Текст книги "Доказательства вины"

Автор книги: Джим Батчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Изготовив посох к бою, я ударом ноги распахнул дверь.

– А вот кому жвачки! – крикнул я.

Серенькие рассветные лучи высветили служебный коридор с исписанными всякой ерундой стенами, вытертым до неопределенного цвета полом и кучей сложенного вдоль стен хлама. В дальнем конце виднелась дверь, под которую кто-то подсунул резиновый клинышек, чтобы она не закрывалась. Выцветшая табличка гласила: ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН. Занавешенный шторкой проем примерно посередине коридора вел, судя по всему, в кассу.

В здании царила тишина. Не горело ни одной лампочки.

– Вы, наверное, видели уже, – сообщил я пустому дому. – Джон Карпентер. Трубач-Хулиган. Самая длинная сцена с махаловом в истории кино. Знаете, да?

Тишина.

– Значит, не знаете все-таки? – спросил я у тишины. Я стоял, надеясь на то, что нехорошие парни не заставят себя ждать. В случае нападения я должен был отпрыгнуть в сторону и дать моим спрятанным за завесой спутникам разнести их в клочья. Вместо этого нехорошие парни, как это часто бывает, вели себя не совсем по плану.

Я начинал ощущать себя немного глупо, стоя вот так. Если бы я пошел дальше, в узкий коридор, мои невидимые спутники вынуждены были бы растянуться в цепочку, что повышало неприятелю шансы на успешную засаду. Будь я один, коридор обеспечивал бы мне наилучшую позицию для схватки, не позволяя фетчам окружить меня и тем самым использовать численное преимущество. Будь я один, я не преминул бы воспользоваться этим. Среди фейри встречаются тупицы, но фетчей к ним никак не отнесешь. Если бы я вел себя не так, как полагается одиночке, это могло бы насторожить их.

Поэтому, хотел я того или нет, пришлось плюнуть на инстинкт самосохранения и двинуться в глубь здания, держа наготове посох, оскалив зубы в боевой ухмылке. В доме царил полумрак, и температура была ниже, чем полагалось бы даже в это время суток. Дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Извечный киношный запах попкорна пропитал дом до основания, сделавшись такой же неотъемлемой его частью, как пол и стены. В животе у меня забурчало. Подобно другим отдельным частям моего тела, мой желудок легко отвлекается на всякие соблазны, не обращая внимания на такие мелочи, как смертельная опасность.

Остальная же часть моего тела напряглась до предела. Я видел уже, как быстро умеют двигаться эти твари. Атакуй они меня из дальнего конца коридора, я успел бы отпрянуть с их пути, но и только. Еще два или три шага – и я дошел до места, начиная с которого у меня уже не оставалось возможности отступить, чтобы мои невидимые спутники разили неприятеля из засады. По крайней мере на несколько секунд я буду предоставлен самому себе.

Несколько секунд в драке – это целая вечность.

Я встряхнул браслет-оберег, накачивая в него энергию, и двинулся дальше, выставив вперед левую руку – это позволяло мне лучше защититься от возможного нападения и одновременно хоть немного освещало дорогу.

– Знаешь, какое это место в фильме? – спросил я сам у себя вслух. – Это когда старый фермер с факелом в одной руке и дробовиком в другой не может удержаться, чтобы не идти в глубь темной пещеры, прекрасно понимая, что там прячется чудовище. – Я дошел до занавески и концом посоха отодвинул ее. Выглянув на мгновение в проем, я не увидел ничего, кроме маленькой кассовой стойки, открывавшейся в маленький же темный вестибюль.

Никто не бросался ко мне, оскалившись в лицо.

– Ну, давайте же, – произнес я немного громче. – В конце концов, это просто оскорбительно. Если вы, ребята, будете и дальше продолжать в этом духе, мне придется пойти на крайние меры. Типа выйти обратно или еще чего.

Инстинкты мои вдруг тревожно взвыли, и я пулей вылетел в занавешенный проем – прочь из коридора, из дальнего конца которого на меня ринулось что-то такое. Меньше всего мне хотелось получить заряд картечи или молотом по башке.

