Текст книги "Доказательства вины"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

– Ага, – кивнул я. – Дай попробую угадать. Ты была в этом своем супер-пупер-готском наряде, а не в том, что видела на тебе мама, когда ты уходила, да?

Щеки ее чуть порозовели.

– Да. Только мама никуда не уезжала. Бабушка взяла ее машину и повезла младших в парикмахерскую стричься, потому что мама плохо себя чувствовала. Я сидела в гостиной – как была, не переодевшись. Я одного хотела: провалиться сквозь пол, чтобы она меня не увидела.

– И что случилось?

Молли пожала плечами.

– Я зажмурилась. Мама вошла, села на диван и включила телик. И ни слова не сказала. Я открыла глаза, а она сидела в трех футах от меня, но так меня и не видела. Я тихо-тихо вышла, а она на меня даже не посмотрела. То есть сначала я решила, что она так разозлилась, что меня игнорирует, или еще чего. Но она меня и правда не видела. Так что я прокралась к себе, переоделась, а она так ничего и не узнала.

Я приподнял брови: рассказ произвел на меня впечатление.

– Уау! Правда?

– Ну да. – Она удивленно покосилась на меня. – А что?

– В самый первый раз, и ты чисто инстинктивно поставила настоящую завесу. Это круто, детка. У тебя настоящий талант.

Она нахмурилась:

– Правда?

– Абсолютная. Я профессиональный чародей, полноправный член Белого Совета, но пристойной завесы соорудить не смог бы.

– Вы? Не смогли бы? Почему?

Я пожал плечами.

– А почему одни поют замечательно, даже не имея образования, а другим медведь на ухо наступил? Вот это как раз из того, что мне не дано. А ты – можешь… – Я покачал головой. – Это впечатляет. Редкий талант.

Молли, хмурясь, обдумала это; заглянула на мгновение в себя.

– Ох.

– Готов поспорить, у тебя потом голова трещала.

Она кивнула.

– Да, правда. Как если мороженого объесться, только целых два часа. А вы откуда знаете?

– Совершенно типичный случай нервно-сосудистой реакции на неправильно распределенную энергию, – сказал я. – С таким рано или поздно сталкивается всякий, кто занимается магией.

– Я ни о чем таком не читала.

– Значит, вот что ты сделала в следующую очередь? Поняла, что можешь становиться девочкой-невидимкой, и решила почитать книги?

Некоторое время она молчала, и мне показалось даже, что она вот-вот снова замкнется. Но она все же открыла рот.

– Да, – ответила она тихо. – То есть я понимала, что со мной сделает мама, если я… если она заметит мой интерес к таким вещам. Поэтому я читала книги. В библиотеке, ну и еще пару других у Барнса и Ноубла купила.

– Барнс и Ноубл, – вздохнул я, покачав головой. – И ни в одну из местных оккультных лавок не ходила?

– Тогда – нет еще, – сказала она. – Но… Я пыталась познакомиться с разными людьми. Понимаете? Типа с викканцами и всякими прочими. Так я и с Нельсоном познакомилась – в школе боевых единоборств. Я слышала, их тренер умеет кое-чего такое. Только не думаю, чтобы он на самом деле умел. Некоторые из Нельсоновых приятелей тоже занимались магией… ну или им так казалось, что занимаются. Ни разу не видела, чтобы кто из них хоть чего-нибудь сделал.

Я хмыкнул.

– И что все эти люди говорят тебе о магии?

– Чего только не говорят, – насупилась она. – Каждый понимает магию по-своему.

– Хи, – сказал я. – Ну да.

– Ну и я ведь не все время могла этим заниматься. Еще же и школа, и за младшими приглядывать, и мама то и дело через плечо заглядывала. Так что сами понимаете. В основном книги. И я тренировалась, понимаете? На мелочах. На ерунде всякой. Свечи зажигала. Только по большей части то, что я пробовала, не получалось.

– Магия – штука непростая, – согласился я. – Даже для того, кто обладает прирожденным даром. – Я помолчал несколько шагов. – Расскажи мне о заклятии, которое ты использовала на Рози и Нельсоне.

Она остановилась, глядя перед собой в никуда; кровь отхлынула от ее лица.

– Я должна была, – сказала она.

– Продолжай.

Она как-то разом потускнела.

– Рози… у нее уже случился выкидыш, потому что не завязала. После этого она перешла на тяжелые наркотики. Героин. Я упрашивала ее пойти в клинику, но она… ну, слишком далеко зашла, наверное. Но я надеялась, может, мне все-таки удастся помочь ей. С помощью магии. Ну, как вы помогаете людям, да?

