Текст книги "Вспомни"

Автор книги: Джин Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Джин Вулф
Вспомни

Увидев трупы, Март Уайлдспринг, не мешкая, рванулся на ракетной тяге прямо к ним сквозь сумрачное пространство могильника. Нацелился-то он на ближайшего, но из-за плохой координации маневровых движков скафандра промахнулся и врезался в третьего по счету, намертво в него вцепился и перекатился вместе с ним так, чтобы покойник прикрывал его сверху.

Март ожидал обстрела, но града пуль не последовало, вместо этого из неприметной расселины в стене вылетело зазубренное вращающееся лезвие. Если бы оно зацепило Марта, то рассекло бы скафандр примерно в районе талии.

Конечно, смерть от удушья быстрая, замерзнуть просто не успеешь. Мысль эта слабо утешала Марта, пока он укрывался под вымороженным до полной сухости телом мертвеца, стараясь при этом не глядеть ему в глаза.

Как много успел заснять цифровик? Марту хотелось поскрести подбородок, что он всегда делал в задумчивости, но шлем не позволял. Явно недостаточно. Можно было бы создать более или менее достоверную имитацию человека, чтобы обмануть механизм, вернуться с ней и…

Или использовать один из этих трупов.

Вспомни, о, Пресвятая Дева Мария, что доселе не ведомо случая…

Полузабытые слова возвращались в память медленно, неуверенно.

… чтобы кто-либо прибегающий к Твоей защите, взывающий к Тебе о помощи или взыскующий Твоего заступничества остался без ответа.

Там были еще какие-то слова, но Март их забыл. Он вздохнул, покашлял, прочищая горло, и щелкнул переключателем записывающего устройства: «Мемориалы могут быть опасны, как, например, вот этот. Я уже тебе говорил, что нынешний невелик. Самый большой, который мы обозначили как Номер Девятнадцать, находится на астероиде, диаметр которого раз в десять превышает этот, а следовательно, объем внутреннего пространства у него может оказаться в тысячу раз большим. Честно говоря, я его боюсь. Предлагаю заняться им напоследок».

Голос его вокодера был резким и неприятным. Март это знал, но выбирать не приходилось, поскольку покупка софта для придания голосу приятного тембра и мелодичного звучания была ему не по карману. Вернувшись на хоппер, он отредактирует сказанное для пересылки Кит. Вот ее голос звучал!..

«Имеются по крайней мере пять сект и культов, приверженцы которых верят, что люди, погибшие в таких вот мемориалах, будут на протяжении целой вечности прислуживать усопшим, которые в них похоронены. Некоторые из этих культов считаются отпочковавшимися от главных, более традиционных религий. Другие являются откровенно сатанистскими. Мы еще недостаточно увидели, чтобы идентифицировать секту, создавшую этот могильник, да, если честно, я сомневаюсь, что мы увидим больше».

Если дело с этим шоу выгорит, если оно действительно принесет им кучу денег, то можно будет (конечно же: если, если!) подумать о том, чтобы Собрать или прикупить робот-зонд. Но вот если этот зонд накроется…

Он начал осторожно выкарабкиваться из-под трупа, а затем быстро скользнул под защиту следующего.

Ничего не случилось.

Memorare… Латинский вариант молитвы Март в свое время читал раза два, не меньше. Но и его он забыл так же прочно, как английский. Нет, пожалуй, еще более прочно.

Лезвие предназначалось для уничтожения скафандра, а стало быть, и жизни любого, кто попытается сюда забраться. По крайней мере, это-то ясно. А как насчет тех, кто захочет отсюда выбраться?

Март придал первому трупу устойчивое вертикальное положение и легким толчком послал его через помещение. Выглядело вполне натурально.

Ничего. Никаких лезвий. И вообще, насколько Март мог видеть, никакой реакции.

Возможно, охранная система (чем бы она ни являлась) распознала подделку. Март попытался придать второму трупу еще больше убедительности в плане имитации жизни.

Снова ничего.

