ее покрепче, другую бабу тоже. Не хочу, чтобы они мешались под ногами. Сегодня и так довольно пришлось повозиться с этой, – он указал взглядом на Алексис.
Траверс усмехался, глядя, как Алексис тащат мимо него к двери, но улыбка исчезла с его губ, когда девушка плюнула в его сторону.
Алексис впихнули в дом и усадили в кресло в столовой.
– Где другая женщина? – спросил ее кто-то из моряков.
Она только пожала плечами. Франсин куда-то исчезла. Алексис надеялась, что та догадалась побежать в город за подмогой, и вдруг случайно наткнулась взглядом на пару туфель Франсин, торчавших из-под тяжелой портьеры. Она быстро отвернулась, но ее страж успел перехватить взгляд девушки и осторожно подошел к окну.
Он уже готов был отдернуть портьеру, как вдруг услышал шаги у себя за спиной. Моряк обернулся как раз вовремя, чтобы заметить занесенный над ним большой кухонный нож. Реакция у него оказалась лучше, чем у Франсин. В долю мгновения он успел перехватить ее руку и вывернуть кисть. Франсин, несмотря на боль, продолжала удерживать нож. Действуя в аффекте, с неожиданной, рожденной ужасом силой, она пыталась вонзить нож в грудь моряка.
Алексис прикусила язык. Она знала, что стоит ей закричать, и сюда прибегут остальные, лишив Франсин последней возможности выйти победительницей из этой схватки. Для нее, вынужденной бездействовать, поединок тянулся целую вечность.
Моряк ударил Франсин ногой по колену и сбил ее с ног. Оба они покатились по полу. Франсин по-прежнему удерживала нож. Алексис видела, как мужчина поднялся и попятился к стене. Глаза его были полны ужаса, грудь окрасилась малиновым. Он переводил взгляд с Франсин на Алексис и обратно.
– Я никогда не убивал женщин, – пробормотал он, давясь словами. – Я не хотел ее убивать.
Алексис перевела взгляд с его красной от крови рубахи на ту, чья кровь пропитала белую ткань. Франсин неподвижно лежала на полу. Из груди ее торчала рукоять ножа. Алексис показалось, что Франсин едва заметно улыбается. Моряк затрясся от страха.
– Я думаю, вам лучше и меня убить, – глухо проговорила Алексис. – Иначе я убью вас.
Матрос заглянул в янтарные глаза и на мгновение потерял способность и двигаться, и говорить. Он вдруг по-настоящему испугался красивой девушки, недвижимо сидящей в кресле, куда он ее не так давно бросил.
Торопливо подбежав к креслу, он вытащил ее и за связанные руки потащил из комнаты, мечтая об одном: поскорее выбраться из этого дома и вновь почувствовать себя хозяином положения.
Увидев, что происходит, Алексис едва подавила крик. Двое мужчин, которые хотели помочь, теперь связанные валялись на траве, из чего следовало, что они живы, но без сознания. Пауля привязали к одной из колонн, сорвав с него рубашку. Траверс приказал начать экзекуцию.
Капитан остановил палача, когда заметил, как его человек выводит из дома девушку.
– Я, кажется, приказал оставить ее там! Где другая?
– Она мертва. Я не виноват. Я только защищался. Она сама на меня напала. – Матрос оглянулся на Алексис и добавил, словно оправдываясь перед ней: – Я не хотел ее убивать. Так получилось.
Траверс что-то сказал матросу, но он не слышал своего капитана. До его сознания дошли лишь слова Алексис, произнесенные тихо, но отчетливо:
– Теперь это уже не важно, моряк.
Траверс обратился к Паулю.
– Спрашиваю в последний раз: кто эти люди?
– Он не знает! – воскликнула Алексис. – Он не может вам ничего ответить, потому что не знает, кто они! Подождите, пока они очнутся, и допросите их самих!
– Я верю тебе, – милостиво согласился Траверс. – Но этот человек все равно заслужил наказание. Он напал на офицера флота его величества короля Англии и уже за это должен быть убит.
