Текст книги "Ангел страсти"
Автор книги: Джо-Энн Пауэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
ГЛАВА 13
Она лежала в его объятиях ослабевшая, изнемогающая.
А он ненавидел себя.
Пригладил ее волосы, погладил по круглому изгибу плеча, постепенно отстраняясь от ее теплого влажного тела.
– Не уходи, – Анжела притянула его к себе.
Николас закрыл глаза, борясь с двумя противоречивыми необходимостями – сделать так, как она просит, и отделиться от нее, пока не поздно. Анжела прижалась к нему с безыскусной грацией. Все еще желая ее, знал – он должен уйти и не причинить вреда. Она поняла и шире раскинула ноги, стараясь удержать его.
– Нельзя, – протестовал он, сгорая от муки и соблазна.
Он не смел потерять над собой контроль и оставить ее с ребенком. Но она осыпала его поцелуями и не собиралась отпускать его.
– Мы так мало любили друг друга, давай дольше побудем вместе.
Ее призыв сковал его волю. Сознание заполнилось ею, только ею одной. Как и сердце, принадлежащее только ей. Желая загладить вину за боль, доставленную ей раньше, он показал, как может любить – долго, глубоко, сладостно. Ее страсть окутала его мягкой влагой, он двигался в ее лоне, как во сне. Стремясь доставить ей еще больше удовольствия, он продел руки под ее колени и приподнял их. Издаваемые ею стоны музыкой звучали в ушах.
Николас то ускорял, то замедлял свое скольжение, и она радостно принимала его. Когда она уже чуть ли не теряла сознание от наслаждения и возбуждение ее подходило к самому пику, он сделал попытку выйти из нее, сохранив от последствий. Но Анжела не отпустила.
– Останься. Давай вместе увидим звезды.
– Дорогая, – простонал он, – держать тебя в объятиях для меня вершина блаженства.
Она обвила его руками.
– Ты тоже должен почувствовать радость, – прошептала она.
Не дав ему ответить, она поцеловала его в губы. Анжела прижалась к нему грудью, и он почувствовал, как теряет рассудок и не может остановить безудержного стремления войти глубже, в самую сердцевину ее тела, открыть для нее и себя невиданный мир счастья.
– О, Николас, – она вся дрожала, нежно воркуя ему на ухо. – Вот так я хочу ощущать тебя всегда. Совсем слитым со мной – кожа к коже, сердце к сердцу.
Анжела положила руки ему на ягодицы и крепко прижала к себе, заставляя не бояться естественного пути сотворения всего живого. Внезапно молния пронзила мозг, затем наступила звенящая тишина, и их души слились в едином порыве. Лаская и услаждая ее, он взорвался внутри нее с невиданной силой, Анжела стонала и кричала от страсти. Николас удивлялся тому, как эта женщина смогла открыть для него новый мир неиспытанного доселе блаженства.
Уставший, взволнованный, он нежно прижал ее к себе. Она осыпала его поцелуями, стараясь удержать в себе неизведанные ощущения, их совместную вселенную, куда больше никому не суждено проникнуть, вселенную, созданную только для них двоих.
Он крепко держал в объятиях ее влажное тело, зная, как недолго ему осталось ощущать мягкую шелковистость ее кожи, целовать ее душистые волосы. Он попал в рай и в… ад.
Наступил момент, когда следовало нести ответственность за содеянное. Он напрасно позволил мечте унести себя туда, куда вход ему запрещен.
Николас подошел к кувшину с водой и налил воды в таз. Обмыл лицо, почувствовал способность рассуждать более трезво. На своем теле увидел пятна, свидетельствовавшие о ее невинности. Он, ощущая себя предателем, смыл их тоже. Теперь на нем навсегда останется печать причиненного ей зла.
Схватив полотенце, он насухо вытерся. Теперь нужно раздобыть масло акации и лимон. Не то чтобы от них можно ожидать большой пользы. Он так изголодался за несколько ночей воздержания, и если Анжела могла иметь ребенка, она должна была зачать его сегодня. Но все же не мешало попытаться предотвратить это.