Вот блин… Я почувствовал, как на моем лице проступает смятение, и кивнул, чтобы она продолжала.

– Ну и как-то на прошлой неделе мы с Сандрой Марлинг болтали. И она в числе прочего сказала, будто недавно открыли, что сильный источник страха может преодолевать любые психологические барьеры. Вроде зависимости. Что страх может преподать урок надежно и быстро. У меня времени в запасе не было. Я должна была сделать это, чтобы спасти ее ребенка.

Я хмыкнул.

– А Нельсона зачем?

– Он… он тоже злоупотреблял. Они с Рози вроде как подзуживали друг друга. И потом, я не знала точно, что может выйти, вот и испытала заклятие на нем, прежде чем использовала на ней.

– Ты испытала его на Нельсоне? – переспросил я. – А потом повторила то же самое с Рози?

Она кивнула.

– Надо же было отпугнуть их от наркотиков. Я на них на обоих кошмары наслала.

– Блин-тарарам, – пробормотал я. – Кошмары…

– Но я должна была сделать что-нибудь, – оправдывающимся тоном продолжала Молли. – Не могла же я сидеть сложа руки.

– Ты хоть представляешь, как сильно травмировала обоих?

– Травмировала? – потрясенно переспросила она. – Но они оба в порядке.

– Они не в порядке, – тихо произнес я. – Но одно и то же заклятие должно было бы подействовать на обоих примерно одинаково. Однако на Нельсона оно подействовало иначе. – Тут я снова сложил в уме два и два. – А-а. Понял.

Она не поднимала на меня глаз.

– Нельсон – отец ребенка, – тихо проговорил я.

Она пожала плечами. По ее щеке скатилась слеза.

– Они, возможно, даже не понимали, что делают, когда это случилось. Они просто… – Молли тряхнула головой и замолчала.

– Это объясняет то, почему заклятие покалечило Нельсона куда более жестоко.

– Не понимаю. Я не причиняла ему вреда.

– Я не думаю, чтобы ты сделала это намеренно. – Я махнул рукой, повернув ее ладонью вверх. – Магия исходит из самых разных мест. Но в первую очередь из твоих эмоций. Они влияют почти на все, что ты можешь делать. Ты злилась на Нельсона, когда накладывала на него заклятие. Отравила все это своей злостью.

– Я не калечила их, – упрямо повторила она. – Я спасла им жизнь.

– Мне кажется, ты не понимаешь, что сделала не так.

Молли резко повернулась ко мне.

– Я не калечила их! – взвизгнула она.

Воздух внезапно буквально затрещал от напряжения: неясной, неопределенной энергии, исходящей от визжащей девушки. Энергии этой более чем хватило бы на то, чтобы сотворить что-то неприятное, и было совершенно ясно, что девчонка абсолютно не контролирует свою силу. Я покачал головой и, описав левой рукой с растопыренными пальцами полукруг в воздухе, собрал энергию, порожденную ее эмоциями, и заземлил, пока никто не пострадал.

Обычное при таких процедурах покалывание в руке оказалось неожиданно сильным: способности-то у девушки, оказывается, очень даже недюжинные. Я открыл было рот, чтобы выговорить ей за неосторожность, но передумал. В первую очередь, она даже не догадывалась, что делает. Не го чтобы святая невинность, но и не то чтобы виновата в этом с головой. Ну и во-вторых, она только что прошла через кошмарные муки в руках фейри-садистов. Возможно, она просто не могла контролировать свои эмоции, даже если бы хотела.

Молли изумленно уставилась на меня, когда поднятая ею волна энергии вдруг исчезла. Гнев и боль в ее позе, на ее лице сменились неуверенностью.

– Я не калечила их, – повторила она гораздо тише. – Я спасла их.

– Молли, ты должна понять, что произошло. Я знаю, ты устала и напугана. Но это ни черта не меняет того, что ты с ними сделала. Ты траха… ты орудовала с их рассудком. Ты использовала магию, чтобы подчинить их своей воле, и то, что ты делала это, руководствуясь благими побуждениями, совершенно ничего не меняет. В глубине души, на подсознательном уровне оба понимают,что ты сделала с ними. Они еще попытаются сопротивляться. Вернуть себе свободу выбора. И эта борьба изорвет их психику в клочья.

Глаза ее переполнились слезами.