– Ну так убей, – откликнулся Пауль.
Он посмотрел на Алексис, давая ей понять, что не боится смерти и не хочет, чтобы она вмешивалась.
Однако Траверс не собирался убивать Пауля. Он нужен был капитану живым. Сейчас, когда Джордж Квинтон был убит, Траверс мог забрать корабли без особых проблем. Алексис была права, когда говорила о том, что присвоить корабли – еще только полдела. Кто-то должен был на этих судах работать, а такой сильный мужчина, как Пауль, мог еще как пригодиться. Разумеется, речь не шла о корабле Траверса. Взять к себе Пауля было равносильно тому, чтобы пригласить на службу собственную смерть. Плетка наверняка сделает его более уступчивым. Траверс по опыту знал, что человек, испытавший на собственной шкуре, что такое пятьдесят ударов, едва ли захочет получить еще. Большинство запоминало урок на всю жизнь.
Алексис в упор смотрела на Пауля, пока Траверс отдавал указания.
Тем временем Клод очнулся. Он соображал с трудом, перед глазами плыли круги. Он попробовал двинуться и понял, что связан. Рядом лежал Лендис. Он тоже начинал приходить в себя. Однако сейчас никому не было дела ни до него, ни до его старшего помощника. Взгляды всех были прикованы к одной из колонн, и когда Таннер посмотрел в ту сторону, то едва вновь не потерял сознание.
Человек, привязанный к колонне, уже получил не меньше сотни ударов, но Траверсу все было мало, и он приказал продолжить экзекуцию. Клод не мог с уверенностью сказать, в сознании ли несчастный или нет. Он не шевелился и не кричал, но это еще ничего не значило. Клод помнил, что перенес почти столько же, прежде чем наступило спасительное забвение. Моряк перевел глаза с окровавленной спины мужчины на лицо девушки. Она стояла на веранде неподвижно, не отводя взгляда от несчастного. Вдруг она отвернулась и посмотрела в упор на Траверса. Клод подумал, что если бы взглядом можно было убить, то Траверс упал бы замертво.
Клод, не в силах ничему помешать, смотрел, как Алексис вырвалась из рук своего стражника и бросилась к Траверсу. Она упала ему в ноги и принялась умолять прекратить порку. В горле Клода рос комок. Он знал, что больше всего ей хочется убить этого человека, но она заставляла себя просить. На девушку больно было смотреть. Гордость ее истекала кровью, и выразительное лицо как нельзя лучше отражало муки, выпавшие на ее долю. Этот праздник она, должно быть, запомнит на всю жизнь.
– Капитан Траверс! Прошу вас! Остановитесь! Вы его убьете! Не заставляйте его страдать еще!
И чем нежнее, чем просительнее звучал ее голос, тем резче резал воздух бич.
– Вы уже отомстили… Оставьте его в живых!
Траверс отшвырнул ее носком сапога.
– Заткнись, или следующая плеть достанется тебе!
Алексис встала. Она сжала в кулаки кисти заломленных за спину рук так, что болели мышцы, и подняла глаза на Траверса, надеясь, что он сможет прочесть в ее взгляде всю ненависть, которую она к нему испытывала. Но негодяй только захохотал, и приказал своим людям продолжать. Алексис не столько поразил его смех, сколько его глупость. Тот моряк, что всадил нож в Франсин, по крайней мере понял сразу, что она не шутила, пообещав убить его. Однако Траверс никак не хотел понимать, что его судьба решена.
Она убьет его, но не сейчас. Сейчас надо спасти Пауля. С Траверсом она разберется потом. Если останется жить.
Алексис подбежала к Паулю и загородила его окровавленную спину своим телом. Платье ее мгновенно пропиталось кровью друга. Человек, державший плеть, не успел отвести удара, и удар пришелся на спину Алексис. Плеть прорвала платье и оставила на спине узкую красную полосу. Моряк бросил плетку, собираясь оттащить девушку подальше и продолжить экзекуцию, но Траверс остановил его.
