Текст книги "Наперекор судьбе"

Автор книги: Джин Маклеод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– А я уж подумала, что вы нашли в «Ардталлоне» постоянную работу, – заметила она. – Прошла неделя с того дня, как вы не дали нам с Аланом утонуть!

– Я был занят, – отозвался Камерон. – В отель прибыла целая компания – со многими из этих людей я давно знаком. Сейчас погода для охоты самая что ни на есть подходящая… – И без всякого перехода заговорил о том, что его, видимо, занимало: – Мисс Давиот, есть кое-что, что мне следовало сделать уже давно, еще до того, как вы приехали в «Тримор-Лодж». Я продал дом со всей обстановкой, но сделал глупость, забрав из него одну вещь, которой следовало бы остаться там.

Он замолчал, а у Фионы против воли вырвалось:

– Прялку! Вам кажется, что ваша мать хотела бы, чтобы прялка осталась в ее доме?

Он коротко кивнул:

– Как хорошо вы это понимаете.

– Вы хотите вернуть ее?

– Если вы примете ее обратно.

– Ну разумеется. – Она не смотрела на него, но возникшее между ними молчание причиняло ей боль. – Прялка стояла в гостиной в углу у окна, верно? Этот угол так и остается пустым, ожидая ее. Вы ее принесете?

Камерон покачал головой.

– Я предпочел бы этого не делать, – хрипло выдавил он, и теплота, на какое-то время возникшая между ними, сразу исчезла.

В этот момент настойчивый гудок автомобиля заставил их отойти на обочину дороги. Поравнявшись с ними, машина остановилась.

Бегло взглянув на нее, Фиона увидела за рулем красивую золотоволосую девушку, приблизительно ее возраста.

– Так вот как ты проводишь свое свободное время! – рассмеялась она, устремив голубые глаза на одного лишь Камерона. – А мы ждали тебя вчера в «Ардталлоне».

– Прошу прощения, Элиза, – откликнулся он. – Я не знал, что вы будете ждать, не то прислал бы записку. Если не ошибаюсь, вчера там был Хамиш Моррисон.

– Ты же знаешь, что все думают о Хамише! – фыркнула девушка. – Его дни в горах определенно сочтены.

– Он уже стар. – В голосе Камерона неожиданно зазвучали стальные нотки. – Не так давно он был самым лучшим егерем во всем Россе.

– Как бы там ни было, мы предпочитаем твои услуги! – Голубые глаза остановились на Фионе, заинтересованные и мгновенно насторожившиеся. – Мне кажется, мы с вами незнакомы, не так ли?

– Отец мисс Давиот купил «Лодж», – сдавленно объяснил Камерон. – Рано или поздно вы познакомились бы в «Ардталлоне». Мисс Давиот, позвольте мне представить вам моего старого друга, Элизу Форбес.

Девушка в машине не протянула Фионе руки. Вместо этого она сжала руль, и Фионе показалось, будто голубые глаза неожиданно стали непроницаемыми.

– Как интересно! – произнесла Элиза. – Как вы думаете, вам понравится Тримор, мисс Давиот?

– Это прекрасное место! Я чувствую, что начинаю любить его все сильнее и сильнее! – искренне призналась Фиона.

– Многие чувствуют к Тримору то же самое, – сухо заметила Элиза Форбес. – А те, кто знали его всю жизнь, находят невозможным его забыть. – Она опять перевела глаза на Камерона, наградив его открыто сочувственным взглядом. – Я сама возвращаюсь сюда год за годом, радуясь возможности уехать из Эдинбурга и хоть на время вернуться домой.

Желваки на скулах Камерона затвердели, но он ничего не сказал, а Фионе оставалось только гадать об отношениях между этими двумя, которые знали и любили Тримор, вероятно, еще с детства.

– Смею надеяться, что ваш отец довольно скоро найдет дорогу в «Ардталлон», – обронила Элиза. – Это единственный приличный отель во всей округе. Время от времени мы устраиваем там праздники… танцуем и всячески развлекаемся. – Она бросила быстрый взгляд на Камерона. – Только нам никак не удается уговорить Айэна остаться с нами. Он всегда делает вид, будто страшно занят! – Она надавила на руль, собираясь ехать дальше. – Ты нужен нам в «Ардталлоне» завтра утром – если, конечно, найдешь для этого время, – торопливо добавила она. – Мы знаем, что ты очень занятой человек, но отдых время от времени просто необходим.