Коридор разом наполнился оглушительными звуками: кто-то заулюлюкал, разом грянули пистолет и обрез, затрещал рвущейся тканью электрический разряд. Даже сквозь занавеску я увидел ослепительное бело-голубое сияние – и в свете его различил наконец прятавшегося в засаде фетча.

Он сидел, пригнувшись для прыжка, на стеклянном колпаке старой машины для изготовления попкорна, и внешность его с некоторой натяжкой можно было назвать кошачьей. Ростом он раза в два превосходил Мистера, клочковатый черный мех торчал во все стороны панковскими шипами. Сгорбившиеся плечи казались неестественно мускулистыми, а широкая пасть была усеяна зубами, слишком большими для любой кошки, не считая льва. Глаза светились зловещим зеленым светом. Тварь прыгнула, выставив вперед когтистые лапы, оскалив зубы, оглушительно взвыв.

Ни места, ни времени нанести удар первым у меня не было, зато я заранее изготовил защитное поле. Я выставил между собой и фетчем светящийся голубоватый купол.

Мне стоило бы помнить, с какой легкостью одолевало мою магию Пугало минувшей ночью. Мелкий фетч, должно быть, обладал по меньшей мере частью этих способностей, поскольку он на лету сменил тон своего завывания, врезался в мой щит и проскочил сквозь него, словно сквозь мыльный пузырь.

Из-за тесноты я не мог ни уклониться, ни замахнуться посохом, поэтому стоило морде фетча прорваться сквозь мой шит, как я убрал его и с размаху врезал кулаком по кошачьему носу. Там, где бессильна магия, приходится полагаться на физическую силу: поганая тварь отлетела спиной прямо на старый кассовый аппарат – железный! Брызнули голубые искры, пыхнул дым, запахло чем-то едким, и фетч взвыл от боли.

Я услышал в коридоре шаги, потом грянули три выстрела.

– Гарри! – крикнула Мёрфи.

– Здесь! – откликнулся я.

Сказать что-нибудь еще я не успел: чудовищная кошка оторвалась наконец от железного кассового аппарата и снова бросилась на меня, ни на йоту не уступая в скорости тому фетчу, с которым я сталкивался накануне. Я пригнулся и попробовал поднырнуть под него, но тело мое уступало мысли в быстроте реакций, и тварь нацелилась когтями прямо мне в глаза.

Я успел выбросить перед собой руку, и фетч врезался в нее с силой, от которой она онемела по локоть. Блеснули зубы и когти. Заговоренная кожа моей куртки устояла – если не считать царапины на запястье, ниже рукава, я остался невредим. Я покатился по полу, пытаясь стряхнуть вцепившуюся в куртку тварюку. Она оказалась чертовски сильной. Опершись задней лапой о стойку, она крепко цеплялась остальными за куртку, норовя пробиться к моему горлу.

Я пытался удержать ее, прикрывая горло рукой. Прорваться через куртку она не могла, но продолжала натиск с силой, которой ей не полагалось бы иметь. Я лежал на спине, и мне отчаянно не хватало упора. Рука моя начинала подаваться, и я понимал, что секунды через две эта тварь доберется до моего горла, и тогда мне крышка.

Тогда я схватился другой рукой за отворот куртки и изо всех сил дернул. Кожаная куртка сползла с моей груди, обнажив стальную кольчугу. Снова с шипением полетели искры: тварь обожгла лапы о металл и с пронзительным визгом подпрыгнула вертикально вверх.

Грянули выстрелы. Заряд картечи поразил тварь в верхней точке прыжка – она дернулась, взвизгнула и, извернувшись в воздухе, приземлилась на пол рядом со мной.

Тяжелый башмак Мёрфи с силой врезал по оскаленной морде, отшвырнув от меня, – и как только тварь оказалась на расстоянии ярда, Мёрфи открыла огонь. Она всадила в чудище с полдюжины пуль, опрокинув его на пол, – тварь выла от боли, дергалась от попаданий, но всякий раз пыталась подняться. Щелкнул боек – патроны кончились. Мёрфи загнала в рукоять пистолета свежую обойму – тварь как раз начала подниматься. Мёрфи продолжала всаживать в нее пулю за пулей.

Из-за завесы с неестественной скоростью вырвался Томас, бледный как смерть. Он схватил оглушенного фетча за горло и с размаху двинул о кассовый аппарат, потом еще и еще, пока я не услышал, как у того хрустнул позвоночник. Тогда братец размахнулся и швырнул его через барьер в вестибюль.