– Н-но…

– Рози была в лучшем состоянии, – продолжал я ровным голосом. – Возможно, через несколько лет она и оправится. Но Нельсон, возможно, уже сошел с ума. Он может не выкарабкаться. И то, что ты сделала с ними, воздействовало и на твою собственную голову. Не так, как на Рози и Нельсона, но ты и сама пострадала. Теперь тебе труднее будет контролировать свои импульсы, свою магию. А это значительно увеличивает возможность того, что ты сорвешься и причинишь вред кому-нибудь еще. Это опасный путь. Я видел, как такое происходит.

Молли замотала головой.

– Нет. Нет, нет, нет.

– И еще одно, что тебе нужно знать, – сказал я. – Белый Совет установил семь Законов Магии. Возиться в чужих головах – нарушение одного из них. Когда Совет узнает о том, что ты сделала, тебя будут судить и казнят. Суд, приговор и казнь не займут и часа.

Она замолчала и, плача, уставилась на меня.

– Суд? – прошептала она.

– Пару дней назад я присутствовал при казни паренька, который нарушил тот же закон.

Похоже, это ее совсем сломало. Взгляд ее бесцельно блуждал из стороны в сторону, слезы струились по щекам.

– Но… я не знала.

– Это не принимается в расчет.

– Я не хотела никому вредить.

– Аналогично.

Она разразилась почти истеричным плачем, прижимая руки к животу.

– Но… но это несправедливо.

– Ты так думаешь? – тихо произнес я. – Вот еще одна жестокая истина, Молли. Я теперь Страж Совета. Моя обязанность – доставить тебя к ним.

Она молча смотрела на меня. Казалось, боль, беспомощность, одиночество раздавили ее. Видит Бог, она выглядела сейчас той самой маленькой девочкой, с которой я познакомился в доме Майкла несколько лет назад. Мне пришлось напомнить себе, что за этими голубыми глазами прячется и другая, более темная часть ее души. Та часть, что покалечилась тогда, когда она калечила других; та часть, к которой принадлежали теперь безудержный гнев, упрямство.

Мне очень не хотелось видеть в ней этих признаков самого себя… точнее, другого себя – потому что мне очень не хотелось развивать вытекающую из этого логическую цепочку. Молли нарушила Законы Магии. Она причинила другим необратимое зло. Ее поврежденная психика могла обрушиться на нее саму, сведя ее с ума.

Из чего следовало, что она опасна.

Опасна, как бомба с часовым механизмом.

И то, что она нарушила Закон с лучшими намерениями, не значило ровным счетом ничего. Собственно, Законы Магии – и их приговоры – писаны именно для того, чтобы разбираться с теми, в кого эта девочка превратилась.

Однако когда Закону не удается защитить тех, на кого он распространяется, это приходится делать кому-то другому – в данном случае мне. У меня был еще шанс спасти ее жизнь. Не то чтобы слишком большой, но все же лучше, чем ничего. Если, конечно, она не миновала уже точку, из которой нет возврата.

И я знал только один способ выяснить это.

Я остановился в полутемном коридоре и повернулся к ней:

– Молли. Знаешь, что такое заглянуть в душу?

– Это… Я читала – это когда заглядываешь кому-то в глаза. Тогда видно, кто это на самом деле.

– Горячо, горячо, – улыбнулся я. – Делала такое сама?

Она покачала головой.

– В книжке написано, это бывает опасно.

– Бывает, – подтвердил я. – Хотя, возможно, не из-за того, о чем ты думала. Когда ты видишь человека вот так, Молли, невозможно скрыть правду о том, кто ты. Ты видишь все, хорошее и плохое. Не в деталях, конечно, но составить точное представление о том, кто ты, можно. И не задаром. Стоит увидеть это раз, и это остается у тебя в голове – врезается намертво и не тускнеет со временем. И когда ты смотришь кому-то в душу, этот кто-то видит точно так же твою.

Она кивнула.

– А чего вы спрашиваете?

– Мне хотелось бы заглянуть в твою душу, Молли, – с твоего позволения, конечно.

– Зачем?

Я чуть улыбнулся, хотя мое отражение в темном окне показало, что улыбка вышла невеселая.

– Затем, что я хочу помочь тебе.

Она отвернулась, словно вознамерилась идти дальше, но не двинулась с места, а осталась стоять, покачиваясь, шурша лохмотьями юбки.

– Не понимаю.

– Я не хочу делать тебе больно, детка. Но мне нужно, чтобы ты чуть больше доверяла мне.

Она прикусила губу и кивнула.

– Ладно. Что мне надо сделать?

Я остановился и встретился с ней взглядом. Она как в зеркале повторила мое движение.

– Это может показаться немного странным. Но это продлится гораздо меньше, чем кажется.

– Хорошо, – произнесла она совсем потерянно.

Я встретился с ней взглядом.

