Текст книги "Ангел страсти"
Автор книги: Джо-Энн Пауэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 8
Джеффри Девро подождал, пока Кейт, служанка, работавшая в кухне, вышла, и они остались вчетвером в большом зале.
– Послушайте меня, лорд Форестер, с Бартлетом нелегко иметь дело. Он слишком близок к Иоанну, с ним не так просто справиться. К его приезду нужно иметь готовый план действий. Сегодня ледяной ураган играет на нас, но завтра лед может растаять, а это грозит нам катастрофой.
Он залпом выпил вино и, нахмурившись, пристально всматривался в ярко горевшее пламя в камине.
Аллен Гейнсбридж разделял мрачные предчувствия Джеффри, Николас проявлял еще большее беспокойство. Наблюдая за выражением его лица, Анжела потягивала вино из кубка, стараясь не упустить ни слова.
Она рассеянно перебирала жемчужины ожерелья, надетого специально, дабы все могли убедиться в щедрости ее супруга и силе его любви. Но, увы, стараясь всячески демонстрировать свое почтение к ней, он, тем не менее, избегал смотреть ей в глаза, и это доставляло ей неимоверные страдания.
– Да, милорд, – обратилась Анжела к Джеффри. – Прибавьте к этому еще одно обстоятельство. За спиной моего отца стоят два брата и вся власть в северной части Англии. Иоанну нужен мой отец, так как он крупнейший землевладелец от Средней Англии до Уэльса. А отцу необходимо держать меня в своей власти с той же целью.
Николас смотрел на нее, не меняя выражения лица. С самого утра он чувствовал себя подавленно, это было вызвано тем, что он сам прервал возникшую между ними близость, обещавшую море блаженства. Сейчас он видел, как радостно вспыхивает ее взгляд, когда он вдруг окидывает взором ее высокую грудь, статную фигуру. Словно провинившийся ребенок, он отводил глаза, неловко кашлял, в волнении облизывая пересохшие губы, но Анжела знала – они думают об одном и том же.
В черной бархатной тунике, отделанной золотым шитьем, той самой, которую она окончила шить сегодня, он выглядел очень привлекательно, казался обладающим некоей сверхъестественной силой. Даже смотреть на него значило совершать грех, и она еще раз с сожалением подумала, как после ужина он снова поднимется с ней в ее комнату, ляжет рядом, но это не принесет ей ни сегодня, ни в другой день желаемого отдохновения. И все же она никогда не станет настаивать на изменении его поведения с ней и отказе от благородных и жертвенных планов.
Анжела чувствовала его правоту. Им не следовало поступать иначе, ибо ей это причинит только лишнюю боль и – она не сомневалась – ему тоже. Мужчина может проявлять к ней нежность и любить ее до самоотречения, ей должна доставлять утешение эта мысль. Эта мысль волновала ее. Печалила.
Анжела приняла решение. Она должна найти способ избавить их обоих от излишнего напряжения, доставляемого необходимостью спать в одной постели при невозможности принадлежать друг другу.
Аллен Гейнсбридж задумчиво поглаживал бородку.
– Должен заметить, я чувствовал бы себя лучше, если бы у нас оказалось побольше людей. К завтрашнему утру, возможно, прибудут еще двое из моей свиты. Послать за ними, Николас?
– Да. Но тогда мы лишимся одного из тех, кто сейчас с нами. Остается четверо ваших людей и двое из свиты лорда Джеффри. Это должно дать нам преимущество над Делигером, когда он прибудет.
– Слава Богу, у нас есть сокол, – заметил Джеффри.
Анжела улыбнулась. Птица сослужила им хорошую службу сегодня. Все успокоились при виде ученого сокола, когда тот опустился на парапет возле Николаса. Когда Николас достал послание от своих людей, спрятанное в кожаном ошейнике птицы, сердца присутствовавших переполнились радостью. Люди Николаса охраняли лес и пока еще не увидели ни одного всадника на обледенелой дороге. Анжела же испытывала крайнее удовлетворение, узнав, что драгоценные камни доставили в замок тем же путем утром этого дня.