Блеснула вспышка. Что-то, похожее на огненную бабочку, крошечной кометой пролетело мимо моей головы. Я поднялся на ноги и увидел, как бабочка угодила фетчу прямо в грудь. Тварь завизжала снова, молотя по полу передними лапами; задние повисли беспомощными тряпками. Бабочка вспыхнула ярким огнем, прожгла дырку в груди у твари, а потом огонь охватил ее всю.

Я облокотился на стойку, перевел дух и обернулся. Занавеска отдернулась словно сама собой, и вошла Лилия. В эту минуту Летняя Леди не казалась хрупкой или беспомощной. Ее симпатичное лицо застыло в гримасе плохо сдерживаемого гнева. Вокруг нее порхал рой огненных бабочек. Лилия смотрела на умирающего фетча до тех пор, пока огонь не догорел, не оставив за собой даже эктоплазмы.

Мёрфи снова перезарядила пистолет и подошла ко мне; взгляд ее продолжал шарить вокруг в поисках опасности.

– У тебя кровь идет. Ты в порядке?

Я покосился на руку. Кровь из оцарапанного запястья перепачкала кисть и пальцы. Я закатал рукав, чтобы посмотреть. Длинная царапина шла параллельно кости. Она оказалась глубже, чем мне показалось сначала, – и прошла в полудюйме от вены, чудом не зацепив.

Я невольно поежился, и меня пробрал озноб.

– Одна царапина, – сказал я Мёрфи. – Ерунда.

– Дай посмотрю, – вмешался Томас. Он осмотрел мою руку и поднял глаза. – Могло быть и хуже. Но это нужно зашить, Гарри.

– Некогда, – возразил я. – Найди что-нибудь чистое перевязать, и сойдет.

Томас огляделся по сторонам.

– Соломки для коктейля? – предложил он. – Пакетик для попкорна?

Я услышал выразительный вдох. Из-за занавески вышла Черити, расстегнула висевший у нее на ремне кожаный чехол и кинула Томасу аптечку. Он поймал ее в воздухе, благодарно кивнул и занялся моей рукой. Черити отступила обратно в коридор, не выпуская из пальцев рукояти меча. Следом за ней заглянул Хват, кивнул и прошел дальше – предположительно в дверь, которой заканчивался коридор.

– Что случилось? – спросил я у Мёрфи.

– Одна из этих тварей пыталась наброситься на тебя сзади, – ответила она. – Что-то вроде обезьяны-мутанта. Мы ее убрали.

– «Натуральный рыжий», – задумчиво сказал Томас. – Помнишь этот фильм? Ну, где ретровирус вырвался на волю в зоопарке и вызван массовые мутации животных? Этот бабуин оттуда. И эта киса тоже.

– Гм, – хмыкнул я. – Ага.

– Чего-то я не понимаю, – призналась Мёрфи. – Почему они все выглядят как киномонстры?

– Страх, – объяснил я. – Эти образы – неотъемлемая часть нашей культуры. Этакие эталоны, генерирующие кучу страха.

– Да брось ты, – покачала головой Мёрфи. – Я видела этот фильм. Он и вполовину не такойстрашный.

– Вопрос перехода количества в качество, – сказал я. – Даже если ты от этого слегка подпрыгнешь на месте, это хоть немного, да будет страха. Помножь на миллионы зрителей. Фетчи принимают эту форму для того, чтобы, впитав толику страха, породить его еще больше.

Мёрфи нахмурилась и тряхнула головой.

– Ну, может…

В вестибюле появился и двинулся по направлению к кинозалу свет. В мгновение ока Мёрфи и Томас вскинули оружие, целясь в его сторону, а мой браслет-оберег зашипел, плюясь холодными голубыми искрами в готовности выстроить защитный купол.

– Все в порядке, – негромко сказала Лилия.

В дальнем конце вестибюля показался Хват с обнаженным мечом в руке. Клинок полыхал огнем, словно его окунули в керосин и подожгли. Он огляделся по сторонам и нахмурился.

– Тут что-то не так, – заявил он.

– Что не так? – спросил я.