– Очень мило с твоей стороны заботиться обо мне, – вспыхнув, сухо ответил Камерон. – Передай, пожалуйста, мистеру Уэйру, что я буду сразу после восьми.

Его тон был исключительно деловым, и ничто в его поведении не говорило о том, что ее слова каким-то образом задели его, однако Фиона внезапно почувствовала негодование против девушки в машине, которая примчалась, чтобы нанять его для охоты в горах, передав запрос из «Ардталлона», прозвучавший как приказ.

– Старые друзья имеют особые права, – загадочно обронил Камерон, когда они продолжили путь. – Для меня Элиза и ее семья навсегда останутся самой тесной связью с прошлым. Эта семья тоже медленно вымирает. Остались лишь Элиза и ее брат.

Его тон выдавал сожаление, в нем прозвучали теплые нотки, которых Фиона ни разу не слышала от него прежде. Семейство Форбес обладало его дружбой и его уважением, и она завидовала им, несмотря на то что догадалась: Элиза Форбес стремилась провести невидимый социальный барьер между ними. Они были для Камерона тем, кем никогда не сможет стать она. Они были Тримором и его прошлым!

Глава 6

Айэн Камерон прислал прялку в «Тримор» на следующей день. Чудесная старинная прялка, казалось, мгновенно обрела свое место в алькове окна. Она была очень старой – возможно, старше двух сотен лет, – но отлично сохранилась.

– Значит, прялка Элен вернулась на свое место?

Фиона обернулась на голос и встретила взгляд глубоко посаженных добрых глаз Элисон Маккензи.

– Вы знали миссис Камерон? – удивленно спросила она. – Вы знали мать Айэна Камерона?

– Очень даже хорошо. Она была подопечной старого Камерона, который не слишком обрадовался, когда его единственный сын женился на ней, но многие знали, что это неизбежно. Красотой Элен нельзя было не восхищаться, к тому же у нее было очень доброе сердце.

– И она любила «Тримор»! – Голос Фионы походил скорее на шепот. – Я почувствовала это сразу, как только мы приехали сюда. Как, должно быть, было трудно ее сыну расстаться со всем этим.

– У него не оставалось выбора, – пояснила Элисон. – Его дед прожил до глубокой старости, а через несколько месяцев после его смерти погиб старший брат Айэна. Не многие имения такого размера, как «Тримор», могли бы вынести налоги на наследство в течение одного года.

– Но это ужасно несправедливо. – Фиона почувствовала, как ее одолевают прежние грустные мысли.

– Айэн меньше всего хотел бы жалости. Может, он сейчас и зол на весь свет, но жалость не для него! Он боец, такой же, как и его предки. Не все из них, разумеется, были такими безжалостными и жестокими, как его дед, но все были отважными мужчинами. Айэн заставит «Гер» приносить доход, если только судьба не воспротивится этому.

– Вам дороги и «Тримор» и Камероны, – констатировала Фиона. – Что привело вас в «Лодж»?

– Вы хотите спросить, что заставило меня стать экономкой вашего отца? – Красивый рот Элисон расплылся в улыбке. – Можно сказать, причуда… но если честно, то просто желание жить здесь. В «Триморе» прошло мое детство, и не важно, как далеко тебя заносит судьба, всегда остается то, что тянет назад. И вот я почувствовала, что пора вернуться.

– Мой отец это знает? – поинтересовалась Фиона. – Он знает, что вы из этих мест?

– Я говорила ему об этом! – Глаза Элисон сощурились. – Но сам он столкнулся в Триморе с чем-то таким, чего не понимает.

– С яростным патриотизмом жителей деревни, когда дело касается Камеронов? – быстро подсказала Фиона. – Я думаю, чувствуя это, он обижается.

– Такого человека, как ваш отец, это будет сильно раздражать, особенно если противостояние обострится, – подтвердила Элисон. – Но ради справедливости, никто не должен испытывать неприязни к Айэну Камерону за то, что все жители долины Глен-Тримор преданы ему. В конце концов, это единственное, что у него осталось.

