Текст книги "Наперекор судьбе"
Автор книги: Джин Маклеод
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Чемодан с вещами, которые Фиона собиралась взять с собой в «Гер», стоял наготове в глубине шкафа, и она время от времени добавляла в него всякие мелочи. Они договорились с Камероном, что медового месяца у них пока не будет. Фиона знала, что Айэн чувствовал себя виноватым, когда ему пришлось сказать ей об этом, так как через месяц должен был начаться окот, а от погоды можно было ждать любой неожиданности, однако не сожалела об этом. Она мечтала о своем появлении в «Гере» на правах хозяйки, а медовый месяц они проведут позже, когда смогут себе это позволить!
– Привет! – сказала Элиза, войдя в ее комнату, когда она наклонилась над чемоданом. – Куда-то собираешься?
Фиона густо покраснела, а глаза Элизы сузились и стали пронзительными как нож.
– Я… я упаковала кое-что из вещей. – В этот момент Фиона не могла лгать, и неожиданно ее глаза наполнились слезами. Она закусила губу, стараясь не разрыдаться, но поняла, что Элиза уже обо всем догадалась. – Ты никому не… не скажешь? – умоляюще спросила она. – Мой отец даже слышать не хочет о нашем браке, но я не могу отказаться от Айэна…
Элиза наклонилась к ней и обняла за плечи.
– Вы вместе уезжаете? – с видом заговорщицы спросила она.
– Мы собираемся пожениться. – Огромные глаза Фионы доверчиво глянули прямо в лицо Элизы. – О, Элиза, если бы все было по-другому! Если бы мой отец перестал так ненавидеть Камеронов!
Элиза глубоко вздохнула.
– Ты полагаешь, что это решение проблемы? – спросила она. – Я хочу сказать, сбежать вот так? Айэн не сможет тебя содержать. И ты это знаешь. Ты станешь для него обузой.
– Он так не думает, Элиза! И я не настолько беспомощна, как ты думаешь. – Фиона посмотрела на нее с доверчивой улыбкой. – Я собираюсь сражаться и победить! – Она подняла на нее глаза, ожидая дружеского участия, и затем, поддавшись минутному порыву и желая поделиться своим счастьем, посвятила Элизу Форбес в свой секрет: – Я обещала Айэну встретиться с ним завтра утром и выйти за него замуж.
Элиза повернулась к ней спиной и, глядя в окно на «Гер», сказала:
– Завтра я буду в Инвернессе, по дороге домой. Пригласи меня на свою свадьбу, Фиона.
– Неужели? Ты в самом деле придешь? – Она приняла слова Элизы за проявление доброты, и они тронули ее до глубины души, поскольку она была намного сильнее уязвлена отношением отца к ее браку, чем позволяла себе это признать. – У нас будет только регистрация, но Айэн говорит, что с этим ничего не поделаешь. Он хотел бы, чтобы мы обвенчались в церкви у озера… И я тоже этого хотела бы!
Мысль о том, что она не будет одна перед Айэном при регистрации, доставила Фионе некоторое утешение, и ей даже удалось ночью немного поспать. Ее отец собирался забрать Элисон из Инвернесса и привезти домой на следующий день, и мысль о том, что все они будут в городе в день ее свадьбы, заставляла ее сердце биться быстрее.
Из окна своей спальни Фиона видела, как рано утром Финлей уехал, а Алан тайком улизнул на озеро, после чего села писать письма – короткие объяснения троим близким людям, которых это касалось. Письмо Элисон она положила на ее туалетный столик, затем отнесла письмо отцу в библиотеку, прижав его на столе для пущей верности массивной серебряной чернильницей. Спустившись вниз, она наткнулась на Катрину, которая подозрительно глянула на нее, но ничего не сказала.
Третье письмо, предназначавшееся Алану, Фиона отнесла в его комнату в башенке, где положила на стол между рыболовными крючками и мотком бечевки.
Неожиданно звук захлопнувшейся двери заставил ее повернуться, и в следующий момент в замке повернулся тяжелый ключ.
Фиона всем телом бросилась на массивную дубовую дверь, колотя по ней кулаками.
– Катрина! Выпусти меня! Ты слышишь? Выпусти меня немедленно!
