Текст книги "Незримая нить"

Автор книги: Джина Айкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Джина Айкин
Незримая нить

1

– Чертова привычка, – пробормотал Фрэнк, открывая глаза и глядя на часы.

Вставать рано вошло у него в обыкновение еще с детства, строгое воспитание не предполагало никаких изменений в раз и навсегда установленном распорядке дня. Собственно говоря, в привычной жизненной ситуации это лишь помогало ему быть в форме, однако в исключительных случаях вроде теперешнего, когда можно было и побаловать себя, исключало всякую возможность дать поблажку своему организму. К тому же лишняя пара часов сна настолько же сократила бы время бодрствования. В этот период вынужденного безделья дни казались бесконечными.

Приняв душ, проделав предписанные врачом упражнения и позавтракав, он расположился было на диване, намереваясь просмотреть купленный накануне специальный журнал, как вдруг зазвонил телефона. Чертыхнувшись, про себя, Фрэнк поднял трубку, заранее зная, кто находится на другом конце линии.

– Привет, мой мальчик! – раздался голос Мирослава.

Мирослав, спортивный агент Фрэнка, слыл человеком хорошим, хотя и обладал всеми недостатками, являющимися преимуществами для человека его профессии: настырностью, изворотливостью и прижимистостью. Однако дела Фрэнка он вел прекрасно – да и свои, вероятно, тоже – и упрекнуть его было не в чем. В придачу к этому он проявил себя человеком верным, на него всегда можно было положиться, что для спортивного агента считалось вовсе не обязательным.

– Какого черта тебе надо? – нарочито ворчливым тоном спросил Фрэнк.

– И это вместо благодарности. Если бы ты не был временно инвалидом, я бы на тебя обиделся, но на больных не обижаются. Ты не забыл, что сегодня тебе на процедуры?

– Как же, с тобой забудешь!

– Не ворчи, мой мальчик. Док сказал, что с твоей коленкой все будет в полном порядке, можешь спокойно отдыхать до конца сезона.

– Если не повешусь к тому времени от тоски, – возразил Фрэнк.

Мирослав рассмеялся.

– Потерпи немного, пройдешь курс процедур и сможешь поехать навестить своих. А заодно и передашь им привет от меня. Кстати, для рекламных съемок все готово, но я попросил их подождать пару недель, пока ты не подлечишься.

– Слушай, Мирослав, оставь меня, ради Бога, в покое.

– Хорошо, хорошо, только не волнуйся. Нервные клетки не восстанавливаются.

Повесив трубку, Фрэнк вновь уселся на диван, но настроения читать уже не было. Чертов Мирослав, угораздило же его позвонить! Хотя, если подумать, в этом и заключается его работа. Действительно, хорошо бы поскорее уехать отсюда, а то он уже начинает ни с того ни с сего кидаться на людей. К тому же давно пора навестить родителей.

А кстати, зачем ждать окончания курса процедур? В конце концов, хорошего врача можно найти где угодно. Мирослав и руководство команды будут, конечно, недовольны, однако не могут же они держать его здесь, как в тюрьме. Необходимо отвлечься, а то из-за этих проклятых снов нервы совсем стали ни к черту. А может быть…

Внезапно пришедшая в голову мысль заставила Фрэнка ухмыльнуться. Конечно, как это ему раньше не пришло в голову? Почему бы и нет, крюк не такой уж большой, а родня может и подождать, в конце концов, пара-тройка дней ничего не изменит.

Все с той же довольной ухмылкой на губах Фрэнк направился в спальню собирать вещи.

Недоуменно моргая, встрепенувшаяся Элинор Фергюссон обнаружила, что находится вовсе не в шикарном номере отеля, в котором три месяца назад провела ночь с известным баскетболистом-профессионалом Фрэнком Корвином, а в занимаемом ею офисе адвокатской конторы. Было серое ноябрьское утро, и вошедшая незамеченной секретарша Шарлотта Баджет только что с характерным звуком шмякнула ей под нос пухлую папку с документами. Смущенно покрасневшая Элинор изобразила на лице улыбку.

– Вот что значит замечтаться, – пробормотала она пожилой женщине.