Ну, а если заставить покойничка сымитировать появление в камере? Несколькими размашистыми рывками он высвободил достаточную длину страховочного шнура. Прицепив его к третьему усопшему и крепко зажав тонкую оранжевую веревку в руке, Март придал трупу нужное ускорение. Когда тот вылетел за пределы камеры мемориала, Март легонько потянул шнур и заставил мертвеца вернуться назад.

Сверкнуло вылетевшее из расселины лезвие и раскромсало и без того уже поврежденный скафандр покойника, толкнув при этом мертвеца в сторону Марта.

«Вот тебе новый слуга, – пробормотал Март, – кем бы ты ни был». Полагая выход безопасным, он проследовал в обратном направлении тем же путем, каким сюда пришел. Быстро и решительно.

Снаружи Март снова врубил запись: «Мы только что видели, какими опасными могут быть подобные мемориалы, хотя они составляют лишь малый процент от общего числа. Но из-за таких вот паршивых овец тень подозрения ложится на все захоронения, так что их опасаются навещать люди, желающие отдать почести усопшим, или безобидные туристы. Нам просто необходима программа идентификации и обезвреживания опасных мест».

Включив ракетную тягу скафандра, Март облетел вокруг захоронения, чтобы заснять побольше материала, который ему, возможно, никогда и не пригодится. Наматывал километраж записей. Слава богу, памяти в цифровике было предостаточно. Единственное достояние Марта, которое он мог тратить щедро и даже расточительно.

«Кто-то когда-то погиб в этом месте, – говорил Март в микрофон, – здесь, далеко за пределами марсианской орбиты. Другие люди, наниматели или подчиненные, друзья или родные, построили этот мемориал и сделали его смертельной ловушкой, чтобы у незабвенного усопшего были слуги, которые бы заботились о нем… Где? В духовном мире? В раю? В нирване? На Небесах?… Или в аду? Ад тоже не следует сбрасывать со счетов».

На плавных изгибах стен плясали буквы, чужие и прекрасные. Похоже, арабские или санскрит. Надо будет взять их покрупнее, чтобы люди узнавали это место и держались от него подальше. А пока достаточным предостережением будут плавающие перед входом трупы. Март выключил цифровик и вернулся в свой обшарпанный хоппер грязно-оливкового цвета.

* * *

Когда Март проснулся, как раз поступила эфирная почта от Кит. Он все же умылся, побрился и оделся, прежде чем включить просмотр электронной почты и впустить Кит на свой экран.

«Привет, Винди[1]1
  Ветреный, болтун (англ.).


[Закрыть]! Не соскучился в одиночестве на своем кладбище?»

На сей раз Кит была настроена игриво, но у Марта все равно всегда потели ладони, когда он с ней разговаривал. Даже и с благодушной ее ипостасью.

«Послушай-ка! У меня к тебе такое дельце! Можешь считать, что я тебе досталась в качестве ведущей для того документального занудства, которое ты снимаешь. Еще и бонус получишь в виде моей подружки. Ее зовут Робин Редд, и она техник по звуку, но может еще и гримером работать.

А самое главное – все это даром! Чистая халява, Винди, тебе это ни цента не будет стоить.

Так что скажешь? Живенько изображай согласие кивком, а то Болван Билл меня уже кличет. Я теперь в угловой студии, а хоппер свой паркую на крыше рядом с большими шишками, и денежки идут не игрушечные. Так что не тяни, дай мне знать».

Внезапно игривость исчезла.

«Другими словами, ты должен поторопиться, Винди. Уже ходят слухи, что ПубНет запускает что-то похожее в окрестностях Марса».

Март произнес: «Ответ» – и сделал глубокий вдох. Ему всегда было трудно дышать, разговаривая с Кит. Даже когда их разделяли триста миллионов миль.

«Кит, дорогая, ты же знаешь, как я буду рад видеть тебя рядом с собой, даже если это продлится всего один день. Я хочу тебя и хочу сделать тебя сверхзвездой. Да тебе это и так известно».

Март сделал паузу, чтобы прокашляться, но не осмелился.