Николас начал одеваться. Анжела приподнялась, опершись на локоть, и наблюдала за ним светившимися счастьем глазами. В свете свечи она все еще казалась ему хрупкой, божественной. Ему стоило неимоверных усилий продолжать одеваться, собираясь сделать то, что он считал необходимым и срочным.
Анжела остановила его вопросом.
– Куда ты идешь? – Она села в постели. Простыня, прикрывающая плечи, сползла. Каскад золотистых волос закрыл ее до пояса, сквозь них просвечивала нежная бело-розовая грудь. Николас понял, он может любить ее часами, днями, годами – и ни на минуту его желание не ослабеет.
Он не сдержался. Подошел и поцеловал ее в губы долгим поцелуем.
– Мне нужны лимоны, схожу в кухню.
– Лимоны?
– Да, для тебя. Доверься мне.
Она счастливо улыбнулась.
– Верю.
Николас знал – она верит ему безгранично. Именно поэтому нужно скорее принести лимоны, в крайнем случае, апельсины, конечно, уксус, и приготовить для нее ванну.
Он открыл дверь, приказал стражнику Девро бдительно следить за безопасностью леди Форестер.
Вскоре он вернулся, неся поднос с вином, сыром, графинчиком с уксусом и двумя лимонами.
Николас прошел к комоду, где хранилось его белье и лекарства, достал масло акации – прекрасное средство для заживления ран. На Востоке оно применялось также как противозачаточное средство для тех женщин, которым роды грозили смертельным исходом.
Его Анжела стала такой «ценной жемчужиной». Ибо стоило Делигеру или кому-то еще, кто постарался убить Кретьена, узнать о ее беременности, они, наверняка, убьют ее. Рука, убившая Кретьена, не дрогнет и нанесет смертельный удар хозяйке Уиндома. Это Николас понял за несколько дней пребывания в замке. Вот почему он не мог скрыть радости, когда трех стражников Делигера и его самого выдворили из замка. Анжела не должна испытывать страха, оставшись без него.
При мысли об отъезде сердце его заныло. Николас не хотел оставлять ее одну, больше всего он мечтал остаться с ней, вновь и вновь переживать минуты счастья. Но вряд ли им суждено повториться. Оставалось позаботиться о том, чтобы ничто не омрачало ее одинокой жизни в замке. Но, всемилостивый Боже, как сможет он прожить без нее?
В дверь постучали. Анжела закуталась в простыню. Вошли Кейт и стражник с ванной, полотенцами и бадьями с горячей водой. Бросив робкий взгляд на хозяйку, они поспешили удалиться.
Николас попробовал температуру воды, она оказалась горячее, чем ему хотелось бы. Но рассуждать не оставалось времени. Он вылил в ванну уксус. Подошел к Анжеле, взял ее на руки. Она прижалась к нему, от нее исходил запах их страсти, дурманящий, заставлявший учащенно биться сердце. Николас принялся жадно целовать Анжелу, но потом взял себя в руки.
Со вздохом сожаления она погрузилась в воду. Он мыл ее губкой и мылом. Нехотя отвернулся от нее, вернулся к подносу, разрезал лимоны и выжал сок в чашу. Взял масло акации.
Она встала из ванны, закутавшись простыней, подошла и вопросительно посмотрела на Николаса. Он прижал ее к себе.
– Дорогая, я причинил тебе боль, теперь хочу помочь.
– Нет, ты не можешь причинить мне боль.
Стараясь не слушать ее уверений, будто все произошло только по ее желанию, он, зная, как ей должно быть больно, спешил сделать все необходимое, облегчить страдания и не дать Ангелу понести ребенка от Дьявола.
Николас отнес Анжелу на постель и замер. На белых простынях расплылись пятна крови, свидетельствовавшие о силе его любви и ее целомудрии.
– Отдохни, – прошептал он и отошел, собираясь налить масла в ладонь. Затем вернулся к Анжеле.
– Поцелуй меня.
Она прильнула к его губам.
– Люблю твои губы, – блаженно проговорила она.
Он положил ее на подушки, встал на колени между ее ног и, бережно раздвигая ее пальцами, тщательно смазал маслом внутри. Она трепетно отвечала на его прикосновения, и это доставляло ему неимоверные страдания.
– О, мое сердце, это чудодейственное лекарство. Не уходи…
– Нужно. Не надолго. Хочу очистить тебя от следов нашего супружества, если смогу.