Секунду мне казалось, что ничего не происходит. Потом я понял, что уже смотрю ей в душу и вижу всего только Молли, стоящую передо мной и глядящую на меня – такую, какой вижу ее всегда. Но я видел еще и коридор за ее спиной, и в выходящих на церковный двор окнах я разглядел полдюжины ее отражений.

Одно показывало ее истощенной, словно она голодает или накачана наркотиками, и глаза ее горели неприятным, безумным светом. В другом я видел ее улыбающейся и смеющейся, старше и тяжелее, что ей шло, в окружении детей. В третьем рядом с ней стоял я в сером плаще Стража, а на левой щеке ее багровел шрам, почти клеймо. Следующее окно показало Молли такой, какой она выглядела сейчас, только в более скромном одеянии, и в глазах ее плясал смех. Еще одно отражение показывало ее за столом, погруженную в работу.

Но последнее…

На последнем Молли вообще не напоминала девушку. То есть внешне она казалась все той же Молли. Но глаза выдавали ее. Они были непрозрачными, пустыми, как у рептилии. Черная одежда дополнялась черным же воротником, да и волосы она выкрасила в черный цвет. Хотя она выглядела как Молли, как человек, но превратилась во что-то совершенно другое. Что-то очень и очень страшное.

Вероятности. Я видел вероятности. В девочке, несомненно, ощущалось присутствие тьмы, но это еще не обрело власть над ней. Во всех своих потенциальных ипостасях она оставалась обладательницей силы – разных типов силы, однако в каждом варианте она оставалась сильной. Она могла распорядиться своей силой верно или неверно – в зависимости от выбора, который сделает.

Ей не хватало наставника. Человека, который показал бы ей нужные струны, инструменты, без которых она не могла обойтись, имея дело со своей новообретенной силой, и всего такого, что сопутствует этому. И все равно зерно темноты продолжало гореть в ней холодным огнем, но кто я такой, чтобы бросить в нее камень? Да, она обладала потенциалом, позволяющим ей превратиться в чудовище, и еще какое.

Как и любой из нас.

Я подумал о Майкле и Черити, ее родителях, ее семье. Ее сила выковалась и покоилась на их силе. Оба они относились к использованию магии по меньшей мере как к чему-то подозрительному, если не греховному, – и уж во всяком случае, чертовски опасному. Их противодействие силе, проявлявшейся в Молли, могло обернуть способности, которыми они одарили дочь, против нее самой. Если она верила или начинала верить в то, что ее сила – зло, это могло еще сильнее и быстрее толкнуть ее на неверный путь.

Я мог себе представить, как переживают Майкл и Черити за дочь.

Но помочь ей они не могли.

Одно не подлежало сомнению, и это давало мне некоторую надежду. Молли не запятнала еще себя несмываемо. Ее будущее только предстояло написать.

Ради этого стоило побороться.

Взгляды наши разомкнулись, и разные, несхожие отражения в окнах за спиной Молли исчезли. Девушка дрожала, как перепуганный зверек, глядя на меня широко открытыми глазами.

– Боже, – прошептала она. – Я не знала…

– Спокойно, – сказал я ей. – Сядь, пока головокружение не пройдет.

Я помог ей сесть на пол, прислонившись спиной к стене, и сам сел рядом. Я потер переносицу, в которой снова занималась боль.

– Что вы увидели? – прошептала она.

– Что ты в принципе очень неплохой человек, – ответил я. – Что ты обладаешь большим потенциалом. И что тебе грозит опасность.

– Опасность?

– Сила – она как деньги, детка. С ней непросто справляться, и, начав раз получать ее, всегда хочется больше. Мне кажется, ты в опасности, потому что сделала пару раз неверный выбор. Использовала свою силу так, как не должна была. Продолжай в том же роде – и ты окажешься на темной стороне.

Она подобрала колени под подбородок и охватила руками.

– Вы… вы узнали, что хотели?

– Угу, – кивнул я. – Тебе предстоит сделать выбор… даже два, Молли. Начиная с того, хочешь ли ты добровольно предстать перед Советом.

Она нервно качнулась взад-вперед.

– А это нужно?

– Рано или поздно тебя все равно обнаружат. И если они решат, что ты пыталась скрыться от Совета, тебя, возможно, казнят на месте. Однако если ты добровольно согласишься сотрудничать и если кто-то выступит в твою поддержку, Совет может и воздержаться от смертного приговора.

– А вы разве не собирались так и так сдать меня?

– Нет, – ответил я. – Все дело в свободе, Молли. Выбор за тобой. Я с уважением отнесусь к тому, что ты захочешь.

Она нахмурилась.