«Но я не мог не заметить, что ты даже не упомянула о том, чего, собственно, хочет от тебя Болван Билл. С какой стати такой дождь милостей? Ну ты-то как самая смекалистая дама в нашем бизнесе это уже наверняка просекла. Дай-ка и я прикину. Наверняка опять речь идет о его любимом кулинарном шоу, угадал? Он не предоставил бы тебе угловую студию для всяких детских представлений, по крайней мере, я так думаю.

Так что прихвати с собой какой-нибудь из этих новых полупрозрачных скафандров, хорошо? «Гробницы Пустоты» как раз приобретают очертания, и всем уже не терпится увидеть их, когда мы закончим. И никто из тех, кто это увидит, не забудет тебя, дорогая. Бог свидетель, я уж точно не забуду!»

Март кликнул мышкой, и экран погас. Теперь на нем можно было разглядеть лишь тусклое отражение некрасивого мужчины среднего возраста с перебитым носом и впалыми щеками.

* * *

Бортовой комп обнаружил три многообещающие световые точки, стремящиеся достичь орбиты Сатурна, но Юпитер со своей личной маленькой солнечной системой был ближе, а каждый прыжок оставлял после себя ощутимую прореху в бюджете. Март запустил на экран изображение юпитерианских лун и начал лекцию. Он просто наговаривал текст, чтобы заготовить побольше материала, который позже можно будет обработать для Кит.

«Самая могучая из всех планет, Юпитер, притягивала к себе путешественников с того самого времени, как хопперы перешли в категорию потребительских товаров первой необходимости. Когда в 1957 году был запущен первый искусственный спутник Земли, мужчины и женщины, которые вывели его на орбиту, вряд ли могли представить, что менее чем через сто лет Луна и Марс будут популярными туристическими объектами. И пионеры, которые возводили там отели и создавали курорты, тоже не ожидали, что как только транслунные путешествия станут распространенными, туристы в поисках все более экзотических мест начнут прибывать сюда, к трону повелителя.

Разумеется, вам придется выложить кучу денег на хоппер. Это уж точно. Но именно это и делает всю затею столь привлекательной для тех, кто такими суммами располагает и желает всем показать свое богатство. Но это не только дорого, это еще и опасно – что подтверждают последние перехваченные сигналы туристов, связь с которыми по коммуникатору, внезапно обрывалась. В каждом выпуске «Гида для путешественников по Солнечной системе» его издатели стараются предельно ясно довести до публики мысль об опасности таких странствий.

К сожалению, люди не склонны внимать разумным предостережениям. Люди отправляются в путь поодиночке или в компаниях. Иногда даже детей с собой берут. Ежегодно пять, или десять, или двадцать таких путешественников не возвращаются из космоса. И что же, все они находят упокоение в этих космических мемориалах, так сказать, в вечной памяти – memoria in aeterna? Конечно же, нет. Не все. Но всё же многие. И, надо сказать, популярность космических мемориалов постоянно растет. Некоторые из них – это просто камни. Другие… ну что ж, мы покажем вам несколько образчиков. В эпоху, когда надежда на какую-то жизнь после смерти оплыла, будто слишком долго горевшая свеча, в столетие, которое увидело, как бульдозеры перепахивают Арлингтонское национальное кладбище, чтобы расчистить место для новых правительственных строений, желание остаться в памяти потомков разгорается с каждым годом все сильнее и сильнее.

Люди хотят не столько того, чтобы о них помнили всегда и везде, нет, им нужно хотя бы, чтобы их не забыли окончательно. Мы желаем этого тем, кого любим. Чтобы хоть что-то от них оставалось, пока не потускнеет Солнце. И кто поставит нам это желание в вину?»

А теперь пора делать прыжок. Возможно, удастся узнать и, может быть, скоро, что там в точности случилось с той бедной девочкой, которая тщетно пыталась связаться со своим возлюбленным и его друзьями, а потом, через очень небольшой промежуток времени, и ее собственный инфотрафик сгинул без следа.

* * *

Первый проинспектированный Мартом мемориал оказался изысканным сооружением. Кто-то обладающий хорошим вкусом взял за основу образчик, рассчитанный на условия пустыни, и переделал его для использования в космическом пространстве. В конструкции этой одинокой миссионерской часовенки не было ни низа, ни верха, она кружила по орбите не слишком близкой к Юпитеру и была открыта Господу Богу, с какой бы стороны Он сюда ни заявился.