Она не могла бы сказать, как долго стучала в дверь, но всепоглощающая ярость постепенно сменилась чувством беспомощности и страха. Автобус, на котором Фиона собиралась в Инвернесс к Айэну, уходил через четверть часа, и до двух часов дня другого не было. Она представила себе, как Айэн ждет ее перед мэрией, сначала терпеливо, затем начиная беспокоиться все сильнее, но не верила, что он мог бы повернуться и уйти в горьком разочаровании, решив, что невеста и не думала приходить, несмотря на все свои клятвы.
Выбраться из башенки было невозможно. Фиона села на край узкой кровати Алана, в отчаянии наблюдая за стрелкой на маленьких походных часах – ее последнем подарке брату, и, когда автобус ушел, у нее не осталось никакой надежды добраться до Инвернесса вовремя.
Гнев и отчаяние Фионы достигли апогея, когда дверь в комнату медленно отворилась и Катрина просунула внутрь свою темную голову. Ее маленькое морщинистое лицо казалось зловещим, черные глазки смотрели по-змеиному зло.
Фиона мгновенно подскочила к ней, с трудом сдерживаясь, чтобы не схватить вредную старуху за плечи и не вытряхнуть из нее всю душу.
– Ты за это поплатишься, Катрина! Я собиралась сегодня в Инвернесс…
– Я прекрасно знаю, куда вы собирались! Вы задумали сбежать с этим парнем, Камероном, который похож на своего деда как две капли воды! Катрина Макфри знает все, что творится этом доме!
Фиона застыла с открытым ртом.
– Ты сделала это нарочно? – все еще отказываясь верить, воскликнула она. – Ты знала, что значит для меня этот день, и ты заперла меня здесь, потому что…
Она не могла в это поверить, и неожиданно Катрина с перекошенным лицом и горящими глазками показалась ей сумасшедшей.
– Я сделала то, что хотел бы хозяин, – гордо заявила старуха, и Фионе стало ясно, что спорить с этой безумной фанатичкой бесполезно.
Повернувшись к ней спиной, она бросилась бежать по каменным ступеням, ведущим из башенки, не чуя под собой ног и не зная, что делать. Бесполезно было бы звонить в мэрию в этот поздний час в надежде, что Айэн все еще ждет ее там, а Катрина, конечно, не ответила, если бы кто-то попытался связаться с «Лоджем». Она боялась телефона, считая его дьявольским изобретением.
Фиона попыталась представить, что стал бы делать Айэн в такой ситуации, и совершенно неожиданно вспомнила об Элизе, обещавшей встретить их у мэрии. Это ее слегка успокоило – по крайней мере, Элиза скажет Айэну, что она собиралась ехать к нему. Тогда он поймет, что с нею что-то случилось, и вернется за ней! А ей надо отправиться в «Гер» и ждать там Айэна!
И она направилась в «Гер», не замечая ни потемневшего неба, ни разбушевавшегося озера, ни белого паруса за мысом, беспомощно плескавшегося на ветру над сломанной мачтой.
Глава 14
Айэн Камерон мерил шагами тротуар перед мэрией, когда Элиза резко затормозила у бордюра и помахала ему рукой.
– Привет! Мы рано?
Он живо обернулся, но Элиза была одна, и вспыхнувший огонек мгновенно потух в его глазах, когда они встретились с холодными голубыми глазами Элизы. Он не считал, что Фиона и Элиза были близким подругами, но они, видимо, договорились о встрече, и Фиона, разумеется, предпочла, чтобы свидетельницей была знакомая ей девушка, чем кто-то чужой.
– Фиона еще не появилась, – пояснил он, стараясь держаться как можно непринужденнее и поглядывая на часы. – Она обещала встретиться со мной без четвери одиннадцать.
Элиза удивленно подняла брови:
– Кажется, она здорово запаздывает, а?
Камерон не ответил. А Элиза нарочно молчала, пока минуты, остававшиеся до назначенного времени регистрации, не истекли окончательно, торжествуя про себя, что судьба в очередной раз играет ей на руку.
Когда часы пробили одиннадцать, Камерон резко развернулся и вошел в здание мэрии.