– Если леди желает, – сказал он, поднимая плетку, – мы можем ей это устроить. Ему осталось получить двадцать пять ударов. Они твои, девчонка!
Клод смотрел, как девушке развязали руки, как привязали ее к столбу так, что она закрыла своим телом человека, которого хотела защитить. Он слышал, как застонал Лендис в тот момент, когда раздался треск рвущейся ткани. Никаких снисхождений – пусть все будет как положено – платье разорвали сзади, чтобы оголить спину.
– Нехорошо портить такую чудесную кожу. – Траверс пробежал ладонью по обнаженной спине Алексис. Он занес руку для первого удара, но, увидев, как его люди отворачиваются, опустил плеть.
– Она сама этого хотела! – заорал он. – Если бы не она, все кончилось бы миром!
Траверс знал, что лжет. Знали это и его люди, но они помнили и другое: стоит им ослушаться Траверса, как каждый может оказаться на месте девушки. Поэтому им оставалось лишь молча смотреть на происходящее. Каждый был волен думать, что ему угодно.
Человек, который убил Франсин, как завороженный посмотрел на Алексис, когда та, чуть повернув голову и прижавшись щекой к спине Пауля, взглянула в его сторону.
Кожаная плеть хлестнула ее по спине, и Алексис, прикрыв глаза, зашептала Паулю, чтобы он не боялся: она выдержит, она может и хочет пройти все это до конца. Она молила его не умирать, хотя бы ради грядущего возмездия. Алексис чувствовала, что кровь течет у нее по спине, что ее кожа превращается в кровавое месиво по мере того, как Траверс раз за разом поднимает и опускает плеть. Она до крови искусала губы, стараясь не издать даже стона. Волосы ее прилипали к сплошной ране, в которую превратила ее спину плеть Траверса, но Алексис заставляла себя держаться и не терять сознания. Она повторяла себе, что должна запомнить все до последней точки, всю меру унижения и боли, которым подверг ее этот кровавый палач. Ей нужно было помнить все, чтобы эта память помогла ей прожить следующие дни, недели, месяцы. Слезы потекли по ее щекам. Вначале это были слезы боли, но потом их питали горечь, ужас, ярость. Она не могла сдержать стона, только когда потеряла счет ударам и уже готова была потерять сознание, но тут все внезапно закончилось.
Траверс бросил плеть. Раненая рука его невыносимо ныла. Кровотечение усилилось, он чувствовал, что с каждым новым ударом силы уходят от него. Хватит, довольно. Случилось то, чего он хотел с самого начала: услышать, как девчонка закричит. Она могла бы в значительной степени избавить себя от боли, если бы сделала это раньше. Он не собирался давать ей полную порцию, но она все тянула и чуть не убила его самого, прежде чем он добился этого слабого стона. Проклятая гордячка!
Траверс схватился за руку, пытаясь остановить кровь, и рявкнул на своих людей:
– Бросайте их! Мы должны забрать корабли и убираться прочь с этого острова.
Матросы не двигались с места. Взгляды всех были прикованы к спине девушки. Она не плакала и не двигалась. То, что она жива, было понятно лишь по ее судорожному хриплому дыханию. Моряки ненавидели своего капитана за то, что он сделал с ней, и себя за то, что не остановили его.
Один из них подошел поближе к столбу, чтобы отвязать Алексис, но Траверс заступил ему путь.
– Нет. Оставьте ее. Надо убираться отсюда, пока местные жители не поняли, что здесь произошло.
Все побрели прочь. Один лишь убийца Франсин не мог двинуться с места, загипнотизированный взглядом янтарных глаз. Алексис смотрела на него сквозь пелену слез. Когда она опустила веки, матрос словно почувствовал, что его отпустили, и в этот момент он очень четко понял, что хочет сделать. Он кинулся вперед, туда, где маячила незащищенная спина капитана, и бросился на него.
Однако Траверс всегда заранее чувствовал угрозу. Почему-то именно такого поступка он ждал от моряка, убившего женщину. В доме что-то произошло. Что-то еще, помимо смерти женщины.