Нахмурив ровные брови, Шарлотта поправила тронутые сединой волосы, собранные в аккуратный пучок на затылке. Элинор всегда казалось, что такая прическа скорее подошла бы школьной учительнице, хотя, насколько помнила, ни одна из преподавательниц школы, в которой она училась, так не выглядела.

– Так как насчет свидетельских показаний? – спросила секретарша.

Шарлотта что-то сказала? О Господи! Да она еще в худшей форме, чем ей казалось: не только не заметила появления Шарлотты, но и не услышала, что та сказала.

– Свидетельских показаний? – повторила Элинор, с трудом отвлекаясь от предательских мыслей. – Да, разумеется. – Она пододвинула папку к себе. – Прекрасно. Показания главного свидетеля по делу Ханиман.

– Доставлены с посыльным десять минут назад.

– Замечательно.

Однако Шарлотта не уходила.

– Что еще? – спросила Элинор излишне резко, что вообще не лезло ни в какие ворота. Обычно она бывала резка только тогда, когда ей это было нужно.

Брови Шарлотты поднялись выше оправы очков.

– Разве я что-нибудь сказала?

– Нет, но я прекрасно знаю этот твой взгляд.

– Мне просто хотелось спросить, все ли у тебя в порядке. В последнее время ты выглядишь… какой-то рассеянной.

О, в этом сомневаться не приходилось! Однако Элинор вовсе не собиралась в данный момент обсуждать с Шарлоттой причины своею душевного состояния, и вовсе не потому, что считала секретаршу способной разгласить чужие секреты. Просто она сама никак не могла разобраться в своих мыслях.

Элинор окинула критическим взглядом стол, заваленный документами по делу Ханиман.

– Ты подумала над тем, что я тебе вчера сказала?

Шарлотта выпрямилась еще сильнее – если это было вообще возможно.

– Ты имеешь в виду цвет волос?

Лучшая подруга и компаньонка Элинор, услышь такое, убила бы ее на месте. Голди Митчелл сказала бы, что это неделикатное и недопустимое вмешательство в личную жизнь. Однако Элинор просто желала помочь.

Хотя, если честно, то она предложила Шарлотте посетить хорошего стилиста, даже дала ей имя и адрес своего парикмахера, импульсивно, под воздействием обстоятельств, как две капли воды похожих на сегодняшние. Как и сей час, Элинор мечтала о Фрэнке, когда Шарлотта вошла с какими-то срочными делами, и замечание насчет волос вылетело как-то само собой.

А сейчас она просто вспомнила об этом.

– Я не хотела сказать ничего плохого, Шарлотта. – Тяжело вздохнув, Элинор машинально поправила свои черные как вороново крыло волосы. – Могу представить, что ты обо мне тогда подумала.

– Это надо понимать как извинение?

– Нет, как констатацию факта.

– Ясно.

Шарлотта понимающе усмехнулась, хотя вряд ли могла знать, что состояние Элинор было в основном обусловлено одной-единственной, но полной страсти ночью с мужчиной, которого она с тех пор не видела, который даже жил в другом городе…

Секретарша деликатно кашлянула.

– Если тебе понадобится что-нибудь еще, я буду на своем месте.

– Спасибо, Шарлотта, – кивнула Элинор и попыталась продолжить начатую с утра работу, но обнаружила, что смысл прочитанного доходит до нее с трудом.

Ну хорошо, предположим, что та ночь с Фрэнком была хороша, решила она. Нет, прекрасна. Даже великолепна. Однако воспоминания о случайных встречах с мужчинами совершенно не в ее стиле и тем более волнующие сны на эту тему. Не говоря уже о том, что это случилось так давно, еще в августе, а сейчас шел уже конец ноября. Скорее всего ее возбужденное состояние было вызвано тем, что в последнее время она редко встречалась с мужчинами.

Собственно говоря, с той поры этого не случалось ни разу… за все четыре месяца!