– Никогда бы не подумал, неужели можно так хорошо выучить хищную птицу, чтобы она летела по назначению и не охотилась по дороге за добычей? – удивился лорд Джеффри, наблюдая, как сокол взметнулся в небо с ответной запиской.
Аллен почесал бородку и скептически посмотрел на Николаса.
Николас дал не совсем полные объяснения, так, по крайней мере, показалось Анжеле.
– Это трюк, которому научил меня отец. Он же узнал о нем во время крестового похода с королем Ричардом много лет тому назад. Так неверные использовали птиц – не только для охоты. Соколы используются монгольскими племенами для передачи срочных сообщений о друзьях и врагах.
Лорд Джеффри спросил, как можно обучить этому дикую птицу. Николас повел всех к обеду, рассказывая по пути и немало всех позабавив. Ему также удалось вовлечь в беседу Анжелу и избежать, таким образом, необходимости поговорить с ней наедине. Но, когда Нелл и Кейт убрали со стола, Анжела решила подняться к себе, не в силах усидеть на месте и надеясь завладеть вниманием Николаса.
Заметив ее нетерпение, муж взял ее за руку.
– Миледи, куда бы вы ни направлялись, я следую за вами.
– Мне надо обсудить с поваром меню для пира по поводу предрождественского сезона, – ответила она более резко, чем собиралась. – Я еще не занялась подготовкой к празднику. Нас задержали похороны, но теперь мне нужно привести дом в порядок, так как в этом месяце к нам в замок прибыли двое молодых людей, сквайры, они скучают вдали от дома и рассчитывают на гостеприимство. Для них и моей прислуги я должна приготовить хорошее меню на этот месяц.
Николас извинился перед Алленом и лордом Джеффри и пошел с Анжелой в кухню, где она представила его поварихе, ее мужу и прислуживавшим в кухне двум поварятам, взиравшим на Николаса с большим страхом, чем полагалось по обстоятельствам.
Затем Анжела повела мужа осматривать замок. Николас выразил удивление по поводу благоговейного ужаса, с каким встретили его появление поварята. Анжела тоже это заметила, но смогла дать этому только одно объяснение.
– Они, наверное, гадают, что собою представляет новый хозяин: такой же добрый, как Кретьен, или неприветливый, как Делигер, сурово с ними обходившийся.
Николас пообещал позаботиться впредь о том, чтобы Делигер не очень запугивал молодых слуг.
Позднее Николас вызвал каждого из шести человек, состоящих в охране замка, и побеседовал со всеми по отдельности, стремясь узнать их получше и составить представление, на что он и Анжела могут рассчитывать. В беседе он попытался расспросить о сквайрах, находившихся в замке. Трое рыцарей охарактеризовали молодых людей положительно, все трое служили в Уиндоме. Трое из Карлисли что-то недовольно пробурчали в ответ.
Когда люди из Карлисли вышли, Анжела призналась Николасу – между нею и стражей Уиндома существует большее взаимопонимание, чем с латниками из Карлисли.
Вечером, когда Кейт и Нелл принесли скатерти, собираясь накрывать главный стол к ужину, двое мальчишек-сквайров тоже вошли в зал. Николас пристально наблюдал за ними, хотя любезно и с улыбкой ответил на их приветствие. Они чувствовали на себе взгляд хозяина и старались как можно лучше справляться со своими обязанностями, искоса бросая настороженные взгляды на внушительную фигуру нового лорда.
Позднее, когда все сидели за ужином, Николас наполнил кубок Анжелы пряным вином и наклонился к ее уху.
– Расскажите подробнее о тех поварятах. Когда они появились в замке?
– За две недели до смерти Кретьена. Они двоюродные братья, родом из графства Херефорд. Их отцы служили у Кретьена и участвовали в крестовых походах короля Ричарда Львиное Сердце.
– Как их зовут?
За время знакомства Анжела упустила из виду это обстоятельство и не назвала имен ребят.
– Блондин – Джил Ландовер, а рыжий – Джек Пеллетьер. Их матери…
– Сестры. Да, я знаю их отцов, – заметив вопросительный взгляд Анжелы, Николас добавил: – Достойны похвалы те, кто борется за справедливость, как за Святую Землю. Отец Джила чуть не умер под Антиохией. Сейчас ему должно быть около шестидесяти пяти. Моему отцу исполнилось бы столько же…
Он предался горестным воспоминаниям.