– Но… – она схватила его руку.
– Не могу рисковать и оставить тебя с ребенком, дорогая, – говорил он, вводя еще масла.
Затем взял сок лимона и снова нагнулся над ней. Анжела наблюдала за ним с болью и отчаянием. Окончив процедуру, он поцеловал ее мягкий живот, руки, губы, мысленно произнося: «О, Господи, услышь мою молитву, пусть эта ночь любви останется без последствий!»
Когда он отошел от постели и начал мыть руки, до него донеслись ее сдержанные рыдания. Они разрывали сердце, Николас устремил на Анжелу полный любви взгляд.
Взяв себя в руки, он решил выяснить одно обстоятельство, так мучавшее его. С тяжелым сердцем вернулся к Анжеле, заключил ее в объятия и долго держал так, покачивая, как дитя. Когда она успокоилась, он внимательно посмотрел в зеленые озера ее глаз.
– Ты боялась признаться в своей невинности?
Она отрицательно покачала головой.
– Не могу поверить, ты специально скрыла это от меня? – Он приподнял ее лицо, убрал прядку золотистых волос со лба. – Ведь мы стали так близки, дорогая.
– Никто не должен об этом знать. И ты тоже – так я думала вначале. Это не имело никакого значения. Когда же мы стали совсем близки, это тем более перестало иметь всякий смысл.
– Ты боялась, думала, Делигер помешает унаследовать замок, если узнает, что брачные отношения оказались не скреплены физической близостью?
– Да! Брак может быть аннулирован по трем причинам. Это одна из них. Кретьен всегда относился ко мне хорошо. Я не возражала против супружеских отношений, раз уж пришлось дать согласие на брак. Но Кретьен не сделал меня настоящей женой, – она опустила глаза, пытаясь отодвинуться от Николаса.
Он крепче прижал ее.
– Почему же он не подкрепил данные клятвы, дорогая? Тебе он нравился. Он почитал тебя. Что же мешало?
Анжела поежилась.
– В брачную ночь он привел меня сюда… пытался поцеловать… но… у него не получилось. Он не смог… сделать то, что сделал ты. Сказал, я ему нравлюсь, и из меня выйдет прекрасная жена… но он… предпочитает иное…
– Иное? Он любил…
– Мужчин.
Николас откинулся на подушки. Анжела надела ночную сорочку. Она хотела рассказать то, что не смогла бы произнести в его объятиях, и Николас это понял.
– Сначала я не поняла, что он имел в виду, – она грустно улыбнулась. – Необходимость объясниться смущала его не меньше, чем меня. Я совсем не представляла, что должны делать мужья со своими женами. Господи, моя няня в Монтрозе поведала мне об этом лишь за неделю до свадьбы. Откуда мне было знать о любви мужчины к мужчине? Я чувствовала себя такой невежественной. Такой… разбитой и уязвленной.
Николас поднялся, налил им обоим вина, поднес ей. Когда она выпила, он забрал ее кубок, отнес на столик.
– По словам Кретьена, он в молодости знал нескольких женщин. Женщины ему нравились. Я тоже ему нравилась, он даже любил меня… так он сказал… как друга. Но я не вызывала у него того интереса, какой многие мужчины испытывают к своим женам. Походная жизнь научила его находить утешение с мужчинами. Он даже намекнул… будто король Ричард…
– Да. Это являлось одной из особенностей короля. Хотя сам Ричард всем пытался доказать обратное. Даже с собственной женой. Ричард страстно хотел ребенка, наследника. Он не хотел оставлять корону брату.
– Я думала, вернее, так говорил отец, будто Кретьен тоже хотел наследника. Я спросила Кретьена, так ли это, он подтвердил. Он надеялся сделать меня настоящей женой, но не смог, так он говорил. Кроме того, его любовник высказал протест.
Сердце Николаса наполнилось страхом.
– А он не упоминал, случайно, кто был его любовником?
– Никогда. Я и не спрашивала. Не хотела знать. Я не испытывала к Кретьену ни любви, ни ревности. Я ни к кому не испытывала чувства, которое испытываю к тебе.
Николас поцеловал кончик ее носа.
– Я знаю.