Около нее ярким пламенем горели поминальные свечи, свечи, которые могли гореть в вакууме, очевидно, по той причине, что в состав парафина входили химикалии, выделяющие кислород при нагревании. Свечи образовывали величественное кольцо из белого воска и огня вокруг часовни, они горели в пустоте, и пламя на кончиках их фитилей имело сферическую форму.

«Часовня, посвященная памяти Альберто Вилласеньора, Эдиты Вилласеньор и Симплиции Эрнандез, – говорил Март в микрофон цифровика, – запущенная сюда, в глубокий космос, детьми и внуками Вилласеньоров, а также внуками и правнуками Симплиции Эрнандез».

Сколько же тысяч часов пришлось Альберто Вилласеньору вкалывать под палящим солнцем, чтобы приобрести хоппер, который доставил его вместе с женой и какой-то очень пожилой женщиной, возможно, тещей, прямехонько к месту гибели неподалеку от Юпитера? Их трехмерные фотографии находились внутри гробницы, и следы часов, проведенных под беспощадными лучами солнца, отчетливо читались на лице Альберто.

Отключив аудиозапись, Март пробормотал поминальную молитву по всей троице.

Вернувшись в хоппер и кликнув вызов е-мейл, Март был вознагражден появлением на экране голубых глаз и ослепительной улыбки Кит.

«Что за ерунда с «полупрозрачным» скафандром, Винди, дорогой? Прозрачные всего на пару штук дороже. Я уже прикупила один такой и попозировала перед зеркалом. Ну, без всякого там бельишка. Хорошая штучка. Дождись снимков! Они тебе понравятся.

Однако, Винди, ты так ничего и не сказал насчет моей подружки Робин Редд. Можно и ей со мной прискакать? Я должна взять ее с собой, Винди, или я никуда не полечу. Она сейчас в кризисе после расставания со своим бывшим, который устроил ей веселенькую жизнь. Ей выписали ордер Защиты, ну, ты знаешь всю эту чушь насчет того, что она теперь под охраной государства и закона, да только ее бывшему муженьку на все это наплевать. Правда-правда, Винди! Я гостила у нее в среду, когда он начал выламывать дверь ее дома. Честное скаутское! Я схватила нож для резьбы по дереву и визжала так, что у самой чуть крыша не поехала.

Винди, лапушка, не могу же я оставить Робин в беде! И не оставлю! Особенно после того, что нам пришлось пережить в тот кошмарный вечер в среду. Ну, так можно ей приехать? Винди, это я, Кит, и я тебя умоляю!»

Март вздохнул и откинулся на спинку кресла, собираясь с мыслями, перед тем как заговорить.

«Приветик, Кит, а я-то размечтался, что тебе не терпится увидеть мой мужественный профиль. Ладно, с тобой все ясно. Приводи подружку. Полагаю, она тоже получила хорошее воспитание и не станет отдергивать занавеску, если услышит всякие интересные звуки с койки. Верь мне, дорогая, на этот раз простыни будут постиранные.

Однако, Кит, тебе все же придется надевать что-нибудь под прозрачный скафандр. Я должен свыкнуться с этим зрелищем, если хочешь, чтобы я показывал тебя ниже шеи».

* * *

Стоило Марту провести хоппер чуть ближе к Номеру Девятнадцать, как ему открылся еще один мемориал. То был астероид, вращающийся вокруг Юпитера по орбите, лежащей далеко за пределами орбиты Синопе. Март знал о нем и раньше, но думал, что это всего лишь скопище каменных обломков, слишком маленькое, чтобы хилой своей гравитацией удержать даже выбиваемые метеоритами осколки.

А теперь Март ясно видел вход в гробницу. Тот был закрыт, хотя большая часть таких входов всегда широко раскрыта, и он был прямоугольным, в отличие от многих других, представляющих собой более или менее правильные круги. По мере приближения к вращающемуся астероиду все яснее можно было прочесть аккуратные письмена перед входом: ПОЖАЛУЙСТА, ВЫТИРАЙТЕ НОГИ. Похоже, то, что надо.