В ее словах прозвучала безысходность, и мысли Фионы снова вернулись к «Геру», но, прежде чем она успела задать следующий вопрос, в комнату вошла Катрин, взгляд которой сразу же упал на прялку.

– Значит, он прислал ее обратно? – с недоверием спросила старая женщина. – Да, здесь ей самое место, но, может быть, он вспомнил о проклятии? – Ее глаза непонятного цвета, ни синего, ни серого, со странными желтыми огоньками внутри, как у кошки, обратились к Фионе, и Элисон Маккензи поспешила встать между ними, словно пыталась загородить девушку от чего-то зловещего. Фиона догадалась, что Элисон всеми силами старается помешать Катрине продолжать говорить в ее присутствии, но старуха упрямо продолжила: – Где бы ни быть этой прялке, на ней нельзя прясть женщине не из рода Камеронов – злая доля непременно ее настигнет! Так говорили в старину, когда «Тримор» принадлежал Камеронам и когда старик вершил свои злые дела! – Приблизившись к девушке, она ухватила ее морщинистой рукой за запястье. – Избавьтесь от нее, мисс Фиона! Не позволяйте держать ее здесь. Она принесет вам одни только беды, которых, может, как раз и желает «Тримору» Айэн Камерон!

– Что за чепуха! – воскликнула Элисон. – Как ты можешь повторять такую древнюю чушь, Катрина, когда у тебя для этого нет никаких оснований!

Катрина посмотрела на нее со зловещей улыбкой на тонких губах.

– Ты не хуже моего знаешь, что это правда, – отрезала она и зашаркала прочь по истертому ковру.

– Мисс Маккензи, что она имела в виду? – спросила ошарашенная Фиона.

Элисон словно нехотя повернулась к ней.

– Катрина просто выжила из ума, – раздраженно ответила она. – Ей постоянно мерещится бог знает что.

– Но она… говорила с таким убеждением, – возразила Фиона. – И простите меня, но мне кажется, что вы знаете о «Триморе» многое, о чем не хотите говорить!

– Когда-то давно, когда я была молодой, – проговорила Элисон, – Катрина оказалась права насчет моей любви, и я позволила этому испортить мне жизнь. Когда-нибудь я, возможно, расскажу вам об этом. Теперь-то я вижу, что ничего не могло бы измениться, но в то время хотела лишь одного – уехать подальше. Да, я многое знаю о «Триморе», и знаю, почему Айэн прислал прялку обратно. Он забрал ее с собой в память о матери, но потом понял, что на самом деле ее место здесь, где она ее оставила.

– Он говорил мне об этом вчера, – призналась Фиона и, повернувшись лицом к Элисон, сказала: – Как ни крути, это дом, в котором он родился.

– Но он никогда не примет помощи, даже от друзей, и встанет на дыбы при первых же словах сочувствия, – тихо обронила Элисон.

– Вы, горцы, слишком гордые!

– Это не пустые слова, – убежденно подтвердила Элисон. – Эта гордость передавалась из поколения в поколение, росла и крепла многие годы, пустила глубокие корни, и она скорее заставит человека погибнуть, чем покориться. И это то, что восстановило Айэна Камерона против вас.

– Неужели он никогда не сможет стать нам другом? – с замирающим сердцем спросила Фиона.

– Учитывая обстоятельства, он и так проявляет достаточное дружелюбие, – возразила Элисон. – Но боюсь, если вы попробуете сблизиться с ним, то наткнетесь на барьер, который сломать невозможно. К тому же тут есть и другие обстоятельства… – Она замолчала, как бы раздумывала, говорить ли ей дальше, и, видимо, решив, что и так поведала слишком многое, больше ничего не добавила.

После полудня того же дня Финлей Давиот собрался ехать в «Ардталлон», пригласив с собой дочь, и Фиона обнаружила, что наряжается с особой тщательностью, чтобы ей не ударить лицом в грязь, если они вдруг решат остаться обедать в отеле. Одеваясь, она не прекращала думать об Айэне Камероне, мысли о котором не покидали ее с момента их первой встречи. Разговор с Элисон лишь все усугубил, и она снова принялась размышлять о нем, пока ехала с отцом до Ардталлона.