Открытие поразило Элинор до глубины души. Неужели это произошло с ней, никогда не боявшейся собственной сексуальности и менявшей мужчин как перчатки?! Нет, этого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Должно быть, здесь какая-то ошибка. Поспешно открыв ящик стола, Элинор начала лихорадочно рыться в поисках ежедневника. Несомненно, она с кем-нибудь да встречалась. Например, с этим Ланкастером, после банкета по случаю открытия галереи…

Однако перелистывание страниц не давало никаких результатов. Неужели она все-таки ошиблась?..

Наконец нужная отметка нашлась, но ужин с Ланкастером состоялся за неделю до вечеринки, которую Голди устраивала в клубе, расположенном на первом этаже дома, в котором она жила. Вечером того дня, сразу же после вечеринки, подруга и оказалась в постели с Фрэнком.

Элинор нахмурилась, не веря своим глазам.

Ежедневник явно требовал к себе большего внимания. Захлопнув книжечку, она швырнула ее обратно в ящик. Все было понятно. Четыре месяца без встреч с представителями противоположного пола? Такого просто не могло быть. Элинор нравились как сами мужчины, так и занятие с ними сексом. Просто она перестала записывать встречи, вот и все. В конце концов, разве Голди с Джулией не прожужжали ей все уши о том, будто многие считают, что не в состоянии за ней угнаться. Нет ничего удивительного том, что теперь она сама оказалась не в состоянии угнаться за собой.

– Тук-тук, – раздался голос Голди Митчелл.

Встрепенувшись, Элинор подняла голову и хмуро взглянула на светловолосую, необыкновенно красивую подругу, стоящую в дверях.

– Кто там? – спросила она с кривой усмешкой.

Тихо рассмеявшись, Голди вошла в кабинет.

– Некто, не заслуживающий внимания, если судить по выражению твоего лица.

– Не обращай внимания. Это проклятое дело Ханиман совсем меня доконало.

– Ты в этом уверена?

– Что ты хочешь этим сказать?

Голди уселась в одно из двух стоящих перед столом Элинор кожаных кресел, купленных ею не так давно. Точнее тогда, когда Голди и Джулия, оставив теплые, насиженные места работы, приняли предложение Кристофера Кирквуда, осуществив таким образом старую мечту основать собственную адвокатскую контору. Советы Кирквуда и его высокое положение в профессиональной среде позволили им не начинать с нуля. Крис пришел с длинным списком почтенных и платежеспособных клиентов и со своей надежной репутацией, на обзаведение которой трем женщинам пришлось бы потратить не один год.

Голди и Крис с самого начала прекрасно поладили, однако характер их взаимоотношений до сих пор оставался для Элинор загадкой. Разумеется, о сексе между шестидесятидвухлетним Кирквудом и тридцатилетней Голди не могло быть и речи, однако их очевидная близость невольно заставляла задуматься…

– А я-то считала, что плохая концентрации внимания исключительно моя прерогатива, – заявила Голди, вновь отвлекая подругу от ее мыслей.

– Что?

Взглянув на поглаживающую плоский живот подругу, Элинор вспомнила, что та находится на третьем месяце беременности, что вполне объясняло и оправдывало ее некоторую рассеянность. Кроме того, старое пыльное ранчо в трех часах езды от города, на котором обитала Голди вместе со своим мужем Джеком Уитлоком, тоже не способствовало концентрации внимания.

– Давненько у нас с тобой не было возможности поговорить по душам, – сказала подруга. – Что поделаешь, теперь мне приходится уезжать на ранчо в пятницу и приезжать в город только в воскресенье вечером. – Поймав себя на том, что продолжает поглаживать живот, она положила руку на подлокотник кресла. – Так кто у нас сейчас дежурный мужчина?

Взгляд Элинор не отрывался от живота подруги:

– Что?

– Не прикидывайся. С каким красавчиком ты сейчас встречаешься?

Элинор молча пожала плечами.

– Хорошо. Попробуем конкретизировать вопрос. С кем ты была вчера на приеме у Даймондов?

– Ни с кем, – ответила Элинор как можно более непринужденным тоном.

– Ни с кем, о ком стоило бы говорить?

– Ни с кем означает просто ни с кем.

– И ты никого там не встретила?

– Никого.

– Никого стоящего?

– Вообще никого.

Голди бросила на Элинор недоверчивый взгляд.