Скафандр Марта, оранжевый и абсолютно непрозрачный, начинал уже выказывать признаки износа. Пока ничего опасного, но нужно быть начеку. Вот если бы военный космокостюм!..

Да, армейский скафандр – штука надежная, как рыцарские доспехи. Военный космокостюм сам избавлялся от накапливающегося тепла и поддерживал внутри приятный климат, независимо от того, что было снаружи. В нем можно есть и пить, а еще, не испытывая никаких неудобств, справлять нужду. Три разных источника света, множество самых разнообразных инструментов и полдюжины единиц различного вида оружия были встроены в этот скафандр; а еще мини-компьютер с такой обширной памятью, что это уже по сути искусственный интеллект. Такой компьютер мог и должен был выдавать советы и предостережения. Он отслеживал все, что находилось за спиной облаченного в скафандр человека, а если тому требовалось поспать, то скафандр охранял его сон.

Солдат в армейском космокостюме мог просунуть руку в шлем и почесать нос или даже взять к себе в скафандр оставшегося без вакуумного костюма товарища – раненого или потерявшего сознание.

Армейский скафандр…

Стоил больше, чем все состояние Марта Уайлдспринга до развода с женой, и в двадцать раз больше, чем было его нынешнее состояние. А теперешний космокостюм Марта, поношенный, грязно-оранжевого цвета, мог автономно передвигаться в пустоте благодаря встроенным ракетным двигателям, обеспечивал связь и пригодный для дыхания воздух на четыре с небольшим часа. Шлем, чуть больший, чем круглый аквариум для рыбок, мог затемняться лишь после мощнейшего удара ультрафиолетовым излучением. Технология XX века, и следовало благодарить судьбу за то, что хотя бы такой у него есть. Пожав плечами, Март тщательно застегнул скафандр и нацепил пояс с инструментами.

Космоботинки поверх ступней скафандра не были такой уж необходимостью, но являли собой пример (как Март напомнил самому себе) чертовски хорошей идеи. Космокостюмы рвутся. А особенно легко рвутся дешевые гражданские скафандры и чаще всего на ступнях. Маленькие постоянные магниты в ботинках помогают достаточно устойчиво держаться на металлическом корпусе хоппера, но в то же время не настолько сильно к нему прилипать, чтобы в случае нужды нельзя было легко с корпуса спрыгнуть.

Крепко зашнуровав второй ботинок, Март прицепил к поясу страховочный шнур и надел шлем. На Земле его космокостюм весил пятьдесят семь фунтов. Здесь же практически ничего. Тем не менее то и дело приходилось с раздражением бороться против его массы, которую тупая, прямолинейная инерция влекла по самым неподходящим направлениям. Что ж, можно было рассматривать это как полезные физические упражнения, а то в невесомости люди часто теряют форму. Кит может стать еще одним источником благотворной физической нагрузки, если все пойдет так, как он, Март, на то надеется.

Воздушный шлюз был достаточно просторен для одного человека, если тот, конечно, не страдал клаустрофобией. Март захлопнул внутреннюю дверь и, закрутив колесо, вслушивался, как драгоценный воздух из шлюза закачивается внутрь хоппера. Сначала громкое шипение, потом все более тихий свист, а дальше тишина.

Прошло 15 секунд. Еще полминуты – и внешняя дверь отошла назад. Март оттолкнулся от внутренней двери и врубил главный ракетный движок скафандра. Простенькая автоматика, управляющая ракетной тягой, удерживала курс к астероиду, в котором была выдолблена гробница какого-то незадачливого туриста, а также давала возможность приноровить скорость передвижения к скорости вращения астероида.

Коврик перед дверью с выведенной на нем просьбой вытирать ноги при ближайшем рассмотрении оказался железным. Ботинки Марта четко впечатались в металл. Может, следовало постучаться? Март так и сделал, но ответа не получил. Возможно, внутри гробницы царил все тот же космический вакуум, но микрофон с легкостью уловил бы какие-нибудь акустические колебания, распространяющиеся через каменные стены. В третий раз проверив, работает ли цифровик, Март поискал на дверной рамке кнопку звонка и к своему удивлению нашел ее.