– У нас есть дом, которым мы можем гордиться, верно, Фиона? – неожиданно заговорил отец. – И его унаследует мой сын, если не сбежит в море!

Фиона немного помолчала, потом поинтересовалась:

– Ты решил остаться здесь навсегда?

Он, почти раздраженно, повернулся к ней:

– Ты же сама знаешь, что это так. Я потратил на этот проект кучу денег и собираюсь потратить еще. Не беспокойся, тебе не будет здесь одиноко, моя дорогая. Это пройдет. Очень скоро мы наполним старый дом людьми – молодыми людьми, твоими ровесниками. И тогда ты будешь наслаждаться здесь каждой минутой, как твой брат, пропадая на озере целыми днями.

Снисходительные нотки, прозвучавшие в его голосе, когда он говорил о сыне, были для нее не новы, но напомнили ей о предостережении Камерона.

– Мне кажется, что в такую погоду Алану не следует проводить на озере столько времени, – начала она, однако отец прервал ее, заявив:

– Парень способен сам позаботиться о себе! Я не знаю другого такого парнишку его возраста, который так умело обращался бы с парусом. Неужели ты думаешь, что Алан станет слушать твои нотации? Да поможет ему Бог! Я хочу, чтобы он чувствовал себя здесь счастливым. Если мальчик находит удовольствие с лодкой на озере, то, возможно, со временем найдет его и в этой земле…

Его глаза неожиданно переместились на склон горы над ними, где на фоне цепи серых скал маячил мрачный силуэт одинокого дома. Фиона тоже посмотрела на «Гер» и, цепенея от страха, спросила:

– Отец, зачем ты купил «Тримор»?

В его глазах мелькнуло настороженное выражение.

– Потому что он продавался, – флегматично ответил Финлей Давиот, – и мне стало об этом известно.

– Что «Тримор» продается? Но как?

– Я ждал этой информации многие годы, зная, что когда-нибудь так случится. Да, – произнес он с видимым удовлетворением, заставившим ее вздрогнуть, – я выжидал и был за это вознагражден, когда остался только один Камерон.

Его голос ничего не выражал, и Фиона попыталась не думать о том странном удовлетворении, которое, по всей видимости, он испытывал.

– В таком случае ему незачем оставаться здесь, – тихо обронила она.

– В Триморе? – Отец хрипло рассмеялся. – Моя дорогая девочка, этот молодой человек должен как-то держаться на плаву. Он решил ухватиться за «Гер», но при суровой зиме и отсутствии денег у него будут сплошные убытки, и он все равно не сможет остаться здесь.

Его резкая речь прозвучала настолько мстительно, что Фиона забилась в угол машины и молча уставилась на него. Она с трудом узнавала отца, которого любила с раннего детства и который сейчас говорил так, как если бы он давно мечтал растоптать этого человека.

– И тогда ты купил бы и «Гер» тоже?

Ее вопрос прозвучал скорее как утверждение, но он ответил и на него:

– Деньги могли бы поставить на ноги «Гер», который когда-то был частью «Тримора».

Фиону проняла дрожь, она сжалась в углу, чувствуя, как ширится пропасть между ними. Далее до отеля «Ардталлон» они ехали молча.

Когда-то это был такой же большой дом, как «Тримор», многие его черты сохранились и теперь, когда он стала отелем, которым управляли майор в отставке и его жена. Генри Уэйр был уроженцем низин, но его жена родилась и выросла в горах, и это накладывало на хозяйство свой отпечаток. Она была маленькой, смуглой и общительной, с приветливой улыбкой, и сразу же объявила им, что они могут рассчитывать на обед в любое время.

– Охотники еще не вернулись, – сообщила миссис Уэйр, – но двое-трое гостей не уходили в горы.

Фиона подумала, что одной из них может оказаться Элиза Форбес, однако она не горела желанием встретиться с ней. При первой их встрече девушка не проявила особой приветливости, и Фиона надеялась, что их отношения ограничатся этим кратким знакомством.