– Третий, – ответила за него Лилия. – Должен быть еще третий фетч.

– Почему? – не понял я.

– Потому что они фетчи, – отрезал Хват. – Надо проверить туалеты.

– Не в одиночку, – сказал я. – Мёрф, Черити.

Мёрфи кивнула и, обогнув стойку, подошла к Хвату. Черити вышла из-за занавески и тоже последовала за ней. Двигаясь почти бесшумно, они скрылись за дверью туалетов. Вернулись они очень быстро. Хват покачал головой.

– Вот, – сказал Томас, завязав хвосты бинта. – Не туго?

Я сжал и разжал пальцы правой руки и нагнулся, чтобы подобрать посох.

– Нормально. – Я нахмурился и огляделся по сторонам. – Одно помещение осталось.

Мы, не сговариваясь, повернулись к двустворчатым дверям, ведущим из вестибюля в зал. Они были заперты. Мне показалось, что у дверных ручек мерцают огоньки, практически незаметные с нашего освещенного места.

– Я думаю, если я их сломаю, на нас не очень обидятся, – сказал я, выходя из-за стойки в вестибюль. Изо всех сил стараясь изобразить уверенность, я подошел к дверям и остановился. – Действуем по той же схеме.

Я подождал, пока остальные пристроятся сзади. Потом оглянулся проверить, готовы ли остальные, – именно поэтому я единственный увидел, что произошло.

Пластиковое мусорное ведро, стоявшее в каких-то шести дюймах за спиной у Черити, вдруг взорвалось, расшвыряв во все стороны пустые бумажные стаканчики и мятые пакеты из-под попкорна. Человекоподобная фигура ростом с двухлетнего ребенка вырвалась из ведерка; и волосы, и одежда у нее были ярко-красного цвета, в маленькой ручонке она сжимала большой кухонный нож. Фигурка ударила Черити в затылок, швырнув ничком на пол, и занесла нож.

Нападение застало моих спутников врасплох – секунду или две они не двигались с места, но для Черити эти секунды могли обернуться вечностью. Времени на размышления не оставалось. Прежде чем сам осознал, что делаю, я бросился вперед, на ходу замахиваясь посохом. Замах вышел что надо – профессиональный игрок в гольф такому позавидовал бы. Посох с приятным стуком опустился на голову фетча.

Голова отлетела в сторону, отскочила от колонны и, покатившись по полу, застыла неподалеку от тела. У меня была еще секунда разглядеть ее, прежде чем она начала расползаться, превращаясь в эктоплазму.

Томас тоже ее узнал.

– Баки, кукла-убийца, – сообщил он.

– Теперь просто слизняк, – хмыкнул я, мотнув головой в сторону лужи эктоплазмы.

Томас кивнул.

– А был мусорным карликом.

Я переглянулся с Мёрфи.

– Что до меня, – сказал я, – никогда не понимал, что вообще в нем находили страшного. – Я подошел к Черити и протянул ей руку. Она поморщилась, но руку приняла. – Вы как?

– Кости все целы. – Она ощупала шею и затылок. – Если только мышцы потянула.

– В следующий раз будем осторожнее, – кивнул я. – Лилия, теперь чисто?

Летняя Лели на мгновение закрыла глаза и кивнула.

– Да. Агентов Зимы здесь больше нет. Идем.

Она шагнула вперед, и двери в зал отворились словно сами собой. Мы пристроились следом за ней. Кинотеатр оказался из типичных, знакомых с детства. Не новый, модный, напоминающий скорее стадион, но старого образца с едва заметным уклоном пола. Экран светился, хотя проектор был выключен. На нем вспыхивали и переливались, подобно северному сиянию, разноцветные сполохи, и до меня вдруг дошло, что проецируются они на экран с противоположной стороны. По мере того как мы следом за Лилией приближались к экрану, воздух делался все холоднее.

Она остановилась перед экраном, несколько секунд молча смотрела на него, потом поежилась.

– Дрезден, – тихо произнесла она. – Этот переход ведет в Арктис-Тор.

У меня в желудке снова похолодело.

– Ох, черт.

Краем глаза я заметил, как покосился на меня Томас.

– Черт? – переспросила Мёрфи. – Почему? Что это за место?

Я сделал глубокий вдох.