Анжела положила руку ему на плечо, от него исходило тепло, окутавшее ее горячей волной. Он накрыл ее руку своей и погладил обручальное кольцо на ее пальце.
– Когда умер ваш отец?
– Мне стукнуло тринадцать лет, я как раз собирался жениться. – Он тяжело вздохнул. – Семнадцать лет тому назад, но я все еще его помню. Он был добрым человеком. Черноглазым, темноволосым. Мне казалось, таким голосом, как у него, должен говорить сам Господь Бог. А какое щедрое сердце! И огромного роста, выше меня. – В глазах Николаса блестели слезы. – Знаю, в это трудно поверить, но я говорю чистую правду. Мы, Сент С… – он осекся, придя в ужас от собственной болтливости.
Сердце Анжелы бешено застучало. Сент С-с-с… Что дальше?
Николас плотно сжал губы.
– Этой ошибки я не имею права совершать.
Она смотрела ему в глаза. Он отвел взгляд, принялся осматривать зал, собиравшуюся толпу, свою золотую чашу, ее обручальное кольцо.
– Кроме Аллена, – спросила она тихо, – кто еще знает ваше настоящее имя?
– Никто.
Он проследил за направлением ее взгляда. Она смотрела туда, где рядком рассаживались Питер, Эдвин и Леон.
Ее преданные слуги. С того времени, когда отец отдал ей земли, причитающиеся по наследству, они относились к ней лучше, чем собственная семья. Питер наблюдал за ведением хозяйства в замке Уиндом. Эдвин присматривал за крестьянами и урожаем. Леон тем временем стал хозяином в ее лесах, где водились пушные звери и другие животные… а также банда Дьявола. Наверное, Леону не раз приходилось встречаться с этими людьми, а возможно, и с их предводителем. Когда она поделилась со слугами желанием заполучить в союзники Полуночного Дьявола, Леон вызвался ей помочь.
– Позвольте мне, миледи, попытаться найти его.
И Анжела согласилась, не могла же она упустить единственную возможность. Леон наверняка знал, где искать Полуночного Дьявола. Но как ему удалось доставить Дьявола к ней? Поистине, Николас скрывал от нее слишком многое.
– Вы сейчас здесь, со мной, потому что вас взяли в плен или попросили прийти? – спросила она, не сводя пытливого взгляда с лица Николаса.
– Взяли в плен, уверяю вас.
– Как вы объясняете это? Никому до сей поры не удавалось пленить ни вас, ни ваших людей.
– У меня не оказалось возможности выяснить, как это получилось. Но я собираюсь это сделать. Как бы то ни было, я здесь.
– А если бы вас попросили, вы пришли бы?
Он встретил ее взгляд. В его глазах светилась глубокая нежность.
– Не хотите рассказать мне правду?
– Не хочу подвергать вас лишней опасности.
– Ваше преступление настолько тяжело?
– Оно, как и ваше, заключается в том, что я попал в паутину предательства. И не могу выпутаться из нее. Я был слишком молод и не способен противостоять коварству и интригам.
– А теперь? Разве теперь вы не в силах установить имена ваших обидчиков?
– Мои враги очень могущественные люди и хорошо защищены. Остается бороться доступными методами. Издалека, – он сжал ее пальцы, – и за тех, кому я могу помочь восстановить достоинство и доброе имя.
В отчаянии Анжела прошептала:
– Должна же остаться какая-то надежда, вы сами учили меня этому.
Он нежно провел пальцами по ее щеке.
– Неужели? Так это же отлично!
– Почему вы не можете остаться здесь, со мной? Когда претенденты на мою руку разъедутся по домам и суматоха уляжется, если вы вернетесь в лес, мне придется разослать весть о пропаже моего мужа… или… смерти. Думаю, вполне возможно вам остаться. Я не стану возражать, если время от времени вы захотите отлучаться. Мне кажется, если вы уедете насовсем, я не перенесу этого. Просто умру. И никогда не узнаю вашу тайну.
Сердце Николаса переполнилось радостью и печалью.