– А у вас не будет неприятностей из-за этого?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Меня могут и убить за пособничество чернокнижнику.

– Правда?

– Честно говоря, они не слишком исполнены терпимости, всепрощения и любви взахлеб, – сказал я. – Пару раз меня едва не прикончили. Это опасные люди.

Она поежилась.

– Вы… вы готовы рисковать из-за меня?

– Угу.

Она нахмурилась, переваривая это.

– А если я сдамся?

– Тогда мы объясним, что случилось. Я выступлю в твою поддержку. Если Совет согласится, меня назначат ответственным за твое обучение и использование тобой магии.

Она зажмурилась:

– Вы хотите сказать… Я стану вашей ученицей?

– Примерно так, – кивнул я. – Только тебе придется понять кое-что. Это будет означать, что ты согласна признать мое руководство. Если я скажу тебе сделать так и так, ты сделаешь так и так. Без вопросов, без промедления. То, чему я могу научить тебя, – не игрушки. Это энергия жизни и смерти, и в нашем ремесле нет места тем, кто не готов пахать, чтобы овладеть ею. Если ты пойдешь на Совет со мной, ты примешь эти условия. Ясно?

Она поежилась и кивнула.

– Дальше. Ты должна решить, что ты будешь делать с этими своими способностями.

– А какой у меня выбор? – спросила она.

Я пожал плечами.

– У тебя хватает таланта, чтобы рано или поздно вступить в Белый Совет, если ты захочешь. Или ты найдешь что-то, достойное того, чтобы поддерживать это своими талантами. Я слыхал о паре чародеев, сделавших на своем умении жуткую кучу денег. Или, блин, после того, как ты научишься контролировать себя и свои способности, ты можешь просто отложить их в сторону. Дать им сойти на нет.

Как твоя мама.

– Последнего я никогда не сделаю, – заявила она.

Я фыркнул.

– А ты подумай об этом, детка. Вступи сейчас в ряды чародеев, и ты окажешься в самом пекле войны. Нехорошим парням плевать на то, что ты молода и необучена.

Она прикусила губу.

– Хорошо бы поговорить с родителями. Можно?

Я медленно перевел дух.

– Конечно, если хочешь. Только ты должна понять, что выбор все равно твой. Ты не должна позволять никому делать его за тебя.

Довольно долго она молчала.

– Вы правда считаете, – спросила она наконец очень-очень тихо, – что я могу… могла бы типа перейти на темную сторону?

– Угу, – подтвердил я. – Там, на той стороне, полно всяких тварей, которые с удовольствием тебе в этом посодействуют. Потому я и хочу помочь тебе – чтобы ты смогла избегать встречи с такими типами до тех пор, пока сама не научишься справляться с этим.

– Но, – лицо ее жалко сморщилось, – я не хочубыть нехорошим парнем.

– Этого никто не хочет, —заверил я ее. – Большинство нехороших парней в реальном мире не знают, что они нехорошие парни. У тебя ведь нет мигалки, которая включалась бы каждый раз, как ты обрекаешь себя. Это прокрадывается незаметно, когда ты этого не ожидаешь.

– Но Совет… они ведь поймут это, правда? Что я не хочу быть такой?

– Я не могу гарантировать тебе того, что они поверят. И даже если поверят, они могут все равно принять решение казнить тебя.

Она сидела совершенно неподвижно.

– Если я пойду на Совет… Мои родители могут пойти со мной?

– Нет.

Она судорожно сглотнула.

– А вы?

– Да.

Она снова встретилась со мной взглядом – на этот раз не опасаясь заглянуть в душу. Что ж, что-то все-таки стронулось с места. Залитые слезами щеки дернулись в легкой улыбке, которая не могла скрыть прятавшегося за ней страха.

Я положил руку ей на запястье.

– Обещаю тебе, Молли. Я не собираюсь позволять им причинять тебе боль. Только через мой труп. – Что вообще-то не составит для Совета особого труда, хотя упоминать об этом, пожалуй, не стоило. У Молли и без того выдался богатый на кошмары день. – Я думаю, пойти со мной – лучший шанс для тебя выкарабкаться из этого, – продолжал я. – Если ты решила, что хочешь этого, мы поговорим с твоими родителями. Они вряд ли будут в восторге от этой идеи, но решать в данном случае не им. Тебе. И только так, иначе грош всему этому цена.

Она кивнула и на мгновение закрыла глаза. Бедная девочка. Она казалась такой, черт подери, юной. Я точно знаю, я таким юным никогда не был.

А потом она сделала глубокий, прерывающийся вдох и сказала:

– Я хочу предстать перед Советом.