– Послушай, что с тобой творится? Насколько мне известно, до этого ты меняла мужчин по крайней мере раз в неделю. – Она скорчила гримасу. – Сейчас, кажется, прошло гораздо больше времени. Странно…

Еще бы не странно, подумала Элинор. И что еще страннее, при всем старании ей никак не удавалось вспомнить ни одного мужского лица из увиденных на приеме. Ей, женщине, при первом появлении в комнате обычно внимательно изучающей всех присутствующих мужчин с тем, чтобы впоследствии расставить их по ранжиру. Этот первый. Этот второй…

– Ну и что такого? – спросила Элинор, чувствуя на себе испытующий взгляд подруги.

Голди покачала головой. На ее лице было написано то же самое недоуменное выражение, как до этого у Шарлотты.

– Ровным счетом ничего. Просто в последнее время твое поведение несколько отклонилось от нормы, только и всего.

Элинор пристально посмотрела на подругу.

– В чем, собственно, дело? Интересоваться интимными подробностями жизни других людей совершенно не в твоем стиле. Обычно ты советовала мне, где остановиться… в тот момент, надо признаться, когда я только начинала.

Пожав плечами, Голди откинулась в кресле.

– Видишь ли, просто я стала замечать, что в последнее время ты перестала делиться со мной своими проблемами.

– И тебе этого не хватает?

– Не то чтобы… просто любопытно, чем вызвана такая перемена.

Элинор помолчала и медленно произнесла:

– Хотела бы я знать.

– Может быть, позавтракаем вместе? – спросила Голди поднимаясь.

– С удовольствием, но не могу… Встреча с клиентом, – солгала Элинор.

После ухода подруги она устало откинулась на спинку кресла. Никогда раньше Элинор даже в голову не приходило солгать кому бы то ни было. Несомненно, с ней творится что-то неладное, и она вовсе не уверена в том, что хочет знать, что именно.

– Ну вот, так я и знала! – воскликнула Элинор, заглянув в тот же вечер в холодильник.

С кислой миной она оглядела початую упаковку клубничного йогурта, бутылку апельсинового сока и не слишком аппетитно выглядящую баночку с какой-то китайской приправой.

Один за другим Элинор обшарила все кухонные шкафчики. Пустая коробка из-под печенья. Пыльные банки чечевичного супа, неизвестно когда и зачем купленные. Банка арахисового масла, бесполезная ввиду отсутствия хлеба. И большая коллекция художественно расписанных тарелок, еще более бесполезных, когда нет съестного, которое можно на них положить.

Шел восьмой час вечера. За окном совсем стемнело. Смотреть по телевизору было абсолютно нечего. И Элинор сходила с ума, пытаясь отогнать от себя мысль, на которую невольно навели ее утром Шарлотта и Голди. Она – и четыре месяца без мужчины!

Элинор замерла, не успев закрыть до конца дверцу последнего шкафчика. Что ж, почему бы тогда не выйти на охоту прямо сейчас?..

Пицца. Ничего страшного, что она уже ела ее дважды на этой неделе. Толстенькая жирная пицца из соседнего магазинчика будет в самый раз. И кто знает… может быть, посыльный окажется в состоянии помочь ей забыть о своих невзгодах.

Заказав пиццу и налив себе бокал всегда имеющегося в наличии вина, Элинор перешла в гостиную, отделанную в черных, серых, красных и белых тонах. Ее предпочтением в интерьере был современный городской стиль. Поставив бокал на стеклянный кофейный столик и подойдя к телевизору, она начала наугад переключать телевизионные каналы, и тут раздался звонок в дверь.

Странно… Никогда еще пиццу не доставляли с такой быстротой. Магазинчик, правда, находился всего в пяти минутах ходьбы, но ей казалось, что даже это время еще не истекло.

Недоуменно покачивая головой, Элинор направилась к двери. Однако за дверью оказался отнюдь не юноша-посыльный с коробкой в руках. Вместо него во всем своем мужеском великолепии там стоял объект ее неотступных эротических фантазий – Фрэнк Корвин.

Элинор улыбнулась так широко, что заболели скулы.

– Откуда ты узнал, что на ужин мне хотелось именно тебя?