– Самое сердце Зимы. Это вроде… – Я тряхнул головой. – Ну, представь себе, как если бы лондонский Тауэр, Синг-Синг, Форт-Нокс и Алькатрас забавы ради скатали в один гигантский шар. Это столица Мэб. Ее цитадель. – Я глянул на Лилию. – То есть если то, что я о нем читал, верно. Сам я никогда там не бывал.

– Ваши источники информации довольно точны, Гарри, – заметила Лилия. Она сделалась чуть более напряженной, далекой. – Это заметно ограничивает ту помощь, что могу я вам оказать.

– Почему? – спросил я.

Секунду Лилия пристально смотрела на меня, затем кивнула.

– Власть Мэб сокрушительно действует на мои силы. Я могу отворить проход в Арктис-Тор, но держать его открытым до вашего возвращения смогу вряд ли – это потребует всех моих сил без остатка. Более того, удерживая его открытым, я увеличу риск свободного попадания тамошних созданий в Чикаго. А значит, Хвату придется остаться здесь, чтобы этого не допустить. Я не могу позволить ему идти с вами.

Я хмуро уставился на переливающийся всеми цветами радуги экран.

– Получается, оказавшись там, мы будем предоставлены сами себе?

– Да.

Супер! Без Лилии и Хвата с его боевыми возможностями наши шансы на успех в самом сердце Зимних заметно понижались – а я-то надеялся, что нам придется напасть на троицу действующих на свой страх и риск фейри, укрывшихся в пещере, или под мостом, или еще где. Никак не предполагал, что придется брать штурмом Бастилию.

На мгновение встретившись взглядом с Черити, я отвернулся и снова посмотрел на разноцветный экран.

– Дело оборачивается гораздо серьезнее, – сказал я остальным. – Я все равно пойду. Никто из вас идти со мной не обязан. Я не имею права заставлять вас…

Прежде чем я успел договорить. Черити, Мёрфи и Томас шагнули вперед и остановились рядом со мной.

Волна тепла, гордости и благодарности захлестнула меня с головой. И плевать мне на то, чья ДНК совпадает с моей, а чья – нет. Когда все летит в тартарары, люди, которые, не моргнув, остаются с тобой, – эти люди и есть твоя семья.

Твои герои.

Я кивнул Лилии. Она закрыла глаза, и переливающиеся на экране краски сделались ярче, резче. Воздух стал еще холоднее.

– Ладно, – негромко произнес я. – Все положили руку мне на плечо. – Я покрепче взялся за посох. – Раунд второй.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Всякий раз, когда я открываю проход в Небывальщину, это выглядит примерно одинаково: в воздухе возникает неровная вертикальная прореха, из которой до тебя доносятся звуки и запахи мира с другой стороны. Чем дольше мне нужно сохранять переход, тем сильнее приходится раздвигать прореху. Более опытные чародеи намекали пару раз, что мне предстоит еще многому научиться по этому предмету.

Когда Лилия отворила переход в Арктис-Тор, я понял, что они говорили правду. Свет и краски продолжали мелькать на экране, становясь все глубже, ускоряя свое движение. Поначалу не происходило больше ничего. Киноэкран оставался обычной поверхностью из ткани. Потом волосы у меня вдруг стали дыбом, и в лицо ударил порыв холодного ветра. Он принес с собой сухой, стерильный запах горной зимы и высокий, одинокий крик дикого зверя, каких не водится в нашем мире.

В красках на экране начал преобладать темно-синий цвет, а спустя мгновение он соткался в очертания гор, вздымавшихся ввысь под неестественно огромной серебряной луной. Голые, угрожающие каменные пики окутались туманом, оделись в снег и лед. Ветер с воем швырнул нам в лица заряд колючих ледяных кристаллов и на время стих.

Метель улеглась достаточно, чтобы я смог бросить первый взгляд на Арктис-Тор.

Цитадель Мэб представляла собой крепость из черного льда – огромный призрачный куб. угнездившийся на склоне самой высокой из попавших в поле зрения гор. В толще ледяных стен мелькали вспышки зеленой и голубой энергии. Определить размеры этой штуковины я не мог. Стены и укрепления ощетинились перевернутыми сосульками.