– Нет, моя любимая и любящая жена. Вы же знаете, этого я не сделаю.
– Почему?
– О, Ангел мой! – Он откинул голову и сокрушенно вздохнул. Оперевшись о спинку ее стула, он приблизил губы к ее уху:
– Вы думаете, я смогу остаться с вами и притворяться, будто живу нормальной жизнью? Нет, этого я не перенесу. Сейчас не смогу. Нет! Вы задали вопрос, и вам придется выслушать ответ. Я хочу видеть вас совершенно обнаженной, извивающейся, как сегодня утром, хочу видеть вас в моей постели, со мной, принадлежащей мне!
Ее охватила горячая волна, она почувствовала, как напряглась грудь, тело ослабело от нахлынувшего желания, дремавшего в ней с самого утра и теперь рвущегося наружу.
– Я изнемогаю от страсти, – произнесла она, видя, как трепещет жилка на его шее.
– Мы женаты всего два дня. Как вы думаете, что может случиться, если я все время буду просто лежать рядом с вами до конца моих дней? Видит Бог, я умираю от желания, хочу овладеть вами всеми возможными способами – на спине, на полу, в комнате, на стуле, в любой час дня и ночи. У нас могли бы родиться дети, потому что я не смогу не принять вас целиком, каждый кусочек, каждую каплю. Но наши дети станут незаконнорожденными, не смогут унаследовать ничего ни от меня, ни от вас. Могу ли я поступить так по отношению к ним, к вам? Я не смогу даже дать им свое имя. А как насчет вашего нежелания подчиниться любому мужчине?
– С вами, Николас, мне не страшно будущее. Уверена, вы никогда не нарушите границы справедливости. Только с вами я смогу чувствовать себя свободной.
Он печально улыбнулся.
– Да. А какая участь ждет меня? Вашего покорного слугу?
Эта мысль показалась ей ужасной. Он увидел это по выражению ее лица. Николас не собирался говорить резко, просто так получилось.
– Вы правы. Конечно, глупо с моей стороны говорить подобное. – Анжела не знала, как объяснить свои чувства. – Просто я хотела сказать, с вами мне открылись новые горизонты, совсем иная жизнь. Но я плохо выразила свою мысль, прошу прощения.
Николас в отчаянии смотрел в одну точку, не произнося ни слова, не двигаясь. Слуги подносили кушанья, но он ничего не замечал.
Сердце Анжелы сжалось от боли. Она не могла проглотить ни кусочка. Сидела в ожидании еще одной бессонной ночи.
Наконец оцепенение спало с Николаса. Он повеселел и стал проявлять всяческие знаки внимания к молодой жене, постоянно наполняя ее кубок и предлагая изысканные яства.
– Не хотите ли этот кусочек, дорогая?
– Благодарю, дорогой, я не голодна.
– Вам обязательно нужно съесть что-нибудь. Запейте вином эту репку, но проглотите ее.
Анжела наморщила носик.
– Зачем? Это же не манна небесная, сэр.
– Репа, печеная ли, вареная ли, очень полезна для печени. – Он положил кусок в рот и с наслаждением проглотил.
Анжела скорчила гримаску.
– А это, – он помахал перед ней овсяным печеньем, – улучшит ваше кровообращение.
Она капризничала, отказываясь от предлагаемых угощений. Кровь и без того бурлила в жилах, закипая при звуках его голоса. Ей хотелось усмирить ее, забыть о ней.
– Вот. – Он поднес к ее рту ложку. – Откройте ваш прелестный ротик, – потребовал он и, когда она повиновалась, положил ей в рот что-то странное.
Она чуть не подавилась, судорожно проглотила.
– Что это?!
Он торжественно поднял палец.
– Грибы. Усиливают… ну, скажем, все функции организма сразу.
– Ненавижу грибы. Уж лучше съесть засахаренные апельсиновые корочки или орехи.
«Все, что угодно, любую часть твоего тела», – подумала она про себя.
Ужин продолжался, но Анжела не замечала, что кладет в рот.
Джил и Джек принесли засахаренные груши и яблоки. Они выступали так важно, как могут только восьмилетние подростки. В ответ на их улыбку Анжела тоже постаралась улыбнуться.