– Однако мы стали верными друзьями. Кретьен меня очень уважал, заботился обо мне. Я говорила, как ценила его заботу. Он спросил… и я рассказала, почему согласилась выйти за него замуж. Он пришел в ярость и пообещал, что Данстану не достанется ничего из моего наследства.
Николас одобрительно кивнул, ему понравилась такая забота Кретьена об Анжеле.
– Так он написал завещание?
– Да. Отдал мне через несколько недель после свадьбы. Велел спрятать подальше. Поэтому ни король, ни кто-либо другой не могли отнять у меня Карлисли или Монтроз. До Кретьена доходили слухи о претензиях лорда Джеффри Девро на земли Уиндома. Я вряд ли сумела бы сохранить их, и Кретьен этого боялся. По его мнению, мне принадлежало право унаследовать определенную часть имения.
Николас задумался. Кретьен побеспокоился о завещании сразу после свадьбы, это доказывало его подозрения насчет кое-кого, кто хотел бы отнять у Анжелы ее права. Возможно, кто-то даже угрожал ему… или ей.
Анжела с грустью наблюдала за Николасом, видя, как он ушел в себя.
– Но сохранить кусок пергамента легче, чем сдерживать аппетит короля. Когда Кретьен умер, появились претенденты на меня. А я, о Николас, мне ненавистна стала мысль о замужестве. Я не хотела жить в одном доме с мужчиной. Думала только о том, как спастись от новой петли. Тогда Леон предложил привлечь Полуночного Дьявола. Он сказал, что сумеет помочь мне и доставить Дьявола. Ему известно, где ты встречаешься со связными, и…
– Гм, да. К Леону у меня есть несколько вопросов. Он мог и не заманивать меня в ловушку и приносить связанного. Если бы он потрудился объяснить, я бы сам пришел.
– Он сказал, будто никто никогда не видел твоего лица.
– Кроме моих людей. Но очевидно, Леон частенько наведывался в лес и знал, который из нас Дьявол. – Николас сел поудобнее.
– Тебе неизвестно, кто мог быть любовником Кретьена?
– Нет. Каждый вечер после ужина он удалялся с мужчиной. Я сидела в светелке и шила. И всегда запирала дверь. А потом… потом Кретьен приходил и говорил, что пора спать. А я все шила, пока не начинали смыкаться веки.
– Тебе никогда не приходилось находить какого-нибудь предмета одежды, чего-нибудь, указывающего на этого человека?
Анжела отрицательно покачала головой.
– А об этих шести стражниках из Карлисли… ходили ли о них какие-либо слухи?
– Нет. Впервые я поняла кое-что, когда пожаловались Джил и Джек. Одно дело развлекаться со взрослым и совсем другое – совращать невинных подростков.
– Да, дорогая. Но мы избавились от этой гнусности. Теперь можно не бояться Делигера, Росса, даже Бартлета. Слава Богу, мы выкинули также тех трех негодяев.
– Делигер любит Нелл.
– Я наблюдал за ними за ужином и могу сказать – этот человек любит только себя самого.
– Возможно. Но ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Да. Поживем – увидим. Что тебе известно о Россе? Он… обращает внимание на женщин?
Анжела удивилась.
– Не приходилось видеть. По-моему, женщины не интересовались им. Поэтому трудно сказать.
Они долго сидели, обнявшись. Николас искал ответы на мучавшие его вопросы, но не находил. Вскоре Анжела уснула. Он уложил ее на подушки и улегся рядом. События ночи, ее рассказ утомили его, он тоже закрыл глаза.
Николас собирался немного отдохнуть, пока не остынет вода в ванне. Тогда он смоет с простыни следы, выдававшие секрет непорочности Анжелы.
Но когда до него дошел громкий стук в дверь, солнце уже взошло и ярко освещало спальню. Он вздрогнул, испуганный, смущенный, все еще сжимая Анжелу в объятиях. Положив ее осторожно на подушки, он вскочил, протирая глаза.
– Откройте дверь, милорд, – истошно кричала Кейт.
Николас распахнул дверь. Кейт рыдала. У горла ее блестел нож. Несколько пар рук схватили его. Этих людей он никогда не видел. Но по их снаряжению догадался. Люди короля.