Он пробыл там около четверти часа, затем вернулся обратно, и можно было подумать, что он стал на несколько лет старше. Элиза распахнула перед ним дверцу.
– Садись, Айэн, – пригласила она. – Ждать бесполезно.
Сначала ей показалось, что он хотел отказаться от ее приглашения, но он сел на сиденье рядом с ней и уставился прямо перед собой, и она надавила на газ, торопясь отъехать. Элиза хорошо знала Инвернесс, и она выбрала тихий, выходивший на реку отель, где они вряд ли могли натолкнуться на кого-то из знакомых. Для ленча было еще рановато, и она провела его в тихий уголок зала, где они могли посидеть спокойно вдвоем, выбрав столик в стороне от окна и подальше от вращающейся двери.
Камерон, последовал за ней, не говоря ни слова, хмурый, с крепко сжатыми губами, ничего не видящим взглядом он смотрел прямо перед собой, не обращая внимания ни на Элизу, ни на обстановку вокруг.
Она подтолкнула к нему через стол свой портсигар, но он отказался от сигареты, покачав головой.
– Айэн, – ласково начала Элиза, – для тебя это тяжкий удар, но я с самого начала сомневалась в целесообразности этого брака.
Она видела, как его ноздри раздулись, и испугалась, не сказала ли чего лишнего, но, когда он ничего не ответил, продолжила:
– Вчера вечером Фиона была ужасно расстроена. Ее семья значит для нее слишком многое, и мысль о том, что ей придется навсегда оставить отца, разрывала ей сердце. Но мне кажется, что больше всего она переживала из-за «Гера»… из-за того, что ей предстоит там жить. Может, тебе трудно понять, что означает такая жизнь для девушки, привыкшей к роскоши. Возможно, ее просто испугала мысль, что она разлюбит тебя после того, как вы поженитесь. Она довольно здравомыслящая натура, как я убедилась, и, видимо, предпочла принять решение сейчас, а не потом.
Наконец Камерон прервал его, собравшись с мыслями, которые, видимо, блуждали где-то далеко.
– Никакого решения не было, Элиза, – начал он. – Разумеется, я отменил нашу регистрацию, а также позвонил в «Лодж», но там никто не взял трубку. Фиона ответила бы, будь она дома. Ее нет в Триморе, отсюда я делаю вывод, что она где-то в Инвернессе.
– Со своим отцом, – быстро вставила Элиза. – Сегодня утром Финлей Давиот собирался в Инвернесс за Элисон Маккензи. Они были еще в «Лодже», когда я уезжала, и Фиона никому не выдавала свой секрет. Но сегодня утром она выглядела какой-то другой, повзрослевшей, что ли, и чем-то подавленной… как если бы ей пришлось от чего-то отказаться. О, я настоящая дурочка! – возбужденно воскликнула она. – Мне надо было догадаться об этом раньше! Мне надо было самой привезти ее к тебе…
– Только не против ее воли… – Уголки его губ опустились, лицо было пепельно-серым, в глазах появилось отстраненное выражение. – Я говорил ей, что она вольна изменить свое решение, что у нее еще есть время передумать…
– Ты это чувствовал, – прошептала Элиза. – Ты чувствовал, что она передумает.
– Я не могу в это поверить! Она не из тех, кто легко меняет свои решения. – Он встал, возвышаясь над нею, его лицо словно окаменело, когда он глянул на нее сверху вниз.
– Что ты хочешь сделать?
– Вернуться обратно. Если что-то случилось, у нее было достаточно времени, чтобы сообщить об этом в мэрию.
– Может, она даже там, – предположила Элиза слегка дрогнувшим голосом, однако стараясь не выдать своего страха. – На самом деле могло случиться все, что угодно…
– Все, что угодно, – согласился он, – но только не это обескураживающее молчание. Ведь Тримор не на том конце света.
Пока Элиза вела машину обратно, ей казалось, что они едут над краем пропасти; и, если повезет, она достигнет цели, но одно неверное движение, и все полетит в бездну, однако самое ужасное заключалось в том, что все зависело не от ее движения. На этот раз случай решал все.
Ее сердце готово было выскочить из груди, когда она завернула за угол и приблизилась к зданию мэрии, но внешне Элиза выглядела спокойной и даже сочувствующей, когда остановила машину перед открытой дверью.