– Пожалуйста, госпожа, – произнес Гилберт Ландовер, ставя перед ней блюдо. – Прошу вас, выберите самые лучшие, а то скоро от блюда ничего не останется. Эти обжоры сегодня оставили меня и Джека в покое, так как с утра напились до одурения.
Николас хмыкнул.
– Значит, ты считаешь, нужно чаще устраивать пирушки, так ведь, сынок?
– Да, милорд. Когда вы рядом, для Джека и меня каждый день праздник.
Анжела подавила горькую усмешку.
– Ну что ж, Джил. Вина у нас хватит. Не скупись, принеси еще, пусть подольше поспят утром и дадут вам выспаться.
Николас подумал, всей прислуге полезно познакомиться с характером нового хозяина и несколько отдохнуть от жестокости Делигера.
– Спасибо, миледи. Я стану молиться за вас каждый раз, когда они упьются до такого состояния.
Анжела заметила, как вздрогнул Николас. Она тоже уловила нотку отчаяния в голосе мальчика, но не догадывалась о причине. Она знала, поварята не считались приближенными Делигера, но за последние несколько недель пребывания мальчиков в замке они никогда ни словом не намекнули на особое нерасположение к ним управляющего. Или она просто не замечала? Ее слишком занимали другие дела. Как хозяйка дома, она обязана была защитить ребят от… от чего?
Николас наклонился к уху Джила.
– Спасибо, Джил. Надеюсь, ты поставишь миледи и меня в известность, когда гости не удалятся на покой с полными бурдюками вина?
Джил испытующе посмотрел на хозяина.
– Да, милорд Форестер. Можете на меня положиться. В моих интересах, чтобы они плюхались в постель, как рыба на песок.
Николас потрепал паренька по плечу.
– Тогда кончай с этим блюдом и принимайся за рыбную ловлю.
Когда мальчик отошел с блюдом, обнося гостей угощением, Николас повернулся к Анжеле. Она слегка покачала головой, не подозревая о причине подобной ненависти поварят к латникам.
Николас взял с блюда грушу, снова положил ее.
– Боюсь, здесь что-то не так. Не знаете ли, на что живут эти парни?
– Джек и Джил, насколько я помню, работали дольше других слуг в доме моего отца, я имею в виду, их рабочий день длился дольше, чем у других слуг.
– В поведении мальчишек есть нечто большее, чем недовольство рабочим днем.
Анжела задумалась, стараясь припомнить.
– Они обычно держатся особняком, хотя ко мне всегда выказывали расположение. В этот замок они не очень-то хотели перебираться. Люди Делигера могли совратить их и приучить к азартной игре, я боялась этого.
– Мне кажется, страх Джила более глубок, карты не должны внушать такой боязни. Что же могло так напугать мальчика? – В голосе Николаса звучала глубокая печаль. – Завтра поговорим с ним по душам и постараемся узнать, с какими проблемами он и его друг столкнулись в замке. А теперь я хотел бы посмотреть, как вы, мой Ангел, разделаетесь с этой грушей.
Анжела переняла его веселый тон.
– Вы совсем не думаете, я ведь могу растолстеть. Или вам все равно?
– Просто хочу развеселить вас.
Анжеле казалось, хорошее настроение после решения Николаса оставить ее одну в замке уже никогда не вернется к ней.
Николас почувствовал это.
– Вы меня очень огорчаете, дорогая.
Хлопнув в ладоши, Николас потребовал развлечений, подходящих для наступления Рождественского сезона. Для начала попросил Анжелу сыграть на арфе и спеть. Поцеловав ее в щеку, он заметил, что ни один серафим не сравнится с ней в этом искусстве и поставил стул для нее поближе к своему. Затем, взяв руку Анжелы в свою, предложил Гейнсбриджу прочитать французскую балладу, одобрительно принятую гостями. Лорд Девро предложил аккомпанемент. Вечер вскоре превратился в демонстрацию талантов, а потом и в вакханалию.
– Пожалуй, с нас довольно. Остальное не обязательно наблюдать, – проговорил Николас, помогая жене подняться и провожая ее к лестнице за кончики пальцев. – Этой ночью они уснут крепко. И вы также, дорогая. – Он положил руку ей на талию и привлек к себе.