Еще за мгновение до этого травмированное колено Фрэнка ныло от боли, спровоцированной здешней, непривычно холодной погодой. Настроение было отвратительное. Интересно, спрашивал он себя, о чем я только думал, бросившись сюда с другого конца страны, как бы ни надоело мне сидеть в одиночестве в своей квартире?

Но сейчас, глядя на женщину, о которой думал, не переставая, последние четыре месяца, Фрэнк чувствовал, как поднимается его настроение. Он тотчас же забыл о больном колене и вспомнил о другой части тела, находящейся в бездействии с неподражаемой ночи с Элинор Фергюссон.

Господи, как она была сейчас хороша! Чертовски хороша! Черные, до плеч, волосы слегка завивались на концах. Ткань золотисто-алой длинной ночной рубашки переливалась при каждом движении. Фиолетовые глаза, поначалу широко открывшиеся от удивления, затем сузились в хорошо знакомой дразнящей улыбке.

– Входи, – сказала Элинор и, схватив Фрэнка за руку, втащила его внутрь.

Не успел он захлопнуть за собой дверь и опустить спортивную сумку на пол, как Элинор повисла на нем, сцепив обнажившиеся от резкого движения ноги за его спиной.

Почувствовав резкую боль в поврежденном левом колене, Фрэнк машинально перенес вес тела на правую ногу, потому что думать он мог теперь только об одном. Все его тело было охвачено жаром желания.

С негромким стоном он подхватил Элинор под ягодицы, нисколько не удивившись, что под шелком рубашки нет ровным счетом ничего. Ощущая пальцами горячее обнаженное тело, Фрэнк впился поцелуем в пухлые губы, наблюдая за женщиной из-под полуопущенных ресниц.

Она была даже красивее, чем ему помнилось. У любой другой женщины подобное лицо, с его несколько угловатыми чертами, казалось бы резким, но Элинор, если так можно было выразиться, оно шло необыкновенно. Будучи столь же непредсказуемой, сколь и прекрасной, она оказалась единственной женщиной, подошедшей Фрэнку во всех отношениях. Собственно говоря, за те двенадцать часов, которые они провели вместе, Элинор почти доконала его, а это кое-что да значило. За десять лет карьеры профессионального спортсмена у него было немало женщин, вешающихся ему на шею.

Остановившись наконец передохнуть, она хрипло рассмеялась. Скользнув руками по влажной от испарины коже, Фрэнк остановился в каком-то миллиметре от заветной цели.

– Вот это я называю встречей!

– Мне хотелось сделать тебе приятное.

– Вижу.

Она взглянула через его плечо на лежащую на полу сумку.

– Ты надолго в наш город?

– На пару дней.

От ее многообещающей улыбки по спине его пробежали мурашки.

– Подходяще.

Элинор сделала попытку встать на ноги и задела бандаж на его колене.

– Подожди, дай помогу, – сказал Фрэнк.

– Что это такое? – спросила она, ощупывая бандаж через плотную ткань джинсов.

Пожав плечами, он погладил ее темные шелковистые волосы.

– Скажем так… я нуждаюсь в сеансе нежной и ласковой терапии.

Усмехнувшись, Элинор оглядела его с головы до ног.

– Не знаю, насколько она будет нежной и ласковой, но если тебе нужна легкая тренировка…

– Это было бы неплохо.

– Замечательно!

Взяв Фрэнка за руку, она повела его за собой, вызывающе покачивая бедрами. Да, подумал он, это как раз то, что надо. По правде говоря, ему недоставало этой злючки. Кое-кто мог бы с ним поспорить, указав на то, что ему о ней абсолютно ничего не известно. На что Фрэнк возразил бы, что знает ее лучше, чем какую-либо другую женщину на земле, исключая мать и четырех старших сестер.