Айэн поспешно взбежал по ступеням в здание и пробыл внутри всего несколько секунд, а когда снова появился и медленно спустился к ней по ступеням, она сразу же догадалась, что он потерпел неудачу.
– Ничего? – спросила Элиза. – Никакой весточки?
– Нет.
– Бесполезно говорить о том, как глубоко я сожалею, Айэн, – негромко проговорила она, когда они отъехали от мэрии. – Слова здесь бессильны, но я хочу помочь тебе. Почему бы тебе не поехать со мной в Эдинбург, пока все не утрясется? Совершенно очевидно, что… что Фиона передумала и… какой смысл тебе снова встречаться с ней? Дай себе возможность пожить в другой обстановке, – медленно добавила она. – Ты же знаешь, мы все постараемся тебе помочь.
– Прости, – тяжело ответил он. – Я не могу повесить на тебя это, Элиза. Если ты высадишь меня где-нибудь, я найду дорогу домой.
– В «Гер»? Я не позволю тебе это сделать, Айэн! «Гер» не подходящее место для тебя сейчас… по крайней мере, ты не можешь быть там один.
Он повернул голову и посмотрел на нее, его серые глаза смотрели холодно и отстраненно, как если бы пытались разглядеть дорогу впереди.
– Куда же мне еще идти? – спросил он. – Как бы там ни было, у меня остался «Гер».
Элиза закусила губу. Трудно было выдержать этот взгляд и сохранить спокойствие, но ее решимость была под стать твердости Камерона.
– Я ничего не имею против «Гера», – заверила она, – но ведь ты договорился с мистером Розом, что он заменит тебя на пару дней, верно?
Она видела, как напряглись мускулы на его щеке, когда он вспомнил, что эти дни предназначались для их короткого «медового месяца», который он мог позволить себе, и это воспоминание усилило его страдание.
– Теперь они мне не нужны, – коротко отрезал он. – Я возвращаюсь в «Гер».
– Хорошо, – согласилась Элиза, – но я еду с тобой. Я не могу оставить тебя в таком состоянии, Айэн. Кроме того, – торопливо добавила она, видя, что он готов дать ей отпор, – не думаю, что мне хочется ехать через горы в такую погоду. Смотри, какой ветер задул с севера-запада. Вот-вот повалит снег…
Он наклонился вперед, впервые замечая изменение погоды, и беспокойство подтолкнуло его к немедленному возвращению в «Гер».
– Мне нужно как можно скорее вернуться, – заявил Камерон. – Это надолго. Роз будет волноваться за овец, а они все еще в горах. Мне нужно вернуться прежде, чем разразится буря. Эти овцы для «Гера» значат все.
– Ты не возражаешь, если мы сначала поедим? – спросила она, всеми силами стараясь выиграть время. – Я выехала рано утром и с тех пор даже не завтракала. Мы могли бы перекусить где-нибудь по пути.
Она развернула машину, маневрируя среди дневного потока транспорта, зная наперед, что Айэн будет нервничать из-за задержки, но предпочитала это, чем возможность встретить Фиону по дороге в Тримор. Сейчас Элиза не была уверена в своих силах, но она хорошо понимала, что было бы безумием оставить Камерона одного в таком состоянии, когда любовь продолжала бороться в нем с гордостью и обидой и могла в конце концов пересилить и заставить броситься на поиски Фионы.
Они обедали молча, и так же молча Элиза вела машину на запад, где на склонах гор уже лежал снег, а порывистый ветер гнул верхушки сосен и грозно вздымал свинцовые воды Лох-Несса. Она всегда осторожно водила машину, но теперь специально двигалась с большой осторожностью, которая не могла не нервировать сидящего рядом Камерона. Однако Элиза не собиралась приезжать в «Гер» до наступления темноты, чтобы Камерон отложил свой визит в «Лодж» до утра, так что время, похоже, было ее вернейшим союзником.
Когда они свернули с главной дороги, ехать стало еще труднее, и ей пришлось снизить скорость до минимума.
– Я знаю, ты волнуешься из-за овец, Айэн, но мы обязательно доберемся до места. Уж я-то тебя не подведу.