Он не обнял ее, как вчера вечером, и Анжела заметила это.
– Подозреваю, дорогой, вы никогда не встречали возражений и привыкли к полному повиновению. Но предупреждаю, я не смогу так быстро заснуть.
Они подошли к дверям спальни, и Николас ввел ее в комнату.
– Сначала выслушайте мои планы, – предупредил Николас и подал знак стражнику из свиты Девро. Затем запер дверь на засов.
– Планы? – она напряженно замерла.
– Совершите ваше традиционное омовение и наденьте ночной наряд, дорогая. Я расскажу вам такие сказки, которые навеют на вас глубокий сон.
Анжела прошла в свою комнату, желая переодеться ко сну. Николас учтиво предоставил ей возможность побыть одной и подошел к затопленному камину в спальне.
Анжела сняла жемчуг и праздничное платье, надела полотняную сорочку, в которой спала при жизни Кретьена, а теперь с новым мужем. Ибо она никогда не ложилась с Николасом обнаженной.
Переодевшись, она громко сказала, чтобы Николас слышал в соседней комнате:
– Какие бы планы вы не строили, вряд ли они увенчаются успехом.
– Вызываете на поединок? – отозвался он, довольный ее реакцией.
Как он мог смеяться, видя ее отчаяние?
– Как обычно.
– Не очень приятное обстоятельство.
Анжела вошла в спальню, приблизилась к нему.
– Послушаем ваши истории, способные быстро сломить мою готовность к самообороне.
«Послушаем, что так внезапно переменило ваше настроение, уж больно счастливый у вас смех, и меня это привлекает еще больше, я готова потерять голову».
– Ваше упрямство способно исторгнуть слезы из скалы. Ну, ладно, слушайте.
Он перекинул ее через плечо, как мешок с зерном.
Она вскрикнула и забарабанила кулачками по его спине, Николас тем временем перенес ее в светелку. Внезапно Анжела расхохоталась и чуть не задохнулась от смеха. Сев на кушетку, Николас положил ее себе на колени.
– Наконец-то я замечаю нечто вроде уважения к себе, – произнес он, улыбаясь ей сверху вниз. – Теперь вам ясно? Если Дьявол велит что-то делать, то вы обязаны повиноваться или понесете наказание.
Она схватила его руки, внимательно вгляделась в ладони.
– Эти руки еще ни разу не наказывали меня, милорд Дьявол. Расскажите что-нибудь пострашнее.
На секунду его взор затуманился желанием, от Анжелы не укрылось выражение его лица.
– Когда же приступите к рассказу, милорд?
«Что за истории предстоит услышать? – думала она. – О его любовных похождениях? Разбитых женских сердцах? Страстных поцелуях, расточаемых мне, как многим другим?»
В его золотистых глазах вспыхнули озорные искорки.
– Думаете, мне не удастся вызвать ваш интерес и завоевать внимание?
– Нет. Вам уже это удалось, мой полуночный лорд.
Он вздохнул, в этом вздохе излились все муки и страдания.
– Вы должны меня выслушать. И прошу, не будьте так добры ко мне.
– Могу то же самое сказать вам, но это ни к чему не приведет. Ибо Бог сотворил вас таким и дал вам доброту.
– Думаете, я могу продолжать мою отшельническую жизнь и оставаться добрым?
– Уверена. Иначе для чего я потратила столько сил в надежде изловить вас?
– Я оставался для вас единственной надеждой.
– А теперь стали единственной радостью, – она погладила его лицо.
Николас схватил ласкающие его пальчики.
– Нет, никаких ласк. Выслушайте меня. Мы не станем – я не стану вести себя так, как вчера и сегодня утром. Мне не следовало целовать вас, как бы вы ни просили. Такие восторги предназначены для законного супруга. Мы же так хорошо исполняли наши роли, что даже забылись, а следовало бы помнить – наш брак не имеет силы, это всего лишь спектакль.
Анжела вспомнила, какую радость доставляла ей его близость и проигнорировала это предостережение.