Но спорить с ним было некому, просто потому, что об Элинор Фергюссон и об их совместно проведенной ночи не знал никто. Как, впрочем, и о том, где он сейчас находится. Последние семь недель Фрэнку пришлось провести в компании спортивных врачей, подвергаясь разнообразным и интенсивным физиотерапевтическим процедурам, и он был сыт этим по горло. Ему надоели бесконечные разговоры о его спортивной карьере, дальнейших перспективах и о том, что вряд ли ему удастся прийти в форму раньше следующего сезона. Поэтому, когда сегодня утром раздался звонок агента, напоминавшего об очередной процедуре, единственной мыслью Фрэнка было убраться оттуда куда подальше. И первое, что пришло на ум, была Элинор. Элинор, мысли о которой не оставляли его со времени их последней и единственной встречи…

Довольно, ему не хотелось больше думать о своем колене и о том, какое будущее сулили ему врачи. Потому что, втащив Фрэнка в полутемную спальню, Элинор уже сорвала с себя рубашку, еще больше растрепав волосы. Все, чего ему сейчас хотелось, – так это ласкать и чувствовать, как ласкают его.

Запустив руку за ремень джинсов, Элинор притянула его к себе. Да, парень, надо признать, что ты оказался в нужном месте и в нужное время, подумал Фрэнк. Травму он как-нибудь переживет. Однако, заключая Элинор в объятия, он не был уверен, переживет ли ее любовь…

2

Горячая, солоноватая, на сто процентов мужская – такова на вкус была кожа Фрэнка. В лучах раннего утреннего света, пробивающегося сквозь вертикальные жалюзи на окнах, Элинор прильнула к спящему возле нее мужчине.

Раздавшееся сонное бормотание заставило ее улыбнуться. Она чувствовала себя такой… умиротворенной. Каждая клеточка ноющего тела словно пела, по-прежнему желая этого мужчину, обладавшего ею вновь, вновь и вновь всю ночь напролет… с коротким перерывом на пиццу.

Приподнявшись на локте, Элинор оглядела человека, последние четыре месяца занимавшего ее мысли, а сейчас и ее постель. Даже во сне в его широком красивом лице чувствовалась сила, кожа, несмотря на долгие часы тренировок в зале, была упругой и покрытой загаром. Выгоревшая на солнце прядь каштановых волос упала на темную бровь. Тихонько вздохнув, Элинор представила, как он выглядел в детстве, еще мальчиком. Упрямая шевелюра, должно быть, торчала во все стороны, как ни старалась мать придать ей приличный вид.

Ее взгляд упал на полные, хорошо очерченные губы. О, этот рот был способен на многое, не говоря уже о теле.

Элинор неоднократно приходилось встречаться со многими атлетами в прошлом, ей нравились мужчины, следящие за своим телом. Какой плоский, мускулистый пресс! Будучи за два метра ростом, Фрэнк отличался на редкость пропорциональным сложением, каждый мускул был рельефен и в любую секунду готов к действию. Она легко провела ладонью по скульптурно вылепленной груди, задев твердый сосок, затем по защищенному твердыми мышцами животу к прикрытым простыней бедрам. Ненадолго задержавшись там, рука скользнула под легкую ткань…

Глухо простонав, Фрэнк открыл глаза.

– Раньше ты не говорила, что являешься такой специалисткой по приветствиям.

На губах Элинор появилась лукавая улыбка.

– Как это понимать?

– Возьмем, к примеру, прошлый вечер, когда я приехал. Вряд ли какой-либо другой мужчина на земле мог бы похвастаться более теплым приемом. – В его шоколадных глазах светилась улыбка, скользнув рукой под простыню, он сжал ее пальцы. – И если это не самое лучшее «доброе утро», которое я когда-либо получал, то, без сомнения, претендует на второе место.

– Я настаиваю на первом, – пробормотала она, возвращая пожатие на свой манер и наблюдая за тем, как судорожно дернулся его кадык.

Довольно улыбнувшись, Элинор откинула простыню, собираясь встать с постели.

– Послушай. Куда, черт возьми, ты собралась?

Она улыбнулась ему через плечо.

– Мне надо на работу.

Он окинул ее долгим взглядом, потом глаза его сузились.

– Но мы должны продолжить курс лечения.

Тихо рассмеявшись, Элинор начала подниматься. Обхватив за талию, Фрэнк притянул ее обратно к себе, заставив вскрикнуть от неожиданности. Улыбнувшись, он подмигнул.

– Надеюсь, у тебя найдется пять минут?