Стальная дверь с деревянными вставками тут же открылась, а за ее ручку держался бритоголовый мужчина приятной наружности, лет шестидесяти.

– Заходи, – сказал бритоголовый. На нем была белая рубашка и линялые джинсы на красных подтяжках. – Чертовски мило с твоей стороны навестить меня, сынок. Если ты пройдешь внутрь и усядешься, мы можем славно поболтать.

Март включил переговорное устройство.

– Я тоже рад, сэр. Я знаю, что вы на самом деле голографическая проекция, но очень трудно не поддаться иллюзии, что имеешь дело с живым человеком. Так что я, пожалуй, и впрямь зайду поболтать с вами. Спасибо за гостеприимство.

Мужчина кивнул, все так же улыбаясь.

– Верно, сынок. Я покойник и буду рад рассказать тебе об этом. Про свою жизнь и как я дошел до того, что умер. Я это сделаю с удовольствием, но если ты не хочешь слушать, то я не стану тебя задерживать. Так что – останешься? Порадуешь бедного старика?

– Обязательно, – заверил его Март, – и слушать вас буду не только я, а еще полмира в придачу.

Он указал на цифровик.

– Так это же вообще чудесно! Садись, садись, пожалуйста. Терпеть не могу, когда мои гости стоят.

Вполне возможно, что в пухлых подушках на софе, стоящей за длинным кофейным столиком, были упрятаны ножи, которые могли бы располосовать его скафандр. Поэтому Март выбрал для сидения то, что выглядело как кресло-качалка из ореховой древесины и с высокой спинкой. Март привязал страховочный линь так, чтобы парить в нескольких дюймах над сиденьем.

Хозяин склепа плюхнулся в легкое кресло, которое, судя по виду, использовали долго и часто.

– Я бы приготовил тебе немного холодного чаю, если бы ты смог его выпить, но я знаю: не можешь. Однако все же я должен что-то предложить гостю. У меня тут есть маленькие коробочки с леденцами, ты можешь взять сколько хочешь в свой хоппер. Угостишь свою женушку, если она с тобой.

Март покачал головой.

– Она не со мной, сэр. Вы очень добры, но то, что мне нужно, так это действительно услышать вашу историю. Вы не расскажете нам о себе?

– С радостью, сынок. Так славно припомнить свои маленькие приключения дома и здесь, в космосе. Зовут меня Фрэнк Уэлтон, а родился я в Карбон Хилл, штат Огайо, США, вместе со своим братом-близнецом. Ты небось и не слышал никогда про Карбон Хилл, это такой маленький городишко, однако именно там все и происходило. Я был неплохим игроком в бейсбол и поэтому играл в течение восьми лет после окончания средней школы. Видишь мою фотку? Паренек с перчаткой и битой?

Бритоголовый указал пальцем, и Март перевел цифровик в ту сторону, чтобы в объектив попала фотография.

– Тут меня сняли, когда я играл за «Кардиналов» из Сент-Луиса. Я по большей части выступал как левый аутфилд, но мог также работать и во всех трех позициях в поле. Зарабатывал я неплохо, поэтому планировал оставаться в бейсболе так долго, как получится. Получилось восемь сезонов, но в последнем из них я по большей части играл на замене. У аутфилда должен быть сильный бросок рукой, а я заработал серьезный вывих плечевого сустава.

Март сказал:

– Сочувствую вам, сэр.

– Ну, я оставил бейсбол и вернулся домой в Карбон Хилл. Один друг моего отца имел небольшое дело по добыче песка и производству гравия. Он старел, и ему необходим был молодой партнер и желательно при деньгах, чтобы можно было расширить бизнес. Я стал таким партнером, а когда он умер, выкупил бизнес у его вдовы. Уже очень скоро я зарабатывал на песке и гравии даже больше, чем играя в бейсбол. Я женился…

Бритоголовый обитатель склепа извлек носовой платок и вытер глаза.

Март прокашлялся.

– Если это слишком болезненно для вас, сэр, то, может, мне лучше уйти?