– Милорд, я ничуть не виню вас за произошедшее прошлой ночью или сегодня утром. Ибо я, действительно, спала намного лучше, чем в последнее время и даже в прошлой жизни. Если я не переживаю за ваше поведение, то почему вы должны казнить себя?
– Потому что такие поцелуи требуют продолжения.
– Но вы достаточно хорошо контролировали себя. Я это чувствовала и видела – вы не проявляли своих способностей в полную силу.
Николас что-то недовольно пробурчал.
– Да, я контролировал свои эмоции, но недостаточно. Неужели вам это не понятно? Анжела, любой мужчина, даже когда он старается держать себя в руках, может потерять над собой контроль. Вам, несомненно, это известно из опыта жизни с Кретьеном.
Анжела не ответила и переменила тему.
– Так, значит, вы знали многих женщин?
Он игриво провел пальцем по ее губам.
– Да, в молодости я знал много женщин. И меня специально обучали искусству доставлять женщине удовольствие. Этот вид образования составил неотъемлемую часть моей жизни. Но с вами я не могу делать это ради практики. Вам нужен не я и не удовольствие, которое я могу доставить вам как мужчина. Я для вас – средство получить долгожданную свободу и покой. Я обещал вам защиту, пока нахожусь здесь, в замке. Даже от себя самого. А теперь поговорим о ваших кошмарах и бессоннице. Надеюсь, смогу помочь вам исцелиться. Попробую рассказать вам о чем-нибудь интересном.
Анжела удобнее устроилась у него на коленях, сложила на груди руки. У него кончился приступ угрызений совести, он еще любит ее, и это успокаивало Анжелу.
– Отлично. Я готова. Люблю истории. Чем вы убаюкаете меня сегодня, сэр? – она игриво закатила глаза.
– Что, если я расскажу вам о землях, находящихся далеко на Востоке, где восходит солнце?
– Это вымысел или реальные события?
– Реальные. О странах, где я жил.
– Расскажите, когда вы там жили и как там оказались.
– Посмотрим. – Он явно поддразнивал ее.
– Мне бы хотелось об этом знать.
Николас провел языком по губам.
– Это не совсем обычные истории.
– Сначала мне хотелось бы услышать самую интересную, потом, если не надоест, вы можете перейти к более страшным.
Он улыбнулся, прикрыл ей ноги сорочкой.
– Хорошо, будь по-вашему. Страна, о которой я собираюсь рассказать, намного больше Англии, просто бескрайняя. На ее территории может уместиться сто Англий.
Анжела прищелкнула языком.
– Действительно, удивительная история.
– М-м-м. Но правдивая, могу поклясться. Это королевство обнесено высокой стеной на западе, на востоке омывается великим океаном, на юге покрыто непроходимыми джунглями, а на севере нетающими снегами.
– Как наши?
– Пожалуй, так.
– Мне это не очень нравится, но я бы примирилась с вечными льдами, если бы они помогли навсегда избавиться от отца и Делигера.
– Уверен. В этой стране тысячи рек, все они текут в великий океан. Некоторые реки настолько широки, даже не видно противоположного берега. Через одну из таких рек построен каменный мост. Это чудо из чудес. По нему могут проехать одновременно восемь повозок, запряженных двумя лошадьми каждая. Вдоль моста выбиты изображения богов. Но на других реках иногда случаются сильные наводнения, смывающие все живое на сотни миль. Вода уносит дома, людей.
Анжела протестующе замахала рукой.
– Не хочу такие страшные, хочу более приятные рассказы.
– Да, конечно, и я ведь обещал. Предположим, этим королевством правит толстый и глупый человек, имеющий четыреста жен и шестьсот детей. По крайней мере, так все обстояло, когда я уезжал.
– О, Господи! Этот человек считает себя обязанным нести ответственность за население страны?
Николас раскатисто захохотал.
– О, нет, мой Ангел, но теперь, когда вы это сказали, я тоже так начинаю думать. Наверное, он действительно хочет решить проблему народонаселения самолично.
– А как ему удается помнить всех жен по именам? Ведь он не может посетить каждую даже один раз в год!
Теперь расхохотались оба. Николас прижал голову Анжелы к плечу. Она поджала ноги и поудобнее устроилась у него на коленях. Анжела слышала гулкие удары его сердца под черной туникой.