Он ничего не ответил на этот явный намек, и она решила, что он не расслышал ее слов.
– Ты хочешь прямо домой? – спросила она.
– Если только мы сможем близко подъехать к нему. – Теперь он думал в первую очередь о «Гере» и об овцах. – Может, нам попробовать подняться до фермы Мерея в Крайгенду? Большинство овец спрячутся в укрытии у черного гребня, а Хью Мерей пойдет искать собственных овец. Роз может не догадаться броситься собирать мое стадо прямо сейчас, к тому же ему понадобится время, чтобы подняться туда по такому снегу. Если бы мы смогли добраться туда, я пошел бы пешком от Каменного Креста в горы.
Она краем глаза глянула на его выходной серый костюм и туфли на тонкой подошве, в которых он собирался встретить Фиону.
– Тебе нужно переодеться. Может Хью одолжить тебе что-нибудь?
– Это не важно. – Камерон посмотрел на свои руки в перчатках, затем стянул их и сунул в карманы пальто, лежавшего у него на коленях. – Как глупо с моей стороны было оставлять «Гер» в такое время, – хрипло бросил он. – Видимо, у горного фермера может быть только одна любовь, Элиза. «Гер» требует слишком многого, а ферма ревнивая возлюбленная. Отвергнутая, она может нанести ответный удар и уничтожить тебя в одну ночь! Я должен был остаться в «Гере». Я должен был быть сейчас там.
– Может, еще не поздно? Снегопад только начинается, и заносов пока нет.
– С таким ветром к завтрашнему утру снег будет по колено, – возразил он, глядя на серый горизонт. – Горы Траморе уже белые.
Она глянула на северо-запад, потом снова на едва различимую дорогу впереди.
– Едем к ферме Мерея, – решила Элиза. – Так будет лучше всего, Айэн!
Теперь она лихо вела машину, но, когда они достигли узкой, уводившей от перекрестка вверх дороги, которую почти невозможно было разглядеть, он не позволил ей рисковать дальше.
– Дальше я могу идти сам, – решительно заявил он. – Спускайся в Тримор, Элиза. Тебя занесет снегом, если ты не вернешься до темноты.
Она немного поспорила, потом согласилась.
– Хорошо. Не стану делать вид, будто я смогу помочь тебе в горах в таком наряде, но я могу захватить твои вещи и оставить их в «Гере» по дороге в деревню. Полагаю, я найду, где можно остановиться, – лаконично добавила она.
Камерон выбрался из машины в теперь стоял на снегу, подняв ворот пальто.
– Спасибо, Элиза, – сказал он. – Кажется, ты всегда появляешься вовремя.
Он помахал ей и направился к полевым воротам, высокая одинокая фигура, согнувшаяся под ветром, постепенно поглощаемая белым маревом.
Элиза ненавидела «Гер» и все, что стояло между ними, но больше всего на свете она ненавидела Фиону, опасаясь, как бы неожиданный поворот судьбы не позволил ей одержать победу.
Снег, вовсю валивший в горах Крайгенду, покрыл ковром верещатник вокруг «Гера», когда она добралась туда, так что в том, что скоро разразится буря, сомневаться не приходилось. Элиза поежилась при виде одинокой фермы и суровых, голых гор за нею и вдруг заметила, что дверь в дом открыта и снег задувает внутрь.
Оставив машину у каменной ограды, в сравнительном укрытии от ветра и снега, она направилась к ферме, торопясь по вымощенному камнями двору навстречу вышедшей из дома Фионе.
Какое-то мгновение обе девушки смотрели друг на друга в полном изумлении, потом Фиона воскликнула с облегчением:
– О, Элиза! Как я рада видеть тебя! Ты была в Инвернессе? Ты привезла Айэна назад?
Элиза покачала головой.
– Неужели ты думаешь, что Айэн захочет вернуться сюда после того, как ты поступила с ним таким образом? Неужели ты надеешься, что человек столь твердых правил сможет простить или даже забыть такое? – Ее голос звучал презрительно, почти враждебно, когда она прошла мимо Фионы в дом. – Тебе удалось разрушить его веру в твою любовь, и мне совершенно непонятно, что ты тут делаешь. Может, ты явилась сюда, чтобы сказать ему, что ты снова передумала и готова выйти за него замуж как-нибудь в другой раз?