Чем-то они напомнили мне челюсти голодного хищника. На фоне стены темнели единственные, очень маленькие по сравнению со всем сооружением ворота. Они были открыты.

Блин-тарарам! И как, черт подери, туда попасть? Я даже испытал облегчение, когда ветер задул снова, скрыв крепость за завесой несущегося снега.

Только тут до меня дошло, что дорога открыта. Лилия отворила ее с таким мастерством, что я даже не заметил, когда образ сменился реальностью. В сравнении с этим мои способности отворять переход в Небывальщину не превосходили рисунков творчески одаренной гориллы.

Я оглянулся на Лилию. Она улыбнулась и сделала жест рукой. Одна из порхавших вокруг ее головы огненных бабочек, отделившись от роя, полетела ко мне.

– Это то немногое, что я могу еще сделать для вас, – негромко сказала она. – Она проведет вас сквозь метель и будет отгонять холод до вашего возвращения. И не мешкай, чародей. Я не знаю, как долго еще смогу удерживать переход открытым.

Я кивнул.

– Спасибо, Лилия.

На этот раз улыбка ее сделалась теплее – совсем как у той девушки, которой она была до того, как стала Летней Леди.

– Удачи, Гарри.

Хват сделал глубокий вдох и запрыгнул на эстраду у подножия экрана. Потом повернулся и протянул мне руку. Я взялся за нее, секунду смотрел на замерзшую пустыню, а потом шагнул прямо вперед, туда, где был экран.

Я почти по колено провалился в глубокий снег, а завывающий ветер заставил меня сощурить глаза. Мне полагалось бы мерзнуть, однако огненная бабочка Лилии, похоже, знала свое дело. Воздух казался почти таким же теплым, как на лыжном склоне в последние дни сезона. Томас, Мёрфи и Черити выступили из мерцающего воздуха, а секунду спустя оттуда же появился Хват.

– Эй, Хват, – окликнул я его. Мне пришлось почти кричать, перекрывая ветер. – Я думал, вы не идете.

Летний Рыцарь покачал головой.

– Я и не иду. Но охранять переход от чужаков проще с этой стороны. – Он внимательно посмотрел на нас. – Вам кажется, на вас достаточно железа?

– Вот как раз и увидим.

– Господи, Мэб от ярости кипятком писать будет – явиться сюда с железом!

– Она так и так разозлится, – заверил я его.

Он кивнул, оглянулся на мерцающее марево перехода и нахмурился.

– Гарри, – сказал он. – Есть еще кое-что, что вам стоит знать, прежде чем вы пойдете туда.

Я вопросительно выгнул бровь.

– Мы только что получили сообщение от наших наблюдателей. Идет бой. Красные обнаружили один из штабов Венатори Умброрум.

– Кого? – переспросила Черити.

– Это такая тайная организация, – объяснил я. – Вроде масонов, только с пулеметами.

– Венатори запросили помощи, – продолжал Хват. – Совет отозвался на эту просьбу.

Я прикусил губу.

– Вы знаете, где это?

– В Орегоне, в паре часов от Сиэтла, – ответил он.

– Насколько там все серьезно?

– Трудно сказать пока. Но это паршиво. У Красных есть свои типы с магическими способностями, и они рыщут по коммуникациям Совета, проходящим через Небывальщину. Это отвлекает силы корпуса Стражей – они не могут бросить их в бой.

– Черт, – пробормотал я. – А Летние ничего не могут с этим поделать?

Хват поморщился и покачал головой.

– При такой дислокации сил Мэб – ничего. Если мы пошлем на помощь Совету часть своих сил, это ослабит нас здесь. Зимние не упустят такой возможности для нападения. – Он покосился на мелькавшую в просветах между снежными зарядами крепость. – Совет занимает оборонительную позицию. Гарри, и это никуда не годится. Если они так и будут продолжать сидеть на месте, уступив инициативу Красным, они проиграют войну.

– Клаузевиц бы с этим согласился, – хмыкнул я. – Только я сомневаюсь, чтобы Мерлин был знаком с Клаузевицем. И все еще далеко не кончено. Нас рано сбрасывать со счетов.

– Возможно, – ответил Хват, но голос его звучал не слишком уверенно. – Жаль, что не могу помочь вам больше, но вам пора спешить. Я придержу дверь для вас.