Тем больше она удивилась, увидев ее среди первых охотников, вошедших в большую гостиную, где ее отец удобно расположился в кресле перед ярко горящим камином. Свежая и румяная, в превосходно сшитом твидовом костюме Элиза умудрялась выглядеть безупречно даже после целого дня блуждания под солнцем и ветром по охотничьим угодьям. Поискав кого-то глазами позади себя, она приблизилась к их столику.

– О, неужели это мисс Давиот? – радостно воскликнула девушка. – Вчера у нас не было времени поговорить, но я так и знала, что мы снова встретимся!

Невозможно было противиться такому радушному приветствию, Фионе ничего не оставалось, как представить ей отца и заказать для нее напиток.

– Я томлюсь жаждой с пяти утра! – объявила Элиза, с благодарностью принимая бокал. – Я сбилась с тропы, и Айэну пришлось выручать меня. – Она улыбнулась Фионе. – Пожалуй, охота не совсем в вашем вкусе, мисс Давиот?

Ее слегка снисходительный тон задел Фиону.

– Я никогда не была на охоте, но не думаю, чтобы мне это понравилось. Я не люблю смотреть, как преследуют животных.

Элиза скользнула по ней рассеянным взглядом.

– Но… их здесь так много, – возразила она, – к тому же они наносят вред мелким фермам. Наверное, просто вы еще не привыкли к Шотландии.

– Я бы так не сказала, – заспорила Фиона, испытывая явную симпатию к этой яркой девушке, так любящей охоту. – А вы часто охотитесь, мисс Форбес?

– У меня нет такой возможности, – с сожалением ответила Та. – Знаете ли, охота довольно дорогое удовольствие, если заниматься ею слишком часто. Это такие, как вы, у которых есть собственное имение, могут позволить себе охотиться в любое время… – Она замолчала, над чем-то задумавшись, потом допила свое шерри и объявила, что ей пора идти.

Фиона повернулась к отцу и увидела, что он проводил стройную фигуру девушки оценивающим взглядом.

– Милая девушка, и одного возраста с тобой! – одобрительно заметил он. – Откуда ты ее знаешь?

– Мне представили ее вчера в Триморе. Она искала Айэна Камерона.

Ее отец нахмурился:

– Она его друг?

– Элиза приехала, передать ему просьбу хозяина отеля, – пояснила Фиона. – Видимо, мистер Камерон временно подрабатывает здесь во время сезона…

– Проводником в горах! – засмеялся Финлей, но затем нахмурился и резко спросил: – Где ты с ним познакомилась?

– Мы встретились с ним на озере.

Отец стиснул зубы, однако ничего не сказал, а Фиона, взглянув на распахнувшуюся дверь, увидела Камерона, который вошел в гостиную. Он был одет в традиционный твидовый костюм, был на целую голову выше собравшихся здесь мужчин и выглядел еще более гордым, чем всегда, хотя его работа по найму предполагала, что он не один из них. За ним следовал высокий худой мужчина приблизительно его возраста, со смуглым живым лицом, который нетерпеливо оглядывался по сторонам в поисках официанта.

Сердце Фионы болезненно сжалось, когда она увидела по его глазам, что он ее узнал, однако, даже не взглянув на нее еще раз, вышел из комнаты.

– Наемный работник, – еле слышно выдохнул отец. – Этот парень готов принести в жертву все на свете, чтобы сохранить клочок голой земли, – даже гордость!

– А что унизительного в том, чтобы получать деньги за честно выполненную работу? – слабо запротестовала Фиона.

– Разумеется, ничего! – Финлей Давиот потер руки и заказал еще одну порцию виски. – На самом деле на это можно рассчитывать в будущем! – Он почти развеселился и настоял, чтобы они остались обедать. – Мисс Маккензи приглядит за Аланом. Нам незачем о нем волноваться. Странная она женщина, – задумчиво заметил он. – Временами я ее не понимаю.

– Странная не она, а Катрина Макфри, – заявила Фиона, – с ее ясновидением и россказнями о древних проклятиях!

– О каких проклятиях? – Элис Форбес подошла к ним сзади, и Фиона увидела, что ее сопровождает тот самый высокий молодой человек, который вошел вместе с Камероном. – Вы имеете в виду старинную легенду о прялке в «Триморе»?

Фиона густо покраснела.