– Как вы вошли в замок? – прохрипел он.
– Делигер показал подземный ход, – с усмешкой ответил один, затягивая веревки на запястьях Николаса.
– Жалеете, что выбросили нас из замка? – прохихикал кто-то.
Николас увидел одного из стражников Делигера, которых они отправили из Уиндома накануне. В это время проснулась Анжела, и скабрезник осклабился.
– Вот так зрелище! В ночной сорочке, ни больше, ни меньше. – Он двинулся к ней.
Николас рванулся, но веревки и двое вооруженных рыцарей держали его крепко.
– Не трогайте ее!
Вперед выплыла Нелл, не обращая внимания на Николаса и рыцарей, прошествовала в спальню.
Николас снова попытался освободиться, но безуспешно.
Делигер подошел ближе, желая поиздеваться.
– Успокойся, милейший. Замок в наших руках. Мы прошли ночью по подземному ходу. Очень тихо, ваши друзья снаружи не заметили ничего подозрительного. А ваши люди в замке надежно охраняются и не смогут помочь вам.
Небрежной походкой подошел Роджер Бартлет. Заглянул в глаза Николасу.
– Доброе утро, братец. О да, мне известно, кто вы. Я вспомнил кольцо вашего отца, которое носит на пальце ваша супруга. Давно подозревал, что именно вы правите языческий бал в окрестных лесах. Никто больше не обладает такими возможностями и не знает так хорошо эти места. Но это утро оказалось добрым для меня, как вы успели заметить. И советую хорошо всмотреться в солнечные лучи, возможно, это последний шанс в вашей жизни. Видите ли, сейчас вас отправят в глубокое и темное подземелье. Мой друг Иоанн специально приготовил его для вас.
Нелл выступила вперед, таща за собой смятую простыню.
– Я говорила еще ночью, мы опоздали, когда он задернул полог ложа, – завизжала она. – Я знала, я говорила, это случится сегодня, настоящий он муж или не настоящий. Вот доказательство вашей глупости.
Она развернула простыню и продемонстрировала всем пятна крови. Делигер мерзко ухмыльнулся, Бартлет состроил кислую мину.
Граф Свонсдон обвел взглядом собравшихся и остановился на законном обладателе этого титула.
– Как удачно. Мы воспользуемся этой простыней и докажем, что леди Карлисли не являлась настоящей женой лорда Кретьена, и, таким образом, становится очевидным – у нее имелась веская причина убить его… из ревности… согласны, Делигер? – Лицо его приняло сатанинское выражение, когда он перевел горящий взгляд на Анжелу и снова на Николаса.
– Похоже, мне достанется и Уиндом, и Карлисли. Не как наследство, а как награда. Что скажешь на это, братец Никки? Когда Иоанн расправится с тобой, ты проклянешь тот день, когда появился в Англии. Захочешь оказаться в аду, властелином которого ты себя объявил.
ГЛАВА 14
Делигер возглавлял конную процессию, двигавшуюся через покрытые коркой льда холмы и долины. Дороги занесло снегом, они стали узкими и грозили неприятными сюрпризами. Но Николасу довелось пройти гораздо более опасными и расположенными в более высоких местах горными переходами.
Он пытался оценить ситуацию с не изменившим ему спокойствием, выработанным годами размышлений и самосовершенствования.
Еще час пути, и они приедут в замок Тремайн. Этот замок, выстроенный в норманнском стиле, оказывал приют многим путешественникам, издавна служил перевалочным пунктом, ввиду удобства положения на перекрестке нескольких больших дорог.
Николас предвкушал необходимость своего появления в замке со смешанным чувством. Он хорошо знал этот замок, так как покойный отец нынешнего владельца, Гай Тремайн, часто принимал у себя Полуночного Дьявола. После смерти отца Чарльз Тремайн оказался менее разборчив в выборе друзей, Николас объяснял это желанием нового лорда заслужить благоволение короля и жениться на одной из его дочерей. Но Иоанн все оттягивал помолвку, а Чарльз становился все настойчивее.
Неважно. Это место прекрасно подходило для отдыха и сулило прекрасные возможности.
Николас пришпорил коня и улыбнулся про себя.