– Даже двух не найдется.

– Прекрасно, мне нужна только одна.

– Речь не мальчика, но мужа, – рассмеялась она, прильнув к нему. – Что ж, признаться, я не отказалась бы от продолжения.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно.

Повернув Элинор лицом к себе, Фрэнк подхватил ее под ягодицы и одним осторожным, но мощным движением вошел в нее. Удивляясь самой себе, она достигла оргазма почти в то же мгновение.

– Что я тебе говорил, – прошептал он, продолжая двигаться.

– Сексуальный маньяк.

Он сильнее сжал пальцами ее ягодицы.

– Кто бы это говорил.

Элинор попыталась отстраниться.

– Куда ты опять?

– В ванную.

– У меня есть еще сорок пять секунд.

Ощущение двигающейся внутри нее мужской плоти путало мысли, лишая Элинор всякой способности к сопротивлению.

– О Боже… – простонала она сквозь стиснутые зубы.

– О, Фрэнк, – подсказал он ей на ухо.

Резко опрокинув его на спину, Элинор закинула ногу, оказавшись на нем верхом, и начала двигаться сама, получая неизъяснимое удовольствие от хриплых звуков все учащающегося дыхания Фрэнка. Вверх-вниз… вверх-вниз… сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, ощущая горячие волны, прокатывающиеся по всему телу.

Вцепившись в бедра Элинор, он не столько мешал ее движениям, сколько способствовал им. Плоть скользила по плоти, стоны мешались с негромкими возгласами, пока с последним мощным толчком не пришло ощущение высшего блаженства вместе с возникшим перед глазами красноватым туманом.

Не желая нарушать состояния наступившей блаженной расслабленности, они долго лежали неподвижно. Наконец Фрэнк бережно уложил ее рядом с собой.

– Мне кажется, что тебе надо сказаться больной, – пробормотал он, осторожно поглаживая грудь Элинор.

Она согласно кивнула.

– Мне тоже так кажется.

Целых два дня Элинор пыталась выбраться из дому, и каждый раз Фрэнк находил способы удержать ее…

Опершись спиной на буфет, он прислушался к доносящемуся из ванной звуку текущей воды. Стоит ли рассчитывать на третий день? Может быть, влезть вместе с ней под душ, как он сделал это вчера, и намылить ее, а потом…

Допив апельсиновый сок, Фрэнк поставил стакан в раковину. Нет, Элинор была далеко не глупа и могла попасться на эту удочку только один раз. Придется придумать что-нибудь другое.

Он поймал себя на том, что улыбается. Сомнений нет, решение навестить Элинор Фергюссон было самым умным в его жизни. Будь Фрэнк сейчас дома, сидеть бы ему возле окна, наблюдая за бегунами трусцой со здоровыми ногами, и размышлять о том, как он дошел до жизни такой. Да, теперь он понял, вернее начал подозревать, что сама по себе травма не являлась единственной причиной возникших у него сомнений. Фрэнк словно взглянул на свою жизнь другими глазами. А все потому, что у него, не занятого более постоянными играми, тренировками и переездами, образовалось слишком много свободного времени.

Вот тут присутствие Элинор и оказало ему неоценимую услугу. Рядом с ней не возникало никакого желания раздумывать над тем, собирается ли он сидеть неизвестно сколько времени на скамейке запасных, глядя на игру команды. Или бояться, что никогда больше не обретет прежнюю форму. Фрэнк просто чувствовал себя с ней самим собой.

К несчастью, похоже было на то, что этому приходит конец. Жизнь брала свое: Элинор надо идти на работу. Что ж, нехотя признал Фрэнк, возможно, мне тоже пора вернуться на грешную землю. Передышка не могла быть длительной, это было ясно с самого начала. Однако ему не хотелось такого завершения их встречи, неважно, нужно ей на работу или нет. В конце концов, должна же она когда-нибудь вернуться. И вот тогда…

Подойдя к телефону, Фрэнк набрал номер своего спортивного агента.

– Господи, парень, где ты пропадал?! Я тебя обыскался, но ты как сквозь землю провалился!