– Мне и в голову не приходило, что о ней все знают…

– Ну разумеется! – объявила Элиза, усаживаясь на свободный стул рядом с Фионой. – Все в этих краях знают о проклятии Камеронов, и никто на самом деле в него не верит! Разве что мой брат! – добавила она, подвинувшись и пропуская к ним в круг молодого человека. – Он просто обожает старинный фольклор! Питер, это Фиона Давиот и ее отец. Они недавно купили «Тримор-Лодж».

В глазах Питера Форбеса мелькнуло крайнее удивление, но он тут же спрятал его за приветливой улыбкой.

– Мне и в голову не пришло, что вы не просто гости отеля, – словно извиняясь, произнес он. – Моя сестра имеет несносную привычку знакомиться с кем попало и где попало, но я вижу, что нам необходимо познакомиться. Мы имеем обыкновение проводить отпуск в Триморе каждый год, даже после того, как расстались с этими местами. Мы очень хорошо знаем «Лодж».

– Черт возьми, тогда вы должны обязательно приехать к нам, – заявил Финлей. – Я только сегодня говорил дочери, что она не должна чувствовать себя здесь одинокой! Молодым нужна компания молодых.

Брат и сестра обменялись быстрыми взглядами.

– Мы с удовольствием приедем, мистер Давиот, – отозвалась Элиза и игриво добавила: – Уж я не позволю вам забыть о вашем приглашении. Мне нравится Тримор не в пример Эдинбургу, который я терпеть не могу и в котором мне приходится жить.

– Очень жаль, – посочувствовал ей Финлей. – Но что заставляет вас жить в Эдинбурге?

Она пожала худыми плечами и откровенно призналась:

– Отсутствие средств. К тому же мой брат должен работать.

Питер Форбес выглядел смущенным, и Фиона внезапно почувствовала к нему жалость. Когда объявили, что обед готов, Элиза повела их в столовую, выразив надежду, что они согласятся сесть с ними за один столик.

Фиону интересовало, увидит ли она снова Камерона, но, вероятно, было бы слишком ожидать увидеть его за столом вместе с остальными гостями. При этой мысли она почувствовала легкое раздражение и, оглядевшись по сторонам, сказала самой себе, что ни один мужчина в этой комнате не мог бы сравниться с ним по достоинству. Даже Питер Форбес, который был ей симпатичен.

– Вы непременно должны остаться на танцы, – сказала Элиза, поворачиваясь к ней. – Отель устраивает свой ежегодный праздник, и люди приезжают сюда издалека, чтобы принять в нем участие. Мы все идем.

– Вот и хорошо! – одобрил Финлей. – Это как раз то, что надо! Оставайся, дорогая, и повеселись от души, а я вернусь в «Тримор», чтобы Алан не подумал, будто мы его бросили. В полночь я пришлю за тобой машину.

– Не беспокойтесь о мисс Давиот, – заверил его Питер Форбес. – Я доставлю ее в целости и сохранности, сэр, но полночь – это слишком раннее время в наших краях. Танцы всегда заканчиваются под утро, так что после двенадцати веселье только начинается!

Танцы устраивались в большом зале «Ардталлона». Он был украшен ветками хвойных растений и высоким помостом с цветами. Слуги остались работать сверхурочно, и в девять часов местный оркестр – скрипка, виолончель, пианино и волынщик – заиграл рил[3].

Сердце Фионы забилось чаще. Это было именно то, что она любила и мечтала увидеть! Но почему-то все же ощущала себя так, словно ей чего-то недоставало, чего-то необходимого, без чего ее радость не была полной.

Ответ стал ей ясен, когда, протанцевав несколько кругов в объятиях Питера Форбеса, она оглянулась и увидела в дверях высокую фигуру Камерона. Он смотрел на танцующих без малейшего намерения присоединиться к ним.

На ее щеках выступил легкий румянец, когда их глаза встретились, и он ответил ей глубоким поклоном, который так соответствовал обстановке вокруг, что не выглядел странным. В зале царил дух старинного веселья, захватившего воображение Фионы с самого начала, и она, большая любительница потанцевать, с наслаждением отдалась музыке. Питер Форбес, захваченный ее непосредственностью, тихо прошептал, когда они закончили тур вальса:

– Не понимаю, почему мы встретились только сегодня? Я торчу в «Ардталлоне» почти неделю, а вы только что появились!