Немезида, привыкшая за четыре года ко всем нюансам в настроении хозяина, поняла сигнал. Это животное и раньше не раз спасало его. Не оплошает и теперь. Леса, ночная мгла и обстоятельства могли оказаться отличными союзниками для черного коня лучшей азиатской породы и его хозяина и помочь им совершить то, на что не отважился бы ни один английский наездник. Окруженный со всех сторон врагами, Николас должен рискнуть, иного выбора у него не оставалось. Он твердо решил сделать попытку освободиться. В своем бездействии он видел смерть для Анжелы.
Николас пытался разглядеть Анжелу впереди, в середине процессии. Руки ей связали за спиной, и она раскачивалась в седле в такт движения лошади. Хотя она была неплохой наездницей, положение со связанными руками не могло не причинять ей неудобств и сильно утомляло. Ее вывезли из Уиндома задолго до Николаса, предоставив ему мучиться догадками о ее дальнейшей участи. Но они специально испытывали его терпение, и, когда его вывели во двор, Анжелу сажали на лошадь. Он видел – ее посадили слишком близко к луке седла, и поежился, представив, как неудобно ей будет ехать в таком положении. Анжеле, неизвестно почему, никак не удавалось сесть прямо, она испытывала мучения – больше эмоциональные, чем физические – каждый раз, когда бросала взгляд в его сторону. Даже на расстоянии он чувствовал, как ей страшно, ее глаза стали почти черными. За него. Ибо его заковали в цепи.
Николас послал Анжеле ободряющий взгляд, затем подошла Нелл, отдала какое-то приказание, и их разлучили. Николас повернул голову навстречу ветру, продувало насквозь. В такую зимнюю ночь никакие цепи не могли сдержать его, ничто не могло помешать попытаться освободить Анжелу.
Его отделили от Гейнсбриджа по настоянию Делигера, но он все равно поможет ей. Невзирая на протесты отца Самюэля, настаивавшего, чтобы Николас предстал перед королем и дал показания. И невзирая на мольбы Данстана Монтроза, унижавшегося перед Бартлетом и молившего пощадить его дочь.
– Она невиновна, – кричал Данстан, в глазах его стояли слезы. – Ее заставили выйти за лорда Карлисли против воли. Если в чем-то и есть ее вина, так это то, что она не возненавидела его – или меня, – а вместо этого простила нас и проявила великодушие.
– Прекрасная речь, Монтроз. Но слишком поздно.
Затем сэр Роджер приказал им оставаться в Уиндоме или вернуться домой, как сочтут необходимым.
– У меня недостаточно рыцарей для охраны такого количества людей в дороге. Я лишь могу помешать вам отнять ее у меня.
Но Николас твердо решил отбить Анжелу.
Он увезет ее далеко. Подальше от Иоанна и его самодурства. Во Францию. К своему кузену Сент Сиру Пуатье. Там Рамон укроет ее, пока ему, Николасу, не удастся уничтожить бесчинствующего монарха. Он сделает это. Это его долг. Никто не смеет причинять вред Анжеле и не понести за это наказания.
Затем он вернется в Пуатье и предложит восстановить ее в правах хозяйки принадлежащего ей по праву дома. Если она пожелает остаться незамужней дамой, он удалится с поля боя, уйдет, как победитель. Но, если годы не заглушат ее чувства к нему, он сделает ей предложение, даст волю своей любви к ней.
Если она согласится, он начнет жить, как простой человек. Лелеять ее, боготворить ее. Его богатства хватит на постройку нового замка для нее, такого прочного и надежного, что никому не удастся проникнуть сквозь стены и отнять ее у него. У них пойдут дети. Он забудет Свонсдон, горе матери и отца, свое адское прошлое. Обладать Анжелой…
Из-за деревьев послышался одинокий крик птицы. Николас уловил шум крыльев. Носком правой ноги ткнул в живот Немезиду. Лошадь поняла, отступила в сторону.
– Хо! Гей!
Майкл Росс, целый день ехавший за ним по пятам, подтолкнул лошадь Николаса вперед, выхватил у него поводья.
– Следите за своей скотиной, или придется связать вам руки за спиной, хоть лорд Свонсдон и возражает.