– Останься, сынок. – Уэлтон громко сглотнул и высморкался. – Я должен еще кое-что рассказать тебе. Просто я вспомнил свою Фрэн. Она умерла, и вместе с ней умерло мое сердце. Бизнес похож на бейсбол, сынок. Даже если у тебя ничего нет, кроме сердечного пыла, ты можешь выигрывать на нерве, на страсти. Не постоянно, конечно, но время от времени. Так все говорят, и это истинная правда. Но если у тебя нет этого сердечного пыла, ты конченый человек.

Март покивал.

– Я вас понимаю.

– Это хорошо. Я передал бизнес в руки нашим детям. Джонни, Джерри и Джоанна. Они и построили для меня этот мемориал. Детишки многим были мне обязаны, да и сейчас тоже. Но они хотя бы частично отплатили мне, выстроив эту гробницу. Тебе она понравилась?

– Одна из лучших среди всех, которые я видел, сэр, а я перевидал их более чем достаточно.

– Отлично. Когда я отошел от дел, то купил себе хоппер. Я всем говорил, что хочу своими глазами увидеть Марс, потому что там очень много песка, гравия и щебенки. И верил этим словам, но на самом деле я просто хотел убраться с Земли куда подальше. Возможно, тебе это тоже знакомо.

Март кивнул.

– Ну, я и убрался. Провел несколько дней на Луне и некоторое время на Марсе, а затем решил, что мне надо посетить Ганимед, Каллисто, Титан и так далее. Другими словами, крупные спутники внешних планет. Люди не сознают, как их много и какие они большие.

Меня доконала Но. Не сама, разумеется, а попытка до нее добраться. Ну да, я все знал про старину Юпитера. О том, как далеко простирается его атмосфера и как там отрубается радио и все такое прочее. Я одного не учел – насколько на самом деле сильна его гравитация. Как быстро она тебя захватывает и как быстро раскаляется хоппер, когда врезается в атмосферу планеты. Но, боюсь, я тебя вконец заболтал…

Март покачал головой.

– Если вы хотите еще что-то рассказать, сэр, я готов слушать.

– Тогда вот что я тебе скажу. Мой отец был хорошим человеком и тяжко трудился всю жизнь, но всегда оставался поденщиком и умер в пятьдесят четыре года. Если отступить назад на пару поколений, то мы увидим: мои предки были рабами. Моя жизнь была лучше, чем у отца, и гораздо, гораздо лучше, чем у них. Мне бы хотелось, чтобы временами кто-нибудь произносил за меня молитву-другую и чтобы меня помнили. Но я не жалуюсь. Я играл честно, и мне везло. Хочешь посмотреть, как я выглядел после смерти, сынок?

– Я не понимаю, как это возможно, сэр. – Март немного поколебался, а потом добавил: – Вы ведь попали в гравитационную ловушку Юпитера и ваш хоппер должен был сгореть целиком и полностью, не долетев до поверхности планеты.

– Все так, сынок, но тем не менее я могу тебе это показать. Не бойся, это нормальное зрелище, можешь глянуть.

Уэлтон наклонился вперед и коснулся поверхности кофейного столика. Тот стал прозрачным как стекло.

А под прозрачной поверхностью лежал покойник с закрытыми глазами и сложенными на груди руками. Его белая рубашка и строгий костюм были хорошо скроены и выглядели дорогими. Внимательно изучив черты лица, Март сказал:

– Да, сэр, это точно вы. Но как такое возможно? Компьютерное моделирование?

– Нет, – бритоголовый вдруг посерьезнел. – Это подлинное трехмерное фото, сделанное на похоронах. Правда, моего брата-близнеца Хэнка. Он умер через сорок шесть дней после меня. Такое часто случается с близнецами. Одного убьют, а другой помирает. Я имею в виду, конечно, однояйцовых близнецов. А мы с ним именно такими и были. Никто не знает, почему так происходит, но это происходит. Вечером Хэнк отправился на боковую, как обычно. А утром Барбара поднялась в спальню, чтобы его разбудить, но он был мертв. А ты желаешь быть мертвым, сынок?

Март покачал головой.