Фиона схватилась руками за горло, слова душили ее, она не могла говорить.
– Я не передумала, Элиза! – наконец воскликнула она. – Ты же знаешь, что это неправда! Ты должна была сказать Айэну, что я собиралась к нему в Инвернесс… что я хотела приехать, несмотря ни на что!
Элиза неприятно хохотнула.
– То, что ты хотела, не имеет теперь значения! – холодно объявила она. – Самое главное для Айэна – это то, что ты не приехала. Нельзя нарушить обещание, данное такому мужчине, как он, а потом приползти к нему с уверениями в своей любви, пытаясь уговорить начать все сначала, – добавила она безжалостно. – Он не понимает подобных вещей, его представления о любви отличаются от твоих!
– Элиза… пожалуйста, – взмолилась Фиона. – Позволь мне объяснить, что случилось на самом деле. – Ее голос дрожал, но в нем звучала настойчивость, которую нельзя было игнорировать. – Я собралась ехать… я хотела уехать самым первым автобусом и пошла в комнату Алана, чтобы оставить ему записку. Я не могла уехать, не оставив весточки о себе… Элисон и отцу тоже. Я должна была сообщить им о том, что собиралась сделать, поэтому я написала всем троим и оставила записки в их комнатах. Но когда я вошла в башню, кто-то запер меня там. Это была Катрина. Больше никого в доме не было. Потом она так ужасно смеялась, говорила, что сделала это, потому что так захотел бы мой отец, а она лишь исполнила свой долг. Я не могла выбраться из комнаты. Ты же знаешь, как высоко там окно, а в доме не было никого, кто мог бы меня услышать.
Ее голос всколыхнул тишину в большой комнате с балочным потолком, и Элиза достала сигарету. Спичка вспыхнула, словно искра гнева между ними, и в эту секунду Фиона осознала всю бесполезность призывов к Элизе. Теперь она не сомневалась, что Элиза влюблена в Камерона, и эта догадка камнем легла на ее сердце.
– Неужели ты думаешь, что он или я поверим твоим выдумкам? – ледяным тоном спросила Элиза. – Это звучит столь невероятно, что я с трудом сдерживаюсь от смеха.
– Можешь смеяться, если хочешь, Элиза, но это правда! – Теперь голос Фионы зазвенел от гнева. – Может, ты не хочешь меня понять, но Айэн меня понял бы. Скажи, где я могу найти его?..
– Полагаю, послезавтра он будет уже в Эдинбурге, – ответила Элиза, наблюдая за тонкой струйкой дыма своей сигареты. – Надеюсь, он наконец-то понял, что ему не справиться с «Гером» и что ему лучше попытать счастье на юге.
– Но он не может оставить «Гер» в это время! – воскликнула Фиона. – У него здесь столько дел!
– Что ты знаешь о «Гере» или о жизни в горах? – жестко спросила Элиза. – Ты можешь сколько угодно изображать, что влюблена в Айэна, но ты понятия не имеешь, какова жизнь в таком месте, как это, какого самопожертвования и каких бесконечных усилий она требует! Ты не можешь себе представить, что значит жить, постоянно думая об овцах, овцах, овцах. Ты не знаешь, что в это время года потеря одной овцы означает потерю стразу трех! Эти двое неродившихся ягнят составили бы отару следующего года, они составили бы будущий хлеб и будущую одежду! Не об этом ли ты думала, когда у тебя не хватило духа предстать утром перед назначенной церемонией? Полагаю, именно этого ты испугалась, но сейчас тебе стало стыдно и ты выдумала себе оправдание!
Фиона уставилась на нее, не в силах поверить, что кто-то может так извратить ее поведение, но потом до нее дошло, что Элизе возражать бесполезно. Эта девушка решила добиться своего, а она только теряет время на разговоры с ней.
– Где Айэн? – снова спросила Фиона. – Почему ты приехала сюда одна, Элиза?
– Я привезла обратно его чемодан. – Элиза немного помолчала, затем добавила: – Айэну понадобится больше одежды, если он захочет остаться в Эдинбурге.