– Сколько вы собираетесь пробыть здесь? – спросила Фиона из вежливости, занятая мыслями о Камероне.

– До конца месяца, если повезет.

Музыка смолкла, и они направились мимо дверей к своим стульям.

– Привет, Камерон! – поздоровался Питер. – Не хочешь присоединиться к нам?

Айэн посмотрел на свои грубые сапоги и сокрушенно покачал головой.

– Я испорчу пол и оттопчу всем ноги, – усмехнулся он, и Фиона, повинуясь внезапному импульсу, выдернула свою руку из руки партнера.

Пробормотав извинения Питеру, она остановилась рядом с Камероном.

– Я хочу поблагодарить вас за прялку, – сказала она ему.

Он посмотрел на нее сверху вниз, его массивная фигура мгновенно заставила ее выбросить из головы мысли о Питере.

– А я должен поблагодарить вас за то, что вы откликнулись на мою просьбу, – ответил он.

– Я люблю старинные вещи, – сказала она. – Они связывают нас с прошлым. Порой мне кажется, что они обладают душой.

– И очень часто странными качествами, – согласился с ней Камерон. – С ними либо пан, либо пропал.

Фиона подумала, не пришла ли ему на ум легенда, связанная с прялкой, но она не позволила россказням Катрины тревожить ее сейчас.

– Сейчас будут танцевать рил, – объявила она, видя, как волынщик подошел к помосту. – Как вы можете пропускать такое?

– А вы? – парировал он, улыбаясь ее сияющим глазам. – Мы скоро сделаем из вас настоящую горскую девушку, если вы приходите в такой восторг от волынки!

– Разве такое возможно? – с вызовом спросила Фиона. – Я думала, что ею нужно родиться на севере и строго по определенной линии.

– Как правило, это так, но сегодня вы очень похожи на одну из них.

– Разумеется, вы знаете, что в наших жилах течет шотландская кровь? – спросила она.

– Я слышал об этом.

И снова между ними возник прежний барьер, вызванный ее словами о том, что она гордится своим шотландским происхождением.

– Послушайте, заканчивайте с разговорами. – Под ручку с сестрой к ним приблизился Питер.

– Привет, Айэн! – кивнула Элиза. – Не танцуешь? Хотя вряд ли можно рассчитывать, что ты стал бы танцевать после тяжелого дня работы в горах.

Замечание о его положении в «Ардталлоне» конечно же было сделано преднамеренно, и Камерон непроизвольно густо покраснел. Однако его ответ прозвучал достаточно спокойно:

– Я никогда не увлекался танцами, Элиза. Я всегда много работал.

– Да, но я помню времена, когда ты не пропускал ни одного рила! – Она сокрушенно вздохнула. – Кстати, как ты собираешься добраться до «Гера»? У тебя же нет машины…

Камерон улыбнулся краем рта на ее кажущуюся заботу о нем.

– Пройдусь пешком. Через горы. Это не больше трех миль.

– Три горные мили под пронизывающим ветром! – воскликнула она. – Лучше подожди нас и позволь мне довезти тебя до Йеллоу-Перил.

– Я доберусь сам!

– Какой ты упрямый! – Элиза просунула обнаженную руку ему под локоть. – Останься и посмотри на рил. За целый день мне так и не удалось поговорить с тобой!

И она увлекла его на скамейку рядом с дверью, откуда они стали наблюдать за вращающимися фигурами в килтах, а Фиона осталась стоять рядом с Питером, чувствуя, что теперь музыка не значит для нее ничего. Вся радость веселья покинула ее, а звуки скрипки лишь надрывали ей сердце.

Когда Камерон поднялся, собираясь уйти, Фиона посмотрела на часы. Было двадцать минут второго, веселье находилось в самом разгаре, но в «Триморе» ее ждал отец.

– Позвольте мне проводить вас домой, – прошептал ей на ухо Питер Форбес. – Элиза хочет отвезти Камерона одна.

– Но может, они могли бы подбросить меня до «Лоджа»? – предложила Фиона, чувствуя, как неприятно сжалось ее сердце.