– Нет, сэр, не думаю.

– В таком случае, учти мой опыт и будь осторожен со стариной Юпитером.

* * *

В хоппере Март первым делом обратил внимание на то, что бортовой комп сигналит о получении е-мейла. Он ткнул пальцем в клавиатуру, и с экрана засияли лучистые глаза Кит.

«Приветик, Винди! Если ты нам не рад, то так и скажи. Это твой последний шанс, а то нам до тебя остался один прыжок.

Но прежде всего кончай думать о том, что на мне будет надето под скафандром. Я собираюсь сниматься в лифчике. Железно! Ты когда-нибудь видел, что невесомость делает с сиськами такого размера, как у меня? А я видела, и поверь мне – это зрелище не для слабонервных. Так что я прикупила такой миленький розовый бюстгальтер. Тебе понравится! Устроим маленькое дефиле нижнего белья. Так что, если ты не хочешь нас видеть, решай быстро».

Март кликнул «Ответ».

«Кит, дорогая, ты же знаешь, что я хочу тебя больше жизни. Так что поспеши! Не ревнуй, пожалуйста, но мне просто любопытно – почему я не вижу твою подружку Робин Редд на заднем плане? Она что, так уродлива?»

Он едва успел возобновить поиск мемориалов, когда бортовой комп просигналил о получении свежего послания.

«Просто она в санузле, Винди. Вот и все. Может, выйдет через минуту. И она не уродина к тому же. Если любишь рыжеволосых с синяками на лице, то тебе понравится. Можешь даже помечтать на ее счет, только не пытайся воплощать свои фантазии. Сам прикинь: вместимость твоего хоппера слишком мала для того, чтобы там могли радостно кувыркаться три тела с голыми задницами.

Кстати, о вместимости: у меня для тебя сюрпризик. Выгляни-ка в окошко у водительского сиденья. Не хочешь состыковаться?»

Март выглянул и увидел блеск хромированных деталей и корпус красно-каштанового цвета, пока без единой царапины. Разумеется, это был новехонький хоппер Кит. Габариты его примерно совпадали с размерами тех компактных полуфабрикатов, которые пожилые люди до сих пор называют мобильными домами. Короче, раза в два больше, чем его собственный попрыгунчик.

Снова нацепив скафандр, Март прихватил катапульту страховочного линя и выбрался наружу, на корпус.

Крошечная фигурка отделилась от большого хоппера каштанового цвета, а коммуникатор в шлеме Марта подал сигнал связи.

– Винди, ты катапульту для шнура захватил? А то я свою не взяла, но могу вернуться за ней, если надо.

– Не суетись. – Март нацелил катапульту, активировал лазерный прицел и запустил небольшую ракету на твердом топливе, за которой тянулся тонкий, но прочный линь.

– Винди, ты нас заякорил. Хочешь, чтобы я потянула?

Март запустил лебедку.

– Не надо, я вас подтяну к себе.

– Классно, твоя лебедка нас тащит! Настоящая потаскуха! Как тебе шутка?

– Ты уже забыла, как вылетела из детского шоу за такие вот шуточки?

– Мне на это было наплевать. Те части программы, которые мне нравились, я уже к тому времени выполнила. А у тебя в твоей жестянке есть чего-нибудь пожевать?

– Консервы саморазогревающиеся. Ну и в этом роде.

– Мы все это отправили в мусорку. Робин-то ни черта готовить не умеет. Зато я всемирно известный гурманолинар… или кулинаро-гурман…

Март сказал:

– Нет такого слова, и ты это знаешь.

– А теперь есть. Так вот, я просто хотела сказать, что я и только я знаю, как приготовить настоящую, подлинную форель, такую нежную, что пальчики оближешь. Будь готов, через часок встретимся. Но если тебе не терпится заполучить поцелуй после-столь-долгой-разлуки, то…

Теперь, когда их хопперы были надежно связаны, не возникало нужды пользоваться ракетными двигателями скафандра, чтобы перейти с одного на другой. Он оттолкнулся от обшивки, кувырнулся в пустоте и впечатал космические ботинки в корпус ее хоппера неподалеку от воздушного шлюза.