Фиона глубоко втянула в себя воздух.
– Но он не может уехать прямо сейчас! – запротестовала она. – Он не может так просто бросить «Гер», когда от этого зависит… так много.
– Боюсь, что Айэн так больше не думает, – уверенно заявила Элиза. – Совершенно очевидно, что он больше тебе не верит, Фиона, а это означает, что ты для него больше не существуешь. Он всегда был таким. Или все, или ничего! Я знаю его всю мою жизнь, и было время, когда мы должны были пожениться! – Элиза позволила себе глубоко вздохнуть. – Но я повела себя глупо тогда, потому что уехала в Эдинбург. Я хотела жить там, а Айэн по-прежнему не мог жить без своего «Гера»!
Фиона во все глаза смотрела на нее.
– Ты хочешь сказать, что теперь Айэн бросит «Гер» и откажется от борьбы? – почти прошептала она.
– Дело не в борьбе, – снисходительно ответила Элиза, – просто он понял, что был не прав.
Сломленная и подавленная таким стремительным поворотом событий, Фиона все еще не могла поверить, что Камерон может оставить «Гер», но ведь он смог уехать из Инвернесса, даже не попытавшись ее найти, и Элиза вернулась с его чемоданом, который он приготовил для их короткого медового месяца, чтобы пополнить его и забрать с собой в Эдинбург.
– Я не могу поверить, что он может так поступить, – повторила она, проходя мимо Элизы к камину. – Он вернется сюда, и я обещала миссис Роз оставаться здесь, пока она не найдет подмогу. Я приготовила одеяла и мешковину. Когда пригонят овец, их нужно будет согреть…
Она замолчала, глядя поверх Элизы на закрытую дверь, и ее сердце затрепетало, когда она услышала стук шагов на каменном крыльце.
Но это была помощница Камерона, отряхивающая у дверей налипший снег с башмаков. Поначалу она не заметила Элизу, ее глаза были прикованы к стоящей у камина Фионе.
– Мне очень жаль приносить вам такую весть, мисс Давиот, – сдавленно начала она. – Но ваш брат пропал на озере. Его лодку видели где-то ниже Крайгенду, но потом она исчезла. В «Лодже» никого нет, кроме Катрины, которая сказала, что ваш отец уехал в Инвернесс…
На какое-то мгновение Фиона словно окаменела, но потом, подхватив пальто, выскочила наружу и бросилась бежать по снегу. Теперь снег уже валил в полную силу, но она его не замечала. Ее единственной мыслью, единственным желанием было добраться до Алана и убедиться, что услышанное ею неправда; что он не мог пропасть; что он не мог утонуть в этом озере, но рыдания начали душить ее еще задолго до того, как впереди замаячили деревья «Тримора».
Когда она добралась до «Лоджа», то увидела, что у крыльца стоит группа людей, собравшихся идти на поиски ее брата. Это были молчаливые, хмурые горцы, знавшие озеро во всех его настроениях, и они пришли предложить ей свою помощь.
Кряжистый рыбак, взявший на себя руководство поисками, сказал ей несколько ободряющих слов, но она догадалась, что он не надеется найти Алана живым… она поняла это по выражению его глаз и потому, как он избегал смотреть ей в лицо.
Растерянная, она не знала, за что ей первым делом хвататься, затем вошла в дом и увидела Катрину, которая причитала о бедах, принесенных в дом прялкой.
– Ее нельзя было возвращать сюда! – вопила старуха. – Она принесла одно лишь горе, она нарочно вернулась сюда, чтобы повернуть свое колесо!
Схватив старуху за тощие плечи, Фиона хорошенько тряхнула ее.
– Прекрати нести чушь, Катрина! – велела она. – Никто сюда не возвращался, чтобы, как ты говоришь, «повернуть колесо». Мой брат пропал, сейчас это самое главное, и мы должны быть готовы, если… если его найдут и принесут сюда. – Ее голос ослаб, но она взяла себя в руки и решительно распорядилась: – Разожги камин в дубовой спальне и приготовь постель. Я принесу одеяла, и мы их согреем. Нам еще понадобится горячая вода и побольше супа для людей, отправившихся на поиски.