Фрэнк почесал бровь. Может быть, звонок Мирославу Барковичу был вовсе не такой хорошей идеей, как ему сначала показалось. Лучше бы он потратил это время на то, чтобы попытаться затащить Элинор в постель.

– Фрэнк?

– Я тебя слышу.

– Где ты сейчас находишься?

Фрэнк ухмыльнулся. Кому-нибудь другому этот вопрос показался бы совершенно невинным, но он знал Мирослава как облупленного.

– Тебе так уж надо это знать?

– Не только мне, но и еще десятку людей. Послушай, парень, ты выбрал не самое подходящее время для путешествия. Владелец команды требует, чтобы ему представили отчет о состоянии твоего здоровья, и врач команды сообщил ему, что ты не явился на осмотр. А этот контракт на рекламу экипировки!.. Ты же знаешь, что съемки начинаются через месяц, но только в том случае, если ты не попадешь в команду инвалидов. Ты что, уехал к родителям? Так ведь? – Не получив ответа, он тяжело вздохнул. – По крайней мере, ты следишь за своим коленом? Делаешь упражнения, которые рекомендовал физиотерапевт?

– Слежу, слежу.

Поймав себя на том, что машинально поглаживает пресловутое колено, Фрэнк поморщился. По правде говоря, он совсем забыл об этих упражнениях, что, принимая во внимание его познания в медицине, было вдвойне непростительно.

В ванной раздался шум заработавшего фена для волос, и это значительно снижало шансы уговорить Элинор остаться сегодня дома. Что ж, может быть, немного отдохнуть после всех этих упражнений в постели будет даже неплохо.

– Послушай, Мирослав, мне пора бежать.

– В переносном смысле, не так ли? Док сказал, что ты не должен бегать до тех пор, пока…

– Конечно, в переносном, – хмыкнул Фрэнк.

– Так, значит, если ты понадобишься, я звоню твоим родителям?

Волнение Мирослава было вполне понятно: никогда раньше Фрэнк не исчезал без всякого предупреждения. А если учесть все случившееся с ним за последние два месяца, то беспокойство агента и всех остальных заинтересованных лиц выглядело вполне естественным. Необходимо было их успокоить.

– Нет, я сам тебе позвоню.

– Так, значит, ты не у родителей?

– Поговорим позже, Мирослав.

– Постой, Фрэнк…

Но он уже повесил трубку. Матери и врачу можно будет позвонить позднее.

Звук работающего фена стих. Фрэнк грустно улыбнулся. Ах, Элинор, Элинор… Появившись здесь три дня назад, он не совсем ясно представлял себе, чего именно ему следует ожидать, однако действительность превзошла все его надежды. Оказывается, он уже успел забыть, насколько неподражаема Элинор. И не только внешне – в постели, в душе, в любом другом месте она была подобна густой, расплавленной лаве, без труда входя в любой образ, который только приходил ему на ум.

Лично Фрэнк предпочитал «тигрицу». Когда Элинор брала инициативу на себя, руководя его действиями, приказывая касаться ее то тут, то там, двигаться и действовать нужным ей образом, он совершенно терял голову. В такие моменты колено совершенно переставало беспокоить его… не то что сейчас.

Открыв дверцу холодильника, Фрэнк изучил его содержимое. Вчера днем, когда Элинор задремала, он сходил в ближайший супермаркет и запасся самым необходимым, поэтому сейчас, решив остановиться на яйцах и ветчине, начал готовить себе завтрак.

Когда Элинор вошла в кухню, Фрэнк не столько увидел ее, сколько почувствовал по запаху. И, вдохнув насыщенный резкими духами воздух, не оборачиваясь, сказал:

– Доброе утро.

– Привет, бездельник, – шутливо ответила она. – А где же кофе?

– Я его не пью, – заявил Фрэнк. – Да и ты тоже… последние два дня. – Обернувшись, он увидел, как Элинор загружает кофеварку. – Выпей лучше соку.

– И соку тоже.

Включив кофеварку, Элинор взяла пакет и, вскрыв, отпила на ходу прямо из него.

Многозначительно подняв бровь, Фрэнк хмыкнул.

– Что это с тобой творится?

Пожав плечами, она поставила пакет в холодильник.