Я протянул ему руку, и он пожал ее.

– Вы тут поосторожнее, – сказал я.

– Удачной охоты, – пожелал он.

Я оглянулся на моих спутников.

– Готовы?

Они кивнули, и мы побрели сквозь снег за огненной бабочкой. Сомневаюсь, чтобы нам удалось одолеть этот путь без ее помощи, и я дал зарок в случае, если выйду живым из этого безумия и рехнусь настолько, что соберусь в эти края еще раз, прихватить с собой подходящую зимнюю одежду. Даже под защитой магии Летних это напоминало соревнования на выносливость, причем в высшей лиге. В прошлом я совершал марш-броски и покруче – и с Джастином ДюМорном, и с Эбинизером – и усвоил, что длинные ноги дают на пересеченной местности заметное преимущество. Черити держалась молодцом, но Томас не привык к пешим переходам на природе. Да и Мёрфи приходилось нелегко с учетом ее роста и непривычной амуниции.

Я переглянулся с Черити. В особо тяжелых местах подъема я тянул Томаса за собой. Черити помогала Мерфи. Я боялся, что гордость может заставить Мёрфи отказываться от помощи, но этого не случилось, хотя Мёрфи и морщилась.

Последние две сотни ярдов нам пришлось идти на виду – ни кустов, ни складок рельефа, способных скрыть нас от стен крепости, здесь не было. Прежде чем выйти из-за последнего прикрывавшего нас скального выступа, я поднял руку, скомандовав остановиться. Бабочка Лилии описывала широкие круги вокруг моей головы. Снежинки, касаясь ее, с шипением испарялись.

Я долго вглядывался из-за мерзлого камня в громаду Арктис-Тора, потом повернулся к остальным.

– Никого не видно, – сказал я, по возможности понизив голос.

– Бессмыслица какая-то, – заявил Томас. Он задыхался и слегка дрожал, несмотря на согревающую магию Лилии. – Я думал, это штаб-квартира Мэб. У этого места заброшенный вид.

– Очень даже логично, – возразил я. – Силы Зимних сосредоточены для нападения на Летних. В глубине собственной территории такое не делается. Их собирают в ключевых точках на границе с неприятелем. Если нам повезет, здесь не окажется никого, кроме небольшого дежурного гарнизона.

Мёрфи тоже выглянула из-за камня.

– Ворота открыты, – сообщила она. – Никакой охраны не видно. – Она нахмурилась. – Там… там что-то есть – на открытом месте между нами и стенами. Видишь?

Я пригнулся и выглянул. Неясные, призрачные очертания колыхались на ветру между нами и крепостью – нематериальные, как любая тень.

– А, – кивнул я. – Это иллюзия. Возможно, мираж, выстроенный вокруг крепости.

– И такое может кого-нибудь сбить с толку? – не поверила она.

– Это может сбить с толку любого, у кого на глазах нет патентованной чародейской мази, – сказал я и пригляделся еще. – Постой-ка. Ворота не открыты. Они сорваны.

– Что? – охнула Черити. Она тоже встала и подошла посмотреть. – Там на земле перед воротами повсюду осколки льда. Обломки решетки?

– Вполне возможно, – согласился я. – И внутри… – Я прищурился. – Мне кажется, я вижу там обломки побольше. Словно кто-то сорвал решетку и выбил ворота. – Я сделал глубокий вдох, стараясь совладать с так и рвущимся наружу истерическим смешком. – Кто-то дунул, и двинул, и их из дома вынул. Из дома Мэб.

Ветер завывал в ледяных склонах.

– М-да, – пробормотал Томас. – Не нравится мне это.

Черити прикусила губу.

– Молли!

– Мне казалось, Гарри, ты говорил, что эта Мэб круче крутой, – заметила Мерфи.

– Она такая и есть, – сказан я, хмурясь.

– Тогда кто изобразил большого серого волка, напавшего на ее поросят?

– Я… – Я тряхнул головой и провел рукой по рту. – Мне начинает казаться, что эта штука немного выше моего понимания.

Томас не удержался-таки от сдавленного хихиканья с нотками истерии. Он отвернулся от крепости и сидел, похрюкивая. Я испепелил его взглядом.

– Это не смешно.