– Этот император никого не любит. Поэтому он не особенно старается запомнить имена жен. Он думает только о себе. Считает, ему нет равных на земле и называет себя Сыном Неба. Он восседает на гигантском золотом троне в покрытом золотом дворце, расположенном на горе и фасадом выходящим на Восток. Трон его украшен огромным количеством драгоценных камней, трудно представить, что столько самоцветов может существовать.
– Это там вы добыли мой жемчуг и нефриты?
– Да. Когда я уезжал из той империи – меня послали представителем к другому королю, – мне дали много драгоценностей в благодарность за службу. Жемчуг и нефриты только часть богатства, которым меня одарили в империи. Думаю, подарю вам еще кое-что. Для украшения такой изящной и прекрасной леди ни один камень не покажется слишком роскошным.
Анжела слушала, затаив дыхание.
– Как сумел император накопить столько богатства? – тихо спросила она.
– Эта империя очень древняя, намного древнее Вавилона. – Он прижал ее плотнее.
Анжела вздохнула.
– Мне бы хотелось повидать эту страну и ее людей. Как туда можно добраться?
– Через песчаные пустыни и непроходимые горы. Требуются годы ходьбы и езды на диких животных с горбами на спине.
Она задумалась.
– А женщина может добраться туда?
– Да. Женщины тоже путешествуют по этим дорогам. Обычно это принцессы, которых отдают в жены влиятельным людям. В других случаях женщины не согласились бы на такой утомительный путь.
– Но вы прошли по этим дорогам. – Николас кивнул, отвел глаза. Анжела заставила его перевести взгляд на себя. – Почему?
Он пожал плечами.
– Меня заставили. Сначала. Затем прошли годы, и я… я научился завоевывать уважение… потом… однажды настал день, когда я получил свободу. Тогда я дал себе клятву – больше никто не отнимет у меня свободу. И, если это окажется в моих силах, я никому не позволю украсть свободу ни у одного живого существа.
Анжела почувствовала боль за Николаса и, одновременно, радость. Он думал не только о себе, но и о тех, кто волею судьбы разделил его участь.
– Неудивительно, что вы выступаете против короля Иоанна, – проговорила она вслух, а про себя подумала: «И понимаю, почему вы так стараетесь помочь мне в моем несчастье».
– Иоанн обкрадывает нас всех играючи. Одного он не понимает – в конечном итоге он обкрадывает себя самого. Он не ценит самого дорогого достояния королевства – людей. В этом он похож на Сына Неба, тот тоже жаден и эгоцентричен. Как и подчиненные Иоанна, народ этого императора считает, будто небо отвернулось от него и скоро его заменит более талантливый правитель.
– Вы верите в это?
– Верю, мой Ангел. Ибо, хотя я не знаю Сына Неба, я точно знаю, тот, кто отберет у него власть – очень способный правитель, посланец Бога, такого мир еще не видывал.
– Звучит обнадеживающе, даже робость вызывает.
– Так оно и есть. Он завоевал уважение народа своей решительностью. Покорил свою империю благодаря быстрой кавалерии и беспощадным воинам. Он правит силой и не знает пощады к врагам. Их он просто уничтожает, равно как и своих сторонников, осмеливающихся перечить ему. Но к верным соратникам он добр. Старается быть справедливым, это его выгодно отличает от нашего Иоанна, которому неведомы ни доброта, ни справедливость.
Анжела покачала головой.
– Не будем говорить ни об Иоанне, ни о том завоевателе. Мне бы хотелось больше узнать о Сыне Неба и его империи.
– Ну, ладно, это мудрый выбор, ибо рассказ об этом несколько приятнее. – Он погладил ее волосы. – Расскажу о том, как он использует не золото, а бумагу в качестве денег.
– Нет! – Она хотела встать, но он сильнее прижал ее к себе.
– Да, поверьте мне, я сам видел, как он это делал. Они берут сердцевину тутового дерева и спрессовывают ее в листы. Затем эти листы красят и режут. Уже давно император конфисковал все золотые монеты и заставил народ страны пользоваться бумагой вместо золота.