– И быть третьей лишней? – Он засмеялся, глядя ей в глаза. – Лучше поедемте со мной, Фиона!

– О чем вы там шепчетесь? – спросила Элиза, явно довольная тем, что они подружились. – Ты что, хочешь занять Фиону на следующие шесть танцев, Питер?

Питер сделал серьезное лицо.

– Она хочет домой.

– Да вы что, Фиона! – запротестовала Элиза. – Веселье только начинается.

– Мой отец будет меня ждать, – решительно откликнулась Фиона. – Поэтому я прошу вас подвезти меня до «Лоджа».

– Ну конечно же, если вы и в самом деле хотите прервать вечер, – согласилась Элиза. – Вам надо сначала привыкнуть к горным развлечениям.

Она подала машину ко входу. Питер проводил Фиону и заботливо усадил на заднее сиденье, после чего Элиза пригласила Камерона сесть рядом с ней. Майор Уэйр тоже вышел сказать несколько слов на прощание Камерону, но они говорили на уэльском, и Фиона не поняла, приглашен он на следующий день или нет.

Расстояние до Тримора показалось ей намного длиннее, чем когда они ехали с отцом в «Ардталлон», и она почти обрадовалась, когда увидела высокие башенки «Лоджа».

– Ты не должна ездить по горной дороге в такую темень, – обратился к Элизе Камерон, когда та остановила машину у главных ворот. – Дорога узкая и неровная.

Несмотря на протесты Элизы, он вылез из машины и открыл дверцу для Фионы. Встав рядом с ним в тени дороги, она увидела лицо Элизы, склоненное над рулевым колесом. Оно показалось ей бледным и обиженным в рассеянном свете луны.

– Надеюсь скоро встретиться с вами обоими, – сказала Элиза, затем развернула большой автомобиль и уехала.

– Мы встретились здесь, помните? – спросил Камерон, когда стих шум мотора. – Я тогда подумал, что вы подросток.

Фиона покраснела, затем рассмеялась:

– Я и вела себя как подросток.

Он шел рядом с ней по знакомой до боли дороге домой и, видимо, поэтому молчал, а когда они приблизились настолько, что стал виден «Лодж», она протянула ему руку. Фиона знала, что не должна приглашать его внутрь, но ей хотелось пожелать ему доброй ночи.

На мгновение он крепко сжал ее пальцы, затем выпустил и, резко повернувшись на каблуках, не оглядываясь, зашагал прочь к горам.

Фиона долго стояла у темного столба ворот, потом, глубоко вздохнув, толкнула их. Закрыв ворота за собой, она услышала шаги отца по плиткам холла и легко взбежала к нему по ступеням.

– Я провела чудесный вечер! – сообщила она. – Я танцевала и смотрела, как танцуют другие, я завела друзей и наслушалась вдоволь скрипки. Теперь я точно знаю, что я настоящая шотландка!

Ее оживленное лицо в свете луны казалось особенно красивым, Финлей Давиот улыбнулся дочери и одобрительно кивнул.

– Кто отвез тебя домой? – спросил он.

– Элиза Форбес подвезла меня до ворот.

– Но мне показалось, будто с тобой был мужчина.

Яркий румянец залил ее щеки, но она как можно непринужденнее ответила:

– Да. Айэн Камерон проводил меня до ворот.

Повисла, казалось, бездонная пауза.

– Камерон? Интересно, как он осмелился дойти до ворот? – резко воскликнул отец, и его голос показался ей голосом незнакомца. – Неужели в отеле не нашлось никого другого, кроме Камерона, кто мог бы проводить тебя до дома?

Пораженная гневом, прозвучавшим в его голосе, Фиона повернулась к нему.

– Что ты имеешь против него? – спросила она. – Ты не хочешь, чтобы он жил в «Гере», – я почувствовала это с самого начала. Но разве это повод относиться к нему враждебно? Ты не можешь выгнать его оттуда, – с вызовом добавила она.

– У меня нет прав выгнать его из «Гера», – мрачно усмехнулся он, – но, может, сама земля прогонит его – придет время.

– Как ты можешь так говорить! – Она не могла поверить, что эти злые слова произнес ее отец, который был всегда таким добрым. – Купив «Тримор», ты остался чем-то недоволен?