Королевский отряд испытывал нехватку лошадей, им пришлось запрячь и лошадь Николаса. Другого выбора не оставалось, разве только пустить Дьявола пешком до Ноттингема, где король собирался встретить Бартлета и Делигера. Дорога от Уиндома до Ноттингема занимала четверо суток верховой езды, и король Иоанн приказал доставить непокорных за это время. Роджер Бартлет обмолвился о приказе короля, когда все собрались во дворе замка Уиндом, готовые к отъезду.
– Вот тогда и посмотрим, как поздоровится Дьяволу перед королем Англии.
Бартлет приблизился к Николасу и язвительно усмехнулся. При его приближении Немезида вдруг попятилась назад, Бартлету стало не по себе, когда лошадь начала яростно бить копытом землю.
Понадобилось трое человек для усмирения коня. Но сэр Роджер торопился, поэтому приказал Николасу успокоить животное. Так что Николас ехал на своем вороном, сам держал поводья скованными длинной цепью руками. Немезида не повезла бы другого всадника и уж, тем более, не позволила бы никому другому держать себя в узде.
Николас дал себе слово использовать преимущество против своих пленителей. Ибо среди деревьев, в засаде сидели его товарищи. Возможно, все двенадцать человек, если он правильно понимал своих людей. Королевский отряд насчитывал пятнадцать рыцарей короля, трех людей Делигера, самого сэра Роджера и его оруженосца. Но двенадцать товарищей Полуночного Дьявола легко могли создать панику и осуществить похищение.
Случай представился, когда одна из лошадей потеряла подкову и не смогла идти по обледенелым холодным камням. Стражникам, охранявшим его, пришлось уступить одного коня. Люди воспользовались остановкой, чтобы по очереди удалиться в чащу леса. Они уходили один за одним, пока на дороге не осталась половина отряда.
Николас напрягал слух, стараясь понять происходящее. Шаги, еле слышное журчание, следы в опавших хвойных иглах… Вот один из стражников вернулся из чащи. По различимым только ему одному признакам Николас понял – его люди готовы к нападению.
– Делигер, – позвал Николас управляющего, тот стоял впереди у дерева, скрестив на груди руки. – Мне тоже нужно сходить в кусты по тому же делу.
Делигер нехотя махнул Россу.
– Сведи его. Да поживее.
Николас метнул взгляд на Анжелу. Теперь она сидела в седле, как королева, под присмотром Нелл. «Сойди на землю, – безмолвно молил он. – Сделай это сейчас».
Но она не поняла. Он закрыл глаза, напряг мысль и попытался еще раз передать ей взглядом свою мольбу.
Справа от него, за сосной, Толл Вик держал наготове кинжал, через тропинку Джеймс натягивал лук.
– Слезайте, – Росс потянул Николаса за цепи.
– Подожди, – Николас старался перебросить через седло ногу. – Нога затекла.
Росс выругался и перешел на другую сторону лошади.
Николас снова впился взглядом в Анжелу. Она во что бы то ни стало должна сойти с лошади, пока не вернулись из леса остальные стражники, пока ни у кого не возникало подозрений.
Когда Росс отходил, Николас ударил ногой лошадь. Немезида лягнула задним копытом. Удар подковы о тело Росса заставил Николаса сморщиться. Он пустил лошадь в галоп в направлении к Анжеле. Нелл застыла от изумления.
Делигер рванулся вперед.
Николас сбросил цепи с запястий, они с лязгом упали на землю. Подлетев к Анжеле, он протянул руки, намереваясь снять ее с лошади. Ее скакун испуганно отпрянул.
Вокруг Николас различал лязгающий звук кинжалов, вытягиваемых из ножен, звон скрещивающихся мечей, напряженное дыхание людей.
Он обхватил Анжелу за талию. Потянул к себе. Она не двинулась с места.
Так крепко держалась в седле, он чуть не вылетал из своего. В глазах ее блестели слезы.
Он вернул равновесие и вопросительно посмотрел на Анжелу, не в силах скрыть удивления. Их окружили. Смелая попытка натолкнулась на коварство Делигера, стоявшего рядом с ехидно ухмылявшимся Бартлетом.