– Как сказать, – хрюкнул он. – Я хочу сказать, Господи, ты все-таки бываешь туп как пробка. Или ты только сейчас это заметил, Гарри?

Я насупился еще сильнее.

– Что до твоего вопроса, Мёрф, я и правда не знаю, кто это сделал, но список тех, кто на это способен, невелик. Возможно, Совет Старейшин и мог бы, если бы навалился со всеми Стражами, но они сейчас заняты – да и прорываться сюда им пришлось бы с боем. Такое могли бы сделать вампиры, действуя сообща, но это маловероятно. Не знаю. Может, Мэб разозлила какого-нибудь бога.

– Бог един, – заявила Черити.

Я отмахнулся.

– Без заглавной «Б», Черити, из уважения к вашим убеждениям. Имеются существа, которые, не будучи Всевышним, все же обладают силой, с которой не сравнится ничто на нашей планете.

– Например? – поинтересовалась Мёрфи.

– Древние греческие, римские или, скажем, скандинавские божества. Боги американских индейцев и африканских племен. Австралийских аборигенов, полинезийских туземцев, юго-восточной Азии. Одних индуистских богов наберется чертова прорва. Правда, последние столетия они практически в спячке. – Я хмуро покосился на Арктис-Тор. – И я не могу придумать, что такого могла сделать Мэб, чтобы заслужить такую враждебность. Ей тысячелетиями удавалось избегать этого.

Если, конечно, подумал я, Мэйв и Лилия не говорили правду и она действительно не съехала с катушек.

– Дрезден, – вздохнула Черити. – Это все словоблудие. Или мы идем туда, или убираемся. Ну?

Я прикусил губу и кивнул. Потом я достал из кармана маленький пузырек с пожертвованной Черити кровью и пошарил взглядом, пока не нашел более или менее ровной площадки, чтобы начертить круг. Активировав его, я сложил обычное поисковое заклятие, настроенное на этот раз на тепловые ощущения. На таком морозе я не возражал против даже такой малой толики тепла.

Я разрушил круг, высвободив заклятие, и сразу же ощутил покалывающее тепло на левой скуле. Повернувшись лицом в ту сторону, я обнаружил, что смотрю прямо на Арктис-Тор. На всякий случай я повторил ритуал, отойдя на полсотни ярдов в сторону, и снова повернулся лицом к источнику тепла. С тем же результатом.

– Она жива, – сказал я Черити, – или заклятие не сработало бы. Она там. Идем.

– Постойте, – произнесла Черити и как-то неловко посмотрела на меня. – Можно мне прежде произнести короткую молитву за нас?

– Хуже не будет, – кивнул я. – Мне сейчас любая помощь не повредит.

Черити низко склонила голову.

– Господи, молю тебя, не оставь нас во тьме, – произнесла она, и я ощутил прикосновение негромкой, но крепкой как скала энергии чистой веры. Черити перекрестилась. – Аминь.

Мёрфи повторила ее движение. Мы с Томасом постарались держаться теологически невидимыми. Потом я без лишних слов выбрался из-за скалы и припустил бегом к воротам. Остальные старались не отставать.

Первые кости попались мне под ноги ярдов за пятьдесят от стены. Они лежали бесформенной грудой на снегу, застыв подобием мрачной гравюры Эшера. Кости напоминали человеческие, но утверждать этого наверняка я не мог, потому что в некоторых местах они превратились в пыль, а в других словно оплавились. Оказалось, это только первые зловещие останки из многих. По мере приближения к стенам все больше хрупких, замерзших костей хрустело у меня под башмаками, и искорежены они тоже были все сильнее. У самых ворот слой костей доходил мне уже до щиколоток. Они словно рассыпались веером от груды жутких останков, возвышавшейся в проеме ворот. Кем бы ни были их обладатели, их здесь уничтожили несколько тысяч, не меньше.

Предположение Черити насчет решетки оказалось верным. Обломки валялись на земле, смешавшись с костями. Под аркой ворот торчали из костей под причудливыми углами массивные ледяные брусья – то, что осталось от ворот. Стены Арктис-Тора оплавились во многих местах под воздействием, как я предположил, какой-то кислоты. Кое-где из них вывалились огромные ледяные блоки; впрочем, по сравнению с исполинским массивом это было так, мелкие царапины.