Ее собственные беды, казалось, сейчас отступили перед смертельной опасностью, нависшей над ее братом. Ей стало казаться, что отец и Элисон никогда не вернутся. Но больше всего ее удивляло, что они не попытались связаться с ней по телефону откуда-нибудь по дороге.
Но причина была в том, что Финлей Давиот выехал из Инвернесса только тогда, когда уже начал падать снег, и к тому времени, когда они двинулись на запад, поднялся порывистый ветер, залепивший смотровое стекло крупными снежинками. Он обернулся к Элисон и сначала спросил, не холодно ли ей, а затем сказал, что Фиона и Алан обожают ее и они были бы счастливы, если бы она осталась в «Лодже» навсегда.
Она промолчала, и тогда он раздраженно спросил:
– Ну и что ты думаешь об этом?
– Насчет того, чтобы остаться в «Триморе»? – переспросила она. – Даже не знаю, что сказать. Это зависит от много.
– От чего? – задал он вопрос, прибавив скорости. – Разве ты не поняла, что я прошу тебя выйти за меня замуж?
Наступила короткая пауза, потом Элисон ответила:
– Я высоко ценю твое предложение, Финлей, но я не могу от всего сердца обещать, что выйду за тебя замуж, пока ты будешь настаивать на своем. Я имею в виду «Гер» и Камеронов. В особенности Айэна Камерона.
Лицо Финлея стало жестким.
– Что бы ты ни говорила о Камеронах, это не переменит моего мнения или отношения к ним, – заявил он. – Они нанесли обиду моей семье, которую я никогда не прощу.
– Но ты ничего не добьешься своей ненавистью, – возразила Элисон, ее спокойное лицо отразило смятение. – Разве ты не видишь, что в конце концов она может тебя погубить, Финлей, что ты костенеешь в ней и что жизнь в конечном счете пройдет мимо тебя?
– Это женский взгляд на вещи, – резко возразил он. – Но я слеплен из другого теста.
– Айэн Камерон не собирается сражаться с тобой, – не двигаясь, сказала она.
– Может, и нет, но он уж точно не женится на моей дочери!
– Даже если от этого зависит счастье Фионы?
– Она справится с этим. Она молода. Она встретит кого-нибудь еще.
– Фиона никогда не откажется от своей любви к Айэну, – с такой уверенностью произнесла Элисон, что он удивленно посмотрел на нее, однако уступать не собирался.
– Ты делаешь из мухи слона, – сказал он.
Элисон сложила руки на коленях.
– До тех пор, пока ты будешь так думать, мне нечего будет тебе ответить, – сказала она. – Я не смогу выйти за тебя замуж, пока ты будешь продолжать ненавидеть Камерона.
Ее слова упали в мрачную тишину, и он продолжал гнать машину на опасной скорости еще несколько миль, пока не предложил остановиться и позвонить в «Тримор», чтобы сообщить Фионе, что они задерживаются.
Выйдя из телефонной будки, Финлей покачал головой, в глазах его застыла тревога.
– Я не смог дозвониться, – сообщил он. – Линия где-то повреждена. Остается пробиваться дальше и надеяться на лучшее.
Элисон никогда не забудет это возвращение в «Тримор». Ветер нещадно хлестал в стекла, смягчившись только тогда, кода они достигли укрытия деревьев, и она испытала облегчение, увидев маячившие в темноте высокие трубы «Лоджа».
Финлей затормозил у дверей, и не успели они выбраться из машины, как навстречу им выбежала Фиона.
– Алан! – крикнула она. – С ним случилась беда на озере… Он уплыл на лодке и еще не вернулся. Наверно, заплыл слишком далеко и нашел где-нибудь укрытие на другой стороне озера. Деревенские жители отправились искать его, а они хорошо знают озеро.
Но не лучше, чем Камерон, подумала Элисон, ибо она точно знала, что любой поисковый отряд обратится к нему за помощью, точно так же, как они обратились бы за помощью к небесам.
Глава 15
Снегопад продолжался всю эту ужасную, наполненную тревогой ночь, и утром с первым светом, пролившимся над потрясенным бурей миром, внизу на отмели у озера была найдена перевернутая кверху дном лодка, с лежавшим в воде парусом и сломанной мачтой рядом.