– У нас уже есть опыт с похищением леди Аббервиль. Мы ожидали от вас чего-то подобного. Что это? Трюк, почерпнутый из опыта неверных? Не волнуйтесь, мы подготовились заранее. Вашу драгоценную даму мы потрудились привязать к седлу цепью. Покажи ему, Нелл.
Со злорадной усмешкой Нелл откинула юбки Анжелы. Ее ноги стягивала тяжелая цепь, привязанная к седлу.
– Подойдите сюда! – Бартлет махнул рукой, подзывая скрывавшихся в лесу людей.
Перед глазами Николаса предстал Толл Вик, которого люди Бартлета приволокли из чащи. Этих людей Николас не знал.
Бартлет приблизил свое лицо к лицу Николаса.
– Вы имели наглость надеяться на мою непредусмотрительность. Думали, я, захватив в плен Полуночного Дьявола, не приму предосторожностей против его побега? Я хорошо изучил вас. Вашу тактику. Ваши победы. Это меня многому научило. Вы держали в страхе меня и моих людей годами. Король тоже с нетерпением ждет вашей смерти. Как же я мог не оправдать его доверия? Просто не имел права. Теперь мне удалось одержать верх в этой игре. Предвкушаю удовольствие увидеть вас на виселице, дорогой братец. Мой звездный час придет, когда нас встретит Иоанн.
Он повернулся к Делигеру. Тот стоял, скрестив на груди руки, самодовольно улыбаясь.
– Вы хорошо сделали, Делигер, предложив спрятать несколько человек в засаде. Здесь только двое из приспешников Дьявола?
Делигер приосанился, довольный похвалой.
Один из королевских рыцарей схватил Толла Вика за ворот его черной туники и поднял на ноги. К его великому удивлению, лесной разбойник оказался дюймов на шесть выше его самого. Другой рыцарь поднял с земли Ибн Саида.
– Двое, – произнес Делигер. – Но это больше, чем мы рассчитывали захватить. Королю понравится наше усердие. Особенно он порадуется этому маленькому человечку.
Он посмотрел на Ибн Саида и потянул его за меховую накидку.
Ибн плюнул Делигеру в лицо.
Вытерев подбородок, Делигер занес руку над Ибн Саидом для удара. Ибн ударил его кулаком в бок, Делигер рухнул навзничь.
– Уведите его! Свяжите его! – завопил Делигер, оставаясь распростертым на земле.
Вик довольно покрякивал.
Делигер поднялся, но постарался не подходить слишком близко к пленникам.
– И этого тоже уведите. Заткните ему пасть. Хватит терпеть их наглость!
Он повернулся к Бартлету.
– Передайте, пожалуйста, лорду Тремайну, для этих двоих нам понадобятся самые глубокие из его подземелий.
– Да, – согласился Бартлет. – Лорд Тремайн выполнит нашу просьбу. Он слишком мягкотел, ему не понравится общество Сатаны и его дьяволят.
Однако трое из ушедших в лес пока не возвращались. Ветер усиливался и шелестел верхушками деревьев. Делигер предложил послать людей на поиски, но Бартлет отказал ему.
– Хочу добраться до Тремайна до полуночи.
Вскоре процессия всадников была готова к продолжению пути. Вика посадили на одну лошадь со стражником. То же сделали с Ибном. Николас восседал на Немезиде, его бдительно охраняли двое рыцарей и Майкл Росс. Анжела ехала в середине кавалькады, к ней приставили двух охранников. Ветер все усиливался. Сгущались тучи.
Прокричала какая-то птица.
Толл Вик обернулся и подал какой-то знак Николасу, сложив пальцы. Николас, сдерживая улыбку, наблюдал, как Вик освобождается от веревок, которыми его наскоро привязали к седлу. Он послал Вику многозначительный взгляд. Вик сложил губы в трубочку. Это значило – впереди их ждал еще один человек из отряда Дьявола.
Немой Гарри.
Николас понял и чуть не расхохотался вслух.
Немой Гарри был братом мясника из Свонсдона и сам очень поднаторел в этом ремесле. Гарри онемел в шесть лет, когда Бартлет приказал расщепить ему язык на две половины за какую-то шалость. Теперь этот некрасивый человек с ослиным лицом не имел равных в искусстве потрошения животных – или людей – и делал это виртуозно и быстро, наблюдавшие просто теряли дар речи.