Инстинкт подсказал Траверсу, как повести себя. Несмотря на свою слабость, он успел выхватить пистолет в тот самый момент, когда моряк уже прыгнул к нему на плечи. Единственный выстрел в живот решил судьбу мятежника – нападавший упал замертво. Траверс поднял голову и обвел взглядом троих оставшихся с ним матросов.
– Кто-то еще хочет выкинуть что-нибудь в этом роде? – с издевкой спросил он.
Мужчины отвели глаза, глядя куда-то поверх холма. Каждый из них мечтал убить капитана, но никто не хотел подвергать себя риску в случае, если попытка не удастся.
Клод едва верил в то, что их с Лендисом оставили в живых. Алексис спасла им жизнь, приняв удар на себя. После того, свидетелями чего они стали, Траверс никогда не решился бы взять их на корабль. Клод понимал, что Траверс не прикончил их только потому, что насытился. С него хватило кровавой бойни этого дня, и больше он не желал крови.
Моряк подкатился поближе к Лендису – вдвоем им было легче справиться с веревками. Первым освободился Лендис. Затем он развязал своего капитана, и они уже вместе подбежали к Алексис. Она была жива, но жизнь в ней едва теплилась. Когда Клод развязал ей руки, она соскользнула по спине Пауля и упала бесформенной грудой у его ног. Мужчины даже не успели подхватить ее. Клод опустился перед девушкой, собираясь взять ее на руки и отнести в дом, когда Лендис тихо сказал:
– Он мертв, капитан. Он, вероятно, умер еще до того, как она бросилась его спасать.
Неожиданно Алексис открыла глаза и посмотрела на человека, произнесшего страшные слова.
– Он умер, когда я просила его держаться. Он умер у меня в объятиях.
Тело ее задрожало от рыданий. Клод протянул руки, чтобы подхватить ее, но она оттолкнула его. С каждым вздохом, наполнявшим воздухом ее легкие, она становилась сильнее.
Клод и Лендис не могли сдержать удивления, глядя, как она встает на ноги. Слегка покачиваясь, она подошла к Паулю, посмотрела на его мертвое израненное тело, затем подошла к Джорджу. Там, за дверью, в доме, была мертвая Франсин. Всего час назад все они были живы. Все были вместе, здесь, в этом доме, счастливые, радостно возбужденные. Самый большой праздник – ее годовщина. Алексис наивно верила, что здесь, в «вороньем гнезде», где жизнь протекала так счастливо, так мирно и спокойно, никто не сможет ее обидеть. Только сейчас девушка заметила, что двое мужчин смотрят на нее с сочувствием. Вероятно, они решили, что она наполовину сошла с ума. Возможно, они правы, подумала Алексис.
Разве не было безумием полагать, что «воронье гнездо» – место, где с тобой не может случиться ничего плохого? Разве она не позволяла Джорджу и Франсин баловать ее, лелеять и защищать от невзгод? Разве не она дала возможность Паулю принять за нее решение и привести ее в этот благословенный дом? Ведь ее с самого начала что-то насторожило; она не хотела соглашаться и все-таки пришла с ним сюда. Да, Пауль поступил так из сострадания и любви к маленькой девочке. И она научилась любить. Любить их всех.
А сейчас все те, кто проявил к ней участие, кто любил ее, были мертвы. Боль, терзавшая ее спину, была ничем по сравнению с болью, терзавшей ее душу.
Алексис, покачиваясь, побрела к «вороньему гнезду». На одном из поворотов она упала и оставшуюся часть пути проделала ползком.
Только добравшись до утеса, она распрямилась и стояла, глядя в небо. Алексис знала, что на нее смотрят, и спрашивала себя, чего ждут от нее эти двое мужчин. Быть может, они решили, что она собирается броситься вниз со скалы? Неужели они не понимают, что ей есть для чего жить. Неужели не догадываются? Алексис подняла вверх сжатые кулаки, туда, где небо и вода сливались в одну голубую дымку на горизонте, и хриплым голосом прокричала клятву – клятву на всю оставшуюся жизнь.
